Одинокий Странник. Рассказы

Одинокий Странник

Рассказы

Алексей Ушаков

© Алексей Ушаков, 2020

ISBN 978-5-0051-7289-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Дорогой читатель!

История походов и приключений на яхте «Одинокий Странник» не завершена. Сейчас яхта стоит на Канарских островах в ожидании ремонта и продолжения путешествий. Есть несколько проектов, включая спокойную длительную кругосветку с множеством стоянок в разных странах. Вот тогда я и напишу об этом книгу. А сейчас я просто познакомил вас с яхтой и первыми переходами на ней.

На кого рассчитана книга?

На тех, кто мечтает о парусах, о яхтах, о свободе, кто хочет видеть и рассветы, и закаты, и линию горизонта, разделяющую небо и воду, кто хочет испытать себя и узнать Мир, совсем не тот, что перед глазами в больших городах.

Я не ставлю здесь фотографий, чтобы у вас было больше желания заглянуть самим за горизонт событий и увидеть все самим.

Не могу не сказать СПАСИБО своему Боцману – Володе Рассыпнову, который ходит со мной на яхтах и терпит меня, как Капитана, вот уже 23 года. Низкий поклон и благодарность за помощь в оформлении книги Владимиру Дарагану, Антонине Ушаковой и Вероники Ивановой.

АБУ июнь 2020 г

Предисловие

Рано, или поздно, почти каждый яхтсмен, который стал моряком по сути своей, а яхтинг для которого стал образом мысли и жизни, думает, как продать все, купить большую яхту, переселиться на неё и ходить по Миру, по морям и океанам, как сделать свою кругосветку, зарабатывая тем, что катая своих знакомых и друзей, а может и знакомых знакомых, и друзей друзей, по самым шикарным островам и странам. Мечта всех сходить в Атлантику, пересечь Атлантику и побывать, нет пожить на островах в океане. К тому моменту, когда приходят такие решения, как правило, эти люди уже живут одни, т.к. их жены ушли, как в море уходят корабли, молча в один из дней, когда моряк был в море и боролся со штормом. И эти люди начинают странствовать, как «одинокие странники», большую часть времени, проводя на яхте. Кто-то периодически прилетает на Родину, кто— то оседает в уютном портовом городке. С 2000 годов очень многие яхтсмены из России подались искать удачу в разных странах Мира. Мы, Русские, теперь повсюду.

История поиска и покупки яхты «Одинокий Странник»

Кэп прошелся по лодке, чтобы прежде, чем лечь, убедиться, что все в порядке. Эту лодку, как и все предыдущие, он очень любил и берег, хоть она досталась ему и не новая, но из очень хороших рук. Вообще, о лодке, и о ее истории нельзя не рассказать.

Когда Кэп окончательно созрел и стал искать себе яхту для путешествий по Миру и отправил множество запросов в яхт-клубы. Приходило много предложений, но по тем или иным обстоятельствам он их отклонял, главным образом, из-за высокой цены и неполного соответствия своим требованиям. И вот однажды, ему пришло письмо из Норвегии, в котором отправитель спрашивал: кто он и зачем ему нужна яхта, какой у него опыт, где он ходил, есть ли у него команда или он один, просил рассказать о жизни и о семье. Странное такое письмо в ответ на запрос о продаже яхт, но он сразу понял, что это серьезно и что человек, наверное, ищет, кому можно доверить и передать из рук в руки что-то очень дорогое. Он честно ответил на все вопросы и стал ждать. Прошел месяц, и он получил ответ: «Вы тот, кого я ждал, приезжайте, „ОДИНОКИЙ СТРАННИК“ ждет Вас. По цене сговоримся. Гостиницу не заказывайте, у меня свой дом».

Оформив все формальности, Кэп вылетел в Норвегию. Приехав из аэропорта в портовый город, что был указан в адресе, он быстро нашел небольшой дом недалеко от пирсов, где стояли рыбацкие корабли, яхты и катера. Звон фалов долетал и сюда. Постояв немного напротив дома и послушав доносившийся шум порта, так ласкавший его слух, он двинулся к небольшому крылечку. В этот момент дверь открылась, и он увидел в дверях пожилого человека лет восьмидесяти, всем своим видом и исходившей от него энергией, напоминающего морского волка после очень тяжелого перехода.

