Междумирье. Белая Дыра. Продолжение книги «Междумирье. Врата Междумирья»

Раксы хмуро переглянулись.

– С обретением этого меча, наш план изменится, – продолжил Севелес, – мы достигнем Ночь-земли, и высадимся на ней!

Раксы вопросительно замерли.

– Но ведь Оборонное Собрание решило загнать Ночь в непродуктивную ветку будущего! – сказала Эро.

– Так и будет, – подтвердил Севелес, – но есть одна сложность. Для выполнения этой задачи нам понадобиться создать гравитационную волну, вектор которой совпадает с осью вращения Ночь-земли. То есть, точно на линии оси мы должны будем произвести столкновение материи и антиматерии. Всякая ось вращения существует условно, и уходит в бесконечность, поэтому открыть два сосуда с материей и антиматерией можно на хорошем удалении от Ночь-земли, нужно только точно выйти на условную линию оси. И вот тут выяснилось – этого раньше не знали, – что ось Ночь-земли процессирует. Нашли в архивах старинные записи звездомеров…

– Вот это да! – воскликнула Эро, – значит, Ночь-земля качается, как неваляшка?

– Да, её ось вращения описывает гигантский конус в пространстве, – подтвердил Севелес, – И как поймать линию оси, находясь на расстоянии от Ночи!? Это крайне сложная задача.

– И как? – спросили Раксы.

– Вы сами поняли, как, – ответил Севелес, – Надо сойти на Ночь-землю, принести сосуд с антиматерией на её полюс вращения и просигналить оттуда. Тогда из ближней Сварги смогут поймать ось вращения Ночи, и надо будет только точно следовать за ней. А потом распечатать оба сосуда…

– О, Боги! Но тогда вы все исчезнете в другом времени вместе с Ночью!

– Война требует жертв… – смиренно сказал Севелес, – Это предварительный план. Возможно, сосуд можно будет распечатать и автоматически, главное, донести его до места. И вот здесь нам понадобится мой меч, потому что на Ночь-земле наше стрелковое оружие бессмысленно против призраков. А если мы провалимся во времени вместе с Ночью, то только Нетрон вернёт нас в исходный мир. Несколько дней назад, одним ударом Нетрона, я отравил в его родной мир мастера, который этот меч сделал…

И все замолчали.

А Севелес задумался… Марена – это уже третья земля, на которую Севелеса, и его сестру Тайну, забросила жизнь. Они родились на Мидгарде, выросли на Чур-луне, пробрались на землю Марены, а теперь их путь лежит к страшной Ночь-земле.

– 3 —

На следующий день, утром, они стояли на краю ущелья и наблюдали, как из трещин во льду вырываются струйки пара – в этом месте прятался виплан, который сейчас начал плавить лёд вокруг себя. Трещины увеличивались, расползаясь по большому ледовому полю. Стал слышен треск, и отдельные, огромные, как дома, куски льда зашевелились. Севелес заволновался, не разломает ли лёд виплан. Но звездолётчицы успокоили его: корпус виплана – титановая броня в треть пяди, а под ней – пористый карбоновый наполнитель для жёсткости.

Трещины расширялись с громким хрустом, выпуская клубы пара. Из глубины льда слышалось прерывистое гудение.

И, вдруг, все увидели человека и дила.

Похоже, они появились на поле ледового языка, спускаясь с верхнего уровня горного склона. Люди сюда забредают крайне редко, а этого угораздило явиться в самый неподходящий момент. Мужчина в походной одежде, с какой-то ношей за спиной, вёл на поводу своего дила, спускаясь вниз по ледовому склону, обнаружив этот удобный прямой путь в ущелье. Но, на его беду, всё вокруг вдруг начало трескаться и шататься. Его дил, испуганный происходящим крушением льда, рванулся назад, и мужчина не удержал повод и упал на лёд. А потом раздался грохот, и гигантский массив льда отломился, развалился на глыбы и стремительно сполз вниз, а на его месте открылся нос виплана и передняя часть дисковидного тела корпуса. Металл блестел влагой и густо парил паром.

Ледяные глыбы, одна за другой, посыпались вниз по склону, освобождая «Грозовую Звезду» из этой скорлупы. Виплан, словно вылуплялся из яйца, как птенец. Но все смотрели не на огромную машину, а на терпящих бедствие человека и дила. Было видно, что их попытка убежать снова наверх совершенно напрасна: лёд вокруг них растрескался, раскроился на безформенные куски, и путь у них теперь только один – вниз, вместе с ледовым обвалом. И лёд рухнул под ними, и человек, и дил, полетели вниз, пропадая в месиве обломков… Звездолётчицы вскрикнули, а Тайна спрятала лицо на груди Зоряна.

