Полная версия
Варвар: Воин Аттилы. Корона бургундов. Зов крови
Андрей Посняков
Варвар: Воин Аттилы. Корона бургундов. Зов крови (сборник)
© Андрей Посняков, 2020
© ООО «Издательство АСТ», 2020
Выпуск произведения без разрешения издательства считается противоправным и преследуется по закону
Воин Атиллы
Глава 1
Где-то на юге России
СлетВысоко-высоко над верхушками сосен летел самолет – маленький, серебристый, подсвеченный жарким солнцем. Облачно-белый инверсионный след делил яркое южное небо ровно напополам, и Родион вдруг подумал: что если бы с одной стороны сейчас сгустились тучи, закапал бы теплый дождик, загремела гроза, а на другой – ясный край голубого купола – протянулась бы радуга! Почему-то в душе Родиона именно оно, семицветное небесное коромысло, связывалось с давно забытым детским счастьем – как здорово было бежать по колено в траве навстречу дождю, радостно кричать, махать руками…
– На что засмотрелся, Радик? Самолет?
– А? – Родион, парень со светлыми волнистыми волосами и теплыми карими глазами, приподнялся на туристском коврике, расстеленном у корней сосны, возле самого обрыва над речкою, повернул голову, щурясь от солнца.
Ему улыбнулась хлопотавшая возле костра девушка – невысокая, но стройная и крепкая, симпатичная такая. Впрочем, хилых здесь не водилось – туристский слет как-никак, соревнования! Звали девушку Валей; густые русые волосы заплетены в косу, большие серые глаза, маленький тонкогубый рот, вздернутый носик – не красавица, может быть, но приятная, это уж точно. Еще бы – шестнадцать лет, первый юношеский разряд по туризму, многочисленные призы различного рода молодежных эстафет… Короче, комсомолка, спортсменка, хорошая девушка!
– Валентина, чего звала-то? Котел снять?
– Сама справлюсь, лежи уж.
Девушка потянулась – короткая красная маечка ее и такие же шорты вдруг показались огненными жаркими языками. Родион даже головой помотал и буркнул:
– Ты чего с голыми коленками у костра? Увидит кто – оценку «за быт» точно снизят.
– Да знаю я, просто жарко в длинном. Ты вон тоже загораешь. Не сгорел еще?
– Я, милая, добираю все, что за год недополучил! – с самым серьезным видом произнес молодой человек и тут же не выдержал – фыркнул.
– Все смеешься? – обиженно отозвалась Валентина. – И не называй меня «милая», сколько раз тебе говорить? Бесит!
– Да ладно! – Юноша тоже потянулся аж до хруста прожаренных на солнце костей, улыбнулся… А улыбка у него была такая, что любую девушку сведет с ума!
– Нет, в самом деле. Солнечный удар когда-нибудь хватишь. Вон уже все плечи сгорели. Хочешь, крем дам?
– Лучше бы намазала.
– Да легко! Ложись на коврик.
Еще один туристский коврик – пенопропиленовая «пенка» – был расстелен в теньке между палатками. Довольный Родион улегся, вытянулся, наслаждаясь ласковыми прикосновениями девичьих рук. Ничего такого – Валька, конечно, девушка симпатичная, но уж больно молода. Да и не в его вкусе. Впрочем, Родион не смог бы сказать с уверенностью, каков в данном случае его вкус. Ему многие нравились, а в мае, как из армии пришел, в первые дни бросался чуть ли не на каждую юбку. С переменным успехом – скромный был парень.
– Ой, Радик… Не верится, что ты уже отслужил, – улыбнулась Валя, старательно намазывая кремом обгоревшие на солнце плечи Родиона. – Вот, кажется, совсем недавно с тобой на слете были, у нас на Седом озере, помнишь?
– Помню, помню… – поводя плечами, хмыкнул молодой человек. – Ты еще байдарку о камень порвала.
