Витязь. Содружество невозможных

Сказочно, да!

Просыпалась Ирма, как после бутылки виски. Голова гудела и плыла, в ухо бился истерикой айфон, в дверь звонили. Она дернулась – словно во все стороны сразу, рванулась; резко села, физически ощущая красные пятна на лице, растрепанные волосы и влажное кружево между ног.

Айфон заткнулся.

Внизу раздался звонкий Алинкин голос:

– Ага, спасибо, да, давайте распишусь, Льву Абрамовичу привет. С по-це-лу-ем!

Ирма резко вздернулась. Она была в белье и лежала на кровати в гостевой комнате. Тайтингиль был рядом. Небрежно подпирал голову рукой, нагой, с легким одеялом поперек бедер. И смотрел с локтя на нее.

– Я… ты меня… я тебя… я сейчас, я в душ, – залепетала Ирма.

– Если ты спала у меня вчера, – с расстановкой сказал витязь, – почему тебе не спать у меня сегодня?

– Логично…

– Алина просила передать тебе – понедельник, – сказал эльф.

– Блин! – Ирма подпрыгнула, будто ей в тухес всадили соли из дробовика. – Опаздываю! Бежать!

– И это важнее, чем то, что ты и я здесь? – продолжил эльф.

– Ах-х… – Ирма закусила губу и скосилась в айфон, зажатый в руке. Кто же звонил? Совещание? Встреча с инвесторами? И на эльфа. И на айфон снова…

Тайтингиль встал – волосы расправились и заблистали. Подошел, нагнулся.

Ирма замерла, чуть не обливаясь слезами.

Он провел большим пальцем по ее губам – жестко, сминая нежную плоть. И неожиданно строго, даже зло выдохнул:

– Лучше мальчики, одетые в эльфов?

Ирма подпрыгнула и закрылась локтем, айфоном.

– Ирма, – теперь Тайтингиль говорил тихо, его дыхание касалось ее лица, – Ирма, не все мальчики… мужчины – наивные мечтатели. Поверь.

– Я-я-я, – залепетала Ирма.

«Я что, наговорила этого вслух – там, в подвале… У евреев… У – как их – двергов? Гномов, о-о-о…»

– И не все – животные, – педантично подытожил витязь. – Странно жить вы стали, люди, странно… впрочем, я видел такое. Я многое видел, Ирма.

– Дядя Тай, – звонко раздалось снизу, – тебе костюмчик принесли от Беспрозванного. Ты теперь крут, как мамина яичница с беконом.

«Дядя Тай!»

Вот же несносная! Светлые брови нахмурились.

– Я не могу вспомнить, о чем вы вчера говорили? – простонала Ирма, спешно меняя тему, – витязь, очевидно, разгневался и, кажется, размышлял, не метнуться ли вниз и не оттаскать ли девчонку за уши. Громко говорить у Ирмы не получалось – голова раскалывалась, будто вчера женщина перебрала алкоголя, но она же не пила? Только чай, только травяной чай Сары у Льва Абрамовича. – Говорили: пришла Сама? Кто она? Кто пришла Сама? Сама – темная… ужасная…

– Тебе показалось, Ирма. Лев Абрамович говорил, что выловил сома. На рыбалке. Темного со-ма-а… ужасного… – И Тайтингиль, отступив на полшага, широко размахнул руками; победа еврея-гнома над чудищем лохнесских размеров показалась Ирме сомнительной, но эльф смотрел столь уверенно…

– Я все же в душ. – Женщина искательно дернулась, собираясь забрать с пола и стула у кровати свою одежду, но Тайтингиль снова оказался рядом.

Посмотрел прямо в глаза, вглубь – тревожно, неоднозначно. Снова провел пальцами по губам – и отступил.

Ирма медленно, по шажочку, пошла прочь… Остановилась, оглянулась.

Витязь стоял прямо, глядя на нее неотрывно.

Ирма отвернулась окончательно и прыснула вниз по лестнице.

