Ксанф. Источник магии
Кактус протянул утыканную колючками ветку и обхватил Бинка за шею.
– Неуклюжий болван! – загремел он. Хочешь, я разукрашу твою уродливую физиономию грязью?!
Бинк тут же узнал и голос и хватку.
– Честер! – прохрипел он со стиснутым горлом. – Кентавр Честер!
– В хвост и в гриву! – выругался Честер. – Ты обманом заставил меня выдать себя! – Он слегка ослабил ужасную хватку. – Но теперь лучше скажи, кто ты! Или я сожму тебя вот так...
Он тут же продемонстрировал, как.
Бинку показалось, что его голова сейчас отделится от тела. Куда же подевался его талант?!
– Финк! Финк! – пискнул Бинк, пытаясь произнести свое имя онемевшими губами. – Хинк!
– Никакой я тебе не финт! – рявкнул Честер, раздражаясь, из-за чего его пальцы сжались еще сильнее. – Мало того, что ты на редкость уродлив, так ты еще и наглец. Эй! Да у тебя мое лицо!
Бинк совсем позабыл, что на нем – костюм. От удивления пальцы кентавра чуть расслабились, и Бинку предоставилась возможность вымолвить словечко:
– Я – Бинк! Твой друг! В иллюзорном облике!
Честер нахмурился. Кентавры не были тупыми, но этот определенно предпочитал думать мускулами.
– Если ты пытаешься меня обмануть...
– Помнишь Германа-отшельника? Как я встретил его в Дикой Местности, и он спас Ксант от нашествия вихляков? Он воспользовался своей магической способностью вызывать манящие огоньки! Это был лучший из кентавров!
Наконец Честер отпустил Бинка.
– Дядя Герман, – кивнул он, улыбаясь: в его кактусовом обличье улыбка была по-настоящему жуткой. – Надеюсь, я тебя не очень придушил. А что ты делаешь в моем облике?
– То же, что и ты в образе кактуса, – отозвался Бинк, массируя шею. – Направляюсь на бал-маскарад.
Кажется, горло не было повреждено, так что, выходит, талант и здесь сработал.
– О да! – Честер красноречиво растопырил свои иголки. – Подлянка доброй Королевы Ирис, этой сучки-волшебницы. Ты уже нашел путь во дворец?
– Нет. Дело в том, что я наткнулся... – Бинк вдруг засомневался, надо ли теперь же рассказывать о мече. – На зомби.
– Зомби! – рассмеялся Честер. – Вот уж не повезло какому-то болвану с костюмом!
Костюм! Ну конечно же! Зомби не был настоящим, а всего лишь одной из маскарадных причуд Королевы. И Бинк среагировал на него столь же легкомысленно, как и Честер – просто сбежал – и все, даже не попытавшись угадать имя очередного гостя. И в результате натолкнулся на меч, который, определенно не был ни костюмом, ни иллюзией.
– Знаешь, мне так или иначе не нравится эта затея, – сказал он.
– И мне тоже, – согласился Честер. – Но вот приз... Он стоит года моей жизни.
– Да, условно, – хмуро кивнул Бинк. – Это стоит столько же, сколько один Вопрос, на который ответит бесплатно Добрый Волшебник Хамфри. Но за приз соревнуются все, и нам вряд ли его выиграть.
– А вот и нет! – возразил Честер. – Если мы не станем терять время. Пошли-ка лучше сорвем маску с того зомби, пока он не смылся.
– Хорошо. – Бинк не возражал, но он был сейчас раздражен своей прежней реакцией на зомби.
Они прошли мимо все еще торчавшего из дерева меча.
– Что нашел, то мое! – радостно воскликнул Честер, хватаясь за меч.
– Это же липучка, она его не отпустит.
Но кентавр уже вцепился в рукоятку и рванул. Силы в этом рывке было столько, что сверху на него посыпался настоящий дождь из щепок и коры. Но меч так и остался в дереве.