Это страшное недоразумение потрясло всех. Ведь никто и не подумал осмотреться и убедиться, что в окрестностях нет посторонних людей, которых бы следовало предупредить. Люди здесь появлялись настолько редко, что об этом и думать забыли. Виплан, освобождённый из-под ледового панциря, качнулся, чуть завалился набок, и медленно пополз вниз на своих шести опорах; саженей через двадцать он увяз в изломах льда и замер. Но никто сейчас не обращал на него внимания, всех волновала судьба того цесера, сгинувшего в ледяном обвале.

Оправившись от первого потрясения, все бросились вниз по горному склону, направляясь к тому месту, где мог оказаться несчастный. Его не было видно в обломках льда, и очень может быть, что искать его придётся несколько часов. А может быть, это уже и бессмысленно… Какой-же это дурной знак – начинать обратный поход с такого несчастья!

Сначала они нашли дила. Мёртвое животное застряло между глыбами льда. Его тело было разбито и растерзано. Значит, где-то рядом и человек. Искать человека долго не пришлось.

Его увидели неожиданно. Вскрикнула Азан – второй рулевой экипажа, и все оглянулись, и увидели бело-серую человеческую фигуру, выбирающуюся из-под ледяной глыбы. Судя по тому, как эта глыба качалось, человек был недюжинной силы. К нему, конечно, сразу бросились все, спотыкаясь и падая на обломках ледника, но он уже сам выкарабкался из завала, и встал во весь рост. Несомненно, это был тот самый пострадавший. Его одежда выглядела так же, как рваная шкура его погибшего дила, и свидетельствовала о том, что человек побывал в настоящей ледовой мясорубке. Из этого следовало, что он должен был получить такие же травмы, несовместимые с жизнью, как и несчастный дил. Но человек был цел и невредим, и никаких признаков переломов не имел. Осмотревшись и отряхнувшись от снеговой крошки, он, перепрыгивая с глыбы на глыбу, направился прямо к людям.

Перед ними предстал человек, мужчина высоко роста и крепкого телосложения, но, тем не менее, из плоти и крови. Непонятно, как он смог выжить в обвале?

– Ты цел, человек? – спросил Зорян, который первым оказался перед незнакомцем.

– Вполне, – ответил тот, немного задыхаясь, – Благодарю, но не утруждайтесь помогать – я в этом не нуждаюсь.

Первая фраза этого человека выдавала его вовсе не простым селянином, каким он мог бы показаться.

Его обветренное высокое лицо обрамляла светлокарая борода и усы, необычного, однако, оттенка, и которые сейчас были забиты снегом. Такими же были и длинные, до плеч, волосы. Но более всего привлекали внимание его глаза. Глядя в них нельзя было отделаться от ощущения, что видишь перед собой сразу два человека. Глаза были разные. Обычные человеческие глаза, но левый глаз был голубой, а правый был зелёный.

Приблизившись, Севелес внимательно присмотрелся к этому человеку, и завершил свой осмотр, конечно, на его глазах. Тот спокойно смотрел в ответ, прекрасно понимая, что привлекло внимание Севелеса.

Потом Севелес глянул на Зоряна – без слов они оба поняли, что это не Цесер. Однако и не человек-Раса.

– Кто ты? – спросил Севелес.

Но человек не успел ответить, потому что его опередил Зорян.

– Это он, – сказал Зорян, – Это он преследовал нас, когда волканы уже отстали. Я узнаю его по фигуре.

– Да, это я, – сказал мужчина, – Я следовал за вами, несмотря на то, что вы путали следы.

– Продолжай, – сказал Севелес.

– Я присутствовал на казни иномирца в Каменном Гнезде. То, что я увидел, заставило меня последовать за вами. Вы вполне подходящие для меня попутчики.

– Чем же мы подходим?

– Я увидел, у вас есть весьма необычные возможности.

– У тебя, однако, тоже необычные возможности – тебя не смог расплющить ледяной обвал.

– Я хорошо умею владеть своим телом и разумом.

– И какие же мы для тебя попутчики? Куда ты следуешь?

– Я намерен покинуть Марену и попасть на Чур. А вы это можете.

– Откуда же ты можешь всё это знать, что мы можем, и куда идём? – чуть встревоженно спросил Севелес.

