Диссонанс

Все это, однако, нисколько не уменьшило боль от того, что Саймон, взглянув на меня, снова равнодушно отвернулся.

– С каких это пор ты ему улыбаешься? – пробормотал, не раскрывая рта, Элиот.

– А ты что, ревнуешь? – ядовито поинтересовалась я и ткнула Элиота локтем в ребра.

Мисс Пауэлл между тем читала лекцию о полифонии, время от времени используя для объяснений слайды. Перестав слушать недовольное гудение Элиота, я попыталась сконцентрироваться на ее словах. Однако помимо воли я продолжала снова и снова сравнивать Саймона из парка с настоящим. Они различались не только длиной и ухоженностью волос. Если у Саймона из параллельного мира на запястье был кожаный ремешок, то у его оригинала – дорогие на вид цифровые часы. У реального Саймона виднелись темные круги под глазами, что свидетельствовало о том, что он, возможно, уже пару ночей подряд спал урывками. Интересно, что – или, может, кто – мешало ему отдыхать, подумала я. Элиот всегда лучше меня видел различия между реальными людьми и их эхом, но если бы я сейчас попросила его мне помочь, он бы понял, что мой контакт с отраженным Саймоном во время Великого Спасения с Помощью Воздушного Шара был весьма тесным.

Через сорок минут в классе снова зажегся свет, и мисс Пауэлл с нескрываемой радостью хлопнула в ладоши.

– Итак, ребята, следующее задание вам предстоит выполнять вместе с партнером. А состоит оно в том, чтобы самим написать небольшое полифоническое музыкальное произведение длиной в шестнадцать тактов. Это ведь очень интересно, правда?

– Вообще-то я думала, что урок вот-вот закончится, – прошипела Бри, обращаясь к Саймону, но он лишь пожал плечами.

Хотя мисс Пауэлл, которая появилась в нашей школе только в этом году, была ровесницей моих родителей, она наивно верила, будто все ученики любят музыку так же, как она. А мисс Пауэлл ее просто обожала.

– Я решила, – продолжила она, – что на сей раз кое-что поменяю.

Я насторожилась – когда преподаватели говорили, что собираются что-либо менять, это никогда не сулило ничего хорошего.

– В этот раз вы будете выполнять задание не с соседом по парте. Я сама назначу каждому из вас партнера. Знаете, как говорят – привычка порождает неуважение.

И мисс Пауэлл радостно рассмеялась, несмотря на раздавшиеся в классе возгласы недовольства. Ее идея не понравилась никому, и сейчас на нее были направлены негативные эмоции всего класса. Наверное, я бы пожалела ее, но мне показалось, что ее слова адресованы непосредственно мне. На всех школьных занятиях, выполняя учебные задания, мы с Элиотом всегда были вместе и давно стали командой. Мы понимали друг друга с полуслова. А теперь нас ни с того ни с сего собирались разделить. Я с недовольством наклонилась вперед, опираясь на локти. Мисс Пауэлл нажала кнопку, экран для слайдов взвился вверх, и мы увидели два столбца имен, написанные на доске.

Элиот издал такой звук, словно его душили – то ли потому, что ему предстояло выполнять задание вместе с Бри, то ли потому, что мисс Пауэлл объединила нас с Саймоном.

– Ведь это полезно – выполняя школьные задания, время от времени менять партнера? – Мисс Пауэлл отбросила назад волосы. – Все со мной согласны?

Бри пронзила ее уничтожающим взглядом и шепнула что-то на ухо Саймону. Мисс Пауэлл, однако, как ни в чем не бывало добавила:

– Если бы я хотела, чтобы вы сами выбрали себе партнера, я бы с самого начала вам об этом сказала.

– Ты в порядке? – поинтересовался Элиот. – У тебя странный вид.

– Я в норме, спасибо, – пробормотала я сквозь зубы.

Элиот ловко вертел в пальцах ручку – я знала, что он долго упражнялся, чтобы достичь такого мастерства.

– Будь с ним осторожна, – предупредил он. – Этот тип…

– Я знаю, что это за тип, – бросила я. – Все же это лучше, чем оказаться в паре с Бри.

– Она не такая уж ужасная. – Элиот поправил очки. – По крайней мере, на вид.

