Сыны Ардалиона. Креация тропы

Мы набрали полную грудь воздуха и все вместе выскользнули в непроглядную тьму. Не могу точно определить, глубоко ли мы были, но жилеты быстро тянули нас к верху. Я уже готов был наглотаться воды, как меня с бульканьем вытянуло на поверхность, рядом булькали и жадно хватали ртом воздух, остальные.

Прошло некоторое время, пока мы осмотрелись – все ли здесь.

«Все, или нет? Надо посчитать, – подумал я, но мне никак не удавалось сосредоточиться».

Рядом со мной проплыло какое-то полено, и я обхватил его рукой. Но я ошибся в темноте. Это был свернутый надувной плот. Я дернул за шнурок, как показывали перед полетом, и «полено» зашипело, быстро надуваясь. Поблизости послышался такой же звук.

Нас сносило течением. Через какое-то время мы наконец-то залезли в них. Поначалу это долго не удавалось: уставшие руки плохо слушались да к тому же мешали толстые жилеты. Соня связала оба плотика какой-то веревкой и посчитала нас.

Да, нас было десять человек. Пилотов с нами не было. Мы кричали, вглядывались в водную гладь, но все в пустую. Кто-то истерично рыдал, но, думаю, большинство отрешенно куда-то смотрело.

***

Солнце поднималось над горизонтом, а мы все плыли и плыли, и негде нам было пришвартоваться, ибо не было даже намека на землю. В такие минуты понимаешь, как это прекрасно, когда твои ноги стоят на упругой почве. Совсем другое чувство, когда смотришь в воду и не видишь дна. Глазу не за что зацепиться, поэтому ощущаешь себя в подвешенном состоянии.

Так мы плыли туда, куда нас несло течением. А куда, никто не знал. В молчании мы пеклись на солнце, в резиновых плотах среди моря и самое главное всех мучила жажда. Одни ревели, другие их успокаивали, потом они менялись ролями и все повторялось. Первым не выдержал Пашка. Он сел на колени и стал вглядываться вдаль вокруг себя. Ничего кроме воды и безоблачного неба там не было.

– Стюардесса! – крикнул Пашка со своего плота на наш. – У тебя есть телефон? Нет? А компас? Тоже нет?

Соня только слегка мотала головой, видно удар по затылку не прошел бесследно.

Я привстал на колени, облизал засохшие губы и крикнул, чтобы он не распускался, а лучше посмотрел у себя в карманах, может, что и найдет полезное.

И он, следуя моему совету, остервенело начал шарить по своим джинсам.

– Давайте все вместе посмотрим у себя в карманах, – предложил я и для примера вывернул левый карман джинсов наружу. Из него на дно резинового плота высыпалось несколько монет, газовая зажигалка, пара мятых купюр мелкого достоинства, металлическая пивная крышка и еще табачная пыль. Затем осторожно похлопал левой рукой по правому карману и там что-то брякнуло. Правая рука плохо слушалась из-за ушибленного бока, и я кое-как приподнял плечо, засунул руку в карман и вытащил на свет все его содержимое. Н-да. Не густо! Две пивные крышки, влажный носовой платок, листок размякшей бумаги, исписанный моим почерком и огрызок простого карандаша. Все это я положил у ног и стал рассматривать, что другие вытаскивают или уже вытащили из своих карманов.

В основном такие же мелочи были и у остальных. У Алика в глубоких карманах спортивных штанов была только мокрая насквозь полупустая пачка сигарет. Пашка уже вытащил из кармана сотовый телефон и безуспешно пытался его включить. Марат достал упаковку таблеток, три пластыря, жвачку и какие-то ключи. Трое из пяти девушек достали телефоны, но те потеряли всю свою необходимость, когда перестали работать. Еще у двоих вообще ничего не было, и они очень расстроились. У Сони не было карманов.

Все вроде бы были заняты делом. Рылись в карманах или пристально разглядывали то, что достали другие. И делали это так, будто это было самым важным занятием в их жизни. Сознание заставляло обратиться к знакомым вещам и не смотреть на пустой горизонт, в бездонное небо и такое же море.

Я тоже не мог смотреть. Не хотел.