– Гм! – буркнул Честер. – Послушай, дерево... У нас, в Деревне Кентавров, растет точно такая же липучка. Во время засухи я ее каждый день поливал, и только потому она выжила. И все, что я за это прошу, – меч, который тебе все равно не пригодится.
Меч освободился. Честер сунул его в колчан со стрелами и закрепил веревочной петлей – так, по крайней мере, показалось Бинку, наблюдавшему за конвульсиями неуклюжего кактуса. Бинк положил руку на свой меч, опасаясь нового нападения. Однако меч кентавра был теперь к нему безразличен. То, что оживляло его совсем недавно, исчезло.
Честер заметил взгляд Бинка.
– Надо всего лишь уметь понимать деревья, – сказал он, зашагав дальше. – Разумеется, я не солгал липучке – кентавры никогда не обманывают. Я поливал то дерево. Возле него было куда приятнее, чем в сортире.
Итак, липучка рассталась со своей добычей. А почему бы и нет? Кентавры и в самом деле славились своей добротой к деревьям, хотя Честер и не испытывал особой любви к кактусам. Несомненно, именно потому Королева, проявив свое чувство юмора, облачила его в колючий костюм.
Они подошли к тому месту, где Бинк столкнулся с зомби. Жуткое создание уже исчезло; на дорожке остался только слизистый комок грязи. Честер шевельнул его копытом.
– Настоящая грязь... и из фальшивого зомби? – Он был удивлен. – Иллюзии Королевы становятся все совершеннее.
Бинк согласно кивнул. То был тревожный вывод. Вне всякого сомнения, Королева изрядно постаралась, создавая подобную иллюзию – но ради чего? Ее магия была сильна – намного сильнее талантов обыкновенных людей: ведь она была одна из тех трех жителей Ксанта, что составляли класс Волшебников. Но даже с ее способностями было нелегко создавать каждую деталь костюмов для всех гостей, приглашенных на маскарад. Правда, костюмы Бинка и Честера были только визуальными – иначе им было бы трудно общаться.
– А тут – свежая кучка грязи, – продолжал Честер. – И настоящей грязи, а не от зомби. – Он придавил ее своей кактусовой ногой, но остался тем не менее отпечаток копыта. – Не могла ли эта гадость закопаться в землю именно здесь...
Заинтересовавшись, Бинк стал рыть землю ногой. Под поверхностью не оказалось ничего, кроме той же грязи. – И – никакого зомби.
– Ладно, мы его упустили, – подытожил он, огорченный по причине, которую не мог объяснить. Зомби казался таким реальным! – Давай лучше поищем дорогу во дворец. И хватит изображать здесь пару дураков.
Честер закивал, нелепо взмахивая кактусовой головой.
– Я не очень-то толково угадал, кто есть кто, – признался он. – А единственный Вопрос, который я мог задать Доброму Волшебнику Хамфри, не имеет Ответа.
– Почему не имеет? – спросил Бинк; они свернули как раз в новый проход.
– С тех пор, как у Чери родился жеребенок – заметь, прекрасный маленький кентаврик с пушистым хвостиком! – у нее, кажется, почти не осталось времени для меня. Я сделался вроде пятого копыта в стойле. И что мне остается?
– И у тебя то же! – воскликнул Бинк, осознав наконец причину собственного скверного настроения. – Моя Хэмели пока еще не родила, но... – У него опустились плечи.
– Не волнуйся – уж жеребенка у нее не будет!
Бинк хмыкнул, хотя, в сущности, ничего смешного не было.
– Эти кобылы... Что с ними далеко не убежишь, что без них, – печально произнес Честер.
Неожиданно из-за угла появилась гарпия. Все трое едва не столкнулись.
– У тебя что, клюв ослеп! – гаркнул Честер. – А ну посторонись, птичьи твои мозги!
