bannerbanner
Парад Солнцу: повесть о почитателях, друзьях и любовниках Дикости
Парад Солнцу: повесть о почитателях, друзьях и любовниках Дикости

Полная версия

Парад Солнцу: повесть о почитателях, друзьях и любовниках Дикости

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
1 из 3

От автора

Ни за что не признаюсь в правдивости всех описанных событий. Все герои вымышлены, места выбраны случайно, а погода натянута и не подлежит критике. Это лишь ненастоящая история настоящей жизни. Вам не затаскать меня по судам. Но если вдруг в новостной сводке появится репортаж о большом переполохе на уютном солнечном острове с участием грубой силы, беззакония и политики, то вы знаете, с чего все началось.

Но поздно, я только что представил алиби, и не надейтесь вручить мне повестку.

Пролог

Нестись от береговой охраны с мраморным писсуаром в руках – занятие не для слабонервных. Иногда кажется, что эти бравые парни с бинокулярным зрением сканируют ночные пляжи только лишь в надежде отыскать повод хорошенько размять конечности. Сил у них предостаточно, мотивации – хоть разливай. Так что дергай ногами и не отставай, а то запакуют в гипс, и до скорых встреч.

Но так рано уходить с праздника невежливо, так что мы с Джо прикладывали все силы, чтобы остаться с публикой: он – с прижатой к груди музейной шляпой и рукой на спадающих хлопковых штанах, я – с пятикилограммовым белоснежным каплевидным унитазом на пузе.

Имена всех известных богов и генитальных органов сами собой перемешиваются в голове, создавая шипучий коктейль богохульника, на котором можно прилично набрать скорость. Включив режим «спорт», мы плавно вклинились в жилой массив и выбежали на шумный бульвар, где с легкостью растворились в суете и странности парада.

– Ух, ну и спринт.

– …кажется, легкие в трусы провалились… – запыхался Джо.

– После такого, может, бегом заняться?

– …мне одного раза достаточно…а ты, конечно, давай… только сразу не налегай… одного раза в год для начала хватит.

– Я вышлю тебе дату, будешь знать, когда ждать в гости с остановкой сердца.

– …понял… со скорой проблем не будет.

На нас смотрели, как на очередное представление. С аппаратурой для съемки и ладонями для оваций они ждали очередного всплеска эпатажа, который сами не в состоянии контролировать. По сути, мы оказались в цирке – рассаднике смеха, вычурности, показухи и тыкающих пальцев с грязью под ногтями. Вперед выпрыгнул самый смелый из зрителей. Алого цвета загар и белые пятна вокруг глаз от очков выявили северянина.

– А откуда у вас эта штука? – послышался мягкий баритон.

– Реквизит, – ответил я, поднимая голову. С банкой «Бадвайзера» и татуировкой хоккейного клуба «Торонто Мэпл Ливс» – бедный канадец – слишком высушенный и законопослушный, чтобы оставаться в стороне. Видимо, заплыл сюда случайно.

– Хорошо, но откуда у вас этот реквизит?

– Скажу тебе по секрету, друг, мы его позаимствовали. Вполне возможно, нелегально.

– Вам стоит вернуть его, ребята. Как представитель закона я обязан помешать краже.

– Представитель закона Флориды? – спросил Джо.

– Нет, но я прежде всего лицо с повышенной гражданской ответственностью и…

– Слушай, – перебил я, – а не хочешь увидеть один из наших заготовленных номеров? Ты удивишься, насколько у нас повышенная гражданская позиция, прям как у тебя. Давай я подержу твое пиво.

Я передал ему писсуар и заставил двумя пальцами заткнуть сливной проем. К шоу готов.

– Ты знаешь, в нашем деле главное – оставаться оригинальным, слегка безумным. Ведь если ты безумен, то непредсказуем. А если непредсказуем, то с тобой не соскучишься. – Я отхлебнул из банки и поделился с новым другом, руки его были заняты удержанием писсуара и затыканием слива. – Итак, это очень простой фокус. Как мы его назвали, Джо?

– «Душа компании».

– Да, «Душа компании». Ты не поверишь, но люди сразу же к тебе потянутся. Только держи пальцы крепко. – Тот утвердительно кивнул, и содержимое банки быстро заполнило писсуар. Канадцы любят фокусы, и наш клиент не был исключением.

– И что дальше?

– А дальше я говорю: «ДАЮ ДВАДЦАТКУ ВСЕМ, КТО ХЛЕБНЕТ БЕСПЛАТНОГО ПИВА ИЗ УНИТАЗА», и мы прощаемся.

