Кафедра новой и новейшей истории: люди и традиции

Началу деятельности рабочих групп предшествовала российско-американская конференция, состоявшаяся в декабре 2001 года в Москве. В ней приняли участие не только члены рабочих групп, но и другие историки, экономисты, журналисты. С докладом о советско-американских отношениях во второй половине 80-х годов и завершении холодной войны выступил известный политик А. Н. Яковлев, который был непосредственным участником этих событий. Конференция в целом была посвящена обсуждению тех факторов и того исторического опыта двух стран, которые сближали наши народы и могли бы помочь в решении наиболее острых и насущных задач современности. Ведь Россия на рубеже XX–XXI веков столкнулась с необходимостью решения многочисленных социально-экономических проблем, связанных с формированием демократической политической системы и современной экономики, построенной на демократических методах управления и рыночных принципах функционирования. Совмещение этих двух основ представляло собой исключительно сложную и противоречивую задачу для любого общества. США, например, в полной мере столкнулись с похожей проблемой в годы мирового экономического кризиса и великой депрессии 30-х годов XX века, в период президентства Франклина Д. Рузвельта. Конференция позволила более четко определить задачи рабочих групп, которые начинали свою деятельность. Завершилась эта большая совместная работа весной 2003 года. Итоговые материалы и документы насчитывали сотни страниц. Специальные доклады и конкретные рекомендации, переданные правительственным и законодательным органам России, содержали предложения по регулированию банковской и финансовой деятельности, развитию ипотечного кредитования и микрофинансирования, мерам по борьбе с безработицей, развитию программ общественных работ и других видов социальной поддержки населения, находившегося в трудном положении. Не вызывает сомнения, что эта совместная работа большого коллектива людей из разных ведомств и учреждений, в том числе американистов исторического и других факультетов, по своему значению выходила далеко за пределы кафедры новой и новейшей истории, да и Московского университета в целом, и оказала позитивное воздействие на развитие российско-американских отношений в этот период.

Большое внимание в деятельности фонда Рузвельта было уделено организации и проведению конференций. Одну из них в ноябре 2003 года было решено провести в Москве в связи с 70-летним юбилеем установления дипломатических отношений между Советским союзом и США. Это важное событие привлекло внимание дипломатических ведомств США и России. В результате два члена американской делегации, Анна Рузвельт и дипломат Уильям Ванден Хувел, прибыли в Москву как гости госдепартамента и посла США, а МИД России направил своего представителя для участия в конференции. Само событие под названием «Франклин Рузвельт и будущее российско-американских экономических отношений» проходило в форме дискуссии – круглого стола в зале заседаний приемной ректора МГУ В. А. Садовничего с его непосредственным участием. Кроме того, в конференции приняли участие директор Фонда Карнеги в Москве Э. Кучинс, президент Американской торговой палаты в Москве Э. Сомерс и представитель департамента Северной Америки МИД России В. Истратов, журналисты различных средств массовой информации. К этому круглому столу было приурочено еще одно событие. По инициативе фонда Ф. Рузвельта в МГУ была переведена и опубликована книга выступлений президента Ф. Рузвельта «Беседы у камина». В связи с этим событием Анна Рузвельт провела публичную встречу с читателями в книжном магазине «Библио-Глобус», где подписывала экземпляры книги всем желающим. Кроме того, она написала письмо президенту В. Путину, и вместе с письмом через помощников несколько экземпляров книги были переданы для президента и членов его администрации. Письмо короткое, но стоит того, чтобы его процитировать:

«Уважаемый господин Президент! Я провела замечательную и насыщенную неделю в Москве, представляя перевод книги моего деда «Беседы у камина» и участвуя в событиях, посвященных 70-летнему юбилею договора, подписанного Рузвельтом и Литвиновым (о восстановлении дипломатических отношений между СССР и США). Особенно впечатляющим было мое пребывание в Москве в период выборов.

