Мой парень – снеговик

– Ни фига себе! – послышался возмущенный вопль, вырвавший нас из нирваны. – Откуда хавчик?

– Из буфета, – хмуро ответили мы и слаженно сдвинулись, пряча от голодного взгляда Савелия пакет с оставшейся шаньгой. Забавно, ещё минуту назад я и не собиралась её есть, но теперь, увидев жадно заблестевшие глаза Заболоцкого…

– С картошкой? – прояснил ситуацию Савелий.

– С ней, – кивнула.

– Только что принесли! – поддразнила его Лена. – Вкуснятина, пальчики оближешь!

– Твои не стану, – неожиданно хмыкнул Заболоцкий, и мы с подругой потрясенно на него уставились, не сразу найдя, что ответить.

– Я и не предлагала, – наконец, выдавила из себя Груздева и отчего – то густо покраснела. Представила эту пикантную картину, что ли? У нас, гуманитариев, очень живое воображение.

– Слышь, Сереброва, дай денег, – потребовал Заболоцкий, подходя вплотную (я торопливо заглотила остаток шанежки, продолжая прикрывать попой пакетик с хлебобулочным изделием). Поскольку рот был набит до отказа, ничего вразумительного ответить не сумела и поэтому просто отрицательно и энергично помотала головой.

– Держи, – Ленка ссыпала на ладонь парню пару – тройку десятчиков.

– Спасибо! – обрадовался Заболоцкий и одобрительно хлопнул рукой по плечу, но почему-то меня. Я едва не закашлялась. И что это у него за тяга к тактильным контактам?! Савка резво побежал в сторону столовой, а я смогла, наконец, прожеваться.

– Зачем? – спросила Ленку. – Он же не отдаст!

– Не отдаст, так отработает, – пожала плечами подруга, – или будет вечно благодарен.

– Ага, жди! – фыркнула я. – Впрочем, твое дело. Давай что ли, доедим и третью, а то через пару минут звонок?

Шаньга исчезла тем же наработанным путем, что и предыдущие, и мы, торопливо простившись, разбежались: Лена на физкультуру, а я – на хореографию. Быстро переодевшись (раздевалка примыкала к танцевальному классу), я вошла в зал, где меня уже ждал мой партнер. Ростик приветствовал меня нервным кивком, и я поморщилась. Честно говоря, его испуганно следящий за мной взгляд порядком раздражал. Можно подумать, он с ходу определил, что я потяжелела на полторы уральских шаньги, и теперь всерьез опасался, что не справится с такой непомерной нагрузкой. Фунт вот никогда не смотрел испуганно, даже когда выпадал из реальности, а потом неожиданно в неё возвращался, обнаруживая себя в паре со мной. Я вздохнула и поздоровалась с Ростиславом, сделала это ласково, что, похоже, насторожило его ещё больше.

– Почему не разминаемся? – раздался строгий вопрос Нонны Витальевны, нашего преподавателя хореографии, и мы с Ростиком, поспешно с ней поздоровавшись, встали у станка. Через пятнадцать минут разминка была закончена, и Нонна Витальевна объявила, что сегодня отрабатываем танец Феи Драже и Принца Аршада, что, в общем-то, было ожидаемым, раз нас пригласили на занятие вдвоем. Хореография была адаптирована под ученические возможности и умения, но две простеньких поддержки в ней были оставлены, и я невольно почувствовала себя виноватой в обжорстве, заметив, как затравленно съежился Ростик. Тем не менее, он с первого раза смог меня подхватить и даже поднять, и вот, с высоты роста партнера, я обозрела не только весь танцевальный класс, но и всю свою творческую карьеру в целом.

