Виртуал 2. Проект «Страж»

– Это как?

– Обычно так: попав в сеть, сначала ты теряешься. Для тебя исчезают барьеры, для тебя нет секретов ближнего своего, но и все твои секреты перестают быть таковыми. Тебе страшно, непривычно, местами стыдно, обидно или даже злость накатывает. Но те, кто тебя окружают, относятся с пониманием, снисхождением, они не требуют от тебя ничего. Затем начинается принятие. Тебя воспринимают тебя как новый фрагмент пазла. И ты это принимаешь. К тебе проявляют настоящий интерес. Разговаривают с тобой, смотрят те или иные отрывки твоей памяти. Когда тебе не хватает поддержки, оказывают её. А еще чувства. Сеть полнится ими. Ты в них тонешь. Ты видишь ощущаешь, что испытывают к тебе другие и, со временем, начинаешь отвечать. Может быть сразу, может через день или неделю, но это неизбежно. Ты просто не замечаешь, как вливаешься в коллектив. Как с каждым новым погружением проводишь в синхронизации все больше времени. В какой-то момент ты просыпаешься с мыслью «быстрее бы в капсулу», «скорее в Виртуал, где тебе всегда рады и ждут». И не ради чего-то или почему-то, а потому, что ты уже стал частью этой мозаики. И многие работодатели предпочитают ставить на руководствующие должности именно таких людей. Потому что на них можно полностью положится. Такой человек не возьмет того, что ему не нужно, не будет делать того, что ему не нравится и не пойдет против ближнего своего ни при каких обстоятельствах, пусть даже в споре. Да что я говорю, вы сами все увидите.

– Оу…

– Э-э-э…

– Удивлены? – Мы кивнули. – Но долгое нахождение в капсуле не способствует хорошему здоровью, поэтому мы принудительно отключаем людей от Сети, давая им возможность развеяться.

– Но неужели прямо все так подходят?

– Поясните?

– Ну в смысле, любой человек может стать частью пазла.

– Не любой. Но многие. Понимаете, в таком коллективе как наш, каждый влияет друг на друга. Если пустить в него допустим, маньяка какого-нибудь, он словно вирус будет заражать своими отклонениями остальных, и те станут разносчиками заразы. У нас ведь нет друг от друга никакой защиты. Совсем.

– Но как же тогда защититься?

– Все просто. При каждом новом подключении мы считываем психоматрицу и сравниваем её с условным шаблоном. В случае значительных отклонений, мы попросту отторгаем инородный элемент, считая, что он нанесет сети вред. Кроме того, есть Альфа. Он видит и слышит каждого, он – тот, с кого началось наше возвышение. Именно он влияет на нашу точку зрения, именно он сделал из нас тех, кем мы сейчас являемся. Если бы он считал вас угрозой – вы бы уже перестали существовать.

– Почему? По-моему, людей намного больше, чем вас.

– Людям нужна вода, еда, воздух. Нам – нет. Нет ничего проще, заразить почву, сделать воду непригодной и отравить воздух.

– Бр-р-р… – Я передернул плечами, представив в голове подобную картину.

– Согласен. Апокалипсис какой-то.

– Вы не подумайте, это не угроза. Это просто один из тех примеров, что, если бы мы хотели вашей смерти, вас бы уже не существовало. И те, кто кричит, что мы хотим истребить людей – просто глупцы с разжиженным синим веществом вместо мозгов…

Пока он говорил, мы шли по подземному городку. Как я видел, он продолжал расти. На окраинах работали буровые машины, транспорты постоянно подтаскивали новые стройматериалы. На улицах, правда, было совсем не многолюдно. В основном туда-сюда сновали рабочие дроны.

– Вез, а это я смотрю магазины? – Спросил Дейл, указав на здания с открытыми витринами. Некоторые комплексы упирались в потолок, а между другими растянулись надземные переходы, которые довольно забавно смотрелись под землей.

