Далекие звёзды

Геннадий Иевлев

Далекие звёзды

© Г. Иевлев, 2020

© Интернациональный Союз писателей, 2020

Иевлев Геннадий Васильевич

Родился я в деревне, когда ещё в ней не было электрического освещения, и поэтому с раннего детства видел по ночам превосходный звёздный купол над головой.

Я научился читать ещё не будучи школьником и, найдя среди книг родительской библиотеки старую, без обложки и с частью вырванных страниц книгу о звёздах, читал её днём, а с наступлением ночи выходил из дома и всматривался в ночное небо, пытаясь отыскать те, о которых узнавал из этой старой книги.

Красота великолепного звёздного неба завораживала, и я влюбился в звёзды навсегда. Позднее, уже учась в старших классах школы, я находил в школьной библиотеке книги о звёздах и Вселенной наших замечательных астрофизиков: И. Шкловского, Ф. Зигеля, П. Холопова, и вчитывался в них, получая более серьёзную информацию о жизни звёзд, развитии Вселенной. Астрофизика стала моим увлечением на всю жизнь. Также я начал читать книги из жанра фантастики, что ещё больше усилило мою тягу к звёздам и приключениям человечества среди них. Узнал, что такое разум, что можно не только любоваться звёздами, но и путешествовать среди них, колонизировать другие планеты, населяя их разумной жизнью.

По окончании школы я уехал учиться в Ленинград (теперь Санкт-Петербург). В этом прекрасном городе есть превосходный планетарий, который я часто посещал, всматриваясь в искусственно созданный звёздный купол (так как из-за большой засветки естественный звёздный купол наблюдать в этом большом городе уже было невозможно), слушал лекции по астрономии и астрофизике, где получил много новых знаний о звёздах, галактиках, устройстве Вселенной и пространства. Там же я познакомился и с достижениями нашей космонавтики, увидел первые спутники и макеты космических кораблей.

После окончания учёбы в Ленинграде я переехал в Белгород, где сейчас живу и работаю в одном из частных предприятий инженером-электроником.

Увлечение звёздами, разумной деятельностью человечества по покорению пространства не только сохранилось, но и окрепло. Белгород – городок небольшой, и здесь у меня появилась возможность выезжать за город и вновь всматриваться в ночное небо, любуясь его великолепным куполом.

Багаж моих знаний о Вселенной вырос настолько, что в конце концов я решил воплотить свои знания в книги. У меня сложились определённые взгляды на будущее земной цивилизации, на её астроинженерную деятельность, на контакты с внеземным разумом, на сам внеземной разум, что я и отражаю в своих книгах: «Цивилизации», «Страж», «Посланник», «Победитель приходит первым», «Квантовая запутанность», «Портал» и многих других.

Мои книги для тех, кто готов в любое мгновение подняться по трапу на борт звездолёта и отправиться в далёкие пространства покорять другие цивилизации, но не силой оружия, а силой своего разума.

1

Вкрапления из множества зарницМгновенно разжигают Искру знания,И вечность из сияющих крупицВстречает просветленное сознание.Николай Артюхов

