Зазеркальные материалы. Время и герои братьев Стругацких

Бред какой… Вот ведь нездоровая фантазия! Я отогнал видение, успев подумать, что его надо бы запомнить. В это время самолеты первой волны начали воздушный бой над островом и практически сразу – его штурмовку. В том, что базовые истребители конфедератов не смогут помешать алайцам, я почти не сомневался. Хорошо, сейчас первая волна расправиться с истребителями морской пехоты Конфедерации и повредит кое-какие сооружения на острове. Основная масса самолетов все равно ушла. Значит… Но была цель уничтожить эти самолеты. Теперь, по-хорошему, надо хоть разбомбить взлетные полосы, чтобы ускользнувшим самолетам некуда было вернуться, чтобы авианосные самолеты конфедератов не могли использовать остров как запасной аэродром. Но тогда и сами алайцы не смогут его использовать… Интересно, какое задание на этот счет у алайских летчиков? Может и никакого, ведь планировалась внезапная атака… И сами они вряд ли примут какое-либо определенное решение. Вмешаться сейчас?

«Есть связь с первой волной?» – спросил я у Сергея через координаторов.

«Нет».

Ясно, подумал я. Нет, понятно, что сейчас в реальном времени невозможно скоординировать атаку на остров. Первая волна фактически ударила в пустоту и скоро повернет на обратный курс. Но, ведь тогда она вернется на свои авианосцы примерно в то же время, когда на них может начаться атака авиации конфедератов! А на палубах стоят самолеты второй волны! И хорошо, если они успеют подняться, чтобы хотя бы и удар конфедератов пришелся по пустым палубам… Чтобы полететь навстречу авианосцам Конфедерации… Слабоватое это было бы утешение. Размен фигур. И в этом случае первая волна почти гарантированно погибает. Садиться на авианосцы, атакуемые вражеской авиацией, невозможно. На остатках бензина истребители первой волны смогут, конечно, попытаться помешать атакующим… Как заставить алайцев поднять вторую волну сейчас? Как сориентировать? Тогда у них была бы гарантия хотя бы того же размена фигур. Инициировать сообщение об обнаружении разведчиком авианосцев Конфедерации? Интересно, есть у нашей операции какие-то границы вмешательства?

Я запросил об этом Корнея. Помолчав, он сказал, что у нас нет технической возможности послать на алайские корабли радиограмму от имени пилота самолета-разведчика. Также Корней сказал, что над самой идеей потом надо будет поработать, спросил, где я с нею был раньше, и отключился. Странно, идея сама собой напрашивающаяся…

Снова мигнул экран – пришла информация, что от командира первой волны алайских самолетов в эфир послана радиограмма о необходимости повторного удара по острову. Первая волна начинала выстраиваться для возвращения.

Я вызвал Корнея.

«Дай мне срочный… приоритетный канал с Сергеем!»

«Что ты придумал?»

Я рассказал.

«Скорее!»

«Даю».

…

«Радиограмма от командира первой волны поступила?!»

«Нет. Какая?»

«Что нужен второй удар по острову. Как она должна пройти?»

«Второй удар… Черт! Что значит, как пройти?»

«Технически: как она дойдет от радиоприемника до адмирала?»

«Связисты примут, запишут, передадут мне, я – ему».

«Этой радиограммы не должно быть! Понял?! Адмирал… никто не должен знать о ней! Как хочешь это сделай! Нельзя отправлять вторую волну к острову!»

«Понимаю. Иду…»

«Вторая волна должна стоять на палубах, ждать! Связи с первой быть не должно. Вы должны успеть поднять вторую волну до удара конфедератов! Потом примете первую».

«Если успеем».

«Или, если совсем чудо, если они вас сейчас не найдут, если не будет контакта, то примете первую, выпустите вторую…»

«Понял».