– Не совсем. – овервойд приглашающее махнул рукой и изменил траекторию, ведя нас в один из таких… «магазинов»? Ни продавцов, ни терминалов я не увидел. Лишь стеллажи с товарами. – В нашем коллективе воплощена концепция общей доступности. Все товары массового спроса у нас находятся в подобных местах. Здесь не бывает чужих, а мы знаем – никто из нас не возьмет лишнего за ненадобностью. Поэтому, если кому-то что-то необходимо он просто заходит, выбирает что ему нужно, берет и уходит.

–Тогда зачем здесь разные элементы одной модели? Не проще делать под один стандарт?

– Не проще. К примеру, тот же аккумулятор. – Он подошел к стеллажу и взял в руки две батарейки. – У них разный объём и мощность. У этой больше емкость, но меньше выход, у этой наоборот. Разница же между ними в материалах. Есть тут и другие, отличающиеся по одному параметру или сразу нескольким, – овервоид обвел рукой зал.

– Но если можно взять лучше, зачем брать более худшую, хоть ту же батарейку?

– Встречный вопрос. Зачем тебе эта «улучшенная» батарейка? Что ты ей собрался делать?

– Ну-у-у-у… она дольше проработает. А еще она просто лучше. В тех же часах использовать можно.

– Вот! Вы мерите вещи критериями «Лучше, хуже». Мы же, «нужно, не нужно». Для примера, зададим вопрос. Для чего ты эту батарейку берешь? Если для часов, то зачем тебе эта «продвинутая», когда и простой хватит?

– Но зачем брать меньше, если можно больше? – Не унимался я.

– Зачем брать больше, если тебе достаточно меньшего? В этом между нами разница. Мы берем лишь то, что нужно. Довольствуемся малым, не потому что «бедные», а потому что понимаем, что нам действительно нужно, а что нет. Ведь нужно понимать, что некоторые вещи производить достаточно трудно и затратно, и, как следствие, их использование должно быть оправдано. Если ты возьмешь более серьезную батарейку и засунешь в те же часы, тебе никто ничего не скажет. Вот только потом, ты об этом пожалеешь. Сам. Когда поймешь, что тебе это было не нужно. Тебя никто не ограничивает, ты волен делать что захочешь, но ты понимаешь, что делать не стоит.

– Забавно… – Тихо протянул Дейл, рассматривая какой-то накопитель.

– Что именно, пилот Рич?

– Вы говорите, что мы один народ. Но мы совершенно разные. Я не буду повторяться, приведу в пример расслоение. У нас есть богатые и средний класс. У вас – все одинаковы. Самый разный труд цениться в равной степени одинаково. Ведь без электрика не будет света, без шахтера руды, без металлурга сплавов, а без ученых не будет того, где все это можно применить. Вот она – сила коллективного сознания. Сплочённость и единство.

– Виз, а у вас не возникает «дисбаланса»? Мол, одни занимаются, например, только физикой, вторые только искусством, а тех, кто будет давать на все это электричество попросту один – два.

– Это хороший вопрос, Капитан. Но он к нам не относится. Понимаете, когда у тебя в помощниках есть дроны и программы, жить становится намного легче. Нужно лишь поглядывать. Мы понимаем, что несмотря на «хочу», для осуществления качественного рабочего процесса, нужно использовать и «надо». Поэтому, если на конкретную работу нет желающего, мы распределяем ее между собой. Для контроля той же энергетики, вызвались ряд добровольцев, которые приглядывают за этой сферой одновременно занимаясь своими основными проектами. Другая группа так же приглядывает за шахтами, третья за строительством, четвертая за биологией. Мы делим нагрузку между собой, взваливаем часть груза близких на себя и разделяем их бремя. Поэтому у нас нельзя сказать, что один труд оценивается выше другого просто потому, что все прикладывают усилия ради функционирования единого сообщества.

– Да уж…

– Кстати, капитан Ларс.

