Хроники Транквила: Порабощение

– Что ж, без ваших последних слов я бы подумал, что вы крайне экспрессивны, но теперь могу с уверенностью сказать, что вы не по годам мудры и рассудительны.

– Благодарю, но мы отвлеклись. В Отделе есть ещё что-нибудь, достойное моего внимания? Оружие?

– Просто до этого вы так от всего отказывались, что даже не знаю, сможет ли удовлетворить вас остальное. Вряд ли вы захотите себе этот электрический кинжал.

– Я не имею целью забрать отсюда всего побольше, мною скорее движет чисто научный интерес и любопытство. Показывайте всё, что только здесь есть. Так что там за кинжал?

– Вот, взгляните.

Он протянул ему серую рукоять кинжала, лезвие у которого было абсолютно прозрачным.

– Он что, стеклянный?

– Если точнее, хрустальный.

– И что вы им намерены резать? Воздух?

– Не судите так сразу, сейчас я нажму на камень по центру. Это активатор.

Адриан начал наблюдать, и до этого прозрачное лезвие разлилось ослепительным синим светом, иногда сверкая мелкими искорками.

– Поразительно!

– О да, господин. Как вы, думаю, знаете, энергия, что питает все чудесные предметы, крайне опасна и даже смертельна вне их. Даже одна её капля, попавшая на кожу, может убить человека. И если обычно это является предостережением, в случае с кинжалами и любым другим оружием это становится инструкцией к действиям. Сама энергия и становится нашим смертоносным союзником.

– Как вы её укрощаете?

– Хрустальное лезвие, ранее показавшееся вам бесполезным, как раз-таки и придаёт форму испускаемой энергии. Закалённый хрусталь показал себя самым лучшим образом и был выбран в качестве формы для лезвия. А дальше всё просто. Кинжал входит в плоть и отравляет жертву, от чего та практически сразу погибает. Не скажу, что всегда хватает одного удара, тут, как и с обычным – нужно знать уязвимые точки на теле. Но, даже если атака не окажется смертельной, вашему противнику потом очень не поздоровится.

– Это потрясающее открытие. Я знал, что чудесное оружие воистину чудесное, но теперь, понимая, как оно работает, я просто в восторге. Обязательно обсужу с отцом расширение вашего производства.

Капитон учтиво поклонился и отключил кинжал, вручая его принцу.

– Нет необходимости. Сейчас Отдел и Совет достигли идеального баланса в этом вопросе. Кинжалов и мечей выпускается ровно столько, сколько уходит на нужды армии. Это далеко не дешёвое занятие, мы не можем ковать их как подковы.

– Я вас понял. Жаль.

Пока советник говорил, он продолжал держать электрический кинжал, вручая его Адриану.

– Возьмите же.

– Нет, благодарю.

– Как же так? А как же защита?

– У господина Инфира был такой?

– Да, кинжалы в своё время брали практически все.

Принц развёл руками.

– Как видите, не помог. К тому же, у меня есть защита лучше, чем сверкающая побрякушка. Гвард.

– Думаю, их сын ничем не хуже своего отца. Вы в надёжных руках, господин.

Адриан, закончив с осмотром советничьего арсенала, оглядел остальные полки в комнате.

– Наверное, это стоит целое состояние, раз производство даже одного кинжала должно быть оправдано царскими нуждами.

– Иногда мне хочется обокрасть самого себя, – рассмеялся он, – недёшево, это правда. Но на наше счастье данная атрибутика входит в список возобновляемых чудесных предметов. Это означает, что они…

– Возобновляются, – пошутил Адриан, – а если серьёзно, то я изучал этот вопрос. Многие маленькие и несложные вещи изобретатели Отдела исследований умеют создавать сами, копируя их с оригинальных предметов Первых людей.

– Совершенно верно. Может, вы знаете и примеры таких вещей?

– Я слышал, что большинство из них – это боеприпасы и оружие, а также крупная доля всех сельскохозяйственных орудий.

– В первом случае да. Со вторыми на практике всё не совсем так. Да, в столице многие вещи крестьян относятся к возобновляемым. Энергетические лопаты, грабли, плуги и прочие повышают износостойкость инвентаря. По сути, заряда энергии в любом чудесном предмете хватает на сто лет. То есть, ускоритель роста семян передаётся у них из поколения в поколение как реликвия или приданое. Но вот с деревнями на периферии не всё так просто. Чаще всего, мы просто отправляем им какую-нибудь укреплённую соху и красим их так, чтобы не было заметно. Они всё равно никогда вживую не видели чудес, и потому тратить вещи Первых людей на захолустную ферму, которая работает в убыток, для нас нерезонно.