– Мне это дано, – просто ответил незнакомец.

– Как же тебя зовут? Я, конечно, тоже представлюсь: Севелес, ведаман.

– Я Изосвет, странник.

– Твой путь может показаться странным, странник Изосвет, – сказал Севелес, – если бы мы сами не следовали тем-же путём: сначала в здешнюю тюрьму, а потом нам тоже надо на Чур. На этой земле крайне редко можно встретить тех, кому зачем-то надо на луну Чура.

Изосвет не спеша оглянулся на виплан, который лежал днищем на ломаном льду, и с его дисковидного корпуса, и с плоскостей крыльев поднимался свежий пар.

– Как я вижу, вы там живёте, – сказал странник.

– Верно, – согласился Севелес, – Ну, а тебе зачем нужен Чур?

– Мне нужен контакт с вашей цивилизацией, – ответил Изосвет, – Я знаю, для чего вы здесь, ибо иной причины быть не может. И у меня та же причина. Хотя я понял, что сейчас вы выполнили совсем другую миссию, и это была ваша первая цель, но ваша вторая, и теперь основная цель – это Ночь-земля.

Севелес сдержано промолчал. Все остальные тоже сдержались.

– Да, не выясняй, откуда я это знаю, – кивнул Изосвет в ответ на молчание всей команды, – просто это очевидно. Очевидно, что рано или поздно на Марене высадится десант с Чура, чтобы снова вступить в единоборство с Ночью, которая приближается. Мне оставалось только ждать, когда вы появитесь, и я смогу вас распознать. Чур недосягаем – он находится в прошлом. Приходится верить, что цивилизация Чура найдёт способ преодолеть временную аномалию своей луны, иначе это придумают Ракшасы, когда доберутся до Марены. И это случилось! – вы проникли за пределы времени своей луны! По делам вашим я узнал вас. Сначала весть о проникновении иномирцев в удел Слепого Ветра, а потом их удивительный исход из рук Светлой Правомеры. Я помчался за вами, и убедился, что не ошибся.

– Ты не цесер, – сказал Севелес.

– Да, я не цесер, – сказал Изосвет, – и не человек-Раса. А кто же? В вашем мире у меня нет родства.

– Иномирец, – сказал Зорян, – вот, что означает его имя.

– Да, – согласился Изосвет.

– И ты тоже намерен противостоять угрозе от Ночь-земли? – спросил Севелес.

– Подобная угроза может возникнуть в любом мире – Навьи силы вездесущи, – ответил Изосвет, – если в моём мире такое случится, нам тоже помогут, и к этому ещё добавится и приобретённый опыт.

– Хорошо, Изосвет, чем ты можешь нам помочь? – спросил Севелес.

Изосвет вздохнул, и встряхнул головой, избавляясь, наконец, от комков снега на волосах.

– Я оказался в таком положении, когда сначала надо помочь мне, – сказал он, – Я не обладаю сейчас и десятой частью тех возможностей, которые мог бы иметь, и сейчас могу быть для вас только сильным бойцом.

При этих словах Изосвет скинул с себя обрывки плаща, и снял со спины висящий на ремне меч в ножнах.

– Мне нужно попасть туда, – сказал он, – на Ночь-землю, и вступить в бой. Там я соберу всё, что потерял…

Севелес замолчал, и погрузился в продолжительное безмолвие, обдумывая сказанное Изосветом. Все терпеливо ждали, не мешая своему предводителю вникать в происходящее. Наконец Севелес спросил Изосвета:

– Ты мог бы нас и не найти. Не узнать… Не догнать… Что было бы тогда?

Изосвет ответил:

– Всё продумано давно. Продумано так, чтобы десант с Чура не ушёл незамеченным. Продумано – это не то слово. Вам не дано знать другие способы познания, какие доступны нам, вы это не воспримите. Скажу только, что мне было ведомо, что десант с Чура будет иметь две задачи: спасательную и исследовательскую. Исследовательскую миссию вы выполняете по пути: прорыв через временную аномалию туда и обратно, а спасательная миссия становится основной непосредственно на Марене-земле. В ходе этой миссии я вас и отследил, приложив свою руку к вашей встрече со Светлой Правомерой.

– И так ты встретился с нами прямо день в день, – сделал вывод Севелес, – Ведь уже завтра мы можем улететь, и догнать нас завтра было бы уже невозможно.

– Да, Севелес.