– Господа! – высокий, тучный, седоволосый, уже преклонного возраста Председатель Высшего Совета Федерации Солнечной системы обвёл членов высшего административного органа цивилизации внимательным взглядом. – Прошло уже пятнадцать лет, как вернулись участники экспедиции на разведывательном корабле «Тургер». Никаких угроз цивилизации ни от одного из участников экспедиции не последовало. Это говорит о том, что атмосфера найденной для колонизации планеты, несмотря на скепсис, не содержит в себе угрозы землянам, могущие зародить в их организме какие-либо мутации. Все вернувшиеся участники разведывательной экспедиции вполне здоровы. И потому нам предстоит сейчас решить: начать колонизацию планеты, названной Атрой, или же отложить её до неопределённых времён. Я попросил одного из авторитетных астрофизиков предоставить мне небольшой доклад о возможном будущем наших колоний на Кентауре и Хроне. Вы с ним можете ознакомиться у себя на терминалах. Кратко скажу лишь о том, что у обеих наших колоний будущее весьма неоднозначно и, возможно, оно недолгое. Звезда, вокруг которой вертится Хроно, на полтора миллиарда лет старше Солнца, и на её поверхности уже наблюдаются странные флуктуации, которые однозначно говорят, что звезда приближается к своей нестабильной фазе. И колонию с Хроны, хотим мы этого или нет, нам придётся или возвращать на Землю, или искать для неё новое пристанище. Неоднозначно и состояние колонии на Кентауре. Хотя звезда, вокруг которой вертится Кентаура, моложе Солнца, но вам известно, что на Кентауре есть странная аномалия, из которой периодически происходят очень мощные энергетические выбросы, представляющие собой угрозу для биологической жизни. Один из последних выбросов был настолько мощным, что территорию планеты в радиусе двухсот километров вокруг себя он превратил в выжженную землю, уничтожив и посёлок ученых, наблюдающих за аномалией, который находился в пятидесяти километрах от неё. Погибло более тридцати человек. Что самое тревожное – никакой закономерности в энергетических выбросах из аномалии нет. Она может молчать десять лет, а может в течение года сделать два выброса. И нет никакой закономерности и в их мощности – радиус выброса может простираться и на три километра, и на триста. Есть мнение, что эта аномалия как-то связана с энергией внутреннего мира и потому является неисчерпаемым источником энергии, но как её обуздать и заставить работать на колонию на Кентауре, пока ещё никто не знает. И хотя колония землян находится на обратной стороне планеты от аномалии, но её будущее весьма неопределённо. А колония насчитывает уже более полутора миллиардов жителей. Так что подготовка новой планеты для колонизации весьма актуальна для земной цивилизации. Прошу высказаться.

– Пятнадцать лет – слишком короткое время, чтобы быть уверенными, что никаких угроз атмосфера Атры в себе землянам не несёт, – заговорил один из членов Высшего Совета. – Я предлагаю подождать ещё десять-пятнадцать лет, когда вырастет новое поколение землян у вернувшихся из этой разведывательной экспедиции её молодых участников.

– У молодых участников экспедиции есть уже не только дети, но и внуки, – опять заговорил Председатель. – Мы даже разрешили образовавшимся во время экспедиции семьям иметь по два ребёнка, один из которых родился во время экспедиции, а второй уже здесь, на Земле, и никаких отклонений в развитии или здоровье оба ребёнка не имеют. И у родившихся в течение экспедиции детей уже есть свои дети, которые тоже здоровы.

– Оттягивая колонизацию Атры, мы тем самым подвергаемся угрозе её потери, – заговорил ещё один член Высшего Совета. – Ведь известно, что где-то в том секторе галактики есть другие цивилизации, которые могут колонизировать Атру, и тогда нам придётся искать ещё одну планету, что, как выяснилось, не так-то легко сделать. Весты не стали ждать, а сразу по прибытии организовали свою экспедицию к найденной для себя планете, а затем и вторую. И сейчас на Серте, так они назвали ту планету, работают уже более тысячи пятисот вестов.

– У нас такая колония с состарившимся солнцем уже есть, – вновь заговорил первый говоривший член Высшего Совета, махнув рукой. – И теперь мы ломаем головы, куда нам переселить шестьсот миллионов её жителей.

– Я согласен с тем, что мы можем упустить Атру, и её колонизирует какая-то другая галактическая раса, хотя бы тех же ворангов. Но в тоже время основывать на ней сейчас полномасштабную колонию тоже неразумно, – заговорил ещё один член Высшего Совета. – Я предлагаю поступить так же, как поступили весты, – отправить туда ещё одну или две разведывательные или небольшие колониальные экспедиции по пятьсот-шестьсот участников, чтобы они построили там полномасштабный посёлок, который смог бы развиваться, а по истечении пяти-десяти лет пребывания там можно было бы проводить ротацию колонистов. А если кто-то пожелает там остаться, не препятствовать этому. На первое время достаточно будет лишь портатора в посёлке для перемещения мелких грузов и людей. Хотя ни людей, ни грузы на такое большое расстояние мы ещё никогда не перемещали, но когда-то нужно начинать, если мы намереваемся и дальше осваивать свою галактику. Вполне возможно, что придётся построить промежуточный портатор, так как для прямого пространственного перемещения на такое расстояние потребуется огромное количество энергии, с которой мы ещё никогда не работали. Но это вполне решаемая техническая проблема.

