Дочь самурая. Владычица Востока

Сложнейший сценарий исполнялся почти идеально, но чувствовалось, что это стоит людям немалого напряжения.

Катер с императором в сопровождении эскорта ушел в сторону Мраморного моря. Там начался императорский смотр кораблей.

Затем началась историческая часть. Прошел неуклюжий и маленький сравнительно с современными гигантами «Орел» – на котором Георгий Великий держал свой флаг в начале высадки в Японии – тогда еще враждебной. Затем изящная и вместе с тем простоватая «Аврора» – кажущаяся хрупкой – второй из доживших до сего дня кораблей – участников той войны, бережно сохраненных Морским музеем.

Больше заинтересовала Хикэри сцена, которая называлась в программке «Бой арабского корабля и дромона». Вот тут действительно было на что посмотреть! Дромон время от времени с громким хрипом выпускал в сторону противника струи «греческого огня», и скоро гладь Босфора горела и дымила едким, черным дымом. «Араб» отчаянно защищался, уворачивался, шевеля веслами. На его палубе стояли лучники, методично обстреливающие «греков». Но вот, наконец, поток огня захлестнул вражеский корабль и галера скрылась в густом дыму. Ведущий поспешил объявить, что вместо настоящей огнесмеси применена специальная на основе нескольких спиртов с добавками – которую используют в кинематографе и на представлениях. А артисты к тому же были одеты в особые костюмы и маски – ну а дым – это следствие множества подожженных по команде шашек… Вот ветер сдул черные клубы и взорам открылась почти не пострадавшая галера – на палубе ее живые и невредимые актеры раскланялись перед ревущей от восторга публикой.

⁂Заявление верховного круга Викки.

Мы – верующие в Великую Tриединую Богиню и ее Мужа – с негодованием узнали о мерзких обрядах проводившихся нечестивцами Tибета и Сонмарга! Мы – последователи Древней Веры заявляем что не имеем никакого отношения к сему злодеянию! Кто бы не был к нему причастен и какими бы знатными и высокопоставленными они не были – свершившие его сами отдали себя в руки великого Зла и пусть зло их уничтожит! К этому нам нечего добавить – да сгинет ЗЛО!

⁂

– Чего это так возбудились любители свального греха? – осведомился Бонч-Бруевич у заместителя, взирая на экран с бегущей строкой на стене резервного ситуационного центра. Тут в цоколе здания на Мясницкой десятки телевизоров передавали новости разных телеканалов и десятки же поручиков, штабс-капитанов и асессоров слушали через наушники новости, время от времени торопливо набивая что-то на клавиатурах «самсунгов» и «розенов» или чиркая в служебных тетрадках. А еще тут в комнате с прозрачными стенами Бонч-Бруевич проводил совещания с подчиненными – уже пятый час. И «Аль-Кодс» с изумрудами и даже китайские дела были отложены – возможная война с Англией – это не шутки.

Антонов пожал плечами – он был старше шефа на восемь лет и давно успел стать циником.

– Возможно они и в самом деле возмущены – в конце концов кого не возмутят убийства детей? А может, хотят лишний раз подстраховаться и отвести от себя обвинения – чтобы ежели чего инквизиция не потащила их на правеж…

– А вы как бы посоветовали с ними поступить, господа генералы? – вдруг осведомился третий гость кабинета – в сутане и со знаком военного священника на шее. Я имею ввиду в случае если дело дойдет скажем так до установления в Англии назовем это особого режима...

«Дожили – католический поп просит советы у генерала!»

– Это зависит от того что решит Альянс и Его Величество – неопределенно бросил Антонов.

Ну а ваше личное мнение?

– Вы, отец Петр – спрашиваете как у христианина или как у руководителей ОСВАГа? – осведомился Егор Дмитриевич.

– Я хочу знать мнение людей, чей здравый смысл и опыт находятся вне всяких сомнений! – Петр фон Дурист – верховный католический капеллан императорской армии и флота Российской империи желчно пожал плечами. При этом смотрящих не с точки зрения служителя церкви. Ибо как служитель церкви я не могу одобрять язычников и быть к ним слишком снисходительным. При этом как оный же полагаю что насилием дело не исправишь, – добавил капеллан.