Мы очень много можем почерпнуть из истории! Я думаю о тех возможностях, которые имел Франклин Делано Рузвельт, по преобразованию страны, находившейся на пороге разрушения. В течение своего президентства ФДР никогда не позволял своим многочисленным ожесточенным критикам обескуражить себя, напротив, он обращался напрямую к народу, используя радио, чтобы «побеседовать» с людьми у них дома. Это был блестящий прием, и он позволил президенту сделать так много хорошего для страны и всего мира, опираясь на доверие людей.

Его лидерство было также отмечено необычными решениями включать в состав его кабинета тех людей, которые прежде не имели такой возможности: евреев, католиков, женщин и представителей оппозиционной партии. ФДР сформировал основы, на которых строится наша жизнь в настоящее время.

Вы, господин Президент, имеете возможность заложить основы жизни в России на весь нынешний век. Пожалуйста, примите самые наилучшие пожелания от меня и всего нашего семейства.

Искренне Ваша, Анна Элеонора Рузвельт».

Деятельность Фонда Ф. Рузвельта в этот период была связана не только с самостоятельным проведением конференций в России, но и с участием в организации аналогичных мероприятий в США по линии Института Рузвельта. Примером может служить участие в конференции «ООН в 60 лет» в США в 2005 году. Еще одним важным событием в деятельности рузвельтовского фонда стало участие совместно с Фондом М. С. Горбачева в 2009 году в проведении конференции, посвященной первым 100 дням президента Обамы, подготовив материалы и доклад по теме «Первые 100 дней президента Ф. Рузвельта и президента Б. Обамы». Как известно, президент Обама вступил в должность в период финансового кризиса, разразившегося в США в 2008 и затронувшего и другие страны, включая Россию. В этом плане сравнение первых 100 дней президента Ф. Рузвельта по преодолению кризиса и начала деятельности президента Обамы, выглядело вполне уместно, поскольку оба представляли Демократическую партию в схожих условиях.

Фонд Ф. Рузвельта вновь организовал российско-американскую научную конференцию в 2013 году, посвященную на сей раз 80-летнему юбилею восстановления дипломатических отношений. Кроме этого, фонд оказывал содействие Историческому факультету в организации и проведении международных конференций, в частности, форума, посвященного 70-летию окончания Второй мировой войны.

Фонд имени Ф. Рузвельта продолжал свое участие в международных совместных научных программах. Так, в 2004–2005 годах проводились исследования совместно с центром Рузвельта в Мидделбурге (Нидерланды) в области изучения и преподавания истории США в странах Европы. Рузвельтовский фонд собирал и анализировал материалы, связанные с тем, как преподается и изучается история США в различных российских университетах. Упор делался на историю дисциплины, периодизацию и особенности современного этапа, роль помощи США, взаимодействие с коллегами из смежных областей, организационные формы. Было выявлено условно три модели: классическая (только история США), регионоведческая, включая Латинскую Америку и Канаду, и междисциплинарная американистика. В апреле 2005 года состоялась конференция европейских американистов «Изучение и преподавание истории США в Европе. Прошлое, настоящее и будущее». Материалы конференции и доклады по странам были впоследствии опубликованы на английском языке40.

Интересным и несколько необычным направлением в деятельности Фонда Ф. Рузвельта было содействие и информационная помощь в создании документальных фильмов, связанных с деятельностью Ф. Рузвельта. В качестве примера можно привести многосерийный проект ВГТРК «Рузвельт», вышедший на экраны в 2014 году, документальный фильм телеканала «Хабар» из Казахстана, программу «Власть факта» на телеканале Культура.

Фонд принимал участие и в организации программы летних практик студентов кафедры и факультета в США в тот период, когда они проводились, например, в 2013 году.