Хозяин молча пропустил его в прихожую и сразу провел в каминный зал, предложил сесть в огромное кресло, недалеко от камина, и ненадолго вышел. Каждый предмет в этом помещении говорил о том, что хозяин имеет отношение к морю, к яхтам и лову рыбы. В зале было столько замечательных вещей и фотографий, что описание всего этого могло бы занять страниц десять. В камине экономно горело два полешка. Было тепло и уютно. Вышел хозяин, толкая перед собой стол на колесиках. Он поставил его между двумя креслами и сел напротив гостя, откинул салфетку и оказалось, что на столике накрыт второй завтрак с чаем. Хозяин предложил гостю преступить к еде и сам налил себе и гостю чай. Они оба плохо говорили по-английски, но сразу стали понимать друг друга.

Поев, они просто пили чай, явно наслаждаясь его вкусом. Хозяин еще раз представился и, не торопясь, начал рассказ, подбирая слова. Из рассказа стало ясно, что у этого человека была замечательная семья – жена и две дочки. Все они любили море и парусные лодки. У них была мечта – когда-нибудь купить хорошую яхту и отправится на ней семьей, а может еще и с друзьями, в путешествие по Миру. Они работали и копили деньги. Хозяин был рыбаком. Ходил в море на рыбацком баркасе, и прошел все от юнги до капитана. Его жена была врачом, а девочки учились, сначала на родине, а потом в Англии. У них были друзья – семья, живущая неподалеку. Он был рыбаком, а его жена продавцом в цветочном магазине. Их дочери учились вместе в Англии. Вот этим экипажем они и должны были отправиться в плавание пятнадцать лет назад. К этому времени и была построена яхта на общие сбережения. К началу каникул за девочками в Англию полетели друзья и его жена, а он сам остался, чтобы участвовать в доделке яхты и ее спуске на воду. Когда яхта уже стояла на воде, он получил известие о том, что его близкие и друзья погибли в Англии в автокатастрофе.

На этом хозяин надолго замолчал, потом встал, налил себе джину, не предлагая гостю, выпил, постоял у окна, снова сел в кресло и стал продолжать свой рассказ. Вышло так, что пока строилась яхта, они составили план своих путешествий. После похорон, оставшись один, он решил, что должен выполнить то, что было ими всеми задумано. Он дооснастил лодку, дал ей название «Одинокий Странник» и, прихватив фотографии близких и друзей, отправился по маршруту, который они вместе составляли. Это все, что он теперь мог сделать для близких ему людей в их память. Он отправился один, благо лодка позволяла. На все путешествие, чтобы выполнить намеченное, ушло десять лет. Вернувшись домой и пробыв здесь два года, он понял, что постарел и устал от жизни. Лодку он привел в полный порядок и доделал ее сообразно своему опыту, но идти ему на ней уже трудно, как никак уже семьдесят пять лет, да и некуда – был он везде. Решил продать, но искал хорошие руки, чтобы человек был достойный, многое испытавший. Я искал такого человека, а ты искал такую лодку, вот мы и нашли друг друга.

– Если ты тот, кого я искал, пошли к лодке, я Вас познакомлю и передам, друг другу, оформим все, я заберу фотографии своих родных и пойду умирать, а ты познакомься с ней, пообвыкнись и иди, она тебя не подведет. Люби ее, жалей и береги.

Они встали и пошли к пирсам. Еще издали он увидел эту яхту, сильно выделяющуюся своей красотой и элегантностью. Сразу чувствовалось, что это ходкая, дорогая яхта. Подойдя ближе, они остановились, любуясь обводами. По щекам хозяина потекли слезы, но он улыбался.

Не рассказать о яхте нельзя. Стоя рядом, сказать можно было немного: корпус металлический темно синего цвета длинной 80 футов, одна мачта, три штага с закрутками, бакштаги, больше чем обычно вант, высокие борта и огромная по площади тиковая палуба, хоть в футбол играй. Над палубой возвышалась небольшая рубка красного дерева с круговым остеклением и герметичной дверкой с небольшим козырьком над ней. Кокпит был большим и, как бы двойным, для работы рулевого и отдыха экипажа. В рабочем кокпите было два штурвала со стойками приборов и креслами – по левому и правому борту. К палубе и спереди к мачте были пристегнуты три спинакер гика. На корме стояло подруливающее устройство. Перед мачтой и в корме были два спас плота. На мачте, краспицах и кормовой дуге стояло много различных антенн. Выделялись два пропеллера ветрогенераторов и несколько панелей солнечных батарей. На топе мачты находился в движении анемометр. Все очень аккуратно, чисто и красиво.