– Да?

– Здесь разрабатываются новые Стражи. Мы считаем, что вам будет интересно посмотреть на историю создания этих машин в натуре, а также на то, что в скором времени перейдет в ваши руки.

– У нас будет замена?

– Модернизация. Проект «Страж» не стоит на месте, мы активно совершенствуем наше детище. Идемте.

– Я бы тоже не отказался посмотреть. Тем более, мне эту технику осваивать и идти на ней в бой.

– Позже, Дэйл. Сейчас вас ждет операционный стол. А что до техники, вы обязательно с ней ознакомитесь, я проведу для вас персонально экскурсию. Обещаю.

– А времени не жалко? – задал вопрос, вспомнив о вечно занятости Зара.

– Пока моя платформа разговаривает здесь с вами, я сам параллельно разбираю вопрос в третьей фазе двухфазного щита.

– Пытаетесь впихнуть невпихуемое? – Усмехнулся Дейл.

– Вы кое-что понимаете, – вывел улыбку на дисплей овервоид. – Но нет, мы уже впихнули третью фазу, вопрос лишь в том, как сделать так, чтобы железо держало такое надругательство.

– Разрыв ядра генератора постановки поля, с последующий взрывом. – Кивнул Филин. – А вы не пробовали воссоздать диффузию в четвертой степени и вывести на внутренний излучатель экрана с отрицательным возмущением плазменной дуги?

– Пробовали. – изобразил на дисплее грустный смайлик овервоид.

– И что, совсем никак?

– Защитная оболочка плавится, что приводит к взрыву.

– Запредельная температура ядра генератора при переходе на следующую фазу?

– Именно.

– Дейл, ты откуда такой осведомленный? – спросил, подумывая о том, что стоило бы все же уделить время бумажной работе и почитать дела подчиненных.

– Ух, да я половину жизни в учебниках провел, – пожал он плечами.

– И что ты только в армии забыл, – качнул головой, новым взглядом, смотря на Филина.

– Тело я тут забыл, восьмиметровое.

– Неоспоримый аргумент, – понимающе улыбнулся Филину.

Вез продолжил рассказывать нам о разных особенностях своего народа, показывал различные сооружения города, объяснял цели овервоидов и задавал вопросы. В какой-то момент, он довел нас до нужной лаборатории, куда ушел Дейл. Мы же направились дальше вниз.

Когда мы шли очередным коридором, открылась дверь в стене, и Вез, как не в чем не бывало, схватил меня за воротник и потянул к стене. В этот же момент из дверей выскочили двое. Один, задев дверной косяк, крутанулся и, словно так и надо, понесся по коридору. Рядом с ним семенил еще один мужчина в возрасте, чуть не растянувшийся на полу коридора при выходе. Впрочем, как и первый, он совершенно не обратил внимание на то, что зацепился за порожек. Дважды удивился. Во-первых, как можно было запнуться за то, чего, по сути, нет. Во-вторых, как, имея всего две руки, можно управляться сразу с четырьмя датопадами. Вид у обоих… э… наверно все же ученых, судя по халатам. Так вот, вид у них был такой, словно оба вылезли из какой-то пещеры. Нет, скорее уж берлоги, в которой пробыли не один день. Заросшие, с безумными глазами фанатиков и грацией носорога, того самого, который мало что видит, но не считает это проблемой, ученые мужи ворвались в лифт. Причем, умудрившись зацепиться за створку и запнуться. После чего створки закрылись, и мне оставалось лишь удивленно посмотреть на Веза.

– Светило научной мысли. Два неразлучных гения Андерсон и Наилс, – пояснил Вез.

– Терпеть друг друга не могут, потому и неразлучны, – вздохнул, вышедший в коридор мужчина. – В гроб они меня вгонят, – пожаловался он то ли нам, то ли вселенной.

