19 Сказок. Сборник Самоисполняющихся Сказок

19 Сказок

Сборник Самоисполняющихся Сказок

Ольга Зябликова

Редактор Салават Данилович Юсупов

Вёрстка и оформление Алла Николаевна Письменная

Публикация книги ТЦ Со-Творение

© Ольга Зябликова, 2020

ISBN 978-5-0051-6609-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Доброго здравия тебе, дорогой читатель.

Представь себе, что сидишь у компьютера, а на тебя сверху обрушивается поток… творчества. И пальцы только успевают стучать по клавиатуре.

Для кого-то – привычная картина!

А ведь на самом деле, автор сидел вовсе не у компьютера. Он сидел на школьной скамье. А рядом – целый класс таких же, как он, будущих сказочников.

Каждый окунал перо в чернильницу, задумывался на миг, ловил поток… и начинал творить. Мудрая Наставница и её помощницы помогали справляться с потоком, если он вдруг вильнёт в сторону, незаметно волшебной палочкой прорисовывали канву сюжета, вкрапляя самые неожиданные повороты и самые красивые узоры в наши сказки.

Вот эти сказки, написанные на скамье высшей школы сказочников я с благодарностью и любовью предоставляю вашему вниманию.

Про камень на сердце

Сказка номер раз.

Это первая сказка, написанная мной на курсе Натальи Стуковой «Высшая школа Сказкотворчества».

Всё так и было. Был камень на сердце, тяжёлый, увесистый. И лабиринт был. Так назывался журнал, в котором публиковали заметки, стихи, переписку и с которым у меня было связано в своё время много историй: от веселых и радостных, до печальных и тяжелых.

От тяжелых остались шрамы обид и тяжесть вины.

Но сказка сумела вывести меня на новое понимание сути моего прошлого. Я рассталась с ним, и с лёгким сердцем потопала дальше. Как и героиня этой истории.

Жила-была девушка. Звали её Йа. Иногда её звали Ай. А иногда Эй. Но это было уже не её имя. Так её звали те, кто не знал её имени. И стеснялся спросить.

Всё в жизни у девушки хорошо было, всё ладно. Кроме одного.

А дело в том, что был у неё на сердце камень.

Небольшой совсем. Даже иногда красивый, но всё-таки камень. И всё-таки на сердце.

Йа жила с ним, и не очень-то он ей мешал, но…

Но однажды послала ее с поручением в один дом ее Наставница. Дошла Йа до ворот дома, позвонила в колокольчик… а никто не вышел.

А Наставница ведь говорила, что дома хозяева.

Но нет, не выходят.

В другой раз послала Йа с поручением Наставница в другой дом. И снова та же история: хозяева дома, музыка играет, окна раскрыты, а словно не слышат, что Йа пришла.

И в третий раз повторилась та же история.

Сперва Йа весело было: что я невидимка какая? Или неслышимка? Что же мне не отпирают, словно меня нет?

Потрогала Йа волосы: может, платок-невидимку надела, да снять забыла?

Нет, нет на ней платка. Да и не было никогда: она же ученица пока, не полагается ученикам в платке-невидимке ходить.

Задумалась Йа…

Как же к Наставнице-то идти? Та не рассердится, конечно, но вот будет ли Йа дальше волшебству учить?

И тут из ворот дома вышел Кот. Вышел, направился к Йа, о ноги потёрся. Йа наклонилась и почесала Кота за ушком.

– Мрр, – сказал Кот, – приятно Вас видеть.

– Значит, ты меня видишь?! – радостно воскликнула Йа, – и снова бросилась к дому звонить в колокольчик.

– Вижу, – сказал Кот, – но звонишь ты напрасно.

– Почему?! Хозяев нет дома?

– Дома-то они дома, да вот не услышат они тебя, не увидят.

– Но почему?! – Йа посмотрела на Кота с тревогой.

– Да не могу я тебе сказать, – ответил Кот, – рад бы, да не могу. Сама ты понять должна.

Кот огорченно мурлыкнул.

– Вот скажи? Людей ты обижала?

Йа задумалась:

– Да, случалось… Так это потому меня в этих домах не видят-не слышат? Но это же совсем незнакомые люди?!

– Мрр… – сказал кот, – нет, не потому.