Постояв немного у борта, они, по перекинутой хозяином сходне, поднялись на борт. Старый капитан словно ожил. Он открыл дверь рубки, где располагалось кресло и небольшой штурвал, панель приборов и панель управления, а также вторая сдвижная дверь, за которой и находился трап вниз. Они спустились по трапу вниз и оказались в большом зале. Хозяин стал открывать люки и иллюминаторы, раздвигать шторки. В лодку ворвался яркий солнечный свет и свежий морской воздух. Вмиг интерьер лодки ожил и заиграл своим блеском и великолепием. Конечно, вся отделка была выполнена из различных пород красного дерева, очень аккуратно и продуманно. Фурнитура не уступала по качеству и элегантности всему остальному. Кожа, велюр, ковры. Но, что удивительно, все это смотрелось очень органично, со вкусом и достоинством. Капитан подошел к штурманскому столу, щелкнул тумблерами на щитке управления, и пошел открывать дверцы и люки, шкафчики и рундуки, зажигать внутреннее освещение. На лодке оказалось семь кают. Две в корме – просторные двухместные, с туалетом и душем, со шкафами, полками и небольшими угловыми диванчиками. Вообще, душ с туалетом были во всех каютах. Потом шел огромный салон – кают компания с камбузом и штурманским местом. Затем проход, из которого можно было попасть в остальные пять кают.

Таким образом, лодка была рассчитана на одиннадцать человек. Каюта капитана располагалась по правому борту, следом за двухместной, перед носовой, по ходу и была оснащена рабочим столом с приборами, как и штурманское место. На камбузе было два холодильника и два морозильника, плита с духовкой, мойка двойная, СВЧ печка, кофеварка и другая бытовая техника. В полках и шкафчиках стояла замечательная посуда.

Из-под трапа, что шел с палубы, можно было попасть в отсек двигателя и генератора. В корме место для двух спас-плотов и надувной лодки, подвесной мотор, пятидесятисильная Ямаха на специальном откидном транце в корме и мог служить вспомогательным двигателем. Основной дизель имел сто пятьдесят сил, а генератор на семь киловатт. Лодка была оснащена, как электрическими, так и простыми лебедками. Грот убирался в лэзибэг. Всего на лодке было десять парусов на легкий и сильный ветер. Конечно, был радар, спутниковый телефон с блоком выхода в Internet, два компьютера, приемник погоды, два GPS приемника, метеостанция, три различных радиостанции, компасы и многое другое.

Все основные приборы были выведены в четыре места: каюту капитана, на штурманское место в рубку и к штурвалам управления. Многие системы были продублированы. Это был настоящий дом красивый, уютный, удобный и безопасный, насколько это возможно, в который два рыбака хотели привести свои семьи, самое дорогое, что у них было.

Конечно, сразу стало ясно, что эта яхта именно то, что ему нужно. Да что там говорить, он влюбился в нее, проведя на ней всего-то не более часа. Мысль о цене преследовала его неотступно. Он хорошо понимал, что такая лодка не могла быть дешевой и её цену ему не потянуть.

А хозяин все рассказывал и рассказывал, показывал, где и что лежит. Достал всю документацию и положил на штурманский стол. Показал, где лежит весь инструмент, а его было великое множество. Он рассказывал и одновременно прощался с лодкой, любя, поглаживая каждую вещь. Смотреть на это было трудно, и у него самого выступили слезы. Хозяин, заметив это, обнял его, потом прошел к себе в каюту, забрал фотографии своих близких и сказал, что будет ждать его к вечеру, оставил ключи и ушел.

На оформление сделки, которая носила форму оформления доверенности на яхту, и передачу всего и вся ушло три дня. Это были дни скорби. Хозяин прощался с лодкой так же, как прощался с семьей, Кэп, видя эту скорбь, скорбел вместе с капитаном совершенно искренне, зная, что все они теперь будут вместе навсегда. Он сразу попросил у Капитана его фото, чтобы повесить в теперь уже своей каюте над столом и еще предложил сфотографироваться на фоне яхты вместе, на память. Капитан согласился, и они сделали замечательные фотографии, пригласив местного фотографа.