– Было дело, порвала! Та байдара вообще, если хочешь знать, уже была дырявая.
– Ага, само собой. Я даже знаю, кто постарался. Не ты, нет!
– Ах так? Ах вот ты как? Да я тебя сейчас… защекочу!
– Ой-ой! Не надо… Не надо-о-о-о…
Родион совершенно не выносил щекотки, а все девчонки об этом знали и пользовались.
– Валька, отстань! – Юноша корчился от смеха. – Отстань, кому говорю! Ха-ха-ха! Смотри, смотри – вода-то уже закипела!
– Врешь ты все! И вовсе не… Ой, начальник дистанции идет, кажется! И с ним еще кто-то…
– Где?
– А вон, за деревьями! К «кубинцам» уже подошли – быт проверяют!
– Ну, надо же, в первый день! – Молодой человек встрепенулся и быстренько натянул спортивные штаны и футболку.
На самом деле населенный пункт, из которого происходили соседи, назывался попросту Сива, но если прочитать название как латинское, то получится Куба – вот их и звали на слетах кубинцами.
А вода в котлах действительно к тому времени закипела, причем во всех трех. Валентина бегом бросилась к кострам. Вот дурочка-то – только что говорила «быт, быт», а сама чуть не проворонила!
Схватив пластиковую бутылку с крупой, Родион едва успел оттеснить девчонку в сторону.
– Та-ак! Почему около открытого огня – в шортах?
Ага! Заметили все же! Пожаловали…
– Здравствуйте! – с улыбкою обернулся Родион. – Что, уже быт проверяете?
– И вам не хворать! Да, заодно и быт.
Начальника лагеря, добродушного мужчину лет сорока пяти, полноватого, в широкополой ковбойской шляпе, как и полагается, сопровождала свита: начальники дистанций, судьи и прочие достойные лица.
– Мы Михаила Валентиновича ищем, руководителя вашего. Он сейчас где?
– В поселок ушел с ребятами, прикупить кое-что.
– Скоро же магазин приедет! – удивленно хмыкнул начальник лагеря. – Кстати, что из продуктов надобно – можете в судейском лагере заказать. А Валентинычу скажите, что ровно в девятнадцать ноль-ноль будет совещание по КТМ[1]. Чтобы не забыл!
– Передадим, не забудет.
– Вот и хорошо. За быт сейчас не будем оценок ставить, пока предупредим, но уж с завтрашнего дня – смотрите! – Уходя, начальник шутливо погрозил пальцем и вдруг остановился, прислушался. – Это кто у вас так храпит-то?
– Да водитель наш, Коля. Умаялся парень – ехали-то сколько!
– Ну да, пусть отдыхает. То-то я и смотрю – автобус ваш на месте.
– А куда ему деться-то?
Махнув на прощание рукой, Родион подошел к желтому школьному автобусу с надписью «Дети» – уж какой для поездки нашли – и вытащил из салона несколько банок тушенки.
– Радик, больше бери! – закричала от костра Валентина. – Дядя Миша сказал, чтобы продуктов не жалели.
– Хм… Не жалели! Эх, в нашу бы часть всех вас – живо бы научились экономить!
Отслужил Радик неплохо, разве что далековато – в Мурманской области, за Полярным кругом. Хорошо, до армии успел в техшколе РОСТО получить водительские права двух категорий – «С» и «В», и потому целый год службы провел за баранкой «УРАЛа». И даже не столько в кабине, сколько под машиной. Ну и в карауле – как же без этого? Много чему он в армии научился и теперь лелеял мечту – заработать деньжат, прикупить нестарое авто и заделаться частным таксистом. Многие так поступали: сам себе хозяин – красота! И летом не понадобится больше выпрашивать две недели за свой счет, как сейчас, в «Промлесе», можно ездить на туристские слеты запросто, своим ходом. А еще…
– Радик, ты какой суп любишь?
– Никакой не люблю.
