bannerbanner
Русская философия. Анализ истории. том Пятый
Русская философия. Анализ истории. том Пятыйполная версия

Полная версия

Русская философия. Анализ истории. том Пятый

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
5 из 14

11.Суша-вода – то самое смешение есть самый этот Страшный Суд, в процессе которого одни могут выбраться на берег, а другие так и остаются в водах вечно. Ради своего спасения, пребывая в этом смешении, как образе Страшного Суда, женщина жертвует и рискует жизнью, когда носит в себе плод. То же самое должен делать муж, также рисковать жизнью и жертвовать собой, а не идти на хитрости и не объединяться в сообщества ради спасения собственной шкуры. Смерть нужно побеждать не ради наград и привилегий, но, чтобы воскреснуть, и, если Бог даёт годы жизни здесь, то быть нормальным отцом и растить нормального ребёнка. И если бороться за свою жизнь, то только для того, чтобы сказать нужные слова своему ребёнку и внукам. По этой причине есть смысл сказать о духовенстве.

Священник – это машинист паровоза, разгоняющегося. Паровоз – это народ, принимающий образ мышления и представление о Боге, назидаемое священником. Если эти представления ошибочны, то, чтобы остановить поезд, приходится на его пути вставать монархам, генсекам, теперь уже президентам. Так свершались все эти революции, сминавшие всё на своём пути. Можно обратиться теперь к ревнителям веры с вопросом: сколько можно уже подставлять под удар действующую власть? Всякое историческое событие есть совпадение трёх воль: Божественной, народа и личности. То есть, для того, чтобы не противопоставлять волю народа и личности против Воли Божественной, нужна работа, которая, к сожалению, отсутствует или проходит с малой интенсивностью, раз так складываются дела. С другой стороны, почему проповедь не доходит до людей? Почему у нас такие наука и искусство?

И хочу закончить эту главу важным выводом. Если Бог и угодники Божьи не являются частью семьи, то и самой семьи нет, даже если оная есть. Семья – это Бог и святые проводники Его, а также муж, жена и дети, и потомки. Степень приобщения к семье или степень родства между собой зависит от степени святости человека. Родители счастливы в детях своих. А потому как важно для женщины-матери иметь образ Богородицы в буквальном смысле слова. Не в делах похожим быть, а в рождении детей, наделённых богатырской силой духа, уверенно идущих по стопам Христа. Поэтому всё остальное теряет какую-то особую значимость. Не важно то, кем она была, родившая такого сына или дочь, но важно, что она смогла достать это семя, чтобы родить от него. Ибо оное всегда там высоко в горах, на полях сражений и просто у людей много трудящихся, жертвующих собой. Такой человек, зачатый от героя, не опустится нигде, будет сам себя воспитывать, сам поднимается, как благородное древо без какой-либо помощи, но по Промыслу Божьему. Женщина должна верить своему сердцу, ибо враг рода человеческого всегда не дремлет, всегда творит клевету, ибо высота ему не под силу.

После сказанного в этой главе.

Женщина рожает детей. Тем самым оная делится с миром либо своим счастьем, либо своим горем. Всё зависит от того, насколько оная счастлива. Если она делится с миром своим счастьем, то этот ребёнок будет править Вселенной, даже если он будет лесным жителем. Если она делится своим горем, то её ребёнок будет в прислугах у тех, кто рожден от счастья, даже если он стоит во власти. Счастье жен зависит от того, кого она любит, от степени его приобщения к Божественному. В этом весь Ветхий Завет и Евангелие. «Я раба Господня» как просто и в то же время много здесь сказано Девой Марией Богородицей108.

2.1.Борьба с ассимиляцией

Борьба с ассимиляцией – еще одно следствие деградировавших нравов, еще одна из многих граней в основе ошибочного прагматизма Европы. Всякий страх исходит от отсутствия любви, без которой вообще ничего нет. Так как это ещё одна грань падшей природы, то, чтобы ответить на этот вопрос вновь придётся делать изначальные установки о Божественном.