Вдруг с террасы раздался женский голос: «Ясень, Ясень…»

– Это меня, – сказал Кот, – дурацкое имя, но приходится откликаться.

– Нормальное имя, – начала было Йа, но вдруг ей пришло в голову, что надо же быстрей бежать к воротам, теперь-то её должны услышать-увидеть!

Она кинулась за Котом, но… внезапно дверь створка ворот захлопнулась перед её носом.

– Хозяйка! Хозяйка! Вы слышите меня??? – закричала Йа.

Но никто её не ответил. Никто не отозвался.

Придется идти к Наставнице, сказать, что и в этот раз ничего не вышло.

Третий раз, третий раз ничего не выходит! – думала Йа.

Она не любила унывать, но почувствовала, что всё-таки безнадежность пробралась в её мысли. Йа не знала, что ей делать. Совсем-совсем не знала.

Чуть не плача, но всё-таки не плача, девушка побрела вдоль по улице.

Когда она шла сюда, то заглядывалась на чудесные палисадники, на фруктовые деревья, цветущие кустарники, а что же случилось сейчас?

Йа нахмурилась: она шла совсем недолго, почему так изменилась улица?

Вокруг были высокие серые стены, и чем дальше шла Йа, тем выше они становились, тем уже становилась улица.

Йа в испуге обернулась. Но и сзади были только высокие серые стены!

И тут она вспомнила.

Вспомнила легенду о Лабиринте.

Да-да! Ведь говорили, что иногда Идущий по Городу попадает в Лабиринт, из которого нет выхода. И кричи-не-кричи, плачь-не-плачь, а никто тебя не увидит, не услышит, не найдёт!

Но… ведь это же только сказка! Просто страшная история. Надо только не верить, и тогда стены расступятся.

Но стены не расступались.

А когда Йа посмотрела вверх, то она не увидела Неба.

Может, Небо и было там, вверху, но оно слилось со стенами, и Йа перестала его отличать…

– Только не плачь! – приказала себе девушка, – что бы ни было, выход должен быть.

Тут Йа вспомнила, как старый Звездочёт предсказал ей, что однажды она сгинет в таком Лабиринте.

Да. Но другой – молодой Звездочёт сказал, что всё это выдумки, и старик ошибся: ввел в формулу неверные данные.

Думая так, Йа шла вперед по узкому каменистому коридору. Стены больше не двигались, не пытались раздавить девушку, но выхода по-прежнему не было. Мало того, когда она прошла уже довольно длинный путь, и усталость дала о себе знать, хотелось есть и начали побаливать ноги, она вдруг уткнулась в тупик. Дальше пути не было.

Правда, между стенами был узкий зазор – нет, не арка: какая там арка! – просто две стены неплотно прилегали друг к другу и можно было протиснуться.

Йа, конечно же, протиснулась, но… но и там были всё те же стены, стены, стены. Бесконечный Лабиринт.

– Нет! Так дело не пойдёт. Я ведь волшебница. Пусть начинающая, но Фея. А Фея прежде всего ищет путь внутри себя.

Йа остановилась и прикрыла глаза.

– Путь есть, он обязательно есть. Только его нужно искать не снаружи. Теперь я помню, Наставница об этом говорила. И молодой Звездочёт тоже!

Сперва она видела внутри такие же серые стены: высокие и неприступные.

– Кто увидит, тот найдёт: на камнях трава растёт, – прошептала Йа так, чтобы слова упали внутрь неё, – и тотчас заметишь ты: на камнях растут цветы.

И внутри Йа стены стали расступаться. Через камни мостовой пробилась трава, появились одуванчики.

Йа облизала губы и вздохнула, не открывая глаз.

– Так, дальше… серый морок расступись и тропинка появись.

Появилась и тропинка – узкая пока, извилистая.

Йа ступила на нее.

– Открой глаза, вперед иди, и счастье будет впереди, – снова прошептала Йа.

Глаза она открыть не решилась, но по внутренней тропинке зашагала довольно смело.

Она шла и потихоньку придумывала новые и новые стихи-«расступашки». И пространство подчинялось ей – со скрипом, но всё же рисовало иную реальность – такую, как она хотела.