Подводя итог, можно сказать, что создание Фонда Ф. Рузвельта оправдало себя. В непростых внутренних и внешних обстоятельствах, в которых оказалась история США как дисциплина, появление фонда способствовало сохранению и продолжению традиций в научной работе, преподавании истории США и международном сотрудничестве, заложенных ранее в период становления американистики. Деятельность этой небольшой, частной, по сути благотворительной организации, при добровольном и бескорыстном участии членов группы историков-американистов кафедры позволила сохранить интерес студентов к истории США и обеспечить аспирантам и молодым ученым полноценные возможности для научных исследований. В непростых условиях, когда прекратила свою деятельность лаборатория по истории США, исчезли межгосударственные программы академических обменов, перестала функционировать фулбрайтовская лекционная программа, Фонд имени Ф. Рузвельта продолжает играть роль базы и связующего звена в обеспечении специализации по истории США на кафедре новой и новейшей истории и международного научного сотрудничества историков-американистов не только с коллегами из США, но и Западной Европы.

История Германии

А. В. ЛАЗАРЕВА, А. С. МЕДЯКОВ, Т. Ю. ТИМОФЕЕВА

Традиции изучения истории германских государств были заложены в Московском университете на кафедре всеобщей истории историко-филологического факультета еще в дореволюционное время. Многие университетские профессора неоднократно бывали в университетах Берлина, Тюбингена, Марбурга, что сказывалось в их дальнейшем преподавании и выборе сюжетов исследований. Несмотря на то, что собственно немецкой историей ученые занимались довольно редко, они обращались к ней в контексте курса всеобщей истории.

Одним из первых в 30–40-е гг. XIX в. в своих сочинениях и лекционных курсах к Германии средних веков и нового времени обратился Т. Н. Грановский (1813–1855), известный представитель идеологии западников. Готовясь принять место профессора Московского университета, Грановский был отправлен попечителем Московского учебного округа графом С. Г. Строгановым в Берлинский университет. Там он слушал лекции крупнейших представителей немецкой науки того времени, в том числе посещал занятия знаменитого историка Леопольда фон Ранке41.

Идеалом профессора для Грановского стал немецкий историк античности Бартольд Георг Нибур, о котором он писал в 1850 г.: «При чтении своих лекций Нибур не довольствовался передачей одних результатов. Он вводил своих слушателей во все подробности трудного, глубокомысленного исследования. Каждая лекция входила новым и важным фактом в историю науки»42. Знакомство с наследием немецких ученых сильно повлияло на концепцию всеобщей истории, которую Грановский в дальнейшем последовательно отстаивал в своих работах. Он неоднократно обращался к истории немецкого Просвещения, увлеченно читал лекции об Иммануиле Канте, высоко ценил историко-философские идеи Иоганна Гердера43.

К истории Германии раннего нового времени в своих сочинениях обращался ученик и коллега Грановского П. Н. Кудрявцев (1816–1858). В 1856 г. в журнале «Русский вестник» вышел его очерк об императоре Карле V44. Историк не только создал историческую биографию одного из самых ярких императоров Священной Римской империи, но показал и эпоху Реформации – «одну из замечательнейших эпох в истории»45.

После провозглашения в 1871 г. Германской империи интерес к ее истории в Московском университете заметно возрос. Именно с этим периодом связана преподавательская и научная деятельность выдающегося русского историка В. И. Герье (1837–1919). После окончания университета, в 1862 г. Герье был отправлен в Германию, Францию и Италию для знакомства с опытом зарубежных историков. Сам Герье вспоминал, что особое впечатление на него произвел семинар по работе с источниками немецкого преподавателя Р. А. Кепке, который он успешно реализовал в Московском университете. В своих работах он обратился к истории Германии в эпоху просвещенного абсолютизма.

Докторская диссертация Герье легла в основу первой русской монографии по зарубежной новой истории «Лейбниц и его век» (1868 год, вторая часть «Отношение Лейбница к России и Петру Великому» опубликована в 1871 году)), написанной на основе изучения документов зарубежных архивов46. В ней он относил раннюю границу политики просвещенного абсолютизма в зарубежных европейских странах и России к концу XVII – началу XVIII века. Кроме изучения XVIII в., Герье, вслед за своим учителем П. Н. Кудрявцевым, занимался более ранними страницами немецкой истории, читал специальный курс по Реформации в Германии47.