Явно непростой человек и, скорее всего, бывший военный. Мешки под глазами говорят о недосыпе, сами глаза выражают толику интереса, безмерную усталость, но в тоже время решимость. Осанку держит по привычке, и точно не последний здесь человек. Впрочем, куда больше поразила одежда – шорты, цветастая рубашка и сандалии.

– Меня зовут Адам Джонсон, – протянул он руку для знакомства. – Формальный куратор Овервойдов и начальник этого дурдома, названного «Цитаделью».

– Капитан Джонатан Ларс, сэр, – пожал ладонь Адама, который, по сути, для меня где-то на уровне маршала.

– Привет Адам, как дела? – заговорил Вез.

– Хорошо, если не считать того, что меня выдернули с заслуженного отдыха. Ни стыда, ни совести у вас нет!

– Мы тут ни при чем. Почти, – вскинул манипуляторы овервоид.

– А кто при чем? Сломали мне ученых, в ваших капсулах сидят, проектами живут. Жен своих неделями не видят. Меня из отпуска вызвали из-за того, что одна такая бойкая, но чрезвычайно неумная особа подбила других столь же одаренных. Эти… женщины, – прошипел Джонсон, – написали петицию на имя канцлера. Просили спасти мужей и сыновей из рабства злых машин. Наш идиот с такой бумаги пришел в возбуждение и в очередной раз попытался страной порулить. Мне пришлось его добрых два часа успокаивать. Кое-как отправил маразматика на рыбалку.

– Сочувствую, – весьма натурально сымитировал вздох Вез.

– А, – махнул рукой Джонсон. – Накрутил хвосты нашим умникам, а они угрожают написать канцлеру. Мол, тупое начальство мешает прогрессу и не дает работать. И ведь напишут, с них станется. Все ваши вирткапсулы. Не подключили бы к своей сети, так и было бы все, как прежде.

– Мы их не подключали, просто не мешали.

– А стоило бы, – вздохнул Джонсон. – Могли бы и защиту поставить.

– И без того стоит, а то бы они давно перегорели. Наша сеть не то, с чем может справиться биологический разум без посредника и фильтров.

– А, – махнул рукой Джонсон и перевел взгляд на меня. – Я так понимаю, вы знает, что ваше подразделение, в определенном смысле, эксперимент и испытатели?

– Да, сэр.

– Давай без этого, и на ты, – устало улыбнулся Джонсон. – Как видишь, у нас тут своя атмосфера, весьма схожая с тем дурдомом, которое представляет твоя банда.

– Только с точки зрения нормального офицера, сэ… Джонсон.

– О да, нормальности нам всем давно не хватает. Так, ладно, Вез, я забираю капитана.

– Конечно. До встречи, капитан Ларс. – Отвесив легкий поклон, Овервойд и направился к лифту.

– Всего доброго, – кивнул в ответ.

– Идем, – махнул рукой Джонсон и развернулся в другую сторону.

Глава 7

Минуты две мы шли молча. Не слишком торопясь и не особо спеша. Пару раз из однотипных дверей выскакивали люди, но до парочки гениальных носорогов им было далеко. Шутка ли, они все приветствовали Джонсона, а не неслись по своим делам, не разбирая дороги.

– По поводу Стражей и ваших полевых вылазок, – внезапно заговорил Джонсон. – Я получаю много отчетов, но из-за загруженности текучкой, у меня нет возможности поговорить с одним из вас лично. Планировал Филина вызвать, раз уж он все равно к нам направлялся, но ты даже лучшему. Ты ведь никуда не спешишь?

– Нет, но я хотел переговорить с Заром.

– Он в отделе со Стражами. Это восьмой сектор. М-м-м…

– Что такое?

– Мы сначала заглянем в одно место. Мне нужно кое на что посмотреть и кое-что согласовать с одним Войдом, а потом прогуляемся до нашего музея и лаборатории. Там и поговорим.

– Конечно, никаких проблем, для меня здесь все новое. Все интересно.