– Я вас понял, советник. Это довольно… прагматично.

– Да. Наверное, даже цинично, если задумываться, но никто не жалуется, и поэтому всё идёт своим чередом. Наш штат не бесконечен, этим людям тоже нужен отдых, и выполнить все заказы мы в принципе не можем. Приходиться расставлять приоритеты.

– Ясно, – Адриан замолчал и позволил себе немного подумать об этом, но вскоре вернулся назад, – мистер Сиган, вы говорили об экскурсии в конце выдачи предметов. Вы ведь всё уже отдали?

– Да, всё. Но экскурсию проведу вам не я, сами понимаете, дела государственной важности заставляют нас быть в десяти местах одновременно.

Учёный позвал за кем-то. Вскоре к ним пришёл юноша одного с Адрианом возраста, со светло-золотистыми короткими волосами и детским выражением лица.

– Хочу представить, принц, вашего экскурсовода. Десимус Паупер, славный парень, работает здесь с самого детства, крайне талантлив, за что два года назад и заслужил высшую честь – учиться у самого Прискаса.

– Прискаса? Так он существует? – почти заорал Адриан. Он будто вновь стал пятилетним ребёнком, вспомнил, как отец рассказывал ему легенду о «последнем Первом».

– Вы всё узнаете из экскурсии, мой господин. Позвольте откланяться. Если вам будет что-то нужно, вы можете найти меня в моём кабинете. Спросите моего коллегу, он вас проводит!

Вымотанный Капитон пошёл наверх, оставив вдохновлённого принца наедине с новым знакомым.

* * *

– Паупер, значит, – Адриан окинул беглым взглядом тело Десимуса.

От Пауперов у него был только цвет волос. Как известно, этот род влачил бедное существование, браки с ними заключали или из жалости, или из долга. Всё, что оставалось у них – это чистые гены, благодаря которым почти все отпрыски Пауперов были редкими красавцами и красавицами. Быть может, только из-за милого личика они до сих пор на плаву. Тут принц вспомнил, что около года назад читал новость о болезненной смерти отца рода. Видимо, теперь для семьи настали самые тяжёлые времена. Для семьи, но не для юноши, что стоял напротив него. Свежее выбритое лицо, дорогая одежда из хорошей ткани под стандартным для Отдела халатом, чистая и новая обувь. Что это: удачный брак или обман о принадлежности к дворянской фамилии? Мистер Сиган говорил, что он невероятно умён. Такому было бы легко выдумать историю о своей родословной и убедить в ней окружающих.

– Да, Паупер. Старший из оставшихся. С тех пор, как…

– Не говори, – сказал он, тревожась, – я читал об этом. Соболезную.

– Не стоит. Я предлагал ему найти лекарства или лечить его у нормальных докторов для дворян, но ему было проще отказаться, молча и тихо уйти. Он уничтожал себя бездействием, он самоубийца.

Вопрос «откуда у тебя деньги на лекарство или врачей?» Адриан пока отложил, чтобы не испортить отношения так сразу. Беседа потеплела, и парни отправились по самым интересным коридорам здания чудес. По ходу Десимус показывал Адриану даже то, что не входило в план экскурсии и, в принципе, носило статус «совершенно секретно».

Адриан попросил перейти на «ты», потому что считал приемлемым такое обывательское общение со сверстниками, к тому же, постоянное «выкание» надоело ему ещё в управительство Адрианополем.

– Смотри. Это самая недавняя разработка. Рамка, как в музее. Но если встать сзади неё, то она сохранит воспоминание о тебе навсегда и будет показывать его потом в этой рамке, как будто картина!

– Это просто нереально! – всю экскурсию Адриан восхищался часто и абсолютно искренне.

– Да, ты прав, – погрустнел парень, – нереально. Этот прототип пока не работает. И тем более не может быть и речи о его возобновлении.

– Не расстраивайся, уверен, через много лет такой портрет с тобой как изобретателем будет висеть у меня в замке на самом видном месте!

