Игрок поневоле

Пожалуй, если бы Димон в тот момент стал действовать не раздумывая, чисто в состоянии аффекта выполняя приказ, он легко меня и Александра убил бы. Нас запросто можно было удушить в ту минуту голыми руками. А так Чайревик тоже погряз в нирване шока от услышанного совета. Всё-таки моральным уродом он никак не был, пусть даже обычное чувство благодарности или широта русской души в нём и отсутствовали напрочь.

Вернулись мы все трое обратно на грешную землю после ехидного смешка:

– И какое смешное имя у вашего лидера! Хи! Это он сам придумал или ему по жребию выпало? Наверное, сразу две монетки на ребро встали. Хи-хи!

Я нервно сглотнул и оглянулся на Пятницу. Всё мне казалось, что я ослышался или просто сплю. Но парень на меня так глянул окосевшим взглядом великого артиста Крамарова, что я сразу понял: не сплю. Так меня ещё никто ни разу в жизни не оскорблял, не унижал и не втаптывал морально в грязь. Да и моих родителей – попутно. Потому что они мне дали шикарное и удивительное имя, которым я горжусь. И прощать подобное я не собирался.

Сделал первый шаг в сторону сидящей женщины, за ним второй, постепенно сбрасывая с себя скованность и поводя плечами, словно для разминки. И тут прозвучал неожиданный вопрос всё от того же Саньки:

– Командир, ты как: даме челюсть сломаешь или под дых врежешь?

И я замер на полушаге. А в голове завертелась вполне резонная, очевидная мысль:

«Почему я так поверил, что этому сорванцу шестнадцать лет? Порой он совершает настолько неадекватные поступки и выдаёт фразы, присущие только опытному, столетнему старику, прошедшему и Крым и Рим. Надо будет как-то покопаться в его прошлом и всё-таки выведать так тщательно скрываемые факты биографии…»

Но именно циничный вопрос в грубой форме меня и остановил. Хотя ещё меня и взгляд девушки поразил: холодный, совершенно спокойный, оценивающий и даже отстранённо-равнодушный. Точно так же сторож в зоопарке смотрит на животных во время их кормёжки и прикидывает, сколько ему придётся позже выгребать из-под клеток навоза.

Чуть позже и Чайревик шевельнулся, приходя в себя, и выдал вдруг то, что я сам собирался сказать сравнительно недавно:

– Ну и ладненько! Пошутили, повеселились… хм, пора… и в самом деле с делами разделаться. – Осознав сказанное, почесал истинно по-русски затылок и пробормотал: – Пойду я за верёвкой и за лесиной. М-да… если сумею сам притащить…

И первым, даже раньше загремевшего вёдрами и устремившегося следом Пятницы, покинул расположение лагеря. А я грозно нахмурился, уставился на девушку и приступил к допросу:

– Ну и с какой стати ты решила спровоцировать кровопролитие между нами?

– Не заметила малейшей капельки крови в данном месте. Да и разве можно спровоцировать размолвку между истинными друзьями?

И смотрит на меня так наивно-доверчиво и кротко. Я даже растерялся чуток. Ведь, в самом деле, ничего плохого не случилось, всё вроде нормализовалось…

Хотя… какого чёрта?! Ничего ведь не нормализовалось! После случившегося я уже никогда не повернусь спиной к этому гнилому рыцарю-паладину!

Или эта кобра меня пытается загипнотизировать? Это она зря!

– Отвечай: зачем ты это делала? – строго спрашиваю, словно и не расслышал её попыток замазать белой краской чёрные деяния.

– Да всё нормально, просто решила проверить вашу дружбу и немного развеселить. Мужчины порой становятся такие скучные и противные. Фи!

– Веселиться, значит, любишь? А если бы Димон меня и в самом деле убил?

На это красотка вполне искренне и весело рассмеялась:

– Ну я же говорю: скучные и противные…

– Отвечай! – Я с угрозой во всём теле сделал ещё один шаг к ней, и девушка сразу посерьёзнела, хотя улыбаться не перестала:

– Ну прямо как дети! Честное слово! Неужели ты не понимаешь и не хочешь видеть, что у меня всё было под контролем? Это же так элементарно!