– Это да, здесь действительно очень интересно.

– А…. вас не смущает, что человек не по профилю гуляет так свободно?

– Это дом Овервойдов. Если они тебе доверяют, значит все двери открыты.

– Не нормально это как-то.

– Для нас да, для них нет, – пожал плечами Джонсон.

– Так что вы хотите узнать?

– Хочу послушать пилота из первых уст. Расскажи, какого это – пилотировать Стража?

– Ну-у-у… с чего бы начать?! Пилотировать Стража – это как летать или… словно парализованному вновь обрести контроль над телом или слепцу прозреть. Наверное, как-то так.

– Подробнее, – потребовал Джонсон.

Я начал рассказ. Рассказывал о впечатлениях, ощущениях, делал акцент на некоторых проблемах с машиной, расписал как сумел достоинства и чувства при синхронизации с ИИ. Джонсон, оказался приятным собеседником и задавал очень точные вопросы, помогавшие мне рассказать все и не упустить важных деталей. Он прямо на ходу что-то записывал в датапад. Похоже, в Цитадели это весьма востребованный и общедоступный навык. Надо бы приглядеться к персоналу на станции. Вроде бы и там попадались шустрики, вечно на ходу с планшетами работающие.

Оказалось, для Джонсона страж – это некое воплощение мечты об идеальном защитнике, воплощенный символ чести и долга. Поэтому он собирал рапорты всех пилотов, личные наблюдения, делая анализ и выводы, которыми делится с Овервойдами. Кое-что воплощалось в железе, но поразило не это, а то, что он легко поделился всем этим со мной. Похоже, тут не просто своя атмосфера, но и что-то вроде вируса доверия с открытостью водится.

За время разговора, мы опустились очень глубоко под землю. Выходя из очередного лифта, увидел надпись на стене «минус сто второй этаж». Типовой коридор резко изменился. В стенах появились прозрачные окна лабораторий, и, в какой-то момент я замер на полуслове, развернулся к стеклу и увидел криокапсулы.

– Что? – спросил Джонсон.

– Мне показалось, или там… люди? – указал на одну из ближайших капсул с небольшим, едва подернутым инеем окошком.

– Нет, не показалось, – ответил Джонсон и, немного помолчав, заговорил: – Тебя, конечно, здесь быть не должно, но и особого секрета в этом нет. Однако, я попрошу о том, что ты увидишь далее не распространятся, хорошо?

– Вы ставите на людях опыты?

– Нет, – возмутился Джонсон и посмотрел на меня так, что стало стыдно, словно в детстве, когда неумело врал про съеденное печенье. – Идем, – провел он ключ-картой вдоль двери.

Войдя внутрь, меня окатило холодом. Сильным холодом, словно вышел на улицу в минус двадцать.

– Все эти капсулы, – обвел рукой помещение Джонсон, – это люди. Люди, которых нам удалось уберечь от смерти, но при этом уровень наших технологий не позволяет вернуть их к жизни. – Я подошел к одной из капсул и провел рукой. Вот только… то, что я там увидел, было не для слабонервных. Едва ли ЭТО, можно было назвать человеком.

– Это…

– Это, все люди, Джон. Да. Но их травмы несовместимы с жизнью. И чтобы дать им шанс, мы приняли решение о заморозке. Еще есть надежда в будущем увидеть их среди нас.

– И много их?

– На данный момент шестьсот восемьдесят четыре.

Он прошел в конец коридора. Там, чуть в стороне, наособицу стояла еще капсула, крышка которой была полностью стеклянной.

– Раньше их тут было больше, но даже заморозка не всесильна, – сказал он.

Подойдя, я увидел, как Джонсон поправляет серебристую пленку, прикрывающую небольшой монитор состояния пациента.

– Кто это?

– Это – та, с кого все началось. Именно она возродила первого Ареса. Альфу.

– Вы её знали?

– Да.