С такой рекламой спрос появился моментально. Головы заболтались вокруг писсуара, пиво полилось через край, а неугомонная толпа пускала пену в небо, бодаясь и обливая фокусника. Он быстро стал самый обожаемым и влажным экспонатом острова, чему поначалу радовался, неуклюже заваливаясь на спину, словно сверху выгрузили коробку игривых щенят. Но напор усиливался, а жадность росла. Радость вышла из-под контроля, что легко заметить по футболке, которая пошла в расход. И вот наша Душа компании сменила смех на рев в переменку с криками о помощи, пока весельчаки обливают, обсасывают и слизывают алкоголь, пот и слезы с его тела. Возможно, кто-то даже наделал в штаны от счастья.

Так работала Американская Мечта в жарких краях. На таком языке написана и такими песнями спета. Береговая охрана была бы как раз кстати, иначе парень захлебнется. А мы с Джо, распрощавшись с писсуаром, отбежали на безопасное расстояние и с умилением следили за выпуском «В мире животных» на Ки-Уэст.

Но погода переменилась. Я сам успел перебраться куда севернее, провести несколько суровых забегов, и обзавестись критическим состоянием нервной системы, что терпимо. Мышцы сопротивляются после полученного стресса, сердце бьется в ритме тамтамов, что не соответствует джазовому блоку по радио. Лучше бы приемник ловил полицейскую волну – у них всегда интересная сводка новостей – в такую погоду только психи и таксисты выбираются на улицу, а забавные истории с их участием в прямом эфире передают только на частоте органов законопорядка. Лучшее лекарство от меланхоличной ненависти – часть терапии. Не знаю, как остальные, но раз в крупный сезон, незадолго до полуночи, я надеваю заляпанный ярко-синий свитер без рукавов и направляюсь на почетный марафон пота и боли. Ни за что не променяю этот ритуал. За год в теле концентрируется столько кровеносного дерьма, что именно убийственная доля бега может вытянуть загустевший яд наружу, пропитывая свитер снова и снова. Благодаря таким жертвам я остаюсь по-прежнему красавцем. В какие-то моменты кажется, что остаюсь на коне, но затем лицезрю дряблые ягодицы в зеркале и понимаю – даже оседлав единорога на краю радуги, не укатишь в идеальную сказку. Только на своих двоих.

Что ж, переходим к главному аспекту этой тусклой усталой ночи. Смертельному марафону. Беспринципному изнасилованию собственных мышц до интоксикации организма, работающему по принципу «клин клином». Все просто: бежишь, не оглядываясь, настолько далеко, насколько возможно, затем разворачиваешься и мучаешься весь оставшийся путь. Лично для меня финальной точкой перед обратной дорогой является изнеможение, всплывающее темными пятнами перед глазами.

Не всякий раз пробег дается гладко. Иногда на стадии полного отказа нижней части туловища можно отключиться, выбежать под колеса или встретить тех, кого не желал увидеть даже в самом лучшем наряде. В таких случаях стоит избегать места большого скопления людей, так сказать, огибать зоны повышенного риска по периферии, чтобы не попасть в поле камер, полицейскую сводку и долгую память старых знакомых. Но от случайной шрапнели спасения нет. На моем втором по счету марафоне путь пролегал как раз через жилой квартал, где всегда тишь. Шум листвы, да звук тока по проводам. Безоблачное место: ни сирен, ни детей, – только парочка боксеров на баскетбольной площадке весьма энергично пинала друг друга в спарринге, ухмыляясь от удовольствия. Просто один мужик с лентами на руках дубасит второго, а тот, пьяный в хлам, посасывает из банки после каждого пропущенного. Полупрофессионалы – моя любимая спортивная категория. Недолго думая, я завернул к ним на огонек. Меня угостили пивом и пригласили в ринг на бесплатную полуночную тренировку. Дохляк с банкой уселся на асфальт, а я, затянув тепы потуже, исполнил роль новенького. После активных десяти, может, двадцати секунд раунда тело отказалось поднимать руки выше плеча, получать я стал знатно, но на ногах держался. Ровно до тех пор, пока оглушительный удар чем-то вроде балки по спине не отозвался скрипом в позвонках. Я рухнул как камень.

– Давай-ка посмотрим, что в тебя в карманах.

