Сверхъестественное. Ночной кошмар

Джон Пассарелла

Сверхъестественное. Ночной кошмар

Посвящается Андреа, которая держала нашу семью на плаву в то время, когда я писал эту книгу и моя работа растягивалась на долгие-долгие часы.

А также доброй памяти моего отца, Уильяма Пассареллы, чье отсутствие (присутствие) оказывает на меня влияние по сей день.

John Passarella

SUPERNATURAL

Night Terror

Copyright © 2020 Warner Bros. Entertainment

SUPERNATURAL and all related characters and elements

© & ™ Warner Bros. Entertainment Inc. (s20)

ООО «Издательство АСТ», 2020

Пролог

Гэвин «Шелли» Шелберн шагал по обсаженным деревьями улицам центральной части Клейтон-Фоллз, штат Колорадо, с таким целеустремленным видом, что никто не смог бы обвинить его в праздном шатании. Время от времени он присаживался на одну из кованых скамеек с забетонированными ножками, чтобы дать немного отдыха постоянно сбитым ступням: подошвы его изношенных ботинок истончились, словно бумага. Вечера он обычно проводил, обходя богатый на рестораны район, заглядывая в самые популярные из них и выпрашивая еду.

Сидели ли люди в ожидании заказа или возвращались к автомобилям после ужина, стратегия Гэвина состояла в том, чтобы пробудить чувство вины в своих более удачливых согражданах. Пока экономика пыталась выправиться после всем известного упадка, Шелберн оставался на дне в ожидании улучшений. Не то чтобы это служило хорошим утешением человеку, который потерял жену из-за продолжительной болезни, работу – из-за постоянных прогулов, а дом – из-за бесстрастных банкиров, но на его теперешнем бедственном положении не лежал отпечаток такого же прошлого. Безработица росла, множество людей теряли крышу над головой, и «Все мы под Богом ходим» стало частой присказкой.

Падение Гэвина Шелберна началось еще до так называемого Великого экономического спада, но он не стеснялся принимать сочувствие тех, кто продолжал счастливо трудиться, и желудок его, хотя и не был постоянно полон, о своих непосредственных функциях, по крайней мере, не забывал. Посему Гэвин, готовясь к своим ежевечерним обходам, натягивал мягкую фетровую шляпу, в которую неизменно попадали мелкие монеты от сердобольных женщин и свертки с едой, и помятый плащ длиной до верха старых армейских ботинок, способный послужить одеялом. Некоторый объем его костлявому телу придавали две рубашки, надетые одна поверх другой: Гэвин каждый день менял их местами, чтобы не стирать. Впрочем, пуговиц на обеих рубашках как раз хватило бы на одну. Об истинном цвете протертых до дыр джинсов оставалось только догадываться.

В большинстве случаев проверенное сочетание сочувствия и вины с ненавязчивым попрошайничеством гарантировало Шелли набитый живот и хорошее настроение, заодно позволяя держаться подальше от каталажки. Но остаточные эффекты экономического упадка привели к тому, что вечера у ресторанов стали долгими, особенно в будни. Гэвин добрался до окраины своей хлебосольной территории – к небольшим пиццериям, где и в лучшие времена перепадало нечасто, и уже засобирался обратно, когда из забегаловки «У Джо» вышла женщина средних лет с большой коробкой пиццы и двухлитровой бутылкой «Колы».

– Добрый вечер, мадам. – Он протянул свою универсальную шляпу.

– О… – Она резко остановилась, не дойдя до припаркованного на бесплатной стоянке белого «Ниссана». – Ладно.

Подойдя к машине и поставив коробку на капот, она выудила из кошелька мятый доллар и опустила в подставленную шляпу:

– Возьмите.

– Спасибо, мадам. – Гэвин изящно принял деньги и сунул купюру в левый карман (потому что дыра в правом шла вдоль всего шва).

Небрежно взмахнув рукой, женщина села в автомобиль и уехала.

Из подворотен потянулась тонкая белая дымка, придавая что-то потустороннее грязным закоулкам, не попавшим под программу облагораживания городского центра. Шелли почувствовал себя не то что одиноким, а каким-то… заброшенным, будто реальность, вместе с этой жительницей пригорода, решила двинуться дальше без него.

Гэвин секунду глядел вслед автомобилю, а потом нахлобучил шляпу на редеющие, рано поседевшие волосы и повернул назад. Несмотря на мимолетную иллюзию, реальность его осталась прежней: жизнь, хоть и ставшая привычной, все еще была неприятной и не сулила никаких гарантий. Хотя у кого они в наше время есть, гарантии эти.

