Школа богатырей. Вольные люди

Лексий от каждого слова вздрагивал, как от пощёчины. "Он предал!", "Предаст опять!" Парень сгорбился и медленно побрёл к лесу. Казалось, у него отняли пару десятков лет жизни.

– Нет! – воскликнул Любим. – Лексий – богатырь земли русской. Я верю в него!

Писарь порывался ещё что-то сказать, но отрок уже отвернулся.

– Уральские горы. Видение было как-бы сверху. Длинный хребет. Это вроде бы Тайга, но там с севера есть проход. Если ты смел и все ещё хочешь иметь легендарный артефакт…

Он замолчал. Полушка застыл, округлив рот на середине слова. Зрачки его бешено пульсировали. Потом писарь кивнул и прикрыл глаза. Когда он открыл их вновь, зрачки были обычного размера.

– Любим, что ты наделал! – проговорил писарь усталым голосом. – Теперь я должен задержать Лексия. Он не из нашего княжества, отпускать его опасно.

Полушка отпустил стремя коня и соскочил на землю. Сын богатыря оскалился и затравленно оглянулся. От писаря волнами пошло ощущение мощи, словно приоткрылись невидимые врата.

– Не пытайся бежать, – сказал Полушка. Глаза его сверкнули зелёным. Тягатель застыл, словно его члены вмёрзли в невидимый лёд. – Вот так. Молодец! Позволь мне тебя принять…

Любим прикусил губу. Отчего Харитон не слушает его?! Не должно так быть! Одновременно понимал, что время слов закончилось. Писарь не станет его слушать.

– Бурушка! Помоги… – взмолился Любим. – Микола дал бы парню шанс! Он встал бы на мою сторону.

Конь всхрапнул и дёрнул головой с явным неодобрением.

– Ты сам знаешь, что дедка не такой, как дядька Харитон. Он верил в людей…

Сказал так и осёкся. Прозвучало, будто Миколы уже нет. Тут же почувствовал, как мышцы коня деревенеют под ним, потом из глубины конской туши донёсся всхлип.

Бурушка вскинул голову и заржал. Лес содрогнулся от этого ржания. Любим ощутил в нем согласие и непонятную горечь…

– Да. Ты понимаешь, что Микола…

Конь топнул и дёрнул крупом в сторону, Любимка охнуть не успел, как соскользнул наземь.

– Дядька писа-а-арь! – заорал он и бултыхнулся в землю, как в воду. Палица Ильи осталась лежать как ни в чем не бывало притороченная к луке седла.

Полушка дёрнулся и разорвал контакт взглядов. Лексий моргнул и тряхнул головой, словно пробудился ото сна. Писарь оглянулся, лицо его досадливо сморщилось. Пуф. Он пропал и тут же очутился рядом с барахтающимся отроком. Конь всхрапнул и поглядел одним глазом на Лексия. Тот мог поклясться, что в голове родилось короткое слово: "Беги!"

Лексий кивнул коню, словно человеку и – шух – пропал в лесу. Полушка в это время барахтался во свежевзрытой земле, пытаясь вытащить на поверхность тонущего отрока.

– Иго-го! – конь весело ржанул, вытянул морду и цапнул зубами торчащую из-под земли ногу Любима. Вжух, он выдернул его, как умелый рыбак выдёргивает рыбу из реки. Отрок проделал дугу и с размаху шлёпнулся в седло. Удар был столь силен, что ему почудилось, будто все кости разлетаются в мелкое крошево. Любим не успел и пикнуть, как провалился во тьму.

– Э-э, сговорились…

Писарь пихнул коня в бок, но лишь сам отскочил от него, как мячик.

– Тебе не отвечать за судьбы Руси. Можешь себе позволить принимать решения на эмоциях!

Конь поглядел на него умным глазом и тяжко вздохнул.