– А что ты будешь делать, Изосвет, если мы тебя просто не возьмём? – спросил Севелес, почти с насмешкой.

– Вы просто сильно измените свою судьбу, – спокойно ответил Изосвет, – Она переломится, и пойдёт по совершенно другой ветке развития. И за вами следом – целый мир. Вспомни, Севелес, что и для кого ты делаешь в этом походе, и осознай, что сейчас каждое мгновение твоей жизни весит очень много. Тебе достаточно двух частей часа, чтобы перебить всю цепь событий, которая на данный момент дошла до нашей встречи… И тогда не состоится то, что должно продолжиться дальше, хотя вы и улетите на Чур гарантировано.

Севелес прислушался к своим чувствам: ни одна струна в душе не задрожала тревогой. Он оглянулся на своих людей. Тайна и Зорян смотрели на Изосвета с интересом. Команда Раксов тоже не выражала волнения, и спокойно ждала, что будет дальше. Впрочем, они женщины, и новый мужчина им всегда интересен.

Севелес понял и почувствовал: странник Изосвет, иномирец, неизбежен на их пути. Даже случайная катастрофа с ледяным обвалом не смогла его убить. Значит, и они не смогут прервать его путь. Они сами часть пути этого странника. А странник-иномирец сам часть их пути. Они все – путь друг друга. Путь прерывать нельзя.

– 4 —

Запуск двигательного комплекса звездолётного виплана из полностью заглушённого состояния занимает несколько часов. Это связано с тем, что антигравитационный экран имеет сверхпроводниковые элементы, работающие при очень низких температурах. Время уходит на понижение температуры сверхпроводников. А в орбитальном двигателе используется металлический водород, и он образуется непосредственно перед включением двигателя, путём создания очень высокого давления в соответствующих узлах. На это тоже уходит время.

Внешне виплан представляет собой огромный выпуклый диск с двумя парами коротких крыльев. Задняя пара крыльев чуть скошена назад и поднята вверх почти на треть от прямого угла, а передняя пара расправлена прямо, но чуть опущена вниз. Из передней части диска выступает острый обтекаемый нос, в котором размещена кабина управления и системы наблюдения. Звездолётный виплан сильно отличается от обычных атмосферных випланов (виман-самолётов) большими размерами и сложностью конструкции. «Грозовая Звезда» была одним из немногих звездолётных випланов цивилизации Чура. Только эту машину удалось заполучить для похода Севелеса. Но если «Грозовая Звезда» сможет вернуться назад, то возможно, в грядущий бой против Ночь-земли могут бросить все звездолёты.

Пока виплан запускался, его отсеки, закрытые два лета, проветрили воздухом Марены, и накачали этого воздуха в воздушные ёмкости. Экипаж проверил системы управления. Все остальные участники похода разместились в выделенных им отсеках. Изосвет тоже получил свой отдельный отсек.

Перед стартом виплан был выставлен ровно на регулируемых опорах, у подножия горы.

«Грозовая Звезда» плавно поднялась на антигравитации, и почти вертикально ушла в небо. Когда гравитационное отражение уменьшилось почти вдвое, виплан висел уже очень высоко над поверхностью Марены, и звездолётчики включили орбитальный двигатель. Разогнавшись до второй космической скорости, виплан включил маршевый атомный двигатель. «Грозовая Звезда» устремилась к Чуру. Но зрительно наблюдаемый курс был направлен вовсе не к луне, поскольку виплан предстояло провести по сложным траекториям преодоления временной аномалии Чура.

Секрет прорыва через нарушенное время заключался в том, что на борту звездолёта находился «ларец времени» – это устройство, созданное на Чуре, во внутреннем пространстве которого текло неизменное время Чура. К Ларцу были подключены так называемые «путеводные клубки» – это датчики, которые переводили некую реакцию Ларца на окружающий мир в целеуказующие величины для приборов навигации звездолёта. Никто на Чуре, и нигде больше, не знал точно, как работают Клубки, и что происходит во внешнем пространстве по курсу звездолёта, но по указаниям путеводных Клубков экипаж направлял звездолёт в указанных направлениях. И эти движения часто казались совершенно бессмысленными и хаотичными, но в результате звездолёт преодолевал не только пространство, но и время, и реально попадал либо на Марену, либо на Чур. Обычным образом это было бы просто невозможно, поскольку эти земля и луна сейчас разделены аномалией времени. Марена находится в реальной Сварге, а Чур живёт в прошлом, на восемнадцать лет назад. Меняя курс, звездолёт попадал в некие места пространства, где происходили его скачки по времени. Как всё это работает, никто толком не знал, поскольку и Ларец Времени, и Путеводные Клубки были созданы не людьми Чура, а иномирными посланниками, с которыми имели отношения люди предыдущих исчезнувших цивилизаций. Ларец и Клубки были взяты из тайных специальных хранилищ, где укрыты подобные вещи, могущие оказаться опасными. Только особые люди, к числу которых относился и Севелес, могли иметь доступ к этим артефактам. Они, особое собрание учёных и жрецов, смогли разобраться в качествах и свойствах этих устройств, и применить их для перехода через восемнадцатилетнюю пропасть времени.