За вечер он набрал достаточно денег, чтобы купить пару кусков пиццы и что-нибудь попить, но позволять себе награду в виде еды и напитка – а может, даже и выпивки, – было слишком рано: ведь в течение часа очередная волна набивших животы горожан двинется по домам, чтобы уткнуться в плазменные экраны с высоким разрешением. Наверняка парочка счастливцев поделится баксом-двумя с попавшим в беду земляком. Не обращая внимания на свирепое урчание в желудке, Гэвин направился в самое сердце района. Он успел пройти не так-то много, когда услышал позади себя шум – скрежет стали по бетону, а потом вдруг прерывистое шипение. Вздрогнув, он развернулся – и в изумлении попятился.

– Какого черта?

Быть такого не может.

Его правая ладонь машинально похлопала по заныканной в кармане пальто фляжке. Почти полная. Он к ней даже не притронулся. Оставил на потом, когда придется устраиваться для неспокойного сна. Но даже вылакай он все до капли, это не объяснило бы развернувшегося перед ним зрелища. Гигантская ящерица в два автомобиля длиной, с черной зернистой чешуей на морде, длинным мощным телом и тяжелым, обрамленным оранжевым ободком хвостом. В памяти всплыло даже ее название, застрявшее там со времен начальной школы и не успевшее окончательно забыться.

Ядозуб.

Раздвоенный язык, длинный, словно розовая линейка, дрожал, пробуя воздух. А потом челюсти распахнулись, обнажив ряд острых зубов и такую глотку, что Гэвин запросто поместился бы туда целиком. Он вспомнил еще кое-что о ядозубах: яд у них содержится в слюне – пренеприятный нейротоксин, парализующий жертву.

– Боже праведный…

Не в силах оторвать взгляд от монструозного ящера, Шелли попятился. Эти твари по идее медлительные… ага, а еще по идее в них и полуметра нет, а эта ящерица почему-то раз в двадцать больше. Тварь шагнула к нему, царапая когтями асфальт; снова мелькнул язык. А потом все четыре конечности пришли в движение, преодолевая расстояние между ними слишком уж, на взгляд Шелли, шустро. Отвернувшись от монстра, он пустился наутек, согнувшись пополам и почти потеряв над собой контроль. Позади когти цокали по асфальту до ужаса мерно, звук нарастал по мере того, как дистанция между Гэвином и чудовищем сокращалось.

– Помогите… Кто-нибудь, на помощь! – задыхаясь, завопил он.

Голос прозвучал в темноте слабо, приглушенный туманом и одиночеством. Никогда он не чувствовал себя более одиноким на улицах Клейтон-Фоллз. Набрав воздуха для нового крика, Гэвин почувствовал, как длинный раздвоенный язык – не иначе как покрытый смертельной дозой яда – коснулся его небритой щеки. Гэвин пронзительно закричал; его сердце колотилось так, что, казалось, оно сейчас разорвется в груди, словно начиненная кровью бомба. Когти скользнули по его правой ноге, сорвав с нее армейский ботинок, от чего больно вывернулась лодыжка. Пошатнувшись, Гэвин чуть не потерял равновесие, но, понимая, что время на исходе, резко метнулся налево и юркнул в улочку за китайским рестораном. Горячее дыхание ядозуба обожгло шею, что-то громко стукнуло: видимо, чудовище задело хвостом парковочный счетчик. Отсюда можно выйти на Белл-стрит, но обогнать ящера было невозможно: еще пара секунд, и Гэвина сожрут как раз там, где он сам часто шарил в поисках испорченных продуктов…

Он снова свернул налево, ухватился за кромку темнеющей в полумраке громады мусорного контейнера и, подтянувшись, перевалил через край прямиком во влажные вонючие отбросы. Но едва он приземлился на груду мусора, как что-то (наверное, голова ядозуба) врезалось в контейнер и швырнуло его. Металл заскрежетал по кирпичной стене – контейнер шатко покатился по асфальту, слишком маленькие колесики протестующе выли. А потом вдруг тряска прекратилась.