* * *

Помимо двух покамест укрытых чехлами комплектов одежды, сшитой – невероятно – Беспрозванными за остаток ночи, на кухне материализовались несколько упаковок мацы, пакеты с орехами, банки с медом. Все это выглядело как-то особенно – словно появилось из элитных магазинов экопродуктов, о которых продвинутая Ирма почему-то никогда не слышала.

Она вернулась уже в деловом костюме, накрашенная, но какая-то пришибленная – непонятно чем. Завтракала, наболтав сырых, необжаренных мюсли в молоке. Эльф в синем дяди-Котиковом халате придирчиво обнюхал все, что было на столе, и, хотя Алинка настойчиво предлагала ему бутылочку минералки, взял пару листиков мацы, сломал, макнул в мед.

– Ты все же ешь по утрам! – возопила девушка.

– Иногда, – мягко сказал витязь. – Редко.

– Я к репетитору поеду.

– Тебе к скольки? Ты проспала, – вяло сказала Ирма.

– Ты тоже, – огрызнулась девочка. – Макс заедет за мной. Жду вот, когда мне будет восемнадцать. Обидно, блин: машину ты мне подарила, а ездить не могу до восемнадцати. Таскаюсь на учебу, как лохушка, в автобусе и на метро, пипец же просто.

– Алина, дай мне грамоту вашу, – спокойно сказал Тайтингиль, не обращая внимания на ее излияния. – Если обе вы уйдете, я займусь языками. Мне надо читать.

– Азбуку? Букварь?

– Все равно.

– Поищи детские диски на полках внизу, – все так же заторможенно предложила Ирма. – Я не выбрасывала. Там много всякого. Я же думала… я…

– Мам, ну не надо. Я помню старую песню о главном, что ты хотела еще детей, – сказала Алинка. – И ты сегодня как-то паршиво выглядишь. Дядя Тай, что вы вчера делали с мамой, а? Ай-ай-ай-а-а-а…

– Не усекай имени. – Витязь сурово встряхнул девочку за ухо. – Я не шучу, Алина. Теперь – особо не усекай. Поняла?

– Почему? – пискнула девочка.

– Грозное время грядет. Нельзя допускать искажений.

Глава 5

Вода

Ирма ввалилась в дом без сил в начале двенадцатого. День прошел в привычном бешеном, бездушном ритме; но что-то, видно, изменилось в самой Ирме – партнеры и коллеги, а также подчиненные заглядывали в глаза особенно подобострастно. И все ей удавалось, несмотря на роковое для понедельника опоздание.

Ирма зверски хотела есть, помыться и спать. И, наткнувшись в прихожей на изящную узкую мужскую обувь совершенно непотребного размера, подпрыгнула, как будто только теперь вспомнила о существовании в ее жизни и в ее квартире нового человека.

Архангела. О котором на самом-то деле она и не забывала…

Алинка сидела за столом с витязем, обложившись ноутбуками, книгами и планшетами.

Увидев мать, взвилась:

– Ма-ам, он правда не умеет чита-ать! Ма-ам, он не из нашего мира, это же прелесть что такое! Та-ай…тингиль инопланетянин! Или иномирянин, ну ты прикинь!

Витязь приветливо кивнул Ирме, не отрываясь от изучения букваря.

– Я еще по эпизоду с трусами все поняла, – устало призналась Ирма, прошла в гостиную и повалилась ничком. Глухо спросила что-то из подушки.

– А?

– Я говорю, душевую кабину новую не привезли?

– Нет. Но… посмотри же, ну! Тайтингиль, встань, пожалуйста, встань!

Ирма с трудом оторвала голову от вышитой подушки. Уставилась.

Тайтингиль стоял выпрямившись, но не в давешних джинсах-ноунеймах и даже не в клоунском наряде, вдохновенно подобранном ему Алинкой в стоке. Светлые брюки из тончайшего льна. Жилет неброской узорчатой парчи, шелк. Светлая рубашка с демократично расстегнутым воротом. И гладко расчесанные золотые пряди – каскадом по спине.

– Это от Льва Абрамовича? – пролепетала Ирма очевидное. – Ты выглядишь… офигенно просто.

