Путь к звездам

Он искренне засмеялся и хлопнул по рулю, будто только сейчас вспомнил, что забыл мне сообщить нечто очевидное. Наверное, он забыл сказать, что его подопечный тот еще мудак! Я озадаченно смотрела на него, ожидая ответа.

– Да ты не переживай, – добродушно начал Тим и слегка похлопал меня по руке. – Курт, он ведь гей, безобидный малый.

– Но…я читала, – хлопая ресницами, пролепетала я.

– Да-да, я знаю всё, что ты могла прочитать в Интернете. Но большинство из этого – высококачественная работа моих ребят из отдела пиара. Ты поверила, другие прочли и тоже поверили – и вот, никто уже и не знает, каким был Курт Хейлиц на самом деле до того, как с ним познакомилась широкая публика. Я уверен, что сейчас даже его одноклассники и соседи верят в то, что знакомый им Курт был именно таким, каким его представляет Интернет.

Я пыталась осознать услышанное. Получается, Курт Хейлиц, у которого многочисленная армия поклонниц по всему миру, гей. Но как же его вчерашний взгляд, когда я вышла из душа в коротких шортиках? Он был отнюдь не дружеский. Хотя, возможно, тем самым он хотел вывести меня из равновесия. Ну и, конечно, был уверен, что после этого показательного выступления, кровать будет в его безраздельном пользовании. Да, характер у него, конечно, мерзкий, это не зависит от ориентации, но зато можно не переживать – больше ему не удастся захватить право единоличного владения кроватью, для разнообразия пусть попробует поспать на диване. Коварно улыбнувшись собственным мыслям, я вернула свое внимание к разговору.

– Сейчас заскочим пообедать, а потом сразу едем на фотосессию для журнала C&M. Они подготовят большой материал к выходу твоего сингла. Его мы запишем и выложим в сеть до конца месяца.

Что? Я, конечно, понимала, что работать придется много, но у меня сейчас даже и сингла не было. Не представилось возможности показать Тиму мои наработки. А вдруг всё написанное мной ему не понравится?

– Тим, тогда нам нужно заехать вечером в студию, чтобы ты послушал мои демо-записи.

– Не беспокойся, – лениво отмахнулся он. – У нас уже есть сингл, который отлично тебе подойдет.

Брови удивленно вспорхнули вверх, но я промолчала. Он – мой продюсер, и ему, конечно, виднее с какой песней стоит выходить на рынок. Но подавить горечь внутри было не так-то просто, все же я надеялась, что буду исполнять собственные песни.

Для меня Тим годился в отцы, не только по возрасту, но и по некоему покровительственному отношению, поэтому в его компании я, хоть и не чувствовала себя неловко, но все равно не находила каких-либо общих точек соприкосновения. Поэтому была рада, когда обед закончился, и мы отправились в редакцию журнала.

В редакции бурлила жизнь. Множество людей сновали туда-сюда, с разных концов доносились обрывки дискуссий, которые сливались в монотонное гудение. К нам навстречу вышла Аделинда с невысоким щуплым мужчиной в круглых очках. Тим обменялся с ним рукопожатием, затем обратился к своей помощнице:

– У меня встреча, мне пора. Проследи, чтобы все прошло как надо. Мне нужно, чтобы эта фотосессия была на высшем уровне.

– Конечно, – деловито кивнула девушка, заправив за ухо выбившуюся прядь каштановых волос, и широко улыбнулась.

Стоило Тиму уйти, как ее улыбка превратилась в тонкую нить поджатых губ. Она холодно посмотрела на меня и кивнула в сторону:

– Пошли, – затем резко развернулась на высоких шпильках и продолжила небрежно бросать на ходу. – Почему так долго? Тебя уже все заждались. Думаешь, мы тут весь день будем ради тебя софиты жечь.

Я опешила от такого обращения. Она же понимает, что от меня в этой ситуации ничего не зависело. Может, у нее день не задался, и она решила отыграться на мне? Пройдя через всю редакцию, мы оказались в просторной студии, где было так же многолюдно, как и в предыдущем помещении. Я сглотнула, ощутив, как в груди разрастается заледеневший ком, – никогда не думала, что для съёмочного процесса требуется столько людей. У меня же не было настоящей фотосессии. Мы, конечно, пару раз выбирались с семьей в небольшую студию, но тогда были только мы и фотограф. А сейчас это напоминало огромный улей, где каждый занят своим делом. Надеюсь, мне расскажут, что нужно делать, потому что пока я даже не представляла, как позировать правильно. Аделинда все продолжала недовольно ворчать, пока мы не дошли до небольшого закутка, где стояла вешалка с одеждой.