Сил на демонстрацию джеба в стиле Мухаммеда Али совсем не осталось, но шмонали меня под чудное матерное сопровождение и стоны. За колкие замечания по поводу их рода занятий, ориентации, матерей, ориентации матерей меня удостоили легким массажем почек в качестве заминки. Парни хотели поживиться, но, к несчастью, я был пуст. Убедившись в моей физической и материальной непригодности, они надавали сверху, сняли ленты с кистей и ушли восвояси, оставив меня медленно отключаться.

Результат? Утро я провел в ближайшей травме со свежими кровоподтеками, день рождения встретил с ноющим телом и отбитыми почками; на полицейской волне транслировали мою историю, а все до последнего знакомые узнали мой маршрут для бега. Но компания подобралась в тот праздничный вечер действительно славная. Самые интересные люди, что я встречал. Во всяком случае, до того, как наши интересы разошлись самым неприятным образом.

Сегодня марафон вышел куда более удачно. Да, жара стояла, как во Вьетнаме, отчего я начал заметно перегреваться. «Ливень был бы сейчас кстати», – терлось в голове. И небеса услышали, разверзнувшись, щедро прополоскав кости, даруя заветную благодать. Вдоль улицы выстроилась прямая из горящих фонарных столбов, ведущих к дому сквозь стену дождя. Правда, воды набралось уже по щиколотку, конца не видно, психи и патрульные уже бродят, скоро объявят комендантский час. Настоящий Вьетнам.

Во всем вина Джо Клевера. В ливне, в Ки-Уэст, возможно, и во Вьетнаме. Он был генератором бредовых идей, а я работал над реализацией. Потому за все описанное прошу обращаться не к орудию, а истинному кукловоду. Ки-Уэст был полностью спланированной и расписанной операцией этого маленького засранца, который заставил меня поехать вместе с ним. Традиция поездки на юг Флориды для отличившихся и помазанных медработников Мобила, нашей отправной точки, имеет запутанную и таинственную историю. Одни говорят, что у истоков стоят хиппи с их голыми завтраками и жаждой южного панибратства. Другие утверждают, что генеральное руководство просто пыталось уменьшить число врачей в округе, но потерпело неудачу, за что расплачивается по сей день из собственного бюджета. Корней много, но сплелись они в единое дерево, а именно в недельную командировку с целью участия в исследовательской конференции здравоохранения в Майами. Каждый октябрь любители колес, пилюль и шариков бронируют отель на Ки-Уэст, наслаждаются городом, иногда заскакивают в Майами на лекции и собрания. И все на фоне проходящего Фестиваля Фантазий.

Хоть я и не относился к миру белых халатов, но при определенных раскладах, небольшой предоплате и обзорной статье мог составить им компанию. И тут на сцену вступил Джо. Я знаю эту сволочь и уверен, что это он организовал мое участие, подговорил нужных людей, возможно, сшил куклу Вуду, чтобы пробить меня. Крючок с наживкой, пару подерганных ниточек, отчет о прошедших мероприятиях – и дело в шляпе.

Однако мне было все по барабану. И барабан подал первый стук неделю спустя, когда Энджи повела меня на вечеринку у Долфин Стрит. Она меня кинула, как часто бывает в нашей паре. Я вышел на широченный открытый балкон во французском стиле и, свесив ноги, следил за ночным горизонтом. Настроение ни к черту, но причины тому были. И тут прямо через дорогу, возле дверей закрытого магазинчика, мелькнул силуэт. Этот одичалый пытался вскрыть лавку, обходившись одним ломом против решетчатых роллетов и несколькими отмычками против входной двери соответственно. Думаю, у него были также на это причины. Даже спустя почти сорок лет остаются те, кто свято верит в законы чернорабочего кулака, острого словца и Настоящего рестлинга. Но на деле времена изменились: в мире уже главенствует сила имиджа, закона, прав и их трактовки, извращаемые с годами. Ночные взломщики магазинов – остатки забытого расплывчатого прошлого, нежели действительные деятели настоящего. В конце концов, они дойдут до ручки и больше никогда не удостоятся права честно с ними считаться, не только со стороны полиции и власти, но и самых рядовых граждан, нового поколения современной свободной культуры Штатов.