Запихал обратно то, что достал из карманов, закрыл глаза и откинулся на спину. Хотелось вытянуть ноги, да некуда. Хотелось, чтобы тупая боль в боку прошла, да не проходила. Хотелось пить, но, увы, на наших ковчегах была полная засуха. Единственный способ напиться холодной, оживляющей, целебной воды это уснуть и видеть во сне пруд с кристально чистой водой. А у берега толстых чаек, бурно ведущих споры…

Люблю я в полдень воспаленный.Прохладу черпать из ручья.И в роще тихой, отдаленной.Смотреть, как плещет в брег струя…(А. С. Пушкин)

***

Я пытался подойти к пруду, но чайки не подпускали меня и кричали все громче и громче. И они вроде бы уже не чайки, а разлагающиеся и наглые вороны. С них клочьями слезали перья, глаза лопались и вытекали из глазниц…

«Сны, – подумал я, просыпаясь, – бывают страшно дурацкими».

Выпрямившись, насколько это возможно на своем маленьком участке плота, я растерянно оглянулся в поисках тех милых птичек. Мазнул по темнеющему горизонту прищуренными глазами и охнул.

Боль в боку не заставила себя ждать и сразу отозвалась на мои резкие движения. Черт бы ее побрал! Все время выскальзывала из головы мысль внимательно посмотреть, что там у меня. Но это потом, потому что у меня появилась замечательная мысль. Самая светлая на тот момент.

Я действительно увидел в свете заходящего солнца несколько довольно больших птиц. Наверное, размером с курицу.

Где-то метрах в двадцати, а может и во всех ста от нас они кружились над водой, издавая хриплые звуки. Когда одна из них вдруг резко пикировала и выхватывала клювом из воды зазевавшуюся рыбу, ее подруги, ничуть не стесняясь, пытались отобрать добычу. И все они без конца шумели.

– Эй! Смотрите – птицы! – привлек я всеобщее внимание, показывая пальцем на чаек. Все разом повернули головы или сами старались развернуться, да так оживленно, что некоторые чуть не попадали в воду.

– Точно птицы, – будто прозрел Пашка. – Это же значит, что где-то рядом есть земля. Ура! Мы спасены. А-то я уже думал…

Его перебили свистом и настоящими криками радости.

– Но где? – спросил кто-то с другого плота.

– Мы никакой земли не видим, – заявили обе блондинки с их рыжей подружкой и, как по команде, завертели головами в поисках заветного.

– Ну, вообще-то, чайки, если это конечно они, далеко от берега обычно не забираются. Так что, я пока не знаю…

– Смотрите! – заорал Алик и ткнул пальцем в горизонт. – Вон там. Что это?

Все разом повернулись и уставились на большое, раскаленное докрасна солнце и замерли. Звезда, морившая нас на протяжении всего дня, не просто опускалась в море, а как бы заходила за какую-то дымку. Возможно, там был остров, а может быть, мы все вместе галлюцинировали наяву?

– Гребем туда, – заревел я, отбрасывая сомнения прочь. В нашем положении было бы глупо привередничать.

– Гребем! – подхватили все охваченные моим энтузиазмом.

Мы опустили руки в воду и заработали ими как никогда в жизни. Думать будем потом, а сейчас плывем.

***

Ночь опережала нас, укутывая мир в темноту, а мы все пытались добраться до земли. Руки и плечи ломило от усталости, а пальцы превратились в вареные сардельки. Но все понимали, что останавливаться нельзя, дабы не потерять из виду, итак еле заметный берег.

В быстро сгущающейся темноте очень трудно ориентироваться, да к тому же на море и в неустойчивых плотах. В прочем, это все же лучше чем надеяться на плавучесть собственного тела. Хотя отсутствие опыта в подобных делах все-таки сыграло свое черное дело.

Нас почему-то упорно тянуло влево. Или мне это лишь казалось?

Я только хотел спросить у других на счет этого, как нас буквально шлепнуло и чуть не размазало об какие-то камни. Все с криком попадали в воду, плоты перевернулись.

Инстинкт сработал молниеносно и руки сами заработали, вынося тело из воды. Однако каково было мое удивление, когда я понял, что не плыву с глубины на поверхность, а сижу на дне и вода мне лишь по плечи. Хотя и норовила волнами захлестнуть меня полностью.

Отплевываясь горько-соленой водой и упираясь руками в дно, я поднялся на ноги. Вот оно: море по колено, океан по пояс!

Пока остальные поднимались, кто-то уже пытался залезть обратно на плот. В темноте, да еще сражаясь с волнами это было весьма не просто. Хоть бы луна была, а то тучи налетели и теперь, как потолок нависли над головами. Ситуация такая, что врагу не позавидуешь. Не понятно где, как, что и, разумеется, куда? Темнота стояла полная. Хорошо, что еще дождя не было!

