Аристократы

Смерть достаточно близка, чтобы можно было

не страшиться жизни.

Фридрих Вильгельм Ницше

1

Смертно абсолютно все. Смерть незримо присутствует везде, где найдется некто, наделенный знанием о ней. Может, именно поэтому человек, устремляющийся к звездам, не забывая о возможной трагедии, старается оградить себя от гибели сверх надежными машинами и автоматами.

Но Смерть вездесуща, она жаждет человека, желает его, как страстная любовница и избежать встречи с ней практически невозможно, она все равно найдет лазейку. Понимая и зная это, человек воздвигает между собой и смертью множество преград, называемых «дублирующие системы».

Казалось бы, здесь костлявая должна потерпеть поражение, увязнуть, обломать свою острую, как бритва, косу, спасовать, но она вечна и вездесуща, ей некуда торопиться и поэтому трагедия, зачастую, приходит неожиданно и неотвратимо. И человеку остается только уповать на милость, ошибку безжалостной смертоносной старухи или надеяться на вмешательство ее вечных сестер-спутниц-соперниц Судьбы и Жизни.

С первых своих шагов знаком человек с Судьбой, Жизнью и Смертью, с их извечной азартной игрой. Смерть, Судьба, Жизнь – три коварные изменщицы, имеющие общие цели в игре, но использующие различные средства для их достижения. Безжалостная игра не знает правил, границ и моральных принципов. Они сами устанавливают правила чести и очередность хода в игре. И придерживаются лишь одного идеала, который, скорее, можно назвать «родственным инстинктом» – уважение силы соперника, предоставление ему свободы выбора перед следующим ходом и броском костей.

Человек – пешка в забавной игре призрачных сестер жестокого милосердия. Он – лишь слабое существо, в силу своей слабости наделяющее каждую из них моральными качествами и особенностями, присущими исключительно маленькому и нуждающемуся в покровительстве созданию. Тогда как легкая игра Судьбы, Жизни и Смерти есть лишь способ их существования, не позволяющий задумываться о высоких материях. Для Жизни, Судьбы и Смерти подобных материй не существует. Объектом их непрерывной игры становятся и крохотные никчемные песчинки, и кажущиеся непобедимыми цивилизации, галактики, и даже сама Вселенная.

На этот раз точкой приложения своих сил они избрали лучших представителей человечества.

Капитан пассажирского лайнера космос-космос «Зевс» был подготовлен к встрече со Смертью. Это являлось одной из его обязанностей. Он должен был ожидать любой аварии, любой неожиданности, какой бы гипотетической ни была ее вероятность. Точность принимаемого им решения всегда была на второй чаше весов и соотносилась с жизнью корабля и его пассажиров. Малейшее повреждение в цепях систем корабля неизбежно привело бы к гибели, если не верно его оценить. Ошибочно отданное распоряжение – стопроцентная катастрофа для гигантского космического суперлайнера. Капитан Джеф Святич умел владеть ситуацией на борту и ждал тревожного сигнала в любой момент. За это ему и платили.

Первый ход сделала Смерть.

Световое излучение Фотягина, вышло из-под контроля, «проело» кожух и защитную оболочку реактора, и вырвалось из клетки. Это было невероятно и невозможно, поэтому семеро мотористов безотчетно наблюдали, как наливается силой и расцветает на гладкой сверхпрочной плите реактора огненный цветок Смерти. В следующее мгновение они были испепелены обретшим свободу высоко температурным сгустком пламени. Привыкшее к тесноте клетки реактора световое излучение, смущенное открывшимися перед ним новыми просторами двигательного отсека, на время притихло, собираясь с силами. Гибельное в своей неуправляемости излучение сжалось в центре реактора перед последним суицидальным броском, который должен был уничтожить все возможные преграды, испепелить космический корабль пассажирского класса.

Пассажиры, Первые Люди галактики вздрогнули от аварийного сигнала, потрясшего корабль.

Ухмыляясь, Смерть ждала ответного хода Судьбы и Жизни. Вызов приняла Жизнь.

Не успевший оттолкнуться от антипространства и потерявший световую мощь лайнер почти завис в космическом пространстве, поддавшись гравитационным полям и течениям. Мерцающий рубиновый сигнал аварийной тревоги въелся в перекошенные страхом лица офицеров корабля, вопросительно глядевших на капитана. Дисциплинированные и приученные повиноваться, они ждали его разъяснений и решений.

