Песня последнего скальда

Я поднялся наверх, тяжело ступая по размокшей рыжей глине и остановился за спинами воинов-северян. Здесь, на холме стоял каменный жертвенник Перуна, и сейчас двое жрецов в белых одеждах зачем-то пытались разжечь в нем огонь.

Хрёрек был уже здесь. Он стоял чуть впереди своей почетной стражи и зябко кутался плащ, пряча лицо в меховой воротник. Двое воинов поднесли ему низкую резную скамеечку, и конунг сел, плотнее запахнув полы плаща, и закашлялся в кулак – простыл, видно.

Его люди шли снизу, от воды, занимая северную окраину города. Когда их корабли только коснулись прибрежного песка, Хравн, один из щитоносцев Хрёрека, отнес знамя своего вождя на берег и водрузил его прямо напротив ворот крепости. Оно и теперь реяло там, громко хлопая на ветру.

Я посмотрел в другую сторону, туда, где над седыми холмами огненным цветком распустился кроваво-красный стяг Вадима и увидел роящихся вокруг шатров воинов в остроконечных кожаных шлемах. И тут же кто-то из викингов впереди меня сказал:

– Вадем-ярл не шутит. Но и Хрёрек тоже не шутит.

И тут я увидел Вадима. Он легко поднимался на холм впереди своих дружинников, и несколько фризов шли вместе с ним.

Жертвенник, на котором уже ярко пылал огонь, разбрасывая по ветру седую гриву дыма, разделял холм кап бы на две половины. По одну сторону сидел, сдвинув брови, грозный северный гость, а по другую встал Вадим со своими гирдманами. А слева и справа от холма замерли в напряженном ожидании два воинских стана, готовые по первому знаку своих вождей сойтись друг с другом в смертельном бою.

Несколько фризов столпились чуть в стороне от Вадима, все в доспехах и при оружии. Только взгляды их означали беспокойство – словно искали торговцы кого-то в толпе и никак не могли найти. И я знал, кого дожидались фризы и кого им не суждено было дождаться.

Колгрим, увидав меня, пошел навстречу, но, заметив за моей спиной Сбыславу, смутился и замер на месте.

– Где Орвар?– Глухо спросил он.

– Там, откуда не возвращаются.– Сказал я и отошел прочь.

Колгрим потоптался на месте, а потом подозвал своих, и я увидел, как они заговорили, тревожно оглядываясь по сторонам. Я отвернулся, но Колгрим снова окликнул меня. Он и другие фризы подошли ко мне и стали спрашивать об Орваре, а говорили они так громко, что и другие собравшиеся стали на нас оборачиваться. И даже Хрёрек, кажется, прислушался к нашему разговору.

А когда кто-то сказал про Орвара и Рагнарову усадьбу, конунг поднялся с места и сделал шаг в нашу сторону.

– Так вот кто учинил разбой минувшей ночью?– Воскликнул он.– Так это Орвар-фриз убил Харварда-ярла и его людей?!

Фризы молчали, положив руки на рукояти мечей.

– Где Орвар?!!

– Мертв,– Громко сказал я.

– Кто убил его?

– Я.

– Говоришь ли ты правду, Эрлинг-скальд?

– Пойди в старое капище в лесу близ Рагнаровой усадьбы, конунг, и посмотри на его труп, если воронье еще не расклевало его кости.

Хрёрек гневно поворотился к Вадиму, который слышал все до последнего слова.

– Твой человек по имени Орвар зарубил этой ночью Харварда из Конунгахеллы. – Проговорил он.– Не по твоему приказу он совершил это злодеяние.

Вадим повел плечом и сказал негромко:

– Орвар давно зло держал на Харварда. А о том, что случилось этой ночью, я не знаю.

– Можешь ли ты в том поклясться?

– Я пришел сюда, гость заморский, чтобы взять то, что принадлежит мне по праву. Я не вор и не разбойник, и пришел я сразиться с тобой в честном бою, а не жечь под покровом ночи чужие усадьбы. Фризы сожгли дом Рагнара, вот с фризов и спрашивай.

