Двор российских императоров. Энциклопедия жизни и быта. В 2 т. Том 2

После внезапного отъезда из Петербурга в конце марта 1881 г. семья Александра III начала обустраиваться в Арсенальном каре Гатчинского дворца. Император не стал трогать жилые половины своего деда и отца, он занял совершенно не востребованный ранее антресольный этаж. Это решение буквально ужаснуло императрицу Марию Федоровну, привыкшую к более комфортабельным помещениям Аничкого дворца. Со временем она смирилась и даже полюбила «свои антресоли». Однако на свежих людей царские покои с низкими сводчатыми потолками производили сильное впечатление. Так российские монархи еще не жили.

Со временем на втором антресольном этаже Арсенального каре сложились целых пять рабочих кабинетов членов семьи Александра III: самого Александра III, Ксении Александровны, Михаила Александровича, Георгия Александровича и цесаревича Николая Александровича.

Свой рабочий кабинет Александр III разместил, конечно, в восьмигранной башне, точно над Угловым кабинетом Николая I. А если учесть, что выше, на третьем этаже, в той же башне находилась и приемная Александра III, то витая лестница, шедшая внутри восьмигранной башни, связывала три рабочих кабинета российских императоров, располагавшихся один над другим.

Судя по фотографии начала XX в, рабочий кабинет Александра III был прежде всего функционален. Собственно дворцовой роскоши там не существовало и в помине. Да и в комнате со столь низкими потолками для роскоши просто не было места. Доминировал в кабинете рабочий стол, развернутый к окну. Над столом – лампа с матерчатым абажуром. Кроме того, в кабинете стояли еще один стол, диван и два массивных кресла. Видимо, передвигаться по тесно заставленному помещению приходилось с осторожностью. На фотографии видно, что под второй стол задвинут деревянный табурет, по форме напоминающий бочку. Он сохранился до настоящего времени. На выставке, посвященной Александру III, этот табурет именовался «Табурет-вазон. Вторая половина XIX в.».

В Гатчинском дворце стены личных покоев императора Александра III украшали работы преимущественно передвижников, которых он очень любил. В его кабинете висел портрет К. П. Победоносцева кисти К. Е. Маковского.

В конце 1888 г. Александр III принимал у себя в Гатчине сенатора А. Ф. Кони, который в течение полутора часов докладывал царю о судебных делах. Сенатор был «поражен обстановкой царя: низкий кабинет, очень небольшой, на письменном столе синее сукно, тут лежит лист грязного papier-buvard69, простая чернильница, возле – белая тряпочка для вытирания пера, на которую Кони обратил особенное внимание, так как государь ее неоднократно брал, чтобы обтереть перо, которое у него не писало, а он во время разговора делал примечания этим пером. Во время разговора царь встал и стал ходить по комнате. Кони тоже встал, но государь приказал ему сесть»70.

Мемуаристы оставили упоминания и о характере приемов в этом рабочем кабинете. Граф С. Д. Шереметев упоминал, что во время приема в гатчинском рабочем кабинете Александр III «всегда придвигал стул, чтобы я мог сесть»71. В отличие от отца Николай II принимал «разовых» докладчиков в своих кабинетах только стоя.

Рабочие кабинеты Аничкова дворца

Аничков дворец, наряду с Зимним, являлся одной из петербургских резиденцией российских императоров. С 1817 по 1825 г. там жил Николай I, называя дворец собственным. С 1825 по 1855 г. Николай I проживал там уже периодически. А с 1855 по 1866 г. дворец являлся одной из резиденций Александра II. В 1866 г. там поселились цесаревич Александр Александрович с цесаревной Марией Федоровной. Там рождались их дети, там они росли и получали образование. После того как цесаревич 1 марта 1881 г. стал императором Александром III, Аничков дворец сохранил свой статус императорской резиденции. После смерти Александра III в 1894 г. дворец оставался за вдовствующей императрицей Марией Федоровной вплоть до Февральской революции 1917 г.

В этом дворце важную роль играли рабочие кабинеты Александра III и императрицы Марии Федоровны. Малиновая гостиная, которая и считалась кабинетом цесаревны, судя по литографии 1869 г., представляла собой, по сути, роскошную светскую гостиную. На отдельном столике под стеклянным колпаком хранился раритет – серебряный букет работы московского ювелира Овчинникова «из роз, гвоздики, георгинов, ландышей, тщательно отделанных и большей частью позолоченных», полученный по случаю обручения.