А ведь я танцую главную партию, подумалось мне, и еду с ней покорять Америку! Кто бы мог помыслить такое в первом классе, когда мне не доверили даже роль Первой Мыши (не путать с мышиным королем) и я прыгала с остальными статистами в усато-хвостатой массовке? Первую Мышь (она отличалась от прочих тем, что обнаруживала и грызла рождественский пряник), кстати сказать, играла Ленка. Она ещё до школы занималась танцами и умела двигаться грациозно и в такт музыке. К сожалению, дальше блистательного дебюта дело не пошло: подруга была маленького роста, и если для Мыши это подходило (мышь она мышь и есть), то по мере взросления стало проблемой. Да и сама Груздева, то ли поняв, что главной партии ей в будущем не видать, а все прочие презрев, то ли не выдержав гимназической учебной нагрузки, а, может, и попросту обленившись, после начальной школы хореографией стала заниматься неохотно и к десятому классу окончательно с ней завязала.

Нонна Витальевна включила музыку, и репетиция пошла веселее: гениальное произведение Чайковского действовало вдохновляюще даже на нас, скромных гимназистов. Прозвенел звонок, но учительница сделалась только требовательнее, заставляя по нескольку раз отрабатывать одно и то же движение, доводя его до идеала. Отпустила она нас только ближе к четырем, то ли добившись желаемого совершенства, то ли осознав, что сегодня его уже не получит.

Я сомневалась, что Лена меня дождется, но она проявила чудеса дружбы и подкараулила меня возле вестибюля.

– Наконец-то! – с облегчением воскликнула подруга, отрываясь от переписки по мобильнику. – За это время Ростик мог уже в настоящего Щелкунчика превратиться!

– Он сейчас вроде как принц, – заметила я, радостно улыбаясь от того, что часть пути домой проведу в приятной компании.

– Ну, в настоящего принца он точно не трансформируется, насчет этого я не беспокоюсь, – насмешливо фыркнула Ленка, и мы одновременно протянули номерки дежурному.

Быстро одевшись (насколько возможно быстро, учитывая теплые штаны, носки, шапки, шарфы и варежки) мы покинули здание гимназии и проделали это с большим энтузиазмом: всё-таки время пятый час, а в перспективе ещё домашние задания по техническому циклу. Во дворе школы сновали ученики, а некоторые даже, как игривые щенки, валялись в сугробах, хотя у первой смены занятия давно закончились, а у второй были в самом разгаре. Мы с Леной, шутливо толкаясь, спустились по ступеням и направились к воротам.

– Эй, груздь-сыроежка! – раздался резкий окрик, и мы, озадаченно переглянувшись, обернулись.

К нам подкатывала, недобро усмехаясь, Валерия Бычкова в сопровождении неизменной свиты: двух девушек из класса, Гадельшиной Гульнары и Хвостиковой Елизаветы.

– А эта почему ещё здесь? – недоуменным шепотом обратилась ко мне Ленка.

– Она английским дополнительно занимается, – вспомнила я. – В Америку ехать готовится.

Не успела подруга выразить свое отношение к данному факту, как была атакована Бычковой:

– К тебе обращаюсь, Груздева! Не смей зариться на моего парня!

Точно Бычкова. Удивительно подходящая фамилия. Я бы даже сказала Быкова или Бычищева: стоит, разъяренная, руки в бока уперла, голову наклонила, как для удара, а в глазах горит мрачный огонь. Я даже вниз посмотрела – не бьет ли она копытом, пардон, ногой, о землю. Кажется, нет, но всё равно впечатляет, да так, что даже обычно находчивая и языкастая Лена дар речи потеряла.

– Нельзя ли повежливее? – холодно спросила, догадавшись, что вербальной реакции от подруги, судя по выпученным глазам и отпавшей нижней челюсти в ближайшее время ожидать не приходится.

– Об Илье она размечталась! – Бычкова сменила ярость на издевательскую насмешку и обвела своих прихвостней (или как это слово в женском роде?) призывным взглядом – те верноподданчески захихикали-захмыкали, обступая нас. – Что ты о себе возомнила, грибок-недомерок?