– Это, это и вот это, – помощница продюсера ткнула на какие-то вещи. – И поживее.

Огляделась. Здесь даже не было места, чтобы уединиться, никакого намека на отдельную комнату или гримерку, а вокруг то и дело ходили люди. Но не успела я задать этот вопрос, как девушки уже и след простыл. Тяжело вздохнула и попыталась смириться с неизбежным. Взяв нужные вещи, зашла за напольную вешалку и помолилась, чтобы никому и дела не было до меня. Щеки горели, и я с трудом трясущимися пальцами начала снимать футболку. Когда я уже потянулась к пряжке ремня, то вздрогнула, услышав визгливый голос почти над самым ухом:

– Ты с ума сошла! – обернувшись, я увидела незнакомую девушку с планшетом в руках. – Гримерка там.

Она ткнула пальцем куда-то в сторону и бесцеремонно схватила меня за руку, потащив в указанном направлении. Я успела прихватить одежду и теперь семенила в гримерку, пытаясь прикрыться ворохом вещей. Девушка стремительно втолкнула меня внутрь маленькой комнаты и захлопнула за мной дверь. М-да, неловко как-то вышло. Но, оказалось, этот импровизированный стриптиз на многолюдную аудиторию, не шел ни в какое сравнение с тем, что меня ждало на самих съемках.

Я стояла под жаркими софитами. Десятки глаз неотрывно смотрели на меня, подмечая каждое движение. Именитый фотограф, тот самый щуплый мужичок в очках, кружил возле меня, бросая на ходу короткие указания, смысл которых не всегда до меня доходил. Закинь руку сюда, а теперь посмотри соблазнительно в объектив. Эй, не отходи назад, стой прямо. Я чувствовала, как мои нервы напряжены до предела, и никак не могла расслабиться. Да и слова фотографа не способствовали этому. Он должен быть очень, очень хорошим профессионалом, потому что как человек он мне совсем не нравился. В один момент он всплеснул руками, повернулся к Аделинде и разъярённо произнес:

– Тим совсем нас не жалеет, у него что, способность выбирать себе протеже, которые обладают грацией доски? – фотограф демонстративно закатил глаза.

Я услышала, как девушка громко рассмеялась в ответ. С нескольких сторон послышались сдавленные смешки. Но перед глазами пелена. Глубоко втянув нагретый софитами воздух, я ожесточенно вонзила ногти в ладони, сжав кулаки до боли, чтобы хоть немного отогнать от себя подступающие слезы. Нет, только не здесь! Я бы с удовольствием вышла сейчас на улицу, освежила лицо вечерней прохладой, но спросить об этом не решилась, потому что прерывать рабочий процесс никто не собирался. Выпрямила спину, пообещав, что смогу себе позволить поплакать чуть позднее. Главное – не здесь, не перед всеми этими людьми, которые воспримут мои слезы не просто как слабость, а как раздражающий фактор, мешающий им поскорее закончить рутинную работу и разойтись по домам.

Собрала последние силы. Мы провели в студии уже несколько часов, значит, осталось совсем немного, и я буду свободна. На сегодня. Последние часы прошли как в тумане. Мысленно абстрагировалась от колкостей фотографа, который составил прекрасный дуэт помощнице Тима. Ее я начинала уже всерьез недолюбливать. Здесь явно было нечто большее, чем просто плохое настроение. Либо она всегда такая сука, либо только касательно меня. Но причин для подобного отношения я не находила. Я общалась с ней всего один раз по телефону и лично встретилась сегодня в редакции в первый раз. Да и по телефону наш разговор был слишком короткий и официальный. Эти мысли занимали меня все оставшееся время фотосессии, но я настойчиво их отгоняла, потому что искать рациональное решение не было никакого желания.