Шелли затаил дыхание – он слышал только оглушительные удары перетруженного сердца. Но едва он сел, на контейнер обрушился мощный удар, смявший сталь точно между ногами Гэвина и швырнувший его убежище об стену. Снова раздался протяжный скрежет, будто тварь драла металл когтями снаружи. Тут-то Шелли некстати припомнил еще один довольно печальный факт о ядозубах: они прекрасно умеют лазить по вертикальным поверхностям. А конкретно этот ядозуб был достаточной величины, чтобы достать до края контейнера.

Гэвин попался.

Он начал отчаянно копаться в скользких и липких отбросах в поисках чего-нибудь острого или твердого, чего-нибудь, что сошло бы за оружие. Отчаяния поискам придали показавшиеся над краем когти твари, смахивавшие на набор ножей. Под весом ящера контейнер начал крениться вперед, одно колесико отвалилось с оглушительным хлопком. Еще секунда – и чешуйчатая голова, глаза-бусины и неправдоподобно длинный язык нависнут над ним, загородив небо.

Рука уперлась в деревянную планку. Не решаясь оглянуться, Гэвин вслепую ощупал найденное. Упаковочная тара! Не идеально, но если разломать, можно использовать кусок вместо самодельного кинжала. Может, если выколоть твари глаз, она поползет искать ужин в другом месте?

И тут контейнер вернулся в свое обычное положение. Прошло много времени, прежде чем Шелли понял, что когтей в поле зрения больше нет. Вот только-только они сжимали стальную кромку, а теперь исчезли. Он выждал минуту, не двигаясь и напряженно прислушиваясь. Постепенно Гэвин начал различать звуки: гул проезжающих мимо машин, шелест шин по асфальту, отдаленные гудки… собственное прерывистое дыхание. Гэвин поднялся на четвереньки и медленно встал, выставив голову над краем мусорного контейнера, словно та – перископ во вражеских водах. Он посмотрел в оба конца улочки – налево и направо. Ничего. Ящер будто просто исчез с лица земли.

– Ни фига себе…

* * *

– Этот городишко такой скучный.

Восемнадцатилетний Стивен Буллингер допил вторую банку пива, смял алюминиевую упаковку и забросил ее в один из декоративных кустов, обрамлявших потускневшие бронзовые монументы Чарльза Клейтона и Иеремии Фоллза в центре Парка Основателей. Тони Лакоста покачал головой:

– Ты это каждый вечер повторяешь.

– Точняк, Буллингер, – поддакнула Люси Куинн. – Скажи уже что-нибудь новенькое.

Она стояла на стреме – смотрела в другую сторону, сунув руки в карманы ярко-розовой толстовки с капюшоном, густо испещренной мелкими черными черепами.

Монументы отцов-основателей, залитые бьющим из встроенных прожекторов светом, представляли собой всадников, лошади под которыми располагались под углом друг к другу. Клейтон указывал вдаль, вероятно, на то место, где сейчас стояло муниципальное здание, а Фоллз натягивал поводья. Правда, молодежь выбрала это место для встречи вовсе не из чувства гордости за родной город: просто из-за монументов не было видно скамеек – ускользая из-под лучей прожекторов, они тонули в темноте.

– Проверял, обратите ли вы внимание, – проворчал Стив.

– Можешь смыться.

– Как раз подумываю об этом, – мрачно отозвался Стив. – Прикидываю возможности.

– Правильно, – подбодрил Тони. – Брось-ка мне пиво, пока сам все не выдул.

Стивен достал из примостившегося на лавке рюкзака банку и кинул Тони, потом перевел взгляд на Люси:

– Будешь?

Она помотала головой:

– Обойдусь.

О выпивке она думала в самую последнюю очередь.

– Ты что, завязала?

– Нет, – с вызовом бросила девушка. – Не в том дело.

– Боишься, что папочка заловит? – не отставал Тони.

– Нет. – Она вздохнула. – Может быть. Он все-таки шеф полиции.

– А ты крутишь им, как хочешь.

– Если бы, – фыркнула она.

– А все-таки? – Тони положил палец на ушко крышки, готовясь открыть банку.

– Не знаю. – Люси пожала плечами. – Время.

– Что? Недостаточно поздно для тебя? – вмешался Стивен.

Тони испустил преувеличенно тяжелый вздох:

– Она про Тедди говорит, придурок.

– Вчера как раз год был, – проговорила Люси. – Вы, парни, не думали об аварии?

– Думали, конечно, – заявил Стивен. – Посмотри, разве я за рулем?

– Осел! – Девушка пнула его по ноге.

– Какого черта?

