Кто-то должен быть лохом

– И я сказал, – «да». – Дядя Коля, взял свободной рукой чашечку и не спуская с меня глаз, сделал большой глоток. – Мы быстро все переиграли. Нужно было только узнать, куда ты поедешь? И Лера перезвонила тебе и сказав, что передумала, выманила у тебя место вашего пикника. Но ты и тут, нас обыграл. Мы планировали подобраться к Олесе, когда она пойдет в кусты облегчиться. Ну невозможно весь день терпеть. Олеся пропадает, и полиция вцепляется в тебя. Мы видели, как ты проехал деревню и подождав около часа, тронулись следом. Машину поставили поодаль и потом крались пешком, через лес. Но когда увидели, что на «плесе», тебя нет, поняли, что ты нас где-то обошел. Назад ты не возвращался мы бы увидели, и мы поехали по дороге дальше. Но чуть не увязли в низине. Ты бы там точно проехать не смог. Тогда мы подумали, что ты не ездил ни на какой «плес», а объехав деревню через поле, уехал куда-то в другое место.

– Я проломился через кусты по правой стороне и объехал низину. Потом приехал на «бугорки». – Сказал я.

Наблюдая за ними, я все время, ждал какой-нибудь ошибки. В движении, в отвлечении внимания, в перемещении позы.

– Вот. – Поднял палец дядя Коля. – Век живи, а всего не учтешь. Вот тогда, мы опять все переиграли. Мы решили не трогать Олесю и оставить все как есть. По сути дела, она ничего не могла доказать в свою пользу. Точно так же, как и Варенникова. Пускай доказывает, что она была с тобой весь день. Пусть ты будешь доказывать, то же самое. Этим, ты можешь вызвать только подозрение и возможное участие. Но, никто бы и никогда про нас не узнал. Если бы ты не сунул свой нос и не начал бы капать с этим чертовым брелоком.

– Я увидела его у Олеси перед обедом и у меня просто не было времени, искать его. Тогда я и попросила Юлю. Сказала, что давно обещала племяннице такой, а у неё сегодня день рождения. Даже с работы её отпустила. И если бы дура, Юля которая купила не то что надо и твой, не ко времени звонок Вадим, ничего бы не было. – Вздохнула Лера. – И ещё эта курица, запомнила, красный огонек, о котором ты рассказал дяде Коле.

– Юля все сделала правильно. – Сказал я. – Только купила она два брелока. Второй для дочки. А вот когда отдавала тебе, то возможно перепутала. Ну, для неё, наверное, большой ошибкой это не было.

– Лучше бы она себе любовника перепутала. – Зло ответила Лера и взяла со столика бокал.

– А нотариус? – Спросил я.

– Ванечка? – Улыбнулась Лера. – Этот дурачок, нужен был для оформления компании. Влюбился в меня. Вернее, в Олесю по уши. Но дураком он не был и сразу дал понять, что ему то же что-то причитается. Я платила, он радовался.

– Только еще и следил за тобой. – Первый раз за все время произнес Вадим. – Не знаю, как, но после ареста Олеси, он узнал мой адрес. А это было опасно. Лера задержала его на кухне, а я потихоньку вышел и поехал к нему домой. К тому времени, у нас уже был магнитный ключ от домофона его двери. Осталось только дождаться.

– Я видел тебя, как ты выходил из подъезда. – Сказал я. – Но я тогда и подумать не мог. Я проводил нотариуса до самого дома. А утром мне сказали, что он пьяный упал с лестницы и сломал шею. – Я смотрел на Вадима.

– Ну да. – Кивнул он головой. – Почти так все и было. А на следующий день, отец отправил меня в эту дыру. В деревню твою.

– Мне не нравилось, что ты там часто бываешь и на всякий случай я послал Вадима проверить дом. – Вступил в разговор дядя Коля.

– Кто знал, что ты там появишься? – Опять начал Вадим. – Я объехал деревню со стороны поля. Машину там оставил и пошел пешком. Нашел ключ и зашел в дом, а тут ты подъехал. Потом еще люди пришли. Выйти я не мог, а окна не откроешь, они все краской замазаны. Только шума наделаю. Когда вы толпой в дом зашли, я в подвал спрыгнул. Потом вышли и я вылез. Ну а потом ты начал по дому шастать, пришлось тебя вырубить.

– Чем вырубил то? – Спросил я.

– Рукой. – Ответил Вадим, пожав плечами.