Домой я вернулась без сил уже ближе к ночи. Мне не хотелось знакомиться с новыми соседями, не хотелось видеть больше ни одной живой души. Это можно отложить и до утра. Меня разрывало на части одновременно от накрывающего чувства усталости и от переизбытка не самых положительных эмоций, накопленных за день. Зайдя в холл, я услышала голоса, доносившиеся из кухни и гостиной, и постаралась незамеченной проскользнуть на второй этаж. К счастью, на лестнице и в коридоре мне никто не повстречался, поэтому я зашла в комнату и тихонько прикрыла дверь. Все вокруг погружено во мрак. Пошарила на стене в поисках выключателя, но ничего не нашла. Вспомнила, как слышала вчера хлопки Курта за перегородкой, прежде, чем свет погас. Значит, датчики реагировали на звук. Хлопнув пару раз, я смогла зажечь свет. И почему бы не сделать обычные выключатели? Чувствую себя очень глупо, когда стою и хлопаю тут в темноте. Комната пуста. Я с облегчением выдохнула, привалилась к двери и беззвучно зарыдала, сотрясаясь всем телом. Меня догнали все сдерживаемые эмоции. Я опустошена. Сегодня столько людей отнеслись ко мне, как к вещи. Аделинда, этот фотограф, да если так посудить, то и Виторио рассматривал меня, как очередной продукт, который в ближайшее время выставят на прилавок с фальшивой надписью «Хит продаж». Сейчас я, наконец-то, могла побыть одна. Раньше я в любой момент имела возможность уйти к себе в комнату, скрыться от всего мира, а сейчас я вынуждена прислушиваться к звукам и надеться, что никто не зайдет. Да, своего соседа в список «самых доброжелательных людей» в моем новом окружении я забыла внести. Надеюсь, он кутит где-нибудь в клубе, сверкая своим смазливым личиком перед неусыпными взорами камер папарацци. И пробудет там минимум до утра, потому что еще и разбирательств, где чье место в этой комнате, я просто не вынесу. Как же хочется сейчас поговорить с мамой или хотя бы рассказать обо всем Тиф, которая прислала мне уже сотни сообщений в течение дня. Я легла на пол, прижав ноги к груди, и обхватила их руками. Как же я скучала по дому! Мама непременно нашла бы способ меня приободрить и показать, что даже в этой ситуации есть положительные стороны. Конечно, она бы соврала, ведь их нет! Отец, наверняка, увидев меня в таком состоянии, сказал что-нибудь вроде «я предупреждал тебя, дочка», и с сочувствием покачал бы головой. Потому что, хоть он был и рад за меня, но особого энтузиазма не испытывал. Особенно ему не понравилось, что контракт заключен на 5 лет. Он ведь хотел, чтобы на будущий год я поступила в колледж, чтобы у меня было хорошее образование. Но я буквально умоляла родителей отпустить меня, ведь такой шанс выпадает всего лишь раз в жизни. В конце концов, они сдались. И вот, сейчас я сижу полностью разбитая в чужой комнате, настолько рафинированной, что аж тошно. Как будто стоит тебе добавить сюда хоть немного индивидуальности, обжиться, как тебя тут же попросят переехать куда-то в другое место, а здесь вернут все в исходное состояние. А ведь это только первый день! Дальше будут гастроли, концерты, постоянные разъезды…

Я сильнее обхватила себя руками, отчаянно жалея. Жалея о своей слабости. Лена мне дала отличный совет отрастить острые зубы, но, как это сделать, я понятия не имела. Проведя на полу около получаса, поняла, что слезы высохли. Тело уже не сотрясают рыдания. А оставаться сидеть у порога, по крайней мере, глупо. Ни за что не доставлю своему соседу такого удовольствия, лицезреть меня на придверном коврике. Я встала и подошла к шкафу.

Открыв гардеробную, с удивлением обнаружила, что все вещи, которые я утром мерила в салоне у Виторио, были аккуратно развешаны на вешалках. Чемодан я так и не успела разобрать, но стоит ли сейчас об этом беспокоиться, когда мои вещи теперь и надевать-то некуда. Но в данную минуту все эти модные шмотки не доставляли мне абсолютно никакой радости, они принадлежали не мне, а той девочке, которая будет появляться в них за пределами этой комнаты. Поэтому я взяла из чемодана нижнее белье и пижаму и отправилась в душ, смывать с себя без остатка весь этот длинный день.

Когда я вернулась из душа, в комнате было по-прежнему тихо. «Ну что, дружочек, кто раньше вернулся домой, того и кровать» – мысленно я отбила самой себе пять. Демонстративно выложила на диван свежее постельное белье, чтобы, если Курт и вернется сегодня, то с порога понял, где он сегодня спит. Надеюсь, ему будет так же неудобно, как и мне прошлой ночью.