– А не твои ли овощные мозги прогнили?! – оскорбилась гарпия; голос ее напоминал звуки флейты. – Прочь с дороги, пока я не скатала тебя в вонючий шар и не скрепила твоими же тупыми иголками!
– Ах, тупыми иголками!
Честер был вспыльчив, даже в хорошем настроении; теперь же, от такого оскорбления, он буквально раздулся прямо на глазах. Будь Честер настоящим кактусом, он немедленно дал бы залп своими иголками – ни одна из них не была тупой!
– Уж не хочешь ли ты, чтобы я затолкал твои облезлые перья в твою тощую глотку?!
Тут настала очередь гарпии раздуваться от злости. Почти все из встреченных Бинком гарпий были самками – этот же оказался самцом. Словом, еще одно тонкое проявление юмора Королевы.
– Конечно! – пропел гарпий. – Но сперва я выжму из тебя весь сок, зеленая морда!
– Ах так! – взревел Честер, совсем, видимо, позабыв, что драчуны среди кентавров редки.
Кактус и гарпий сцепились. Он был явно каким-то крупным существом, не привыкшим сносить оскорбления от незнакомцев. И эта странная, музыкальная речь...
– Мантикора! – воскликнул Бинк.
Гарпий замер.
– Тебе очко, кентавр. Твой голос мне знаком, но...
Бинк поначалу изумился, но тут же вспомнил, что пребывает в облике кентавра, потому-то это существо и обращается к нему, а не к Честеру.
– Я – Бинк. Мы встречались, когда я приходил к Доброму Волшебнику. Я тогда...
– Да, верно. Ты разбил магическое зеркало. К счастью, у него было еще одно. Как же ты теперь поживаешь?
– Для меня наступили неважные времена. Я женился.
Мантикора мелодично рассмеялась.
– Надеюсь, не на этом кактусе?
– Послушай, ты... – предупреждающе рыкнул Честер.
– На самом деле это – мой друг, кентавр Честер, – поспешил сказать Бинк. – Он – племянник Германа-отшельника, спасшего Ксант от...
– Я знаю Германа! – перебила мантикора. – Он был величайшим из кентавров еще до того, как отдал жизнь за нашу страну. Единственный из всех, кого я знала, не стыдившийся своего магического таланта. Его манящие огоньки однажды вывели меня из логова дракона. Когда я узнала о его гибели, то так опечалилась, что пошла и зажалила до смерти маленькое опутывающее деревце. Он был намного лучше тех копытоголовых жеребцов, которые изгнали его... – Мантикора умолкла. – Я не хочу тебя оскорбить, Кактус, ты ведь его племянник и все такое прочее. Хоть ты и мог стать мишенью для моего жала, я никогда не оскорблю память об этом замечательном отшельнике.
Не существовало более верного способа приобрести благосклонность Честера, чем похвала его дяде-герою. Скорее всего, мантикора об этом знала.
– Никаких обид! – тут же воскликнул Честер. – Все сказанное тобой – правда. Мой народ изгнал Германа потому, что кентавру неприлично обладать магией. Большинство из нас считает так и до сих пор. Даже моя кобыла, с красотой которой не сравниться... – Он покачал кактусовой головой, поняв неуместность любого сравнения. – Они точно копытоголовые.
– Времена меняются, – сказала мантикора. – Когда-нибудь кентавры станут гордиться своими талантами, а не презирать их. – Она взмахнула маскарадными крыльями гарпии. – Ладно, мне пора идти, надо еще кого-нибудь опознать, хотя приз мне и не нужен. Это, друзья, всего-навсего лишь вызов моим способностям.
Мантикора отправилась дальше. И Бинк опять поразился чувству юмора Королевы – нарядить гарпией столь грозное существо, как мантикора, обладавшее человеческой головой с тремя челюстями, телом льва, крыльями дракона и хвостом гигантского скорпиона. Несомненно, это один из самых смертельно опасных монстров Ксанта – и вот, в обличье одного из самых отвратительных... Тем не менее мантикора переносит подобное обращение с достоинством, всецело принимая игру с шарадами и костюмами. Скорее всего, она чувствует себя в безопасности, ибо знает, что обладает душой, и оттого внешность мало ее беспокоит.