Изучение и преподавание германской истории нового и новейшего времени в советский период началось на кафедре сразу же после воссоздания исторического факультета МГУ в 1934 г. За это время сменилось как минимум четыре поколения германистов, каждое из которых внесло (а нынешнее и ныне вносит) свой вклад как в научные исследования, так и в тематику преподаваемых дисциплин, связанных с германской историей. Неизменным для всех поколений остается академический стиль и качество научных трудов, выходящих под маркой Московского университета, индивидуальный подход к работе со студентами и аспирантами, открытость исследовательского и педагогического процесса.

Важной отличительной чертой процесса обучения и научной работы германистов является преемственность, позволившая сохранить в годы перестройки и последующего транзита накопленные традиции, избежав в то же время косности и застоя. Нынешнее поколение, пришедшие на кафедру как раз в эти годы, старалось сохранить лучшее из наследия своих учителей, не отказываясь при этом от переосмысления догм и истин, по историческим меркам еще недавно казавшихся незыблемыми.

Уникальные возможности междисциплинарного диалога, непредвзятых дискуссий с зарубежными учеными, доступ в ранее недоступные архивы, стажировки и международные конференции – все это стало характерными признаками современного этапа в развитии как российской исторической науки в целом, так и в деятельности историков-германистов МГУ. Сегодня они активно взаимодействуют с коллегами из Института всеобщей истории РАН, Германского исторического института в Москве, ведущих университетов ФРГ. Основные направления и содержательные акценты их педагогической и исследовательской работы представлены в настоящем очерке наряду с научными биографиями их учителей и предшественников.

Отечественная германистика переживала такой же сложный и драматичный этап становления на рубеже 30-х гг., как и вся советская историческая наука. В довоенные и первые послевоенные годы имелись явные пробелы в том, что касалось хронологического, географического и тематического охвата исследований германской истории (первоначально в советской историографии речь шла только об «истории Запада нового времени»). Во-первых, вне поля зрения оставался период раннего нового времени, за исключением спорадического соприкосновения с ним в рамках более общей проблематики (как, например, в работах Б. Ф. Поршнева о Тридцатилетней войне). Во-вторых, продолжилась еще дореволюционная тенденция, суть которой кратко и емко сформулировал известный русский историк П. П. Митрофанов: «Австрия – Золушка исторической науки». История монархии Габсбургов, на протяжении веков являвшейся ведущим государством германского мира, практически не вызывала специального научного интереса.

Наконец, в-третьих, сама тематика исследований в значительной степени определялась идеологическими установками и текущими политическими реалиями – так, вне конкуренции оставались сюжеты, связанные с изучением народных и революционных выступлений, а также поиски исторических корней германского милитаризма, что было вполне объяснимо на фоне опыта двух мировых войн. Ко всему прочему, нельзя не отметить и тот объективный факт, что кафедра новой истории располагала весьма небольшим кадровым составом, что предопределило как невозможность узкой специализации студентов исключительно по истории Германии, так и ограниченный набор изучавшихся тем.

В самый первый состав сотрудников кафедры, набранный после восстановления исторического факультета в 1934 г., вошел С. Б. Кан (1896–1960), сфера научных интересов которого вполне отвечала отмеченным выше тенденциям – особому вниманию к классовой и революционной борьбе, с одной стороны, и широкой специализации – с другой. Защитив докторскую диссертацию на тему «Два восстания силезских ткачей – 1793 и 1844 гг.» (1940 г.) и являясь автором ряда работ по германской революции 1848 г., он вместе с тем активно разрабатывал тематику иных революционных традиций, в частности, французских, готовил историографические очерки.