Стивена, кажется, больше расстроила выпущенная из рук банка, чем сам удар. Он подхватил ее с земли прежде, чем большая часть успела вылиться. По парку тем временем поползла тонкая белая дымка, закручиваясь воронками и завитками. Стивен взглянул на нее, не придав никакого значения.

– Я ничего такого не имел в виду.

– Идиотами рождаются?

– Скорее, сказывается постоянная практика, – ухмыльнулся Тони.

– Заткнись. – Стивен развернулся к Люси. – Слушай, в прошлом году народ об этом только и говорил. Каждый раз, когда они меня видели. Стоило нам в комнату зайти или пройти мимо кого-нибудь. И не могу сказать, что я по этому соскучился. Со времен пожара на фабрике… Я просто хочу сказать, что сам как-нибудь справлюсь. Без того, чтобы мне этим в лицо тыкали постоянно.

Люси скрестила на груди руки и бросила на него злой взгляд:

– Ну прости, что я не желаю забывать Тедди.

– Я не… Я не говорил… Тони, ну скажи ей.

– Никто из нас не желает забывать Тедди, – подхватил Тони. – Он был твоим парнем, и потом, мы его со времен началки знаем. И мы все той ночью… здорово сглупили. Но зацикливаться на этом… Что? Копы?

Люси, выпучив глаза, смотрела на монументы, ее зрачки расширились. Она показывала пальцем на всадников:

– Три… три коня.

Тони проследил за ее взглядом. Стивен покрутил головой на скамейке, оглядываясь через плечо. Между лошадьми Клейтона и Фоллза стоял еще один конь – черный жеребец. Его копыта стукнули по мрамору, и он фыркнул, когда всадник направил его прочь с постамента с бронзовой табличкой, в просвет между кустарником, прямо к скамейкам.

– Он идет к нам, – сказала Люси.

– Что? – Стивен перевел взгляд с нее на Тони.

Тот выронил банку:

– Какого…

Всадник был весь в черном: плащ, рубашка, штаны, сапоги. Но первым делом Люси обратила внимание на его голову. А точнее, на ее отсутствие. Завязки плаща обрамляли шею, но заканчивалась она рваным окровавленным обрубком. Никакой головы… но в то же время создавалось ощущение, что всадник видел все, пристально сверлил Люси взглядом невидимых глаз. Он перехватил поводья левой рукой, потому что правая была занята сверкающим мечом.

– Бежим! – завопил Тони.

Люси словно приросла к месту. Она была уверена, что так и останется торчать столбом, пока безголовый всадник не вонзит меч ей в сердце, однако Тони схватил ее за бессильно повисшую руку и дернул за собой. Девушка поковыляла следом, не в силах оторвать взгляд от кошмарного видения, появившегося из ниоткуда. Стивен отстал: главным образом потому, что замешкался, когда хватал набитый пивом рюкзак.

Конь заржал и встал на дыбы. Всадник вонзил шпоры в его бока, жеребец опустился на все четыре ноги и галопом поскакал за убегающими людьми, грохоча подковами. Удары копыт сотрясали землю, отдаваясь у Люси в ногах. Ей показалось, что ее вот-вот вырвет, но она тут же осознала, что это всхлипы прерывают дыхание.

Стивен так и не застегнул рюкзак: каждые несколько секунд оттуда выпадала банка и катилась по земле, шипя взболтанной пеной. Стивен выругался и, наконец, отшвырнул рюкзак в сторону. Люси не могла заставить себя прекратить оглядываться. Она постоянно спотыкалась, но Тони удерживал ее на ногах. Люси видела, как всадник настиг Стивена и по широкой дуге занес меч, будто намереваясь то ли нанести парню такое же увечье, то ли избавиться от своего, взяв чужую голову. Девушка невольно взвизгнула, но лезвие просвистело буквально в волоске от шеи Стивена. Он, должно быть, почувствовал движение воздуха, потому что хлопнул ладонью по затылку, будто проверяя, нет ли крови.

Они приближались к краю парка, уже показалось муниципальное здание, когда Люси споткнулась и на мгновение навалилась на Тони, но тот опять удержал ее на ногах.

– Надо… разделиться… – прерывисто выдохнул он. – Он не погонится за всеми разом.

– Но Стив…

Дрожание земли прекратилось. Люси оглянулась, но всадника не было видно, только Стивен, который в своих полинявших джинсах и серой толстовке казался в движении размытым пятном, бежал, спотыкаясь, к Парковой аллее.