Долго ли коротко ли шла Йа, как вдруг – да-да – внутри себя она увидела камень. Он лежал на тропинке – прямо посередине. Был он не очень большой, а всё же так просто не сдвинешь.

– Вот я и добралась до своего сердца – поняла Йа, – вот он, камень на сердце, который я давно ношу. Я помню: когда я кого-то обижала, каждый раз на сердце становилось тяжело. Вот это тяжело и выросло в камень.

Но ведь Кот говорил, что не в этом дело. То есть, не только в том, что я кого-то обидела.

Йа села возле своего камня.

Камень был теплый. Несмотря на то, что Солнце-то Йа насочинять забыла.

Почему же он такой тёплый тогда?

И от неожиданного этого тепла Йа вдруг заплакала.

– Какая же я Йа глупая! Я таскаю с собой этот камень для того, чтобы помнить о том, как я кого-то обидела. Я ношу его потому, что не прощаю себя за горести, которые причинила. Но есть ли смысл в том, чтобы таскать камень? Вот люди, к которым я стучалась, – я поняла, они даже если выглянут в окно, увидят не меня, а этот камень! А не могут же они открыть дверь камню!

Зачем же я таскаю такую тяжесть?! Ведь от того, что я его таскаю, никому не станет веселее! И легче на душе не станет. И с таким камнем на сердце невозможно дарить радость. А ведь я – волшебница.

Йа раскрыла глаза. Не внутрь, наружу.

Да, она была Волшебница. И пока плакала, рядом с камнем появилось озеро. Йа побежала к озеру, и умылась чистой водой.

– Вот, как надо!

А на камне надо непременно написать – ведь на камнях в сказках всегда чего-нибудь написано! – волшебные слова.

Йа наколдовала себе перманентный маркер и размашисто написала:

«Кто увидит этот камень, тот вдвойне счастливей станет!»

И засмеялась.

Не было больше вокруг серых стен лабиринта.

Йа поняла, что наколдовала их сама, и сама же себя загнала в лабиринт.

А на самом деле – вот этот луг с цветами, вот это озеро, и вот этот счастливый тёплый… да что там! – горячий от горячих добрых слёз камень – вот это и есть настоящий мир.

И сама собой пришла в голову песенка: «Всё сбудется, всё исполнится, и сердце счастьем наполнится!»

Йа пела эту песенку и шла вперед.

Скоро она вышла на улицу, где встретилась с котом Ясенем. И позвонила в колокольчик.

Ей открыли ворота, пригласили в дом, напоили чаем. Она выполнила поручение Наставницы. И это, и ещё два других.

Теперь люди видели её и любили.

А Йа щедро делилась с ними своими стихами-расступашками, если вдруг кто-то попадал в передрягу и на его пути вставали препятствия и серые стены.

Ей даже удавалось порой снимать камни с сердец. И превращать эти камни в самоцветы. А ещё она всегда точно знала, как выйти из лабиринта.

Сказка про Душу, Лёшку и Волшебный фонарик

Сказка номер два.

Сказка о предназначении.

История короткая.

Работая в детском дошкольном учреждении, я подцепила вирус. Сперва мне это нравилось, но скоро я начала беспокоиться: продукты заканчивались, деньги тоже. Я чувствовала себя прекрасно, но анализ показывал, что вирус сидит во мне, и не даёт ходить на работу.

Тут-то и случилась в моей жизни игра Натальи Стуковой «Тайна пяти шкатулок».

Не сразу перевернулась жизнь, но однажды я осознала, что вирус мне, безусловно, во благо. А благодаря своим думам о природе этого вируса и о том, какую же задачу он призван выполнить в моей жизни, я вспомнила, что с детства любила сочинять сказки. Да и теперь перед сном иногда рассказываю их детям.

Поделилась я с со-сказочницами историей о вирусе, написала сказку в ходе игры «Тайна пяти шкатулок», и скоро… анализ на вирус дал отрицательный ответ!

Прошло два с половиной месяца. И сегодня 13 мая 2020 года наступил тот день, когда сказка сбылась окончательно и бесповоротно.

Более двадцати сказок я написала к этому дню. И сегодня попросила поддержки у друзей и поделилась с ними своим творчеством. Я не ожидала столько ответных улыбок, дружеских разговоров, слов одобрения!