В плоты лезть не хотелось, хотя Пашка уже сидел в одном и кричал остальным, чтобы все прыгали в них и плыли дальше. А куда интересно? Я решил, что пройти тут можно и пешком, раз здесь такая невеликая глубина.

Осторожно ступая ногами по дну, с вытянутыми вперед руками, пошел, как мне казалось, в правильном направлении. Кто-то так же решил идти пешком. Вот так и перлись, не зная куда.

Так уж получилось, что я шел первым. И почему-то никто не собирался оспаривать мое право идти этаким вожаком. Я бы с радостью уступил кому-нибудь свое место первопроходца и шел бы за чьей-нибудь спиной по проторенной дорожке. Но что-то никто не горел желанием сменить меня в этом ответственном деле.

Двигаясь буквально на ощупь, я пытался обойти камень (или это скала какая-то?), дабы хоть что-то увидеть перед собой. За прямоходящими, булькали на плотах остальные. За мной шагали человека два или три, может больше. Не разобрать в темноте.

Левой рукой упирался в шершавый камень, правой водил перед собой, как фокусник: туда-сюда, туда-сюда. Вот только ничего из этого не происходило. Никакого чуда не появлялось.

Через некоторое время на небе начало проясняться, благодаря чему становилось видно, что мы идем в правильную сторону. Перед нами появилась полоса берега, до которой оставалось совсем недолго.

Резвый ветер, носящийся в небе как бесплотный дух над землей, развеял тучи, будто протерев запотевшее окно. И вот, с бархатистого неба на нас уже глядела яркая золотистая луна.

Наконец-то! Это мы все вздыхаем и озираемся по сторонам.

Да, удачно нас забросило на этот сточившийся прибоем останец, все-таки скалы. Потому как слева за ней открывалась уже настоящая прибрежная скала в форме буквы V, только не такая раскидистая. И высотой примерно с десятиэтажный дом. Там бы нас раздавило как улиток под колесами большегрузных машин. Жуть, как страшно. И звук разбивающихся, пусть и не сильных, волн о скалу, тоже не придает храбрости.

Мы оторвались от камня и уже прямо направились к берегу. Я почему-то перестал идти на ощупь и тут же пожалел об этом. Доверился зрению.

– Ах ты, черт! – вскрикнул я, припадая на одно колено. – Тут полно подводных камней. Так что осторожней. Смотрите куда ступаете!

Надо же, как интересно! Стоит начать видеть и сразу, куда-нибудь, вляпаешься. Вот как привыкли пользоваться глазами.

– Можно с плотов-то слезать уже? – крикнул Марат.

– Давно пора, – беззлобно ответила, шедшая прямо за мной, Соня. – А то порвете их еще.

«Это она шутит по поводу порчи имущества или на самом деле так считает? – задался я вопросом, осторожно шагая к берегу».

Море, мягко волнуясь, мерцало, отражая в себе надкусанную луну и рассеянные по небу звёзды.

Что-то хрустнуло под ногой, и я сделал первый шаг на сушу.

– Блин, а где песок? – как-то обиженно и удивленно спросил Алик, осматриваясь вокруг. – Одни гальки, нафиг.

– Да какая разница? – я устало сел, даже скорее упал на камешки. – Главное, что не вода, чтоб ее!

Хотя от глоточка пресной воды я бы уж точно ни за что не отказался. Устало размышлял о том, что не плохо бы попить, найти людей, позвонить… Лег на голыши, прямо там же, где и сел – метрах в четырех от воды, – и незаметно отключился.

***

Проснулся я от дикой жажды. Во рту было все, словно чужое, даже слюны не осталось. Сухо, как в библиотеке.

Глаза открывал с трудом, однако, разлепив их, тут же закрыл. Солнце. Чуть не ослеп от такого яркого солнца.

Кое-как принял сидячее положение и, прищурившись, разглядел по разным сторонам от меня собратьев по несчастью. Кто где упал тот там и уснул. Раскиданы по всему бережку. Что за безобразие? Никакого порядка, вся композиция нарушена. Сдавленно посмеялся про себя. Хотя какой уж тут смех!

Подвигавшись в разные стороны, как на зарядке в школе, только сидя на камнях не понятно где, попытался размяться. Куда уж там. Все тело затекло, даже скрипело, будто плохо смазанные петли ворот. Бок опять начал болеть, постанывать, но уже не так как вчера – просто тупая ноющая боль.