– Но, насколько установила первая разведывательная экспедиция, – вновь заговорил первый говоривший член Высшего Совета, – ни флора, ни фауна Атры не пригодны для употребления в пищу, воздух и вода содержат большой процент вредных для землян примесей. А земляне пока ещё не эволюционировали до такой степени, чтобы обходиться без мясных и рыбных продуктов, овощей и фруктов, и потому нам придётся или постоянно доставлять на Атру продукты для колонистов, или начать там внедрять своих домашних животных и привычную для землян сельскохозяйственную инфраструктуру. Как это может сказаться на развитии планеты? Они могут вступить в симбиоз, и что из этого может выйти, можно лишь предполагать.

– Допустим, воду и воздух очистить для приемлемых показателей для поселения не проблема, – опять заговорил третий говоривший член Высшего Совета. – Животных, рыбу, овощи и фрукты придётся колонистам разводить самим в яслях, прудах и теплицах. Это тоже не проблема. Несомненно, местная холоднокровная фауна заинтересуется ими. Придётся оберегать, – он дёрнул плечами, – строить защитные периметры. Что касается симбиоза, – он громко хмыкнул, – думаю, чем раньше он наступит, тем раньше земляне смогут там основать полномасштабную колонию. Я за то, чтобы Земля отправила на Атру новую экспедицию на длительное время – десять-пятнадцать лет например.

– Чтобы снарядить экспедицию в пятьсот участников на такой длительной временной отрезок, потребуется очень много ресурсов, – заговорил второй говоривший член Высшего Совета. – Придётся отправить уже не один корабль, а два или три. К тому же такой караван нужно обязательно охранять и не одним крейсером, а целой эскадрой, потому как уже неоднократно докладывали командиры эскадр с пограничных окраин Федерации, они уже множество раз видели на своих экранах пространственного обзора отметки от неопознанных объектов в том направлении.

– Совет Регата Федерации выделяет нам из своего резерва заградитель и два корбоута, – заговорил Председатель. – Земля может отправить в сопровождение экспедиции три своих новых крейсера. Это достаточно внушительная эскадра, которая способна решить любую проблему, возникшую в пути экспедиции. Правда, Совет Регата требует, чтобы заградитель и корбоуты вернулись к месту своей дислокации, после того как экспедиция достигнет Атры, но мы можем оставить свои крейсера для защиты экспедиции. Мы смогли бы отправить к Атре и свои фрегаты, но своим ходом дойти до планеты у них не хватит вещества массы, и потому их пока нет смысла снаряжать. Возможно, в будущем мы сможем пристыковать несколько из них на внешние подвески одного из грузовых кораблей и таким способом доставить к планете. Что ж, – Председатель обвёл зал заседаний медленным взглядом, – насколько я понял, у членов Высшего Совета нет серьёзных аргументов против новой экспедиции на Атру. В таком случае я поручаю техническому советнику приступить к формированию этой экспедиции и наделяю его всеми полномочиями для решения всех вопросов, связанных с этим мероприятием. Все свободны!

Члены Высшего Совета Федерации Солнечной системы зашумели, начали подниматься со своих кресел и направляться к выходу.

2

Громкий высокотональный свист генератора движения заставил Анатолия Некрасова оставить работу в теплице и выйти наружу.

Описав широкий круг вокруг поселения, некогда построенного землянами первой разведывательной экспедиции на Атру, глайдер жёстко плюхнулся на траву за периметром рядом со странным строением, больше напоминающим большой эллипс, поставленный вертикально, с усечённой нижней частью. Дверь глайдера скользнула вверх, и из образовавшегося проёма на траву вывалилось большое животное, напоминающее огромную крысу. Животное попыталось стать на ноги, но, лишь чуть оторвав свое туловище от травы, тут же опять вытянулось на ней и затихло. Прошло несколько мгновений, и из летательного аппарата выпрыгнул огромный зелёно-серый воранг и, схватив животное за заднюю лапу, приподнял и швырнул его в сторону стоящего неподалёку эллипсовидного строения.

– Грюн! Мне надоело тебя предупреждать, – заговорил громким голосом Анатолий Некрасов, среднего роста, худощавый, уже преклонного возраста землянин, но ещё сохранивший умный взгляд своих тёмных глаз, ясный ум своего мозга и твёрдость голоса, – чтобы ты не таскал сюда всевозможных тварей местной фауны. Разбирайся с ними где угодно, только не здесь.