Рабочий кабинет Александра III в Аничковом дворце находился на втором этаже в угловой комнате, два окна которой выходили в сад и два окна – на Невский проспект. Этот кабинет был хорошо известен в Петербурге, поскольку император, отдыхая, любил сидеть на подоконнике и наблюдать кипучую жизнь Невского. Он смотрел на прохожих, на вывески магазинов. В этот кабинет во время Аничковских балов он приглашал интересующих его собеседников, обсуждая те или иные вопросы.

По установившемуся порядку никто не мог войти в кабинет императора в его отсутствие. При отъезде императора из резиденции его кабинет опечатывался, и печать оставалась на дверях до возвращения хозяина.

Александр III поддерживал строгий порядок в личных вещах: «Письменный стол его был неприкосновенная святыня. Никто не смел до него дотрагиваться, он сам его убирал и ревниво оберегал от вторжения».72 До самого конца жизни император предпочитал писать гусиным пером.

Был у Александра III и другой, менее известный рабочий кабинет, который он устроил себе на «вышке» третьего этажа, где уединялся для занятий. В нем были всего два окна, небольшой стол и весьма скудная мебель73. Этот кабинет царь ценил за то, что там его старались не беспокоить, и если он удалялся из парадных помещений на третий этаж, это означало, что царь хочет побыть один, решая стратегические вопросы.

Рабочий кабинет Николая II в Нижней даче

Нижняя дача стала главной резиденцией Николая II в Петергофе. Это был единственный дворец, отстроенный специально для семьи царя за 23 года его царствования. Естественно, для монарха там был оборудован рабочий кабинет. В сложившихся традициях кабинет был обставлен тяжелой резной мебелью, крытой зеленым сафьяном. Стены помещения в нижней части были отделаны ореховыми панелями, а верхняя часть стен – покрыта тисненой кожей. Напротив рабочего стола стоял стул с высокой спинкой, предназначавшийся для докладчиков. Собственное кресло царя за рабочим столом было такое же, как и на «Штандарте», – крутящееся, с полукруглой спинкой. Освещение в кабинете было смешанным, наряду с электричеством стояли на столе и канделябры со свечами. Знаковым моментом являлся портрет Александра III в датском мундире, кисти В. Серова, висевший на стене. Этот портрет находился в кабинете Николая II до начала 1930-х гг.

Рабочий кабинет в Коттедже

В Коттедже, построенном на рубеже 1820-1830-х гг., был оборудован Морской кабинет Николая I. Три окна его выходили на Финский залив и напоминали кормовую каюту боевого корабля. Собственно, поэтому он и получил название Морского. Мебель кабинета была дубовой и, как любил Николай Павлович, обтянута зеленым сафьяном. Вдоль стен шли полу-шкафы, на которых стояли бюсты дорогих императору людей: его дочерей и супруги. Кроме того, стены кабинета украшали картины с морскими батальными сценами. Сердцем этого помещения был длинный стол, застеленный зеленым сукном. После смерти Николая I кабинет был сохранен как мемориальный, поскольку Александр II предпочитал жить и работать в летние месяцы в соседнем Фермерском дворце, в обширном рабочем кабинете которого он и подписал указ об отмене крепостного права.

Позже в Коттедже работал Александр III, который использовал кабинет своего деда – Николая Павловича.

По традиции, в рабочих кабинетах скапливались произведения искусства. Например, «блюдо серебряное кованное, в виде листа болотного кувшинчика; в середине самый цветок, выкованный плоским рельефом с накладками из цветного золота; по дну листа видна ковка сотового характера. На оборотной стороне – пять ножек в виде улиток, выходящих из раковин». Это была работа американского золотых дел мастера Тиффани. Здесь же хранилось еще несколько вещиц «от Тиффани»: «Спиртовая лампочка, выкованная из серебра в японском вкусе, украшенная травами, листьями и символическими знаками Тайкуна, частью крытыми темно-зеленой краской, частью наложенными из золотистого металла»; «Пепельница кованная из серебра, треугольной формы. На дне – рельефное изображение мыши»74.

Рабочие кабинеты монархов на императорских яхтах и в поездах

Поскольку перерывы в работе российских императоров не были возможны, то все средства транспорта в обязательном порядке также оборудовались рабочими кабинетами.

