Война на Свалке

Рекоу разошёлся не на шутку.

– Я настоятельно рекомендую отправить на Свалку как можно больше геологов и геологического оборудования. Это… – Рекоу на мгновение замялся, – буровых установок, комбайнов копательных… Ну, что там ещё есть у наших учёных для исследования глубин. Иначе война в подземельях Свалки для космических пехотинцев превратится в кошмар наяву. Там, – Рекоу выразительно ткнул пальцем в пол, – вы не сможете использовать ни танки, ни бронемашины, ни высокоточные ракеты. Вся мощь Первого ударного окажется абсолютно бесполезной.

Рекоу перевёл дыхание. Убеждать облечённых очень большой властью людей тяжкий труд. До Создателя всего сущего и то легче докричаться. Получится ли?

– Благодарю вас, – президент поднялся с кресла. – Мы обязательно подумаем над вашими предложениями.

Рекоу поднялся следом. Аудиенция закончена, у витуса Букнира, как главы Федерации Мирема, полно дел.

– Мои помощники займутся вами. Они оформят необходимые документы. Первый ударный отправляется через десять дней. Дата обговорена заранее и переносу не подлежит. Всего вам хорошо, – на прощание витус Букнир снова протянул руку.

Президент в окружении свиты быстро вышел через открытую телохранителями дверь. Рекоу, оставшись в Каминной гостиной совершенно один, сел обратно в удобное кресло.

Миллион виртов это, конечно, хорошо. Рекоу уставился в окно. За неделю вполне реально купить хороший коттедж где-нибудь на берегу океана или у озера. Да и жилищные проблемы детей, можно смело сказать, решены. Но… Невнятное сомнение, словно пёс неприкаянный, бродит в глубине души.

– Утус Рекоу, – в гостиной появился безукоризненно одетый помощник президента, – прошу вас пройдёмте в мой кабинет.

Рекоу тяжело поднялся из кресла, но едва не рухнул в него обратно. Вот оно что! Рекоу очумело уставился на холёного помощника президента. Мирный вариант решения проблемы даже не рассматривался. Ни президент, ни министры словом не обмолвились о возможности договориться с бунтовщиками, обойтись без выстрелов и напрасных смертей.

Вот почему министр обороны так улыбался, словно на концерте популярного юмориста. Витус Ропин безуспешно пытался скрыть распирающее его превосходство. Да. Да. Именно превосходство!

Последняя серьёзная война отгремела больше шести сотен лет тому назад. Уже много поколений космические пехотинцы воюют с манекенами на полигонах. А ведь так хочется хотя бы разок пульнуть в самого настоящего живого врага. За столетия мирной жизни в военных скопилось столько спеси и самоуверенности, что даже провал Первого крейсерского не отрезвил их.

Рекоу, понурив голову и опустив плечи, вышел из Каминной гостиной вслед за помощником президента. Остаётся надеется, что жители Свалки и в самом деле в ужасе разбегутся по хатам, когда над их головой зависнет армада Первого ударного.

Глава 3

Учебный поход

Поверхность Дайзен-2 представляет собой одну огромную тёмно-красную пустыню из нагромождения древних метеоритных кратеров, изъеденных эрозией гор, камней и песка. По дну одного из бесчисленных оврагов пробирается партизанский отряд. Небеса разразились проливным дождём. Под завывание ветра ручейки жидкой грязи стекают в овраг. Два десятка солдат в тёмно-красных боргах с закинутыми за спину автоматами бредут по колено в мутной воде.

Третье и четвёртое отделения первого взвода первого полка Народной армии самообороны Дайзен-2 возвращаются с учебно-боевого рейда на базу. Рядовой Чаг Ратаг по прозвищу Непоседа шагает за Шныком, командиром отделения и закадычным другом.

Вообще-то на марше от каждого солдата требуется не терять бдительность и быть готовым в любой момент вступить в бой. Но сейчас, после пяти десятков километров по пересечённой местности, солдат Народной армии можно взять голыми руками.

Стемнело почти. Чаг устало огляделся по сторонам. Вверху, на фоне чуть более светлого неба, угадываются неровные края оврага. Тяжёлые шлепки по мутной воде тонут в шуме дождя и завывании ветра. Даже здесь, на дне оврага, сильный ветер крутится юлой и норовит опрокинуть в жидкую грязь. Каждый шаг даётся с трудом. Ремень автомата и лямки разгрузки давят на плечи. В такие моменты нехотя начинаешь проклинать и непогоду, и тяжеленное снаряжение, и сделанный когда-то выбор в пользу карьеры профессионального солдата.

