Как стать иттатером

Активированное оружие может поднять только Крепкий.

Слабость: Более эффективны атаки на длительных и средних дистанциях. Эффективны транквилизирующие дротики.

***

Дочитав до конца, задремал.

Приснилось, как ходил в поликлинику из моего родного мира. С неловкими моментами в регистратуре и получением номерка в вестибюле. А также характерные чихающие очереди и бабушки, желающие пройти ненужное исследование. Правда, все доктора были одинаковые и выглядели как Доктор Саанги.

Авия

Волнуюсь за Альтера с Дааксом, они ушли на задание. Всё ли у них хорошо? Глогль – опасный человек, а за ним отправились не самые опытные охотники.

Как же скучно! Парни и Торос ушли, а Триментрий возиться со своим байком. Хоть мы и замкнули двери изнутри, всё равно кто-то сторожит в лабиринте. У меня такое чувство, что Альтер о дежурствах даже не подозревает. Сегодня моя очередь. Вкусняшки, купленные в магазине, и не разгаданные кроссворды из Земли прибраны. Мне заступать, когда Торос вернётся с прогулки.

Ох уж эти декстракарды! Они смешные и напоминают хаски. Исчезнув, оставила свою дома, зовут её Турбина. Хорошая была собака, весёлая. Интересно, как она там без меня!? А в этом мире нет собак, нет котов, даже крыс… Здесь обитают существа, которых приучить очень сложно, взглянув на них, даже и не захочется.

Так, о чём я вообще? А, о декстракардах. У них тоже есть странная потребность в выгуле, как и у собак. Они даже все знают друг друга из-за своей привычки. Объясняют это потребностью ежедневно менять вид из окна. Мы с Дааксом уверены, это потому, что декстракарды на своей родной планете поголовно кочевники. Им непонятен оседлый образ жизни. Они не сеют поля, не строят крупные города. Занимаются собирательством и охотой. Торос мне рассказывал, что их планета настолько огромна, что до конца не изучена. Никто её не обошёл по экватору. Наша же планетка, мне помнится, небольшая, заполнена водой. С современными самолётами её можно облететь за несколько дней.

Когда стала иттатером, моя память начала активно проясняться. Я вспомнила свой дом. Всю жизнь мы с семьёй прожили в одной двухкомнатной квартире в высотке небольшого города. Пятеро человек и собака. Мама, папа, два старших брата и я. Я младшая, а обычно они самые любимые в семье. Папа и мама очень заботливые и работали много, чтобы мы получили хорошее образование. Оба брата отучились в университетах и занимали хорошие должности. Один из них собирался делать предложение своей девушке. Веря в успех, пригласил нас на свадьбу. У меня тем временем только закончился школьный выпускной. Моё мнение о них семья поддерживала: ненужная трата денег.

Больше меня волновало, что после этого нужно было лететь за границу и решать вопросы с поступлением. Это первое задание, которое выполняла без сопровождения родителей и братьев, хотя они очень хотели помочь. Дома мне устроили торжественную прощальную церемонию, несмотря на то, что должна была улететь всего на несколько дней. Со всеми попрощалась, максимально долго обнимала свою Турбину и напоследок сказала семье: «Если там будет намного лучше, я не вернусь». Все громко смеялись… Как же хочу вернуться, очень скучаю. Даже не могу представить, как мои родные приняли новость об исчезновении самолёта. Мама и папа, наверное, очень долго плакали…

Многие адвены говорят, чтобы понять, «кто ты», нужно вспомнить, «кем ты был». Полный бред! Я вступила в «Острую иглу» ещё в беспамятстве, и когда память по большей части вернулась, ничего не поменялось. Так же выполняю задания, ем и сплю, только теперь с отягощающими воспоминаниями об оставленных семье и собаке.

О, Торос! Тихонько отворилась дверь и так же закрылась. Как-то рано он вернулся. Слышно как спускается. Попав сюда, лидер с кивком головы направится в свою комнату. Это будет означать: «Милая Авия, я прогулялся и в хорошем настроении иду отдыхать. Тихого дежурства тебе».

– Авия! Зови Триментрия! Нужно выдвигаться! – не по плану скомандовал Торос.

– Что случилось?

– У «Золотого векселя» проблемы с Гарцирием.

– Иду.

На всех, кроме меня, Триментрий мог ругнуться. Даже Торосу доставалось. Поэтому, когда к нему стучалась, всегда пыталась пораньше себя обозначить. Но он всё равно успел поворчать и только потом открыл.