Улыбка откровенная. Взгляд – честный, честный. И ауроцепция моя, как назло, не работает. Об истинных эмоциях красотки могу только догадываться по чисто внешним признакам. Дышит спокойно, пальцами рук край плаща не теребит, ресницы не вздрагивают от напряжения… А вот кожа на висках покрылась еле заметной испариной! И губы пересохли, хоть дама и не пытается облизнуть их язычком!

Ага! Значит, всё-таки нервничает! Сильно! И сильно боится!

Теперь осталось только развить свой успех, не теряя уверенности в собственных силах и правильности действий. Делаю ещё один шаг вперёд, уже нависая над женщиной, и ей приходится задирать голову, чтобы видеть моё сердитое лицо. Должна понимать, что шутки (если её слова можно было назвать шутками!) кончились, моё терпение иссякло, и остановить меня будет некому.

Да и я начал с нешуточной угрозы:

– Ложь я чувствую, и как только она превысит допустимый предел в три предупреждения, перебрасываю тебя на ту сторону Багрянки! Там тебя ждут не дождутся. И для этого мои товарищи срубят два дополнительных ствола, чтобы тебя перебросить на тот берег живой и без переломов конечностей. А теперь быстро и без лишней воды отвечаешь на все мои вопросы. Начали! Назови своё настоящее полное имя.

– По нашим традициям, полное имя могут знать только родители и…

– Да мне насрать на ваши традиции! – перебил я её, взрываясь бешенством и еле сдерживаясь от рукоприкладства. Потому что почувствовал, а может, и просто догадался, что она врёт и пытается вилять, начиная с самого простого. – Поэтому: первое тебе предупреждение! Повторяю вопрос: как твоё полное, настоящее имя?

Вот тут она струхнула основательно. Что-то она в моём лице рассмотрела такое, что у неё и ресницы задрожали, и глаза забегали. И я догадался, вернее, окончательно уверовал в свои предположения, что она никакой не НПС. И теперь всё зависело от её ответа. И она опять осмелилась врать:

– Меня зовут Даниэлла Мэврут из рода Дарзлей. Родилась я в семье барона Робиньо Мэврут, в седьмой восточной провинции Новой Византии…

Глава 3

Крючок наживки заглотав…

И опять незнакомка врала!

Заметив, что я отстранился от неё, она несколько расслабилась и начала облегчённо вздыхать, но заглянула мне в глаза и осеклась на полуслове. А я смотрел на эту женщину, окончательно подурневшую для меня внешне, застывшую, с посеревшим от страха лицом, и не мог понять: с какой стати она вдруг мне показалась богиней? С чего это я решил, что она мой давно выстраданный идеал, плод моих бессонных ночей и самых эротических фантазий? Не иначе как она – ведьма, умеющая внушать о себе окружающим нечто запредельное, смертельно-ядовитое и одновременно трогательно-чарующее. Возле неё – опасно. В её присутствии даже Санёк мне может всадить кинжал в спину. Так что в идеале её и в самом деле надо перебросить на ту сторону Багрянки. Или, в самом крайнем случае, просто отпустить в противоположную от нашего движения сторону.

Ну и следовало форсировать либо начало полных откровений со стороны незнакомки, либо процесс расставания с ней. Что я и продолжил:

– Когда я спрошу твоё игровое имя и захочу поинтересоваться твоей фривольной жизнью в Новой Византии, тогда и задам соответствующие вопросы, – после чего демонстративно взял в руку часть ременной шлеи для конской упряжи и уселся на принесённую Пятницей корягу. – Поэтому за повторную ложь тебе даётся второе предупреждение. Ну и не поленюсь в третий раз задать вопрос: как твоё настоящее имя, где ты родилась и когда?

Я не мучитель какой-то, и не садист, и особенно не люблю, когда женщины плачут. Но тут испытал неожиданное злорадство и удовлетворение, когда две слезинки выкатились из глаз и оставили блестящие дорожки на бледных щеках. Пришло понимание, что ведьма спеклась, сломалась и просто вынуждена смириться с обстоятельствами, а не перекраивать их под себя.