***

Потом была мучительная дорога в Москву. Хотя седло было огромное, Любимка не мог вытянуться в нем в полный рост. Приходилось полусидеть, полулежать, отчего его потяжелевшее тело доставляло страшные мучения. Любимка прилаживался и так и эдак, ни на миг не чувствуя себя удобно. Даже менять сами положения было больно. Его давило к земле со страшной силой. Кости хрустели, и казалось, что они вот-вот переломятся. Связки вытягивались, мускулы ныли от неподъёмного напряжения.

О Лексие больше не говорили. Писарь будто забыл о нем, решив, что ничего изменить уже нельзя. Его волновала теперь лишь скорость передвижения. Несколько раз пытался пустить коня вскачь. В первый раз Любим сразу же потерял сознание, очнулся чуть погодя от страшной боли. Земная тяга не успевала латать порванные мышцы. Конь брил не спеша, хмурый писарь сидел над ним и следил, чтобы бессознательный Любим не выпал из седла.

– Не выйдет, знать, скоро тебя доставить…

Едва Любим оклемался, Полушка сделал ещё одну попытку. На сей раз скорость наращивал постепенно. Любимке и так было тяжело, но тут с каждым новым скачком его кости похрустывали все сильнее, перед глазами словно тёмную пелену продёргивали. Кончилось все так же, как в первый раз. Только теперь Любим сам не понял, как сомлел. Писарь долго о чем-то совещался с Харитоном, подрагивая зрачками и беззвучно шевеля губами. После этого Бурушка шёл ровной рысью, нести вскачь больше не пытался.

Зато экономия была введена во всем остальном. Остановок не делали, перекусывали прямо на ходу. Передвигались по крупным трактам, срезая по лесным тропам. Богатырскому коню завалы снега были нипочём. Стоило ему фыркнуть, как путь расчищало на несколько вёрст вперёд.

Так прошло десять дней. Под конец езда превратилась для Любима в одну сплошную ноющую боль. Когда впереди показались белокаменные стены Москвы, Любим едва не расплакался. Он опасно пошатывался в седле, придерживаемый сзади Полушкой.

Взор застилала кровавая пелена, разум ничего не соображал от боли и недосыпа. С трудом мог бы пошевелить рукой или ногой. Палица лежала на коленях, сам не знал в какой момент забрал её из седла. Но что либо поменять не было ни сил, ни воли.

На мосту перед Троицкими воротами окончательно сомлел. Конь предупреждающе всхрапнул, писарь соскочил и навалился всем телом. Его сапоги раздвинули булыжную мостовую, жалобно захрустело основание моста.

Бам! Бам! Бам! Сверху рухнули три черных столба из стального дерева. Одно отодвинуло Полушку, второе подцепило Любима и удержало в седле.

– Добро пожаловать домой, – произнёс сильный голос. Во вратах стоял невысокий, плотный богатырь, седые волосы падали густой гривой. Он был в простом кафтане и сапогах из темной кожи.

– Дядька Буслай, – пикнул Любимка. Бревно задвинуло Любима в седло, булава дёрнула руку. Пальцы разжались. Полушка в ужасе застыл посреди моста.

Пуф! Первый богатырь исчез со своего места, даже снег не взметнулся. Он возник рядом с Бурушкой. Рука подхватила булаву у самой поверхности моста.

– Уф, – писарь смахнул выступивший на лбу пот. – Ещё бы чуть, и пришлось бы строить мост сызнова.

– Не дрейфь, библиотекарь! – гулко отозвался Буслай. – Все под присмотром.

Он поднял перед собой палицу. Мышцы плеча заметно напряглись и перекатывались. Булава выглядела в его широкой ладони несерьёзно и даже хрупко. Казалось, что она должна переломиться от такой хватки, пальцы богатыря побелели от усилия.

– Занятная вещица, – он перевёл взгляд на отрока. – А ты, стало быть, наш новый сильномогучий богатырь…

Любимка покачивался в седле, силясь удержать ускользающее сознание. Все что угодно, лишь бы не сомлеть на глазах у первого богатыря.

– Да, Микола не ошибся, – на лицо Буслая набежала тень. – В Несмеяне и правда была заключена величайшая сила.