Подобной же широтой интересов отличалась Р. А. Авербух (1896– 1978), бывшая профессором кафедры с 1944 по 1958 гг. Как отмечал академик В. М. Хвостов, «одним из достоинств тов. Авербух является то обстоятельство, что круг ее интересов не ограничивается объектом ее специальных исследований, т.е. историей революции 1848 г.»48. Однако свое главное внимание Р. А. Авербух уделяла все же истории революционных движений в Австрии и Венгрии, став одним из первых советских специалистов по изучению этих стран. Именно ее перу принадлежали главы по истории Австрии и Венгрии в подготовленном кафедрой учебнике «Новая история, 1870–1917» (1973 г.). В 1970 г. Р. А. Авербух подвела итог своим многолетним трудам в этой области, выпустив в свет фундаментальную монографию49.

С момента создания кафедры одним из ее ведущих сотрудников являлся известный советский ученый, специалист по истории международных отношений В. М. Хвостов (1905–1972). Защитив в 1938 г. диссертацию на тему «Внешняя политика Германской империи в последние годы канцлерства Бисмарка», с 1939 г. и до конца жизни В. М. Хвостов оставался профессором кафедры, хотя наряду с этим занимал целый ряд постов и должностей вне университета. При всем подчеркивании «классового», «юнкерского» характера внешней политики Бисмарка и критике ее «двуличных» методов в своей оценке «железного канцлера» ученый дал целый ряд трактовок, сохранивших значение до сего дня. Это касается, например оценки политики Бисмарка в отношении России. Ученый, в частности, показал как несостоятельность мифа о мнимых симпатиях Бисмарка к России, так и глубокий реализм его политики, заставлявший канцлера искать с ней согласия и сотрудничества.

Традиции изучения внешней политики Германской империи продолжил А. С. Ерусалимский (1901–1965), сотрудничавший с кафедрой с 1944 по 1956 гг., и в 1948–1950 гг. ее возглавлявший. Именно на этот период пришлась работа над главным трудом жизни историка – фундаментальной монографией «Внешняя политика и дипломатия германского империализма в конце XIX в» (1948 г.), принесшая ее создателю Государственную премию СССР, а также высшее университетское отличие – Ломоносовскую премию. Написанная сразу после войны и опиравшаяся в качестве методологической основы на «ленинскую теорию империализма», эта работа местами излишне подчеркивала агрессивность Германии описываемого времени, однако отличалась привлечением большого количества и тщательной обработкой материала, в том числе и архивных документов. Особое внимание автор уделил становлению англо-германских противоречий, в том числе и таким ранее мало исследованным вопросам, как, например, планам Вильгельма II «взбунтовать» мусульманский мир против англичан50.

В 70-е и 80-е гг. в изучении истории Германии явно возобладал интерес к ее новейшему периоду. Германская история раннего нового времени по-прежнему находилась вне поля зрения историков кафедры, XIX же век освещался лишь спорадически и применительно к очень ограниченному кругу проблем, одной из которых являлось создание в 1871 г. Германской империи. Так, доцент кафедры новой и новейшей истории Л. В. Овчинникова посвятила одну из статей анализу изучения этой проблемы в историографии ФРГ51. В 1986 г. вышла книга многолетнего заведующего кафедрой новой и новейшей истории, выдающегося организатора науки И. С. Галкина «Создание Германской империи, 1815–1871 гг.». Защитив еще в 1936 г. под руководством Н. М. Лукина кандидатскую диссертацию «Германская социал-демократия против демократизации избирательного права в Пруссии», И. С. Галкин в своем последнем большом труде также уделил значительное внимание позиции социал-демократов по отношению к созданию Германской империи. Главными же для него представлялись международные последствия этого события: «О. Бисмарк из раздробленной Германии «железом и кровью» создал в центре Европы милитаристское государство»52.

Лишь с рубежа XX–XXI вв. давние пробелы в изучении истории германских стран начали постепенно устраняться, что было в значительной степени связано с произошедшей в это время сменой поколений историков-германистов. В частности, благодаря научным трудам доцента А. С. Медякова впервые после долгого перерыва предметом специального исследовательского интереса стала история монархии Габсбургов. В его научных трудах на базе архивных материалов Австрии, Венгрии, Германии и России раскрываются механизмы выработки внешнеполитического курса Австро-Венгрии в эпоху дуалистического переустройства страны и в условиях обострения германского и восточного вопросов53. А. С. Медяков является автором глав об Австро-Венгрии и Германии во всех постсоветских учебниках по истории нового времени, подготовленных кафедрой.