– За языком следи! – разозлилась я и сделала угрожающий шаг вперед.

Бычкова слегка поменялась в лице, а её подружки немножечко так, легонько, но отшатнулись. В общем-то, меня тоже можно разозлить, и смотрюсь я при этом не хуже некоторых.

– Дарья, не вмешивайся, тебя это не касается, – отчеканила Валерия.

– Ошибаешься, – возразила я и подумала: если дело дойдет до физических действий (а всегда лучше просчитывать самый худший вариант), то набитый вещами рюкзак будет мешать, и оттого я неторопливо спустила его с плеча и аккуратно поставила возле ног, придерживая за лямки. И тут – о чудо! – не на шутку струхнувшая Лена пришла в себя.

– Ты чего, Лерка, белены объелась? – потрясенно молвила Груздева. -

Из -за чего разборки-то?

– Об Илье забудь! – рявкнула Бычкова так, что подруга даже присела. – Даже смотреть в его сторону не смей!

– Да пожалуйста, – пробормотала Лена, понятливо кивнув, а меня вдруг заело.

– У нас свободная страна, – глубокомысленно заявила. – Смотреть можем на кого угодно и сколько угодно, а уж мечтать и подавно!

– Смотри, да дыру не протри! – вставила Гуля, видимо, чрезвычайно собой довольная.

Какое оригинальное замечание! Но вести диалог стоит только с главарем.

– Опасаешься за сохранность своего милого – обряди его в паранджу, – посоветовала я Валерии и с радостью увидела, как Ленка устремила на меня заискрившийся смехом взгляд.

Ура, вот и Груздева вернулась, а то стоит бледная, трясущаяся, словно первоклашка!

– Ты из-за алгебры, что ли? – миролюбиво обратилась подруга к Лере. – Да я просто так сказала насчет пересесть!

– Вот и перестань глупости болтать!

– Ревнуешь?! – поразилась я. – Лена, она тебе льстит!

– Очень надо! – хмыкнула Бычкова, окидывая нас пренебрежительным взглядом. – К кому ревновать-то? К Груздевой? Кто я, а кто вы!

– Кто? – заинтересовалась я. – Девушки?

Ленка весело захихикала, но под давлением мрачных физиономий нападавших быстро стихла.

– В общем, Груздева, – Валерия намеренно меня игнорировала и даже попыталась слегка подвинуть плечом, приближаясь к Ленке. Я не подвинулась. – Знай свое место и не беси меня. Он на тебя и не взглянет, так что не делай из себя дуру.

Тут она тряхнула длинными сверкающими локонами, рассыпанными по плечам (получилось не так эффектно, как планировалось, потому что волосы сверху были примяты вязаной шапкой и особо красиво не разлетелись) и молвила уничтожающе, не спуская с Ленки злых глаз:

– Не тебе со мной тягаться!

Повисла тяжелая пауза, которую следовало срочно прервать.

– Всё сказала? – скучающе осведомилась я. – Валите теперь.

– Вот-вот, – поддержала меня Ленка. – Вон и твой личный транспорт пожаловал!

Бычкова кивнула своим подружкам, и они отчалили, торопясь сесть в симпатичную иномарку, которую Леркин папа ежедневно по звонку присылал за своей дочуркой.

– Вот стерва! – всё еще слегка ошарашенно прокомментировала Лена происшедшее.

– Ага, – согласилась я, провожая компанию взглядом.

– И машина у неё с личным шофером! – продолжала подруга.

– Ага, – снова не стала я возражать.

– А нам на автобусе пилить и пилить, – сообщила Лена очевидное.

Я перевела на неё взгляд и фыркнула.

– Догони, – предложила. – Может, подвезут?