На любую вылазку я собиралась дольше всех. Всё из-за того, что мне приходилось бинтовать не самую большую, но и не маленькую грудь. Если выходили днём, то и лицо, обмазав бинты красной краской, имитируя свежую рану. Тогда азордные точно не останавливают.

– Встретил «Око злоречья». Гарцирий подготовил ловушку для «Золотого векселя», и те угодили. Они запросили подкрепление.

– Нас к ним доставят «Невзрачные тени»? – уточнил Триментрий.

– Это недалеко, выдвигаемся сами и сейчас же! Авия, оставь послание для Даакса с Альтером!

Во время вылазки лидер идёт молча, надеюсь, обдумывает план. Триментрий вводит меня в курс дела.

Наша цель: Гарцирий

Раса: Синистрокард, не иттатер.

Способности: нет

Блеф Сееона: 7673 эмм

Место расположения: Магазин сладостей «Слащавая страсть» в мужской Инитии.

Внешние особенности: Рост 187 см, вес 120 кг. Полноватый, короткостриженый мужчина 50 лет. Круглое лицо, всегда брит. Глаза прищуренные. На правом плече татуировка в виде парашюта.

Роль в организации: Основатель вооружённой банды. Отвечает за охрану товара и перевозку.

Дополнительная информация: Собрал целую коллекцию и использует в бою огнестрельное оружие.

«Слащавая страсть» – прикрытие для «пустых»! Это так же неожиданно больно, как сломать, запнувшись о ножку стола, мизинец на ноге. Это мой любимый магазин. Сколько килограммов всего я оттуда поглотила.

Небольшая территория магазина, отгороженная забором, находится у главной улицы. В её центре узкое ромбовидное здание с фонтаном посредине, возле которого находятся магнитобили из мира Тате, мира декстракардов. На них всегда с умилением смотрит Торос. Всё спроектировано так, чтобы в один конец войти, пройти вдоль всех прилавков и вернуться, откуда начал. Там всегда стоит такой пряный запах, что невозможно выйти, ничего не купив.

«Слащавая страсть» является объектом сплетен среди мирных жителей. Одни утверждают, что в сладости добавляют наркотики, оттого они такие вкусные. Другие – что ингредиентами являются человеческие трупы. Есть информация, что у них нет потайных лабиринтов, всё на поверхности. Азорду ничего не стоит их проверить, а те ничего не скрывают. Такой противник неудобнее всего.

Продавцы «Слащавой страсти» трудятся посменно, чтобы здание казалось востребованным круглосуточно. Магазин сладостей, работающий по ночам, что может быть более пугающим?

Он находился недалеко и мы быстро добрались. Ничего необычного внутри не оказалось: несколько зевак толпились между рядами, а другие стояли у кассы. Продавцы любезно предлагали товар или так же вежливо выметаться. Мы рассекали среди обывателей, радуя глаз и провоцируя желудок. Я и Триментрий не удержались и купили себе по сладости, несмотря на серьёзность задания. Дошли до середины, подождали, пока Торос предастся минутке сентиментальности, глядя на магнитобили. Они мне напоминают старые гоночные машины, которые похожи на подкуренные сигары. Несмотря на безобидный вид, удобны и быстры. Для здешней инитиевской нищеты это признак роскоши.

– Прилавки, – вдруг произнёс Торос.

– Что прилавки? – уточнил Триментрий, держа в руках ещё не надкусанное пирожное, но осмотренное со всех сторон.

– Все целое, – удивился лидер.

– Ты это к чему?

– Здесь должна быть драка…

– По-моему, это хорошо. Меня бы расстроило, если бы тут началась потасовка. – Я точила очень вкусное пирожное. – Столько бы всего потоптали и испортили.

– Вы что-то хотите? – выдавил из себя продавец с внешностью человека, для которого тюрьма – родной дом.

– Нет, спасибо, – отказался Триментрий.

– Я настаиваю, – это была последняя фраза, на которой его лживая вежливость закончилась.

Сразу повеяло чем-то опасным, воздух заострился.

ТЭ-ЭХ!!!

Торос внезапно улетел на противоположный от выстрела прилавок, опрокинув множество полок. Что и кто говорил после выстрела, я не поняла – меня кратковременно заклинило в действиях и мыслях. Триментрий прижался ко мне и наступил на ногу.

– Авия, спина к спине!