(«Умеете вы, всё же, ваше преподобие других на себя работать заставить!» – мысленно хмыкнул Бонч-Бруевич).

– Я… – взглядом Антонов осведомился у Бонч – Бруевича насчет разрешения говорить и получил в ответ кивок – пусть подчиненный разберется с ксензом. Я полагал бы правильным тщательно проверить главарей. Мне не приходилось плотно сталкиваться с оккультистами – лишь постольку-поскольку, – но имеющаяся информация такова – что любители вызывать духов или побегать голыми по лесу во имя Матушки-Природы… – он осклабился – в основном безвредны. Но вот именно из их среды настоящие сатанисты подбирают себе смену.

– Если хотите знать мое мнение – именно подобные положения и следует включить в доклад по послевоенному обустройству Англии… – удовлетворенно кивнул отец Петр.

⁂

Возможно бы собравшиеся в оперативном штабе ОСВАГа удивились бы, узнав что разговор на схожую тему шел сейчас в военном министерстве, в кабинете Протопресвитера военного и морского духовенства. Протопресвитер – Авксентий Игоревич Изюмский, беседовал с генерал-лейтенантом Иваном Петровичем Селивачевым – лишь меньше суток назад прибывшим из под дымящегося Сонмарга. Было видно что генерал нервничает – и оттого наверное в его голосе проскальзывала легкая неуверенность – хотя по чинам они с преподобным были равны.

Сейчас генерал Селивачев испытывал непонятное чувство – робость и растерянность? А может просто ему – привыкшему говорить грубоватым солдатским языком – случалось и со словами непечатными – было трудно сформулировать вопрос?

– И все же, святой отец, – я бы хотел получить более определенные советы… Потому что если я вас правильно понял – мы можем столкнуться с проявлениями непосредственной воли хозяина Ада и его присных? Право же…

– Я понимаю что в наше время трудно представить непосредственное явление в наш мир бесов. Есть немало священников, что даже считают втайне Сатану риторической фигурой и абстракцией Зла… Молю, чтоб Господь их простил и после смерти не отправил убеждаться в обратном в Преисподнюю…

Повисла пауза. Посторонний, окажись он в кабинете протопресвитера удивился бы контрасту – дородный крупный генерал, в парадном мундире, и пожилой седобородый батюшка в обычной рясе – ни дать ни взять – деревенский благочинный. Но будь этот посторонний внимательным – отметил бы что генерал выглядит гимназистом перед строгим учителем.

– Авксентий Игоревич, – Селивачев подавил вдруг подступившее раздражение. Я ведь не просто так спрашиваю – не во имя тонкостей демонологии или догматического богословия! Я солдат и сейчас меня интересует – как быть мне и моим подчиненным теперь? Я солдат! – повторил он. А если солдат увидит нечто похожее на нечистую силу – то он должен данную скотину или «нещадно аркебузировать» – как сказано в Артикуле Петра Великого или же отступить – ибо это не по его чину дело. Но не вести споры о природе зла и не строчить в штаб реляции с просьбой прислать бочку святой воды! По моему мнению… – зачем то добавил генерал.

Протопресвитер внимательно посмотрел на генерала.

«А ведь ты боишься, Иван Петрович! – вдруг с жалостью подумал священник. И правильно делаешь, что боишься! Не знаю что ты видел в Сонмарге – но, похоже, увидел достаточно…»

– Что ж – в этом смысле я дам вам простой совет, господин командующий корпусом. Если вы увидите нечто похожее на нечистую силу… или даже просто почуете запах серы… То безопаснее для тела и души будет исходить из того что рядом с вами обретается черт с рогами – и действовать соответственно – в том числе и запросить присылку святой воды и батюшек умеющих ею правильно пользоваться. За этим дело не станет!

Проводив генерала, преподобный подошел зачем то к стене, где под стеклом висела копия петровского указа.