Само по себе учебно-боевое задание не слишком сложное: скрытым маршем пройтись по восточной окраине Северного плоскогорья с заходом на вершину 36/8 и вернуться обратно на Партизанскую базу № 4. Единственная сложность – пройтись пешком с полной выкладкой пятьдесят с лишним километров.

Поначалу было легко и приятно, не рейд, а прогулка. Начало лета, снег давно сошёл, земля просохла и стала твёрдой, как бетон. Но! Когда до вожделенного отдыха осталось каких-то десять километров, через горный хребет кратера Финдос перевалила огромная туча и разродилась проливным дождём. За десять минут земля напиталась влагой, размякла и превратилась в тягучую грязь. А ещё через полчаса овраг наполнился мутной жижей. Если дождь не стихнет, то придётся выбираться на поверхность, а это снижение общей оценки за выполнение учебно-боевого задания. Хотя… Чаг с тоской посмотрел на стекающую по склонам оврага воду, в такой ливень условный противник всё равно не сможет обнаружить партизанский отряд хоть из космоса, хоть с беспилотника.

Последние километры растянулись до бесконечности. Вода всё прибывает и прибывает. В тёмных сумерках спина Шныка едва видна. В самую пору обвязываться верёвкой, чтобы не потерять друг друга в темноте.

Господи! Чаг едва не поскользнулся на скользком камне. Уж поскорей бы война началась! Как гласит народная мудрость: тяжело в учении, легко в бою. А так хочется отдохнуть. Учения, стрельбища, учебно-боевые рейды, теоретические и практические занятия следуют друг за другом бесконечной чередой. Заколдованный круг и только. За четыре местных года подготовки довелось обойти Северное плоскогорье и примыкающие к нему горы вдоль и поперёк. Осталось ещё только глаза завязать, чтобы запомнить на ощупь каждый камешек, каждый овраг и каждую расщелину.

По колонне солдат пробежало оживление. Идущий впереди Шнык распрямил спину и прибавил шаг. Чаг едва не задохнулся от радости. Наконец-то! С плеч будто свалился тяжёлый груз, а ноги сами понесли вперёд. Дошли! Не иначе!

Резкий поворот влево в неприметную пещерку. Чаг нащупал над головой каменный свод. Шум дождя и завывание ветра быстро стихли. Под ногами вместо противных шлепков зашуршали мелкие камешки. Впереди из темноты выступил силуэт Шныка. Чаг улыбнулся. Перед входом на базу приветливо горит фонарь.

– Непоседа! – Шнык на ходу обернулся. – Ты не поверишь: Великий Создатель существует!

Возбуждённый голос друга едва пробивается через герметичный шлем борга, но и по внешнему виду Шныка легко понять, насколько он рад скорейшему завершению утомительного рейда.

– Без базара, Шнык! – во всё горло выкрикнул Чаг. – Великий Создатель только что подарил нам крупицу своего божественного внимания!

От безумной радости хочется петь и танцевать. Не важно что, не важно как, лишь бы дать выход прущему изнутри веселью. Но Чаг торопливо переступил через высокий порог герметичной двери, сзади напирают идущие следом товарищи. Время повеселиться ещё будет.

Яркий свет внутри шлюза после темноты ночи и мрака входной пещеры режет глаза. Зато… Чаг с превеликим удовольствием поднял забрало и вдохнул свежий наполненный живыми запахами воздух базы… Точно дошли.

В раздевалке царит весёлая суета. Солдаты, молодые парни от девяносто до ста двадцати лет, бойко скидывают борги и прочую амуницию. Повсюду звучат смех и солёные шутки. В воздухе витает запах пота и мыла.

Отставать от товарищей совершенно ни к чему. Чаг убрал в шкафчик «Надежду», рядышком положил разгрузку с боеприпасами и с превеликим удовольствием снял борг. Натруженные плечи тут же почувствовали невероятную лёгкость. Кажется, подпрыгни слегка, и тут же ударишься головой о потолок.