Еще одной сферой научных интересов А. С. Медякова является изучение немецкой национальной идеи. Он стал инициатором создания и одним из авторов коллективной монографии, созданной на базе кафедры и посвященной данной проблеме54. Заложенную им научную традицию продолжили его ученики А. В. Лазарева, М. В. Гусева, Д. В. Стерхов и С. И. Голубев, защитившие кандидатские диссертации о различных аспектах немецкой общественной мысли с широким хронологическим охватом от XVII до XX веков.

А. С. Медяков первым применил комплексный подход к анализу такого массового источника по истории повседневности Первой мировой войны, как немецкие открытки этого периода55. Опора на уникальный материал позволила поставить многие вопросы в духе культурной истории и исторической антропологии, в частности, о сочетании бытовавших в обществе социокультурных и идеологических установок с индивидуальным опытом германских солдат военной эпохи. Итогом многолетних исследований стала представленная к защите докторская диссертация56, в которой впервые в историографии был предложен анализ не только изображений, но и текстов личных посланий, вопросов производства, распространения и рецепции открыток, а также их места в возникшей в Германии 1914–1918 гг. «культуре войны».

В начале 2000-х годов специалисты по новой истории Германии расширили привычные хронологические границы своих исследований и обратились к изучению сюжетов раннего нового времени. Прежде всего это было связано с начавшимся пересмотром периодизации и хронологии всеобщей истории – проблеме, в основном касавшейся определения границ между средними веками и новым временем57. Кафедра новой и новейшей истории не осталась в стороне от этой дискуссии, поставив вопрос о включении в свою сферу научных интересов изучение раннего нового времени, периода с конца XV до конца XVIII вв., часть которого была отнесена марксистской историографией к «позднему средневековью» и традиционно считалась вотчиной историков-медиевистов. Периодизация, принятая в советскую эпоху, отрезала у нового времени полностью не только весь XVI, но и половину XVII столетия, что особенно негативно сказалось на развитии изучения на кафедре германистики. Если «новисты», занимавшиеся Англией, Францией или Италией, еще сохранили право на изучение хотя бы XVII в., уделяя внимание революционным движениям этого периода, то историкам-германистам из всего многообразия сюжетов раннего нового времени досталось лишь XVIII столетие с тематикой немецкого Просвещения и возвышения Пруссии58. В итоге из-за существующего хронологического деления германисты-новисты были вынуждены сконцентрировать свое внимание на процессах преимущественно XIX в., фундаментом для которых стал предшествующий период.

Первым германистом кафедры, обратившимся на рубеже 1990-х – 2000-х гг. к раннему новому времени, был профессор А. И. Патрушев. Свои лекции по истории Германии, которые он читал для специализировавшихся по кафедре студентов 3 курса, он всегда начинал с XVI в. и тех фундаментальных изменений, которые произошли в немецких княжествах этого времени во всех сферах жизни общества. Большое внимание Патрушев уделял Реформации и ее влиянию на немецкие реалии всей дальнейшей истории. Его подход к новой истории Германии нашел свое отражение в труде «Германская история. Через тернии двух тысячелетий»59. Вторая часть книги повествует о событиях 1500–1815 гг. Патрушев разделил немецкое раннее новое время на несколько этапов, выделив периоды с 1500–1648 гг., 1648–1789 гг. и 1789–1815 гг. Не будучи узким специалистом по этой эпохе, но прекрасно разбираясь как в отечественной, так и в зарубежной историографии, А. И. Патрушев точно расставил акценты, отметив, что «ни в один из периодов своей истории Германия не изменялась столь кардинально»60, как на рубеже нового времени. Он подразумевал смещение приоритетов от Священной Римской империи германской нации к отдельным абсолютным государствам, среди которых на первый план все больше выходила Пруссия.