Мозг Корабля, не имеющий представления о жизни, смерти и судьбе, привычно выполнял свою работу, подавая на терминал личной связи с капитаном всю необходимую ему информацию. Бесстрастно и лаконически-категорично по серебряному полю бежали голубые строчки, окрашенные в багровый ореол опасности.

ПРОРЫВ ОБОЛОЧКИ РЕАКТОРА

ОТКЛЮЧЕНИЕ НЕВОЗМОЖНО

ИДЕТ РЕАКЦИЯ НАКОПЛЕНИЯ СВЕТОВОГО ИЗЛУЧЕНИЯ

СЛЕДУЮЩАЯ ИМПУЛЬСАЦИЯ ЧЕРЕЗ 184 СЕКУНДЫ

НЕИЗБЕЖНА ГИБЕЛЬ КОРАБЛЯ

ЗАДЕЙСТВОВАНА ТРЕВОГА ОДИН

ПОДГОТОВКА АВАРИЙНОЙ КОМАНДЫ ЗАЙМЕТ 180 СЕКУНД

ВОЗМОЖНЫЕ ДЕЙСТВИЯ…

Капитан Святич принимал решения сам, он не нуждался в подсказке машины, тем более, искусственного мозга. Машина – помощник, а не командир. Для общей оценки ситуации ему потребовалось всего полторы секунды. Ни один мускул не дрогнул на его спокойном гладко выбритом лице, когда он резким уверенным движением сорвал крышку блока аварийного управления кораблем и коснулся клавиши «Отстрел отсека двигателей». Корабельный мозг моментально подчинился и перестроился, послушно выводя информацию на терминал.

ОТСТРЕЛ НЕВОЗМОЖЕН

В РАЙОНЕ ОТСЕКА ДВИГАТЕЛЕЙ

ПОВРЕЖДЕНЫ

НЕРВНО-ПРОВОДЯЩИЕ КАБЕЛИ

ДО ИМПУЛЬСАЦИИ 179 СЕКУНД

Окончательное решение Джеф Святич принял еще две секунды. Для него это был колоссальный по своей емкости отрезок времени. Он учел сотни возможных «но» и тысячи неизбежных упреков за сделанный необратимый выбор. Незримо витающая ответственность вполне реально коснулась его темени холодной сталью дамоклова меча. Он был виноват уже в том, что оказался капитаном корабля потерпевшего аварию. Смягчить свою вину он мог только спасением жизни всех пассажиров. Это являлось его обязанностью и прерогативой.

Разум капитана едва не затопила волна сомнения, давящая осознанием глобальности ответственности принимаемого им решения. Но годы тренировок и постоянного ожидания опасности, сбоя, активировали принцип собственной непогрешимости в принятии решений и отогнали прочь мысли способные отсрочить единственный оставшийся выбор.

– Хронометр! – Слово, как выстрел, хлестко прозвучало в гробовой тишине рубки.

И Мозг Корабля, словно понятливый слуга и ловкий лакей, отбросив прочь инициативу, начал отсчет обратного времени.

177, 176, 175…

Прежде чем повернуться к офицерам, капитан высветил на экране графическое отображение положения пассажиров корабля. На борту царили паника и хаос. Спугнутые сигналом тревоги, Первые Люди Галактического Сообщества, словно перепуганные мыши, спешили в свои отсеки и каюты. Аристократы… Чтобы ни случилось потом, они заставят его ответить за свой испуг.

– Господа! – Его уверенный взгляд пристально скользнул по ждущим приказа глазам подчиненных. – Без вопросов. Авария в отсеке двигателей. Вариантов нет. Взрыв корабля через две с половиной минуты. Через минуту я задействую Развал-Экстра. У вас есть время занять места согласно расписанию-шесть. Все.

Они поняли ситуацию. Офицеры, подчиненные совершившие с ним не один рейс, ставшие с ним почти одним целым. Они приняли его решение без оговорок и замечаний и это было для него высшей благодарностью. Неторопливо, но и не мешкая, используя высоко скоростные капсулы, элита корабля перемещалась в пассажирские отсеки, чтобы помочь элите галактики выжить, пока не подойдут спасательные транспорты.

Через несколько секунд рубка опустела, капитан остался один.

Решение было принято и еще оставалось время, чтобы всесторонне рассмотреть его сильные и слабые стороны., а также спланировать последующие действия.