Очень хочется как можно быстрей вымыться, поесть и завалиться спать. Пусть «похлёбка», синтетическая пища, на вкус ещё та гадость, но после полусотни километров по каменной пустыне она кажется вкуснее телячьей отбивной с горошком и листьями зелёного салата. Но прежде нужно привести в порядок борг и оружие. Солдат в любой момент должен быть готов запрыгнуть в боевое облачение, схватить автомат и встретить врага во всеоружии. Наконец Чаг добрался до душевой кабинки и крутанул краны с холодной и горячей водой.

Длинные тёплые струи падают на голову и стекают по плечам и спине. От удовольствия Чаг закрыл глаза. Вместе с водой стекает усталость.

– Ты надолго? – за спиной раздался голос Шныка.

– Навсегда, – не открывая глаза, ответил Чаг.

Шнык недовольно засопел и отошёл. Ничего. Пусть поищет другую кабинку. В бане, как говорится, нет генералов.

Тёплая вода тянет в сон. Чаг, слегка склонив голову, блаженно улыбается. Нет большего наслаждения, чем после тяжёлого рейда забраться под душ и стоять, стоять, стоять… А впереди ещё большее наслаждение: ужин и долгожданный сон. Нет ничего лучше и приятней, чем армейская кровать с серым шерстяным одеялом и тонкой подушкой в белоснежной наволочке. А потом… А потом опять учёба: теоретические и практические занятия, стрельбища и учебно-боевые рейды. Чаг недовольно поморщился. Уж поскорей бы война началась.

– Внимание!

Чаг встрепенулся и открыл глаза. Приятная нега улетучилась. Из раздевалки, через открытую дверь, долетел голос из громкоговорителя. Лейтенанта Брадана, командира первой роты и начальника Партизанской базы № 4 легко узнать по глубокому басу. Ему бы песни петь, а не отрядом командовать.

– Сегодня, в семь часов утра, с очень важным сообщение выступит глава Независимого правительства витус Тонк. Личному составу, свободному от нарядов и несения караульной службы, собраться на плацу ровно в 6:55 утра. Внимание! – лейтенант Брадан завёрнул сообщение по второму кругу.

Накаркал! Идиот! Чаг прижался лбом к прохладной стенке душевой кабинки. Из груди вырвался тяжкий вздох. Горячая вода по-прежнему льётся на голову и стекает по спине, но от былого удовольствия нет и следа.

Очень важное сообщение главы Независимого правительства может означать только одно – война. На этот раз на орбите Дайзен-2 появится Первый ударный флот, самый большой и самый могучий кулак Федерации Мирема.

Самое главное и самое трудное в предстоящей войне – выжить. Ну и победить, конечно же. Чаг взял с маленькой полочки мочалку и мыло. В недалёком прошлом уже приходилось сталкиваться с космическими пехотинцами. Пусть каждый из них по самую макову набит спесью, но великолепно обучен и ещё лучше вооружен.

Чаг заводил скользким куском мыла по мочалке. Отличная боевая подготовка – наипервейший залог успешного выживания, ну и победы, конечно же. Когда страх туманит разум, тело делает то, чему его учили, гоняли, дрессировали на бесконечных учениях и прочих тренировках. Если потребуется, то хоть сейчас готов сорваться по тревоге и убежать в очередной учебно-боевой рейд хоть на сто, хоть на тысячу километров. Пока оценки ставят офицеры. На войне первый и последний неуд поставит пуля.

Чаг быстро вымылся и вышел из душевой. Остаётся надеятся, что до подхода Первого ударного осталось недели две. Хотя… Чаг накинул на плечи гимнастёрку, может, уже через пару дней космические пехотинцы высадятся возле Щитовой горы. Что поделаешь: у маленькой колонии нет развитой системы дальнего обнаружения. В прошлый раз удалось заранее засечь Первый крейсерский только потому, что он сам вышел на связь.

А пока – Чаг захлопнул шкафчик – нужно подкрепиться. Пустой желудок перестал намекать на пустоту, а вцепился голодными зубами в позвоночник. Если отпуск накрылся, то остаётся надежда хотя бы отоспаться перед войной.

Глава 4

Переговоры

Тридцать шесть дней Первый ударный флот Федерации Мирема добирался с места выхода из последние пульсации до орбиты Дайзен-2, более известной как Свалка.

Из всей системы наблюдения за внешним космосом у аборигенов только орбитальная станция «Снежинка», но и она в первую очередь космический порт, а не передовой форпост. Впрочем, надеяться на то, что до самого последнего момента аборигены так и не смогут заметить огромный флот, глупо. Факелы, исполинские облака плазменного выхлопа девяти больших кораблей, летят впереди флота на сотни и тысячи километров. Любой манёвр, разгон или торможение требует запуска главных двигателей.