Впрочем, что это за бред я тут наплел – подумал я. Какое чудо?! Как они будут знать: успевают они принять первую волну до удара конфедератов или нет? Это они узнают только постфактум, когда самолеты конфедератов выйдут в атаку. Но ведь выпустить вторую волну они просто не смогут, пока хотя бы не будут знать, что рядом вообще есть вражеские авианосцы! Оказалось, что одна идея перехватить радиограмму и тем сорвать удар второй волны по острову, ещё ничего не решала. Вот возвращается волна первая, её принимают, и её командир, между прочим удивленный, что тут никто не получал его радио, рапортует открытым текстом, вербально, что базовая авиация противника не уничтожена, аэродромы не повреждены… И тогда адмирал с чистой совестью отправляет-таки вторую волну на остров. При условии, конечно, что флот Конфедерации ещё не обнаружен. Даже если и обнаружен – будет соблазн добить всё-же сначала остров, тем более что самолеты конфедератов должны будут на него вернуться. Я же не могу попросить Сергея убить командира первой волны прежде, чем тот вступит на мостик. Да и Корней, думаю не сможет…

Мысли всё крутились у меня в голове как-то вхолостую. Я не мог придумать никакого выигрышного решения, хода, который бы убирал все противоречия и бесповоротно переводил ситуацию в пользу алайцев. При этом я понимал: у меня нет ни достаточных знаний, ни достаточных средств для этого. Понимая, что все решается там, внизу под действием множества случайностей, их высокой концентрации и взаимодействия, я не мог заставить мысли остановиться и успокоиться, чтобы хоть тогда поймать возможное решение, подсказанное подсознанием. Если бы меня спросили, сколько прошло времени, я бы утверждал, что час прошел точно, так как субъективно намотал гораздо больше.

Но не прошло, как оказалось и тридцати минут, когда алайское авианосное соединение подверглось первой атаке. Это были базовые бомбардировщики с острова. Они не добились ни одного попадания, и половина из них была уничтожена. Однако это подкинуло мне очередную неприятную мысль. Атака базовой авиации сама по себе отлично давала понять, что эта самая авиация успела подняться с остова. Это означало, что внезапности никакой для конфедератов не было, и они, по крайней мере, знали куда лететь. Теперь алайцы просто должны были высылать вторую волну на остров.

Минут через десять появилось сообщение, что самолет-разведчик с одного из алайских авианосцев обнаружил вторую группу бомбардировщиков, идущих от острова к флоту.

В общем пространстве обсуждения ситуации координаторами я вдруг услышал вопрос:

«…а на флагмане это сообщение не принято?»

Потом равнодушный ответ; я прямо увидел, как говорящий пожимает плечами:

«Судя по всему, нет».

«Плохо. А через сколько оно дойдет до командующего? Вообще, дойдет же?»

«Должно… Приняли, запишут, доложат и по радиотелефону передадут на флагман. Уже должны бы передавать».

«Какое? Какое сообщение?!» – заорал я.

«Что?.. А-а… Хм… алайский гидросамолет передал, что видит корабли… Очевидно, противника».

«Когда?! Куда передал?»

«Минут пятнадцать. Передал на свой корабль, на крейсер».

«Сергею передали?»

«Нет, не передали» – это уже был Корней. – «Незачем раньше времени волновать резидента в такой ответственный момент».

В это время Сергей сообщил, что на мостике флагмана с подачи адмирала обсуждается вопрос о целесообразности нанесения второго удара по острову.

«Корней, этого нельзя допустить! Если Сергей будет знать, что флот конфедератов уже фактически обнаружен алайцами, он сможет задержать вылет второй волны! Тут о каких-то минутах идет речь! Он сделает что-нибудь! Тем более, что базовые самолеты в основной массе и так погибнут при атаках на авианосцы».

«Рискованно» – был ответ. – «А вот сделать он, как раз, что-нибудь может…»

Я не понял, что именно считает рискованным Корней. То ли он боялся повредить резиденту, заставляя привлекать к себе ненужное внимание, то ли опасался оставлять без истребительного прикрытия авианосцы…

В это время Сергей сам сообщил, что сигнал с гидросамолета о контакте с кораблями конфедератов получен на флагмане.

«Ну вот…» – как-бы про себя сказал Корней. Сказал он это, конечно, мне.

Теперь на какое-то время ситуация разрядилась. Алайцам требовалось осознать полученную информацию и решить, как действовать дальше с учетом этой информации. На это время приказ о вылете второй волны к острову, по крайней мере, откладывался.

Через десять минут стало известно, что самолеты с двух авианосцев Конфедерации закончили построение и взяли курс на алайское соединение. Корней сам передал это Сергею, видимо понимая, что уже пора поторапливаться.