Архангел чуть кивнул.

– Одежда непривычная, но это лучшее, что я тут видел. И… примерял. Я могу это носить.

– Ну, дома, наверное, лучше джинсы или треники какие, – деловито распределила Алинка. – Но, мам, твой старый еврей на высоте, да. Хочу от него платье на свадьбу. Черное с желтым. И чтобы череп, вышитый стразами. Во-от тут.

– Ты замуж собралась? – Перед глазами Ирмы тут же поплыли огненные нули стоимости этого мероприятия.

– Ну мы подумали. С Максом же. Тогда ему предки отслюнят хату. Всем хорошо. Мне скоро восемнадцать. Слушай, Тай…тингиль… Читать мы поучились. И кстати, поужинали. Двумя килограммами телятины; когда он ест – он ест. Тебе я заказала суши, они на кухне в пакетах.

– Не могу есть, – простонала Ирма. – Я даже до фитнеса не добралась, завтра с утра пойду плавать.

– Плавать? – спросил Тайтингиль.

– Да. Могу тебя взять на гостевой визит. Хочешь? Клуб элитный, тебе должно понравиться.

– Хочу. Люблю воду.

Ирма с трудом поднялась, мстительно сказала:

– Тогда тебе придется надеть Димины плавки, так как тебе мы точно с утра купить не успеем! Они на завязочках…

– Димины? – переспросил златой.

– Котиковы, – прошипела Ирма. – Ко-ти-ка. И они в белый, розовый и оранжевый цветочек.

Витязь чуть пожал плечом. Оранжевые цветочки витязя рода Золотой Розы точно не пугали.

Проанализировав время суток и тот факт, что большая часть семьи уже насытилась, Ирма запустила себе в блендере белковый коктейль с обезжиренным молоком… взбила, бросив туда же горсть найденной в холодильнике голубики из прозрачной коробочки; взяла трубочку, налила коктейль в высокий бокал и пришла обратно в гостиную.

Усталость отступала.

– Алинка, а ты, собственно, почему не спишь?

– Ну детское время, – заныла девушка. – Детское-е-е…

Ирма вопросительно уставилась на эльфа, тот повел плечом.

– Я не знаю ваших обычаев. Алина учила меня грамоте, как и сказала, и учила успешно.

– Ладно, – Алинка тряхнула белыми прямыми волосами, уже наутюженными биоламинированием до искристого серебряного блеска, – пойду я.

Частично собрала свои гаджеты и отправилась в комнату.

Ирма пила коктейль.

Высокий худощавый мужчина со сверкающими золотым каскадом волосами заинтересованно листал букварь. Азбуку.

– Что ты так взъелся на Котика? – вкрадчиво спросила Ирма. – Я звонила ему сегодня, Дима спокойно отдыхает. Скоро не вернется. Хотя… это же Котик.

– Он не человек, – ровно произнес Тайтингиль. – Не человек.

– Э-э, – Ирма попробовала вспомнить, подливала ли она себе в коктейль спиртное, – а кто? Т-ты знаешь… – и осеклась. Говорить, что Дима Котов был ее любовником, скорее всего, не стоило.

Котик.

Они познакомились тому уже почти десять лет, когда Ирма когтями и зубами прокладывала себе и Алинке путь к благосостоянию, вырвав из зарвавшегося супруга квартиру, эмбрион нынешней, и машину, после которой их поимела уже штук шесть.

Ирма была юристом проекта, Котик отвечал за медийку. Когда он пришел к ней, горящей над шквалом документов, как тысячерукий Шива, не переставая трепаться по телефону, запросто опустился рядом на пол и положил лобастую башку на колени, Ирма поняла, почему у него так легко выходит управляться с акулами пера. Он был Котиком: огромный кусок мягкого необоримого обаяния. Гладить, тискать, чесать, слушать, как мурчит. Потакать.

Выборы они выиграли, депутат оказался со связями и устроил Котику совершенную синекуру, отрекомендовав рекламиста в крупный промышленный концерн, который продавал оборудование для самолетостроения по всему миру.