Твоя свобода заканчивается там, где начинаются права других. И уже пора было отправиться в то место, где сочетаются «право хранить молчание» и «право на достойный отдых». А Ки-Уэст идеально подходил для моего расследования. Коктейли, девочки, мальчики, венерические заболевания и пониженный гемоглобин – все, как я люблю. Дикий карнавал мечтателей, чьи сны сбываются нечасто. На континентальном юге свобода и право могут повернуться к тебе задом, как только выплывешь за буйки, отправляясь из нового времени в новейшее. Из 60-х в информационное рабство. С ума сойти, если представить. Кукла Вуду должна сработать, а чеховское ружье когда-нибудь выстрелить, не забывайте. А тогда оно рвануло как из пушки, пробив мне башню до того сильно, что до сих пор разгребаю остатки на сезонных терапиях.

Немного времени прошло, зато теперь я совсем другой субъект. Как вы знаете, выхожу на пробежки, не преступаю закон, пью только по праздникам, а курю по выходным. Шучу. Это не поучительная история, а лишь начало пути, который зародился из Настоящего рестлинга и звонка Джо из полицейского участка, протянувшегося до самого юга Флориды:

«Алло, Джо! Ты знаешь, кто это. Хочу тебя сразу предупредить: ты сам втянул меня, тебе и разгребать скорые руины после десятидневного нахождения на Ки-Уэст. Я в деле!

Наживка заглотана, а значит, будь что будет. Это реальное дело. И мы с ним справимся вместе. Как Дюдя и Уолтер, мы против своей воли, а может, и нет, но вляпаемся по-крупному. Разгоним всех снобов, что приплывают на гребаных лайнерах в уже почти наш город. Их посудины не устоят перед натиском. Молись, чтобы мы успели к местному Фестивалю Фантазий – тому самому, лучшему пиршеству всей Северной Америки, где границы свободы и прав размыты до предела. Но я обещаю не сводить нас с черты, пусть для этого и придется добраться вплавь до острова Сансет Ки сквозь судоходные баржи и артиллерийские залпы базы ВМФ. Если и это не сработает, то укроемся в знаменитом Доме Хемингуэя, прощаясь с оружием, в надежде, чтобы отпустило. На худой конец, заглянем в гости к Лудо Гаринчо. И конечно же, укулеле. У них же есть укулеле?

И не переживай за статью. Нам предстоит многое решить за время ее написания. Уже готовлю список главных вопросов. Но зная малый интерес читателя к заголовкам врачебного характера, можно спокойно взять подшивку газет или найти через Интернет прошлогодние отчеты и по принципу «копировать-вставить» выполнить поставленную работу с незначительными изменениями погодных условий и списка докладчиков. А оставшиеся ответы придется найти исключительно для собственного «я».

Так что разматывай удочку! Нас ждет отличный улов».

1

Нужда ведет путь. Кофеин, деньги, алкоголь, секс, адреналин, шмотки, мефедрон, путешествия, эмоции – долгий лист покупок на новый сезон. Но все не так уж важно, когда обзавелся главным атрибутом – спокойствием. Умиротворением. Затяжное спокойствие перерастает в скуку, что возвращает тебя к нужде, и наш длинный список вновь становится актуальным, хотя бы частично.


Скучал я прилично. В кафе сидела пара ленивых посетителей, за стойкой вяло барабанил Сниззи. Из колонок тяжело струился джаз, и можно было услышать, как при записи с клавишника мелодично падают капли пота.

В общем, обед задался.

– Уже собрал чемоданы на южные заводи Лудо? – спросил Сниззи.

– Еще не решил.

– Цену набиваешь? Это правильно.

– А ты стал нашим личным каналом связи?

– Да, после того как этот ирландец подкрутил мне поясницу, я готов работать на него хоть личным эскортом. Главное, чтобы спину не травмировал.

– Думаешь, он действительно ирландец?

– Да его рыжая плешь сама за себя говорит. Натура лезет, как сорняки по весне.

– Да, жадность как второе имя.

– Только боец из него никчемный. Слишком хилый. Слишком спокойный. Ничего его не бесит. Как вон те двое.

Он кинул взгляд на столик у окна, где сидели два старика. Странно неопрятные и неопрятно странные.

– Что поменьше, мой босс.

– А второй?

– Понятия не имею. Говорят, актер, но похож на бродягу. На вид походит на обоих. Нормальные не станут постоялыми в доме с такой вывеской.

– А может, они бойцы?

– Не. Просто чудики.

– Одна большая странная семья. Вот и трутся вместе.

– Немного не моя лига, но ты прав. В нашем деле главное – оставаться оригинальным, слегка безумным. Ведь если ты безумен, то непредсказуем. А если непредсказуем, то с тобой не соскучишься.

– Воистину, святой отец!

– Ладно, хватит занудства. Ночью идем в «Три Сестры».