«Обер-полевой Священник, при Фельдмаршале или командующем Генерале быти должен, который казанье чинит, литургию, установленные молитвы и прочие священнические должности отправляет. Оный имеет управление над всеми полевыми Священниками, дабы со всякою ревностию и благочинием своё звание исполняли, которые долженствуют почасту у оного быть, дабы ведать могли, что оным повелено будет чинить. Такожде в сумнительных делах имеют от него изъяснение получать. Буде чрезвычайное какое моление, или торжественный благодарный молебен при войске имеет отправлен быть, то долженствует он прочим полковым священникам по указу командующего Генерала приказать: како при каждом полку оные отправлять. Когда ссоры и несогласии между полковыми священниками произойдут, тогда должен он оных помирить и наставлять их к доброму житью; пачеже сам он в достоинстве чина своего учен, осмотрителен, прилежен, трезв и доброго жития должен быть, дабы он ни в чём собою к соблазну другим случая не подал, чтоб об о его чину с поруганием и соблазном не рассуждали».

Слова изменились – но суть осталась прежней, подумал Авксентий Игоревич. Пусть генералы исполняют свои уставы и приказы – а их дело «свое звание исполнять» служа Богу и окармляя солдат России. И если против них выйдет хоть сам Вельзевул – встретить его без страха.

⁂

17 ноября 1992 года

Константинополь

Большой дворец

Спальня императора

Хикэри полулежала на кровати и протирала лезвие меча.

– Я слышу, как ты подкрадываешься, повелитель, – фыркнула, не оборачиваясь на звук шагов.

– А кто официально стал моей невестой? – мурлыкнул царь на ухо Хикэри. – Угадай.

– А кого на радостях я могу завтра убить?

– Обижаешь, моя принцесса. Что бы выйти против тебя с мечом… Уже таких дураков в Альянсе точно нет, – уже не сдерживаясь, расхохотался монарх и рухнул в разобранную постель.

– Чем ты так доволен? – удивленно спросила она. – Ты же понимаешь, что в Японии мое официальное замужество может внести смуту среди народа и храмов…

– Да, я знаю! Но императрица-мать хорошенько подумала и придумала способ все уладить к обоюдному удовлетворению.

– Тогда в чем причина?

– Я самый счастливый человек на свете. У меня есть кто-то, кто всегда на моей стороне, кто не предаст и не ударит в спину, кто пройдет со мной весь этот путь в горе и радости. До самого конца.

– И кто же это?

– Ты.

Хикэри в задумчивости почесала кончик носа.

– Это так звучит «Люблю тебя»?

– Угу, – уверенно кивнул император.

– Тогда раздевайся… А то, понимаешь, в горе ему и в радости… Где радость? Давай радоваться!

⁂

18 ноября 1992 года

Константинополь

Большой дворец

утро

Хикэри завтракала вместе с императором.

Она выглядела спокойной, даже веселой, и к царю в душу невольно закралась темная мысль о том, что она любит его далеко не так сильно, как он ее, а теперь она уедет, и она, пожалуй, скоро даже вспоминать о нем будет редко, с такой насыщенной учебой и готовясь к выбору… И тут принцесса, медленно поворачивавшая в пальцах взятую из вазы красную розу, вдруг разодрала ее на мелкие кусочки, отбросила в сторону и, повернувшись к царю, схватила его за руку.

– Ох, как же мне не хочется уезжать! – тихо, но горячо проговорила она.

– Слушай, мне кажется, я знаю тебя уже тысячу лет, и в то же время ничего о тебе не знаю! Мне хочется задать тебе тысячу вопросов… посидеть с тобой у моря, и побродить по Городу, и сплавать по Босфору, и,… в общем, я скоро вернусь!

Она улыбнулась немного смущенно, точно застеснявшись выраженных чувств, и ее муж, счастливый и тоже смущенный, от того что уже начал на пустом месте впадать в ревнивые подозрения, сжал ее пальцы и сказал:

– Я сейчас думал о том же и… даже грешным делом подумал, что печалюсь куда больше чем ты, но ошибся. Вот, я тоже еще совсем вас не знаю, ваше высочество!

Хикэри засмеялась.

– Какой ревнивец! На самом деле я ведь привыкла скрытничать и играть…

Хотя у меня это плохо получается, знаю! Но не всегда ведь хочется, чтобы понимали, о чем ты думаешь, правда? И я тебя никогда не буду обманывать и хитрить с тобой, обещаю! – Хикэри чуть откинула голову и молча посмотрела ему в глаза долгим взглядом. – Не грусти!