В этот момент я вдруг ощутила какое-то странное чувство. Нет, это была не ревность – скорее раздражение по поводу того, что чары Бри подействовали на Элиота слишком быстро, словно он был обычным парнем, одним из множества других. И еще – мне вдруг стало тревожно за него. Я знала, что его опыт общения с девушками очень невелик и уж во всяком случае недостаточен для того, чтобы иметь дело с Бри Карлсон. Я испугалась, что она съест его, как легкий завтрак, а к обеду забудет о его существовании.

– Боюсь, это будут самые длинные шестнадцать тактов в твоей жизни, – сказала я, обращаясь к Элиоту, и замерла – Саймон снова обернулся и посмотрел мне прямо в глаза.

– Эй, привет, – дружеским тоном произнес он, не обращая внимания на то, что в воздухе вокруг него сгустилось напряжение.

– Привет, – отозвалась я и с глупым видом уставилась на небольшой шрам в углу его рта, который мне уже доводилось видеть в параллельном мире.

– Итак, теперь, когда вы знаете, кто ваш партнер, – снова заговорила мисс Пауэлл, – передохните несколько минут, пообщайтесь немного, чтобы привыкнуть друг к другу, а потом мы…

В это время раздался звонок.

– Ну что ж, значит, займемся выполнением задания завтра, – подытожила учительница Пауэлл.

– До завтра, напарник, – сказал Саймон и, отвернувшись, принялся собирать свои учебники.

– До сегодня, – уточнила я. Саймон снова обернулся. Лицо его выразило недоумение. – У нас еще история – последним уроком.

Саймон медленно кивнул, но было видно, что про историю он то ли забыл, то ли просто на нее не собирался.

– Как вам эта фифа Пауэлл? – возмутилась Бри, подталкивая Саймона к выходу. – Пойдем, эти занятия такой отстой.

Саймон покинул класс, больше не взглянув в мою сторону, что было для него вполне типично.

Я запихнула книги в рюкзак и следом за Элиотом тоже вышла в коридор.

– Она в самом деле напрасно разделила нас, – с трудом выдавила я.

– Что? А, да, та еще идея, – рассеянно согласился Элиот. – Слушай, а зачем твоя мать послала тебя и Адди в тот отраженный мир, где все случилось?

– Она меня не посылала. Если помнишь, задание предусматривало, что нам самим нужно выбрать один из отраженных миров. И к тому же со мной должна была отправиться не Адди. Но мой отец в самую последнюю минуту сообщил, что не сможет, сославшись на занятость.

– А почему она не возражала? Я просмотрел данные, которые ты добыла, – разломы были очень серьезные, такие нельзя считать приемлемыми параметрами стабильности. Твоя мать должна была это заметить, когда изучала карту.

– Когда она просматривала карту, все казалось в порядке.

Согласно правилам, перед тем как разрешить мне отправиться в очередное странствие по параллельным мирам, мои предыдущие прогулки подобного рода должен был проанализировать лицензированный Путешественник. Ему следовало проверить персонально каждое эхо, с которым я могла столкнуться. Маршрут обычно прокладывали с помощью компьютера, используя особую программу для проверки его безопасности. Моя мама была одним из лучших навигаторов. Если она сказала, что тот или иной мир достаточно стабилен для выполнения домашнего задания, значит, так оно и было.

– В отраженных мирах не так уж редко возникает непредвиденная турбулентность, – заметила я.

– Для того чтобы подобные сильные диссонансы возникли в таком относительно большом мире, должны пройти недели. А в твоем случае все произошло в течение каких-то часов. – Элиот покачал головой. – Может, это все-таки недосмотр твоей мамы? Если параллельный мир был серьезно поврежден еще до твоего прибытия, ты ни в чем не виновата – вина лежит на ней.

По отношению к полноправному, лицензированному Путешественнику Совет в подобной ситуации мог принять очень жесткие меры. Мама могла потерять свою должность – а может, и не только ее.

– Уверена, что моя мама не могла допустить такую ошибку, – сказала я.

– Я тоже, – кивнул Элиот. – Все же я думаю, что ты не виновата, Дэл.

Я вспомнила, как нитка, к которой был привязан злополучный воздушный шар, врезалась мне в кончики пальцев, и подумала, что Элиот, вероятно, ошибается.

Продолжение этого дня также не принесло мне ничего хорошего. Когда я шла на девятый урок, меня с деланым радушием окликнула Бри:

– Эй, Дэлани!

Не обернувшись, я молча продолжала идти.

– Дэлани, ты меня слышишь? – Бри догнала меня и похлопала сзади по плечу. – Я тебя зову, зову.