– Я все гадаю: а вдруг и у меня есть магический талант, – задумчиво и с ноткой вины произнес Честер. Да, переход от грубости и цинизма к чувству гордости воистину труден.
– Ты сможешь это узнать, если выиграешь приз, – подсказал Бинк.
– Верно! – Кактус просиял.
Очевидно вопрос о собственных талантах и был тем самым безответным пока Вопросом, который не давал Честеру покоя. Поразмыслив, Кактус вдруг нахмурился.
– Чери никогда не позволит мне обладать талантом, даже самым незначительным. Она ужасно щепетильна на этот счет.
Бинк вспомнил прямолинейность леди-кентавр и кивнул. Чери была прелестным созданием, она прекрасно управлялась с общей магией Ксанта, но она разумеется, не потерпит никакой магии у кого-либо из соплеменников. Это напомнило Бинку отношение его собственной матери к эротическим проблемам современных молодых людей. Для животных секс был естественным, считала она, но когда дело доходило, например, до нимф дикого овса... Гм, Честеру на самом деле было с чем разбираться.
Они опять свернули за угол – в этом чертовом лабиринте разных углов и закоулков было в избытке! – и увидели ворота дворца.
– Скорее туда! – воскликнул Бинк. – Пока лабиринт снова не изменился!
Они бросились вперед, но в тот же момент стены лабиринта и все вокруг вдруг замерцало и затуманилось Без сомнения, самым гадким в этом лабиринте была его нестабильность – через совершенно произвольные промежутки времени он свободно менялся, поэтому запомнить что-либо здесь или предусмотреть было попросту невозможно.
По всей вероятности, вырваться на сей раз им не удалось.
– Не будем останавливаться! – крикнул Честер; гром копыт мчащегося галопом кактуса стал сильнее. – Прыгай мне на спину!
Бинк не стал спорить. Он вскочил на самый колючий участок кактуса, приготовившись ощутить задом острые колючки. Однако приземлился на вполне лошадиную, покатую спину Честера. Уф!
Убедившись, что Бинк уселся надежно, Честер рванул вперед. Бинку и раньше доводилось ездить на кентаврах – однажды и Чери любезно его подвезла! – но никогда он не сидел на таком мощном жеребце. Честер считался рослым даже по меркам самих кентавров; к тому же он теперь очень спешил. Огромные мускулы пульсировали вдоль его тела, швыряя Бинка взад и вперед с такой силой, что он не на шутку перетрусил: как бы сейчас не сверзиться со спины кентавра с той же легкостью, с какой он здесь очутился. Ему удалось ухватиться за гриву, и он с надеждой подумал, что его талант защитит его и от падения.
Мало кто из жителей Ксанта подозревал о таланте Бинка, да ведь и сам он не имел о нем представления первые двадцать пять лет своей жизни. А причина была в том, что талант маскировал себя, ему не хотелось огласки. Он предотвращал любой вред, который могла бы нанести Бинку какая-либо другая магия. Однако же всякий, кто об этом знал, мог ему повредить немагическим способом. По этой причине талант Бинка окутывал себя ореолом случайных якобы и счастливых совпадений. Кроме самого Бинка лишь Король Трент знал всю правду. Даже Добрый Волшебник Хамфри, скорее всего, лишь подозревал, а уж мисс Хамелеон имела о ней только отдаленное представление.
Между ними и воротами появилась новая стена, похоже, она была иллюзорной – ведь только что они видели ворота замка, и никакой стены не было.