– Сегодня четверг.

– Значит, сначала идем на рестлинг, затем в «Три Сестры». Завтра я уже в отпуске.

– Ты хотел сказать, на бои?

– Это Настоящий рестлинг, братишка! Сегодня я проведу тебя в святая святых. Только никому. Первое правило рестлинг…

– Перестань вонять этой чушью из бойцовского клуба. Каждый пятый в городе знает о боях. А в пригороде вообще любой с достаточным уровнем тестостерона в курсе. – Я повернулся к столику. – Эй, парни, что вы знаете о Конкард-стрит?

– Это там, где раз в неделю проходит рестлинг?

– Именно.

– Нет, впервые слышу.

– Ну я же говорил! – крикнул Сниззи.

– Ладно, и во сколько начало?


Начало было в 22.00. В частном зале для спарринга на окраине города каждый четверг собиралось полсотни мужиков, чтобы отметить свое потоотделение. Никакой музыки – только ругань, гормоны и выпивка. Окружив ринг в плотное кольцо, они жадно разглядывали артистичное подобие мордобоя, которое назвали рестлингом, не забыв всегда добавлять: «Настоящий». На деле же за канатами происходил самый обыкновенный бой, где носы шли в щепки, а ноги под костыли, но при этом участники грациозно проводили приемы, элегантно выписывали трюки, после чего эффектно наносили удары. Нечто среднее между постановкой и уличной дракой, но если скажешь подобные мысли вслух, то быстро узнаешь, как и куда могут поставить уличные парни всех неугодных Настоящего рестлинга. Аналогичное шоу, что крутят по ТВ, они называли показухой, а спарринги в октагоне – тупостью. В Настоящем рестлинге было и то и другое. Чтобы вдоволь насладиться, раундов было три, первые два для эстетики, последний до смерти. Поэтому ставки были только в двух категориях: на победителя и проигравшего. Никаких подсчетов очков, в случае ничьи назначали дополнительный раунд, пока один не ляжет. И матчи поистине непредсказуемы. Можно хорошенько измотать соперника к третьему раунду, и публика напоит тебя в перерыве так, что будет двоиться в глазах. А отказываться некрасиво. Вырубил в первом раунде – во втором обязан пропустить. Вырубил во втором – получишь реквизитом в третьем. Не показал трюков – домой можешь вернуться без лодыжки. В общем, зрители имели полную власть на ринге и вне его. И не сказать, чтобы кто-то был против, ведь проигравший письменно обязывался убирать зал после вакханалии, которую устроят сразу, как прозвенит гонг. Да и победная упаковка пива, смазанная местной славой, представляла неплохую мотивацию. Так что участники ответственно брались за дело и имели успех, о чем свидетельствовали настенные стенды с лучшими фотокарточками, газетными вырезками, трофейными поясами, боевыми масками, вырванными ногтями и выбитыми зубами на ниточке.

Сегодня проходил только один бой. 120-килограммовый здоровяк с гипертрофированной брюшной мышцей мерился силами с рыхловатым фермером. Где-то в гуще раздался звук мегафона.

– Леди и джентльмены! Главное событие сегодняшнего вечера – три раунда беспринципной схватки претендентов на трофей нашего клуба! В красном углу находится 120-килограммовый буйвол с проблемами желудка. Взвешенный, но неуравновешенный психопат с лицензией на убийство авансом. Ему запрещено появляться на территории восьми штатов за неподобающее поведение в церкви, торговых центрах и детских площадках. Дважды был подстрелен в Мексике, откуда и привез свою ярко-зеленую вонючую балаклаву. Опасный грязный чмошник. И он только разогревается. Встречайте, То-о-омми Брю-ю-юхо!

Его соперник на сегодня – абсолютно конченый мерзавец из глубинки, судимый за аморальное обращение с животными. Свирепый, проклятый собственными родителями за суровый натурализм. По слухам, он может вытянуть соки из любого противника, а практикуется на крупном рогатом скоте, из чьих ушей и сшил свою мерзкую маску. Встречайте, в синем углу ринга – Ко-озлодо-о-ой!

Прозвенел гонг, и поединок начался.

Первые два раунда они танцевали вокруг зрителей, попеременно заваливая друг друга спиной, лицом и головой вперед. А затем пошла жара вперемешку с подножками, ударами сквозь руки, искривленными от боли лицами внутри ринга и такими же искривленными, но от счастья, вне матов. Ужасное зрелище, но такое притягательное. Когда череп Козлодоя оказался прижат пузом соперника к земле, то все было кончено. Возможно, ему удалось бы выгрызть что-то через чужеродный пупок, но маска из говяжьих ушей плотно впечаталась в пасть, перекрыв доступ кислорода. Синхронные удары публики по мату – встречайте победителя!