1.Сначала ясно себе представлять основные условия возможности жизни. Опять же речь идёт о победе нал самим собой. В каждом из нас как бы два человека. Один требует исполнить честно свой долг. Другой – исповедует пристрастия природы, толкающей к лени, отдыху, сытости. Эта борьба, происходящая в каждом из нас и есть священное дело, в котором если побеждает похоть и слабость, то сие становится изменой семье, общественному долгу и Родине вообще. Именно победа в этой священной брани становится определяющим началом всего вокруг. Как рухнул СССР? Представьте себе, что вы влюблены в красивую девушку, а она сильно любит другого. Вы без неё жить не можете, а она без другого. И вот вам подворачивается случай, благодаря которому вы можете избавиться от соперника. Ангел Божий говорит вам через совесть: «Не делай этого». Но некто сидящий в вас, ищет оправдания своему намерению и его обязательно находит – национальное происхождение – в том же числе, если оное есть. Казалось бы ничего существенного в этом мире не произошло и Вы достиг своей цели, но на самом же деле все гораздо сложнее. Нет победы над собой – её нигде нет. То есть если вы достиг своей цели таким вот образом однажды, Вы так будете вести себя везде. Например, Вы получил доступ к деньгам, привилегиям и так далее и также, как в тот раз не сможете победить самого себя и начнёте искать возможность законным способом эти деньги украсть. Также Вы будете преследовать свои цели, карабкаясь вверх по служебной лестнице. И вот достиг своей цели и там наверху власти надо встать на защиту Родины, и слабость вновь становится причиной иных уже преступлений и даже предательства, ибо там надо жертвовать и рисковать самим собой, а как раз об этом-то с карьеристом не договаривались. Пользоваться благами – пожалуйста, но подставлять себя под удар – извините, кто-нибудь другой. Вспоминаю последние годы СССР. Я работал на заводе в очень вредном цехе. Со мной рядом трудились золотые, деревенские парни, отличавшиеся простотой, добрым нравом, высоким трудолюбием. Мне тогда было интересно слушать их странную речь, не свойственную местному жаргону. Ужас меня охватил, когда я узнал, что все они осужденные. А настоящий зверь, как раз, был вот этот наш мастер производства, начитанный, голубоглазый ариец. Как я узнал, что они осуждены? Однажды нам раздавали «расшифровки» и я спросил о размере заработка за отработанный месяц. Один говорит мне 15 рублей, другой 2 рубля, третий тоже где-то так. Я думал, что они шутят и тогда мне показали свои «расшифровки»… У меня сжалось сердце до такой степени, что я не выдержал, прости меня Бог, и наподдавал этому мастеру. Тут сразу собрание начальства, на которое вызвали и меня. Но так как свидетелей не было, то ничего вообще не было. Единственное, уволили по собственному желанию. Тяжёлые условия производства, на котором люди зарабатывали силикоз за 4-6 месяцев и такое отношение к работяге… бесправные они были. Хоть одна жалоба наверх и обратно в колонию. Говорят, что этот мастер уехал в Москву потом. Этот случай к ассимиляции имеет косвенное отношение. Просто в случае необходимости сокрытия преступлений, национальный вопрос становится во главе угла, где преступники более всего доверяют своякам соплеменникам. Подвиг же самопожертвования стимулирован на иных сферах духа человека, а потому оный рад любому, кто подставит своё плечо в трудную минуту. Подвиг – зримое проявление победы над собой, стимулирующее союз дееспособных героев. И понятно, что ассимиляция тут просто неизбежна. Вот так рухнул СССР, где люди подвига сидели в тюрьме, а преступники были кланом во власти. Вот такое «Мимино».