Не отрывая взгляда от терминала, капитан следил за наполнением отсеков людьми. Скоро каждый из этих отсеков станет самостоятельной космической капсулой, блуждающей в безбрежном пространстве, а людям в них останется только дожидаться момента, когда их обнаружат спасательные челноки. Две тысячи пассажиров и пятьдесят членов экипажа в двадцати капсулах. Их жизни на его ответственности.

Обязанности капитана есть обязанности капитана, даже под гнетом сомнений и тревог, и он отдал приказ Мозгу Корабля проверить готовность системы Развал-Экстра, последнего средства спасения корабля и его пассажиров.

Схема разваливания корабля на капсулы высветилась в правом верхнем углу терминала. В центре беспрерывно сменялись цифры.

113, 112, 111, 110…

Да, этого следовало ожидать: два служебных отсека, прилегающие к двигательному, отпадут вместе с ним. Их уже не спасти. Располагавшиеся там члены экипажа переходили в жилые отсеки к пассажирам.

Время!

102, 101, 100, 99…

Необходимо подождать, еще не все заняли аварийные ложа. Развал корабля…Взрыв реактора произойдет в пятистах-шестистах единицах от капсул с людьми. Вполне безопасное расстояние. От возможных осколков, космической радиации, ударной волны и отдаленного светового излучения отсеки-капсулы защищены. Потом все будет зависеть от него. От Джефа Святича, потомка одного из старейших родов галактики. Ему, капитану, предстоит как можно быстрее добраться до ближайшей промышленной планеты Содружества, имеющей спасательный флот. Рубочный отсек – небольшой самостоятельный корабль со своим световым двигателем Фотягина.

66, 65, 64, 63, 62, 61, 60

Вдавленная до упора клавиша Развал-Экстра и рубка завибрировала – заклинивались панели переходов между отсеками, включались мощные джамперы, корабль распадался на составляющие его отсеки. Внешние объективы Мозга Корабля показывали происходящее извне. Распад шел быстрее, чем предполагал капитан. Прекрасно!

Словно гигантский кусок торта, мгновенно рассеченный искусным фехтовальщиком, корабль распадался на составляющие элементы, расползавшиеся друг от друга, как жуки на горячей сковородке. Заданное им ускорение, быстро разводило их в стороны. С каждой секундой расстояние между ними стремительно увеличивалось. Чем быстрее придет помощь, тем уже будет район поисков. Отстреленный далеко вбок отсек двигателей привлек внимание капитана Святича. Правильное ли он принял решение?

10… 6… 4… 2… 0

Взрыва не было!

Все это сделано напрасно?! Мозг выдал не верную информацию? Корабль можно было не разваливать? Он допустил преступную оплошность, ошибку? Тысячи вопросом с огромной скоростью проносились в голове одновременно и выбивали из неустойчивого равновесия. И только сила воли не давала впасть в отчаяние.

Огненная точка, переливы синего, голубого, белого и желтого, расцвела далеко за кормой, где-то на краю сферического изображения. Световое излучение Фотягина, накопив мощнейший потенциал, рванулось на свободу в ожидании потенциальных жертв и … просчиталось. Люди в отсеках-капсулах ждали спасения.

Капитан задействовал Мозг Корабля, задал программу. Свою задачу нейронный помощник знал великолепно. Координаты аварии были определены, очерчен возможный район рассеивания и траектории движения капсул, проложен курс к ближайшей промышленной планете Содружества. Оставалось задействовать двигатель Фотягина…

Судьба лукаво прищурилась: разве можно так быстро и предсказуемо закончить игру? Конечно, Смерть прямолинейна и жаждет моментального результата. Жизнь более пластична и допускает разнообразие в выборе средств. Но артистична только она, Судьба! И Судьба сделала свой ход, подыграв Смерти.

… По терминалу побежали голубые строки.

ЗАПУСК ДВИГАТЕЛЯ ЗАПРЕЩЕН

РУБКА УПРАВЛЕНИЯ СОСТЫКОВАНА С ПОСТОРОННЕЙ КОНСТРУКЦИЕЙ

НЕЙРОННАЯ СВЯЗЬ С ОБЪЕКТОМ ОТСУТСТВУЕТ

ПО ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЙ ИНФОРМАЦИИ

ВЕРОЯТНО, НАЛИЧИЕ ЖИВЫХ СУЩЕСТВ

ЖДУ РАСПОРЯЖЕНИЙ

Жизнь, Смерть и Судьба кружили вокруг осколка корабля, сосредоточив свое внимание на трех людях. Мимолетное увлечение, игра походя, превращалась для них в сладостное удовольствие. Смерть предвкушала обильную поживу в игре, где победительницей, конечно же, выйдет она. Ей поможет тщеславная Судьба.