На третий день они попрощались. Перед тем, как отдать швартовы, они обнялись, стоя на палубе и не скрывая своих слез. Потом бывший хозяин лодки спрыгнул на пирс, отдал ему швартовы, и помахал рукой вслед отходящей яхты. На пирсе, рядом со старым капитаном стояли его друзья и знакомые. Все махали руками или рыбацкими шляпами. Это было главное условие бывшего хозяина, яхта должна была уйти из этого порта.

Он вышел из порта. Поднял грот, а через некоторое время геную, и пошел, не зная еще куда. Трудно поверить, но в свалившейся на него заботе и радостной суете, он даже не подумал о маршруте, и что ему дальше делать.

Через год он получил сообщение, что этот человек умер, и некому стало посылать сообщения с каждой стоянки яхты, с рассказом о путешествии. Остались только фотографии в каюте капитана, и ему казалось, что старый Капитан, незримо, присутствовал на яхте и этим уже помогал. Когда было трудно, команда мысленно обращалась к нему, как к члену команды, призывая его на яхту.

А еще через полгода пришло сообщение, что бывший владелец яхты, в завещании, сделал его своим наследником, оставив яхту и дом в Норвегии и небольшие сбережения, прося, по возможности ухаживать за могилами детей и жены.

Когда еще через полгода он пришел в Норвегию на яхте, в тот самый порт, из которого тогда уходил, чтобы вступить в права наследования и исполнить свой долг, он узнал, что старый Капитан был захоронен рядом со своими близкими, но умер он в море. Соседи рассказали, что в день, когда его видели последний раз, он прощался со всеми, как обычно это делал, уходя в море, сел в небольшую яхту, что незадолго до этого приобрел, и ушел в море. Он ходил там, где обычно ловил рыбу. Рыбаки его видели и даже махали ему рукой, а он им в ответ, но через несколько дней нашли яхту неуправляемой, а в каюте тело Капитана. Судя по всему, он умер во сне.

Этот человек делал добро всю свою жизнь и, даже уходя, не изменил своим правилам.

Вот так мы и живем на яхте «Одинокий Странник»

К нам на океанскую яхту попадают разные люди и чаще это русские, вырвавшиеся на свободу перевести дух, или бывшие жители СССР, чаще русские, которым уже некуда торопиться, а если и иностранцы, то говорящие на русском, как правило, учившихся в СССР. А когда свои собираются, их хлебом не корми, дай о Родине поговорить, Власть поругать и посетовать на что-нибудь. Одним словом, Капитан и Боцман, как священники, перед которыми периодически исповедуются люди, на постоянно или временно уехавшие из России. И хоть вокруг совсем другая природа с бирюзовой водой и пальмами, а все кажется, что они в России.

Вот и сейчас. Голубое бездонное небо. Ни облачка. Дует легкий ветерок, от которого вода, на длинных и не очень высоких волнах, вся серебриться. Яхта, почти незаметно поднимаясь и опускаясь на волне, легко скользит к, появившимся на горизонте, островам. Матрос, их клиент из каких-то там интеллигентов, ничем не выделяется, просто стоит у вант и смотрит на, парящую над ними, чайку. Боцман, в тельнике и в белой рваной шкиперке, темных очках, от уха до уха, похож на капитана немецкой подлодки времен Великой войны, сидит на рубке перед мачтой, и тупо смотрит куда-то. Ну, а Капитан, уж и вовсе не похож на капитана, каким его привыкла видеть команда – он лежит на банке, подставив пузо лучам солнца, закрыв глаза белой фетровой панамой. Тишина, только журчание воды за кормой и мерные вздохи океана. Такое впечатление, что яхта стоит на груди спящего великана. Все заняты своим делом! Что бы ни делала команда, когда спит Капитан, она занята делом, а Капитан всегда занят делом. Океан мерно поднимается и опускается при вдохе и выдохе великана. А вот и чайки прилетели и кружат над яхтой и кричат какие-то приветствия.

– Подходим! – сказал Боцман скорее океану, чем всем остальным.

Молчали еще час. Потом Кэп, не сделав ни одного движения, сказал:

– Обуться, одеться, бинокль, все прибрать!

На яхте произошло движение. Боцман встал, и подошел к солнечным батареям, где стояли его яхтенные туфли и проветривались почти белые носки. Взял носки и внюхался сосредоточенно в каждый из них, сильно втягивая воздух носом, крякнул и, произнеся слово «замечательно», обулся, напялил шорты пошел к штурвалу. Матрос исчез, спустившись под палубу, и тут же появился обратно с биноклем и одеждой Капитана.

– Кэп, чаю не желаете?