Несмотря на все доводы, командующий флотом адмирал Крилл всё равно запретил выходить на связь. Свалка ответила гордым молчанием. Даже когда Первый ударный завис над планетой, а космические пехотинцы захватили «Снежинку», даже тогда из кратера Финдос не пришло ни одного вызова. Нужно отдать должное: в игре в молчанку аборигены одержали моральную победу.

Местных жителей совершенно не испугал огромный флот в составе красы и гордости Федерации линкора «Ингар», фрегатов «Вемис» и «Ноуссан», носителя такшипов «Юрланд» и авианосца «Амал». На борту четырёх десантных транспортов «Нутан», «Аттау», «Годван» и «Нивран» прибыла Первая десантная дивизия Федерации Мирема, а это пять тысяч космических пехотинцев, танки, боевые машины пехоты, самоходная артиллерия.

Но даже захватив господство в космосе, адмирал Крилл не стал спешить с переговорами. Линкор и фрегаты выпустили из своих недр множество разведывательных спутников и беспилотных летательных аппаратов. Космические истребители, оглашая окрестности воем реактивных двигателей, проутюжили кратер Финдос вдоль и поперёк.

Разведка поработала на славу. Каждый без исключения бугорок, камень, военный объект был обнаружен, исследован и нанесён на карту. Только… Маленькая колония в буквальном смысле закопана под землю. Если аборигены и подготовились к войне, то большая часть их решимости скрыта под пустынями и горами кратера Финдос.

Лирон Рекоу, правительственный консультант при командовании флота, изо всех сил спешит в штаб, но не получалось – невесомость, будь она неладна. Это только во вращающемся кольце жилого модуля можно нормально передвигаться на двух ногах по самому обычному полу, а на остальной части исполинского корабля царит невесомость. Несмотря на все усилия физиков, изобрести генератор искусственной гравитации не удалось до сих пор.

Рекоу дважды за свою жизнь приходилось преодолевать расстояние в 19 световых лет, но оба раза в качестве ледяного груза в анабиозной капсуле в зелёном контейнере с синими полосками. Оба раза, если разобраться, космоса по-настоящему он не видел. Зато сейчас, на борту линкора «Ингар», прелести космического полёта чувствуются во всей красе. Словно муха на стекле с мёдом, Рекоу торопливо ковыляет по проходу в ботинках-липучках.

– Берегись!

Рекоу замер на месте и втянул голову. Мимо, обдав воздухом в опасной близости, пролетел техник в светло-серой униформе. Ну да, Рекоу боязливо обернулся, настоящие космонавты липучками не пользуются, а летают по проходам и колодцам с ловкостью обезьян. Здесь, в глубине линкора, довольно многолюдно. Рассчитывал добраться до штаба флота за десять минут. Но – Рекоу тяжело вздохнул и заковылял дальше – куда там! Тренироваться нужно было, а не отсиживаться в собственной каюте целую неделю. Наконец всего за две минуты до 17 часов по местному времени Рекоу переступил порог штаба.

Как и полагается, штаб Первого ударного находится в самом защищённом месте линкора «Ингар», в его середине. Посреди просторного помещения стоит тактический стол с голографическим проектором. Вдоль стен пульты управления. Штабные офицеры склонились над тактическими экранами. Ещё два широких экрана висят у них над головами.

– Добрый вечер, – ковыляя к тактическому столу, вежливо поздоровался Рекоу. – Надеюсь, вы ещё не лишили аборигенов последней возможности сдаться.

– Добрый вечер, уважаемый, – от слов адмирала Крилла веет холодом. – Вы опоздали. На ваше счастье аборигены до сих пор не вышли на связь.

Рекоу не ответил, извиняться не имеет смысла. Адмирал отвёл глаза в сторону, словно тут же забыл о присутствии правительственного консультанта. Рекоу молча остановился возле тактического стола.

Во плоти в штабе флота присутствует только адмирал Крилл, а фактически за переговорами будут наблюдать все высшие командиры Первого ударного. Рекоу посмотрел по сторонам. На тактических экранах перед штабными офицерами загадочные графики, цифры, бегущий текст и прочие данные. На двух больших экранах над их головами изображения контр-адмирала Нинчана, капитана линкора «Ингар», генерал-лейтенанта Солмара, командующего Первой десантной дивизией, а также капитанов фрегатов и транспортников флота. Оно и правильно, Рекоу выпрямился и попытался принять вертикальное положение, предосторожности лишними не бывают. Не стоит класть все яйца в одну корзину.