Сейчас звездолёт двигается обратно, снова возвращаясь на восемнадцать лет назад, к Чуру. На это может уйти до четырёх месяцев-сороковников по собственному времени звездолёта. Узнав об этом, странник Изосвет спокойно сказал:

– Я тогда, пожалуй, посплю. Будет трудно – разбудите, я буду знать, что делать.

И удалился в свой отсек. О чём это он? Он собирается проспать всю дорогу?

3. Мидгард-земля. Анна и Феликс

– 1 —

Было Крещение – день торжественный и таинственный. Петр Викторович Татарский, вместе с другими добрыми людьми, сегодня вечером сошел в ледяную купель, вырубленную во льду озера, и вышел оттуда, как заново рожденный. Чашка чая и пара рюмок коньяка быстро сделали заново рожденного опять взрослым человеком. Окунаться в воды озера ему нравилось гораздо больше, чем в море, на городской Набережной, где была организована купель из пластиковых буйков, по причине отсутствия натурального льда в тёплых водах залива. Гордый собою, бодрый духом и телом, он возвращался потом домой по плохо освещенным улицам своего района. В сей день он и думать не мог о том, что сегодня кто-то может иметь какие-либо злые намерения, а потому немало удивился, когда заприметил за собой слежку. Некий человек неотступно следовал за ним, соблюдая дистанцию – приблизительно, от фонаря до фонаря. Татарский, возможно, и не заметил бы преследователя, если бы тот просто шал следом, а не дергался за ним перебежками. Татарский немного заволновался. Поворачивая за угол, Тартарский чуть склонил голову, и успел увидеть фигуру этого человека. И это была женщина! Нет, даже девушка.

Он пошёл немного быстрее, но она не отставала, точно повторяя его путь. Кажется, она одна, но не может такого быть – наверняка с ней ещё кто-то. Она нарочно выдаёт себя безграмотной слежкой, чтобы он не видел остальных её подельников. А они где-то есть, и тоже идут за ним. Это уличные налётчики, точно… Сердце сжалось, как в ледяную воду опущенное. Не хватало ещё такого, в такой день… Чёрт возьми, в конце концов, он спортсмен! Придётся встречать вызов, по воле Божией…

Он свернул за очередной угол, и сбавил ход, остановился, и медленно оглянулся. Она не появилась. Лишь тишина молчала из-за угла. Он потоптался на месте, похрустел морозным снегом. В ответ – тишина. Ему всё привиделось? Ну, и хорошо…

Он снова повернулся и пошёл своей дорогой, но тут же остановился. Она медленно шла ему навстречу… Чёрт, она обошла его! Значит, остальные за ним. Он молниеносно оглянулся – никого!

Она приближалась медленно. Невысокая, стройная, в облегающей нейлоновой куртке на синтепоне. Руки в карманах. Вязаная шапочка и тонкий шарф, закрывающий подбородок. Лицо совсем не страшное, не бандитское. Вид заурядной простушки. Она не спешит приблизиться к нему, подходит медленно, рассматривая. Он хотел спросить, что гражданке угодно, но, вдруг обнаружил, что рот его пересох до полной невозможности извлекать звуки. Вот, чёрт…

Её глаза сузились, а над шарфом обозначилась лёгкая полуулыбка.

Она вдруг оказалась прямо перед ним. Уличный фонарь остался чуть впереди, за её спиной, и светит ему в глаза.

– Что… – выдавил он из себя.

– А ни что… – тихо ответила она.

И он увидел, как она плавно отставляет в сторону правую ногу, качнувшись всей фигурой, демонстрируя себя во всей красе, насколько это возможно в зимней одежде на заснеженной улице.

