Sabbatum. Химеры

– Вы нам помешали, – Савов бесцеремонно осаживает сестру и Кевина, несмотря на то, что все произносится с вежливой холодной улыбкой.

Варя сразу как-то тушуется. На мгновение кажется, она даже испугалась. Но Ганн сразу берет ситуацию в свои руки, обворожительно и задорно улыбнувшись.

– Все. Нас нет. И не было. Мы ваши галлюцинации.

Он практически утаскивает Варю из кухни. Как только сестра с Кевином уходят, Савов поворачивается, сладко облизываясь.

– Нас прервали.

– Нет, прости, но на сегодня поцелуев хватит.

Я смущена и раздосадована, что меня видели в объятиях Виктора. Да и поцелуй не зажег былой страсти и желания. Это вдвойне неприятней. Не вижу причин продолжать наши отношения. А пока решаю начать разговор, разглядывая ожог на своей ладони:

– Когда к тебе отправляемся?

– Дня через два. Там все уже в курсе, что ты приезжаешь.

Я никогда не была в клане Савова, но Альфа славился сильными и беспредельными магами. Он был популярен еще тем, что там было много мужчин. Это противоположность клану Юрей, женщин туда брали очень редко, либо попадали случайно, как я.

– А почему через два дня? У тебя какие-то дела?

– Да. С Марго поговорить и Джеймсом.

– Джеймс? Он тут?

– Да. Приехал вместе со мной.

Джеймс Морган – любовник Марго, а заодно Темный клана Альфа. Хитрый черт. Я его видела пару раз, и то мельком. Знаю только по разговорам. Так же знаю, что когда-то у Альфа было двое Темных – братья Морганы. Но близнец Джеймса ушел в Сенат и где-то там до сих пор.

– Понятно, – больше мне сказать нечего. Как-то резко закончились все темы.

– А ты чем занималась?

Говорить, что убивала время мыслями об Оденкирке, что звонила сегодня в обед, не хочется и не надо.

– Ничем. Ездили в Вяземку, виделась с мамой.

– И как?

– Все так же. Вяземка разваливается, мама нас ненавидит. Зачем Марго посылала нас туда?

– Марго хочет, чтобы ты забыла о Мелани Гриффит и стала прежней. – Савов элегантно присаживается на стул и внимательно, изучающе, смотрит на меня. – Только вопрос: что хочешь ты?

– Не знаю. Я даже не уверена, хочу, чтобы мой Знак проявлялся, или нет.

Савов берет мою руку и нежно гладит. Он никогда таким не был.

– Так или иначе, я жду Химеру. Свою Химеру, – и целует в запястье, заглядывая в глаза.

– Ты никогда не был столь нежным со мной.

– Исправлюсь, – и он целует ладонь, незаметно задев ожог. Я не подаю вида, что больно, а Виктор не замечает. Именно в этот момент меня осеняет.

Почему до сих больно? Во Франции мне проткнули руку, рана зажила в считанные минуты. А тут маленький ожог, который никак не пропадет.

Я вынимаю руку из горячих ладоней Савова и смотрю на нее, как на нечто любопытное, диковинное.

– Аня? – Савов пытается понять мое странное поведение.

– Почему не заживает?

– Детка, ты же смертная! Конечно же, не затянется так быстро.

Нет. Это не то. Раны же затягивались!

«И прекрати, пожалуйста, меня… звать. Ты постоянно зовешь. Позавчера ты сидела где-то на ступеньках и позвала меня… Я тебя слышу».

Ведьмин зов, усиленный страданиями сердца и любовью, покрывал огромные расстояния, пробивался через пространство и время и доходил до адресата, до Оденкирка. Смертные так не могут. Что это значит? Что, черт возьми, происходит?

Недолго думая, я хватаю нож для разделки мяса и резко провожу лезвием по ладони. Боль молниеносно опаляет руку. Начинает жечь и сильно идти кровь. Запах солоноватый, железный – запах жизни.

– Анна! Что ты делаешь?