У Судьбы на этот счет были свои планы.

2

Зимний сад от начала и до конца был его идеей. Ведущий Координатор Северного сектора сэр Энис Ленингстрем задумал и осуществил свой грандиозный проект с подобающей Координатору роскошью, не знающей ограничения в разгуле воображения и материальных ресурсов. В течении двух недель был изготовлен не имеющий себе равных, по красоте и гармонии подобранных пород деревьев, Зимний сад Ленингстрема. Ведущий Координатор учел все: даже расстояние между двумя выходящими в открытый космос башнями лайнера «Зевс», к которым и должны были пристыковать его Зимний сад. И какая разница, что конструкцией космического лайнера Зимний сад не был предусмотрен и против его установки возражал капитан Святич? Ведущий Координатор был богом в своем Секторе, а три месяца полетного времени на борту космического лайнера без привычной роскоши могли существенно сказаться на его хрупкой душевной организации. И только он единственный знал, что главной причиной создания Зимнего сада была очаровательная Сантия Гаверфолд, дочь самого Срединного Гранда, которую на время путешествия в космосе папа доверил его попечению. Это ко многому обязывало.

Зуммер сигнала аварийной тревоги не выбил Ведущего Координатора из состояния напускного благодушия, что непременно произошло бы, не будь с ним рядом красавицы Сантии. Лекция об особенностях редкой хвойной секвойи была несвоевременно прервана.

– Прошу вас! – Сэр Ленингстрем подал Сантии согнутую в локте руку и одарил одной из своих основных спокойно-уверенных улыбок. – Если не ошибаюсь, по этому сигналу мы обязаны занять аварийные ложа в предельно сжатые сроки.

Он старался делать все вальяжно и неторопливо, хотя внутренне готов был бежать сломя голову и поскорее обезопасить себя: мало ли что могло произойти, с космосом шутки не шутят.

– На корабле авария? – Девушка не на шутку испугалась и теснее прижалась к сэру Ленингстрему в поисках защиты и поддержки. – Это опасно?

– Не думаю.

Ведущий Координатор старательно помог девушке устроиться в одном из шести лож, не забытых проектировщиками, и опустился в рядом стоящий кокон. Силовые поля мягко приняли его грузное тело. В ложе можно было даже повернуться и созерцать сладостную в беззащитности фигурку девушки, что Ведущий Координатор и не преминул сделать.

– С нами ничего не случится? – Обратила к нему глаза Сантия, и душа Ведущего Координатора затрепетала от ее ранимой красоты. – Папа будет волноваться, если мы не прибудем на Фиантос вовремя.

– Не стоит тревожить себя понапрасну. – Ведущий Координатор пожалел, что упругие поля спасательного ложа плотно обвивают его и он не может протянуть руку и успокаивающе коснуться ею нежной руки Сантии. – Капитан «Зевса» один из лучших в галактике. Думаю, он справится с любой ситуацией.

– В этом можно быть уверенной? – Тревога в голосе девушки не исчезала.

«Молода, – отметил про себя Ленингстрем, – еще не умеет владеть собой, а пора бы научиться»

– Конечно! По-другому даже не может быть! Разве доверил бы я свою особу в ненадежные руки?

И сэр Ленингстрем весело рассмеялся, поглубже пряча свое беспокойство. Какая там, к черту, авария! Что за нововведения! Никаких аварий быть не должно! Ох, ответит ему за это капитан Святич!

Легкое колыхание деревьев подсказало Ведущему Координатору, что Зимний Сад непривычно дрогнул. Где-то действительно что-то произошло. Сигнал тревоги тут же утих и Энис Ленингстрем, поднявшись первым, помог девушке покинуть гостеприимные сети.

– Видите, все в порядке. Капитан знает свое дело, хотя и бывает иногда упрям и несговорчив.

– О чем это вы? – Сантия встревоженно оглядывалась и напряженно во что-то вслушивалась.

– Видите ли, Сантия, капитан Святич большой буквалист и зануда. Всегда следует пунктам устава. И если на него иногда не давить, то он может лишить вас очень многих ценных вещей, без которых вы не можете жить.

– Например?