Поторапливайтесь, Корней, поторапливайтесь…

А я вдруг почувствовал, что теперь алайцы могут выиграть. Конфедерация слишком запаздывала с подъемом своей авиации. Непозволительно запаздывала – с момента начала подъема самолетов прошло почти два часа.

Практически в этот же момент началась вторая атака на алайские авианосцы. Это также были бомбардировщики с острова. Их было раза в полтора больше, чем при первой атаке, он и эта атака была отбита. Большая часть самолетов была уничтожена, попаданий они не добились.

И параллельно с этим, пока шло отражение атаки, на алайском флагмане всё с того же гидросамолета-разведчика приняли сообщение о составе обнаруженного им вражеского соединения. В сообщении были перечислены типы и количество кораблей. Авианосцев среди них не было! Я запросил координаторов. Координаторы сказали, что гидросамолет наблюдает соединение кораблей Конфедерации с двумя авианосцами. Никакое другое соединение он видеть не мог.

Я понимал, что сейчас там, на мостике флагманского авианосца Сергей должен, обязан просто настаивать на уточнении этого сообщения, на передаче пилоту прямого приказа произвести доразведку и передать совершенно точные данные о составе вражеского флота во что бы это ни стало. Как в каком-то кошмарном сне с завидным упорством и со всё возрастающим напряжением ситуация возвращалась по спирали к фатальной точке, где сама судьба как будто заставляла сориентировать вторую волну на удар по острову, перевооружив её с торпед на бомбы, скрывая вражескую палубную авиацию до того момента, когда она сможет материализоваться из ничего прямо над алайскими кораблям.

И сейчас же, как усмешка превосходства все той же судьбы, из-под самой стратосферы на алайские корабли посыпались тонны бомб из высотных бомбовозов Конфедерации, неуязвимых ни для истребителей, ни для зениток. Впрочем, как и в прежние разы, о которых мне было известно, применение этого супероружия практических результатов не имело.

Когда зенитчики и пилоты истребителей алайского соединения ещё расправлялись с самолетами с острова, когда корабли алайцев, наверное, теряли друг друга из виду за столбами воды, поднятыми ударом бомбовозов, все тот же пилот гидросамолета в сложившейся уже у него манере неспешного репортажа, будто желая, чтобы слушатели прониклись чувствами от смены картин, передал, что строй кораблей противника замыкает корабль «похожий на авианосец». Координаторы откровенно развлекались, хихикая, повторяя друг другу эту фразу. Корнею опять пришлось призвать их к порядку.

Теперь события должны были уже пойти к определенному исходу. На мостике алайского флагмана просто обязаны были принять решение о немедленной атаке флота Конфедерации. Тут уже всё было ясно. Наконец-то… Была, правда, ещё одна деталь – возвращающаяся первая волна. Я поискал её на экране, запутался в мешанине отметок и запросил координаторов. Оказалось, что самолеты, атаковавшие остров, уже вернулись и находились практически над своими авианосцами. Посадку, однако, ещё не начинали. Мне снова стало не по себе. Я чувствовал, что реально переживаю за алайцев, мне просто страшно, что они могут не успеть… Что, если сейчас они решат сначала всё-же принять первую волну, ведь у истребителей, наверное, почти закончился бензин. Но ведь должны же они понимать, что раз у противника есть авианосцы, то надо уже теперь ждать удара, потому что конфедераты не могут не знать, где находится алайское соединение! Алайскому адмиралу известно, что гидросамолеты противника наблюдали за ним ещё на восходе солнца, что базовые самолеты перед гибелью не могли не сообщить его место. Или, может быть, алайцам имеет смысл как раз сперва принять самолеты, прикрыть соединение истребителями, принять удар палубной авиации противника… Отразить его, так как по боевому опыту алайские летчики в разы превосходят конфедератов… Я не знал, какое решение было бы предпочтительнее. В любом случае, на принятие этого решения мы отсюда повлиять не могли. Серей, находясь там, мог. Но и он не знал, какое из этих решений было бы единственно правильным. Вернее, он должен был понимать, что ни то, ни другое заведомо правильным быть не может.