Савов вскакивает и хватает меня за кисть, теперь и он испачкан моей кровью.

– Не понимаю! Почему не заживает? Почему раньше затягивались, а сейчас нет? Почему зов проходит, а мой дар не работает?

Ошалевшая, ничего не понимающая, кидаюсь в комнату сестры.

– Кевин!

Он выходит ко мне из зала. За спиной стоит Савов, из спальни выходит Варя, испуганно таращась на мою окровавленную кисть.

– Аня, что все это значит? – Варька смотрит на Савова в поисках ответа.

– Я и сам бы рад послушать.

– Она не заживает!

Меня заедает на этой фразе, как испорченную пластинку. В башке хаос мыслей и догадок. Но нужен Кевин!

– Кевин! Ты должен воздействовать на меня!

– Что? – три голоса в унисон.

– Увеличь мой дар, как делал в Саббате. Помнишь? Нужно, чтобы знак проявился!

– Аня, нельзя! Ты смертная! – сестра пытается отговорить меня.

– Послушай Варвару, не вздумай. Это чревато. Надо просто залечить рану.

– Кевин! – я не слушаю никого, только умоляюще смотрю в медовые глаза Ганна. Он стоит бледный, в полной растерянности.

– Аня, ты помнишь, чем закончилось все в прошлый раз? Перегруз – не самое страшное.

– Так! Хватит! – Варя кидается ко мне и пытается остановить кровотечение. Пол подо мной уже достаточно запятнан.

– Варя, мне нужен Кевин. И он сейчас же воздействует на меня!

Я практически рычу на сестру, осознавая, что в данный момент больше похожа на Химеру, чем она.

Варька отступает, а я хватаю за руку Ганна.

– Начинай!

Все разом затихают. Ганн нерешительно косится на Савова, который, кажется, готов убить только взглядом, дай только волю.

– Я СКАЗАЛА, НАЧИНАЙ!

И магия током начинает идти по телу. Приятное щекочущее чувство наполняющей меня энергии. Я не свожу взгляда с запястья – пусто.

– Сильнее, Кевин.

И ток увеличивается. Теперь он покалывает мои нервные окончания. Но снова пусто: Знак даже не думает проявляться, а рана не затягивается.

– Еще! Сильнее! – приказываю я.

В ответ слышу голоса сестры и Савова:

– Аня!

– Прекрати! Это опасно!

– Кевин, по максимуму. Как можешь! – Мне все равно на них. Хочу докопаться до истины: кто я.

И теперь я чувствую мощь силы Ганна. Магия уже жжет вены и гудит в ушах. Сердцебиение заходится в ритме, меня прошибает холодным липким потом. Знак начинает проявляться скупыми тусклыми тремя нитями.

– Ну, давай! Что же ты не проявляешься? – скулю, мне уже плохо, голова кружится от магии, я задыхаюсь, а Знак медленно проступает сквозь кожу. Слышу, как увеличивается еще сильнее мощность дара, подгоняя появление первых завитков, но в этот момент происходит вспышка – между моей рукой и Ганна проходит нереальный разряд магии. Дар опаляет все мое тело, взрываясь в области сердца. Меня отбрасывает назад. А дальше темнота. Глухота…

* * *

Я сижу в машине и жду ее в указанном месте в назначенный час. Из радио доносится тягучая песня Ланы Дель Рей. В подстаканнике дымится кофе из «Старбакс». Я нервно стучу пальцами по рулю, будто это ускорит ее приход. Взвинчено. Нервно. На всякий случай проверяю силок в кармане. В кобуре ждет, когда его вытащат и пристрелят им какую-нибудь Химеру, Ruger LC9. Но не сегодня. И не ее. Взяла оружие ради спокойствия. Еще в бардачке лежит моя «Беретта», подаренная Куртом, который разбирается в оружии лучше всех в Саббате.

«Ты где?» – проносится ее голос в крови.

«Крайняя машина справа».