– Тогда я гороховый засыплю. Шесть пакетиков.
– Пакетики эти – для запаху только. Главное, тушенки с картошкой побольше.
В соседней палатке вдруг заворочались, и раздался скрежет зубовный…
– Эй, Николай! – со смехом окликнул Радик. – Проснулся, что ли?
– Ох…
– Что, тяжело? Нечего было вчера с марийцами водку с брусникой трескать!
– А сам-то как будто не трескал! – недовольно пробурчали из палатки.
– Так я же меру знаю!
Все-таки здорово было ощущать себя взрослым: и капитан команды Валентиныч, знавший Радика еще сопливым пацаном, и прочие мужики относились как к равному и приглашали в компанию, чтобы вместе выпить пива или водки.
Детские запреты Родиона уже не касались, и потому он внушал откровенную зависть «младшей» команде, пока потягивавшей пивко подпольно.
– Чего-то тихо кругом, – снова подал голос водитель. – Где все-то? Спят, что ли?
– В поселок за пивом ушли.
– За пивом? Слышь, Радик, как придут, разбуди, а?
– И не подумаю – сам все выпью!
Коля в палатке хмыкнул и тут же захрапел снова. Родион опять развалился на коврике, а Валентина подошла и села рядом, обняв коленки, прямо на землю, благо тыльную часть ее украшала пропиленовая пенка, любимый аксессуар юных туристов, обожающих покрывать сей предмет разными надписями, вроде «Хибины-2010», «Кавказ» или, на худой конец, «Селигер».
– Вот храпун! – Девушка покосилась в сторону палатки. – Радик, а ты с нами в марте в Хибины пойдешь? Дядя Миша сказал, он тебя звал.
– Звал, – задумчиво кивнул молодой человек. – Не знаю, правда, отпустят ли на работе?
Честно сказать, после года службы на Север его не тянуло – хотя за службу-то командование части даже прислало благодарственное письмо тетке, у которой Родион и рос лет с десяти, после гибели матери. Отца он вовсе не помнил. Тетка относилась к нему прохладно, сварлива и скупа была не в меру, так что и письмо ее не сильно порадовало. Впрочем, бог с ней…
– Радик, а тебе правда уже почти двадцать? Не верится! На вид семнадцать едва, а то и всего шестнадцать.
На самом деле юноше только в мае исполнилось девятнадцать, но выглядел он и впрямь года на два моложе. Впрочем, внешний вид тут не главное. Вернувшись из армии, Родион все чаще ловил себя на мысли, что ему с прежними дружками-сверстниками, даже туристами, и поговорить толком не о чем: дела и проблемы их казались такими детскими, что хоть плачь, хоть смейся! Снять на танцах девку, да как бы мама не узнала! Выпросить у отца бабок на бензин, покататься «на тачке», выпить да на дискотеку, а потом всем рассказывать: «Да мы там… блин… все, что горит…»
Детский сад! За год службы Родион от такого отвык, повзрослел. А ведь поначалу и не заметил. Казалось, вот вернется, и все будет по-старому: посиделки в подъезде или в песочнице, пиво, девки… «Травку» и все такое Родион, слава богу, на дух не переносил. Но вот вернулся на гражданку и понял: что-то изменилось. Пиво в грязном подъезде и прочие развлечения подростковой компании показались провинциально-скучными, бессмысленными. В конце концов, коли уж на то пошли, лучше тогда в приличном кабаке посидеть! «Ой, Радик… А нас туда пустят? А вдруг матыга узнает?» «Матыгой» недоросли величали нежных матушек, а подружек – Натахами да Маняхами, разве что с добавлением школьных кличек.
Да, вырос Родион из всего этого…
– Радик! Ради-ик! Ты вообще здесь или нет? О чем задумался?
– О типах социального действия Макса Вебера.
– Я серьезно!