– Давай, только быстро! Раньше надо было суетиться. Боцман, доложи обстановку!

– Вон, входной буй, вон, маяк при входе.

– Где вон? По носу, по какому борту, по корме, сколько до них?

– Кэп, ну мы на них идем.

– Сам вижу! Это ты на них идешь!

– Так, что делать, Кэп?

Кэп спускается в каюту и запрашивает добро на заход и стоянку на рейде или у гостевого причала. Яхте разрешают зайти в порт и встать к дальнему пирсу, где надо ждать таможню и карантинную службу. Здесь все строго. Много дорогих яхт – значит, богатых людей, а их покой охраняется.

Ошвартовались спокойно и без суеты, продемонстрировав хорошую выучку. Сразу к яхте подбежало несколько чернокожих пацанов, глазея и улыбаясь.

– Боцман, быстро обед! – скомандовал Кэп и спустился к штурманскому столу делать записи в судовом журнале.

Команда пришла в движение, и уже скоро матрос отчетливо доложил:

– Господин Капитан, все готово, можно обедать!

Уселись. Тишина и грусть повисли над столом. Все ждали слова Капитана.

– Матрос, выпей! Ты сегодня улетаешь!

Кэп достал свой дубовый анкерок, знаменитый тем, что в нем была капитанская настойка и тем, что он сопровождал капитана на всех его яхтах. Налил матросу стакан и сказал:

– Давай! В душе мы с тобой!

Сам он уже давно не пил, а Боцман, решив тянуться за Кэпом и начать беречь все, что осталось от его здоровья, не пил уже три месяца и только кивал в такт словам капитана, наливая им самим квас.

Матрос взял стакан, Боцман при этом сглотнул слюну, но ничего не сказал. В мисках дымился борщ, который приготовил матрос, и который так любила команда. Все молчали. Пауза затягивалась. Наконец, Капитан, поднимая стакан с квасом, сказал:

– За этот недолгий срок на яхте ты, Матрос, научился многому и стал настоящим матросом. Молодец, это не мало! Когда с борта уходит человек, уходит часть меня. Если Вы не будете возвращаться, от меня скоро ничего не останется! Прилетишь на Родину, передай ей от нас с Боцманом привет…

Ударили стаканы. Матрос пустил скупую слезу. Молча поели. Добавку в этот раз никто не просил. Кэп сел за документы, матрос стал собираться, укладывая вещи в большую сумку, а Боцман, сидя на корме мыл посуду и напевал:

– Все для тебя, все для тебя, все для тебя, наш любимый Капитан…

Подошли портовые чиновники и, осмотрев яхту, ушли вместе с капитаном оформлять формальности. Вся процедура заняла минут десять-пятнадцать. Кэп вернулся на яхту и сообщил, что такси в аэропорт заказано и, скорее всего, уже ждет. Все присели, как положено перед дорогой, обнялись, пожали друг другу руки, матрос сошел на берег, сиротливо зашагал к выходу из порта, а Кэп и Боцман сидели в кокпите и провожали его взглядами.

– Ну что, Кэп, завтра должен прилететь очередной умник?

– Да!

– Кэп, ты уж с ним помягче, а то этого то совсем загонял и зашпынял.

– Чтоооо?

– Ладно, ладно, Кэп, не серчай… Может чайку накрыть? Сгущёночки нашей?

– Точно, давай чайку, оттянемся по полной! Из большой банки. Сушечки остались?

– Остались, остались!

– Слушай, Боцман, просмотри все запасы и составь перечень снабжения, ладно, и чтобы ничего не забыл!

– Слушаюсь, господин Капитан!

– То-то!

Боцман спустился вниз, а Кэп остался в кокпите смотреть на солнце, неумолимо катящееся к закату. От воды повеяло прохладой. Еще чуть-чуть и солнце зайдет за горизонт и быстро стемнеет. Небо сделается черным, и на нем проявятся звезды, начнется вечерний бриз, таща с собой тепло с берега. Это очень волнительный момент.

Раздался призывный свисток чайника, и Кэп с неохотой спустился в кают-компанию. Боцман уже наливал чай в большие фарфоровые кружки. На капитанской кружке были изображены яхты, а на боцмаской средневековые рыцари. Увидев в руках Боцмана чайник со свистком, он заулыбался, разом вспомнив всю историю чайника. Это был их с Боцманом талисман. Они приобрели его еще на Онеге, когда были там первый раз на «микрухе». Слушали песню Визбора про чайник со свистком и тут же решили такой себе купить.