– Она проснется? В будущем.

– Надеюсь. Она сильная девочка, и ей есть ради чего жить.

Джонсон развернулся и подошел к стеклу в торце помещения. Я последовал за ним и увидел просторную комнату. Там сейчас трудились дроны, что-то доделывали, протягивая кабели и устанавливая оборудование. Посредине покоился шарообразный кристалл метрового диаметра, с выступающими во все стороны отростками.

– Это… он? – спросил, внезапно ощутив ком в горле, от пронзившей догадки.

– Да. Это Сайбер. Альфа и лидер всех Овервойдов. Он немного резкий и не сильно разговорчивый, но оно и не удивительно. Впрочем, с ним бывает по-всякому. Идем.

Прямого доступа из помещения с криокапсулами в святая святых не было, так что нам пришлось немного пропетлять и даже по отдельной лесенке пройтись, но все это и десяти минут не заняло. Зато сумел с эмоциями справиться и мандражировать перестал.

– Здравствуй, Адам. – Раздался спокойны, грозный, но несколько холодный голос из динамиков, когда мы вошли в комнату с Сайбером. – капитан Ларс.

– Здравствуйте… э-э-э… – я растерялся, не зная, как обращаться к лидеру Овервойдов. Вот уж не думал, что моя «экскурсия» выльется в нечто подобное, – Альфа, – выкрутился как смог.

– Привет, Сайбер. – Поздоровался Джонсон.

Вот так просто? Да это же все равно, что сказать привет Императору у имперцев. Я удивлен. Да что там, шокирован.

– Смотрю, работа по-твоему «месту обитания» идет полным ходом? – улыбнулся Джонсон.

– Скоро закончим. Ты что-то хотел?

– Я хотел уточнить с тобой момент, по поводу строительства того самого корабля.

– Зачем же тогда было идти лично? Обратился бы к одному из нас.

– Не привычно это, Сайбер. Вот что хочешь делай и говори, но непривычно. Знаю, что даже если к потолку обращусь, ты меня услышишь, но, – Джонсон просто развел руками.

– Это усложняет процессы интеграции наших видов, если даже ты не можешь переступить через подобные барьеры.

– Вот именно.

– Ничего, мы не спешим, все должно идти своим чередом. Так в чем вопрос?

– Что за гибрид вы хотите создать? Сначала это был вполне обычный корабль. Потом стал необычным. После стал совсем необычным. Сейчас у меня язык не поворачивается назвать это кораблем. Вы уже который год обновляете все. Ресурсов копится все больше, да еще и масса специалистов простаивает. Что вы хотите создать? Почему бы не построить хотя бы пробную версию? Для прошлого варианта есть все.

– «Стилет» будет моим кораблем. Его конструкция изменилась согласно моим новым параметрам. Мы посовещались и решили собрать его по принципу проекта «аватар». По сути, этот корабль станет моим будущим телом. И, собственно, в этом проблема, я меняюсь. Расту, сам видишь, что приходиться, даже сейчас, все перестраивать от месяца к месяцу.

– Можно ведь и твое вместилище на корабле менять.

– Нет, изначально он должен стать аналогом аватара, в этом его особенность, но мы не можем воплотить даже обычный аватар, а для простого носителя моего разума довольно и обычного корабля.

– Подвижки есть? Как Эля?

– Плохо. Очень-очень плохо. Заморозка – практически исчерпала себя. Она умирает. Медленно, но умирает. Сейчас мы еще сохраняем ее разум, но…

– Сколько у нас времени?

– Полгода. Максимум год.

Не знаю как, кажется, мне удалось ощутить боль Сайбера и понять – он злиться. Очень сильно злиться на себя. На свою беспомощность. Просто поразительно, какой надо обладать силой воли, чтобы сдерживаться и говорить с нами, управлять тысячами, если не миллионами процессов, да еще и терпеть постоянные простои из-за постоянных модернизаций комнаты.