– Да и я серьезно. – Молодой человек приподнялся на локте и пояснил, стараясь не рассмеяться: – Действия бывают целерациональные, ценностно-рациональные, аффективные и традиционные…
– Ну тебя на фиг! Издеваешься?
– Ничуть! Повторяю, мне ведь сессию зимой сдавать.
– А, ты же у нас теперь студент-заочник, понятненько! – Валентина обиженно надула губы. Правда, скоро опять спросила: – А из «Фабрики звезд» тебе кто нравится?
– Девчонки там, говорят, ничего. А песен я не помню.
– А! Ты «Арию» и «Король и Шут» слушаешь! Ведь слушаешь, да? – не отставала упрямая Валька.
– Иногда.
– И черную одежку носишь, я видела. Ты что – гот?
– Почему сразу гот? – удивился Радик. – Ношу черное, потому что на нем грязь меньше заметна. Попробуй-ка под машиной в белом поваляйся! Да и вообще, зачем мне кем-то считаться? Готы, брейкеры, геймеры, байкеры, блоггеры… Баловство это все, детский сад!
– Ой, какие мы взрослые! У меня знакомый есть, Женька Федосеев, ему двадцать один уже, и он гот! И цепи носит, и одежду черную, даже ногти в черный цвет красит.
– Видел я Женьку, – молодой человек лениво зевнул и потянулся. – Он ведь, кажется, в пединституте учится?
– Ну да, в филиале.
– Гуманитарий хренов. Знаю я, как там учатся, можешь мне не рассказывать! К тому же Женьку пока предки содержат…
– Он, между прочим, в прошлом году летом сам на машину заработал!
– Это на старую-то «шестерку»? Которая тридцать тысяч стоит? – презрительно усмехнулся Родион. – Так я тебе, Валя, скажу: если бы его родители не кормили, да приходилось бы ему квартиру снимать, да за учебу самому платить – хрен бы он купил, а не машину!
– Вот всегда ты так! Циник ты, Родион! На всякую светлую идею у тебя топор припасен! Не в честь Раскольникова назвали?
– Нет, Валентина, не циник я, а просто немножко лучше знаю жизнь. Хоть какой-никакой, опыт уже есть. А у Женьки-гота что, кроме маминой юбки? Э, Валя! У тебя, между прочим, каша сейчас убежит!
– Ой! Воду поможешь слить?
– Давай помогу.
Разговаривать стало некогда – пришлось заняться делом. К тому же Коля проснулся, включил в автобусе радио, повеселее стало, а затем и ребята из поселка вернулись – все довольные, принесли конфеты, тортик, пиво.
– О, Валентиныч! Пивко! – Коля уже протягивал кружку.
– Пейте, пейте! – Благодушно махнул рукой капитан команды, Михаил Валентинович, которого многие называли просто дядя Миша.
С густой черной бородой, коренастый, он чем-то напоминал пирата, тем более что почти всегда носил тельняшку, находя ее самой удобной одеждой. Турист был заядлый, а скольких пацанов и девчонок увлек за собою – и не сосчитать!
– Что, обед готов? Нет? Вот бездельники! Радик, вы что тут с Валькой делали-то? Ладно, ладно, не смущайтесь! Давай, Родион, кружку… А ты куда тянешь? Вырасти сперва! Брысь, кому сказал! Так… Вы пока пейте, а я ведомость заполню. Чего про кого не помню – спрошу.
Пиво, сваренное на местной воде, вкус имело несколько непривычный, но приятный. Родион сдул пену, сделал долгий глоток и, посмотрев на блаженно улыбающегося водителя, хмыкнул:
– Что, Коля, к марийцам-то сегодня пойдем?
– Они сами придут! – Валентиныч обернулся. – С ответным визитом.
– Ох, опять водку с брусникой пить! – грустно вздохнул шофер, обхватив растрепанную после сна голову руками.
– А как ты думал? – Родион хлопнул его по плечу. – Национальный марийский обычай. Как они там поют-то? Если есть на свете рай – это их марийский край!