С этими мыслями я забралась на огромную кровать, которая была настолько мягкой, что тело буквально утопало в ней. Блаженно замурлыкав, откинулась на подушки и уже не могла пошевелиться. Отбросив в сторону телефон, закрыла глаза, и этот день мгновенно для меня закончился.

Вздрогнула от звонка будильника на телефоне. Или не будильника… Мысли путались. Я шарила рукой по кровати, пытаясь найти мобильник. Да что же это такое! Звонок не прекращался. Делаю над собой усилие, тянусь к краю кровати, ориентируясь на звук, и – удача! – сгребаю телефон. Какой-то незнакомый номер. Неважно. Провела по экрану пальцем вверх и уже собралась поднести трубку к уху, как раздавшийся голос заполнил утреннюю тишину комнаты:

– Не-не-не, видеосвязь не так работает!

Я отдернула руку от лица и моментально проснулась. Взглянув на экран, увидела бодрое улыбающееся лицо Макса Ройса. ЧТО, МАТЬ ТВОЮ, ПРОИСХОДИТ?!

– Доброе утро, – как ни в чем не бывало, продолжал Макс. – Я знал, что с утра ты выглядишь так же потрясающе, как и та девушку, которую я встретил в клубе.

– Откуда у тебя мой номер?

Парень притих. Его взгляд Макса стал серьезным, если не сказать, жестким, а улыбка постепенно сошла с красивого лица парня. Я вглядывалась в небольшой экран телефона, недоумевая такой странной реакции на вполне закономерный вопрос. Не знаю, что случилось раньше – чья-то чужая рука легла на мою талию и требовательно притянула к себе, или я опустила взгляд на окошко, где отображалось изображение с фронтальной камеры, и увидела, как Курт постепенно появляется позади моего плеча и приближает лицо к камере, произнося всего одну фразу:

– Макс, перезвони позже, здесь люди спать хотят!

Глава 3

Кажется, я перестала дышать. В панике нажала на значок красной трубки на экране и завершила вызов. Инстинктивно хотела подскочить на месте, но руки Курта крепче прижали меня, притягивая ближе. Парень, как ни в чем не бывало, откинулся обратно на подушку и лениво бросил:

– Да не парься. Давай спать, еще слишком рано. Он перезвонит тебе, этот парень любит сложности и соревнования.

Возмущение начало накрывать меня с головой. Я буквально ощущала, как по телу распространяются волны негодования. Резко откинула руку Курта, развернулась, и отползла подальше, подтянув одеяло почти до подбородка.

– Да как ты смеешь, – прошипела я. – Ты…ты…

Мой взгляд невольно упал на покрытую одной внушительной татуировкой грудь парня. Что-то абстрактное складывалось в единую космическую картину. Поймав мой взгляд, Курт расплылся в довольной улыбке, будто сытый кот. Застигнутая врасплох, почувствовала, как лицо заливается краской, но это лишь добавило к разгорающемуся пламени возмущения в груди новую порцию злости.

– Ну ты и приду-у-урок, – протянула я. Мой голос немного дрожал от сдерживаемого гнева. – Какого хрена ты лезешь в мою личную жизнь? Какого хрена ты лезешь в мою кровать?

– В твою кровать? – кажется, что вся эта ситуация изрядно его забавляла.

– Сегодня была твоя очередь спать на диване!

– Это кто такое сказал?

– Это я сказала! – почти срываюсь на крик, выплюнула слова ему в лицо.

– А меня ты забыла поставить в известность, крошка?

– И не называй меня «крошка»!

– Хорошо, крошка, – засмеялся парень. – И как мне тебя называть?

Я зарычала от бессилия и, сдернув одеяло, пошла в ванную комнату. Желая доставить этому самодовольному болвану хоть каплю неудобства, протащила одеяло до середины комнаты и шумно бросила на пол. Хочет продолжать нежиться в кровати? Пусть сначала поднимет свою задницу и вернет одеяло. Опираясь на раковину, пыталась привести в порядок сбитое дыхание. Да что толку с ним разговаривать? Он же все равно не чувствует ни капли сожаления по отношению к тому, что сделал. Просто хочет втянуть меня в какие-то свои игры, но у меня для него плохая новость – я не собиралась ему подыгрывать. Его не интересуют девушки, но он не упускает возможности позлить меня. А, может, и вовсе не меня? Это внезапная мысль меня поразила. А ведь и правда, почему это я решила, что ему есть до меня хоть какое-то дело? Он меня совсем не знает, есть ли смысл выводить из себя какую-то простушку, когда на горизонте есть гораздо более веселые сценарии. Да, скорее всего, его игра была направлена против Макса Ройса. Если бы звонила, например, Аделинда, не думаю, что он стал бы вклинивать в наш разговор свои никчемные комментарии. Боже! Я вспомнила этот ожесточенный взгляд Макса… Он ведь, наверняка, подумал, что у нас с Куртом что-то было, раз мы в одной кровати. Конечно, он так подумал! Тут напрашивался только один вывод. Но – стоп! – какое мне дело до того, что подумал Макс Ройс? Я, конечно, уже не узнаю, с какой целью он позвонил, но не думаю, что для того, чтобы пригласить меня на свидание или мило поболтать. К тому же, Тим запретил мне даже близко подходить к этому парню. Надеюсь, что в следующий раз, когда мы случайно пересечемся на какой-нибудь вечеринке, все про всё уже забудут. Ага, Кэт, классный план! Надо просто выбросить эту унизительную сцену из головы!