– Это точно! – Груздева захихикала, но вдруг неожиданно замолчала, замкнулась в себе и сосредоточенно потопала к выходу со школьного двора. Я недоуменно пожала плечами и отправилась за ней. Целую минуту подруга задумчиво хмурилась, погруженная в неведомые мне думы, и я уже начала с беспокойством на неё коситься, как Лена резко затормозила и сразила меня прямым вопросом:

– Как думаешь, Илья может на меня запасть?

– Что?! – исторгла я громогласный, полный глубоких и искренних чувств вопль, подобно актёру древнегреческого театра.

– У нас с Ильей может что-нибудь получиться? – терпеливо разъяснила Груздева и требовательно воззрилась на меня.

– Тебе непонятно объяснили, что если хочешь жить спокойно, то про парня забудь?! – недоверчиво спросила я.

Лена дернула плечом и досадливо поморщилась.

– Я не об этом, – заявила она. – Скажи честно, я Лерке конкурентка?

И поскольку я потрясенно молчала, неистово моргая, подруга уточнила:

– Ну, может Илья в меня влюбиться?

– Теоретически, конечно, может, – уклончиво ответила, не желая её расстраивать.

– Теоретически! Ясно, – хмыкнула Груздева. – А вот практически бросить злобную стерву, но зато с папашей-миллионером, это вряд ли.

– Илья бы и без папаши её не бросил, – примирительно заметила я, ободряюще пихнув Лену в бок. – Лерка красивая и всегда следит за собой. Они смотрятся вместе, что есть, то есть.

– Легко следить за собой и выглядеть отменно, когда есть прислуга и фирменных шмоток полон дом, – ворчливо откликнулась Лена и, помолчав, с завистливым вздохом спросила: – Ты видела, какая у неё новая шубка?

– Трудно не увидеть, – ответила. – Давай всё же на остановку, домой хочу.

Мы пошли рядышком, особо не торопясь.

– Норковая, из цельных шкурок, и застежки эффектные, со стразами, – развила свою мысль подруга и бросила философски: – И откуда ей такое счастье?

Я подумала и выдвинула гипотезу:

– У Валерии в прошлом месяце был день рождения, вот ей папа и подарил.

– Не-а, – помотала головой Ленка. – На день рождения ей подарили сережки с бриллиантами, не помнишь разве, она целый день ими хвасталась?

– Теперь вспомнила, – призналась я и бросила на подружку лукавый взгляд. – Да ладно, у тебя тоже пуховичок симпатичный, не переживай.

– Китай! – важно сказала Ленка, хихикнув.

– Ух ты, фирма! – одобрила я. – Хотя, знаешь, сейчас всё Китай, куда не сунься, может, и Лерина шуба оттуда. Главное, пуховик у тебя теплый и новый, а норку в школу таскать – какой смысл? – тут я, опустив глаза, заметила потертости от рюкзака на собственном одеянии и улыбнулась. – У меня вообще пальто позапрошлогоднее, хорошо, что сильно не выросла.

– А чего так? – посочувствовала Ленка, выдвигаясь на пешеходный переход и внимательно оглядывая дорогу на предмет наличия угрожающих транспортных средств.

– А зачем? Вхожу же ещё, рукава только чуть коротковаты, – ответила я, устремляясь за подругой. – Мы решили, что купим лучше перед институтом.

Тут я мечтательно вздохнула:

– Хочу себе что-нибудь крутое.

И снова вздохнула:

– В общем-то, я надеюсь в институт всё-таки попасть.

– Попадешь! – уверенно заявила Ленка. – У нас в гимназии девяностопроцентная поступаемость в ВУЗы, а те, кто не поступает, просто не хотят.

Мы перешли дорогу и уютно расположились на скамейке остановки. Вообще-то Лене нужно было ехать в другую сторону, но она всегда любезно составляла мне компанию, дожидаясь, когда сперва придет мой автобус. Раньше с четвертого класса мы ездили с ней вместе, так и зародилась и окрепла наша дружба, но два года назад моего папу повысили, и, видимо, существенно, потому что этим летом мы переехали в коттеджный поселок «Лесной» в пригороде, в свой собственный небольшой, но очень симпатичный дом.