Ирма устроила ему – себя.

Это был единственный любовник в ее довольно насыщенной жизни, который был награжден формулировкой «слишком много секса, давай останемся друзьями». Хотя тогда она упала в его в мягкие лапы охотно. Ей надо было срочно прийти в себя после мужа, застуканного с двумя секретаршами сразу. Ирма не могла спать – закрывая глаза, она все стояла в распахнутых дверях собственной спальни, держа за руку невзрослую тогда Алинку, а муж тщился сказать хоть слово, выпучив глаза и беззвучно открывая и закрывая рот. Перенесенный рейс. Всего-то. А Алинка… Вот уж характер! Спокойно подняла новенький мобильник, купленный ей мамой в поездке, и со вкусом сделала несколько снимков. Затем сказала: «Папа, они же некрасивые». Это были первые прозвучавшие в той сцене слова.

И единственные.

Это требовалось забыть, забыть, забыть, и Котик помог.

Но дальше возникло несовпадение, потому что Котик хотел всегда, он был двужильный, девятижизненный.

У нее в ту пору зарождался славный бизнес. Она как липку ободрала неверного и пустила по миру морально и материально. У нее росла дочка. Которой, кстати, полагалось испытывать стресс от случившегося, но Алинка только стребовала «десять Барбий» и удовлетворилась разрешением звонить папе без ограничений, а нанятого детского психолога приспособила играть в вампиров.

Но Котик…

Такие темпы – секс утром, секс вечером, бурные ласки в обеденный перерыв, рев мотора его машины в выходные, когда она наконец-то собралась покрасить волосы и выспаться, все равно в каком порядке, и снова секс утром, секс вечером… и Ирма сказала заветные слова. Про дружбу. Про то, что у нее есть важные цели, которые не могут быть достигнуты, пока в ее постели присутствует огромный, настойчивый, невыносимо сексуальный, постоянно домогающийся Котик.

И Котов понял.

Они оставались на параллельных курсах много лет, и, когда Ирме приходила в голову фантазия слетать на курорт, она летела с Димой. Просто так. Просто секс – хороший. Много. Много! Плевать на погоду и достопримечательности; Рим, Прага, Египет – номер любой звездности и Котик. Они решали друг для друга массу самых причудливых задач, и Ирма с легкостью бросила бы в мягкую широкую лапу любые свои пароли, пин-коды, ключи, карточки. Как бросила в эту лапу однажды Алинку, точно зная, что все будет хорошо. И ведь было – хоть и в Париже!.. Ирма не считала Котова другом в мушкетерском понимании этого слова, он был именно тем, кому она звонила по любой прихоти, движению души, желанию тела, потребности бизнеса или просто так.

Ирма запустила пальцы в волосы. Теперь оказалось вот почему. Не человек… Не человек, боже ты мой… Второй в ее жизни. Третий! Лев Абрамович же… Тоже? И Изя, Изя!

– Хм, – мрачно произнес Тайтингиль, наблюдавший за лицом Ирмы во время ее сеанса воспоминаний.

Женщина встрепенулась.

– Не может быть. Он – человек, – с меньшей убежденностью, чем того требовала ситуация, выговорила Ирма. И снова задумалась, вспоминая. Человек? Вот так!

Ох! Ирма густо покраснела.

– Ладно… Ты хорошо позанимался?

– Я хорошо позанимался. – Эльф тряхнул головой, как показалось Ирме, гневно, и отправился в свою гостевую комнату в мансарде двухэтажной квартиры, прихватив букварь и айпад.

Ирма посмотрела вслед архангелу задумчиво. Потом последний раз хлюпнула коктейлем, рывком встала и ушла к себе в спальню.

На пол полетели из комодов десятки нераспечатанных коробочек из всех стран мира. Это? Нет, вот… это же… не то.

В душ, на двадцать минут. Духи – парижская новинка, которой пока нет в России. Кстати, привезены Котиком. «Ирррма-а, пять минут, ну, пять минут, завезу прррезент и бежать…»

Прости, Дима. Просто друзья. Теперь точно.