– Ох, очень приятно слышать! Но, думаю, мне никогда не удостоиться такой чести.

– Почему?

– Все изобретения, которые когда-либо были созданы, придумал один человек – Инженер. И запоминающий портрет однажды завершит тоже он. Весь остальной персонал – просто сборщики. Нам предоставляются его чертежи, и мы собираем копии этого предмета. Мы даже их не заряжаем, потому что этому нас тоже не обучают.

Огонёк в глазах Адриана загорелся с новой силой.

– А этот Инженер, как вы его называете, это и есть сам Прискас, «последний из Первых»?

– Давай отойдём отсюда куда-то, где нет лишних ушей, – молодой учёный кивнул в сторону пары стоящих сборщиков.

Парни зашли за угол. Здесь никого не было. Десимус сел прямо на пол, облокотившись на стену. Адриан повторил за своим экскурсоводом.

– Насколько мне известно… – начал было наследный принц.

– Не важно. Давай от предположений мы сразу перейдём к истории, и я расскажу тебе, как есть на самом деле.

Адриан проглотил обиду и молча начал слушать историю своего собеседника.

– Религия – это, конечно, хорошо, и почти всё, что они рассказывают – правда, но всё же, древним текстам свойственно украшательство. На деле же вся история побега была более приземлённая и человечная…

* * *

«Когда рабы сбегали, они старались украсть всё, что плохо лежит. Эти «Тёмные боги», как их принято называть, на деле были просто очень древней и невероятно развитой цивилизацией. Нынешние чудесные вещи – результат их тысячелетнего научного развития и технического прогресса. А Первые люди их просто нагло похитили и закинули на «Ковчег».

Судя по тому, что за столько столетий за нами не прилетели наши бывшие хозяева, планеты находятся очень далеко друг от друга. Видимо, перед тем, как спуститься, люди побывали на многих других планетах в поисках подходящего места для будущей цивилизации. Поэтому так легко и объясняется стратегически удачное расположение столицы – это результат кропотливых и избирательных поисков.

Обжившись на новой планете, Первые люди начали изучать все приспособления, что им удалось забрать. Рабочих, занимающихся этим, стали называть инженерами. Именно они написали большинство книг и инструкций, хранящихся здесь, в Главном исследовательском отделе.

Но, как и все прочие смертные люди, инженеры стали умирать, причём из-за воздействия энергии, питающей устройства, гораздо раньше остальных. Тайны чудесных предметов могли навсегда кануть в историю ещё тогда, в легендарную эпоху. Но всех спас мудрейший из инженеров – в будущем он назовёт себя Прискас – «древний». Неизвестно как, но он смог обрести бессмертие тела, души и разума. Болезни его больше не брали, и он стал вечным сосудом былых знаний об инструментах Тёмных богов.

Видимо, чтобы не делиться с другими тайнами обретения им бессмертия, он отрезал себе язык и с тех пор стал навечно немым. Быть может, это эгоизм – не делиться ни с кем тайной своей незабвенности, может, героизм, так как удар по всей цивилизации он принял только на свои плечи. Теперь уже никто не знает и не осуждает его, ведь он наша единственная надежда на изучение нынешних и изобретение будущих чудесных предметов. И даже если кому-то, во что совершенно объективно не верит никто, и удастся спроектировать какой-то артефакт, он никогда не сможет его использовать, так как тайна зарядки предметов энергией также хранится лишь в его голове.

Когда мастеру Прискасу стало сложно осилить растущие аппетиты правящей верхушки и горожан, и их жажда до чудесных вещей вышла за границы его способностей, он попросил их основать Главный исследовательский отдел и другие отделы по всей стране. С тех пор у него появились подчинённые, а протекция над артефактами выросла в целое ведомство в Совете при Короне. И нынешний советник, мистер Сиган, продолжает многовековую вахту своих предшественников.

Периодически Инженер берёт к себе в ученики исключительных сборщиков и обучает их как своих собственных преемников. Возможно, он это делает, когда в панике чувствует слабость и приближающуюся смерть, может, просто от скуки, многие его действия сложно охарактеризовать как логичные. Но эта служба некоторым оказала огромную честь – известно как минимум о четырёх подмастерьях, которые после обучения становились советниками по чудесным предметам».

– Такова она, – устало выдохнул Десимус, – история инженера Прискаса, последнего из Первых людей, живого бога на земле.