Я вдруг с какой-то злостью понял, что теряю интерес к происходящему внизу. Мы, в смысле прогрессоры, были явно не готовы влиять на ход этого сражения. У нас просто не было средств. Вообще сражения, даже такого уровня – это для нас чистая тактика. Так не достигаются цели долговременных прогрессорских операций. Если было принято решение поддерживать Алайскую империю, то нам следовало хотя бы организовать информационное обеспечение: заблаговременно наладить у алайцев нормальную стратегическую разведку либо систему непосредственного «вбрасывания» им информации о противнике. Применительно к данному сражению – о выходе флота Конфедерации к острову. Также неплохо было бы заиметь прогрессорскую сеть в военно-морском флоте Конфедерации, раз уж решили играть против него, и задержать хотя бы на день выход этого флота. Много чего я мог бы предложить на вскидку, но – как известно – задним умом мы все крепки…

Конечно, нам может повезти, и алайцы сейчас вчистую разгромят флот Конфедерации и займут этот злосчастный остров. Или не повезти, со всеми вытекающими… Но это будет именно случай, к нам, выступившим в роли вершителей судеб, отношения не имеющий. А по большому счету, ещё до начала сражения все преимущества были у Конфедерации. Может быть за исключением суммарной огневой мощи кораблей, но алайская линейная эскадра была всё ещё очень далеко, вне зоны непосредственного сражения и не могла повлиять на его ход даже фактом своего наличия, так как она-то как раз ещё не была обнаружена конфедератами. И победить сейчас Алайская империя могла только за счет качественного превосходства своей авиации, за счет своего опыта, да и то только при условии продолжения своего непонятного, какого-то магического, сопутствующего ей все полгода с начала войны, везения. Всё того же случая, непонятного даже нам…

В общем – не стоило, как мне кажется, нам ввязываться в этот морской бой, раз уж мы к нему готовы не были и не подготовили своих протеже. А так, своими дерганьями мы рискуем только сорвать тот самый магический настрой, который похоже есть пока у алайцев.

Потом, вспоминая все эти события, я поразился, как для меня растянулось время. Все свои мысли, которые я тут попытался воспроизвести, шли каким-то фоном в тот период, когда я следил за второй атакой базовых самолетов с остова на алайское соединение. Эта атака, как я потом уточнил, заняла около двадцати минут, и когда я стал думать о напрасности наших попыток вмешаться, она ещё не закончилась.

Сразу после её окончания, Сергей сообщил, что адмирал отдал приказ второй волне атаковать корабли Конфедерации. Не сказать, что я совсем уж не обрадовался этому, но теперь я осознавал, что нахожусь в роли даже не наблюдателя, а простого зрителя. И после этого я как-то сразу успокоился. Было принято определенное решение, теперь надо было ждать, к каким последствиям оно приведет. Но судьба снова проявила настойчивость, хотя на этот раз уже не так решительно. Ещё одна группа базовых бомбардировщиков вышла в атаку на алайские корабли, но почему-то пилоты выбрали целью не авианосцы, а линкор охранения. Попаданий не было.

Через пять минут самолеты со всех четырех авианосцев начали взлет. Через пятнадцать минут он был закончен, и вторая ударная волна направилась к кораблям Конфедерации. Ещё через пять минут началась посадка самолетов первой волны, занявшая двадцать минут. На удивление, координаторы сообщили, что, по-видимому, все самолеты, вернувшиеся от острова, сели благополучно. Это было ненамного лучше корабля «похожего на авианосец», и я мысленно похихикал над этим их «по-видимому».

Я вылез из капсулы и пошел искать Корнея. Он был за главным пультом и секунды две смотрел на меня со странным выражением лица. Мне подумалось, что он мог бы так же глядеть на пилота-алайца, вошедшего в операционный зал, бросившего свой шлемофон перед Корнеем на пульт и заявившего, что с него мол хватит…

– По-моему, что могли – мы сделали, – сказал я.

– Пожалуй, да, – согласился Корей.

– Я пойду, – сказал я. – А то у меня сегодня ещё работа есть.

– Да, конечно, – Корей поднялся из-за пульта. – Спасибо тебе.

– Да не за что, – я пожал плечами. – Я, кажется, ничего особо не насоветовал.

– Ну, мне нужно было, чтобы ты присутствовал. У нас мало людей, кто ориентируется в их флотских делах.

– Обращайтесь, – улыбнулся я.