Продавцы и те несколько покупателей, что ещё находились в «Слащавой страсти», достали холодное оружие и окружили нас. Торос продолжал лежать в груде сладостей без движения. В такой ситуации мне не нужно конспирировать пол. Многие, завидев девичье лицо, ахнули.

– Огнестрельное оружие – прекрасно! – Раздвигая лжепокупателей, продвигался к нам мужчина, который в одной руке держал пистолет, в другой револьвер. Наша цель в камуфляжной одежде. Он оказался одним из тех, кто издевался над девушками, когда меня посадили в клетку «Дома пустоты». Так что мне многое хотелось ему высказать. – Одно нажатие на курок, и нужно думать не о том, как избавиться от человека, а как спрятать труп.

Среди продавцов к нам стал продвигаться ещё один главарь «пустых» – Воржен.

– Это из-за «иголочек» наше уважение и состояние на дне помойной ямы?

– Это точно они. Я не знал их лица, теперь навсегда запомню. Вы меня помните?! – спросил Воржен, указывая на меня небольшой кувалдой с длинной рукоятью. – Оторванными головами мы вернём себе уважение.

– Осторожно, можешь испортить такой товар, – попросил Гарцирий у Воржена. – Милое личико. Даже себе думаю оставить. Хочешь быть моей? – После вопроса прицелился в меня пистолетом.

– Она никогда не будет твоей! – грозно зарычал Триментрий.

– Ты уверен?! – Гарцирий наставил револьвер на союзника. – Хотя что-то в этом есть…

– Ты о чем? – поинтересовался Воржен, опустив кувалду на сладости.

«Ну вот, уже портят вкусняшки, используя их в качестве подставки для кувалды. Вдобавок драки не избежать. Эх…»

– Что-то в этом есть… В местной ненависти к огнестрельному оружию. – Гарцирий начал любоваться своим оружием. – Я не могу нарадоваться и редко чувствую себя более уверенно, чем теперь, когда в моих руках жизни наших обидчиков. Они зависят всего от движения моего указательного пальчика. Но местные и азордные, когда видят попавший в этот мир огнестрел, сразу ломают. Разбивают на части, чтобы его нельзя было собрать. Оно считается самым бесхарактерным оружием, для которого не нужны особые навыки. А как же меткость? Скорость стрельбы? Но все утверждают так: если ребёнок без усилий может убить взрослого – это оружие не боевое, а подлое. И что-то в этом есть: два нажатия, и наших врагов как ни бывало.

– Ты хочешь открыть здесь пальбу? Хочешь собрать азордных?! – выдавил Триментрий.

– Это я предусмотрел, никто не появится, даже если я вас взорву, – успокоил всех Гарцирий. – «Золотой вексель» попал точно в такую же неловкую ситуацию. Но их мы обещали отпустить, если выманят тех, кто сорвал нам самые грандиозные торги. Никто не хотел кровавого побоища, тем более, их царица больная на всю голову. Здесь оставим в живых только девушку, чтобы она стала моей.

В магазине что-то зашумело.

– Не стоять столбом, проверьте, что там! Их может быть гораздо больше! – Он вновь стал целиться. – Эй, ты, проверь Тороса! Будь осторожен, на Земле есть такая пословица: «Голова волка может укусить даже после смерти».

Из-за прилавка вышел с винтовкой в руках стрелявший обладатель тюремной внешности. Он несмело подошёл к лежащему и засыпанному сладостями Торосу, рассмотрел его с разных сторон и громко произнёс:

– Он мер…

Но Кииг не успел договорить. Ножны в руках Тороса успели быстрее воткнуться ему в рот. Откинув голову, с окровавленным ртом тот отлетел на прилавок, за которым стоял. Наш лидер подорвался и закрыл нас от пуль Гарцирия, который успел пальнуть пару раз. Последние выстрелы главарь «Дома пустоты», к собственному удивлению, промазал, зашатался и углубился в толпу.

Завязалась драка, Триментрий сражался с одной стороны, Торос бросился на другую, на убегающего Гарцирия. Меня оставили по центру, словно чтобы любоваться тем, как будут разносить с двух сторон магазин.

Триментрий – умелый боец, он прекрасно владеет боевым искусством, которому его обучили. Он не наносит удары, в основном ломает кости. Хватает противника, выкручивает, как ему удобно, а если добрался до пальцев, без шансов. Самое мерзкое зрелище, когда он ломает пальцем нос или уши. Также использует броски о землю и не упускает возможность телом врага разломать мебель. Всегда, когда дерётся, со стороны смотрится, словно Триментрий старший брат, который издевается над младшими. Он пытался меня обучить, но мне не хватает точности в движениях.