* * *

Во время разговора в воображении Адриана то и дело возникали образы и события. Он представлял, как выглядели Тёмные боги, как стремительно сбегали Первые люди от них, словно в живую наблюдал их расселение по новому миру, ставшему домом для их потомков. Он рисовал в голове, как Прискас изобрёл какую-то машину, даровавшую ему бессмертие, в красках воображая картину отрезания языка, видел кровь, заполоняющую рот и вытекающую наружу по щекам вниз. Он мимолётно вспомнил убийцу прошлого Тайного советника.

– После твоего рассказа у меня возник вопрос…

– Всего один?

– Ну, их много, но все остальные, кроме одного, я могу задать и потом.

– И что же это за вопрос?

Адриан немного поелозил на полу, но всё же собрался силами и произнёс:

– Могу ли я увидеть его?

– Мотивы твои мне понятны, но что от этого станется мастеру? Не думаю, что он согласится на то, что абсолютно ему не нужно.

– А если попросишь ты? – Адриан уже, не притворяясь, вёл себя как ребёнок.

– Разницы нет.

– Ну ты всё равно узнай. Вдруг он не захочет портить отношения с будущим царём, от воли которого уже сейчас зависит жалование Отделу.

– Угрожать ему точно не стоит. Он незаменим, и все мы это знаем.

– Я и не собирался.

– Ладно. Я поговорю с ним, но ничего не обещаю. Пойдём со мной, будешь ждать у двери.

Спустя минут тридцать озадаченный Десимус вышел и устремился к заскучавшему и заранее разочаровавшемуся Адриану. Паупер был явно удивлён. Сходив к нему чисто из вежливости, он и не думал, что тот согласится.

– Он примет тебя. Проходи.

Конечно, парень надеялся, но не рассчитывал на такой исход, но, быстро сориентировавшись, он устремился к желанной двери.

– А как с ним разговаривать? Он же немой.

– Обычно он использует записки, чтобы общаться. Думаю, сейчас будет также. Я буду зачитывать их.

– Понял.

Адриан зашёл внутрь. По размерам это был большой зал, но по функционалу – рабочий кабинет. В центре него стоял пожилой сгорбившийся и на вид немощный мужчина. Его лицо было покрыто глубокими морщинами. Длинные седые волосы были взлохмачены и спутаны. Дряхлое тело обволакивалось ветхой некогда белой тогой с золотым поясом, которая скорее смотрелась как старая тряпка на гнилой швабре. Руки его немного тряслись, но в целом были здоровыми и способными творить настоящие чудеса.

Наследник трона сел на одно колено.

– Для меня великая честь увидеть вас вживую. Ещё в детстве мой отец рассказывал о вас. И вот теперь я стою здесь. Позвольте представиться. Вы говорите с управителем Адрианополя, Главным и тайным советником при Короне, полноправным кронпринцем Адрианом из великого рода Рэгем.

Старик подал своему ученику записку.

– «Для меня ты лишь неизвестный мальчишка, который захотел оказаться рядом с богом. Я видел первого из Рэгемов, и все остальные – лишь тень его величия».

Озвучив всё до конца, Десимус испуганно взглянул на своего нового знакомого. Он боялся, что тот оскорбится и затаит обиду именно на него, однако юноша с абсолютной терпимостью отнёсся к грубым словам. Он даже продемонстрировал неискреннюю улыбку.

– Вы считаете, что Рэгем – величайший из Двухсот, такой память о нём остаётся и поныне. Всё, что остаётся нам, потомкам, носящим его имя, это лишь тянуться к его славе.

Находись здесь Галактион, он был бы поражён словами своего сына. Ведь он знал, что принц не жаловал даже основателя их династии. Однако он был бы горд за то, какая сладкая речь льётся из его уст. Словно колыбельная, она усыпила старческую агрессию Прискаса, с которым у того объявился общий кумир.

Сменив гнев на милость, Инженер быстро нацарапал новую записку и отдал её.

– Он спрашивает, для чего ты добивался аудиенции? Неужели только ради приятной беседы с пожилым человеком?

– Сказать по правде, я не думал, что эта встреча состоится, но надеялся на неё. Буквально пару часов назад я и не догадывался, что уже сегодня предстану перед живым богом.