– Сколько чайничек то с нами находил, а!

– Да уж!

Взяв кружку с чаем, Кэп уселся за штурманский стол, посмотрел на одинокую фигурку капитана в углу стола, сидящего на камне с картой в руке и унесся в своих воспоминаниях далеко-далеко в прошлое. Фигурку эту, как и фигурку старого капитана со своей собакой, что стояла в другом углу стола под экраном GPS, он купил когда-то давно на Канарах. Вспомнилась вечерняя прохлада набережной, неспешно гуляющие люди и разноголосье языков. Вспомнилось, как его знакомый оставил свой бумажник в зале игровых автоматов, прямо там, где сидел и играл. А в бумажнике было все: паспорт и обратный билет, наличность в огромном размере и кредитки. Спохватился знакомый только на следующий день. Он был растерян и сильно взволнован, но дело решилось просто: после открытия заведения в полдень, они зашли и спросили у одного единственного менеджера на весь огромный зал со входами и выходами на три стороны, о своей потере, с трудом объяснив ему по-английски суть проблемы. Тот просто спросил, как зовут потерпевшего и, что было в бумажнике, выслушал то, что они промямлили, достал из стола бумажник и протянул нам. Это было удивительно и неожиданно, но более всего их поразил тот факт, что все было на месте. Абсолютно все! Его приятель пытался отблагодарить менеджера, но тот наотрез отказался, сказав, что это его работа. От радости приятель напился и вновь потерял бумажник. У него потом были серьезные проблемы с полицией при вылете, но документы нашлись. Прогневал Бога и вот вам результат. От воспоминаний его оторвал Боцман:

– Кэп, как думаешь, что будет делать наш Матрос, когда прилетит домой!

– Напьется! С радости, что все позади, соберет знакомых, и будет травить байки про яхтенную жизнь.

– Надо было дать ему текст, чтобы все правильно было.

– Вот ты сейчас и изложи за него, а я послушаю это в твоем исполнении.

– Просто своим, он рассказывать не будет, а созовет гостей, сразу по горячим следам, прямо с самолета на званый обед.

– Это точно!

– Сядут за стол, пару рюмок пропустят, и он начнет приблизительно так: “ Вы не представляете, как это здорово и как это трудно, а какая там муштра и сплошные ограничения свободы, кстати, нам тут этого так не хватает! “ Тут, со всех сторон ему вопросы, а он нальет третью за тех, кто в море, хлопнет, и продолжит.

– Думаешь, вспомнит наш тост?

– Непременно, это же так романтично. Крякнет и начнет: «Каждый божий день, не успеет еще солнце встать, только первые его лучи вырвутся из-за горизонта, как раздается рык Боцмана, возвещающий о том, что нужно быстро подниматься и бежать в припрыжку мыть палубу. Холод еще собачий, а я босиком в трусах и тельнике ношусь по палубе, чтобы успеть до подъема Капитана. Сначала, сливаю палубу водой из ведра, потом шваброй пройдусь, а уж потом, ползая на коленках, протираю все насухо, а этот противный боцман все тычет пальцем – тут, тут, там, быстрее давай. А если идет дождь, приходится непрерывно протирать палубу. Чтобы ни происходило, палуба должна быть чистой и сухой и беда тому, кто не успел выполнить эту работу до выхода Капитана на палубу. Пипец тогда всем! Только закончил с палубой, надо бежать в туалет и умываться, потому что уже стол накрыт – Боцман, тоже старается, а Кэп в это время делает первые записи в судовом журнале. Он закончит писать, и сразу за стол. Ждать никого не будут. Кэп поел, встал – все, прием пищи закончен, блин! Не успел поесть, ходи голодный. Кэп заступает на утреннюю вахту, а мы тут с Боцманом суетимся, наводим порядок. Суечусь, конечно, я, а Боцман спокойно делает свое дело и лучше под руку ему не попадаться. Кэп изредка дает вводные, тут и боцман начинает суетиться. Мне еще везло – я новичок, а вот боцману от Кэпа попадало. „Рукоприкладство на флоте еще никто не отменял“, – так говорит Кэп. Иногда он так гаркнет, что тут не только мурашки по спине, а и …, ну, сами понимаете. А работа с парусами! Так за день намаешься, что к вечеру с ног валишься, а тут еще и другие заботы. А ночные вахты!»