– Теперь она в этом мешке с костями…

От врат к ним шагал высокий тощий тип в чёрном обтягивающем одеянии. Сверху накинул шубу, лысая голова отражала облака. Урядник князя Фрол, давний недруг Любима.

– Хи-хи. Мешок с костями… – над Любимом из воздуха соткалась фигурка маленького человечка. Весь путь любимец молчал, но едва кто-то обозвал Любима, не мог остаться в стороне.

– На наше счастье Харитон это предусмотрел, – Фрол повернулся к Буслаю. – Надо как-то доставить, хм, это во двор княжьего терема. Князь собирает совет. Будем решать, что с ним делать…

Фрол повернулся к Любиму и осклабился.

– Спрятать кубышку с сокровищем или двинуть на передовую!..

Тот никак не прореагировал на фразу ещё год назад вызывавшую у него волну возмущений. "Не сомлеть! Только не сомлеть! Не доставлю уряднику такой радости!"

Буслай взглянул на Любима.

– Пойдём, доставим тебя на княжий двор…

***

Шух. Шух. Бревна отъехали в сторону, Любимка панически ухватился за седло. Не упасть! Если я упаду…

– Чего сидишь? Слазь! – раздался сильный голос. Отрок замер и огляделся. Вокруг нарядные терема и высокая стена. Княжий двор, перед ним стоит первый богатырь, урядника нигде не видать.

– Но… – Любимка передёрнул плечами. – Я провалюсь…

– Прыгай, это приказ.

Во взгляде первого богатыря сверкнул задор. Любимка кивнул и тяжело соскользнул из седла.

Граум-м! Громыхнуло так, словно с неба упала огромная гора. Любимка застыл, расставив ноги и зажмурившись. Вот сейчас раздастся уже знакомый хруст раздвигающейся земли.

Но хруста не было. Любимка рискнул приоткрыть один глаз. Вокруг ничего не изменилось, разве что разметало солому и распахнуло ворота. Робко открыл второй глаз и выпрямился. Он стоял на площадке, выложенной брёвнами первого богатыря.

– Настоящий сильномогучий богатырь, – проговорил Буслай. Он глядел на отрока сквозь каличий прищур и качал головой. Ноги Любимки подогнулись, он неловко упал и едва не скатился наземь. Крайнее бревно приподнялось, удерживая его. Первый богатырь крякнул от усилия.

– Жаль только, что… – он оборвал себя и тут же добавил. – Хотя Несмеяна тоже не вполне могла этим управлять…

Любимка вытянулся и потянулся до хруста в костях. Вздох облегчения колыхнул снег во дворе не хуже падения из седла. Тут же начал с кряхтением садиться. Уставшее тело стонало и ныло, не желая уступать удобное положение.

– Отдыхай, – сильный голос Буслая колыхнул пространство вокруг него. – Вижу, натерпелся. Пока ты на стальном древе, все будет в порядке. А мы пока решим, как с тобой поступить…

Он ещё не договорил, а Любимка уже вытянулся в полный рост и мгновенно уснул. Буслай поглядел на него, хмыкнул. Аккуратно положил рядом палицу и отправился к княжьему терему.

Сказ 3 – Княжья воля

Любим проснулся от всеобщего оживления. Его лежак был сдвинут в угол двора, вокруг сновали дворовые люди князя, дружинники и писари Харитона. То и дело раздавались отрывистые команды. Через ворота вошёл отряд гридней предводителствуемый усатым воином.

– Что случилось? – спросил десятник стоявшего у ворот писаря.

– Мрак вернулся. Быть войне! Князь созывает остальные княжества…

Гридни зароптали, самый младший из них так побледнел и шатнулся, что товарищам пришлось его придержать. Любимка распахнул глаза.

– Как война?! Где война!?

Сделал движение резко сесть, но сумел лишь с трудом оторвать голову от бревна. Сил принять вертикальное положение не хватило. Трепыхаясь и кряхтя перевалился на бок, помогая себе руками кое как отжал себя от твёрдой поверхности и сел. В глазах потемнело, замер, чтобы переждать слабость.