– Он у меня чемпион по кунг-фу. – Довольно сказал дядя Коля. – Два года в Китае жил.

Теперь я понял, как сломал шею нотариус. Вадим неожиданно, наклонился вперед, наверное, намереваясь встать, и я всей кожей почувствовал момент. Сейчас его тело, находиться в прострации. Его мозг дал команду встать, но команда ещё не завершена. Помоги мне Решетников. Я мгновенно, поддел столик двумя руками и бросив ему на встречу, резко переместился в право, избегая сектора выстрела от дяди Коли и намереваясь ударить его костяшкой основания среднего пальца в левый висок. И вроде все получилось, но в глазах, опять возникла темнота. Каким-то пятым чувством, я видел контуры головы дяди Коли. Она была прямо передо мной, под ударом левой и я ударил. Только почему-то по воздуху. Тогда я махнул правым кулаком, чтобы вписать ему в затылок, но опять не попал. Я лежал под ивой на «бугорках». Моя голова лежала на коленях у Олеси и она, зачерпывая ладошкой воду с реки обливала мне лицо. Было хорошо и приятно.

– Вот уже моргать начал. – Услышал я где-то далеко.

Кто-то схватил меня и подняв в воздух, опустил на землю. Сначала, я ощутил, что стою. Стою на ногах. А уже потом, мутно появилась люстра, желтые обои, телевизор, улыбка Леры на диване и перевернутый столик. И все это медленно плавало. Кто-то сзади, вбросил меня в кресло и когда отошел в сторону, я увидел Вадима.

– А сейчас чем? – Спросил я. – Мне пиздец как хотелось пить. И я уже пожалел, что опрокинул свой чай на столике.

– Сейчас ногой. – Вадим щедро улыбнулся и поставив столик на ножки, опять сел на диван.

Дядя Коля держал в руках граненный стакан с водой. Наверное, это он брызгал мне в лицо, а Аврора, что-то кудахча убирала с пола опрокинутые чашки и Леркин бокал. На полу было мокро и липко. Я чувствовал, как быстро пропитались влагой мои носки. С правой стороны болела голова. Я ощупал её и над правым ухом наткнулся на шишку. Как он мне врезал сука. Я даже замаха не видел. Да… Ничего ты нам господин Решетников не говорил про кунг-фу.

– И вот мы подходим к концу нашего разговора. – Как-то обидчиво сказал дядя Коля. – Как видишь, два года в Китае для Вадима не прошли даром. Но продолжим. Твой нюх, вывел тебя на бомжей с тряпками мифической Олеси. – И это чистая оплошность Вадима. Понятно, что в Китае этому не научат.

– Я ему говорила, что лучше сжечь. – Вставила свои пять копеек Лера.

– Кто мог знать, что Митяй попрется в соседний двор, да ещё таким разговорчивым будет. – Виновато произнес Вадим.

– Те не менее. – Дядя Коля тяжело вздохнул. – Сейчас мы имеем то, что имеем. Поэтому, завтра утром, ты скажешь следователю, что да, ездил отдыхать, но вот с ней. – Он показал пальцем на Леру.

– Ха. – Через боль скривился я. – Ты что думаешь, в комитете лохи сидят? Они всю её версию будут проверять или уже проверяют.

– Конечно проверяют. – Согласился дядя Коля. – Они будут смотреть дорожные камеры. Как ты подъехал к дому Олеси. Но села к тебе Лера. Как она там оказалась, не твое дело. Она сказала тебе забрать её там и ты забрал. Скажешь, что тебе нравились обе. И Лера, и Олеся. Но ты выбрал Леру. Ну типа ты такой мачо.

– А проверка смартфона? – Ухмыльнулся я. – Правда я его потерял.

– А она ничего не даст. – Вступил Вадим. Он вытащил из кармана мой смартфон и бросил мне на колени. – Я его немного почистил. Хотя и без этого зацепится там не за что, поэтому ты сейчас живой здесь сидишь. Я забрал его, чтобы тебя по нему быстро не нашли. Но ты и тут вывернулся. Не расскажешь, как?

Я взял смартфон и активировал экран. Вместо привычной фотографии Олеси, на меня смотрела армейская фотография меня и Пашки, которую мы сделали на стрельбище. – Не расскажу. – Подумав ответил я.