Вот.

Длинная сорочка с хитрым запахом спереди, тонкая, как лепесток чайной розы, нежная. Украшенная вышивкой и кружевами ткань облила тело, открывая одну ногу до бедра, спускаясь двумя узкими лентами с плеч по соскам до талии. На талии – завязки. Обвивают, подчеркивают; и достаточно лишь потянуть за кончик, вот так…

Вымытые, подсушенные без укладки волосы. Босые ноги. Все.

– Тайтингиль…

Эльф сидел с ногами на подоконнике гостевой мансарды. Нагой, бросив на мрамор себе под ягодицы легкое покрывало с кровати. И читал букварь.

У Ирмы закружилась голова.

– Тайтингиль…

Увидел. Легко встал – ах, эти два метра с гаком роста… укутался своим златом, ненамеренно – так легло. Шагнул к ней.

– Тайтингиль…

Мужчина протянул руку и твердо провел пальцем по губам. Заглянул в глаза, сверху вниз.

Заглянул.

– Ты… я ведь все сказала тебе. У Льва Абрамовича. Ты… Тайтингиль…

Эльф взял ее голову двумя руками, чуть сжал виски… И зашептал что-то, нагнувшись, зашептал, почти касаясь губами ее губ. Ирму повело; она услышала по-русски:

– Спи.

И полетела; вот ее поймали твердые ладони, вот тело легко вытянулось на кровати… висок примял пышно взбитую подушку.

– Спи, Ирма.

Последнее, что она увидела, – строгий профиль сидящего на подоконнике мужчины, подсвеченный монитором айпада Алинки.

Ночь.

Азбука.

Утром Ирма проснулась в шесть. И, пробудившись, некоторое время разглядывала эльфа, который ковырялся в айпаде и оставленных ему учебных пособиях на том же месте и в той же позе.

– Я не пойму, что тебе надо? – спросила Ирма хрипловато, не стесняясь этой хрипотцы.

Тайтингиль вскинул голову; Ирма вырвалась из его постели, прошвырнулась по дому, не обращая внимания на наверняка мятый веник на голове и не менее мятую сорочку. Нашла сигареты, вернулась, сунула Тайтингилю бутылку минералки без газа, бросила на тумбочку возле его кровати пепельницу в виде раскоряченного медного паука с разверстым нутром, закурила. Эльф не возражал и смотрел, почти не мигая. Тонкие мощные пальцы скрутили пробку.

– Я все для тебя сделала, все. – Ирма нервно затянулась. – Документы. Продала твои цацки. Поверила. Мне казалось, ты… почти решился. Я ничего не знаю о тебе, да. Скажи просто. Ты вообще… не?… Живешь у меня в доме. Алинка теперь тебя не отдаст, не даст выселить, я ее знаю. Два метра Барби. Так чего мне ждать? Я не… я же…

Витязь чуть дернул ртом.

– Вообще я – да.

Ирма замерла с зажженной сигаретой. Потом робко потянулась и сунула ее внутрь паука. Раздавила в труху. Чертыхнулась, закурила новую.

– Ты куда-то торопишься, Ирма? – так же спокойно спросил Тайтингиль. – Тебе скучно? Поверь, скоро будет предостаточно всевозможных событий. Предостаточно. Просто поверь.

– Ну объясни, – прошептала Ирма, ломаясь. Почти плача.

Витязь встал, сбросив гаджеты, тетради и книги, подошел к кровати; Ирма, которая секунду назад гневалась и готова была сбросить рыжего хлыща вместе со всеми костюмчиками от Льва Абрамовича со своего впечатляющей высоты орлиного гнезда над Москвой, обмякла. Ее заколотило.

Эльф обнял ее всю – как ребенка. Поднял на руки, прижал к себе. Ирму ударило – даже не возбуждение, которое обычно било по определенным местам, а облило жаром целиком, с ног до головы. Она задышала, не зная, имеет ли право вцепиться в эти ровные золотые пряди намертво, как ей давно хотелось… потянулась.