– Мрак вернулся… Это из-за меня… Я должен… исправить…

Собрав силу в кулак, заставил себя подняться. Этого хватило лишь на то, чтобы воздеть себя на четвереньки и вновь замереть. Коли вернулся перводемон, князю никак не обойтись без сильномогучих богатырей. Микола и Буслай это хорошо, но Бог троицу любит.

– Поэтому я должон!.. – не заметил, что начал говорить мысли вслух.

Кое как подтянул неподъёмное тело к краю и приготовился сбросить его наземь.

– Плохая идея, Любим. Я бы тебе не советовала так легкомысленно разбрасываться вновь обретённой силой.

Голос был очень знакомый. Отрок замер, а потом обернулся:

– Варька!

Позабыв о слабости, сел на край бревна. Ноги опустил, будто сидел на брёвнышке на берегу пруда. Сапоги погрузились в землю, он даже не заметил.

– Я так за тебя беспокоился!

Он потянулся к ней, силясь встать. Ещё чуть и соскользнул бы с брёвнышек.

– Нет. Сиди.

Перед ним и правда стояла дочка библиотекаря. Она подошла почти вплотную и удержала его вытянутой рукой.

– Сиди… Я пожалуй тоже…

Тут он заметил, что с девушкой что-то не так. Варвара выглядела не лучше него. Лицо измождённое, под глазами тёмные круги. Косички растрепались, и что уж совсем немыслимо – развязалась пара бантиков на всегда безупречном платье девицы. Да и само платье истрепалось и даже прорвалось.

Девушка села рядом с Любимом на бревна и выдохнула. Ноги у неё не могли раздвинуть землю, поэтому она притянула колени к себе и положила на них подбородок. Любимка залюбовался её профилем, не в силах молвить слова. Но чем дольше он на неё глядел, тем больше тревожным мелочей подмечал.

Тут на щеке синяк, порез на ухе, в уголке губы запеклась кровь. Да что же это такое?! Хотел вскрикнуть и яростно встрепенуться, как раньше, но лишь робко спросил:

– Варька! У тебя все в порядке? Ты так выглядишь…

Прежде чем ответить, девушка вдохнула и поморщилась, словно рёбрам было больно вмещать воздух. Потом бережно повернулась к нему. Так бережно обращаются со своим телом лишь раненые люди.

– Ты выглядишь не лучше… – Варвара подняла руку и коснулась прокушенной губы. Рана поджила, но от прикосновения кольнуло болью. – Наши с тобой мечты завели нас очень далеко…

Её прекрасные рыжеватые глаза мигнули и закатились. Она повалилась было в сторону, но быстро взяла себя в руки и выровнялась.

– Прости. Уже неделю не спала…

– Неделю?! – ужаснулся Любимка и издал нервный смешок. – Пожалуй, я тоже… Что случилось? Ты так прощалась тогда после Рождества… Как в последний раз. А я не понял. Ещё и разозлился, что ты меня проводить не явилась…

Девушка кивнула.

– Да. Не хотела тебя пугать. Ты же шёл на важное дело. Вот и я решила от тебя не отставать…

Она прикрыла глаза, пережидая приступ усталости.

– Отец отправил меня в одно очень опасное место… – её тело содрогнулось от страха и отвращения. Любимка приобнял её и прижал к себе. Это вышло настолько естественно, будто всегда так и поступал.

Она прильнула к нему, доверчивая, как маленький зверке. Он ощутил, как расслабляется её тело. Распутываются узлы в напряжённых мышцах.

– Это все сотворили с тобой там?! – Любимка нашарил булаву свободной рукой и сжал в кулаке рукоять.

– Нет… Там все обошлось. Мы получили что хотели, узнали нашего врага и… – она запнулась.

– Тогда что случилось?!