Она прекрасно рассмотрела мою холодную решимость, что порой намного хуже горячечного бешенства или плохо контролируемой злобы. Поняла, что лгать больше нельзя, окажется вредно для её же здоровья. Хотя кто их, этих игроков знает? Может, она не верит, что её игровой мир стал Осколком и теперь находится в совершенно нереальной вселенной? Может, она всё равно продолжала верить, что после смерти возрождается в точке привязки и снова мчится выполнять недоделанные квесты?

Ну и прежде чем отвечать, ведьма всё-таки строптиво «лягнула копытом воздух»:

– Я всё расскажу и отвечу искренне на все твои вопросы. Но не могу промолчать о том, как низко ты пал в моих глазах своей грубостью, невоспитанностью, гнусным хамством и наплевательским, бессердечным отношением к слабой и беззащитной женщине. Тебе никогда не стать рыцарем и никогда не удостоиться чести заполучить благосклонный взгляд истинной великосветской дамы.

– Перебьюсь как-нибудь и без подобных взглядов, – фыркнул я с полным и уместным презрением. – С меня хватит девушек простых, добрых и любящих сердцем, а не тех меркантильных крыс, которые оценивают мужчину только по величине его пениса или по толщине его кошелька. И больше чтобы никаких отступлений! Продолжим…

Вопросы с моей стороны сыпались без всякой паузы на раздумья. Где родилась, когда, как зовут родителей, сколько детей в семье, почему вошла в игровую локацию именно сиядой. И нам никто не мешал, потому что Пятницу и Чайревика я отправил снова в лес, но на этот раз уже за двумя, ещё более длинными стволами граба. И акцентировал, что стволы должны быть очищены и ошкурены от коры.

Затем перешёл к цифровой конкретике, начав с уровня силы временно арестованной пленницы. Ну и во всём остальном заставил открыться. Каким приёмам в боевом искусстве научилась, какие получила магические умения и насколько сильно умеет пользоваться своими навыками оголтелой ведьмы.

На последний вопрос-утверждение женщина обиделась:

– С чего ты взял, что я – ведьма? Подобное определение для меня крайне оскорбительно и совершенно неуместно!

– Кончай тут строить из себя обиженную невинность! – скривился я. – Вела бы себя соответственно, никто бы тебя с бабой-ягой не сравнивал.

Выслушав описание нескольких экзотических технологий по созданию иллюзий на собственное тело и про усиленное влияние на окружающих некоторыми заклинаниями, я раздражённо махнул рукой:

– Хватит! Теперь давай переходи к рассказу о своих последних приключениях. Как всё началось, кто виноват и почему закончилось охотой на тебя в пустыне?

На последние вопросы девушка отвечала особенно осторожно. Пыталась всеми силами обойти некоторые неприятные для себя моменты, упустить интимные подробности и по возможности выставить себя всецело как невинную жертву, павшую под ударами коварной судьбы, пострадавшую от происков злобных недоброжелателей и завистников и просто чуть не умершую по причине фатального стечения непредвиденных обстоятельств.

Вроде нигде не врала, но очень, очень много недоговаривала. А я старался запоминать эти недоговорённости, чтобы разобраться с ними в будущем. Конечно, с допущением, если это будущее в наших отношениях ещё состоится. И конечно же, учитывая иные невероятные данные про истинную сущность сидящего передо мной игрока.

А история её приключений в Новой Византии оказалась занятной с любой точки зрения. При этом изобиловала большим количеством технических, возрастных подробностей и часто опиралась как на игровые законы самого Осколка, так и на законы родного мира данной особы. И началась она восемь лет назад, с момента приезда четырнадцатилетней Даниэллы Мэврут в Дарнаген, столицу виртуального мира.

Почему именно в таком возрасте? Да просто в более юное тело сияды правилами игры было запрещено перевоплощаться игроку любого возраста. Уж слишком натуральными были ощущения, ничем не отличающиеся от интимной близости в реале. Мало того, прежде чем уложиться в капсулу и выбрать класс персонажа и всё к нему полагающееся, игрок обязан был зарегистрироваться, обязательно доказывая своё совершеннолетие. Ибо тот, кому меньше шестнадцати лет, вообще не имел права посещать Новую Византию.