Подвиг имеет множественные специализации. Врачи должны быть с пациентами, полиция – среди народа, пожарные тоже должны быть на пожаре и так далее. Если каждый будет рядом только с подобными себе по специализации службы, то мир рухнет. (То есть, как бы здесь смешение утверждено самим Богом, либо попущено Им). Ведь сама жизнь есть золотая середина между Небом и Землёй (то самое место, где происходит смешение двух стихий). И отсутствие хотя бы одной из двух составляющих делает невозможной жизнь в данном её земном проявлении. Подобное всегда стремится к подобному и каждая стихия жаждет быть там, где ей естественно быть по сути (тело любит лежать, душа понуждает тело жить по своим законам). Но именно этого нельзя допускать ради жизни на Земле. Много народов живёт в России, и каждый представляющий свою национальность, думает о её величии. Но сердцу не прикажешь, и любовь приходит, не спрашивая происхождения возлюбленного или возлюбленной. А любит сердце, как мы сказали вначале главы, только то, что явно выражает Божественное, то русский, несший в себе полноту Православия, просто давил красотой Православия все соседние народы, благодаря чему шла ассимиляция. Ныне очень сложно или невозможно различить чисто уникальные черты национальностей многих народов (хотя язык, традиции и обычаи остались от тех предков). Иными словами, так как на земле только любовь имеет власть и абсолютную силу, то противопоставлять этой Божественной Сути какие-то принципы есть преступление против самих себя и жизни. Тут подобает принять жизнь такой, какова она есть. Если тут есть смешение народов, то и слава Богу. Просто жизненным оказывается только то, что имеет потенцию, то есть побеждает всегда сильнейшее – и пусть так будет. Иными словами, национальное семя набирает силу в силе любви, то есть может успешно иметь бытие в противостоянии, а не в его изолированности или в чистоте от смешения. Жизнь всегда берет самое лучшее от ее родителей, ибо в этом условие ее возрождения и становления, ибо лучшим его можно назвать, если способствует выживанию. Тогда получается, что, если бы ребёнок унаследовал бы худшие признаки, то он просто был бы обречён на погибель, так же, как и всё человечество бы погибло даже не зарождаясь. Жизнь постоянно меняет условия, в которых оная терпит развитие. И если это лучшее просто не развито в предках, то и проявиться в новой жизни этой живительной грани Божественного в природе людей не будет возможностей. Так человек всё более и более обретает какую-то однобокость в процессе эволюции. Да и молитва, как общение с Богом, требует иметь Его подобие, в противном случае теряет смысл бытие храмов и вообще всяких вероучений, то есть, автоматически человек обретает уникальные признаки, которые в изменившихся природных условиях начинают считаться достоинствами, а эволюция начинает совершенствовать именно эти уникальные признаки, ибо оные уже востребованы для успешной борьбы в естественном отборе, что свойственно зверю и от него тоже никуда не деться. Таким образом, в среде националистов опять имеет место погибельного смешения, когда Божественное противопоставляется Его же следствию, многочисленным производным, в том числе национальности. То есть Сущность и форма Её в виде национальности не могут быть противопоставлены, но являются порождением одного другим. Так как Любовь есть Бог, то называющие ассимиляцию бедствием на самом деле смешивают иное, называют бедствием Самого Бога. Вот именно это смешение несет в себе настоящую погибель, ибо допускается ассимиляция ценностей, то есть, преступно ставить ценности плоти в уровень со святынями духовной жизни. Это есть одно из проявлений содомского греха. По этой причине идеология чистоты наций – очередная идиллия, исповедующая самоубийство всего народа.

2.2.Романовы

Крен в понимании о Божественному порядке вещей стал стимулятором противоестественных брожений в самом обществе. Самый этот образ жизни монарха (при котором имело место невоздержание пусть даже в рамках дозволенного Православной Веры) автоматически никак не мирил его окружение, но также самопроизвольно приводил в движение в подчинённой среде разного рода негативных брожений иногда ещё с большим уклоном. Подобное всегда порождает подобие себе, то есть неизбежно появилось проникновение к престолу иноземных людей причем опять в тех же самых пределах дозволенного Православной веры, но с инородным образом мышления вообще, с трансформированным в стройные философско-богословские системы, которые легко адаптировались в самом этом русском крене в пределах дозволенного в вере, узаконивая их бытие в Царском Дворе. Просто вера – это всегда мотивированность пребывать во Царствии Небесном уже при земной жизни, чтобы плавно перейти в жизнь вечную в такой кондиции радости бытия. Но это распознать можно только в поте лица крестьянского труда. Православные одни по духу, а другие только по внешней форме красивых поучений, а потому, не смотря на всю свою красоту, наделены качеством логичности – печатью смерти. А, как мы помним из определения о познании, жизнь противна логике, ибо её надо принимать такой, какая оная есть, иными словами за неё надо просто стоять, а логика исповедует принципы отмирания (шарик на вершине по логике вещей должен скатываться, в то время как жизнь противостоит всякому отпадению от верхней точки, закатывает оный опять наверх – организм постоянно восстанавливает своё здоровье не смотря на все посягательства извне: природные явления, случайности, нападение зверя или болезни), при этом в самих учениях такого рода о самоубийстве ничего не сказано (так коварен дьявол), но только наоборот. Так во власть вкралось то, что сделало её инородной в течение веков вплоть до убийства царя Павла Первого. Тут следует быть адекватным в понимании вещей, то есть данное положение в государстве неизбежно приведёт к революции.