Некоторые пробовали и на меня напасть. Сложности с ними разобраться не было. Искалеченные, они отлетали, не успев понять, что произошло. При этом я даже не сходила с места. Просто контролировала чрезмерную жестокость своей способности.

У Тороса было очень жарко, кто-то начал пальбу. Я видела, как он закрывает лицо локтем, а другой рукой продолжает расшибать всех ножнами, не щадя глаз противника. Всех, кого Торос калечил, добивал до потери сознания. В драке наш лидер яростный, словно одержимый. Его ножны окрашивались кровью не меньше обнажённого меча.

С другой стороны, так же появился противник с пистолетом. Перед выстрелом он зашатался и спустил курок мимо цели. Триментрий выбил пистолет и сломал ему обе кисти. Я догадываюсь, кто стоит за их промахами, и мне это не нравится.

В основном враги были вооружены холодным оружием, по степени владения которым напоминали рядовых азордных. Для нашей победы нужно лишь время. Сзади где-то кричала наша цель:

– Слабаки! С тремя справиться не могут! Воржен, помоги, ты-то чего стоишь, амбал?!

Внезапно ко мне прилетел Торос, Воржен вмешался в схватку. Его оружие не было духовным, обычная небольшая кувалда с длинной рукоятью в сочетании с огромной грубой силой медиакарда. Бил наотмашь, Торос попытался блокировать и отлетел ко мне.

– Не сравнивай меня с этими слабаками!

Воржен подлетел к нам и, размахнувшись, вырубил одного из своих.

– Не мешайтесь под ногами!

Он крушил всё, что попадалось на пути, в попытках атаковать Тороса. Столько десертов испортил, ломая прилавки. Своим равнодушным отношением к сладостям он меня рассердил. Я направила способность на него, и в его ногу воткнулась вилка. Воржен переключил внимание на меня.

– Ах ты мразь!

Я запаниковала и прекратила атаку. В этот момент ему прилетел сильный удар по голове ножнами от Тороса. Но Воржен на то и Воржен. Он пошатнулся, стал махать кувалдой ещё рьянее, даже проделал огромную дыру в стене.

– Воржен! Что ты творишь?! – орал на него Гарцирий.

– Не мешай мне, раз сам не можешь справиться! – прокричал в ответ Воржен и повернулся ко мне.

Гарцирий предупредительно выстрелил, задев ему ногу.

– Не смей атаковать мою женщину!

– Что ты сказал?! – замахнулся кувалдой и повернулся к Гарцирию.

В этот момент Торос на мгновенье достал прямой меч и отрезал Воржену руку, держащую оружие. Тот заорал и отскочил, сжимая оставшуюся культю. Отрезанная конечность упала, но продолжала держать кувалду.

– Это всё из-за тебя, Гарцирий! – обвинил напарника Воржен.

– Закрой пасть и сражайся! – Толкал остальных бойцов к Торосу другой глава «Дома Пустоты».

– Ты будешь стоять на месте, как последний трус!

– Пули его не берут! У меня уже мало патронов осталось!

– Мало патронов!

Воржен прорвался к Гарцирию и схватил того за шею целой рукой. На Тороса бросились остальные бойцы.

– Урод! Ты накопил целый склад оружия, а взял с собой самое никчёмное! Твоя банда может только с женщинами развлекаться! Они их даже не ранили!

– Отпусти шею, Воржен! Или …

– Или что!? Пальнёшь в меня? Твою тонкую шею я сломаю гораздо быстрее!

Раздались выстрелы. Гарцирий не стал терпеть слова своего соратника. С двух орудий он стрелял в грудь Воржену до тех пор, пока полностью не закончились патроны. Тот замертво упал, а отрезанная рука наконец-то отпустила кувалду.

– Ублюдок! Посмел мне угрожать! – Гарцирий покашливал и держался за шею. – Парни, продержитесь, сколько сможете, я за помощью!

Он покинул здание.

– Авия! За ним! Не дай ему уйти! – зарычал Торос, замешивая оставшихся врагов.

– Хорошо! – выбежала через дыру в стене, пробитую Ворженом.

На улице было хорошо. Контрастно тихо и спокойно. Только из здания доносились шум и крики. Кусая спасённое печенье, направлялась за Гарцирием и недоумевала, почему не выступили азордные к этому времени. Он, кстати, далеко не убежал, возле его тела стоял мужчина.