Сам же титул сияды обозначал не только дворянское происхождение, но и определённые способности в любовных приворотах, умениях очаровать и властвовать над мужчиной, доставлять ему наивысшее удовольствие при личных контактах. То есть, по земным понятиям, большинство обитателей Новой Византии считало сияд нимфами любви, куртизанками изысканного общения и гейшами великосветских развлечений. Игрок на этом поприще обучался ещё и магии, боевым искусствам, в обязательном порядке музыке и пению и проходил постоянно усложняющиеся курсы актёрского мастерства. То есть на выходе, в возрасте за двадцать, получалась этакая опаснейшая гремучая смесь, благодаря которой сияда считалась порой опасней иного высшего паладина-священника, знаменитого рыцаря-дуэлянта или офицера тайной государственной службы.

И только одна беда довлела над сиядами: если они умудрялись влюбляться в мужчину и при этом состояли с ним в интимной близости, то никакие защитные меры не помогали избежать беременности. А как только об этом становилось известно окружающим, женщину тут же сажали под строгий домашний арест и начинали отсчитываться последние дни её жизни. Потому что сразу после родов сияду торжественно, при огромном скоплении народа сжигали на костре. Уж какой садист-некромант или чокнутый разработчик придумал такие странные законы в виртуальном мире, никто толком не знал. Но закон прижился, стал неукоснительным и, как считалось, добавлял игре особой остроты, волнующего интереса, интриги, пикантности и непредсказуемости.

Да оно, по сути, что в этом особо ужасного? Ну, умер игрок на виртуальном костре, ну потерял свою прокачанную, развитую до магического совершенства забаву! Но сам-то при этом остался жить! Да и возможность остаётся вновь создать персонаж любой специализации, любого класса и любой профессии. Хоть повторно воплощайся в сияду. Хорошо хоть у них половую принадлежность запрещалось менять, да никто к этому и не стремился.

Вот и получилось, что шестнадцатилетняя девушка создала свой персонаж четырнадцатилетнего возраста, когда тот прибыл в столицу виртуального мира. Причём вышеупомянутая Даниэлла сразу отправлялась на учёбу в Первичную академию, где в среде таких же студиозов начала обучаться первые три года общим наукам, магии, актёрскому искусству, музыке и пению. При этом жила в студенческом городке, имела небольшие, поступающие от родителей, средства, зарабатывала сама и практически ни в чём себе (по меркам обеспеченного студента) не отказывала. Три года обучения в Первичной академии для неё пролетели как сплошной, непрекращающийся праздник. И она сама поражалась, как тогда умудрилась не забеременеть.

Даже рассказывая мне, сияда увлеклась, щёки её раскраснелись, глаза затуманились воспоминаниями, и… мне пришлось её грубо оборвать:

– Всё понятно: «…попрыгунья стрекоза, лето красное пропела!..» Давай дальше и ближе к теме. Куда ты покатилась после Первичной академии?

А вот дальше началась полоса несуразных случайностей, не совсем приятных собственных просчётов и частого вмешательства потусторонних сил или злого рока.

Вначале Даниэлла сделала ошибку, что не перешла во Вторичную академию, где за четыре года обучения могла получить высшую специализацию делопроизводителя и организатора престижных великосветских мероприятий. Причём список мероприятий выглядел вполне объёмным: от рыцарских турниров до проведения свадеб и даже коронации верховных князей провинций.

Но только во Вторичной строгости удесятерялись и требования преподавателей. Учиться становилось сложно, почти невыносимо, и девушка двинулась по пути наименьшего сопротивления, подалась на учёбу в храм весталок. Там меньше уповали на развитие интеллекта учениц, зато больше развивали их природные способности к обольщению, флирту и разжиганию страсти в партнёре. Но, несмотря на преподаваемые дисциплины, а возможно, и в пику им, в храме оказались невероятно жёсткими моральные нормы поведения. Учениц за малейшую отлучку в город без разрешения или за подмеченный флирт с посторонними парнями наказывали, заставляли выстаивать на коленях с кирпичами в вытянутых ладонях, а то и сажали в карцер на хлеб и воду. Только со временем пришло понимание, что так весталки закаляли дух учениц, а в особенности – дух сияд. Не делай они этого, вышедшие в свет выпускницы, дорвавшись до вседозволенности и разврата, очень быстро сгорали в пламени любовной, неосторожной интрижки и после родов попадали на костёр.