– Меня зовут Дэланси, – холодно сообщила я. – А не Дэлани.

– Не важно. – Бри сделала рукой неопределенный жест. – Послушай, как ты относишься к Пауэлл?

Я должна была догадаться, что Бри постарается не допустить, чтобы я занялась выполнением задания по музыке в паре с Саймоном. Мы с ней не дружили. У меня вообще не было подруг в Главном Мире, а если бы и были, Бри никак не могла бы оказаться одной из них.

– Нельзя допускать, чтобы нам навязывали партнеров, – заявила она, буквально излучая доброжелательность. – Ведь правда? Ты со мной согласна? Нельзя, чтобы наши результаты в учебе зависели от кого-то, кого мы толком даже не знаем. А если человек, кого нам навязали в качестве напарника для выполнения задания, полный идиот?

Я мгновенно рассвирепела, но решила этого не показывать, а потому произнесла медоточивым тоном:

– Не беспокойся, Элиот не станет протестовать по этому поводу. Он очень терпеливый.

Приветливая маска медленно сползла с лица моей собеседницы. Черты ее словно окаменели.

– Я бы на твоем месте так не выпендривалась, сучка, – процедила Бри. – И вообще – мне кажется, было бы лучше, если бы ты держалась вместе с подобными тебе.

– Подобными мне? – переспросила я, думая, что Бри имеет в виду отнюдь не Путешественников.

– Ну да. – Она презрительно скривила губы. – В социальном смысле. И вообще, я просто пытаюсь помочь.

– Большое спасибо за заботу. Но мисс Пауэлл не позволит нам менять напарников.

– Позволит, если ты ее попросишь. По каким-то причинам она тебя обожает. – Бри оглядела меня с ног до головы. – Убеди ее, чтобы она дала нам возможность самим выбирать напарников.

Раздражение в моей душе сменилось гневом.

– С какой стати? Чтобы ты могла снова ронять слюни на Саймона? Он устал от тебя еще в сентябре, Бри. Будь уверена, он не станет заниматься повторением пройденного.

Повернувшись на каблуках, я пошла своей дорогой, оставив собеседницу, готовую лопнуть от злости, стоять в коридоре.

Бри и ее подруги смотрели на любого человека как на ступеньку на пути к успеху или как на некую цель. Я же была странной девушкой, которая держалась особняком, постоянно сбегала с уроков и частенько не выполняла домашних заданий. Неудивительно, что для Бри и ее окружения я не могла быть ни тем ни другим. Я не слишком высоко ставила ее актерские способности и была не самого высокого мнения о ее игре в школьных спектаклях, хотя никогда и не пыталась превзойти ее. Так что для нее я в лучшем случае являлась человеком второго сорта – по крайней мере, до сих пор.

Теперь же я превратилась в угрозу.

– А, Дэл, – сказала миссис Грегори, когда я уселась на свое место. – Хорошо, что ты пришла. Вчера мы очень скучали по тебе. Нам тебя не хватало. Должна заметить, такое случается частенько.

– Ну, положим, скучали не все, – заявила Бри, входя в класс следом за мной.

Вокруг захихикали.

– Меня не было по семейным обстоятельствам, – сказала я.

– Однако в учительской нет записи о том, что кто-либо из твоих родителей поставил руководство школы в известность об этих самых… обстоятельствах. Это означает, как ты сама прекрасно понимаешь, что занятия были тобой пропущены без уважительных причин.

Я вздохнула. Путешествия, в которые я отправлялась во время школьных уроков, разумеется, не входили в официальные задания. Я предпринимала их по собственной инициативе. Будучи незаконными, но на редкость увлекательными, они являлись моей личной тайной. Я просто не могла заставить себя сидеть в классе и скучать, когда меня вовсю манила Мультивселенная. Всякий раз, минуя скрытый от глаз обычных людей переход в другие миры, я слышала зов, похожий на песню сирен. Разве изучение событий войны 1812 года или решение квадратных уравнений могли сравниться с этими странствиями? Неудивительно, что мне был очень хорошо знаком интерьер кабинета завуча. Теперь предстояло в очередной раз отправиться туда.

Собирая в рюкзак книжки, я помахала миссис Грегори рукой:

– До завтра!

– Подожди, не уходи. – Она протянула мне стопку контрольных и несколько натянуто улыбнулась. – Раздай это, пожалуйста. И сделай вместе со всеми контрольную, а уж потом отправляйся к завучу.