Он выдержал паузу, чтобы Прискас переварил всю его лесть, а затем продолжил.

– Потому просьба моя будет банальна. На днях отец назначил меня Тайным, прибавив к этому ещё и должность Главы Совета. Это важнейшие должности в государстве, не считая самого царя, и я не должен ударить в грязь лицом. Я хочу просить вас о силе, об оружии, что поможет мне расправляться со своими врагами.

Инженер заулыбался и призадумался, перебирая в голове варианты, а Адриан продолжал свою речь.

– Вы умнейшее существо на всём Транквиле, вам известны все тайны Двухсот. Вы сможете помочь мне?

Наконец, старик написал небольшой текст и отдал его своему подручному.

– Здесь говорится, что мастер согласен.

Адриан облегченно вздохнул.

– Он даст тебе оружие. Лучшее в своём роде.

– Что это?

– Здесь не написано. Он лишь говорит, что взамен просит оказать ему определённую услугу. Ему нужно то, что сам он заполучить не в силах.

– Но что это и как я могу достать это для вас?

Следующий листок Прискас вручил лично Адриану. На нём было всего два слова:

«Вирус контроля»

Глава IV. Не тот, кем кажется

Дверь в кабинет советника Капитона распахнулась с жутким треском.

– Мистер Сиган! Вы срочно должны мне помочь! Я уверен, вам это по силам!

– Что… что случилось, Адриан? – мужчина не на шутку перепугался и уже начал выходить, чтобы проверить, что стало причиной такого внезапного помешательства принца.

– Нет, нет… – Адриан потихоньку сбавлял наигранный пыл, – просто сейчас мы стоим на пороге открытия чего-то большего, ранее нам неподвластного, я уверен, я чувствую.

– Вас так вдохновила экскурсия, господин?

– Нечто иное. Я вам всё расскажу, но чуть позже. Сначала, будьте добры, скажите, есть ли у вас что сказать о некоем «вирусе контроля»? – парень просто сверлил его взглядом, словно мысленно он выпытывал правду самыми жестокими методами.

– Простите, что вы сказали? Я не ослышался?

– Так вам что-то известно? Молю вас, расскажите мне всё.

– Да зачем? Что случилось? Кто-то в опасности?

– Из людей нет. Но в опасности может быть наше государство, если мы не предпримем необходимых мер!

– Извините за дерзость, – учёный выпрямился, – но это не более, чем громкие слова. Никому не станет лучше от того, что вирус из себя представляет.

– Хорошо. Возможно, я соглашусь с вашими словами, но лишь тогда, когда увижу всю картину и оценю обоснованность ваших мотивов.

– Разумно. Я расскажу вам то, что знаю, но лишь для того, чтобы отговорить юного Главного советника от какой бы то ни было авантюры, что созрела в его, уверен, разумной голове.

Двое зашли в кабинет. Сиган тихо закрыл дверь, занавесил окна, отделив их от всего, что называлось реальным миром.

– Итак, слушайте. Ещё являясь рядовым членом Отдела, за высокие заслуги и порядочность я был также вызван Прискасом в качестве своего ученика. Тогда мне было тридцать три года. Да, сравнивать меня с Десимусом и нечего.

– Так вы тоже?

– Да, как и некоторые из советников по чудесным предметам задолго до меня. Под его руководством я проработал около восьми лет, и затем сразу был взят в Совет. И за год до своего выпуска мастер стал раскрывать мне тайны, раньше никому неизвестные, причём, вовсе не о том, как сделать копатель грядок более продуктивным. Он рассказал мне о существовании некоей субстанции, «вируса контроля», рисовал жуткие картины того, что могло бы произойти, окажись он на свободе. Но, что кажется мне подозрительным до сих пор, он попросил достать его для него. И для этого дал безукоризненную характеристику для Совета и прошение назначить меня на высшую должность. В его стариковских мечтах он полагал, что я должен буду предать Корону и подвергнуть опасности всё государство.

– И как вы поступили?

– Безусловно, я сразу доложил обо всём вашему отцу. Он, к моему удивлению, сразу понял, что я тогда боязно мямлил, и успокоил, что вирус и до этого был под надёжной охраной, но теперь допуск к нему станет абсолютно невозможным.

– А тогда что с вашей миссией? Вы отказались?