И вот уже вижу, как она идет твердым шагом в мою сторону. На ней нет яркого красного пальто, просто черная куртка и джинсы. Одета обычно, чтобы не заметили. Хотя не обратить на нее внимание очень трудно: слишком красивая и заметная. Почти как мой Стефан. Он тоже, несмотря на свой порой запущенный вид, привлекает внимание противоположного пола. Не скажу, что ревную, но и не радуюсь, когда с ним начинают нагло заигрывать.

Она подходит и стучит по стеклу дверцы машины, чтобы я открыла. Нажимаю на разблокировку, слышится тугой щелчок. Сладкий запах ее духов с горчинкой звучит в салоне раньше, чем садится Лаура. На улице мелкая морось. Два часа дня.

Навязчивый аромат парфюма усиливается из-за ее влажных волос. Мне не нравится, что приходится с ней общаться, но по-другому никак.

– Отказали? – я первая начинаю разговор без вежливых вступлений. Лаура недовольна. Она откидывает темную прядь волос, и я замечаю, что Знак на запястье ничем не скрыт. Видно, торопилась, и ей было не до этого.

– Они все как один твердят, что помогать не будут.

– Я тебе говорила…

– Может, подкупить кого-нибудь из Сената?

– Кого?

– Какая разница? Есть свои люди. Просто посмотри этот вариант, и все!

Я сосредотачиваюсь на этом варианте будущего. Тяжело, когда нет конкретики – грядущее размытое. Образы клубятся и развеиваются. Но все еще пылает костер со Стефаном.

– Нет… Все то же.

Лаура разочарованно выдыхает и нервно начинает грызть ногти. И снова несвойственная деталь в ее облике – ненакрашенные губы.

– Я повторяю снова: нужно вытащить Мелани с показаниями в суд. Она – единственный наш шанс.

– Ева, не тупи! Уверена, что все это затеяли Альфа с Тенями, не забудь приплести еще десяток других кланов. И вот как ты представляешь: я пойду просить у них, чтобы выдали свидетельницу? Я даже не сунусь туда.

– Ага. Значит, как подкупать Сенат – ты можешь, а к Марго сунуться боишься?

Лаура смотрит на меня своими пронзительными синими глазами. У Стефана они темно-карие, доставшиеся от отца.

– Все-таки ты еще та сучка.

Я хмыкаю.

– Спасибо за комплемент. – Отворачиваюсь и делаю глоток кофе. Напиток уже остыл и не бодрит, получается какое-то противное варево. – Может, тебе попробовать обойти Марго, напрямую обратиться к Мелани?

– Марго мне голову оторвет.

– Воздействуй на нее.

Впервые вижу Лауру испуганной, злой и беспомощной.

– Если хочешь, я поговорю с Мелани. Мне тоже голову оторвут за это. Но ради Стефана…

– Не надо тут намекать, что ради Стефана ты готова на все, а я нет! Не забывайся, Валльде! Ты и толики не пожертвовала ради него в сравнении со мной! И все это, чтобы в один миг на горизонте появилась шведка и забрала его.

– Он не вещь!

– Он мой брат! Он – моя родная кровь, мои слезы и надежды! Он – моя семья!

Мы обе уже кричим друг на друга. Воздух в машине начинает вибрировать; магия бешено носится по венам, готовая выйти из-под нашего с Лаурой контроля. Клаусснер начинает ругаться на итальянском, я делаю вид, что не знаю языка.

– Ладно, Валльде, я устрою тебе встречу с Шуваловой! Только никому, слышишь?

Она с грацией кошки выходит из машины. Но прежде, чем уйти, наклоняется, чтобы посмотреть мне в глаза и говорит:

– Если уговоришь ее дать показания, если Стефан останется жив, так уж быть, я приму тебя, как равную для него, девочка-мажорка.

Хлопок двери – и она стремительно уходит от машины.