– Эй, ухари! – снова оторвавшись от ведомости, Михаил Валентинович обвел компанию строгим взглядом. – Коля-то может расслабиться, ясное дело, а некоторым другим завтра КТМ бежать. А ночью – ориентирование. Радик, тебя куда записать?
– В ночь! Люблю на звездное небо смотреть. Главное, чтобы без всякого там гнусного северного сияния и прочих пошлостей.
– Ой, ой, сияние-то тебе чем не угодило?
– Да надоело за год.
– Ха – за год! Люди там всю жизнь живут. Та-ак… Значит, записываю на ночное… Миронов Родион Данилович… Радик! Данилович или Даниилович?
– Даниилович. По паспорту так.
– Кстати, после обеда можете прогуляться, дистанцию посмотреть. Только с пяти часов они уже КП[2] будут ставить.
– А кто еще бежит, кроме меня? – поинтересовался Родион.
– Кроме тебя? – Валентиныч почесал затылок. – Да кто захочет. Валька, краса моя, побежишь?
– Побегу!
– А вы, барышни?
– И мы сбегаем. – Усевшиеся уже за стол девчонки разом кивнули.
– А вечером сегодня у нас еще «узлы», – снова задумался капитан. – Радик, пойдешь на «узлы»? Там недолго. Еще вон и Катьку отправлю. А, Катерина Олеговна? Сходите?
– С Родей – хоть куда!
Катерина – высокая, стриженная в короткое «каре», крашеная блондиночка была уже вполне состоявшейся двадцативосьмилетней дамой, имеющей мужа и двоих детей, сына и дочку. Подобные ей, кстати сказать, во всех командах составляли большинство. Трудилась Катерина Олеговна, опять-таки, как и основная масса участников, в системе народного образования, героически преподавая в средней школе литературу и русский язык. Когда-то и Радик у нее учился, а потому покраснел, что, конечно же, не прошло незамеченным.
– Ой, какие мы стеснительные! – промолвила Катерина Олеговна. – Ну прямо Алеша Карамазов!
– Да, да! – охотно поддержал шутку кто-то из парней-студентов. – Радик у нас вообще на Алешу похож.
– Ага! – Родион тут же перешел в наступление. – А кое-кто на Смердякова смахивает или на этого… на папашку ихнего… Как…
Он хотел сказать, «как твой отец-лабазник», но осекся – не любил никого обижать, тем более в дружеской беседе.
– Ладно, ладно! – поднявшись, учительница погладила Родиона по голове. – Он у нас парень умный, все КП возьмет. Верно, Радик?
– Да уж конечно!
Снова налили пива, выпили, поболтали.
– Радик! Не пора нам дистанцию смотреть? – взглянув на часы, напомнила Катерина Олеговна, или скорее просто Катя.
– А пойдемте, – охотно согласился парень.
По старой школьной привычке он все еще обращался к ней на «вы», на что она порой обижалась – мол, не такая уж я и старая!
– И я с вами… – рванулась было Валя, но тут же разочарованно махнула рукой. – Ой… я же дежурная…
– Иван Михалыч с ними пойдет. А? Прогуляешься, Михалыч?
– Да не знаю… Можно и сходить.
Иван Михалыч, молодой патлатый мужик, тоже работал в школе, только в другой.
– И мы пойдем! – встрепенулись студенты.
– Ну, вот и народ набрался! – ухмыльнулась Катя. – Одеваться не будете?
– А кого тут стесняться-то?
– Тоже верно.
Так и пошли. На Катерине Олеговне были лишь голубые шортики и красный лифчик от купальника, как ходили все женщины в туристском лагере.