– Я не грущу. Я думаю, что Лондон молчит уже третий день на мое предложение об обмене. Плохой признак. Очень плохой. – Император вздохнул, – плюс тут индийский император попросил прислать ему делегацию для разъяснения процедуры передачи провинций. Я думаю, что вам нужно сейчас лететь не в Токио, а в Дели на встречу с новым императором.

Из Токио делегация уже вылетела.

– А старый куда делся? – Хикэри удивилась.

– Отрекся от трона после такого афронта. Новый – Раджив женат на итальянской княгине и Томмазо меня просил максимально быть снисходительными к Дели. Видимо индусы хотят каких-то преференций в экономике, которую они своим неумением и упертостью угробили почти окончательно.

– Если надо, то мы немедленно вылетим в Дели. До Джетана еще много времени…

– Надо, но вылетите завтра после обеда, и я подобрал тебе секретаря. Он присоединится к тебе в аэропорту.

– Лишний день дома, это прекрасно, – вздохнула Хикэри. – Вот не ожидала, когда собиралась сюда, что мне не захочется возвращаться в Японию! Не только из-за тебя, – она с нежностью взглянула на царя, – но и из-за самого Города: он так прекрасен и он мой дом и моя родина!

Олег Даниилович улыбнулся:

– Константинополь это такое место, куда возвращаются.

⁂

В ходе операции «Бег к морю» Северогерманский и Рейнский фронты Русской императорской армии совместно с армиями возрожденного Кайзеррайха рассекли надвое силы Троцкого и замкнули кольцо вокруг Парижа.

Тогда французский вождь потребовал прекращения войны угрожая убить всех пленных и заложников – более трех миллионов человек, содержавшихся в концтаборах и тюрьмах.

В ответ Георгий Великий заявил что если французы посмеют претворить свою угрозу в реальность – он превратит Париж в руины и уничтожит саму память об этом городе.

После чего Троцкий отдал приказ о начале операции «Мясорубка» в ходе которой было убито большинство русских пленных и множество заключенных других национальностей. Именно тогда были казнены последние представители немецкой аристократии находившиеся в руках врагов, включая грудных младенцев; а также многие видные деятели культуры и науки – например знаменитый физик Гейзенберг и дирижер Герберт фон Кароян….Эта мера однако не сплотила население как надеялся «револютионенфюрер» как нередко называл себя сам Троцкий.

Немецкие части Революционной Армии и до того не особо надежные стали массово складывать оружие, французские войска тоже утеряли боевой дух – особенно после обращения римского Папы и «Комитета Святого Людовика»…

В итоге окруженный, расстреливаемый тяжелой артиллерией и сносимый бомбардировщиками Париж защищало не так много сил – сорок пресловутых «адских колонн» – участники которых не могли рассчитывать на пощаду – как участники массовых убийств, несколько дивизий фанатичных троцкистов всех наций, корпус «Львята Троцкого» – сформированный из выращенных в «революционных воспитательных домах» сирот. Да еще самые наверное гнусные из участников той безумной войны – «Российская освободительная армия» бывшего штабс-капитана Власова и председателя «Комитета освобождения народов России» бывшего эсеровского главаря Савинкова, – в которой роль «комиссара» исполнял его соратник: русофоб и педераст Дмитрий Философов. Соратники умоляли Троцкого покинуть город и бежать в Англию – «морскую крепость свободной Европы» как ее называл Департамент пропаганды.

Но тот отказывался – то ли слепо веря в свою удачу вопреки здравому смыслу то ли решив что его дело проиграно – и нет смысла жить дальше…

Когда через три месяца войска союзников без боя заняли сгоревшие руины бывшего Парижа только отдельные безумцы да стаи крыс были единственным живым на его улицах…

Тело Троцкого как и останки его приближенных найдены не были – ходили конечно слухи что он уплыл на подводной лодке в Америку или укрылся в Латинском Союзе – что вряд ли, ибо власти его считали Троцкого человеком погубившем дело всемирного социализма… Так что кости выдающегося злодея ХХ века скорее всего мирно лежат под поросшими лесами руинами Парижа и над ними плывет колокольный звон монастырей Братства Сердца Господня…

М.Нефедов Книга для чтения по истории ХХ века.Для среднего школьного возрастаКонстантинополь. 1991 год.⁂

18 ноября 1992 года

Королевство Англия

Виндзорский замок.