«Девочка-мажорка» – так она называла меня на Начале. Лаура, которая пожертвовала образованием, собой ради брата, никогда не принимала нас с Ноем, потому что мы из благополучной семьи финансистов. У Валльде было всего в достатке, тем временем Клаусснеры жили в нищете с чокнутой мамашей, где всю ответственность за проживание взяла на себя Лаура. Поэтому она не может простить мне, что все ее жертвы не были оценены братом, что тот не стал Химерой, не разделил те же жизненные приоритеты, что и она, что однажды на Начале «появилась шведка и забрала его».

Теперь мы с ней в одной лодке, и нам решать, куда и как грести, если хотим спасти Стефана. А я должна спасти его, потому что наши дети стали исчезать из грядущего так же, как в вариантах будущего начинаю стираться и я…

Кто такая Мелани?

Как только они ушли, все почувствовали облегчение. Хорошо, что не оставили в Саббате надсмотрщика над нами и никаких запретов не наложили.

– Ной, повтори, – обращается Реджина к Валльде, чтобы тот снова прокрутил некоторые детали допроса. Хелмак пытается понять: допустила ли она оплошность в ответах или нет. Курт хмуро сидит и вертит в руках гильзу от патрона. Новенькая Чейз о чем-то тихо переговаривается с Артуром. Ева сидит с отсутствующим взглядом: она поднимает сострадание в моей душе. Я подхожу к ней, ловя косой взгляд Кристен.

– Ева, тебе принести что-нибудь? Может, воды?

Я присаживаюсь на корточки возле ее ног. В серо-голубых глазах плещется ужас.

– Они его сожгут, Рэй… – я слышу, как дрогнул голос Евы. – Ни один вариант будущего не допускает, что Стефан останется жив.

Я нежно беру холодные пальцы девушки и пытаюсь согреть в своих ладонях.

– Ева, ты забыла одно «но».

Она удивленно смотрит меня, я же пытаюсь подбодрить упавшую духом подругу:

– Ты забыла, что ты – никудышный пророк.

Я все-таки смог вызвать улыбку у нее, но тут же слезы снова потекли по ее щекам.

– Иди сюда, – я встаю и привлекаю Валльде в свои объятия, глажу по спине и волосам, вспоминая, что когда-то так успокаивал другую девушку в лифте.

– Кстати, что нужно было Мелани? – оборачивается Реджина, услышав мои мысли. Все замирают и смотрят в нашу с Евой сторону. Даже подруга чуть отстраняется, чтобы заглянуть в мое лицо.

– Она звонила поздравить… – Я невольно опускаю взгляд на ботинки, чтобы никто не видел мою боль. Мелани звонила, а я не смог нормально поговорить с ней. Скупое «я соскучился» вместо исповеди, как мне дьявольски тяжело без нее. Еще чуть-чуть – и от тоски я кинусь на поиски.

– Тебе же нельзя с ней общаться, – Ной смотрит на меня исподлобья, не могу понять: осуждает он или констатирует факт.

– Нельзя. Но общался. Притом при Архивариусе.

– Он ничего не заметил. Можешь не волноваться, – успокаивает Реджина мои сомнения по поводу Тогунде, который проторчал весь разговор у меня на глазах, вслушиваясь в каждое произнесенное слово.

– А кто такая Мелани? – голос Кристен звучит неожиданно резко. Она смотрит на меня испытующе, сама же сидит в расслабленной позе, по-мужски широко расставив ноги и заткнув пальцы за пояс. И снова дерзит, снова сует нос в мои дела. Игнорирую.

– Это одна из наших бывших учениц, – вежливо поясняет Реджина.

На слове «бывшая» я не сдерживаюсь и хмыкаю.

Ева внезапно делает шаг назад и, бормоча извинения, уходит.

– Интересно, – доносится голос Реджины, как только за Валльде закрывается дверь. Хелмак смотрит вслед ушедшему пророку.

– Надеюсь, она не додумалась обратиться к Мелани? – Курт словно очнулся от своей игры с гильзой. Меня передергивает от мысли, что Ева решила обратиться к той, чье имя вертится у каждого в голове, но никто не озвучивает. Все понимают, что спасение Стефана – это показания Мел в суде, но она у Химер. И еще на нас запрет Сената. От этого становится невозможным спасение Клаусснера с помощью Гриффит.