– Я ни на миг не могу передохнуть, – сказала Варвара. – Теперь я очень ценный человек и на меня постоянно устраивают…

Она говорила, а Любимка любовался её уставшим, но от того ещё более милым лицом. Как же я соскучился!

Он вдруг вспомнил тот момент в пещере духоплётов, когда Несмеяна спасла их. В её образе он тоже увидел Варьку и понял, что именно этот человек стал для него воплощением Святогоровой Руси.

Варька для меня больше чем друг! – проговорил мысленно. – Она для меня… все…

Пока так думал, вдруг понял, что девушка застыла рядом с полураскрытым ртом. Время внезапно просело и замедлилось. Глаза Любима удивлённо расширились. Все это походило на действие темной волны, только на сей раз не было клякс перед глазами.

Неужели земная тяга позволит мне использовать приёмы темной волны?!! Но это значит лишь одно… Опасность!

Тут же приметил бешено вращающийся предмет, которые летел в сторону Варвары.

– Нет! – это была лишь мысль, ибо рот только начал округляться в крике. Не раздумывая Любим дёрнул рукой, в которой была зажата палица.

Дзинь! Время скакнуло до обычной скорости. На землю упал сплющенный исковерканный предмет, в котом с трудом можно было опознать метательный нож.

– Нападение! К полудню от колодца! Живо! Живо!

Двор наполнился людьми. Замелькали витязи в воронёных доспехах, они тут же рассредоточились в разные стороны. Двое замерло, прикрывая Варвару. К Любиму с девушкой шагнул незнакомый мужчина одетый как писарь Харитона.

– Не успели! – в сердцах бросил парень. – Как же так?! Харитон мне голову оторвёт! Ступайте, здесь я пригляжу…

Черные богатыри исчезли, парень подскочил к девушке.

– Сударыня?! Все в порядке?! Проворонили! Этот бросок был явно ловчее прочих…

Варвара даже не повела бровью на всю эту суету.

– Полох, прости… Дай нам поговорить… Видишь. Он меня защитил…

Любимка удивлённо глянул на девушку. Впервые, наверное, слышал от неё столь несвязные речи. Да что с ней такое?

Парень поглядел на него и кивнул.

– Спасибо. Если бы не ты… – он побледнел и облизал губы. – Подумать страшно. Князь выделил охрану из воронёного отряда, а я оплошал… Спасибо!

– Полох! – столько муки было в словах Варвары, что он вскинул ладони.

– Ухожу! Ухожу! Но я буду рядом! Враг подтягивает новые силы! Убийцы все лучше. Их мастерство растёт… Спасибо, Любим.

Шух! Полох исчез.

– Что это значит? – спросил Любим.

– Покушение, – проговорила девушка. Отроку показалось, что оно ни капли не тронуло Варвару. – Двадцатое или тридцатое, не считаю… – отмахнулась девушка. – Я уж не знаю, что с этим делать. Отец поставил в охрану лучшего охранителя из писарей и личную гвардию князя. Но их хватает лишь…

Она передёрнула плечиками.

– Я так давно не спала. Вечное напряжение. Удар может последовать отовсюду. Работать толком тоже нельзя. Это ужас! Даже у Вия в плену было проще. Там я могла чита-а-ать…

Её рот растянулся в зевке. Она перевела на него свои рыжеватые глаза.

– Но это не важно. Я так счастлива тебя видеть. Все получилось. Я слышала, что ты смог.

Сквозь усталость и боль проступили черты прежней Варвары, не той серьёзной и выдержанной, а девушки с блестящими глазами, какой она бывала только с Любимом наедине.

– Ага, как же. Получилось, – он в сердцах пнул проделанную в земле дыру. – Я как никто тебя понимаю. Моя новая сила столь же тяжело мне даётся, как твои покушения…

Он замолчал, прислушиваясь к себе. Потом качнул рукой с палицей.

– Похоже, я выспался. Вне помоста я ни на что не способен, так хотя бы послужу таким способом… – взгляд его сделался решительным.