Тронный зал

Чхун Ри стояла перед троном короля Англии и с интересом его разглядывала.

Что-то он совсем нервный и сильно перепуганный.

Она долго слушала о величии Англии, о могуществе его предков, о коварстве русских и о тупости и наглости немцев.

Услышала жалобы на войска в Шотландии и флот блокирующий порты.

И о том что в наше время обвинять кого то в поклонении силам Ада – нелепость… В конце король сначала долго мялся, но потом все – таки заявил.

– Мы доводим до вашего сведения, что Англия принимает условия обмена. Но до его совершения в целях безопасности вас разместят в гостевых палатах Тауэра.

Значит Тауэр.

Ри стряхнула руки офицеров охраны подошедших к ней, развернулась и покинула зал.

Король что-то еще договорил, но ей было это не интересно.

18 ноября 1992 года

Константинополь

Большой дворец

около 12 часов.

– Вам, Ваше высочество, вот в эти двери, – спас положение сопровождающий.

Огромная створка уже была услужливо распахнута. Немного опаздывающая Юкки буквально влетела в двери.

Двухэтажная, целиком обшитая деревянными панелями, библиотека.

Первым ей бросился в глаза стоящий точно в центре восьмигранника круглый стол, заваленный различными бумагами и небрежно кинутой сверху картой… Большая корзина с фруктами смотрелась в этом натюрморте явно лишней. Юкки отыскала глазами царя. Он и Хикэри сидели на небольшом диванчике. Рядом, в пределах досягаемости его рук, на журнальном столике среди наполовину полных (или наполовину пустых?)фужеров с кроваво-красным вином, вазочки с конфетами, нескольких карт и фотографий, валялось несколько официального вида бумаг и два свернутых пергамента с вислыми печатями Ямато…

– Вы летите в Дели, и поскольку там вам придется вести официальные переговоры, я решил вручить Вам подарки не на прощальной аудиенции, а сейчас. Устраивать прощальную аудиенцию я не буду, – император был предельно деловит. Сначала подарки для тебя Юкки: во-первых, указом моим и вдовствующей императрицы-матери ты возведена в ранг принцессы-младшей дочери императрицы. Это II ранг. Выше тебя я, моя мать и Хикэри, которой ты присягнула на верность. Установлено также соответствующее денежное содержание от дворов России и Японии.

Юкки встала на колени и коснулась лбом пола.

– Я благодарю Ваше Величество за милость к недостойной.

Во-вторых, твоя мать получила ранг благородной Госпожи Добродетели VI ранга и назначена советником вдовствующей императрицы.

Юкки простерлась ниц перед императором.

– Моя жизнь и моя честь принадлежат повелителю…

Хикэри, дождавшись разрешающего жеста императора, подняла ее.

Когда она почтительно двумя руками приняла указы, император похлопал по дивану рядом с собой. – Присаживайся, ритуалы дальше можно не соблюдать.

Ты, Юкки, произвела впечатление на лидеров Альянса и Атлантического Союза, и мы решили тебе преподнести подарки.

От имени Атлантического Союза Император Испании дарит тебе изумрудный гарнитур, колье и подвески.

Король Шотландии Александр Мак-Магон дарит тебе тиару-венок с опалами.

Так же ты получаешь в дар коронные драгоценности от России:

Это бывшие коронные драгоценности Великобритании, которые нам подарил (император улыбнулся) в 1945 году покойный король Эдуард VII, когда Россия и Германия отдавали ему трон освобожденной Англии.

В их числе тебе передают с кембриджскими изумрудами и эмеральдскую изумрудную тиару королевы Виктории. Это на официальные парадные мероприятия.

Встав с дивана, Юкки практически идеально выполнила поклон высшего почтения.

– Покорная слуга благодарит повелителя за щедрость к недостойной. Я благодарю старшую сестру за милость ко мне. Моя кровь и моя честь принадлежат повелителю.

Слуги упаковали подарки и унесли их.

– Они будут доставлены в твои покои во дворце Огня, – император перевел взгляд на Хикери, – теперь подарки для тебя.