Мелани… Я словно опять слышу нежный голос в трубке. Надеюсь, что я ее не оттолкнул от себя своими скупыми ответами.

«Рэй, это невозможно! Я же смертная».

Надеюсь, что это так, и она останется такой еще до окончания запрета Сената. Мелани… Мелани… Мелани. Мысли о ней крутятся постоянно.

Надо постараться отвлечься…

– Пошли! Пора на занятия, – грубо кидаю я Деннард через плечо, выходя из кабинета. Слышу, как скрипит стул под ней и следующие за мной ее легкие шаги.

– Показывай, – я приказным тоном обращаюсь к Кристен, кладя перед ней пустой силок. Мы находимся в оружейной. Хочу понять, что она знает, а что нет.

Деннард с наглой ухмылкой берет силок, открывает его и начинает плести заклинание. Вязь выглядит цепкой и вязкой энергетической субстанцией – очень хорошо. Но надо проверить.

Кристен вкладывает силок в пластиковую коробку и закрывает. После чего протягивает мне.

Беру в руки, он тяжеловат для нормы.

– Пойдем, проверим.

Я отправляюсь в спортзал. Кристен следует за мной.

– И все-таки, кто она? – Мы уже на втором этаже, подходим к залу. Я пропускаю даму вперед.

И снова молчу на ее вопрос.

В спортзале прохладнее, чем в самом замке. На улице пасмурно, того и гляди хлынет дождь. Снимаю пиджак, закатываю рукава у рубашки, убираю часы, чтобы не разбить.

– Попробуй поймать.

– В смысле? – Кристен смотрит пронзительным непонимающим взглядом.

Я готовлюсь к удару и электрическим разрядам силков.

– Попробуй меня поймать. Я же должен проверить, насколько ты правильно плетешь заклинание для силков.

– Ну как знаешь! – Она хищно улыбается и кидает в меня ловушкой.

Пластиковая коробка падает у моих ног, раскрывшись и выпустив энергетическую сеть. Меня сшибает с ног, будто кто-то огромный набросился, и заваливает на пол, сильно сковывая каждую мышцу, – знакомое неприятное ощущение. В последний раз меня держали силки Химеры, из которых я наблюдал, как пытают Мелани. Но, в отличие от тех, ловушка Кристен неидеальна. Заклинание связано туго и добротно, я не могу пошевелить ногами и левой рукой, но там, где правая рука, – брешь. Силки Деннард держатся лишь на нескольких энергетических нитях, несмотря на их тугость и силу. Поэтому свободной правой рукой вызываю заклятие энергетического ножа и разрезаю силки к изумлению Кристен, которая с удовольствием наблюдала, как меня приковало к полу.

– Хорошо. Вязь тугая. Но у тебя проблема с покрытием. У меня была свободная рука. Попробуй еще раз, – я кидаю ей в руки пластмассовую коробку, чтобы она еще раз сделала силки. Деннард недовольно косится, но бормочет заклинание и создает новую ловушку.

– Еще раз! Только сейчас я буду нападать на тебя, – я снова готовлюсь, разминая руки. – Защищайся, сразу силок не выкидывай.

– Без разминки будем драться?

– А ты у Химер просишь разминку? – Она ухмыляется, поняв, что спросила глупость. Я пользуюсь этим моментом и посылаю заряд магии, схватив ее в энергетический кулак и несильно сжимая. Кристен барахтается, я жду, когда она будет отбиваться.

– Ну? – не выдерживаю, подгоняя ее. Но видно, что бесполезно. Уже с первого удара я поймал Деннард. Прекращаю воздействовать, отпуская ученицу. Кристен падает на колени, как подкошеная.

– Это нечестно! Ты воспользовался тем, что я отвлеклась! – она рвет и мечет, бесится. Кажется, за последние два дня я сильно повредил ее самоуверенности. Мне нравится сбивать с нее спесь: слишком своенравна.