Я услышала будто со стороны свой протяжный стон, наполненный бессилием. Мои пальцы все еще крепко сжимали край раковины. Заметив это, встрепенулась и разжала руки. Подняла взгляд в зеркало – волосы немного растрепаны ото сна, но, в целом, выглядели вполне достойно той укладки, которую вчера мне сделал мастер. А вот глаза все еще полыхали гневом. Чертов Курт Хейлиц, будь ты проклят!

Когда я почистила зубы и умылась, то поняла, что немного успокоилась, но все равно еще на взводе. Мне срочно нужно позвонить Тиф и услышать какой-то дельный совет со стороны. Выйдя из комнаты, я обнаружила, что Курт, как ни в чем не бывало, мирно спит в кровати. Укрывшись вторым одеялом. То, которое я мстительно стащила, так и лежало уставшим комком посреди комнаты. Отлично, то есть он все же прихватил с собой на ночь собственное одеяло, но ради спектакля одного актера решил залезть под моё. Открыв гардероб, пробежалась глазами по вешалкам с новыми вещами. Первым порывом было залезть в комфортные джинсы и толстовку, привезенные из дома, но в таком виде я скорее буду привлекать внимание жильцов дома, чем наоборот. Поэтому я остановила свой выбор на желтом платье, которое больше напоминало удлиненную футболку, дополнила его черными гольфами и массивными темными кроссовками на платформе. Понимая, насколько смехотворно это должно выглядеть со стороны, я все же прокралась на цыпочках к кровати, схватила свой телефон и поспешила покинуть комнату.

Я так и не успела осмотреть дом, поэтому знала только, где находится кухня, гостиная, гараж и выход на террасу. В доме была большая вероятность наткнуться на кого-либо, кто решил проснуться пораньше, а этого мне сейчас хотелось меньше всего. Поэтому направилась на задний двор, намереваясь поболтать с подругой по видеосвязи. Вспомнив последний поступивший мне видео-звонок, мысленно содрогнулась. Теперь буду вздрагивать от каждого входящего вызова. Спустилась по лестнице и увидела сидящую за кухонным островком темнокожую девушку. Выбившиеся из высокого хвоста темные кудряшки почти задевали листы тетради, над которой она низко склонилась. Заметив меня, она подняла голову и улыбнулась:

– Хэй, доброе утро! Проходи. Меня зовут Си.

– Доброе утро, – доброжелательный тон девушки немного смутил меня после утренней сцены. – А я Кэт. Приятно познакомиться!

Пройти мимо после прозвучавшего приглашения было бы грубо, поэтому натянула на себя как можно более добродушную улыбку и прошла в кухню. Забравшись на стул, заняла место напротив девушки.

– Как дела, Кэт? Никто не обижает?

Хотелось истерично рассмеяться от этого вопроса. Но ведь Си спросила меня из вежливости. Как ни в чем не бывало я протянула:

– Да не-е-ет, ну что ты! Правда, я мало с кем успела познакомиться здесь.

– Я заметила, – по-настоящему теплая улыбка в этом Доме ощущалась непривычно. – Хочешь, я покажу тебе дом? А потом мы можем засесть в студии и послушать Алекса, он там еще с ночи работает над своим последним треком.

Хотела отказаться, сославшись на то, что мне нужно сделать важный звонок. Но, на самом деле, звонок можно отложить, а вот предложение девушки может больше и не повториться. Стоит попробовать завести дружеские отношения с постояльцами большого дома.

– Я буду рада, – поспешно сказала я и встала со стула.