– А что бы ты дальше не упирался, у нас кое-что есть. – Дядя Коля кивнул Вадиму и тот наклонившись, расстегнул сумку, с которой пришел. Затем вытащил из кармана резиновую перчатку и натянув на руку, двумя пальцами вытащил из неё коричневый кейс. Положив его на столик, он вытащил из сумки черный мусорный мешек. Я сразу его узнал и дернулся.

– Извини. – Вадим развел руки. – Ключа у меня не было, пришлось сломать твой задний сундук.

– «Сука». – Он сломал замок на моем байке. Хотелось опять вскочить и врубить ему кулаком в башню. Я сжал зубы и попробовал погасить злость.

– Открой. – Попросил дядя Коля сына.

Щелкнули замки и поднялась крышка. Ровные, новенькие пачки с банкнотами евро, в разброс валялись на дне кейса.

– Там около восьмидесяти тысяч. – Сказал дядя Коля. – А на кейсе, твои отпечатки.

– Помнишь, как я споткнулась, а ты меня поймал? – Довольно спросила Лера. – А до этого, когда мы отдыхали, я просила тебя принести его из багажника, но ты тогда был в велосипедных перчатках и получилось не совсем качественно. Пришлось перестраховаться. А ещё, кроме твоих отпечатков, на нем есть и Олесины. Как видишь, мы обо все позаботились.

Я вспомнил этот момент. Да я поднимал кейс и еще брал его за ручку. Вот суки.

– Этот кейс, будет лежать в одном укромном месте. – Похоже у дяди Коли устала рука и он переложил пистолет в другую. – И пока ты молчишь, мы будем в безопасности. А по прошествии времени, возможно мы тебе его подарим вместе с деньгами. Но если не стерпишь и где-нибудь по пьянке проболтаешься, то потом будешь долго объяснять в полиции, откуда у тебя эти деньги? А так, как ты пусть косвенно, но связан с Олесей, то срок тебе обеспечен. А про карьеру самому стать полицейским, можешь вообще забыть. Извини, но в этой стране, кто-то должен быть лохом. Ты сам завел себя в такую ситуацию и теперь прилагай усилия, чтобы из неё выйти. Я очень доволен сложившейся ситуацией. Сама судьба толкнула тебя придти ко мне домой. А ты знаешь, первым что пришло мне в голову, застрелить тебя прямо там. Но я не смог. Я ведь тебя с детства знаю. И ещё… – Он замялся. – Крестил я тебя.

Вот тут я охуел. Дядя Коля мой крестный. Слишком много всего за один вечер.

– Сначала я хотел пойти к Петру Ильичу. – Задумчиво и тихо произнес я.

– Вот тогда, мы бы даже до Украины, не успели бы смыться. – Сказал Вадим.

Он захлопнул кейс и бросив его обратно в сумку, швырнул туда мусорный мешок и застегнув вышел из квартиры. Мы сидели в полной тишине еще минут десять, пока у дяди Коли не раздался телефонный звонок.

– Ну вот и все. – Сказал он. – Все улики в безопасности. И теперь ты можешь быть свободен. Иди… – Он махнул глушителем в сторону двери.

И я ушел. Ушел как побитая собака, сопровождаемая брезгливыми и отверженными взглядами. Я сел на байк и уехал в темноту ночи…

* * *

Я не мог уехать из города, так как был под подпиской. Зато я смог проследить за этой неуловимой четверкой. Но толку от моей слежки не было никакого. Они ничем себя не выдавали. Дядя Коля большую часть времени сидел дома или ковырялся во дворе. Иногда к нему приходила Аврора. Я не мог наблюдать за двумя квартирами одновременно, но один раз пронаблюдал, как Лера с Вадимом поехали в Воронеж и зашли в ресторан. Дальше смотреть за ними было бессмысленно, и я вернулся в Комли. Два раза меня вызывали на допрос, но ничего нового, я сказать им не мог и до суда, они про меня забыли. Я долго проворачивал различные варианты, как выкрутится и заставить их сознаться, но во всем выходило, что виноватым, окажусь больше я сам. Проработав до конца месяца, я уволился из ЧОПа и переехав в Комли, поселился у Пашки. Он предлагал мне поработать у отца, но я не согласился. Зато, я подарил ему дедовский тоннель со складом под гаражом. Чтобы перевезти все запасы к Пашке, нам потребовалось сделать три рейса на его «фольксвагене». Радости Пашки не было предела.

– Да это же раритет. – Восторженно орал он. – Мы на этом кучу бобла сделаем.