– Вот зараза! Мать ее… – прошипел я, отделяя порванные края рубашки от кожи. Впрочем, оказалось все не так уж и плохо, как мне думалось поначалу. На самом деле, довольно большая ссадина размером с ладонь. Рубашка порвалась, а кожа нет. Хорошо, что не наоборот, а то зачем мне тогда рубашка?

Ребра трогал осторожно, будто вслушиваясь в себя. Вроде все целы и на месте. Ну, все, медосмотр закончен, хотя промыть бы маленькие ранки на ссадине не помешало. Но для этого необходима пресная вода.

Пока я сидел и рассматривал свои ребра, кто-то явно пришел в себя и восторженно матерился. Повернувшись чуть вправо и за спину, откуда слышался такой экспромт, я удивленно поднял брови.

– Не знал, что ты так умеешь! – честно прохрипел я, глядя, как Марат держит голову руками и некультурно выражается. Хотя, наверное, все мы так умеем? Особенно, когда есть повод.

Тут в мое поле зрения попали и остальные очнувшиеся. Кто кашлял, кто хрипло признавался в желании испить чистой, свежей, холодной, до ломоты зубов, вкусной, прозрачной и главное, пресной воды.

Не поспоришь, чем проще желание, тем больше желающих.

С трудом встал на ноги и уже с высоты, хотя бы своего роста, попытался рассмотреть место, где мы заночевали.

М-да. Камни, скалы, да вода. Примерно десять метров ширина берега. А дальше, какие-то здоровенные валуны, в два-три человеческих роста, а то и больше. За ними, вроде, как пальмы, вернее, их верхушки. И так по всей протяженности берега, насколько хватает глаз. Солнце жарит с высоты, вытапливая из тела последние капли жидкости, а рядом мягко шумит море и, понимая, что для питья она не пригодна, моя жажда становится еще сильней.

Вскоре с ней будет трудно справляться, и пока оставались силы, нужно было отсюда уходить. Искать воду, людей. Но сначала надо было осмотреться.

«Ладно, – размышлял я. – Попробуем пойти по берегу. Не ползти же по этим каменюкам. Хотя посмотреть на них ближе не помешает».

Проходя мимо Марата, понуро упершегося взглядом в носки своих ботинок, сказал ему, что надо бы посмотреть, как пройти вглубь побережья. Может, где поблизости есть источник воды.

Марат отрешенно поднял на меня глаза, затем повернулся к камням.

– Да? И как ты туда собираешься пробраться? – отстраненно глядя на преграду, спросил он. – Что, перепрыгнешь? – и уже немного осмысленно предложил выход: – Предлагаю остаться здесь. Скоро нас найдут.

Не хотелось говорить приятелю, что нас могут и не найти вовсе. Всякое бывает!

– Пока нас найдут, мы тут можем сдохнуть от жажды, – спокойно ответил я и показал рукой на верхушки пальм. – Раз там растут какие-то пальмы или что там, то наверняка есть и вода. Тем более, зачем туда всем-то тащиться? Вдвоем сходим.

– Иди один или с кем-нибудь другим, – закрывая глаза, пробубнил Марат. Потом открыл их со свойственной ему ленцой и, видя мой недоуменный взгляд, снизошел до объяснений: – У меня ужасно болит голова.

Он смотрел на меня так, будто это я был виноват в падении самолета.

– Да оставь ты его! – немного прихрамывая, ко мне подошел Алик, явно услышавший наш разговор. – Я с тобой пойду, Родя. А-то этот сейчас неделю ломаться будет. – Алик беззлобно посмотрел на Марата, и уже ни к кому не обращаясь, проговорил: – Мля, как же я пить хочу!

***

Залезть наверх этих скалистых остатков, было легче, чем мы думали, учитывая огромное количество трещин в породе и небольшую высоту, приблизительно метров в шесть. Но оттуда, кроме верхушек пальм и других деревьев, мы ничего не увидели.

Слева от нас, примерно в пятидесяти метрах, торчала каменная V, выдающаяся в море. Взобраться на нее мы решили даже не сговариваясь. Хоть и зашли почти пешком на ее вершину, настолько пологая она была с нашего боку, а все равно запыхались. Да и жажда все время о себе напоминала и с каждой минутой делала это все настойчивей.

Ноги дрожали, и мы сидя отдыхали, прислонившись спиной к самой верхушке. Так что ничего не видели и вниз не смотрели. А вот то, что мы увидели, встав на ноги, вызвало у нас одновременно шок и полу идиотские улыбки на наших не идиотских лицах.