А ещё я научилась направлять свой фонарик внимания на радостные стороны жизни, которые, как мне казалось, уже почти разучилась замечать.

Всё началось с диалога.

Где он случился? Наверное, на Небе. Наверное, на седьмом.

Ну, в крайнем случае, на шестом. Ну, может, на четвертом.

Этого Душа пока не вспомнила.

Зато она вспомнила, как на Небе говорила с Творцом.

Впрочем, если совсем хорошенько припомнить, то она не говорила, она пела. И Творец пел.

Душа готовилась отправиться на Землю. И принимала Дары.

Тут были и любовь к миру, и любовь к жизни и людям, и умение быть счастливой, радоваться и смеяться, умение ощущать мир по-своему.

А ещё было ей даровано умение легко складывать слова и любить их. Умение придумывать рифму и читать виртуальные истории.

Умение оставаться детской и любить детей.

Она получила дар летать во сне так, словно сна нет, и сочинять сказки наяву.

Дар дружить. И дар хранить веру в чудо.

Дар лёгкой руки и… красивый почерк.

И дар большого-большого сердца. Дар тяги к звездам и Небу. Дар радоваться Дождю и понимать Дождь.

Дар просто объяснять сложное. Скучное делать интересным. Дар творить. Дар понимать. Дар сочувствовать.

Дар сочинять весёлые и грустные песенки. И стихи.

И вздохнул Творец:

«Когда очутишься ты на Земле, то про все свои дары забудешь.

Но обещай, что будешь использовать свои дары, даже не помня о них. Будешь хранить их и взращивать.

Обещай не использовать их во зло. И если вдруг случится, что ты используешь дар во зло, то сила дара будет слабеть.

Кстати, когда ты почувствуешь, что дар ослабевает, то это будет и способом узнать о том, что дар дан. Успей вовремя это понять.

И коль скоро случится так, что дары покажутся истлевающими угольками, все равно храни и береги этот очаг с угольками и жди, жди, когда появятся дрова, ищи дрова и никогда не давай огню погаснуть. Это твоя, Душа моя, задача.

Даже в пустоте ищи то, что позволит уголькам талантов разгореться.

И всегда носи в себе главную искру – искру Веры. Пока она с тобой, всё преодолимо.

Тебе придётся не раз ощутить растерянность и дойти до состояния, когда ты будешь метаться и рваться из тела, в котором будешь жить, чтобы ощутить ценность жизни.

Тебе придётся испытать и ненависть, чтобы научиться ее понимать, и чтобы лучше узнать, что такое любовь.

Тебе придётся терять надежду и веру, чтобы обрести опору внутри себя.

Тебе придётся круто ошибаться, чтобы ты осознала, зачем нужны ошибки и приняла себя ошибающейся.

Тебе придётся разучиться видеть и придётся потерять связь с самой собой затем, чтобы однажды вновь ее обрести».

И вот на Земле родилась девочка. Назвали её Лёшка.

Родилась она в красивейшем городе, где было много дворцов, рек и мостов. И еще был парк, где любила гулять ее мать.

Детство у Лешки было счастливым и беззаботным. На первый взгляд. Хотя случались и в нём обиды и неурядицы. Непонимание и желание от жизни большего. Зато было много друзей, а родители в Лёшке души не чаяли

.

Жизнь снаружи была у Лёшки спокойная, как речка в погожий летний денек. А вот в душе… в душе чего только не случалось! Миры вырастали и рушились, герои рождались и уходили, забывались и обретали новую жизнь.

Снаружи Лёшка очень любила своих друзей и очень была к ним привязана. Так сильно, что иногда страшно ревновала их.

А в душе случались страшные бури с грозами, гасли огни маяков и святой Эльм отплясывал чечётку на уходящем под воду плоту.

Снаружи Лёшка всегда обретала ключи, если становилось совсем трудно: то человек подскажет ответ на вопрос, то книга нужная попадется. Всегда у Лёшки снаружи находился ключик к Душе…

Но потом случилась совсем серо-чёрная полоса: умерли родители, и Лёшку, которая уже выросла вдруг окружила стена непонимания. Как обещал Душе Творец, все так и случилось. Много ошибок совершила Лёшка, много дров наломала, пока однажды строгие врачи не нашли у Лёшки изъян в организме и не запретили Лёшке работать. Не навсегда, конечно, а временно. Хотя… как знать, а вдруг и навсегда?