– Масса Некрас! Сегодня мне удалось выследить и поймать двух крюсс, – с заметным акцентом заговорил Грюн на универсальном языке Федерации. – Из одной я напился. Не бросать же мне вторую. Лангеры её тут же опустошат.

– Зачем же ты тогда поймал вторую? – продолжил возмущаться Анатолий Некрасов. – Её нужно кормить. У тебя нечем.

– Мне надоели твои противные соки, масса Некрас. У меня от них в голове мутит, – зелёно-серый воранг подался в сторону дверного проёма глайдера и вытащил одной рукой из салона летательного аппарата большую плетённую из травы сетку, в которой копошились какие-то небольшие представители местной фауны, а в другой руке он держал зард. – У меня есть, чем кормить крюсс. Я нашёл гнездо щюрр.

Он бросил плетёную сетку в сторону лежащей крюсс. Сетка упала рядом с головой животного, из которой тут же донеслись разноголосые писки. Доселе неподвижно лежавшая крюсс тут же зашевелилась и, повернув голову в сторону сетки, широко открыла свою пасть и схватила сетку за её край. Раздался громкий взвизг, и наступила тишина.

– Гад! – процедил Некрасов, состроив гримасу отвращения. – Мне нужен глайдер, – уже громче заговорил он. – Я хочу сходить в лес и собрать созревшие апельсины. Сок из них гораздо полезнее мутной вонючей жидкости из крюсс.

– Мне его не давай, – Грюн резко мотнул головой. – Или я заставлю тебя выпить его сразу весь.

Развернувшись, огромный двухметровый воранг направился к эллипсовидному строению и, открыв его дверь, вошёл внутрь и скрылся из вида. Дверь строения закрылась.

Подождав некоторое время и убедившись, что воранг скоро из своего жилища не появится, Некрасов развернулся и направился к ангару. Войдя в него, он через несколько мгновений вышел уже с большой корзиной в руке и висящим на плече зардом. Подойдя к одной из опор периметра, он ткнул рукой в в известное лишь ему место на опоре, и защитное поле периметра тут же погасло. Быстро пройдя за линию периметра, он ткнул рукой в такое же место опоры с её обратной стороны, и защитное поле периметра тут же восстановилось.

Постояв несколько мгновений в раздумье, Некрасов направился к огороду, который он возделывал уже много лет и на котором пытался выращивать овощи Земли, пытаясь адаптировать их к местной почве. Но его усилия в большей степени оказывались тщетны: из всех овощей на неприветливой почве холма удалось вырастить лишь томурины и капусту, требующие минимальное количество почвы и большое количество влаги, которой в этой местности было в избытке. И если капуста вырастала вполне съедобной, то томурины до наступления холодного периода года этой местности вызревать не успевали, и Некрасову приходилось собирать их зелёными. Но ни капусту, ни томурины воранг употреблять в пищу не хотел. Никакие соки он не пил и из выращиваемых Некрасовым в теплице овощей, чем вызывал у землянина большую досаду.

К удовлетворению Некрасова, представители местной фауны овощи с его огорода тоже игнорировали, и потому какие-то меры по их защите ему выдумывать не приходилось.

Пройдя вдоль грядок с овощами и убедившись, что капуста уже достаточно большая и скоро уже можно будет её срезать, Некрасов направился к глайдеру и, войдя в салон летательного аппарата, поставил корзину на одно из кресел, ткнул рукой в пластинку около дверного проёма – дверь глайдера опустилась. Затем он прошёл к креслу пилота и, повесив зард на спинку кресла, уселся в него, через несколько мгновений глайдер круто взмыл вверх. Отклонив рыпп в необходимую сторону, Некрасов перевёл летательный аппарат в горизонтальный ход, ориентируя его в нужном направлении.