– Ну? Что там? – нетерпеливо крикнули снизу сразу несколько человек. Я нехотя оглянулся и понял, что пока мы лезли на скалу весь народ… Э-э-э… все восемь человек собрались внизу в кучу и ждут от нас вразумительных ответов.

– Точно не знаю, – крикнул я им. – Но кажется какие-то джунгли… в кратере!

– Да, это явно, какой-то потухший вулкан… – принялся громко объяснять Алик, не отрываясь от созерцания открывшегося нам вида.

Из кучки стоявшей внизу послышался голос Пашки.

– А что видно-то? – прокричал он. – Пофиг на вулкан. Людей видно?

Алик повернулся и ответил:

– Нет, людей не видно. Но там, в середине озеро какое-то. И вообще красота! – возбужденно крикнул он тем, кто внизу.

С последними его словами все, кто стоял снизу, через некоторое время уже остолбенело глядели на открывшийся им вид с этой скалы, так что нам пришлось потесниться. А поглядеть было на что!

Огромный, хоть и не глубокий, кратер потухшего вулкана с озером в центре. Все тонет в зелени и лишь кое-где проглядывают каменные выступы давно успокоившейся лавы.

С нашей стороны стенки вулкана источила эрозия или они сами обвалились. Зато, на противоположной стороне жерла древнего вулкана, высокие и, кажется, не преступные скалы. И главное, было не понятно, остров это или очень вытянутый полуостров. Хотя я склонялся все-таки к тому мнению, что это остров. Ну не видал я таких узких и длинных полуостровов.

Налево от кратера, метров сто до песчаного берега, ласково обмываемого теплым, но неизвестным морем. Правда, вид дикого пляжа портят растущие прямо из песка острые камни. А вот справа самой границы кратера практически не видно – совсем разрушены стены. И берег даже ближе. Сколько до него от озера не понятно, но точно меньше чем слева. Вот если бы нас там к берегу прибило, думаю, мы бы уже пили воду или нашли людей. Место там открывается красивое.

Кстати о людях. Могут ли они тут быть? И вообще, пора было выяснить, где мы.

– Соня, а ты не знаешь, где примерно мы летели, когда самолет начал падать? – Спокойно спросил я у нее. И доверительно наклоняясь ближе, уже шепотом добавил: – А-то, ведь непонятно где мы! И тем более не ясно, есть ли тут люди?

– Ну… – начала припоминать Соня. – Я точно не скажу, но помню, что мы пролетели над Грецией. – Она вновь задумалась и, массируя указательным пальцем висок, уже решительно кивнула: – Да! Точно помню, как капитан странно пошутил, что мы в темноте можем снести голову Колоссу Родосскому… Затем я ушла к вам и примерно через полчаса, может меньше, случилась авария.

– То есть ты хочешь сказать, что мы где-то в средиземном море и возможно на землях Греции. Я правильно мыслю?

Соня немного неуверенно кивнула.

– Видимо, так! – смущенно улыбнулась она. – И уж чего-чего, а людей здесь много. Я была в Греции не раз.

«Тогда получалось, если Соня права, то опасаться было действительно нечего. Людей на побережье Средиземного моря много, корабли ходят, самолеты летают…» Тут мои мысли перебила пацанка и предложила спуститься к озеру и попить воды.

Мы все вместе посмотрели вниз на берег, откуда забрались.

– И, как это сделать? – один за всех спросил Пашка. – Сразу по этой скале спускаться до земли, или сначала до камней и уже потом на землю?

– Ты что ли скалолаз? – нервно усмехнулась рыжая. – Я лично нет! Забраться сюда смогла, но спустится, вряд ли получится.

– Получится! Я тебя скину, – ехидно засмеялся Пашка, подтрунивая над рыжей. – А потом мы тебя съедим. Или продадим туземцам.

– Не смешно! – произнесла девушка дрожащими губами.

Пока Пашка старательно изображал из себя сумасшедшего людоеда, я искал выход из сложившейся ситуации. Это же, какими надо быть идиотами, чтобы не подумать о том, как мы будем спускаться обратно. Спуститься с этой скалы без специального снаряжения, наверное, раз в десять сложнее, чем подняться сюда.

Я ругал себя за опрометчивость и одновременно обводил взглядом площадку, на которой мы стояли. Небольшое плато, почти правильной круглой формы, метров пять в диаметре. С одного уступа имелся бордюр где-то в метр высотой, окаймляющий половину плато. В одном месте в нем выбитым зубом зиял пролом. Очень удобно смотреть на потухший вулкан…

«Стоп! – одернул я себя. – Так не бывает!»