Честер изо всех сил метнулся вперед, затрещали и разлетелись ветки деревьев – самые натуральные ветки. И это означало, что иллюзорными были сами ворота, которые они только что видели. Королева-Волшебница умела заставить предметы исчезнуть, создавая иллюзию открытого пространства. О, Бинку-то следовало вспомнить об этом раньше!
Ну и рывок был у кентавра Честера! Поднялся поистине ураганный ветер, невидимые ветки неистово хлестали Бинка, но он держался крепко.
А вот и новый барьер – стена. Честер рванулся в сторону, заметив проем в стене, но тут же врезался в еще одну, невидимую, стену. Ох и мощь у этого кентавра – горе тому, кто окажется у него на пути..
Неожиданно они вынеслись из лабиринта перед самым замковым рвом. Постоянно меняя направление, они оказались несколько в стороне от подъемного моста. Но уже было не до того, чтобы остановиться.
– Держись! – крикнул Честер и прыгнул.
Теперь бросок его оказался настолько сильным, что Бинк, цеплявшийся за гриву, вырвал из нее клок, потерял опору, соскользнул со спины Честера и рухнул в ров.
Обитавшие во рву монстры тут же стали собираться к тому месту, где раздался всплеск – они постоянно были начеку, иначе бы их просто-напросто уволили. С одной стороны, подбираясь к Бинку, свивался в кольца огромный змей; каждый из его сверкающих зубов был размером с палец Бинка. С другой – подплывал пурпурный крок, разинув шишковатую пасть и обнажая еще более страшные зубы. А прямо под Бинком, поднимаясь из водоворота взмученного ила, всплывал бегемот; спина его была так широка, что, казалось, не поместится во рву.
Бинк отчаянно забарахтался, норовя выбраться на безопасный берег; он отлично понимал, что никому не удалось бы спастись хотя бы от одного из этих чудовищ, не говоря уже о трех сразу. Бегемот уже всплыл, наполовину подняв Бинка из воды; крок подобрался совсем близко, обнажая похожую на пещеру пасть. И тут змей молниеносно ударил сверху... И тогда крок и змей столкнулись зубами, обдав Бинка снопом искр.
В следующий момент обоих монстров отодвинула в сторону туша всплывшего бегемота; Бинк соскользнул с его спины, точно на смазанных салазках, – съехал и оказался на безопасной, облицованной камнем внутренней стене рва. Поразительная случайность...
Ха! Опять, стало быть, сработал его талант, в очередной раз избавив от последствий опрометчивого поступка. Ну кому в голову придет кататься на несущемся галопом кентавре, принявшем, к тому же, обличье кактуса? Ведь надо было просто спокойно отыскать выход из лабиринта, что, без сомнения, сделали все остальные. Бинку еще повезло, что и кентавр, и чудища во рву оказались магическими существами, так что его талант вполне смог проявить себя.
Честер удачно перескочил через ров и немедленно помог Бинку выбраться наверх. Он вытащил его одной рукой, не особенно при этом напрягаясь.
– Я подумал... – произнес он дрогнувшим голосом. – Когда ты свалился к этим страшилищам... В жизни ничего подобного не встречал...
– Они всего-навсего не были по-настоящему голодны, – небрежно проговорил Бинк, стараясь преуменьшить остроту происшедшего. – Решили, видишь ли, поиграть со своим обедом и чуточку перестарались. Идем-ка лучше во дворец – наверно, там сейчас уже подают закуски.
– Закуски! Ах, сила! – Как и все физически крепкие существа, Честер обладал хроническим аппетитом.
– Ах, силос, – пробормотал Бинк.
Вряд ли его шутку можно было назвать удачной – кентавры не едят ни сена, ни силоса, как бы ни старались клеветники утверждать обратное.
Они направились к замку, и иллюзии исчезли, они словно выключились у стен Ругна. Бинк с Честером снова стали человеком и кентавром.
– Знаешь, – задумчиво сказал Честер, – я никогда не догадывался, какое у меня несимпатичное лицо. Никогда, пока не увидел его у тебя.