Мы с Корнеем пожали друг другу руки, и я пошел к выходу. Проходя мимо отдыхающей смены координаторов, я расслышал: «Чего это он? – Да он же раньше работал там… – А-а, не хочет досматривать». Верно подмечено, подумал я.

БВИ, терминал «Комиссия по контактам с внеземными цивилизациями»

Запрос: «Деятельность в среде иных цивилизаций».

Ответ (фрагмент): «В настоящее время Комиссия (КОМКОН, Большой КОМКОН, КОМКОН-1) на тех планетах, с цивилизациями которых установление обоюдо-осознанного контакта признано нецелесообразным в связи с низким уровнем их социального развития, осуществляет деятельность набюдательско-коррекционного характера по долгосрочным программам подготовки данных цивилизаций к последующему контакту посредством развития местных социальных структур в рамках теории исторических последовательностей (ср. прогрессорство). В своей деятельности Комиссия частично использует теоретическую и опытную базу, выработанную существовавшими ранее научно-практическими организациями, специализировавшимися на работе с внеземными цивилизациями, в частности – Института экспериментальной истории. Такая деятельность ведется только в отношении гуманоидных цивилизаций» (конец фрагмента).

20.12.2235г.

коммуникационное соединение

Каммерер: Геннадий, вы слышали выступление люденов?

Комов: Каких?

Каммерер: Что?.. А-а… наших, наших люденов – группы из института…

Комов: Нет, не слышал. А что там? Что-нибудь экстраординарное? Ночь на дворе…

Каммерер: Да мне самому только что позвонили… Я посмотрел запись, сейчас вам переправлю.

Комов: Максим, что за таинственность? Мы не в Дюма играем.

Каммерер: Суть заявления в том, что Сикорски сознательно убил Абалкина…

Комов: Вот те раз!.. Кто бы мог подумать!

Каммерер: Я не договорил. Убил из-за каких-то личных дел по Саракшу.

…

Каммерер: Геннадий, вы меня слышите?

Комов: Слышу. Это – что, правда?

Каммерер: В смысле?!

Комов: В прямом – вы же были в курсе всей этой истории… И Саракш – по вашей части.

Каммерер: Да, нет – это чушь какая-то!.. Что вы говорите! Я звоню потому, что меня насторожило, что они выступили именно сейчас. Сколько их слышно не было, а теперь, перед решением по «Зеркалу»…

Комов: Но это точно не правда, Максим? Вы можете утверждать обратное?

…

Комов: Максим?..

Каммерер: Это бред, Геннадий. Это очередной их бред. Они преследуют какую-то свою цель… Привлечь внимание…

Комов: Хорошо. Я посмотрю запись и перезвоню. Будьте на связи.

Каммерер: Хорошо, жду.

Комов: Да, еще! Максим, доклад с обоснованием продления секретности будет готов в срок?

Каммерер: Да, Вандерер его доделывает. Я как раз хотел все это обсудить.

Комов: Я понял, скоро перезвоню.

23.12.2235г. Музей

Я закончил редактирование текста доклада, закрыл файл, записал две кристаллокопии, удалил файл из терминала и обесточил его. Потом медленно собрал материалы, полученные от Каммерера, и упаковал их в родные папки, повозившись с магнитными застежками. Кристаллозаписи, тоже переданные Каммерером – он не все хранил на бумажных носителях – упаковал в футляры, пожалев, что не могу заставить себя снять копии хотя бы с них, не говоря уже о бумагах. Была у нас с Каммерером на самой заре наших общих дел такая договоренность.