– Привет, Авиюшечка!

Я правильно предполагала, что у нас есть подмога. Это персонаж в солнечных очках и спортивном костюме из «Невзрачных теней» – полный придурок.

– Привет, Рууфтрий! – я не радовалась встречи.

– Соскучилась по мне?

– Ни капельки!

– Не может этого быть. Не сдерживайся и отдайся наконец-то мне, – с этими словами он расправил свои объятья.

– Боюсь, что не сдержусь и наконец-то дам тебе между ног.

– Какая ты грубая. Уже возбудилась?

«Как же мне неприятна его компания. Он меня всегда так раздражает, но его присутствие объясняет, почему Гарцирий стал шататься и мазать, когда стрелял в Тороса. Этот гопник Рууфтрий – талантливый иттатер. Как только его терпит госпожа Эль Ц 'Иола…»

– Чего замолчала? Не можешь говорить из-за того, что гормоны мозг отключили?

– Что ты здесь делаешь, кроме того, что меня раздражаешь?

– Я здесь как великолепная помощь от «Невзрачных теней». «Золотые» нас предали. Так что в альянсе сейчас «Невзрачные тени», «иголочки» и «глазастики».

– Теперь я знаю всех врагов по имени! – закричал лежащий на животе Гарцирий. – Ты всё слышал! Разберись!

– Так ты ещё жив! – воскликнул Рууфтрий и бросился к главе «Дома пустоты», но тот направил на него револьвер.

– Живее всех живых! Надеялся, что от пинка умру!? Говорят, ты очень живуч, Рууфтрий. Сейчас и проверим.

Я вмешалась, и Гарцирий выстрелил в небо. Перестала сдерживать способность. Гарцирий не понимал, что происходит: что-то невидимое его повалило, яростно и глубоко расцарапало лицо и шею. В бешенстве схватило камень и стало им бить по голове. Глава «пустых» уже перестал сопротивляться, но удары не прекращались. Камень полностью окрасился кровью. Это была моя Одиома.

Моя способность – Одиома, состоящая из пороков. Жестокая, грубая, жадная, развращённая, всё ненавидящая часть моей души. У каждой девушки она есть. Вот только моя могла выходить наружу и творить ужасное. Я словно её выдыхаю, и она преобразуется в форме девушки моего телосложения, только сгорбленная. С длинными руками, заканчивающимися острыми ногтями и длинными волосами, обрамляющими мою шею. Это поводок, ограничивающий расстояние для этого агрессивного порождения.

Во время использования способности стараюсь равномерно дышать через рот. Чем больше я выдохну Одиому, тем она сильнее, а чем сильнее, тем сложнее её контролировать. Если моё дыхание делается неравномерным, она перестаёт подчиняться командам. Стоит только закрыть рот и прекратить в неё вдыхать, быстро и бесследно растворяется в воздухе. Нужно выдыхать новое тело для Одиомы, а это вытягивает много духовных сил.

Для всех она невидима. Её женский немой вопль во время использования слышу только я. От него мне неспокойно спится.

Одиома духовная и поэтому в разы сильнее любого медиакарда. Её сложно контролировать, у неё нет друзей или врагов. Она атакует всех, кроме меня – её вместилища.

Рууфтрий знает про Одиому, и его несколько шагов назад объяснимы. Она это заметила и бросилась к нему. К этому времени моя способность окрепла, я достаточно в неё вдохнула. Прежде чем раствориться, успела Рууфтрию царапнуть шею.

– Фу! Пронесло! Уже не первый раз ты меня атакуешь. Это точно из-за сильных чувств ко мне.

– Не льсти себе. Я её не контролирую.

– Хотел бы я хоть раз увидеть Одиому! Она, наверное, очень страстная и горячая.

– Зря я её остановила…

Тем временем драка в здании изрядно поутихла.

– Ты убила Гарцирия? – спросил Рууфтрий.

– Надеюсь, что нет. – Я подошла к нему, чтобы убедиться. Его окровавленное тело еле дышало. – Он жив.

– За счёт него шею и заживлю! – По-садистски улыбнулся Рууфтрий.

– Может, не надо? Он и так плохо выглядит.

– Ты сама с ним это сделала. Могла остановить Одиому гораздо раньше.

– Он это заслужил. Я его помню. Стольких девушек измучил… Меня больше беспокоит, кому он кричал разобраться.

– Наверное, им, – указал на открывающийся проход из подземных лабиринтов Рууфтрий.