– Извини, в следующий раз буду высылать тебе письма с просьбами на атаку.

Она дышит шумно и часто, рот яростно кривится, некрасиво искажая черты.

– Еще раз, – приказываю, кружа вокруг нее. Кристен, не отрывая взгляда от меня, снимает кофту, оставаясь в тонкой майке, через которую просвечивает черный бюстгальтер, на руках напульсники, один из которых скрывает Знак. Я притягиваю силок в свои руки.

– Попробуй, отними!

Деннард начинает посылать один за другим заряды то огненные, то силовые; я легко от них уворачиваюсь, некоторые даже могу отрикошетить. Кристен это бесит еще больше.

– И ты еще хотела к Охотникам! Ты даже попасть в меня не можешь.

Все. Я вызвал приступ ярости и бешенства. Деннард посылает самый сильный из всех зарядов, сумев сшибить меня с ног. После чего тут же пытается «сжать» заклинанием. Чувствую, как ее энергетические потоки захватывают меня в тиски, но недостаточно мощные; на своей шкуре испытывал и более сильные.

– Ego speculi! – я посылаю заклятие, и ее захват отражается от меня, попадая в хозяйку. Кристен охает, но тут же отпускает заклинание, которая сама и создала.

И вот мы оба стоим друг против друга, готовые атаковать. Я начинаю плести заклинание пут.

Сообразив, что надо нападать, Деннард делает то, чего я не ожидал: создает чары высшего уровня, и так быстро, что не успеваю отреагировать…

Кто-то назвал это заклятие «Тьма Египетская»[5], потому что произнесенное с поднятой рукой и правильным воздействием на противника, оно моментально вызывает на некоторое время слепоту.

Я лишаюсь зрения. Тьма приходит неожиданно, так что теряюсь и подставляю сам себя, Кристен с легкостью сбивает меня на землю. После чего отбирает силок из моих рук и приковывает заклинанием из ловушки к полу. В этот момент я прозреваю, и свет резко бьет по глазам, вызывая резь и слезы. Проморгавшись, вижу, что надо мной нависает Кристен с довольной улыбкой. Она вся сияет от гордости.

– Ты так и не ответил. Кто такая Мелани?

– Тебе уже ответила Светоч. – Я пытаюсь понять, где слабое место силка: заклинание опять тугое, но сплетено явно неравномерно.

– Ее ответ не объясняет того, как ты меняешься в лице.

– Да? И как же? – я ухмыляюсь, создавая вид беспечности, будто не лежу тут приклеенным к полу силком. Хотя мне не нравится тема нашего разговора…

Деннард не должна вообще влезать на эту территорию!

– Не знаю. Ты как-то весь напрягаешься. У тебя сразу такая маска на лице, что эмоций не понять.

Пока она говорила, я нашел силовую брешь в заклинании: не может ученик плести сразу же правильные силки. Это приходит с опытом. Если тот был криво сделан, то и этот тоже.

Я приподнимаю голову, чтобы посмотреть на свои ноги и оценить, сколько нитей там меня держат. Это дается с трудом, потому что стоит двинуться, и силки тут же впиваются болью в каждую мышцу тела.

– Так кто она?

– Ученица, как и ты.

– Твоя?

Я мычу в знак согласия, а сам пальцами, превозмогая боль, тянусь к бреши, чтобы создать там заклинание энергетического ножа и вскрыть силки.

– И где она?

– Ушла.

– Почему?

– Не выдержала моего педагогического подхода, – и рву энергетические нити, одновременно сбивая Деннард заклинанием. Девушка кубарем отлетает к противоположной стене на сложенные маты.

Пока она не пришла в боевую готовность, успеваю сплести заклинание пут и наслать на нее. Она вцепляется в невидимую вокруг шеи веревку, которая начинает ее душить. Пытается встать.

– Ruit! – я придавливаю нахалку к полу и снимаю путы с шеи. Она громко вдыхает благословенный воздух полной грудью. Кажется, переборщил с заклятием.