Для проведения слета местные власти отвели большой луг, тянувшийся вдоль лесополосы, на берегу порожистой речки, где густо росли ива и бузина. А вокруг расстилалась степь, плоская как стол, покрытая плантациями подсолнечника, кукурузы, томатов и прочих культур, бурно произрастающих на благодатном юге. Плохо было с дровами – в безлесную местность, где только вдоль дорог тянутся специально высаженные тополя и кустарники, их приходилось завозить, а в лесополосах, состоявших из платана, березы и сосны, запрещалось вырубать даже сушины.
Вдоль посадок, насколько хватало глаз, виднелись разноцветные палатки, окруженные пестрыми флажками и броскими рекламными плакатами спонсоров. В тени деревьев притулился транспорт – легковушки, «газельки», автобусы. Над каждой группой палаток гордо реял вымпел с названием команды, а скорее местности, откуда она прибыла. Ленинградская область, Марий Эл, Ростов, Татарстан, Челябинск – кого только не было. Вся Россия здесь! На стендах, которыми была уставлена главная поляна, уже висели списки команд и всякие распоряжения. Народ свернул туда – почитать и ознакомиться, и Родион вслед за остальными. Впрочем, о стендах сразу забыли, углядев разложенные на импровизированных прилавках и просто на траве продукты и пиво. К ним и припустили со всех ног.
– Мужики, а водка есть, или только пиво? – первым делом спросил у торговцев Иван Михалыч.
– Обижаете! Конечно, есть. Вам какую – «Пять Озер», «Путинку», «На бруньках»?
– Ой… – Иван Михалыч в досаде хлопнул себя по лбу. – Деньги-то… Парни, у вас есть?
– Не… Забыли! То есть не думали, что тут уже все привезли.
– Черт… Что же делать-то? Может, без меня сходите?
– Хорошая идея! – тут же одобрила Катерина Олеговна. – Идите-ка вы все, ребята, за денежкой, коль такое дело. А мы с Радиком по дистанции прогуляемся, верно, Радик?
– Прогуляемся, – Родион кивнул. – Парни, пива мне купите, я денежку отдам, как приду. Да! Совсем забыл: Валентинычу скажите, что в семь часов по КТМ совещание.
– Вот и славненько! – проводив убегающих парней взглядом, улыбнулась Катерина Олеговна. – Нет, в этом году куда лучше, чем в прошлом, помнишь? Ах, ты же не был. В этот раз и место красивее, и река рядом, и вообще… О погоде уж молчу – повезло, что солнышко. А до нашего приезда, говорят, дожди беспрерывно шли – вон в реке воды-то сколько!
– Да, – согласился Родион. – С погодою повезло. Тепло, жарко даже – и не скажешь, что конец августа.
– Тут же юг, Радик!
Двигаясь по грунтовой дороге через луг до шоссе, все примечали – где лучше установить КП?
– Вон там я бы поставила, – прикидывала Катерина и показывала рукой. – И вон там, у сосенки… И обязательно – за тополями.
– А границей, верно, будет шоссе.
– Ну да. А еще река и… вон то болотце.
– Интересно, оно проходимое? – задумался юноша. – В случае чего, можно было бы хорошо срезать.
– Да… – Учительница посмотрела в ту же сторону. – Пожалуй. А пойдем посмотрим!
– Пойдем… те…
– Да хватит «выкать» уже! Побежали!
Болотце оказалось не очень серьезное, по краю вполне можно было пройти. Родион хотел установить метку – камень или палку, но раздумал: не очень-то честно получилось бы.
– Что там все высматриваешь, Радик? Садись, отдохнем.
– Да я и не устал особо… хотя…
Пожав плечами, молодой человек уселся наземь рядом с Катериной Олеговной. И вдруг почувствовал, как между ним образовалась некая связь – пока едва ощутимая, но крепчавшая с каждой секундою. И оба прекрасно все понимали…
– Радик, посмотри, что у меня там, на спине… под лопатками… ниже…
Они занялись любовью прямо здесь, в траве, самозабвенно и страстно. Молодой человек расстегнул на Кате купальник, а она только того и ждала и без слов привлекла его к себе, поцеловала в губы, стаскивая с парня футболку и штаны.