Так сказал Вадим, и я увидел, как после этих слов Колгрим выскользнул из толпы и проворно поспешил прочь. За ним по одному стали уходить и другие фризы.

Хрёрек в это время долго и пристально посмотрел на озеро, словно ждал чего-то, а потом обратился к Вадиму:

– Видишь, Вадем-ярл, ты и твои люди не хотите мира.

– Я пришел сюда не ради мира,– Сказал молодой князь.– Один из нас лишний на этой земле, потому что не бывало еще в одном городе два хозяйка.

– Твоя правда,– Усмехнулся Хрёрек.– Но тогда зачем же ты здесь? В этом городе уже есть хозяин.

– Я пришел взять свое.

– Напрасно. Не думаю, что здесь будут рады тому, кто приносит с собой меч войны. – Не ты ли сам несешь с собой войну?

– Я пришел сюда с миром.– Проговорил Хрёрек, плотнее запахнув на груди плащ,– Я не лил крови и не поджигал чужих домов.

– Эта земля моя. – Угрюмо произнес Вадим.

– Не спеши, Вадем-ярл. Боги сегодня не на твоей стороне.

Молодой князь огляделся. Фризов на холме уже не было, а вместо них позади него стояли Хрёрековы дружинники,

– Я не ведаю, что сотворили Орвар и его воины, и за их дела отвечать не намерен,– Сказал Вадим, спрятав рукоять меча в своей широкой ладони.– А нашу распрю мы решим, когда наши рати сойдутся в последнем бою. И пусть судьба великой Ладоги ляжет на острие боевого меча! Больше нам говорить с тобой не о чем.

Так он сказал и собрался уйти, но Хрёрековы воины загородили ему дорогу.

– Погоди, Вадем-ярл.– чуть насмешливо сказал Хрёрек.– Поговорить нам еще есть о чем.

Вадим обернулся и исподлобья взглянул на соперника.

– Чего ты хочешь?– Опросил он.– Поединка?

Кривая усмешка скользнула по губам морского конунга.

– Ну? – Вадим ждал.

Хрёрек усмехнулся, погладил ладонью усы, посмотрел зачем-то на затянутое пеленой тумана недалекое зеркала Нева-моря, а потом не торопясь вытащил меч и попробовал пальцем остро ли лезвие.

– Земля уже расступается под твоими ногами.– Негромко сказал он и вышел на середину, и его мягкие сапоги неслышно ступали по утоптанной глине. Так крадется рысь, беззвучно ступая по сухой листве пушистыми лапами.

– Боги еще не сказали своего последнего слова, гость.– Проговорил Вадим,– и если ты зовешь меня на поединок, так я готов. И я не берусь угадать, кто из нас уйдет живым с этого поля.

Он был уверен в своей победе, но я-то знал, на чьей стороне нынче была сила и на кого укажет валькирия концом своего сверкающего копья.

Хрёрек снова посмотрел в сторону озера, и легкая улыбка тронула его губы.

– До первой крови или до смерти? – По обычаю спросил он. Меч тускло взблеснул в руке Вадима, и все затаили дыхание.

– До смерти!

Хрёрек снова усмехнулся… и опустил меч.

И тут же двое викингов слева и справа ударили Вадима копьями под бока. Молодой князь не успел даже вздохнуть – только широко раскрыл рот, и я разглядел, как вдруг застыли его глаза.

И в тот же миг испуганно вскрикнули трубы и на реке показались длинные корабли. Это шли, на ходу убирая паруса, боевые драконы Атле и Снио.

Воины морского конунга разом схватились за оружие, плотным кольцом обступая пришедших с Вадимом гирдманов. Те, похоже, так и не успели ничего понять.

Снизу, с берега уже бежали люди, а вслед за ними быстрым шагом поднимались викинги. И с каждым мгновением их становилось все больше.

Я увидел Атле. На нем был красивый красный плащ поверх кожаного панциря, а на высоком шлеме раскачивался пучок перьев какой-то диковинной птицы.

Викинги обступали холм к острия их копий блестели в тусклых лучах укрытого тучами солнца. Окруженные Вадимовы воины бросали на землю оружие, а сбежавшиеся со всех сторон испуганные ладожане растерянно топтались на месте, не ведая что к чему.