– Ложись и спи, сколь тебе потребуется. Я посторожу. Вместе с Полохом как-нибудь управимся…

Думал, что девушка станет возражать. Прежняя Варвара, у которой были завязаны все бантики наверняка так бы и сделала, но эта усталая девушка лишь кивнула головой и прижалась к нему ещё крепче. Он положил булаву на колени, второй рукой прикрыл девушку, как крылом.

– Все хорошо. Отдыхай.

Грудь девушки равномерно вздымалась, на лице появилось спокойное умиротворённое выражение. Она спала. Впервые после возвращения от Тёмного Скомороха.

***

Так прошёл день. Суета во дворе продолжалась, то вспыхивая, то затухая. Говорить о войне и возвращении перводемона стали меньше, несколько раз холопы резко обрывали себя, настороженно зыркнув в его сторону. Любимка понял, что им запретили без нужды трепать языками.

Варвара тихо посапывала под его рукой. Затемнало, к ним никто не подходил, на Варвару никто более не покушался.

Если бы не девушка, отрок давно бы уже протёр дыру в Буслаевых брёвнах от нетерпения. С Варей же приходилось сидеть ровно и терпеливо.

– Делаешь успехи, я впечатлён… – свистнуло в ухе.

Любимка недоверчиво поднял голову.

– Темник? Чего это с тобой? Должно случиться нечто необычное, чтобы ты меня похвалил…

– Случилось… – в свисте ветра Любиму послышалась тоска и плач.

– Темник, – проговорил он. – Что случилось?! Как Мрак явился, все идёт наперекосяк! Неужели и тебя достали…

Долгое время вокруг него царила тишина. Лишь стрекотали кузнечики, да пели птахи. Любимка подумал, что Темник как обычно сбежал не прощаясь. Потом воздух колыхнулся и тихо тоскливо засвистел.

– Его нет боле… Мне нечего больше желать…

Любимку обдало морозом. Существовал один лишь человек, о ком мог бы тосковать ветряной человечек. Тут же вспомнилась тоска в глазах богатырского коня.

– Не шути так, Темник, – проговорил он. – С дедкой Миколой не могло произойти ничего страшного! Ты чего… Он же сильномогучий!

– Сильномогучий! – голос Темника налился грозной силой. – Куда более сильный и опытный, чем ты! С момента своего создания я мечтал послужить ему! А он передал меня тебе…

Последнее словно не произнёс, а будто брезгливо выплюнул.

– Неудачник, не человек. Даже получив силу, ты ни на что не годен! Теперь ты не дыра, а лежачий камень! Зря тебя спасли! Лучше бы ты утонул в сырой земле…

Он кидал все более злые слова, а Любимка их словно не слышал. Лишь разрасталась ледяная пустота в груди.

– Что с дедкой? – проговорил он.

– Его убил Вий. Пронзил своим зелёным мечом, когда они пытались выкрасть будущего носителя перводемона! Это из-за тебя все! Из-за тебя, из-за тебя, из-за тебя!

Ветер взвыл совсем уж тоскливо и рванул со двора. Любимка так и остался сидеть на бревне ни жив, ни мёртв.

Дедки Миколы Стародуба больше нет. Вспомнились дети, которые дразнили старика и кидали в него комья грязи. Как он обессиленно сидел у печки и не мог снять доспех. Как они старались с Варькой, надрывая глотки, чтобы докричатся до великого богатыря.

– Его больше нет с нами… – проговорил Любимка. – Это из-за меня…

А потом он глянул наверх. С тёмного зимнего неба на него смотрели сотни ярких звёзд. Одна из них вдруг мигнула и словно бы замерцала ярче.

Звезды – это костры героев, которые покинули этот мир и наблюдают за нами сверху. Любимка плотно поджал губы и стиснул рукоять палицы.

– Дедко Микола! Я не герой, но я постараюсь все сделать как надо! Обещаю!

В небе громыхнуло. Где-то далеко, на грани слышимости, но Любимка ощутил покой. Небеса услышали его обет. Услышали и приняли.