– Пойдем, – окликнул Тони. – Вроде оторвались.

– Что это было?

– На все сто уверен, что не сторож.

* * *

Стивен никогда в жизни так не бегал. Казалось, за то время, что прошло между моментом, когда он отшвырнул рюкзак, набитый банками, и мигом, когда меч всадника просвистел около его шеи, он позабыл все, что привело к этой кошмарной гонке. Он даже перестал спрашивать себя, как такое возможно: человек без головы, появившийся из ниоткуда верхом на лошади. Каждая частичка его сознания сфокусировалась на том, чтобы избежать неминуемой смерти и попутно не выблевать выпитое пиво. Малейшее промедление, неважно по какой причине, могло стоить ему жизни. Но человек, даже трезвый как стеклышко, не в состоянии долго убегать от лошади, так что Стивен старался держаться поближе к стволам, выбирая деревья с низкими ветвями. Если удастся выбить всадника из седла, преимущество окажется на его стороне. Но, кажется, план не срабатывал: Стивен только оттягивал неизбежное. Копыта грохотали буквально в каком-нибудь шаге позади.

С искаженным от ужаса лицом он выскочил из полосы деревьев, пересек прогулочную дорожку и в панике помчался по аллее. Буквально несколько шагов по асфальту – и он, споткнувшись, упал на колени и съежился, ожидая, что металлическое лезвие вопьется в его тело… И вдруг оказалось, что стук копыт стих. Стивен оглянулся: преследователь исчез. Исчез в тот момент, когда Стивен выбежал из парка. Парень выпрямился и присмотрелся: никакого движения между деревьями, ни лошади, ни ее безголового седока. Оглядевшись, Стивен не обнаружил рядом ни Тони, ни Люси и смутно припомнил, как они резко свернули в сторону, в то время как он сам бездумно несся дальше по прямой. Разумное решение, но им нужно было помочь. Так ведь? Глядя на парк, Стивен задумался, не бродит ли всадник где-нибудь в его пределах. Если друзья остались там, они, должно быть, в опасности? Не отправится ли всадник искать их после того, как одинокая жертва ускользнула? И был ли всадник вообще настоящим? Может, привиделось? Если подумать хорошенько, выходила какая-то чушь. Разве только… что-то в пиве? Испорченное? ЛСД в банках? Едва ли, потому что Люси увидела наездника первой, а она как раз не пила. Как же тогда…

Раздался резкий гудок, и Стивена обогнул побитый «Форд», оставив за собой едкий запашок выхлопа и ругань водителя. Стивен посмотрел на линию под ногами и понял, что стоит аккурат посреди дороги. К счастью, машин в это время суток было мало. А выхлопной дымок все расползался… Нет, не выхлоп – густой белый туман, на который он едва обратил внимание в парке, плыл над асфальтом и закручивался вокруг лодыжек…

Снова раздался шум двигателя – низкий рокот, только эта машина не торопилась сворачивать. Стивен успел заметить красный капот с белой полосой поперек, а потом… Воздух выбило из легких, тело швырнуло о капот, затем о ветровое стекло и забросило на крышу, словно сила притяжения потеряла всякую власть над ним. Но внезапно гравитация снова дала о себе знать, с неимоверной силой пригвоздив его к асфальту, словно прижав невидимой рукой. Голова стукнулась о землю, череп словно раскололся, и картинка перед глазами разделилась надвое, причем одна половина сразу стала черной, а вторая медленно начала угасать.

Где-то пронзительно закричала женщина.

Сверху вниз на него смотрел ошеломленный мужчина.

– Боже, – проговорил он.

Стивен хотел сказать, чтобы тот не беспокоился, но слова выходили неразборчивые и совершенно непонятные. К тому же его начала бить дрожь.

– Поверить не могу, – выговорил мужчина. – Парень… сбил тебя нарочно!

Стивен попытался помотать головой. Очень зря, потому что череп сразу прошила такая острая боль, что он на минуту отключился. Или даже дольше, чем на минуту. А потом в поле зрения снова попало бледное лицо мужчины – к его уху был прижат мобильный. Стивен попытался объяснить, что именно видел за миг до удара, но с непослушных губ сорвались только последние два слова:

– … никого за рулем…

– Что?

В сузившееся поле зрения попала женщина. Она схватила мужчину за руку.

– По… поверить не могу! – воскликнула она, и голос ее казался далеким и гулким.