Я стала молча ходить по классу от стола к столу. Когда я оказалась рядом с Бри, она, взяв вариант теста, нарочно выбила у меня из рук остальные и прошипела:

– Извини.

Кода же я нагнулась, чтобы собрать с пола бумаги, Бри добавила:

– По крайней мере, он знает, что я существую.

– Что?

Я попыталась поднять последний лист с контрольной работой, но Бри поставила на него ногу в балетке леопардового цвета.

– Саймон, – пояснила она. – Ты в самом деле думаешь, что, выполнив вместе с ним одно задание, получишь шанс? Да если ты завтра пропадешь без следа, он этого даже не заметит.

Я продолжала стоять в неудобной позе, глядя на Бри и не двигаясь с места.

– Дэл, продолжай раздавать контрольные, пожалуйста. Мы не можем сидеть здесь до завтрашнего дня, – произнесла миссис Грегори.

– Берегись, тварь, – сказала Бри, понизив голос.

Пальцы мои сжались в кулаки, но мне все же удалось овладеть собой. Бри гордо выпрямилась на стуле, победоносно обводя взглядом помещение класса. Я посмотрела на тесты, которые еще не успела раздать. В них было множество вопросов – и все они казались мне такими ненужными, чуждыми. Я решила, что не стану отвечать на них, и положила стопку на край ближайшего стола.

– Дэл, что ты делаешь? – удивленно воскликнула миссис Грегори.

– Экономлю время, – ответила я, забрасывая рюкзак на плечо. – Я передам завучу от вас привет.

Глава 7

Каждый Путешественник, передвигаясь по отраженным мирам, оставляет хорошо различимый звуковой след, как и любой предмет, принесенный из Главного Мира. Со временем сигнал слабеет, а затем становится неразличимым. При этом следы, оставляемые неодушевленными предметами, сохраняются дольше, чем сигналы, остающиеся от людей.

Глава 2 «Навигация». Принципы и практика разделения, год пятый

Когда я вернулась из школы домой, спрятав дневник с замечанием на дно рюкзака, мама сидела у кухонного стола. У ее локтя стоял стакан из прозрачного стекла, доверху наполненный пуговицами, а на коленях лежал свитер Монти.

– Звонили из школы, – сообщила она.

– Я знаю. – Когда завуч набирал наш номер и разговаривал с родителями, я сидела в его кабинете. – В следующий раз я буду более осторожной.

– Было бы лучше, если бы следующего раза не было, – заметила мама и откусила кончик нитки. – Присядь.

Я плюхнулась на стул и спросила:

– Ну, что Совет?

– Они хотят видеть тебя сегодня вечером. – Она подергала пришитую пуговицу и издала короткое удовлетворенное восклицание. – Мы с папой отвезем тебя.

Меньше всего мне хотелось слушать в машине часовую лекцию о том, как должны себя вести хорошие девушки. Взглянув на чайник, который раскалился до такой степени, что цветом напоминал злополучный воздушный шар, и чувствуя, как мое горло сжимает спазм, я все же с трудом проговорила:

– Я поеду с Элиотом.

– Мы можем захватить и его. Нам тоже нужно там присутствовать.

– Вовсе нет. Вы ведь уже и так меня сдали, мама. Разве этого недостаточно?

– Это не…

Она замолчала, потому что в кухне появился Монти, держа в руках спортивный раздел газеты.

– Я что-то замерз, – заявил он.

– Ты как раз вовремя, – сказала мама с преувеличенным радушием и помогла ему надеть свитер. Наверное, Монти сегодня доставил ей много хлопот, но чем тяжелее ей с ним приходилось, тем бодрее и оптимистичнее она выглядела, словно полагая, что этим можно остановить его угасание. – Папа, я просто не понимаю, каким образом ты умудряешься постоянно терять пуговицы.

Монти подмигнул мне и предостерегающе поднес палец к губам. Хотя настроение у меня было хуже некуда, я с трудом подавила смешок.

– Зато теперь свитер как новый, и вот тебе в обмен на него моя самая любимая из девочек, – произнес дед и легонько чмокнул меня в щеку. – Ты Путешествовала? Роуз не встречала?

– Я была в школе, дед.

– Уже поздно. Роуз давно должна бы вернуться, – сказал Монти и зачерпнул из стакана целую пригоршню пуговиц. – Нам надо поискать ее.