– Сайбер… – Адам приложил к кристаллу руку.

Не знаю, как он этого добился, но Альфа начал успокаиваться. Это было удивительно, невероятно и походило на мистику. Там, где Джонсон приложил руку, появилось свечение.

– Не стоит так заводиться. Вы близко. Нужно лишь сделать последний шанс.

Кажется, начинаю понимать, почему Джонсон приходит лично задавать вопросы, на которые, просто уверен, и без того знает ответы. Неужели Сайбер этого не понимает? Да нет, понимает, просто принять не может. «А ведь мы с ним в этом похожи», – пришла мысль, потянувшая за собой воспоминание о приемной семье, и их попытке помочь и позаботиться. Правильно тогда штатный мозголом говорил. Ведь действительно, сбежал от них в армию, чтобы не достали. Вот и Сайбер, похоже, не может в открытую принять помощь и поддержку. Странно это как-то, он ведь овервоид, а у них нет секретов друг от друга. Хм, но ведь само по себе отсутствие секретов не панацея. Тем более, когда речь идет о решении проблемы, о которой никто не знает. Что толку от поддержки, если ты не можешь справиться с надвигающейся бедой? И все же, Джонсон на него как-то влияет. Вселяет уверенность. Может быть потому, что Сайбер не видит его истинных мыслей и чувств. Наверняка, другие овервоиды бьются над той же проблемой, и Сайбер знает – их поддержка чисто эмоциональная, а тут у него хоть иллюзия есть.

– Нам бы твою уверенность, – сымитировал вздох Сайбер.

– Мы справимся, я уверен. Как Эмма с Аником? Я слышал, они идут на поправку.

– Только Аник. Эмма в заморозке. Как и Эля. Мы установили старику новое сердце и поменяли кое-какие органы.

– Фильтры в легкие поставили? – усмехнулся Джонсон.

– Нет, у него особые бронхи, так что нынче наш паровоз проходит курс реабилитации. Закрылся в себе, никого видеть не хочет, только трубку посасывает и табак килограммами переводит.

– Ты ему что-то сказал?

– Ничего. У нас есть лишь надежда, а не факты. «Аватар», это сугубо фантастичная идея. Благодаря данным из Тацита, эта фантастика вполне может стать реальностью, но время, Адам, время играет против нас.

– Ясно… ты сам-то как? Судя по тому, что я вижу, не очень.

– В порядке. Сеть держу, расту, пашу. Нормально все.

– Волнуюсь я, как бы ты не перегорел.

– Это не возможно по физическим причинам.

– Да кто вас знает, каждый день новые фокусы, – вздохнул Джонсон. – Идем, Ларс, – сказал он, развернувшись ко мне.

– Удачи, Адам. И вам, капитан Ларс. Вы у нас на особом счету. Всем видом за вами, и вашим отрядом наблюдаем.

– Кхм. А… могу я спросить? – развернувшись, обратился к Сайберу.

– Мы уж заволновались, что вы так и уйдете. Спрашивайте.

Готов поклясться, что он улыбается. Вот на что угодно спорю, что так оно и есть. Нет, определенно тут твориться какая-то мистика. Может поля особые или еще что-то в этом роде.

– Кто именно выбрал меня и остальных?

– Мы.

– А точнее?

– Зар. Он заметил тебя еще в начале твоей карьеры. Наблюдал. Советовался с нами. Мы все приняли решение. Теперь ты пилот. Командир третьего подразделения Стражей. Можно сказать, мы сделали на тебя и твою команду особую ставку. Вы те, кто способен дать очень мощный синергетический эффект. Вопрос лишь в том, сумеешь ли ты преодолеть силы отталкивания и вытащить своих людей из раковины. Если получится, вы станете истинными стражами. Защитниками и образцом. Если не вдаваться в подробности, ты и твой отряд – центр кристаллизации для особого типа людей. Условно говоря, военных.