Но в первые два, а то и три года Даниэлла страшно мучилась ущемлением своей свободы и делала всё, чтобы вырваться из оков храма, добиться разрыва договора на ученичество и отправиться в свободное плавание по океанам бескрайних развлечений. Увы, договора составлялись так досконально и хитро, что расторгнуть их удавалось лишь единицам. Для этого нужны были колоссальные связи, солидные поручители и огромные средства. А всем этим приехавшая из дальней провинции баронета обзавестись за время учёбы в Первичной академии не озаботилась.

Вот и пришлось волей-неволей проучиться все четыре года при храме, а потом ещё и по обязательному распределению отправиться нести службу третьим советником по культуре одного из посольств какого-то задрипанного царства. То есть ещё по закону следовало отработать два года «куда пошлют». Всё, как в реальности. Хорошо хоть вообще из столицы в какую-нибудь глухомань не отправили.

А может, и не хорошо. Потому что именно в первые дни так называемой «работы» игровые локации всей Новой Византии, с прилегающими кусками иных королевств и диких земель, полных чудовищ, стали одним из Осколков здешней вселенной. Как это произошло и почему, никто до сих пор не знает, но факт оставался фактом: очень много игроков «зависло» там навсегда. Большинство, правда, не сильно этим заморачивались, думали, что так и надо для натурализации процесса. Они и возрождались сразу после смерти в месте привязки, и в бой кидались без оглядок на новые условия, и уровни свои взращивали вместе с умениями. Но…

Всё чаще и чаще в последнее время возрождаемых игроков закидывало невесть куда, и они с огромным трудом могли добраться до родного города, а то и до привычных локаций. А некоторые – так и не возвращались. Вот только тогда стало окончательно ясно, что игра стала Осколком, сместилась неизвестно куда и связи с родным миром не существует. Но это было гораздо позже, а к моменту начала работы Даниэллу тоже не слишком взволновал факт, что она перестала по обязательному для всех игроков режиму возвращаться домой.

Потому что ей представилась шикарная возможность использовать свои умения и как следует заработать при этом. У посла канувшего в Лету царства оказалось много злата, и никого, перед кем он должен за эти средства отчитываться. Вот знавший об этом первый секретарь посольства и собрался разжиться, ограбив своего непосредственного начальника. Но самому справиться не получалось, и он привлёк в сообщницы ту самую новенькую, третьего советника по культуре по одной только причине: молода и привлекательна. Да и зубки уже магические прорезались, обещавшие помочь на самых деликатных проблемах. Естественно, что никаких моральных колебаний или укоров совести женщина не испытывала. Ведь всё вокруг – это декорации, вымысел, игра, в которой любое продвижение к славе, богатству и силе – приветствуется и поощряется. Ну а для самых хитрых, сообразительных и везучих – заготовлены награды, льготы, магические отличия и легендарные вещи.

И вначале у заговорщиков получилось всё весьма удачно. Девице удалось втереться в доверие к любвеобильному послу, а первому секретарю посольства благополучно и до нитки своего патрона не только обокрасть, но и случайно убить. Она даже успела получить часть от полагающейся ей доли и уже прикидывала, какую недвижимость купить в пригороде столицы, как вдруг сообщника поймали жандармы разгневавшегося правителя, и всего через три дня после этого состоялась казнь на площади, где виновному отрубили голову.

Он тоже считался игроком и нисколько не унывал по поводу такого жестокого приговора, потому, наверное, и не выдал свою сообщницу. Только вот на место призыва, о котором он в своё время сообщил сияде по секрету, подельник так и не вернулся. То есть не возродился. А может, и возродился, но в другом месте? Однако в любом случае Даниэлла осталась без средств и достойной работы, потому что посольство распустили окончательно и бесповоротно.

Но при этом, да при существующих процессуальных казусах в трудовом законодательстве, сияда получила полную свободу и возможность работать в любом месте и по собственному выбору. Вот она и пустилась во все тяжкие, пытаясь сделать карьеру, присущую наиболее удачливым и решительным сиядам. Можно сказать, весьма и весьма в этом преуспела, потому что однажды на неё положил взгляд сам правитель. Но тут удача отвернулась от девушки окончательно. Жестокий, развращённый властью человек отвергал неуместные ухаживания или официальные приглашения прогуляться по парку. Его подручные попросту силком приволокли сияду во дворец, где она и стала жить в подпольном, скрываемом от всего мира гареме, как в тюрьме.