– Как насчет того, чтобы перекусить? – предложила мама, с преувеличенной аккуратностью укладывая в коробку швейный набор, словно от того, насколько ровно будут разложены катушки с нитками и иголки, зависело, решатся ли в одночасье все проблемы семьи или нет.

Монти задумался, опираясь рукой о дверной косяк:

– Перекусить, говоришь?

– Я тебе сейчас что-нибудь приготовлю, – торопливо предложила я. В таких случаях Монти лучше всего было чем-нибудь отвлечь. – Как насчет мюслей? Сверху можно положить мед.

Он нерешительно потер подбородок, раздумывая, а затем уселся за стол с таким видом, будто сделал нам одолжение. Мама облегченно вздохнула.

– А я займусь другими делами, – промолвила она. – Дэл, мы выезжаем через час.

Я промолчала.

– Так ты сегодня Путешествовала или нет? – снова поинтересовался Монти, когда мама ушла. – Роуз нигде не видела?

– Нет, не видела. Я была в школе, понимаешь? – Дед часто задавал одни и те же вопросы, будто это могло изменить ответы.

– Ты в беде, – сообщил он. – Я слышал их разговор.

– Ты прав, – кивнула я, пряча лицо за дверцей кухонного шкафчика. – Я… совершила ошибку. Когда Путешествовала с Адди.

Монти негромко фыркнул:

– Нет ничего, что нельзя…

На этот раз я была не в том настроении, чтобы слушать песенки.

– Пойми, дед, я разделила и стерла целый мир. И с этим уже ничего поделать нельзя. Все произошло случайно. Я знаю, что мне никто не верит, но это так.

Монти ничего не сказал, поэтому я продолжила рыться в шкафчике в поисках мюслей, которые обычно хранились в большой стеклянной банке с герметичной крышкой.

– Знаешь, что мне непонятно? – спросила я после паузы. – Если отраженные миры представляют собой такую серьезную угрозу, то почему у меня неприятности из-за того, что я разделила один из них?

Ответа опять не последовало. Это показалось мне подозрительным, и я выглянула из-за дверцы.

– О, черт. Дед!

Монти исчез. Смутный контур перехода, которым он воспользовался, чтобы ускользнуть в параллельные миры, все еще дрожал в воздухе. Поторопившись, я могла бы догнать деда еще до того, как мама обнаружила бы его исчезновение. Честно говоря, я даже восхитилась тем, как ловко Монти провел нас, но у меня имелись сомнения по поводу того, что родители воспримут это так же, как я.

При условии, что они об этом узнают.

Действовать требовалось быстро – не только чтобы мама не успела узнать о бегстве Монти, но и по той простой причине, что оставленный им сигнал вскоре должен был стать неразличимым. Мне следовало отыскать деда до того, как его след остынет.

Схватив свой рюкзак – отправляясь в Путешествие даже ненадолго, я предпочитала иметь все инструменты под рукой, – я следом за Монти нырнула в портал.

Монти уже много лет наугад странствовал по отраженным мирам в надежде обнаружить хотя бы отголоски частоты, оставленной бабушкой. Но ему не везло – он так ни разу и не смог этого сделать.

В поисках его звуковых отпечатков я оказалась более удачливой. Окунувшись в какофонию перехода, я выждала немного и вскоре уловила достаточно чистое и сильное звучание обитателя Главного Мира. Прошло всего несколько минут, и Монти, судя по силе звука его следа, находился где-то недалеко. Он привел меня в параллельный мир с частотой, которая была очень близка к нашей.

Этот отраженный мир существовал уже давно. Кто-то заходил в отражение нашего дома, где я оказалась, и оснастил его суперсовременной бытовой техникой. Кухня была похожа на фото из каталога и прямо-таки сияла. Повсюду красовались цветочные композиции. При этом вокруг царил беспорядок, но это был художественный беспорядок, а не тот бедлам, который, несмотря на все усилия моей мамы, был так характерен для всех помещений нашего настоящего дома. На крючках рядом с дверью черного хода висели в ряд несколько рюкзаков с монограммами.

Я бросилась во двор и услышала звук сработавшего следующего перехода, похожий на стрекотание сверчков в сумерках. Пройдя сквозь него, я увидела на месте росшего у нас во дворе клена с багряного цвета листьями огромную ель. У подножия ее ствола лежала ярко-желтая пуговица, издающая звук на частоте Главного Мира.