* * *

«Проклятье! Что он задумал? – потекли у Некрасова тяжёлые мысли. – Уже тридцать лет прошло, как ушёл „Тургер“. Вернутся земляне или?.. – состроив гримасу грусти, он покрутил головой. – Для природы тридцать лет – слишком короткий срок, чтобы произошли какие-то изменения в ней, тогда как для человеческой жизни это очень долгое время. А Грюна можно считать человеком? Возможно, да. Он ведь научился разговаривать на чужом для него языке, научился управлять летательным аппаратом, научился стрелять из оружия. Но в тоже время он так и остался ворангом, дикой тварью, не прочь напиться чьей-то крови и испытывать при этом наслаждение. К тому же он совершенно не хочет работать, чтобы своими руками готовить себе пищу, а хочет лишь охотиться, пользуясь тем, что уже приготовила природа – типичный животный инстинкт. Хотя он же построил для себя дом? Но ведь животные тоже строят для себя какие-то жилища. Но дом Грюна – достаточно сложное сооружение, которое никакое животное построить не в состоянии. А откуда он узнал, каким должен быть его дом? Он ведь никогда не видел домов, в которых живут его соплеменники на его родной планете. Неужели он нашёл свой корабль и побывал в том, что от него осталось? Всё же „Тургер“ не сжёг его полностью. Поторопился Кузнецов уйти. Но ведь чужой корабль уже настолько зарос деревьями, быстро выросшими на удобренной почве, что его не так просто найти, а сверху его вообще невозможно увидеть – крона деревьев полностью укрывает его от стороннего взгляда. Проклятье! Неужели какая-то информация о жизни его цивилизации уже имеется у воранга, только что вылупившегося из яйца, которой он начинается тут же пользоваться, руководствуясь ею и в течение всей своей жизни? А она у него, скорее всего, не короткая. Ведь примерно до десяти лет своей жизни ни о каком своём доме он никогда не говорил. И вдруг ни с того ни с сего начал его строить, сам, не прося у меня никакой помощи, прекрасно зная, какие для этого нужны материалы, которые нашёл неизвестно где. Мне так и не удалось найти то место, где он брал компоненты для приготовления той смолы, которой скреплял стволы деревьев своего дома. Дом не отапливается. Странно. Неужели он не мёрзнет в нём в холодное время года? Хотя здесь ниже нуля температура редко опускается. Даже льда на реке никогда не бывает. Жаль, что мне вход в его дом заказан. Стоило лишь однажды обойти его, и то он почувствовал и высказал какое-то недовольство на своём свистящем языке, едва меня не оглушив. Примерно с этого возраста он начал и охотиться на теплокровных животных местной фауны. Выходит, это какой-то переломный возраст воранга. Какова продолжительность жизни ворангов? Как установлено, динозавры жили до двухсот лет. Но ведь у него когда-то должно созреть яйцо? А если тогда и начинается переломный возраст у воранга, когда начинают созревать в нём яйца? Сколько же времени оно созревает, если ему уже тридцать лет, а никакого молодого воранга так и не появилось. Он уже был бы немалых размеров. Значит, у Грюна что-то не получается с молодым поколением. Интересно, а молодые особи ворангов знают своего родителя?»

Некрасов вдруг выпрямился и закрутил головой.

– Проклятье! – невольно вырвалось у него.

Глайдер уже никуда не двигался, а висел над каким-то деревом, усыпанным большими оранжевыми плодами, которые Некрасов назвал апельсинами, так как их вкус напоминал вкус незрелого земного апельсина.

Громко хмыкнув в адрес своей невнимательности, Некрасов открыл дверь летательного аппарата и, опустив его ниже, вплотную придвинул к дереву, застопорив рыпп, поднялся, перенёс корзину к дверному проёму и принялся рвать оранжевые плоды. Наполнив корзину, он вернулся в кресло пилота и, закрыв дверь салона, взялся за рыпп, расстопорил его и послал глайдер вверх.

Посадив глайдер внутри периметра, Некрасов открыл дверь салона и, поднявшись, просто вытолкнул наружу корзину с оранжевыми плодами, так как она оказалась очень тяжёлой: корзина перевернулась и плоды раскатились далеко от глайдера. Собрав примерно треть их, Некрасов понёс корзину в ангар, где находился изобретённый им пресс для выдавливания из плодов сока. Затем он ещё два раза приходил за плодами, в конце концов собрав их все.