– К примеру, вот этот Зимний сад. Знаете, сколько труда мне стоило заставить капитана состыковать его с кораблем? Он уперся в документацию о том, что Зимний сад, как самостоятельный отсек, не предусмотрен конструкцией корабля и возможны какие-то осложнения. Разве может быть не предусмотрено вот это чудо?! Координатор для того и существует, чтобы поправлять недочеты других людей. И теперь мы прекрасно проводим с вами время, Сантия. Согласитесь, какое это умиротворение!

Сэр Ленингстрем с восхищением оглядел окружающие его редкие и эстетически неповторимые породы деревьев, собранных со множества планет с кислородной атмосферой. Он упивался своим тонким вкусом. К тому же, его гурманский набор дополняло столь пикантное блюдо, как дочь Срединного Гранда. Если он правильно поведет себя, то карьерный рост ему обеспечен, а там… Кто знает? Он боялся признаться в конечных устремлениях своего честолюбия даже самому себе – это было бы плохой приметой.

– Я скверно себя чувствую. – Сантия Гаверфолд вновь обрела былую уверенность. – У меня разболелась голова. Пойдемте отсюда.

Любезно предоставив девушке, в отношении которой он строил далеко идущие планы, руку, согнутую в локте, сэр Ленингстрем, порталами развесистых ветвей, повел ее к выходу.

– Не открывается. – Черная металлическая панель, инкрустированная золотой гравировкой, отделяющая их от жилых отсеков, застыла монолитом. Электронное табло сопряжения погасло. – Эта скверная шутка обойдется капитану очень дорого!

Ведущий Координатор едва смог совладать с охватившим его бешенством. Кто-то посмел их запереть! Он должен немедленно увидеть капитана! Продолжая сохранять маску учтивости, сэр Ленингстрем обратился к девушке, – Как вы себя чувствуете, Сантия?

– Я волнуюсь, Энис. Очень сильно устала и тревожусь. Мы сможем выбраться отсюда?

– Конечно. Присядьте.

Он помог ей устроиться на мягком широком диване, мило приютившимся под одним из деревьев.

– Вы можете несколько минут побыть без меня?

– Я останусь здесь, не волнуйтесь. – Сантия робко улыбнулась. – Никуда не уйду. Только выведите меня поскорее отсюда. Мне становится не комфортно, ужасно кружится голова. Я не люблю ограниченные пространства. Кажется, это называют клаустрофобией. Папа едва уговорил меня полететь с вами. Идите же!

Постоянно оглядываясь, Ведущий Координатор поспешил в противоположный конец Зимнего сада, к тому месту, где он был состыкован с Рубкой управления.

3

Выходная панель, ведущая в Рубку управления корабля, являла собой прямую противоположность широкому и богато украшенному проему, через который сэр Ленингстрем обычно попадал в Зимний сад. Это была узкая едва различимая, практически незаметная щель. Если бы сэр Ленингстрем не был инициатором проекта, то никогда бы не догадался о существовании этого прохода.

От легкого нажатия ладонью герметичная панель плавно отошла в сторону и тут же плотно встала на место за спиной Ведущего Координатора. Быстрым шагом пересекая длинный стыковочный коридор, Ленингстрем в ярости ворвался в Рубку.

– Капитан! Я требую объяснений!

Щемящая тишина была ему ответом и только вразнобой подмигивали тысячи разноцветных индикаторов подсветки контрольных приборов., да мертво глядели десятки погасших глазниц терминалов. Рубка управления была пуста. Ни одного офицера!

– Что за дурацкий розыгрыш! – Сэр Ленингстрем выглядел окончательно сбитым с толку.

– Простите, сэр?

Ведущий Координатор резко обернулся на голос капитана Святича, стоящего в проеме, из которого минутой ранее вышел он сам.

– В чем дело, капитан?! Из своего Зимнего сада я не могу пройти в жилые отсеки. Почему неисправно оборудование корабля? Можете не сомневаться, – это ваш последний рейс!

– Вы не попадете в жилые отсеки, сэр. – Джеф Святич криво улыбнулся, пропуская мимо себя угрозы.

– Что?! Почему?

– Возьмите себя в руки и успокойтесь. Вы же аристократ, в конце то концов. – Капитан прошел к своему креслу, сел и развернулся лицом к Ведущему Координатору Северного сектора галактики. – Капитан на корабле – я. Вы – всего лишь пассажир. Согласно пункту, семнадцать-семь Регламента, все жалобы пассажиров подаются в адрес капитана в уважительной форме, в независимости от ранга пассажира. Присаживайтесь. – Капитан обвел рукой множество свободных кресел. – Куда пожелаете.