Монти тоже оставлял за собой свой хлебный мякиш.

Однажды, когда мне было пять лет, я заблудилась. Родители были на работе, Адди практиковалась в игре на фортепьяно. Выскользнув из дома, я нашла незнакомое отражение нашего заднего двора, где увидела стоящие в ряд разнообразные качели и прочие радости, которые так нравятся детям. Там было все – и карусели, и турники, и горка, по которой можно было плавно скатываться вниз. Учитывая, что у нас во дворе имелась только тарзанка, которую папа сделал сам и которой мы с Адди пользовались по очереди, я забыла обо всем и потеряла счет времени. В итоге то, что начиналось как увлекательное приключение, едва не превратилось в трагедию. Я не смогла найти ни тот переход, через который проникла в параллельный мир, ни другие.

К счастью, в один прекрасный момент появился Монти, вертевший в пальцах пуговицу. Он подхватил меня на руки и сказал, что любит меня больше всех и я самая умная девочка на свете. Даже тогда я уже устала слышать бесконечные похвалы, расточаемые всеми в адрес Адди. До сих пор, вспоминая тот момент, я чувствовала радость и тепло в груди. Дед протянул мне пуговицу, издающую звук на частоте Главного Мира, и объяснил, что если я буду оставлять за собой след из хлебного мякиша, он всегда найдет меня, а уж вместе мы обязательно отыщем дорогу домой.

Теперь мне обычно не хотелось, чтобы меня кто-нибудь нашел. Однако, Путешествуя, я оставляла за собой дорожку из бумажных звездочек – просто по привычке. И пожалуй, еще в память о том, как нам с дедом когда-то бывало весело вместе.

Пройдя через еще один портал, я увидела Монти – он ждал меня, опираясь спиной о почтовый ящик, сделанный в виде огромной металлической рыбы.

– Ты меня напугал! – сердито воскликнула я.

– Не стоило пугаться, – произнес дед, вынимая из кармана маленькую серебряную пуговку. – Мне просто захотелось немного размять ноги.

– Нам надо возвращаться, или мама меня убьет.

– Сегодня такой хороший день, Дэланси. Прогуляйся со мной.

Монти бросил пуговицу на землю и, что-то тихонько напевая себе под нос, зашагал прочь. Вдалеке я могла без труда разглядеть хорошо знакомую мне с детства водонапорную башню. Однако мы с Монти находились среди современных городских особняков, построенных в стиле эпохи Тюдоров. Их крыши имели крутые скаты, а балконы были украшены деревянными вставками.

Обычно быстро усваиваешь, что не стоит переживать из-за того, что мир вокруг меняется. Путешественники должны были не определять, какой из отраженных миров лучше – их дело было решать, какие из них представляют собой угрозу Главному Миру. К сожалению, безвкусица в архитектуре опасной не считалась.

Я догнала Монти и взяла его за руку:

– Дед, сегодня вечером меня вызывают на Совет.

– Вон что. Ну, времени у нас достаточно. – Внезапно Монти резко остановился. – Ты чувствуешь это?

Может, временами ему и изменял рассудок, а слух он утратил уже давно, но осязанию Монти мог позавидовать любой. Я вытянула вперед руку и постаралась сосредоточиться. Вскоре я ощутила вибрацию, производимую переходом, который без Монти наверняка прозевала бы.

Снова и снова земля под нашими ногами видоизменялась, превращаясь то в асфальтовый тротуар, то в цементную дорожку, то в протоптанную в траве тропинку, то в жидкую, липкую грязь. Это означало, что мы совершаем большие прыжки из одного параллельного мира в другой. В каждом из них Монти, лукаво улыбаясь, бросал на землю пуговицу. Вскоре мы оказались очень далеко от исходной точки нашего Путешествия, в мирах, которые сами являлись всего лишь эхом других отраженных миров.

Во время подобных прогулок мне нравилось ощущать, какой гигантской, поистине бескрайней была Мультивселенная. Я искренне надеялась, что когда-нибудь стану Путешествовать не только в отражениях хорошо знакомого мне мира, но и других стран и континентов. Если существовало столь огромное, практически нескончаемое разнообразие на площади в несколько квадратных миль, то каково изучать миры, возникшие как отражения Рима, Индии или Антарктики?

Я замедлила шаг. Сколько параллельных реальностей я уничтожила, случайно разделив одну из них? Какому количеству вариантов не дала возникнуть?