Обдавая клубами выхлопных газов, подрулил грязноватый автобус, но Лена удержала меня за руку.

– Давай до следующего, а? – попросила она.

Что ж, сегодня после математик мы заключили деловое соглашение с ещё двумя подружками – Олей и Оксаной – и поделили задания по алгебре на четверых. На Груздеву, правда, особой надежды не было, но вот Ольга с Оксаной вполне могли справиться со своей частью, и потому домашка представлялась облегченной минимум наполовину. Так что я приподнялась, натянула пальто пониже, чтобы сидеть было теплее, и согласно кивнула.

– А я думала, до драки дойдет, – фыркнув, обронила Лена, возвращаясь мыслью к стычке с одноклассницами, и поерзала на скамейке.

– Я тоже приготовилась, хоть и не верила, – призналась. – Мы же всё- таки гимназия, а не колония для малолетних преступников. У нас и среди парней-то потасовок почти не бывает, тем более, среди девочек. Даже, – тут я развернулась к Ленке и ехидно заулыбалась во весь рот, – даже по таким животрепещущим вопросам, как право собственности на мальчиков.

– Умом-то я это всё понимала, – задумчиво протянула Груздева, посмотрела на меня и откликнулась на улыбку, хихикнув. – Но когда такой наезд неожиданный… И да, чего ты ржешь, вопрос в высшей степени насущный, для женской гимназии-то!

Мы пофыркали, покачали головами, переглянулись вроде с иронией, но грустной: всякому ясно, что такой тип учебного заведения, как наш, да ещё с обязательной хореографией в начальной школе, обилием симпатичных брутальных мальчиков похвастаться не может. Да и вообще обилием мальчиков, любых, не будем привередничать. Например, в нашем классе на шесть пацанов приходится восемнадцать девочек, это по три девчонки на каждого! При этом на звание симпатичных и брутальных парней тянут только Илья, Егор, ну и…я нахмурилась, но вынуждена была признать…Савелий. Савка даже больше, чем Егор, он качается, и по очертаниям фигуры становится похож на молодого мужчину, а не на долговязых червячков, как оставшиеся три одноклассника: Фунтик, Эрнест и Ясик (в развернутом виде – Ярослав). Но Пафнутий, тот хоть ростом вышел, а Эрнест и Ясик… я горько вздохнула. И какие романтические отношения могут возникнуть при такой ограниченности выбора с одной стороны и жесткой конкуренции с другой? Как бы не зареветь от отчаяния…

Ситуация у «бэшек» была получше – восемь мальчиков, а у «вэшек» так вообще целых десять, что вызывало легкую меланхоличную зависть, а у Лены ещё и настойчивое желание проводить почаще перемены возле их кабинета. Вдруг свезет?

– Надо, надо срочно завести себе парня, мне уже скоро восемнадцать! – сосредоточенно пробормотала подруга и вдруг подскочила на попе, озаренная. – Слушай, может, в спортивную секцию запишемся? Ну, в какую-нибудь, где мальчиков побольше бывает?

– Лена, какая секция?! – искренне возмутилась я. – Меня на учебу с хореографией едва хватает! И про ЕГЭ не забывай!

– Н-да, – мрачно протянула Груздева. – В соцсетях тоже особо ловить нечего… Это пока со всеми перевстречаешься, сколько времени впустую уйдет!

Она потеребила завязки на пуховике и деловито констатировала:

– Что ж, возвращаемся к одноклассникам.

– И снова здравствуйте! – съехидничала я.

– Вот именно, – невозмутимо подтвердила подруга и нерешительно добавила: – Даш, может, мне с Фунтиком замутить?

Я моргнула.