Сидела Лёшка дома, горевала, тревожилась: а как дальше-то жить? Не будет работы, не будет достатка. А болячка хоть и не беспокоит, но мало ли чем обернётся?

Миры Лёшка давно придумывать перестала, сказки сочиняла лишь изредка, а счастье к ней уж с десяток лет не заглядывало.

А надо сказать, что Лёшка наша была особа упрямая: и счастья ей всё-таки хотелось. И чтобы его приманить, затеяла Лёшка радость вокруг себя создавать. Иногда это получалось, иногда не очень…

Долго старалась Лёшка. Пока не пришла та самая зима, а с ней и болячка-вирус, который строгим врачам не понравился.

А с вирусом у Лёшки и времени прибавилось радость-то искать. Вот для радости-то Лёшка и включала гирлянду на ёлке.

Однажды ночью открыла Лёшка глаза, за окном шел зимний дождь, огоньки на ёлке мигали и Лёшка услышала, как её Душа тихонько курлычет: «Завтра утром приходи к остановке, с которой железная дорога видна, поговорим».

Наутро Лёшка так и сделала: пошла к остановке, с которой была видна железная дорога. Слева от Лёшки был наземный переход – он мостом соединял разные шоссе города. И окатила вдруг Лёшку знакомая с детства волна радости, да такая сильная была эта радость, какой давно Лёшка не испытывала. И лужа на дороге, и шум поезда, и плывущие по синему ясному небу облака – все Лёшку радовало.

– Я сама себя не узнаю. Даже плакать хочется – подумала она.

И снова услышала свою Душу.

Говорила Душа о дарах невиданных, которыми одарил её Творец.

Хотя почему невиданных? Очень даже виданных. Только почти забытых: так забывают иностранный язык, который долго не используют.

Напомнила душа Лёшке, как всю жизнь любила Лёшка сочинять сказки и истории.

– Так это разве дар?! – удивилась Лёшка. Я думала, это проклятие. Ведь дела стоят, пол не помыла, мусор не вынесла, вещи не простирнула – сидишь, сочиняешь. Так сочиняешь, что не оторваться… Неужели это дар?

– Ой, Душа! Что ты? Что ты?! Не плачь, не надо… пожалуйста, – испугалась Лёшка нахлынувших вдруг слёз.

Да-да, душа плакала. Но всё-таки плакала от счастья: ведь она вспомнила о своих дарах…

И поняла Лёшка, что вся её жизнь вела вот на эту остановку, на этот перекресток, где сходятся на кольцевой дороге три шоссе, и к этому мосту над скрещенными путями. Для того, чтобы февральским утром почувствовать, как трепещет рыдающая душа и начать ценить то, что дано Творцом.

И с той поры словно воскресла Лёшка.

И начала она писать сказки. Не те, что прежде, другие: ей пришлось учиться сказкам заново.

А сказки были не простые, а чудесные. От слова чудо. То есть то, что написано в сказках – всё исполнялось.

Но поначалу Лёшке не очень-то это нравилось. Очень уж осторожной нужно было быть теперь со словами… а она ведь привыкла словом бить и подкалывать – да-да! – именно так Лёшка долгое время использовала свой дар: ей казалось, что она восстанавливает справедливость и мировое равновесие! Вот и теперь её тянуло что-нибудь такое восстановить. Наладить по своему усмотрению. В своей и чужой сказке. И, конечно, ничего не получалось.

Сначала она злилась и плакала. А потом… потом обзавелась волшебным фонариком. Помните, с чего всего началось? С огоньков на елке. Вот Лёшкина Душа и подсказала: возьми-ка фонарик, и направь свет на ростки счастья и гармонии. И всё получится.

Так Лёшка и сделала.

И всё равно иной раз всё валилось из рук. И фонарик гас. И снова хотелось найти словечко хлесткое, а недоброе. И, как по заказу, ехидные слова лезли в голову. Словно в засаде сидели и ждали, когда Лёшка устанет луч фонарика на счастье да радость направлять.