В последней трети XIX в. были построены три большие океанские яхты. Первый опыт подобного строительства оказался неудачен. Яхта «Ливадия» была заложена в Англии в 1880 г. Царский заказ выполнили очень быстро и через три месяца яхту спустили на воду. В сентябре 1880 г. она вышла из Англии. Императорская яхта была роскошно отделана. Конструктивные особенности судна (проект «поповка») позволили оборудовать большие каюты и салоны для царской семьи и свиты. Общая площадь помещений, отводившихся под эти цели, составила 3950 м2. Приемная и кабинет императора имели четырехметровые потолки. На яхте был даже действующий фонтан, окруженный цветочной клумбой. Это была первая электрифицированная императорская яхта, освещенная «свечами Яблочкова»75. Однако, несмотря на всю роскошь, конструкция судна оказалась крайне неудачной, и «Ливадию» вывели из списка императорских яхт.

Новая императорская яхта «Полярная звезда» была заложена в 1888 г. и спущена на воду в 1890 г. Естественно, она была роскошно отделана. Уникальные внутренние интерьеры по роскоши не уступали дворцовым. При этом судно обладало высокими мореходными качествами. В кормовой части яхты располагались императорские помещения. Императорская кормовая рубка была разделена переборкой на две части: вестибюль и курительную комнату. Из вестибюля трап вел на первую палубу, в обширный императорский столовый зал на четырнадцать окон. Вдоль правого борта «Полярной звезды» были расположены: кабинет императрицы на два окна, спальня императрицы, спальня и кабинет императора Александра III76.

В конце правления Александра III в Дании была заложена третья океанская яхта – «Штандарт», которую спустили на воду уже при Николае II. Поскольку яхту строили датчане, то и внутренней отделкой занимался датский художник Л. Монберг. Для оформления судна многие вещи перевезли со старых яхт: мебель с «Державы», столовое серебро также с «Державы» и с прежних «Ливадии» и «Штандарта». По особому распоряжению Николая II золочение для отделки не применялось.

На яхте единым блоком была спроектирована императорская половина. Она включала в себя помещения для Николая II (гостиная, спальня, кабинет, ванная) и двух императриц – Александры Федоровны и Марии Федоровны. Рабочий кабинет царя на яхте мало чем отличался от его «сухопутных» кабинетов. Та же тяжелая мебель, обтянутая сафьяном, те же электрические лампы-бра на стенах, то же множество фотографий. Из морских деталей можно упомянуть настенный барометр. Еще один барометр стоял на рабочем столе царя. Редко встречающейся деталью интерьера стал большой электрический вентилятор, стоявший на трельяже. Рабочий стол императора был установлен в простенке между двумя окнами. Наряду с электрическим освещением имелись и свечи в канделябрах. Всего в царском кабинете было четыре окна. Именно привычные окна, а не иллюминаторы.

Надо отметить, что Николай II, находясь на яхте, предпочитал в хорошую погоду работать с документами на палубе. Для него ставились плетеное кресло и столик, на котором он и раскладывал свои бумаги. Рядом с ним обычно занималась рукоделием Александра Федоровна.

Таким образом, у российских императоров за десятилетия сложился достаточно напряженный распорядок дня, который в буквальном смысле передавался из поколения в поколение: утренняя прогулка, утренние доклады до завтрака, завтрак, короткая прогулка и вновь работа до пятичасового чая, затем короткий отдых и работа до обеда. Вечер посвящался светским мероприятиям. Однако если дела оставались, то, по неписаной традиции, их заканчивали в ночные часы. Императоры отчетливо понимали, что на следующий день вдобавок к незаконченным делам на них навалятся новые заботы. Именно поэтому в их письмах и репликах часто проскальзывало сравнение их деятельности с бессрочной каторгой или службой. Когда в Ливадии император Николай II, проверяя новое солдатское обмундирование, совершил марш-бросок с полной выкладкой, то по его окончании ему предложили заполнить солдатскую книжку, в которой он лично обозначил срок своей службы – «до гробовой доски».

Глава 3

Церемониалы российского императорского двора

Вся жизнь российского императорского двора была строго регламентирована. Этикет и прецедент определяли все нюансы повседневной жизни и поведения высшего света. При императорском дворе в 1744 г. было создано специальное подразделение, призванное отвечать за организацию и проведение придворных церемоний и торжеств, – Церемониальная часть. Интересно, что это подразделение формально было образовано при Коллегии иностранных дел, и только в 1796 г. его переподчинили придворному ведомству.

Сфера ведения Церемониальной части была весьма обширна. Она занималась устройством и наблюдением за порядком исполнения придворных церемоний, торжеств, балов, спектаклей, обедов и пр. Кроме этого, чиновники Церемониальной части составляли, печатали, переводили на французский язык и рассылали церемониалы придворных торжеств и празднеств; следили за соблюдением этикета при приеме и отпуске иностранных дипломатов, представляли их императору, императрице и членам императорской фамилии, приглашали особ дипломатического корпуса на придворные торжества и празднества; вели список налагаемых при дворе трауров; решали возникавшие на практике вопросы касательно применения правил придворного этикета77.