Я дарю тебе индийскую тиару королевы Виктории. В ее бриллиантовых «арках Моголов» заключены бриллиантовые цветы лотоса с рубиновой сердцевиной. Пусть император Дели увидит кто теперь его полновластные повелители.

Император Германии дарит тебе как будущей Императрице Ямато и Императрице России брошь с розовым алмазом и надеется, что ты и принцесса Кая будете друзьями.

Этот редкостный безупречный розовый алмаз 54,5 карата был найден в 1947 г. в Южной Африке и получил имя «Розовая пантера». Ювелиры Берлина создали брошь и в центр поместили круглый розовый бриллиант. Пять лепестков цветка, листья и стебель были выполнены из бриллиантов различной огранки.

Японские промышленники и купцы Константинополя просят тебя принять их подарок-браслет из серебра с рубинами в виде леопарда.

И последнее: Россия дарит Японии от лица Альянса коронную Бенгальскую тиару английской королевы Виктории, которая если ты помнишь, была еще и императрицей Индии. Теперь титул махараджи Бенгалии перешел к правителям Ямато.

Эту тиару надо доставить в Японию и передать моей матери.

– Ваше величество, – Хикэри поклонилась императору, – я благодарю за милость и заверяю Вас, что я и принцесса Кая отныне верные друзья.

Принцесса Юкки присутствовала при обряде примирения. Просто, – Хикэри позволила себе улыбнуться, – чтобы стать друзьями, нам надо было хорошо подраться.

– Ваше Величество, – в библиотеку вошел дежурный адъютант, – пришел ответ короля Англии на Ваши предложения по обмену.

⁂

18 ноября 1992 года

Константинополь

Большой дворец

Спальня императора

Хикэри как с моста в реку, кинулась прямо на грудь своего Хикаро. Чтобы прижаться всем телом к его телу, ощутить его желание между своими бедрами и подставить лицо и шею под торопливые и жадные поцелуи. Они победили и это следовало отпраздновать. Немедленно, прямо сейчас.

– Пить хочу. А ты? – спросил царь, вставая с неё.

У девушки все еще плавали перед глазами золотистые круги и совершенно не слушались ноги.

– Неси.

Она лежала, раскинув руки, и смотрела сквозь прищуренные веки, как он лениво потягивается, отбрасывает с лица волосы, шипит себе под нос какое-то ругательство, а потом идет за кувшином с вином.

– Не смотри на меня так жадно, Ольга. Я сейчас вернусь и тебе отомщу.

От хрипловатого голоса сразу начинало подводить живот.

– М-м-м… как именно?

– Страшно.

И начал осуществлять свою угрозу, едва вернувшись под полог над кроватью. Сначала, конечно, дал напиться, но потом принялся слизывать капельки вина стекающие с подбородка, вниз по шее, на грудь и живот, и ниже. Терпеливо ожидая, когда она не выдержит, заелозит пятками по спине и жалобно всхлипнет:

– Давай же, ну…

И только тогда вскинул её стройные сильные ноги себе на плечи и вошел в горячую глубину медленно-медленно, не поддаваясь на уже бессвязные мольбы о снисхождении. До конца, до упора, как меч – в ножны.

– Мы бы могли написать трактат об искусстве постельных баталий. Толстую такую книженцию, – императору было хорошо.

– Угу. – Мы прославимся на всю планету, уверена.

Трактат трактатом, но когда горячие сильные руки Хикаро снова и снова стискивали её бедра, когда он был внутри, когда она выгибалась дугой и кричала на пике страсти, то сквозь огненные сполохи внутренней силы ясно видела, как Жизнь отвоевывает назад свои позиции в его испепеленной яростью душе.

Она рухнула на мужа, мокрым раскрасневшимся лицом прямо на его часто вздымающуюся грудь, осыпав прядями волос, и только и смогла, что недовольно проскулить, когда его член выскользнул наружу. И пришла в себя, лишь почувствовав, как он осторожно водит пальцем вдоль позвонков, рисуя узоры по разгоряченной коже. Какие-то завитки и спирали – между лопатками и на пояснице.

Сладкая истома разливалась по телу. Хикэри сама не заметила, как задремала в ласковом плену мужских рук. И вдруг вздрогнула всем телом, словно испуганный зверек.