А Родион уже не видел вокруг ничего – ни шоссе, ни тополей, ни болотца, – только бездонные серо-голубые глаза женщины, ее стройное тело, вздымающуюся в волнении грудь…
Потом они долго лежали рядом… и снова овладевали друг другом… а потом, одевшись, не сразу поднялись.
– Ты мне нравился еще с восьмого класса… – тихо призналась Катя. – Такой был скромник, совсем дитя. Но я тебя уже тогда хотела! Представляла себе… Греховная страсть, правда?
– Не знаю, – молодой человек пожал плечами.
Конечно, в школе слыхал краем уха о подобных вещах: испокон веков бывало, что молодые учительницы до замужества заглядывались на видных старшеклассников, даже спали с ними. Но то ведь старшеклассники, почти взрослые люди, а в восьмом классе ученики совсем еще дети и потом будут, конечно, рассказывать, хвастаться…
Как уже много позже понял склонный к философствованию Родион, это все шло не от испорченности нравов, а скорее от неизлечимой инфантильности, поражающей молодежь в маленьких городках, вынужденную учиться в местных филиалах вузов. Одно дело, когда молодой человек или девушка учится и живет, так сказать, «в людях», в крупном культурном центре, что во многом, а то и полностью, меняет привычную жизнь подростка. И совсем другое, когда ничего особо не меняется: просто раньше девочка ходила в школу, а теперь – «в институт». А потом снова в школу, только уже в качестве учительницы. Если замуж еще не вышла, то по большому счету ничего и не изменилось: как жила дома с родителями, так и живет, на тех же детских правах. Так откуда взяться взрослению? Да и статус «взрослого» среди провинциальных подростков обычно достигается путем умножения сексуальных контактов и количества выпитого спиртного. И что получается? Как тут нормально развиваться девушке, молодой женщине по сути? По-настоящему взрослой она себя не считает, зрелых мужчин боится, оставаясь все той же девочкой-подростком. И из одиннадцатого-то класса кавалер страшным покажется, а вот из восьмого – в самый раз!
– Ты о чем задумался-то, Радик?
– О сексе, – честно ответил молодой человек.
– Ого! – Катерина Олеговна стрельнула глазками. – Тебе мало? Нет, в палатку не приду – стремно. Да и слышно слишком хорошо!
– Да я не в том смысле, – Родион с досадою махнул рукою. – А в плане фрейдизма, что ли…
– Чего, чего?
– Книга у Фрейда есть – «Я и Оно» называется. Там сказано, что человек слишком зависит от впечатлений детства. Я бы добавил – и юности тоже. Вот, как молодые учительницы в школах… не все, но некоторые…
– Ой, мальчик мой, ты меня пугаешь! – Катерина всплеснула руками. – Фрейда он читал! И где ж ты такого набрался?
– В армии читал, ну, в Интернете потом находил. Не только Фрейда, еще и Юнга, Фромма, – признался Родион, причем вовсе не из желания порисоваться. – Психология бессознательного меня очень интересует. И всякие там сны…
– Эротические? – оживилась Катерина. – Говорят, в армии это обычное дело.
– Да, и эротические, – юноша кивнул. – Но не только. Понимаете… понимаешь… – Родиону все-таки пришлось сделать усилие, чтобы обратиться к бывшей учительнице на «ты». Любовью заняться – дело нехитрое, но дальнейшие отношения – уже другое. – Понимаешь, мне давно сны снятся разные, странные, сколько себя помню, с детства.
– Да что ты говоришь! – всплеснула руками женщина. – И я, как ни странно, тоже сны вижу, и все разные, и тоже с детства! Может, мы оба с тобой ненормальные?
– Да вы… ты не смейся, я ведь серьезно. Причем некоторые сны повторяются. То какая-то девушка снится – неописуемой красоты…