«Твою мать, да это же обыкновенная уличная… – подумал он, – Вот, зараза! Надо же, как придумала завлекать мужика: напугать, поддать адреналину, а потом можно брать тёпленького, когда он весь такой рад от облегчения, что тревога была мнимой…»

– Эй, девушка, ты бы ни того… – начал Тартарский.

Но она сделала той же ногой некий пируэт, и её нога, вдруг, взметнулась высоко, да прямо к его голове… И погас фонарь, и всё погасло…

Спине холодно, а шее больно. Тупо больно, словно его столбом перешибли. Да, точно, его же огрели ударом ноги… Девушка… Ох, чёрт, вот она! Стоит над ним, уперевшись ногой в его грудь, и он чувствует остренький каблучок её сапожка. Она, чуть склонившись, смотрит в его лицо.

– Тартарский? – слышит он, – Тренер Тартарский?

– Ага… – ответил он.

– Сопротивление бесполезно! – сказала она взволновано, – Где Феликс?

– Феликс… Чёрт, Феликс? Так тебе Феликс нужен?

– Да, Феликс!

– Ах, ну тогда, конечно, понятно… Феликса- то здесь уже нет!

– Я поняла это. Где он? Ты к этому причастен! Отвечай!

– А, ты знаешь… Можно, я встану?

Она убрала ногу.

– Если надо, то сразу ляжешь! – угрожающе сказала девушка, чуть отступив назад.

Тартарский медленно поднялся и уставился на неё.

– Да я понял, что лягу сразу, – сказал он, переводя дух, – уже убедился. Так тебе Феликса… а я думал… чёрт знает, что. Откуда ты знаешь, что я имею отношение к Феликсу?

– Он сам мне рассказывал. В качестве шутки. Но я уже поняла…

– Ну, теперь для тебя это, точно, не шутка, – убеждённо сказал Тартарский, – Мало того, теперь ты можешь быть очень кстати там, где сейчас Феликс. В этом я убедился, когда отхватил от тебя пинка. Там такие нужны!

– Где там? – резко спросила девушка, – Я не хочу «туда», где бы это ни было. Просто верни Феликса назад.

– А что он тебе рассказывал? Дело в том, что просто так назад он теперь не вернётся. В смысле, я отсюда на это не влияю. Тебя зовут как, амазонка?

– Анка, Анна.

– Я тебе Анка, всё расскажу. Из первых уст, так сказать. Феликса ты сможешь достать только сама лично.

– 2 —

Анка была хорошей дочерью и сестрой – доброй, внимательной, умелой и неленивой. Хорошей женой ей стать ещё не довелось – 22 года только, и она об этом, особо, даже и не думала, хотя завидовала по-хорошему Ирочке. Ирочка – замечательная девушка, просто душа! – и ей в мужья достался замечательный парень. Анка очень радовалась за Ирочку, когда та вышла замуж; считала, что судьба обошлась с Ирочкой очень справедливо. Ну, и позавидовать, немного, не грех.

Ирочка – это молодая жена Анкиного старшего брата. Ну, а брат Егор, это и есть тот самый замечательный парень, который заслуженно достался Ирочке.

Ещё у Анки есть две младшие сестры, и после женитьбы Егора Анка осталась в чисто женской семье, если не считать, конечно, папу. А папу часто приходиться не считать – папа у них «загранщик», то есть, моряк дальнего плавания, и большую часть года дома не присутствует. И вот теперь Анка, из всех папиных детей, оставшихся дома, будет самая старшая. Раньше она сама по себе была хозяйственной умницей, а теперь ей придётся ещё и младших сестёр подгонять, чтобы не ленились содержать в порядке четырёхкомнатный дом с садом, огородом и гаражом. Мама у них ещё молодая – 45 лет – и ей надо дать возможность дожить до пенсии с хорошим здоровьем, а для этого её нужно беречь. Вот так рассуждала умница Анка. Папа её за это очень любил, и очень хотел порадовать достойным заморским подарком. Чем-нибудь этаким экзотическим, но нужным и красивым. Очень трудно представить, что может соответствовать таким качествам. Готовясь отправиться в очередной полугодовой рейс, он и спросил у дочерей, что бы они хотели увидеть в подарок. Спросил, рассчитывая, прежде всего, на Анкин ответ. Везти из-за морей вещи и технику глупо – это всё и дома можно купить, поэтому даже Сима и Катя затруднились с ответом, а уж Анка и подавно. Но Анка поняла суть папиного желания, и стала мыслить в оригинальном направлении. В итоге сам же отец и удивился её выдумке.