– Зато у тебя необыкновенно симпатичная задняя часть, – заметил Бинк.
– Верно, верно, – просиял кентавр. – Я всегда говорил, что Чери стала моей женой вовсе не из-за моей физиономии.
Бинк уже приготовился рассмеяться, но вовремя сообразил, что его друг сказал это всерьез. К тому же, они уже подошли к двери, и их могли услышать.
Страж у входа во дворец нахмурился.
– Сколько ты угадал, Бинк? – У него были наготове блокнот и карандаш.
– Одного, Кромби. – Бинк указал на Честера, но тут же вспомнил про мантикору. – Точнее, двоих.
– В таком случае ты выбыл из состязания, – доложил Кромби. – Чемпион пока тот, кто угадал двенадцать. – Он взглянул на Честера. – А ты?
– А мне вообще приз не нужен, – грубовато отозвался кентавр.
– Вы, парни, даже не старались, как я погляжу, – заметил Кромби. – Будь я на вашем месте и не торчи я тут на посту, и не шныряй на побегушках у Королевы...
– А я думал, тебе нравится работа во дворце, – сказал Бинк; он познакомился с Кромби, когда еще тот служил солдатом у прежнего Короля.
– Она мне нравится... Но все же приключения я люблю больше. Король-то у нас хоть куда, но... – Кромби скривился. – Словом, не мне вам рассказывать про Королеву...
– Со всеми кобылами сразу трудно сладить, – изрек Честер. – Такова уж ихняя натура. И ничего они с ней поделать не могут, даже если бы и очень захотели.
– Как ты прав, приятель! – искренне согласился Кромби: он был образцовым женоненавистником. – А если, к примеру, взять тех, у которых самая сильная магия... Ну кому еще мог прийти в голову весь этот идиотизм с маскарадом? Просто ей захотелось повыпендриваться, щегольнуть своим колдовством.
– Что ж, не так-то у нее много возможностей показывать его, – сказал Честер. – Король не обращает на нее никакого внимания...
– Король у нас умный Волшебник! – горячо заявил Кромби. – Когда она не устраивает чехарды, вроде этой, то, правда, со скуки можно натурально свихнуться. Особенно – стоя здесь, на этом посту... Эх, как бы мне хотелось снова отправиться куда-нибудь с каким-нибудь поручением. С поручением, конечно, достойным мужчины. Помнишь, Бинк, как мы с тобой тогда...
Банк улыбнулся воспоминаниям:
– Помнишь, под какой потрясающий град мы тогда попали? Мы еще спрятались от него под обожравшимся опутывающим деревом...
– А девчонка сбежала! – подхватил Кромби. – Золотые были денечки!
К своему удивлению Бинк понял, что ему тоже хочется думать, что «золотые были денечки». В свое время пережитое не казалось ему развлекательной прогулкой, но сейчас, издалека, оно приобрело даже некий блеск.
– Ты мне тогда говорил – помнишь? – что она, та девушка, для меня опасна.
– Да, так оно и оказалось, – кивнул Кромби. – Она ведь вышла за тебя замуж, не так ли?
Бинк натянуто рассмеялся.
– Лучше мы пойдем, пока от закусок хоть что-то осталось.
Он повернулся и... чуть не споткнулся об еще один холмик грязи.
– Вы что, вокруг дворца кротов развели? – досадливо спросил он.
Кромби скосил глаза на холмик.
– Секунду назад ничего подобного здесь не было. Может, магия Королевы привлекла сюда магического крота? Надо об этом сказать главному садовнику. Скажу, когда сменюсь с поста.