Только сейчас при внимательном рассмотрении, я заметил, что это плато выглядит как-то неестественно. Слишком прямая верхушка у этой скалы, да и бордюр чересчур ровный. Как будто балкон получается. Это явно дело рук человеческих. Может кто-то сделал здесь смотровую башню? Наблюдать за… За кем? Или, за чем?

Не обращая внимания на разрастающийся спор среди ребят, я решил пройти по краю площадки и почти сразу наткнулся на выдолбленные в камне небольшие ступени. Они находились на левом боку скалы и вели снизу, как раз, к пролому в бордюре (или можно сказать, что это парапет?). Я лег на живот и высунул голову в пролом. Вот почему мы их не увидели сразу, ступеньки заканчивались в полуметре от самой площадки. А вот куда они ведут отсюда, было пока не ясно.

Долго не мудрствуя, я перелез через дыру в бордюре и попробовал ступеньки на прочность, не забывая при этом держаться руками за уступ. Сначала поставил одну ногу и надавил со всей силы на ступеньку. Держит! Сосредоточенно улыбаясь про себя, добавил второю ногу к первой. Опять держит! Тогда я перенес весь вес на ноги, продолжая держаться руками. Не падаю! Весьма хорошо! Наконец полностью отпустил руки и похлопал себя по плечу за отличную работу.

Повернувшись в сторону ребят, увидел, как одни все еще спорили о том, как спускаться, а другие, облокотившись на бордюр, просто смотрели на кратер и манящее озеро внизу.

С моря дул легкий ветерок, принося к моим ноздрям пряный аромат. На меня никто не обращал внимания. Похоже, что вообще никто не заметил моих экспериментов.

«Ничего, – подумал я, решаясь спускаться по ступеням вниз, – потом их обрадую».

Было немного страшновато, но я справлялся.

«Главное, не смотреть вниз! – говорил я себе, и тут же бросал туда невольный взгляд».

Чтоб тебя! Пальмы шевелились, подталкиваемые ветерком и изредка между ними виднелись раскидистые кусты и камни, выросшие из почвы. Острые, наверное? Если приглядеться, то можно увидеть насколько…

«Э-э-э, – одернул я себя, – нечего там смотреть. Все равно не увидишь! И что вообще за глупые мысли? Так и свергнуться недолго. Смотри лучше, куда ступаешь ногами. Ступеньки хорошие, прямые, твердые и удобные, – начинаю я себя успокаивать. – Бояться нечего, Родя!»

Ступени, надо признаться, были мелкие. То ли сразу такие вытесали в скале, то ли они уже после сточились обильными дождям и грозными ветрами?

Если бы я шел по ним босиком, полноги бы точно свешивалось. И вся эта лестница была настолько узкая, что приходилось идти по ней полубоком. Ладно, хоть ступени прямые и крепкие и стена справа в глубоких выемках. Держался за них обеими руками, потому как стало вдруг очень страшно. А тут еще и ветер. Пусть несильный и дул прямо в левый бок, прижимая меня тем самым к скале, однако на такой высоте, он совсем не радовал.

Уже пожалел, что решил идти по этой лесенке. Пот заливал глаза, от усердия. Пальцы, белые от напряжения, впивались в трещины на скале.

«Чертово любопытство! Оно ведь может даже и до гроба в этот раз не довести, мать его! Где-нибудь сорвусь и все. Ищите потом, мой хладный труп в этих джунглях. Домой хочу! И особенно в „Пухлую Булку“. Литр нефильтрованного пива одним глотком уничтожить. Впрочем, можно и фильтрованного, лишь бы сразу».

При вспоминании о пиве у меня начали вырабатываться слюни с его вкусом. Жаль, чипсов нет. Сырные подошли бы лучше всего!

Пока я размышлял о гастрономических изысках, каменная лестница плавно поворачивала направо. Я уж думал, так и дойду спокойно до земли, как через пару минут увидел правильной арочной формы вход в пещеру. И лестница вела прямо в нее.

«Что же делать? – задумался я, дойдя до арки и остановившись. – Идти обратно и позвать ребят? Или уже с земли крикнуть? Как подумаю, что опять испытаю, тоже „удовольствие“, только уже поднимаясь, даже спину сводит. Ну, уж нет! Не пойду обратно, ни за что. Значит, идем в пещеру, – решился я».

Добиться огня из зажигалки получилось только с четвертого раза.