– Добро. Правильный подход для безусого отрока.

Любим задним местом ощутил, как подрагивает земля. Из темноты к нему вышел Буслай.

Отрок едва не подскочил, в последний момент вспомнил о Варваре и лишь сильней распахнул глаза, да подался вперёд.

– Ёшь-матрёшь! Все говорят, что Мрак вернулся. Будет битва.

Первый богатырь молча кивнул. Лицо его посуровело.

– Я должен быть там! – воскликнул Любимка. Спохватился, поглядел на девушку. Та тихонько посапывала, лицо расслабилось и стало почти детским. У Любимки защемило в груди. Он зашептал: – Ведь я сильномогучий! Я должен там быть!

Видя лицо богатыря, сам стушевался и замолчал.

– Но ведь я должен… Обязан…

– Как нам поможет воин, который не способен толком устоять на земле? – сурово молвил Буслай. Любимка опустил голову. В речах сильномогучего ему послышался упрёк.

Шух! Шух! Любимка и Буслай одновременно вскинули один булаву, другой руку. Первый богатырь перехватил диковинный изогнутый нож прямо перед тем, как он звякнул о шипастое навершие булавы. Лезвие ножа было направлено на спящую девушку.

– А ты молодец, – лицо Буслая смягчилось. – Не растерял былой сноровки.

Он небрежно швырнул нож обратно, туда, откуда он прилетел. Откуда-то сбоку взвыло, это сокрушался на очередную свою оплошность Полох.

– Вот видите! – встрепенулся Любим. – Значит, я могу…

– Не можешь! – жёстко обрезал Буслай. Потом добавил, чуть смягчившись. – Сперва ты должен выучиться владеть новой силой. Только после этого мы сможем использовать её в боевых условиях…

– Но…

– Никаких "но". Это приказ. Теперь ты сильномогучий, а значит, тебе могут приказывать только высшие люди княжества. Князь, первый богатырь и начальник тайной службы.

Любимка поник, хотя от последних слов внутри заиграл огонь гордости. Да. Я теперь величина!

– Это наш общий для тебя приказ. Ради спасения Святогорова наследия ты как можно скорее должен обуздать обретённую силу и встать в строй богатырей русских.

– Но война…

Любимка раскрыл рот, чтобы спорить. Варвара оказывается уже проснулась и с интересом слушала их разговор. Девушка выскользнула из-под его руки и встала рядом с первым богатырём.

– Любим, – сказала она, глядя на отрока. – Ты же сам мечтал об этом. Стать сильномогучим и послужить Руси. Ты должен соответствовать…

– А как же ты…

Он глянул на обломки кинжала. Второй тоже прилетел издалека, на него даже воронёные богатыри из охранного отряда не среагировали. Так метнуть оружие может лишь богатырь или одержимник.

– А вот это самое лёгкое, – оживился Буслай. – Про Варвару мы тоже говорили. И решение однозначно.

Девушка напряглась, одно дело распоряжаться другими, совсем другое услышать это же про себя. Тем более отец никогда не спрашивал ее мнения. Любимка во все глаза глядел на первого богатыря.

– Она едет с тобой. Мы решили, и Харитон согласился, что лучшей защиты в сложившейся ситуации для неё не найти.

Из темноты раздался придушенный вскрик. Любимка тревожно посмотрел в ту сторону.

– Да, Полох, приходится это признать. Вы с охранным отрядом не справились. Коли бы покушения были на князя, они увенчались бы успехом. Отряду воронёных нужно сделать выводы…

От терема отделилась сгорбленная фигура.

– Я старался. Но мы не ждали, что…

– Не ной, – Буслай глядел сурово. – Поедешь с ними. Тоже станешь тренироваться. Яга и Ком уже вас ждут. До полигона вас доставит Бурушка, а там Ком позаботиться о том, чтобы ты не проваливался под землю, пока не научишься владеть тягой. С Вариными покушениями тоже все решится. По крайне мере на то время, пока вы там.