Бинк и Честер вошли внутрь. Дворцовый бальный зал был украшен, конечно же, самой Королевой Ирис. Сейчас он выглядел как участок морского дна. Из скалистых глубин тянулись вверх плети водорослей; повсюду плавали ярко разукрашенные рыбы; стены сплошь были покрыты ракушками. Тут и там простирались подводные пляжи – песок был мелким и белым; пляжи магически перемещались с места на место, поэтому если гость даже стоял неподвижно, вся сцена перед ним непрерывно менялась. По окружности зала огромным кольцом свернулся гигантский морской монстр-змей; его пульсирующие, так и сяк переплетенные кольца кое-где заменяли стены.
Честер огляделся.
– Хотя она и скверная баба и слишком много из себя корчит, но, надо признать, магия у нее впечатляющая. Больше всего, понятно, меня волнует пища – вдоволь ли ее тут будет...
Оказалось, однако, что волновался он совершенно напрасно. Гора закусок была поистине огромной, и охраняла ее лично Королева. На коротком поводке она держала едкого перечника. Когда кто-нибудь терял самообладание и не мог утерпеть, чтобы не схватить кусочек деликатеса, перечник тут же задавал нетерпеливому хорошую порцию перца.
– Никто не посмеет есть, пока не будет вручен главный приз! – объявила Ирис, сверкнув глазами. Поскольку она придала себе облик воинственной Королевы русалок, то уже один ее вид был достаточно эффектен, чтобы отпугнуть любого – даже без помощи перечника. У нее была остроконечная корона, мощный хвост, трезубец в руке; острия трезубца поблескивали от слоя слизи – может быть, тоже иллюзорной, хотя она могла оказаться и самым настоящим ядом.
Бинк и Честер разделились, смешавшись с другими гостями. Тут были, в сущности, все более или менее известные существа Ксанта, за исключением леди-кентавр Чери и жены Бинка, озабоченной собственными страданиями. Не было и Доброго Волшебника Хамфри, который никогда добровольно не появлялся в общественных местах.
Бинк заметил своего отца Роланда, прибывшего прямиком из Северной Деревни. Тот был осторожен и не стал раздражать сына чрезмерным проявлением родительских чувств. Они пожали друг другу руки.
– Прекрасные туфли, сынок.
После сцены с мисс Хамелеон эти слова прозвучали как бы намеком.
– Только что с дерева, – хмуро отозвался Бинк.
– Чем ты занимался последние два месяца?
Когда Роланд говорил, изо рта у него вырывались пузырьки и подрагивающими шариками устремлялись к поверхности океана. Да уж, когда королева Ирис создавала иллюзию, то делала это мастерски! Рядовые жители Ксанта с их незначительными личными талантами могли лишь молча пялиться на творения Волшебницы и завистливо вздыхать. Именно потому, разумеется, Королева и устроила это шоу.
– Тренировался с мечом, ковырялся в саду, делал всякую всячину, – ответил Бинк отцу.
– Насколько я знаю, Хэмели на сносях...
– Да, верно. – Бинк готов был опять впасть в отчаяние от складывающейся ситуации.
– У тебя будет сын и поможет заполнить пустоту в доме.
В том случае, разумеется, если будет нормальный, наделенный талантом ребенок, подумал Бинк. Он решил сменить тему.
– У нас только что зацвело молодое деревце, на котором должны вырасти изящные дамские туфельки. Похоже, скоро я сорву первую пару.
– Дамы будут довольны, – серьезно ответил Роланд, как будто услышал важную новость.
Неожиданно Бинк понял, как мало сделал за последний год. Чего он добился? Буквально ничего. Не удивительно, что у него такое подавленное состояние!
В зале потемнело, как будто наступили сумерки, отчего и иллюзорная вода тоже сделалась темнее. И сразу рассеянный дневной свет сменился ночным свечением. Воздушные пузырьки от водорослей заискрились подобно крошечным лампочкам, неоновый коралл замерцал разноцветными красками. Даже пухлые губки испускали тусклый свет. У животных расцветка была более яркая: электрические угри превратились в плавающие прожектора, а многочисленные рыбы стали полупрозрачными фонариками. Общий эффект получился поразительно красивым.