Это был не секретный проход «Дома Пустоты», а один из многочисленных выходов наружу для Азорда.

Синие мантии оттуда выбегали одна за другой.

– Стоять! Это Азорд!

– Поэтому лучше бежать, а не стоять! – ответил им Рууфтрий. Он только повернулся спиной, как в него врезалось что-то большое на цепи и снесло с ног, только солнечные очки и остались. Он впечатался в здание «Слащавой страсти».

– Стой на одном месте! – закричал мне азордный с тремя красными пуговицами. Этот противник будет достаточно проблематичным. Я о нём слышала, он плохо знает наш язык, зовут его Крепкий. Очень банальное имя, но так прозвали, когда он был рабом.

– Стой и не двигай! – угрожающим тоном приказал он мне. – Поняло!

Из дырки в стене наружу вылез Торос. В него азордные стали палить из всего, что стреляло. Летели стрелы, камни, железные штыри и заряды иякулы. Торос только закрывал лицо.

– «Острый игла», сдавайся! Нас много, ты один! Поможем умереть! – раскричался Крепкий.

В руках он держал длинную толстую цепь. Затем стал раскручивать, и на её конце образовалась крупная гиря – духовное оружие. Крепкий запустил привязанную гирю в Тороса, цепь словно удлинилась. От удара наш лидер улетел обратно в здание.

– «Острый игла», сдавай! Окружит женщина!

Азордные, перешёптываясь, меня окружили. Ох уж это постоянное удивление оттого, что я девушка.

Крепкий в сопровождении азордных направился к сломанной стене. Вдруг он стал неустойчив, а значит с Рууфтрием всё в порядке. Посмотрел по сторонам.

– Хватать «Острый игла»! Он мешать шагать!

Азордные устремились в дыру, там повторно завязалась драка. Я выдохнула Одиому, которая ринулась атаковать всех подряд. У ближайшего нападавшего вырвала из рук биту с большими металлическими шипами и засунула тому в рот. Все от меня отскочили.

Из здания выбежал Триментрий. Его вздутые на теле вены говорили о том, что он уже использовал свою способность на пока недоступных мне уровнях. Швырял и ломал азордных, внушая им ужас. Многие в страхе беспрепятственно его пропускали.

Крепкий запустил в Триментрия гирей, тот увернулся и побежал на него. Азордный бросил появившийся снаряд с другого конца цепи. Он остановил Триментрия, после чего на него кинулись бесстрашные рядовые.

– Живой не надо «Острый игла»! – командовал Крепкий. Азорд наставил на меня всё стреляющее оружие, такой же участи удостоился и Триментрий.

Внезапно стражи порядка, один за другим, стали лающе кашлять. Облако дыма образовывалось вокруг головы каждого из них.

– Не сдаваться! Не брать живой! – в отчаянии кричал их главарь.

Обессиленные солдаты падали на колени и хрипели. Мне пришлось остановить Одиому, которая не упускала шанса истязать ослабленного противника. В этот момент один из нападавших выстрелил мне в спину. От боли я закричала и опустилась на колени.

– Авия! – Триментрий подорвался ко мне.

Только Крепкий продолжал оставаться на ногах, остальные падали без сознания. Он оставался единственным, у кого не было дыма вокруг головы. Офицер азордных бросил гирю в Тороса, пробив каменное здание насквозь и помяв машины. Наш лидер с одной стороны, Триментрий с другой, ринулись на него. Он запускал в них снаряды, которыми орудовал быстро и умело. Затем стал вращать цепи, как лопасти вертолёта, чтобы никто не мог к нему приблизиться.

Крепкий снова зашатался и упал на колено. От этого цепь с гирей с грохотом обрушилась на землю, пробив ещё один проход в лабиринт. Мои напарники к нему подбежали, но он не сдавался, всё раскручивал одну цепь, не давая приблизиться.

– Я уничтожить вас! Полностью!

Его движения стали ещё более неловкими и медленными. Триментрий смог прорваться и заломить руку. Торос вырубил его ударом по голове. Первый не ослабил хватку и сломал ему обе руки в нескольких местах.

– Вот почему они могли так шумно дрались, – подытожил Триментрий, плюнув на вырубленного Крепкого. – Вот кто из азордных главарь «Дома пустоты». Они не вмешивались, пока их не позвали. Нужно поблагодарить Три Четверть за помощь. Я думал, он и меня атакует из-за наших старых тёрок.