– Я вызвал скорую, – сказал мужчина.

– … хотела разглядеть номер. – Она на секунду взглянула на Стивена, и парень успел разглядеть ужас и изумление на ее лице, прежде чем она отвернулась. – Блейк, не… не получилось.

– Неудивительно, – отозвался тот. – Все случилось так быстро.

– Не в том смысле, – возразила женщина. Ее губы двигались в рассинхрон с голосом, как у актрисы в плохо озвученном иностранном фильме; движения оставляли после себя мазки цвета. – Я смотрела прямо на машину, а она… пропала.

– Как пропала?

«Как всадник без головы?» – предположил про себя Стивен.

– Не знаю как, – ответила она. – Только что была, а потом вдруг нету.

Стивен моргнул, но когда открыл глаза, было темно. Наверное, мужчина и женщина продолжали говорить, но Стивен слышал только негромкое ритмичное биение, которое отдалялось и замедлялось… а затем все исчезло.

Глава 1

Луч фонарика Дина Винчестера выхватил из темноты перепачканные наручники, болтавшиеся на рым-болте[1], вмонтированном в стену стойла конюшни Клетуса Гиллмера. Не нужно было никаких криминалистических ухищрений, чтобы догадаться о происхождении пятен на них.

– Больной ублюдок держал бедняг прикованными к стене.

Брат Дина, Сэм, заглянул в амуничник[2], большую часть которого занимал крепкий деревянный стол, оснащенный такими же болтами по углам.

– А здесь он их шинковал. – Явно не это имел в виду старый Гиллмер, когда просил сыночка приглядеть за фермой.

Они нашли Клетуса Гиллмера в доме – распростертым в залатанном изолентой в старом кресле, с выпученными, налитыми кровью глазами, вывалившимся языком и зверски выпотрошенным горлом. На круглом столе позади него лежал древний заряженный револьвер, а рядом – любопытный, очевидно незаконченный список дел. После пунктов «слить бензин из генератора», «закопать тело» и «сжечь конюшню» он снова написал «сжечь», но потом выронил ручку на пол. Дин предположил, что дальше подразумевалось «сжечь дом», «сунуть ствол револьвера в рот» и «спустить курок». Видно, старика Гиллмера вконец достало отгонять от своей собственности жаждущих острых ощущений детишек, но он не рассчитывал, что прикончит его кто-то другой.

Заметка в местной газете о пятилетней годовщине совершенных с помощью мачете убийств и внезапном загадочном исчезновении кровожадного сына Клетуса, Клива, породила городскую легенду – на радость жаждущим проверки на прочность подросткам. Всего-то пять лет – и помешанный серийный убийца превратился в таинственное страшилище. Старик пытался отпугивать детишек, заработав репутацию «чудаковатого старого пня», но некоторые все равно исчезали. Дин подозревал, что старик догадывался о том, что Винчестеры знали наверняка: у чудовищ есть клыки.

По пути на ферму Сэм приметил в высокой траве у залитого лунным светом крыльца розовую кроссовку. Лучи фонариков выхватили припрятанную под ступенями молодую женщину со сломанной шеей. А потом список привел братьев в конюшню…

Дин шагал ко второму деннику – сумка на левом плече, под мышкой заряженное солью ружье, – когда услышал голос Сэма, открывшего один из сундучков под столом:

– Дин! Мачете нашел!

– Ищи дальше, – рассеянно отозвался Дин. – Там где-то должно быть тело младшего.

Стволом ружья он распахнул дверь денника. Здесь рым-болт был свернут вниз. Дин ухватился за его, подергал вверх-вниз и почувствовал, как старые доски поддались и кусочки прогнившего дерева начали отваливаться, словно комья влажной земли. Фонарик мигнул и…

И зловещую тишину прорезал грохот.

Дин рывком развернулся:

– Сэм!

Над ним навис двухметровый мстительный дух когда-то стокилограммового Клива Гиллмера – с выбеленным лицом, в традиционной полосатой черно-белой рубашке под окровавленным полукомбинезоном. «Мим с мачете» – так окрестила его пресса. Дин вскинул было оружие, но Мим ударил его по руке и вмял в стену с такой силой, что слабые доски треснули. Ружье, как и фонарик, выпало из онемевших пальцев Дина.

– Сэм! Помоги!

До того, как Сэм получил назад душу, Дин никогда не был до конца уверен, что брат прикроет ему спину. Теперь же…