Снио-ярл взбежал на холм вслед за своим братом.

– На колени, славянские псы!– Взревел он.– На колени!

И замахнулся на кого-то своей тяжелой палицей.

Хрёрек остановил его взмахом руки. Он вышел вперед, раздвинув своих, и не торопясь вложил меч в ножны.

Двое викингов подвели к нему Станимира. У воеводы отобрали оружие, но вид его был по-прежнему грозен.

– Ты разграбишь город? – Хмуро спросил он.

– Нет.– Коротко ответил Хрёрек.

– А эти? – Станимир кивнул в сторону возбужденно шевелившиеся вооруженных викингов.

– Это мои люди и они подчиняются мне. Воевода повел плечом – и ничего не добавил. Хрёрек огляделся и смело загнул навстречу толпе.

– Вот я, ваш князь!– Крикнул он громко, по-славянски,– Вы сами звали меня уберечь вас от войны. Войны не будет!

Люди долго молчали, и слышно было, как шевелился за их спинами страх, А потом послышались -голоса:

– Славьте Рюрика! Рюрик наш князь!

Хрёрек повернулся к своим и сказал громко:

– Крови не будет! Пусть воины идут к своим кораблям.

Сказав так, он медленно спустился с холма и пошел к крепости, и викинги черной лентой потянулись следок за ним. Обо мне морской вождь даже не вспомнил. А я смотрел ему вслед и думал, что нет мне разницы в том, как станут звать его теперь: Хрёрек-конунг или Рюрик-князь.

Я огляделся. Сбыславы рядом не было. Никого не было. Я стоял один на пустом холме, и только вороны, сердито крича, проносились над моей головой. Я напрасно ходил кругами по истоптанному множеством сапог полю – ни одной живой; души на своем пути я не встретил.

Я вышел к реке. Солнце, на миг показавшись из-за неподвижных туч, клонилось к закату. Белые облака, словно морская пена, виднелись на горизонте, и там, у самого края неба я увидел парус. И я понял – это уходила прочь от славянских берегов Орварова морская дружина.

Я сел на вывороченный из земли валун к долго смотрел с берега вниз, туда, где крутилась между серых камней мутная речная вода. Я не услышал, как сзади подошел Борислав и сел рядом.

Я вытащил из-за пояса Орварову секиру и покачал ее на ладонях, потом я разжал руки, и топор, кружась, полетел вниз, вспыхнув на мгновение, встретившись у самой воды с последним лучом солнца – словно прощался.

– Зачем? – Тронул меня за рукав отрок.

– Он мне уже не понадобится.– Отвечал я.

– Ты пойдешь в крепость? Хрёрек всех зовет на пир. Я покачал головой.

– Сбыслава там, в крепости. Я сам отвел ее. Видя, что я не трогаюсь с места, Борислав сказал:

– Напрасно ты не хочешь идти, Эрлинг-скальд. Нехорошо воину прятаться, когда вождь празднует победу.

– Я больше не буду воином.

– А кем ты будешь?

Я пожал плечами.

– Что ты еще умеешь делать?

– Петь,– Сказал я.

И тут я вспомнил свою так и не сложенную песню о Тригвальдовой дружине и хотел было сказать ее… Но потом я подумал, что ее все равно никто не поймет. И тогда я сказал другую песню, которую сложил тут же из вертевшихся в голове обрывков фраз. М было в этой песне все, что я хотел сказать…

…Теперь я уже стар и голова моя покрыта сединой, но я все так же иду из города в город, повторяя эти слова:

Я расскажу давнюю повесть.

Повесть о вражде и ненависти,

дружбе и предательстве,

в которой я по воле бессмертных богов

стал не только свидетелем,

но и участником.

И по сей день,

когда я касаюсь рукою струн,

звуки арфы пробуждают во мне забытое прошлое.

И вновь чувствую я ледяное дыхание смерти,

как в тот кровавый день,

когда многие, из тех, кого я знал,

ушли в Вальхаллу.

И слышу я нарастающий грозный гул битвы,

и воины падают на истоптанный ногами снег,

и ручьями льется кровь…

г. Луганск,

2000-2001 г.г.