И мало того, что насилие приходилось терпеть от самого правителя, так ещё и его официальная супруга имела право входить в гарем и предаваться в нём любому разврату и самой изощрённой похоти. Такого надругательства Даниэлла над собой уже не вынесла и во время первого же уединения с супругой правителя убила её, переоделась в её одежды и сбежала из дворца. В Новой Византии разразилась беспрецедентная буря и пошли волны облав, обысков и притеснения всех свобод. Не искал виновницу злодейского убийства и грабительницу половины казны (именно столько под шум скандала правитель умудрился списать на беглянку!) только ленивый, слепой и безногий одновременно. И лишь благодаря чуду сияде удалось три месяца пересидеть в том самом скрытном месте, которое ей когда-то указал казнённый давно сообщник по первому делу.

Прошло три месяца, страсти улеглись, и Даниэлла решила убираться из Осколка. Путь был выбран сложный, зато известный: через мир Бронзовый Век, затем по пустыне-миру Бушующей Черепахи, и наконец – осмотреться в мире Дракулы. Если там не понравится, то двигаться дальше. Удалось уйти из столицы чисто, не оставляя следов. Но вот в государстве скифов её опознал по разосланному портрету один из соглядатаев на границе. Пришлось его убить, но при этом лишиться скрытности передвижения. За беглянкой организовали погоню, которая сумела её отсечь от правильной дороги, а потом и широкой загонной цепью загнать в тупик, образованный Багрянкой.

Когда вдруг неведомые люди предложили рискованную помощь, Даниэлла находилась в таком отчаянии, что собиралась броситься в реку из магмы, лишь бы не попасть в руки преследователей. Поэтому, ни секунды не раздумывая, бросилась к провисающей над жаром петле. Ну а когда после падения начала подниматься, то отчётливо рассмотрела возле себя валяющегося в пыли энпээсника и протягивающего руку рыцаря со сто тридцать вторым уровнем. Естественно, что как женщина в здравом рассудке, она сделал ставку на рыцаря. Вот и весь сказ.

То есть она не видела, кто я, из-за отсутствия надо мной нимба-определителя. Кстати, подобного она не наблюдала и над Александром, но интереснее всего, что совершенно не считывалась и сама. По поводу чего я и задал последний, как бы подводящий черту двойной вопрос:

– Какой у тебя уровень?

– Пятьдесят второй.

– Почему он не виден?

– А я сразу предпочла невидимость, ещё при выборе игрового персонажа. Кое-какие плюшки от системы теряются при этом, но в любом случае общая выгода несоизмерима с некоторыми небольшими неудобствами.

Не врала, да и ладно. Теперь я мог принять решение о её дальнейшей судьбе.

Глава 4

Нас стало четверо

Последнюю часть, а скорей всего и добрую половину истории слушали и Пятница с Чайревиком, вернувшиеся после исполнения моего последнего распоряжения. Иначе говоря, о приключениях нашей новой знакомой с момента окончания Первичной академии они знали всё. А вот о первой части с расспросами я повторяться не спешил. Не могу сказать, что сохранение данной детали бытия давало мне какие-то преимущества. Или делало сияду зависимой от меня. Но мне было интересно вообще, поведётся ли она на моё предложение, поймёт ли даваемые намёки и насколько сдержанно будет вести себя в будущем. Этакая проверка ей предстояла, испытательный срок. О чём я и стал вещать после окончания расспросов:

– Отправлять обратно сударыню Дарзлей я считаю неправильным. Она была вправе скрываться и бежать со своей родины, а преследование её продажными работорговцами – лишнее свидетельство правильности её поведения. Поэтому предлагаю принять Даниэллу Мэврут в нашу команду, как только она произнесёт ритуальную просьбу, адресованную лидеру. Никто не возражает? – Обычная практика, когда лидер интересуется мнением остальных о возможности принятия нового члена в пати. А так как последовавшее за тем молчание – это согласие, то я уже спросил девушку: – Произносишь ритуальную фразу?