– На корабле авария? – Ведущий Координатор принял приглашение капитана, недовольно сжав челюсти. В нем закипала злость.

– Да, сэр.

– Тогда напомню вам содержание пункта сто шестнадцать-один Регламента: в случае аварии на борту пассажирского космического корабля, находящиеся в данный момент на борту лица из управления сектора, к которому приписан корабль, выполняют функции Предварительной комиссии расследования причин аварии до назначения Официальной Комиссии. Капитан, я требую отчета!

– Это ваше право, сэр. Напомню, что все здесь сказанное будет запротоколировано. Вы согласны? Я могу начать доклад?

– Если вы готовы к нему, – конечно.

– Вероятной причиной аварии стало присутствие не предусмотренной проектом конструкции в составе лайнера.

– Вы намекаете на мой Зимний сад?

– Именно его, сэр.

– Вы хотите обвинить в аварии меня?! – Ведущий Координатор пристально и зло смотрел на капитана.

– Я всего лишь излагаю факты, сэр. В детальных причинах разберется Официальная Комиссия. Я могу продолжать?

– Продолжайте… капитан.

– Генерация и распространение потока светового излучения Фотягина по кораблю, его корпусу, строго определены типом двигателя и конфигурацией обводов корпуса корабля. В данной ситуации наличие лишней конструкции вызвало дисбаланс в функционировании двигателя, что и привело к аварии. Произошло смещение силовых линий распространения светового излучения, как следствие, накопление отрицательного потенциала. И случилось то, чего не могло произойти даже теоретически, излучение «проело» оболочку реактора, уничтожив двигатели корабля. Предварительный анализ проведен Мозгом Корабля, это вовсе не моя гипотеза. Вероятность состоятельности данного гипотетического развития ситуации о причинах аварии близка к единице.

– Вы говорите, двигатели уничтожены?

– Да, сэр.

– Вероятно, это был колоссальный взрыв?

– Для открытого космоса не очень., что-то около пятисот мегатонн.

– Но… но как же уцелел корабль?! – Ведущий Координатор, выпучив глаза, взмахнул неопределенно рукой. Если все мы целы, то вы лжете!

– За минуту до взрыва, я развалил лайнер на составляющие его отсеки. Теперь каждый из отсеков представляет собой самостоятельную космическую капсулу. В каждой из них, оценочно, сто десять – сто пятьдесят человек. От рубки управления не от стыковался только отсек именуемый вами «Зимний сад». Повреждение нервно проводящего кабеля. Или же такое сопряжение было проигнорировано изначально. Я только что пытался найти место разрыва. Аффекторы не получают сигнала от Мозга Корабля. Случайность или преступная халатность, но она может нам всем очень дорого обойтись. Необходимо срочно сообщить о происшедшем. До ближайшей населенной планеты сотня световых лет, никакая коммуникация на таком расстоянии невозможна. Все мы, и те, кто в капсулах, и я, и вы сейчас заложники космоса. Не хочется думать о том, как скажется на людях длительное заключение в капсулах на неопределенный срок. Наша с вами обязанность сообщить об аварии и привести к месту катастрофы спасательные корабли. Я могу рассчитывать на ваше сотрудничество, сэр?

– Да-да, конечно. – Глазки Ведущего Координатора беспорядочно забегали, стараясь не пересекаться, уйти от спокойного взгляда капитана Святича.

– Я нуждаюсь в вашей помощи, сэр. Не говоря уже о том, что это так же и ваш непосредственный долг, как Координатора, – забота о людях.

Напоминание о долге вызвало кривую ухмылку на лице сэра Ленингстрема. Ему все труднее и труднее становилось владеть собой, своими эмоциями, словами в не стандартной, непривычной и крайне экстремальной ситуации. Напускная шелуха благородства, клочьями сползала с него, обнажая природную сущность труса, негодяя и подлеца.

– Что вам нужно, капитан?

– Не могли бы вы сообщить, сколько человек находится в отсеке «Зимний сад»?

– Вместе со мной, двое.

– Сэр, сложилась следующая ситуация: капсулы с пассажирами все дальше и дальше расходятся от установленного места катастрофы по траектории свободного полета. До ближайшей промышленной планеты Содружества, способной оказать помощь, сто двенадцать световых лет. С использованием светового двигателя Фотягина и местным маневрированием, это займет два-три дня полетного времени.