Один раз совсем Лёшке невмоготу стало… чёрные злые слова окружили, как воины какие. И как ни старалась Лёшка не высвечивать их своим волшебным фонариком, они так и лезли на свет.

– Лёшка, Лёшка, Лёшка, милая! Ты меня слышишь, – шепнула встревоженная Душа, – слушай, Лёшка… позови Фонарщика. Тихонечко позови. Он придет.

Лёшка зажмурилась, чтобы не видеть армию злых слов и позвала, как Душа научила:

– Я зову тебя, Фонарщик, приходи, и лучом волшебным сказку разбуди. Пусть она согреет души, злые слёзы пусть осушит. Пусть подарит счастье впереди…

И что-то случилось с пространством: оно всё наполнилось неярким мерцающим светом, и Лёшка поняла, что такой частоты мерцания злые слова не выдерживают.

Лёшка подняла голову и на миг… всего на миг! – но какой это был чудесный миг! Увидела Фонарщика. Он был маленький, всего-то с её ладонь. На нём были шляпа и плащ. А вот лестницы в руках не было. Фонарщик мог зажигать фонари силой желания. И свет ему подчинялся. А ещё он был одновременно мальчишкой, молодым господином и преклонных лет мужчиной. Уму непостижимо, как это. Но уму и не требовалось этого постигать.

А главное, если прежде пространство Сказки было заполнено туманом сомнений и остриями злых слов, то теперь Лёшка увидела, как свет фонарей – да-да, теперь фонарей стало много-много! – падает на Дорогу. И дорога эта ведёт на подвесной мост. И Лёшка точно знает, когда она перейдёт этот Мост, обратного пути не будет.

И Лёшка смело ступает на Мост. Он качается, но тем веселее бежать по нему.

А на том берегу Лёшку ждали новые друзья, многие из них были сказочниками. Да так лихо они сочиняли сказки, что доставляли Лёшке огромную радость. Но Лёшка и сама стала сказочником. Она видела, что её Сказки приносят людям и ей самой счастье. А злые слова Лёшка научилась превращать в добрые.

И однажды она почувствовала, что может перейти Мост обратно, хоть Лёшка и думала, что пути назад нет, но её путь лежал вперёд: к прежним друзьям и даже тем, кого она считала врагами: теперь Лёшка могла помочь им своими сказками. Иной раз она могла сказками даже лечить. И даже в самые обыденные дела она привносила сказочность и могла научить этому других. И люди с удовольствием читали Лёшкины сказки. И у них становилось теплей на душе, беды и горести отступали, а наступали дни благоденствия и изобилия. Как по волшебству.

И у самой Лёшки сказки вдруг начали сбываться. А поскольку все её сказки заканчивались счастьем, то и эта закончится так же.

Как Несмеяна себя искала. Сказка о поиске Пути

Сказка третья.

В некотором царстве, в некотором государстве жила себе поживала Царевна. Прозвали её Несмеяной. А потому что сказки в этом царстве чтили и читали, а Царевна любила в печали пребывать с белой зори до ночи, да и ночью иногда.

Но Царевна работящая была. Работа у неё была тяжёлая – жаловаться.

Просыпалась она утром ранним и шла к батюшке Царю – про судьбинушку свою печальную сказывать. Потом коту пожалиться, потом матушке Царице, а потом во двор шла. Там уж кто на глаза попался – всем рассказывала, как жить на белом свете трудно и неинтересно.

Царевну все жалели, никто слова поперёк не сказывал. А оно и зачем сказывать? Занятная ведь Царевна: все и ждали, с какой жалобой она после обеда появится али после визита гостей заморских. Всем интересно было, даже пари, бывало, заключали – гадали, что же на этот раз её царское высочество не устроит в этой жизни: занятная была Царевна.

Да только как-то раз ночью решила Царевна Месяцу пожаловаться.

– Ах, Месяц, друг мой! Что же за ночь нынче тёмная такая. Словно в темнице сижу я. И никуда мне не выйти – как кандалы на руках, да ногах. Сижу, прикованная – с места не сдвинуться.

Услыхал такие речи Месяц, да и спрашивает:

– А что ж, мой свет-то не люб тебе, красавица? Я, почитай, вишу над тобой, сияю ярко, а тебе всё темно?