И витязь, встряхнув ее, как кошку, наконец поцеловал.

В прикосновении его губ, именно таких твердых, как предполагала Ирма, не было изящества или особого умения; он не играл поцелуем, хотя взял ее рот уверенно и глубоко. Ирма была мастерицей разнообразить этот процесс, но сейчас затихла и понимала, что вести ей не дадут – и это смущало и усиливало возбуждение, которое билось пульсом.

Было неудобно – руки держали женщину, как стальные; она вправду не могла вырваться, и ей оставалось только принимать поцелуй эльфа.

Тайтингиль мягко положил Ирму на кровать – так легко, как будто она была пушистым облачком; протянулся рядом, склонился над ней, продолжая целовать. Ирма, наконец, рискнула – протянула руки к его голове, к самым корням волос, и сжала; Тайтингиль застонал ей в рот, Ирма загорелась, загорелась, полетела, и…

Звонок. Сразу двойной – айфон, в дверь. Половина седьмого, Москва, время до пробок.

Ирма тут же задергалась – рефлексы сильнее истомы; опомнилась, снова растеклась – но эльф уже стоял близ окна, и взгляд его говорил о том, что на сегодня – достаточно.

– Я, я… Алинка откроет, – залепетала Ирма, – я…

– Ирма, – серьезно сказал Тайтингиль, – не торопись и не торопи меня. Делай что должна. И не кури больше.

– Ага… ага… извини… я…

Снова зазвонили; внизу прошлепала Алинка в пижаме, украшенной изобилием черепов и пиратской символикой. Открыла дверь – начали заносить новые панели в душевую, и холл украсился изобилием картонных коробок и кусков пластика.

– Ты хотела с утра идти плавать? – осведомился витязь. Именно осведомился. – И обещала взять меня с собой.

Ирма, которая, удавив айфон, наблюдала за процессом заноса душевой в состоянии полного ступора, резко рванула к себе, вернулась – кинула Тайтингилю яркие трусы в цветочек.

– На вот, примерь.

Испугалась; посмотрела искоса – но эльф почти смеялся, во всяком случае, улыбался, чуть кривя свои губы, шрамом пересекающие лицо.

– Трусы ор… Котика, да, Ирма, Котика? Т-трусы. Т, р, у, с, и… ы?

Ирма посмотрела в глаза Тайтингилю… и засмеялась. Робко, тихо, пара секунд – и оба хохотали во весь голос.

Трусы! Пляжные. Котика, да. Орочьи трусы. В цветочек.

Тайтингиль снова оказался рядом, бросив яркую тряпку на подоконник, провел пальцами по ее стильной – хоть и неуложенной – стрижке. Заглянул в глаза; взгляд его искрился.

– С добрым утром, Ирма…

– С добрым… Тайтингиль…

– Ма! Ну и как? Как он? Он поцеловал же?… – донеслось снизу. – Я подписала накладную, можете это продолжать!

– Ты в фитнес поедешь? – обреченно спросила Ирма.

– Ну, поеду, а чё, все лучше, чем учиться. Вот азбука да, а остальное нет, фу на него… пошла искать купальник.

Позавтракали; Ирма, с нервов, омлетом с креветками, Алинка мюсли и молоком. Девочка присмирела и поглядывала на Тайтингиля и мать короткими любопытными взглядами.

Собрались.

Эльф с видимым удовольствием поместился в машину, пристегнулся; половина квартала – но стоило проехать, да.

В фитнесе Алинка предъявила клубную карту и немедленно унеслась куда-то вглубь; Ирма пошла выуживать знакомого администратора для оформления гостевого визита, а Тайтингиль, в своих льняных брюках и жилете поверх сорочки индивидуального пошива, остался стоять у стойки. Ему был непонятен пакет, который сунула Ирма, – шапочка… шапочка?… яркие трусы, мыло, мочалка. Тапочки купили тут – одноразовые и почти безразмерные. Та-по-чки. Но он решил подождать разъяснений.

– Вы у нас первый раз? – заискивающе спросила девица на ресепшн. – Будете брать клубную карту?