Второй этаж был полностью отдан под спальные комнаты для жильцов. Поэтому водить туда экскурсии смысла не было. Си повела меня через гостиную вглубь дома, заглядывая в каждую комнату и коротко описывая наше местоположение. В планировке дома все было тщательно продумано. Здесь располагались несколько репетиционных студий, внушительная монтажная комната, в которой даже в такое раннее время смотрели в мониторы несколько ребят. Сверху у каждого были надеты наушники, поэтому наше появление их не потревожило. В конце коридора располагалась звукозаписывающая студия, в которую Си обещала вернуться позднее, после того, как мы закончим с осмотром. Мы вернулись в холл и, оказалось, что в доме есть еще лестница на нижний этаж, на уровень подвального помещения.

В подвале располагался тренажерный зал и вместительный зал для репетиций. Зеркала, развешанные по периметру комнаты, позволяли отрабатывать концертные номера. В углу ютился неприметный проигрыватель с флешкой. Зал казался таким пустынным в эти утренние часы, но я уже предвкушала, сколько возможностей он открывал, и сколько бессонных ночей, проведенных на этом паркете, ждет меня впереди.

После экскурсии Си предложила попить кофе прямо в студии. Мне было очень интересно, как студия выглядит изнутри, поэтому с нетерпением последовала за девушкой. Мы зашли в просторную комнату. Первое, что мне бросилось в глаза – подмигивающие глазки видеокамер, установленных по углам потолка. Да, это одно из немногих мест, откуда ведется непрестанное наблюдение за питомцами компании. Подумав, я припомнила камеры еще в репетиционных залах. Что ж, вполне логичное размещение – где же еще можно собрать интересные профайлы на артистов. Продолжив исследование комнаты, я переместила взгляд на окна, прикрытые вертикальными жалюзи. Пробивающие сквозь них несмелые лучи солнца падали на кожаный диван. В дальнем конце был небольшой островок, где стояла кофемашина, кружки и небольшой холодильник. По правую руку от нас было рабочее место с поражающим своими размерами микшерным пультом, несколькими открытыми ноутбуками и синтезатором. За столом сидели двое парней: один сосредоточил свое внимание на экране, висевшем прямо перед ним, над плотным стеклянным окном, ведущим в комнату для записи. Второй крутился на стуле, периодически заглядывал в компьютер и щелкал мышью. Внушительные студийные мониторы транслировали звуковую дорожку, которую сейчас парень по ту сторону стеклянной перегородки, очевидно, тот самый Алекс, пытался записать. В комнате был еще третий – высокий худощавый блондин. Все в его поведении было таким же взъерошенным, как светлые волосы на голове. Он стремительно ходил по комнате, бросал короткие шутливые фразы, обращенные к товарищам, активно жестикулировал. Заметив нас, он широко улыбнулся.

– Привет, Си! Зашли составить нам компанию? Представишь нас своей симпатичной подруге?

Когда он обратил все свое внимание на меня, мне стало неуютно, потому что, помимо способности парня захватывать широкий диапазон пространства около себя, еще как минимум две пары глаз теперь смотрели в упор. Пока такое количество внимания, которое оказывали мне окружающие, ощущалось непривычно. Я как будто новенькая в школе, и учительница поставила меня перед всем классом, чтобы представить одноклассникам. Хотя надо бы уже привыкнуть.

– Привет, я Кэт! – в этот раз я быстрее справилась с волнением и протянула блондину руку.

– О, так ты новенькая! Курт много про тебя рассказывал, – эти слова меня ничуть не ободрили. – Я Сэм, а это Роберт и Тревор.

Он махнул в сторону парней, сидящих за пультом. Те, в свою очередь, коротко кивнули и развернулись обратно к монитору.

– Мы решили ненадолго заглянуть к вам, чтобы попить кофе и послушать, как поет Алекс, – подтверждая свои слова, Си прошла к кухонному островку и включила кофе машину.

– Как тебе у нас, Кэт, – обратился ко мне Сэм. – Освоилась уже?

– Совсем немного, – я пожала плечами. – Эти дни проходили в такой суматохе, что я еще не могу осознать, как здесь оказалась.

– Это нормально, – добродушно засмеялся блондин. – Ты скоро привыкнешь. Тут день идет за два, поэтому через пару недель ты уже не будешь вот так стоять и краснеть передо мной, а откроешь дверь с ноги и поприветствуешь меня дружеской оплеухой.