Не приходилось мне ещё составлять документы для представления в Мировой Совет; хотя, может какие-то фрагменты моих обзоров Каммерер и включал в свои отчеты – что-то такое он говорил однажды. Было чувство, как перед экзаменом. Не знаю… Нет никакой уверенности, что выводы доклада о необходимости продления срока секретности по материалам операции «Зеркало» будут утверждены Советом. И дело даже не в том, убедит ли их моя аргументация – тоже спорная, кстати – а в том, что дело тут не в материалах, не в их содержании и возможных последствиях опубликования, а в очень и очень большом принципе свободы информации, который не нарушался, и это мне точно известно, ещё не разу с момента принятия уже почти два столетия. Само по себе засекречивание информации, а тем более на столетний срок, уже было серьезным покушением на этот принцип. Но, по крайней мере, такая возможность всё-же официально предусматривалась для исключительных случаев. Да, конечно, случай с операцией «Зеркало» был исключительным. То есть с тем, что принято подразумевать под операцией «Зеркало» – учениями, репетицией по противодействию возможного инопланетного вторжения. Официально материалы были засекречены по причине вскрывшейся неготовности цивилизации к такому противодействию, к возможной необходимости борьбы и даже войны. Неготовности как организационных структур, так и, что было гораздо хуже, психологической неготовности человечества, коллективов, отдельных людей. На мой взгляд, было правильно сделано, что эти выводы закрыли. В обосновании указывалась необходимость выработки и осуществления различных социальных и организационных программ по преодолению выявившихся в ходе «Зеркала» недостатков. Однако в реальности ничего предпринято не было, кроме составления по горячим следам размытых положений и руководств, содержащих набор благих пожеланий. И не было попыток реализовать даже их. Раньше у меня складывалось впечатление, что те, кто планировал и проводил «Зеркало», сделав из него выводы, не особо удивились, отметили для себя то, что ожидаемый результат подтвердился, и потеряли дальнейший интерес к предмету. Конечно, можно попытаться объяснить все узостью круга лиц, полностью посвященных в ход операции, и тем, что впоследствии на их плечи легло огромное количество забот куда более материальных и срочных… Но тогда это будет уже характеризовать всю нашу систему исполнительных структур, стиль их деятельности и степень ответственности, а к фактическому положению дел относиться так и не будет.

Теперь я понимал, что посредством засекречивания операции «Зеркало» было произведено засекречивание факта контакта со Странниками, имевшем место в ходе осуществления этой операции. А уж был ли это осмысленный контакт или простое столкновение двух чуждых цивилизаций, был он случайный или запланированный, от кого в таком случае исходила инициатива, в какой вообще форме он происходил, и были ли достигнуты какие-нибудь договоренности – это так и осталось неизвестным. Вот Каммерер говорит, что – были, но… Судя по тому, как поспешно и надежно все концы были спрятаны, контакт развивался далеко не по принятой в КОМКОНе формуле, да и результаты, видать, были нестандартные.

Естественно, в моем докладе ни о каком контакте ни с какими Странниками речь не шла. Упор я сделал все на ту же неготовность Земли к отражению агрессии извне, на то, что за прошедший век в этой области никто палец о палец не ударил. Само по себе этого было мало, но реальные факты, подкрепленные социально-психологическими исследованиями, которые я не поленился подобрать, говорили о том, что, если начинать сейчас какие-либо оборонные мероприятия, то нам в первую очередь придется преодолевать сопротивление общества как раз самому факту таких мероприятий, так как общество в них необходимости не видит, а видит угрозу умозрительно выстроенной благолепной концепции открытого и мирного галактического человечества. Но начинать эти оборонные мероприятия надо всё равно, потому что не уютно жить в неизвестности без какой-либо внешней защиты, даже если она пока ещё ни разу не потребовалась. А значит – следует принимать необходимые меры, не распыляясь на преодоление социальной инертности. Каким образом это можно сделать в условиях секретности, мне даже не пришлось придумывать. Я был знаком с аналогичными наработками, имевшимися на Гиганде, в той же Алайской империи, и немного перестроил их для наших условий, особенно не напрягаясь. И ещё в качестве дополнительного обоснования своего плана я указал в докладе на то, что некоторые наши «поднадзорные» в прогрессорском смысле цивилизации – прежде всего та же Гиганда и, при определенных условиях, Саракш – в обозримом будущем выйдут в ближний космос, начнут его осваивать, а следующим этапом могут стать и межзвёздные полеты. Учитывая то, что на Земле со времени уровня развития, соответствовавшего данным цивилизациям, до выхода в Галактику прошло всего около ста пятидесяти лет, то есть над чем задуматься. Если Земля – по типу такая же цивилизация – преодолела этот путь в такой срок, то ничего не мешает сделать то же самое и другим, по крайней мере технически. А уж как они себя поведут на просторах Галактики, ещё не известно – поэтому нужно думать о возможном противодействии не только гипотетическим Странникам, которых никто… Я по инерции подумал «в глаза не видел», но, если верить Каммереру – видели…