Карту?

– Буду.

– Безлимитную?

– Что?

– Ну, клуб круглосуточный, – вкрадчиво пояснила барышня, овевая пространство перенакрашенными ресницами. – Можно посещать и поддерживать форму круглосуточно.

– Форму?

– Я вижу, вам не надо, – льстиво продолжила дева, – но вы же наверняка не привыкли себя ограничивать, да?

Эльф подумал.

– Пожалуй.

– Тогда платиновая, – прошептала девушка. – Как будете платить?

Тайтингиль вспомнил – достал… паспорт? Портмоне с карточками, пустое – наличных денег там не было, положил на стойку.

Полминуты спустя вывел рунами «Тайтингиль» на представленном бланке.

– Какая у вас подпись красивая, Игорь Борисович, – кокетливо восхитилась девушка. – Я, кстати, думала, что вы иностранец, а вы хо… украинец. Вот, пожалуйста, пин-код.

Эльф замер над терминалом с кнопками… Откуда-то изнутри выбежала Алинка в легком халатике, бросилась, посмотрела, что происходит, набрала цифры вместо витязя.

– Ты решил сразу годовую безлимитную? Крутяк, ты классный. Проходи, почти нет никого, поплаваем.

Тут же явилась Ирма…

– Мам, он безлимитку взял! – крикнула Алинка, и снова унеслась в недра фитнес-клуба.

Тайтингиль улыбался.

Ирма повернулась к сопровождающему ее администратору:

– Спасибо. Кажется, гостевой нам уже не нужен, – и очень твердо взяла Тайтингиля под локоть. Повела по коридору. Витязь весело поглядывал на нее и не сопротивлялся.

– Ты что же… год… а, ладно… но…

– Год, Ирма. Не больше. Меньше – возможно, – сказал вдруг Тайтингиль, останавливаясь посередине коридора.

Ирма замерла.

– Так ты поэтому… что не навсегда?

– Разумеется. Я не могу обещать.

– Максималист… круглогодичная безлимитка, – прошептала Ирма.

– Без…лимит…ка? – прищурился эльф.

– Без ограничений.

– Да. Пожалуй.

Они стояли и смотрели друг на друга; мимо проходили разной степени поджаренности в солярии и обструганные фитнесом тела; они стояли в коридоре.

Безлимитка.

Ирма очнулась.

– Ты… т-ты должен вымыться и надеть… шапочку. Вот. Трусы.

– Котика, – иронично произнес витязь. – Трусы Котика. Я помню.

– И… и тапочки. И приходи. Иди туда, куда все. Вот… мужская раздевалка. Там только мужчины. Вот. Я тебя буду ждать в воде. Выход в тренажерку один, в бассейн другой. Там джакузи, сауны, пара горок, – упавшим голосом сказала Ирма.

Почему они тут? Почему не дома?

Эльф провел пальцем по ее губам.

– Я сейчас.

Ирма еще что-то говорила – про браслет, шкафчик, про одежду, но Тайтингиль скрылся в раздевалке и плотно прикрыл за собой дверь.

И явился к воде – босиком, без шапочки, откинув назад гриву златых волос, собранный, и – в цветастых пляжных шортах из быстросохнущей микрофибры. Тренер у воды дернулся что-то сказать. Натолкнулся на взгляд витязя и не сказал.

Тайтингиль осмотрел помещение, залитое солнцем через щедрое остекление, поморщился и отправился на самый верх вышки элитного пятидесятиметрового бассейна. Узкое тело чиркнуло воздух золотым штрихом – и эльф вошел в воду без всплеска.

– Его даже дяди-Димины цветочки не портят, – восхитилась Алинка, – не портят же. Мам!

– Он сказал, он с нами на год, – ответила Ирма, и внутри у нее сладко повело. – Он не может обещать больше.

– Мам, – сказала Алинка, – год – это до пня. Буду выходить замуж за Макса. Просто ради посмотреть на Тая в смокинге. Мам, не тупи. Год – это намного лучше, чем ничего. Это… клево!