Связи со Свалкой всё нет и нет. От нечего делать Рекоу принялся украдкой разглядывать командующего флотом.

Адмирал Крилл, сидящий в широком кресле и пристёгнутый ремнями крест-накрест, похож на императора седой древности. Ростом командующий флотом не вышел, худощавый, вытянутый, но отнюдь не хилый. Как и любой космический офицер, адмирал Крилл может похвастаться накаченной мускулатурой. В условиях невесомости регулярные физические упражнения не блажь, а суровая необходимость. Пусть фигуре адмирала недостаёт габаритов, зато грозного достоинства на лице хватает с избытком. Такое впечатление, будто не ты смотришь на него сверху вниз, а он взирает на тебя с высоты царственного трона.

За семь дней с момента пробуждения из ледяного сна Рекоу успел несколько познакомиться с офицерами линкора. Пусть поначалу контакт не клеился, зато потом они рассказали много интересных подробностей об адмирале Крилле. Самое неприятное заключается в том, что адмирал Крилл законченный карьерист.

Ровно за неделю до отправления Первого ударного в поход специальным указом министра обороны адмирал Шнобир, прежний командующий флотом, был отправлен в почётную отставку по причине достижения пенсионного возраста. Тем же указом на должность командующего флотом был назначен адмирал Крилл. Как в секунду откровенности выразился контр-адмирал Нинчан: «Штабная крыса и великий интриган с чрезмерными амбициями». Как втихомолку поговаривают в офицерской кают-компании, адмирал Крилл пробрался на должность командующего флотом исключительно по карьерным соображениям. Он уже достиг потолка в Министерстве обороны. Для финального рывка в обойму больших политиков ему позарез нужна победа над бунтующей Свалкой. Не к добру такое рвение, не к добру.

– Где связь? Дайте мне связь со Свалкой! – громогласно потребовал адмирал Крилл.

– Мы вызываем аборигенов по всем каналам, но они не отвечают, – отозвался штабной офицер.

Адмирал Крилл недовольно нахмурился. Рекоу невольно улыбнулся. Не любит адмирал, когда кто-то откровенно забивает на его приказы. Впрочем, как бы то ни было, в своё время адмирал Крилл закончил Лирдское военно-космическое училище с отличием и прошёл по всем без исключения ступенькам административной лестницы. Если его таланты как полководца ещё можно оспорить, то как администратору и тяжелоатлету подковёрной борьбы ему нет равных. Может, и в самом деле лет через десять он переедет в Правительственный дворец.

Что-то не похоже, что грозный вид Первого ударного произвёл на аборигенов впечатление. Рекоу приуныл. Только в десять минут шестого над тактическим столом возник голографический экран, виртуальный аналог телевизора. От далёкой колонии глупо ожидать полноценного объёмного изображения. Наконец рябь чёрно-белых полос сменилась изображением витуса Тонка, так называемого главы Независимого правительства. Рекоу сощурился, трудно не узнать бывшего помощника начальника Управления по энергетике.

– Добрый вечер, адмирал, – главарь мятежников заговорил первым. – Простите, не имею чести вас знать.

– Добрый вечер, витус. Разрешите представиться: командующий Первым ударным флотом Федерации Мирема адмирал Блар Винжич Крилл, – с хорошо скрытым вызовом ответил адмирал.

Точно тяжеловес подковёрный! Рекоу стрельнул глазами в сторону адмирала. Командующий флотом сумел соблюсти правила вежливости и при этом мастерски выделить фразу «Первый ударный флот».

– Адмирал, – быстро заговорил витус Тонк, – ваш флот вторгся в пределы независимого государства Дайзен-2. Если в течение ближайших двух часов вы покинете орбиту планеты и направитесь за пределы нашей системы, то мы готовы расценить ваш поступок как досадное недоразумение. Дайзен-2 – мирная планета. Мы не желаем войны с Федерацией Мирема. Более того! Мы выступаем за установление дипломатических и торговых отношений.