– Мастеру, по поручению царя, я сказал, что в данный момент царь очень подозрителен, и любые поиски могут вызвать у него приступ паранойи. Я сказал, что пока нужно затаиться, но потом, когда будет благодатная почва, я обязательно сделаю то, к чему он готовил меня всё это время.

– М-да, – печально протянул Адриан, – выходит, все эти годы он замышлял какое-то зло?

– Не все. До меня весточек из его коморки не поступало добрую сотню лет. Он или готовился, или пока не планировал своё злодеяние.

После своих слов Сиган погрузился в мысли или воспоминания. Затем, встрепенувшись, он бросил резкий и одновременно испуганный взгляд на юношу:

– Постойте. Ваши крики вначале сбили меня с толку, и я только теперь осознал, что не спросил, а откуда же вы узнали о существовании вируса? Вам Десимус рассказал? Мальчик тоже в опасности? – он схватился за локоть Адриана, затем резко одёрнул руку и начал ходить по комнате, – Боги! Все Двести, кроме Прискаса, что же происходит? Что нас ждёт? Неужели Инженер предпринимает вторую попытку овладеть субстанцией? Но почему сейчас? Ведь юнец под его началом всего пару лет!

– Успокойтесь, господин советник, всё не так страшно, как вы надумали. Ну, с одной стороны. Никто не заставлял мальчика искать вирус.

– А что с другой?

– Прискас заставил меня это сделать.

Капитон заледенел в лице и, замерев и будто не дыша даже, спросил:

– Тебя? – он случайно обратился к нему на «ты», – Вы виделись? Каким образом?

– Он сам принял меня. И пообещал помочь мне в управлении Советом, если я выполню его услугу. Теперь я понимаю, какую. Выходит, гонясь за призрачными тайными знаниями, я чуть не утопил в крови свой собственный Картрад. А, быть может, и всю планету, – детские мечты парня рушились прямо на глазах.

– Возможно, остальной Транквил и вне опасности. Ведь вирус был создан с целью контролировать рабов и уничтожать не повинующихся, то есть, – он замолчал, а венка на его лбу ещё пульсировала, – нас с вами. Коренных картрадцев, потомков Двухсот.

Мрачные мысли, будто материализовавшись, тяжёлым камнем нависли над всем, что находилось в кабинете.

– Выходит, Прискас – вовсе не тот, кем кажется. Он не добрый бог, оберегающий и защищающий отец, дарящий нам свои «игрушки», когда мы плачем. Он жестокий и злой бог, который сидит в своих катакомбах и стремится уничтожить нас? Но за что, советник? Ведь все мы его дети!

– Понять его мотивы сложно… Вы слышали фразу «Двести дорог неисповедимы»? Это означает, что мы, лишь чада от них, не способны познать и истолковать то, что является их волей. Так часто говорит старый Мендах Циоз на заседаниях Совета.

– Позвольте процитировать вас же, мистер Сиган. Это – лишь громкие слова. На деле у любого живого существа есть свои осознанные цели, и оно всеми силами будет их достигать!

– И что вы предлагаете? Забрать оттуда парнишку и заковать старика в кандалы? Позвольте, но это не представляется возможным.

– Нет, мы просто сейчас пойдём к нему и всё узнаем. Он не сможет сопротивляться вечно, – Адриан запнулся, – ах да…

– Во-первых, да. А во-вторых, в его комнатёнку нельзя зайти без его согласия. Стены – крепче крепостных, а дверь работает по его разработкам, которыми он ни с кем не делится. Как он любил говорить, «даже Тёмные боги не проберутся»

– Тогда, всё, на что нам остаётся надеяться, это мирный диалог. Он просит достать ему «вирус контроля», вы умоляете ни в коем случае не делать этого. Думаю, я должен выслушать обе стороны подробнее и одновременно. Вы идёте со мной.

* * *

– Откройте, господин Прискас! При всём почтении, у нас есть к вам пара вопросов! – тарабанили в дверь Адриан и Капитон.

На удивление обоих, открыли им почти сразу.

– Мастер работает, что вы хотели? – Паупер ещё был тут, – он просил передать, что если вы отказываетесь от сделки, то он найдёт кого-нибудь посмелее.

– Нет, я не отказываюсь, я хочу уточнить детали.

– Мастер! – крикнул Десимус куда-то за дверь, – Вы согласны снова принять господина Адриана?