Теперь я стою над ней и смотрю на лежащую и беспомощную девушку, которая придавлена моими чарами.

– Кто научил Тьме Египетской?

– Один учитель, лучше, чем ты.

Дерзит, но видно, что она напугана. Я доказал, что сильнее, что опять Деннард проиграла.

– Ты знаешь, что это излюбленное заклинание Химер?

– И к чему ты это мне сказал? Думаешь, мой учитель был Химерой?

– Нет. Я к тому, что ты должна знать этот факт. Чтобы не было неожиданностью в бою.

– Для тебя, похоже, было неожиданным. – Она смеется, гордо задирая подбородок и показывая изящную тонкую шею. – Даже контрзаклятие не использовал.

Я присаживаюсь на корточки возле нее, аккуратно подобрав брюки, хотя меня уже изрядно помяло в бою.

– Запомни, Деннард, у Тьмы Египетской нет контрзаклятия. На то она и Тьма.

Кристен выслушивает с яростным блеском в глазах и соблазнительной улыбкой. Почему-то у меня проходит аналогия с Химерой. Она больше похожа на них, чем на Инквизиторов. Как вообще Деннард попала на нашу сторону? Хотя Стефан тоже почти был Химерой. Однако судьба уготовила для него другое развитие сюжета. Может, с Кристен так же? Вполне.

– А можно вопрос? – после недолгой паузы она соблазнительно улыбается. Я тоже начинаю улыбаться в ответ. Хотя уверен: мы оба готовы придушить друг друга, несмотря на показное дружелюбие и некое подобие флирта.

– Я весь во внимании.

– Она была красивая? – Увидев, что я не понимаю, поясняет: – Мелани была красивая?

Словно нож всадила в сердце. Почему «была»? Что ее так зациклило на этой теме? Кажется, Деннард, как хищница, почувствовала мою слабость, мою рану, и теперь будет постоянно наносить по ней удары. Ну что же…

Я медленно наклоняюсь, будто хочу поцеловать ее, чувствуя, как девушка от ожидания замерла на вдохе. Так и есть! Влюблена по уши. А делать этого не стоит! Вот тебе первый урок: не тронь тему Мелани. Я оглядываю ее лицо, будто любуюсь, останавливая взгляд на приоткрытых губах, и произношу.

– Красивая ли она? Очень. Ты и рядом с ней не стояла.

Теперь смотрю в ее глаза, не скрывая презрения и ненависти. В ответ получаю то же самое, только приправленное женской обидой.

Я встаю и теперь смотрю на нее с высоты своего роста. Она униженно отводит взгляд в сторону.

– У тебя силковое заклинание слабое. Вязь тугая, хорошая, но неровная, покрытие состоит из пары энергетических нитей. Твоя задача на сегодня: сплести мне сильное, тугое, чтобы было хотя бы пять нитей. Минимум. Проверю после обеда.

После чего ухожу из спортзала, прихватив свой пиджак. Ощущения в душе дрянные, будто там наследили. Нужна чистка. Срочно. Поэтому направляюсь на плавучий дом, перечитывать Уайльда.

– Показывай.

Мы только что из столовой. Не дело, конечно же, проверять силки на сытый желудок, но ничего не поделаешь. Кристен замкнута и холодна. От нее просто исходят волны отчуждения и неприязни ко мне. Все-таки я унизил девушку, обидел. Пришло время извиняться. Иначе она мне точно свернет шею, если предоставится такой случай: ведь от любви до ненависти один шаг. И я сам подтолкнул ее к этому.

Деннард молча и без вопросов становится напротив и кидает в меня силки. Коробка раскрывается, и мощное захватывающее заклинание обрушивается на меня, сбивая с ног так, что отлетаю на пару метров, после чего меня «приклеивает» к стене зала. Тугая вязь давит на тело и грудную клетку. Очень мощно! Не то что пошевелиться не могу, даже просто пребывание в силках отдается болью. Я, морщась, пытаюсь сосчитать сколько энергетических нитей на мне…