В ангаре, выдавив из плодов оранжево-розовый сок, которого вышло около тридцати литров, он отнёс выжимки в теплицу – они были прекрасным удобрением для земных овощей, которые он выращивал в теплице. Вернувшись в ангар, процедил сок, который заметно посветлел, но был ещё достаточно горьким для употребления в пищу, и поставил его на огонь. Вскоре сок закипел и по мере кипения начал всё больше и больше светлеть и становиться более жидким. Когда он трансформировался в светло-жёлтый цвет, без розового оттенка, Некрасов погасил огонь и, наполнив соком чашку, выпил его ещё горячим. Сок имел уже вполне приятный кисловатый вкус. Это был прекрасный питательный напиток, хорошо утолявший как жажду, так и голод, не хуже, чем тоник, вкус которого Некрасов уже практически забыл…

Участок леса, где росли эти плодовые деревья, Некрасову удалось найти уже через достаточно долгое время жизни на Атре, когда запасы тоника подошли к концу не только в ангаре его поселения, но даже в крейсере. И он, вместе с Грюном теперь, долгое время блуждал по окрестным лесам, пытаясь отыскать какие-либо плодоносящие деревья. Сок тех овощей, которые Некрасову удавалось выращивать в теплице, молодой Грюн пил с большой неохотой или вовсе не хотел пить, как Некрасов ни старался их облагораживать и смешивать, и потому он был вынужден уже вплотную заняться поиском плодовых деревьев местной природы. Таких деревьев росло достаточно в лесах Атры, и Некрасов не раз видел, как сок из их плодов пили холоднокровные представители местной фауны. Но предлагать эти плоды молодому ворангу он опасался, боясь за его здоровье, а приносил их в поселение и пытался провести какой-то анализ сока из этих плодов. Но никакого нормального анализа у него не получалось, и он начинал действовать на авось, пробуя сок из плодов вначале сам, а уже затем предлагая его Грюну, который едва ли не всегда от него отказывался. Но тут ему на помощь пришёл сам Грюн, который начал сам брать плоды в рот и выдавливать из них сок. Если сок ему не нравился, он его выплёвывал и говорил «нет». Единственным деревом, сок плода которого пришёлся Грюну по вкусу, оказалось то, на котором росли эти самые большие оранжевые плоды. Некрасов назвал эти плоды «апельсинами», так как их сок отдалённо напоминал вкус апельсинов, хотя сами плоды оказались достаточно горькими. Но всё же Грюн без всякого отвращения выдавливал из них сок своими мощными челюстями, выплёвывая мякоть. Некрасов же принялся за опыты по фильтрации сока этих плодов, и в конце концов ему удалось добиться нужного результата путём нехитрых химических реакций.

Небольшой лес из ветвистых деревьев, на которых росли эти плоды, произрастал лишь в одном месте – на краю большого леса, где почва была достаточно песчаной и где температура атмосферы никогда не опускалась ниже нуля градусов. К тому же эти деревья плодоносили до трёх раз в год, и потому недостатка их плодов Некрасов не испытывал.

Но через какое-то время Грюн начал и сок этих плодов пить с неохотой. Некрасов вдруг с ужасом узнал, что воранг начал охотиться на местных теплокровных животных и пить их кровь. И теперь он с тревогой ждал, что когда-то ворангу долго не удастся напиться крови теплокровного животного и теплокровным животным для него станет он – землянин, Анатолий Некрасов…

Наполнив одну из ёмкостей приготовленным соком, Некрасов вышел из ангара и направился к глайдеру. Поставив ёмкость на пол салона, перед входом, он прошёл к креслу пилота и, подняв глайдер в воздух, опустил его уже за периметром. Выйдя из него, подошёл к нужной опоре и, отключив периметр, быстро вошёл внутрь его и, опять его включив, направился в дом, чтобы некоторое время отдохнуть, так как почувствовал себя изрядно уставшим.

Чувствовал ли Некрасов себя одиноким на Атре, он, пожалуй, не мог бы сказать. Работы ему вполне хватало как в теплице, где он усердно выращивал земные овощи, так и в блуждании по окрестным лесам, как в поиске деревьев со съедобными плодами, так и просто наблюдая за местной природой и наговаривая свои впечатления о ней на имеющийся у него планшет, даже умудряясь составлять карту местности, которую он изучал. И потому скучать ему не приходилось.