1.Всё это можно было предсказать уже тогда, ибо власть исповедовала крен в богословии, что автоматически оказывало влияние на все остальное, и могло закончится вырождением народа. Просто в те времена все это было в зачаточном виде, то есть в малом трудно распознать будущую катастрофу, а главное – имела место быть сильная искупительная жертва, омывавшая противоестественное положение дел в государственности и в образе мышления, заимствованным из Европы. Искупительная жертва обусловлена суровыми природными условиями, стимулирующим тяжести быта с исихазмом в народе. Это с одной стороны, а с другой, вновь повторюсь, крен в т

аком зачаточном состоянии не дав возможности простолюдину очевидно разглядеть явное еретическое отклонение от реальности. То, что являлось для богослова очевидным и абсолютным, то для светской власти стало камнем преткновения и безумным. Видимое всегда родит двоякое отношение: либо пугает, либо радует в зависимости от состояния духовного совершенства. Разум по природе своей является статистическим отражением окружающего бытия, но любовь наделяет данный накопленный материал свойством анализировать, насколько видимое вокруг, поддающееся созерцанию в виде статистики, вписывается в гармонию; насколько сильно любовь выразилась в данной системе

узнанного. Поэтому, в зависимости от того, что имеет в себе человек, то есть, в своей душе, то и родится в его уме и, следовательно, в поступках. Credo ut intelligam – верю, чтобы уразуметь (Ансельм Кентерберийский (1033-1109)) Иными словами, если человек созерцает Вселенную с той стороны, где находится Бог, то приходит ясность об Его Замысле. Разум ограничен возможностями природы организма, но, если оный пребывает в естественном своем положении, то есть, именно там, где он должен быть по Замыслу Творца, где единство Вселенной оказывается наглядно обозреваемым, адаптированным под возможности разума человека, ограниченного физиологией и, следовательно, способностью видеть мир во всей полноте (то есть возле Самого Творца, в ближайших к Нему сферах), то ограниченная природа познания получает возможность воспринимать мир в гармонии, как единое целое. Если что-то иное, то мир не воспринимается или обозрим гнетуще частично в рамках открывающегося ему сектора обозрения на окружающую природу, а так как вид не вмещает в себя всего, то отпугивает человека, ввергает его в уныние. Почему? Потому что это неполнота Правды. Только полнота правды, дарующее радость пребывания в Раю уже в земных условиях, имеет животворящее начало на всё и на самого человека, делает его сотруженником Бога. Например, вы идёте по улице и видите руку давнего вашего друга, она отрублена. Вот вы начинаете радоваться встрече и пытаетесь её пожать, как делали это всегда. Ну так ведь быть не может. Просто рука другого человека в таком состоянии повергнет в ужас любого, даже бывалого. Почему? Потому что это не человек, а лишь обозримая его часть. Только весь он и при этом живой дарует нам при встрече мир и радость общения. Только полнота, свойственная только Царствию Небесному, может утверждать в человеке счастье от жизни. Таким образом, вопрос единения народов состоит в том, каким должен быть общий знаменатель, чтобы стало возможным слаживать эти «дроби», в которых «числитель», как бы многогранен. Понятно, что всякое единство людей может строиться только на единой точке созерцания для всех, где каждому открывается общая гармония Вселенной, отчего человек счастлив по-настоящему. Понятно, что все должны стоять на самой высокой общей для всех вершине, с которой открывается один и тот же вид на Вселенную. Люди разных религиозных конфессий мирно будут уживаться, ибо понимают друг друга. Поэтому разные подходы предполагали разные высоты духа людей, думающих на эти темы, то есть, отсутствие примирения в этом аспекте привносило неприятие во всех остальных сферах жизни