Мне было хорошо от того что друг доволен. Хотя бы кто-то доволен от того, что я есть на этом свете.

Съездил в Глуховку, что бы попробовать как-то договорится с Кнутом и Шмелём и тут меня ждал облом. Оба сказали мне, чтобы я не впрягал их в свои дела. Посидеть, выпить, пожалуйста. Но без ментов. Один раз навестил дедовский дом. А на обратном пути, меня остановила бабка Раиса. Прижимая сухие, морщинистые ладони к щекам, посетовала на алкаша Вову. Сказала, что приезжали к нему полицейские и что-то спрашивали обо мне.

– Только что он скажет, пьянь подзаборная. – Скрипела она. – Вылупил свои моргала и башкой кивает. Я им справку показала, что он не в себе, они и уехали. А что случилось то?

– Да все нормально. В дом к деду кто-то залез, перевернул там все. Ну я заявление в полицию написал. – Врал я, прямо смотря в честные и выцветшие от прожитых лет, глаза старухи. В тот момент, я возненавидел Леру. Но ещё больше я ненавидел дядю Колю. Почему, чтобы создать себе благополучие, за это должен кто-то расплачиваться?

В конце августа, меня вызвали на учебу и получив разрешение от следователя, я на байке выехал в Липецк. По прибытии, встал на учет в местном отделении полиции с запретом покидать город до суда. Поселили меня в общаге при училище. Территория огорожена, что меня полностью устраивало и я не переживал за свой мотоцикл. Я учился. Спокойно прошла осень и тихо проскользнула зима. Я знал, что у Леры, как у свидетеля, тоже подписка о невыезде и все они ждут, когда можно будет свалить. Потом была повестка и меня отпустили в Воронеж. По приезду я целый день провалялся на Пашкином диване, отгоняя от себя мысли о суде. Представлял, что у меня будут спрашивать и что я буду отвечать. Я гнал от себя эти мысли, но они возвращались вновь, настойчиво долбя в одну и туже точку. Не помню, как я уснул.

* * *

А вчера был суд. Самый поганый день в моей жизни. Сначала мы с Лерой сидели в комнате свидетелей. Мы не разговаривали и вообще, я старался не смотреть в её сторону. Потом первой, вызвали почему-то её. И я не знал, что она там говорила. Минут через пятнадцать, вызвали меня. Я стоял и смотрел только на судью. В зале сидело довольно много людей. Я бегло оглядел их, но Леры не увидел. Скорее всего, отпизделась и свалила. В переднем ряду, рядом с пожилым, усатым мужчиной, сидела заплаканная женщина. Мама Олеси. – Определил я. Слева, на скамейках, сидели присяжные, а Олеся с какой-то теткой, была в клетке справа от меня и боковым зрением, я видел рыжую копну волос на её голове. Очки у неё отобрали, и она щурилась, пытаясь поймать мой взгляд. Он ждала, что бы я повернул к ней голову. Её пальцы вцепились в крашенную арматуру решетки, а губы полуоткрытого рта, как будто что-то шептали. Она ждала от меня спасения. Только я был её спасением, и она это знала. И знала, что я тоже это знаю. Я прикусил нижнюю губу и давил её зубами, ожидая боль. Но её не было. Была только кровь. Я проглатывал её и давил снова.

Я дал показания против неё. Я все так же смотрел на судью, но увидел, как Олеся закрыла лицо ладонями и завалилась на пол. Заседание прервали и оглашение приговора перенесли на следующий день.

Утром следующего дня, я дежурил напротив дома дяди Коли. Я видел, как они загружали чемоданы в такси. Я ехал сзади машины до самого аэропорта и следил за ними до того момента, когда они скрылись в зоне отправки. Я посмотрел на табло. Самолет улетал в Софию. В этот же день с меня полностью сняли подписку о невыезде и в тот же день я собрался в Липецк. Я не знаю сколько лет дали Олесе? Но я думал, что буду как-нибудь помогать ей. Не знаю, как, но думаю я решу эту проблему. Я постараюсь помочь ей встать на ноги, когда она освободится. Я давал себе слово, даже не зная, как у меня все сложится впереди.

А сейчас, сплошная белая разметка убегала под переднее колесо моего красивого байка, и я ловил ртом соленые слезы, стекавшие по моим щекам.

31 мая 2020Атырау.

Примечания

1

Разведывательная Диверсионная Школа.