Пена из бутылок устремилась ввысь, а уже слегка неадекватный люд начал реветь во все горло, пока Козлодой выбирался из-под оппонента, направившись с опущенной головой в сторону раздевалки. От досады он стянул свою липкую маску и бросил ее у снарядов. Но кому дело до вторых мест? Вся сальная толпа уже двинулась на ринг, поздравляя сто двадцать килограммов триумфа. Я честно пытался присоединиться к всеобщей вакханалии и прыгнуть через канаты, но остался у помоста. Ринг трещал от переизбытка потовых желез – ярых фанатов, приветствующих неожиданного победителя. Всего за полчаса он, словно в Вегасе, успел обручиться с удачей и выходил с ней рука об руку под выпущенную в воздух белую пену в честь святого союза. Но фортуна – ветреная женщина с праздничным настроем: ухажеры сменяются каждую неделю. Свадебная же церемония – никогда. Ему протянули откупоренную бутылку как кубок. Громила принял, затем поднял две своих массивных лапы с намерением сказать тост.

– Выпьем за Настоящий рестлинг. И за нашего отца, Лудо Гаринчо!

– За Лудо Гаринчо!

– Кто такой Лудо Гаринчо? – тихо спросил я Сниззи.

– Отец-основатель Настоящего рестлинга, великий чемпион! – Он подвел меня к стенду и ткнул пальцем в фотографию загорелого атлета с волосатой грудью и маской огромного марлина. – Тут много чего интересного найти можно.

На глаза попалась вырезка из Майами Геральд 74-го года с заголовком «Сын Вавилонской Башни».

– Статья о вашем Лудо?

– Ну, во всяком случае, имя его точно найдешь.

– Посмотрим, – сказал, уставившись на буквы.

– С Гаринчо можно встретиться на Ки-Уэст, он как раз там обитает. Может, и меня увидишь на его лужайке.

– Тоже собрался на фестиваль?

– Кто знает.

Пока я щурился, за спиной послышался протяжный вопль.

– ГДЕ МОЯ МАСКА, УБЛЮДКИ! – это Козлодой с опухшей злой рожей свирепствовал в проходе. – Кто спер мою маску?!

– Ооо, это не к добру. Может, лучше в «Три Сестры»? Ну как, ты дочитал статью? – он вырвал листок и протянул мне – Держи, дома закончишь. Но только с возвратом.


Мы частенько ходили в «Три Сестры», вписывались в компанию, не вылизывали воротнички, а влипали по-крупному. Там красиво курили, складно бурчали, а танцевать разрешалось всем желающим. Вот и сидели до утра, обсуждая бои и личность таинственного Лудо Гаринчо. Информации оказалось настолько много, что наутро я проснулся с опухшей головой, легкой амнезией и шлейфом изо рта.

Слегка опоздал на обед, но не пропустил ничего интересного. Внутри царствовала тишина, и прислушавшись, можно услышать капли пота, падающие с музыканта на клавиши при записи трека, что стекал из подвесных колонок. А за стойкой красовалось уже знакомое лицо. Сегодня инвентаризация, и шеф вызвал Сниззи сверхурочно по двойной таксе. Но радости наличка не добавляла, он был зол, молчалив и одутловат чуть больше прежнего.

– Ни слова не говори. Я уже час разбираюсь с поставками и еще час потратил на разгрузку. Твою-то мать, обдристанный твой рестлинг с тремя сестрами, гибонья жопа.

Было еще много невероятных эпитетов, более точно отражающих суть, но мы люди приличные, в заведениях не материмся. Однако работал Сниззи славно. Собственно говоря, это единственное, что он умел. Еще до того, как здешнее место набрало ход, он скитался между кафе и ресторанами, бросив колледж. Многие из нас так делали. Легкие деньги кружились между пальцами, сотни новых невиданных лиц мелькали, как кадры кинопленки. Самые честолюбивые выбирали подобные места как трамплин в лучшую жизнь, к американской мечте и еврейскому счастью, нарабатывая связи, но в итоге променяли их на американскую выпивку и еврейскую жадность, навсегда пустив корни где-то между социумом и стеллажом с алкоголем.

На страницу:
1 из 3