10

9

. Таким образом, жизнь в трудных условиях могло обуславливать именно такую живительную высоту обозрения, которая даровала радость жизни, радость созерцания единства. Всякая радость неизбежно наделяет человека добродушием. Хотя без догматики Православия, это качество разума совсем иначе формирует правила общественных отношений, о которых замечательно сказал Николай Карамзин в своей «Истории Государства Российского»

(

Глава III «О ФИЗИЧЕСКОМ И НРАВСТВЕННОМ ХАРАКТЕРЕ СЛАВЯН ДРЕВНИХ» стр.31): «…Так народы самые добродушные, без правил ума образованного и Веры истинной, с спокойною совестию могут ужасать природу своими делами и превосходить зверей в лютости! Сии дети, следуя общему примеру, как закону древнему, не считали себя извергами: они, напротив того, славились почтением к родителям и всегда пеклись об их благосостоянии».

2. Именно это было утрачено дворянством, борющимся за права народа. А на самом деле тянули простолюдинов в свою низменную сферу, где логике свойственно работать уже совсем в иной стези – оправдывать убийство. Трудовой народ живет в душе и во Царствии Небесном, а дворяне, в большинстве своем земными утехами и разрушающей живое логикой. Об этом трудно говорить даже тому, кто читает этот труд – просто надо пройти через это только для того, чтобы это в себе открыть. По этой причине, как только было отменено крепостное право, в России впервые началась статистика бракоразводных процессов, появилась проституция в городах, развитое пьянство, преступность110.

3.Ещё один аспект. В плане обилия богословских трудов, оставшихся от святых отцов и просто признанных христианских и не христианских мыслителей всегда выигрывал Ватикан, но на святом чувстве долга и в Благодати побеждало Православие. А так как добро не может быть в области нашего обозрения, то это обусловило симпатии мыслящей части общества, интеллигенции, к католицизму. Ибо умнейшие труды богословов – утешенье не обремененных, а Благодать Божья остро востребована, как утешение трудящихся в поте лица под палящим Солнцем или в морозный зимний день, страждущих и в нужде, тут нет места философским тонкостям, ибо нужно присутствие Бога в иных Его гранях. Одни стимулированы на одном, а другие на другом. Умозрительный подход всегда оправдывал в природе вещей падшее состояние духа, то есть, его отличало быстрота и выбор легких путей. Недостаток был только лишь в одном – в недолговечности. Так как, согласно логике вещей, легко сойтись воедино, то также легко разойтись в случае необходимости. Ибо всякий союз без взаимных трений невозможен, что и активирует логически оправданное действие высшей справедливости, стимулированное личными амбициями – это раскол. С другой стороны, всякий раскол – попущение Бога, Его Воля святая, ибо сам факт присутствия такой степени деградации нравов в сообществе приводит к большему злу – единству во грехе. Так лучше его разделять, чтобы держать мир в жизненной кондиции. То есть, для того, чтобы держать любой мир и общество, необходима жертвенность, что сопричастно страданиям, ведь нужно прощать ближнему, а прощать можно только ошибки, что синонимично мученичеству в той или иной степени. А разумное, как это естественно для самой природы мысли, ищущей Истину, по определению есть более лёгкое достижение цели, что автоматически из ближнего и даже друга, делает противником, то есть как раз исключающее страдание. Ведь в зависимости от самого человека, его высоты духа, он может видеть во Вселенной только то, что открыто ему с его позиции обзора на происходящую реальность. Следовательно, единство мира светская власть никогда не сможет созерцать, а только то, что попало в область обозрения ей. А потому и мир в мире не в состоянии удерживать, ибо его в себе самих даже нет из-за неполноты миросозерцания. Да и вообще единство мира – прерогатива духовной власти, светская власть способна только лишь обеспечивать решение каких-то хозяйственных задач, обеспечивать решения вопросов, которые ставит духовная жизнь народа – как раз разделять грех. Зная сие мы уверенно начинаем понимать почему Романовы, царствовавшие до Павла Первого, созерцая внешнее благолепие Европы, ошибочно узрели причину «культурности» её в западном образе мышления и начали слепое подражание религиозному атеизму Ватикана на первых порах в пределах дозволенности православной этикой, упившись видимым великолепием европейского общежития. Иногда просматривается явная вопиющая антинародная, антигосударственная позиция. Чтобы остановить начавшийся беспредел «умственного ига Европы» потребовалось напряжение огромных сил как самого царя, так и духовенства.