Вот так, Рекоу едва не захлопал в ладоши, несложным словесным трюком глава мятежников переложил вину за предстоящую войну на Федерацию Мирема, Первый ударный флот и на адмирала Крилла лично. Не исключено, что в данный момент вся планета следит за переговорами. Впрочем, Рекоу опять приуныл, витус Тонк не похож на человека, которого страшит предстоящая бойня.

– Система Дайзен и планета Дайзен-2 являются неотъемлемой частью Федерации Мирема, – чеканя каждый слог, заговорил адмирал Крилл. – Первый ударный флот прибыл в систему Дайзен для восстановления конституционного порядка в колонии Дайзен-2. Ваше так называемое Независимое правительство является незаконным, и я не обязан его признавать.

Адмирал Крилл выдержал эффектную паузу и продолжил:

– Витус Тонк, я уполномочен правительством Федерации Мирема предложить вам прекратить бессмысленное сопротивление и сложить оружие. В случае добровольной капитуляции всех участников вооружённого мятежа ожидает амнистия. Вы лично и члены вашего так называемого Независимого правительства уйдёте в почётную отставку с сохранением всех причитающихся выплат и пособий. В противном случае мне приказано подавить вооружённый мятеж с применением всех имеющихся в моём распоряжении сил и средств.

Рекоу опять с трудом сдержался, чтобы не захлопать, но на этот раз от бессилия. Пусть адмирал Крилл говорит о мире, но добровольная капитуляция Свалки его совершенно не устраивает.

– Вам нас не запугать, – выражение лица витуса Тонка не изменилось. – Мы готовы с оружием в руках отстоять нашу свободу и независимость. Вам никогда не поставить Дайзен-2 на колени, адмирал.

– Это ваше окончательное решение? – тут же спросил адмирал.

Адмирал Крилл с трудом сдерживает торжество. Ещё немного и командующий флотом откровенно пошлёт витуса Тонка на три весёлые буквы.

– Да.

Рекоу едва не взвыл от отчаяния. Витус Тонк и адмирал Крилл ведут себя как два бойцовых петуха на арене. Один делает вид, будто поражения Первого крейсерского флота никогда не было, второй тактично молчит, но всем своим видом напоминает об этом. Они что, не понимают, что в конечном итоге оба попадут в суп, причём в одну и ту же кастрюлю?

– Адмирал? – Рекоу выразительно посмотрел на командующего флотом.

Адмирал Крилл недовольно поморщился и нехотя произнёс:

– Да. С вами желает поговорить утус Рекоу, правительственный консультант.

Рекоу молча порадовался: ещё на Миреме заранее удалось настоять на личном разговоре с главарём мятежников. Мирный исход не укладывается в личные амбиции адмирала. Не для этого он разводил интриги, не для этого пролез на должность командующего Первым ударным флотом. Наоборот: ему нужен упёртый противник, который будет упрямо сопротивляться и сложит оружие не раньше, чем пара тысяч аборигенов отправится на встречу с Великим Создателем раньше времени. Будь его воля, адмирал тут же свернул бы переговоры.

– Добрый вечер, витус Тонк. – Голографический экран повернулся в сторону Рекоу.

– Добрый вечер, витус Рекоу, – вежливо ответил главарь мятежников. – Как я вижу, отставка благотворно повлияла на вас. Вы загорели.

Для своих пятидесяти шести лет витус Тонк выглядит великолепно. Широкое открытое лицо с крупными чертами. Глубоко посаженные глаза всё так же излучают властность. Вот только некогда густые чёрные волосы тронула седина. В молодости главарь мятежников занимался тяжёлой атлетикой, благодаря чему до сих пор может похвастаться фигурой штангиста. Но… Власть над целой планетой не прошла даром. В выражении лица витуса Тонка, в его манере держаться и вести разговор чувствуется превосходство над простыми смертными, даже спесь.

– Витус Тонк, – решительно заговорил Рекоу. – Сейчас, в данный момент, вы творите историю, но не понимаете, какую именно. Да, я с вами полностью согласен: существующая ныне система управления колониями прогнила, как поражённая фитофторой картофелина. Не мне вам рассказывать, какими бедствиями и страданиями оборачивается эта гниль для жителей далёких миров. Ну и пусть бы себе гнила дальше! Глядишь, лет через сто сгнила бы окончательно. И тогда правительство Федерации пошло бы по пути мирных реформ и было бы вынуждено предоставить внешним мирам некое подобие автономии. Но нет! Благодаря вам этому не суждено сбыться.