Самыми заметными руководителями Церемониальной части Министерства императорского двора в XIX в. были обер-церемониймейстеры князь П. И. Ливен при Александре II (с 1866 по 1882 г.), князь А. С. Долгорукий при Александре III (с 1883 по 1899 г.) и П. П. Корф при Николае II (с 1899 по 1917 г.).

Необходимость соблюдения жестких правил придворного церемониала являлась совершенно очевидной для всех ее участников. Только такие правила могли организовать толпу придворных и превратить их в участников своеобразного спектакля, все роли в котором были заранее расписаны. Тем не менее современники оставили множество рассуждений на тему особенностей придворных церемоний. Пожалуй, самыми яркими можно считать воспоминания фрейлины А. Ф. Тютчевой: «Придворная жизнь – по существу, жизнь условная, и этикет необходим для того, чтобы поддерживать ее престиж… Этикет создает атмосферу всеобщего уважения, когда каждый ценой свободы и удобств сохраняет свое достоинство»78; «Они редко совершают великие дела, зато превращают житейские мелочи в очень важные дела. Громадное значение и грандиозные размеры, которые принимают для них самые простые события в жизни, как обеды, прогулки или семейные встречи, требуют столько времени, столько внимания и сил, что их уже не хватает на более серьезные предметы. Всё непредусмотренное, а следовательно, и всякое живое и животрепещущее впечатление навсегда вычеркнуто из их жизни. Тем не менее надо признать, что в эту эпоху русский двор имел чрезвычайно блестящую внешность»79.

Действительно, то, что называется пышностью, отличало повседневную жизнь российского двора XIX в. В это время в Европе, сотрясаемой бесконечными революциями, пышность уже вышла из моды как не соответствующая жизненным стандартам буржуазного общества.

Последний посол Французской республики в императорской России Морис Палеолог неоднократно отмечал этот блеск российского императорского двора, позабытый в Европе. В июле 1914 г. он записал в дневнике: «По пышности мундиров, по роскоши туалетов, по богатству ливрей, по пышности убранства, общему выражению блеска и могущества зрелище так великолепно, что ни один двор в мире не мог бы с ним сравниться. Я надолго сохраню в глазах ослепительную лучистость драгоценных камней, рассыпанных на женских плечах. Это фантастический поток алмазов, жемчуга, рубинов, сапфиров, изумрудов, топазов, бериллов – поток света и огня»80. Блеск императорского двора не померк даже в годы Мировой войны, хотя те, кто помнил время царствования Александра II, считали, что двор начала XX в. – только бледная тень того, что они видели в дни своей молодости. В январе 1915 г., оценивая прием дипломатического корпуса в Александровском дворце Царского Села, Морис Палеолог вновь отметил: «Как обычно, выказана пышность больших церемоний, богатство убранства, великолепие могущества и блеска, в чем русский двор не имеет себе равных»81.

Церемониальная часть Министерства императорского двора в буквальном смысле регулировала все стороны жизни как самих придворных, так и членов императорской фамилии. При этом следует иметь в виду одно важное обстоятельство. При Николае I его частная, семейная жизнь органично вписывалась в череду придворных церемоний и была неотделима от них. Император Николай Павлович не отделял себя от своего двора. Напротив – его семейная жизнь являлась стержнем придворной жизни, она всячески демонстрировалась и выставлялась на всеобщее обозрение. Например, так было во время июльских празднеств в Петергофе, когда в Коттедже поднимались все шторы на окнах, чтобы гуляющая в парке публика могла собственными глазами наблюдать жизнь императорской семьи. В целом эта традиция сохранялась и при Александре II.

Вместе с тем, Николай I, требовавший соблюдения всех тонкостей церемониала при дворе, поскольку это укрепляло престиж империи, мог жестко потребовать от подданных отказа от проявления «церемониального рвения» в повседневной жизни. У него было четкое представление о том, где можно и должно следовать букве церемониала, а где этим стоит пренебречь, следуя здравому смыслу и пользе дела. В 1828 г. на законодательном уровне было предписано, чтобы «во время путешествия его императорского величества никто из военных, гражданских и полицейских чиновников не встречал и не провожал его величества без особого на то высочайшего повеления». При этом позволялись «обыкновенные встречи… только в одних квартирах городов, где его величество останавливается»82

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.