– Я знаю, что ты ему нравишься, но тебе-то Фунт безразличен, а? – Ленка заглянула мне в лицо. – Он парень вроде неплохой, добрый, опять же родня в Америке …

– Лена! – потрясенно выдохнула я, а подруга между тем продолжала:

– Надо как-то так половчее взяться, чтобы к выпускному уже всё точно было. Не идти же мне на бал одной, без пары?! Что скажешь?

– Я не знаю, – честно ответила. – Мне такое в голову не приходило. Ну, попробуй, если хочется…

Тут я прервалась, поправила шарф, потом шапку и спросила как можно небрежнее:

– А с чего ты взяла, что я ему нравлюсь?

– Так это видно, – пожала плечами Ленка. – Он в реальность-то возвращается, только когда ты рядом.

– Да? – польщенно обронила я и тут же, спохватившись, закричала: – Всё, всё! Мой автобус! Пока – пока!

Мы торопливо чмокнулись, и я запрыгнула на подножку.

Только оказавшись в транспорте, вспомнила, что так и не рассказала подруге о встрече с беловолосым незнакомцем. Хотя что я могла рассказать об этом интересного, если ничего не добавить выдуманного? Увидела парня без шапки, он мне улыбнулся? Да уж, впечатляющее событие! К тому же теперь не была уверена, что красавчик улыбался именно мне: я же не обернулась, может, за моим плечом кто-нибудь стоял, и я приняла на свой счет адресованное другому? Должно быть, этот человек и подсадил его в свою машину. Автобус ехал, не спеша, а мне надо было до конечной, так что вполне хватило времени, чтобы утвердить себя в этой мысли, а чертам лица незнакомого парня – стереться из памяти.

За две остановки до моей автобус заметно опустел, я отыскала свободное сиденье с подогревом и проделала остаток пути в комфорте. Вскоре, согревшаяся и отдохнувшая, я выгрузилась на конечной и потопала мимо шлагбаума на территорию поселка «Лесной», где и проживала уже четвертый месяц. Кстати, где-то здесь же обреталась и Лера Бычкова, только в центральной части, где высились крутые дизайнерские особняки, а не типовые коттеджи, как у меня. За все это время я так и не удосужилась разыскать её дом, но, поскольку меня никто в гости не приглашал, а просто поглазеть я считала неприличным, то и не особо об этом сожалела. Подложив руку под лямку рюкзака на плече (к концу дня он стал заметно тяжелее) я добрела по ухоженной дорожке до крайнего участка и, как всегда за последние месяцы, остановилась, очарованная. Было очень тихо, красиво и… дико.

Стоял ноябрь, снега в этом году выпало ещё не слишком много, но достаточно, чтобы покрыть всё вокруг нарядным белым покрывалом. Недалеко темнели деревья, и если встать к соседнему коттеджу спиной (что я и сделала), то казалось, что на всем свете есть только эти бескрайние белые пространства, загадочный зимний лес и – такой крохотный и одинокий среди них – мой дом. Конечно, стоило только поменять ракурс, и становилось понятно, что он вовсе не одинокий, таких целая улица, и уж совсем не маленький (особенно по сравнению с нашей бывшей двухкомнатной квартирой), но иллюзия уединённости и гармонии с природой была просто волшебной, и я до сих пор радовалась, что нам достался именно крайний дом. Было и ещё одно достоинство в таком расположении: рядом находилась расчищенная общая площадка для отдыха с двумя скамейками, детской горкой, фонарем и восхитительно огромными, мощными березами. Раньше у меня с этим деревом ассоциировались эпитеты «тонкая», «стройная», «гибкая», «милая», да и не береза, а, скорее, березка, но то, что произрастало на этом участке, тонкими березками назвать было невозможно, а вот крепкими березищами – очень даже. Покосившись с привычным восхищением на бело-черных гигантов, чьи толстые ровные стволы едва могла обхватить обеими руками, я поднялась по ступеням крыльца и, сбив снег с угги, вошла в дом.