4.19 век. Крепостное право тормозило развитие страны, а именно промышленности, машиностроения совсем не потому, что оное утратило свою значимость, как форма хозяйствования на местах, а потому, что сами дворяне утратили дух, утверждающий государственность. Ибо помещик давал своих крепостных для производства работ на заводе за плату, часто за большие деньги, а собственного пролетариата ещё не было. И вот на исторической сцене появляется фигура государя Николая Первого. За 24 года его правления промышленное производство выросло в разы; крестьянин стал под опекой государства на равных в правах с любым вельможей (крестьянин мог отдать помещика под суд); увеличилось количество государственных крестьян (то же самое в СССР) и намного стало меньше крепостных; начался прирост городского населения. Царь не стал отменять крепостное право, но в рамках дозволенного существующего порядка вещей начал проводить маневры и в сложившейся ситуации активировал не раскрывшийся во всей полноте не использованный заложенный в крепостничестве потенциал и возможности уже этого существующего строя; не ломал то, что ему досталось, а гениально совершенствовал эту систему; не заходя за границы обыденности, заступился за права созидающих сил, помог им высвободиться из под сдерживающей прогнившей местечковой олигархии здоровым созидательным силам, создал для них условия для свободного исполнения ими священного делания – утверждать государственность. Неизбежно, это встретило сильное сопротивление в помещичьих кругах. Но царь, точечными целенаправленными указами, сводил на нет всякую напряжённость в обществе в масштабах ограниченного очага напряженности. Нанес сильный удар по коррупции. Улучшилось благосостояние жизни крестьян. Хотя его и называли Николаем Палкиным, но он принял активное участие в священной войне на стороне Божественных сил, революционное наследие от Петра Первого было низложено по многим аспектам. К сожалению, это тоже оказалось не главным, ибо, действительно, надо было не ломать то, что ему досталось, а после починки сосуда наполнить его внутренность Божественным содержимым. Но этого не произошло и Патриаршество не было восстановлено – всё же это оставался основным вопросом, давшим о себе знать в последние годы жизни царя. Дело в том, что всякая диктатура имеет лазейку для людей, не способных для подвига самопожертвования, то есть бездарных и умеющих себя показать, пустить пыль в глаза. Но в ответственные моменты они не способны принимать решение из-за своей трусости. Точнее надо сказать об этом. Дело в том, что место настоящему царю всегда на Голгофе, обусловленное действием Благодати Божьей – об этом уже мы знаем из сказанного ранее по тексту. Тогда и разного рода желающие устроиться в теплое место у власти поубавится. Ибо там его просто нет. Если царь не на Голгофе, то прохиндеи окажутся в его окружении, ибо оные всегда карьеристы. Их вектор побуждений и устремлений направлен на собственное благоустройство, а потому при любых формах хозяйственности и отношениях (и даже при диктатуре) они найдут и займут своё теплое место и будут создавать микросообщество по подобию своему в этих системах. В государствах с такой ориентированностью общественных структур, пролезть вверх – дело обыденное и дело времени. Человек устраивает себе диктатуру сам, если он пребывает в Благодати Божьей, обусловленной исихазмом. Во всех иных случаях, зверь просто адаптируется к создавшейся обстановке. Просто зверь борется за свою жизнь и при этом всегда успешно подстраивается под окружающую реальность и живёт в безопасности даже при самой злейшей деспотии власти. Поэтому, если деспот уходит, то оставляет после себя этого зверя и оный уже в этом огороде будет хозяйничать совсем иначе. Не обошло сие и Николая Первого. И только Николай второй взошедший на Голгофу смог сделать то, что не смогли до него все Романовы.

На страницу:
5 из 14