– Даша! – на меня налетел мини-вихрь в лице брата Арсения и едва не сбил с ног. Кроме того, поскольку как раз в этот момент я наклонилась, чтобы переобуться, лохматая голова младшего брата заехала аккурат мне в правый глаз и сделала это весьма чувствительно.

– Арсюшка! – охнула я, приседая и инстинктивно хватаясь одной рукой за братишку, а другой – за пострадавший орган зрения, в котором эффектно вспыхнули и завертелись скопления звезд, каких именно – опознать не успела.

– Чего, чего? – завертелся Арсений. – Больно, да? Я не нарочно, я тебя ждал! Пойдем гулять!

– Подожди, дай хоть умоюсь холодной водой и переоденусь! – я оторвала от себя брата, который тут же заскакал рядом, как резвый козленок, и, проморгавшись и сбросив угги, направилась в ванную.

– Тебя кто привез? – крикнула я.

Арсений имел счастье ходить в первый класс той же гимназии, что и я. Честно говоря, я бы ему, как особе мужского пола, пожелала бы другой судьбы, но родители решили, что школа наша приличная, рейтинговая, да и сестра всегда с уроками поможет, оттого в этом сентябре мы и отправились в тридцать вторую гимназию вместе. Я до сих пор не поняла, был ли родительский выбор верен: никаких пристрастий к языкам или хореографии Арсюшка до сих пор не выказал, а то, что его постоянно сравнивали с сестрой-отличницей, скорее мешало, чем стимулировало.

– Татьяна Ивановна с Владиком, – охотно сообщил брат, появляясь в дверях.

Понятно, кто же ещё? Татьяна Ивановна – мама Арсюшкиного одноклассника, и они, условно говоря, наши соседи. Условно – потому что поселок довольно обширный, и я только приблизительно знаю, где их дом. По утрам мы с братом обычно шлепаем до автобусной остановки пешком, иногда везет и до школы нас подбрасывает папа, а вот возвращаемся мы уже по отдельности: всё-таки в первом классе трудовой день покороче и заканчивается к обеду, тогда, когда мои рабочие подвиги только набирают обороты. Арсюшку старается забирать мама, у неё как раз перерыв, но если не получается, то нам всегда помогает Татьяна Ивановна, привозя в поселок обоих мальчишек. Соседка – домохозяйка и сама распоряжается своим временем, что бывает очень кстати, учитывая гибкое расписание школьных занятий и кружков. Сегодня у Арсения были какие-то внеклассные мероприятия, и он ещё дремал, досматривая последние самые сладкие сны, пока я в одиночестве продвигалась к общественному транспорту. Повезло ему сегодня, и выспался, и уроков не было!

– Даша, пойдем гулять! – заныл Арсений, услужливо подавая мне полотенце.

Я вытерла руки и лицо, аккуратно промокнула слегка дергающийся глаз.

– Ты ещё не набегался за день, что ли? – нахмурилась.

– Набегался? – Арсюшка забавно приподнял домиком русые брови. – В кукольном театре?

Я улыбнулась.

– Вы только в театр ходили?

– Нет, потом ещё занятие в музее было, про динозавров.

Я захихикала. Действительно, трудновато было брату резвиться сперва в театре, а потом в музее, не приспособленные это объекты для выхода энергии первоклассников, в школе хоть перемены бывают.

– А домашку всю сделал? – спросила я, сделав строгое лицо.

– Да, – ответил Арсений, но как-то неуверенно.

Снова заулыбалась. В конце концов, я ему не родительница, а отдохнуть от уроков и сама была не прочь.

– Ладно, – кивнула. – Позвони маме, спроси, что там с ужином, а я пока переоденусь и спущусь.

Быстренько перекинувшись в болоньки и походную водолазку, я буквально скатилась с лестницы в прихожую, где меня поджидал уже полностью одетый Арсений с лопатой в левой руке и ледянкой – в правой. Возле ног стояли санки. Я хмыкнула.