Болото. Книга 1. Каталы

– Профессор, зачем вы рассказываете про катал, про манипуляции?

– Всё довольно просто. Дело в том, что я и являюсь самым настоящим каталой. Наберитесь терпения, послушайте ещё несколько минут и, пожалуйста, не перебивайте. Много лет назад, закончив мединститут, я поступил в интернатуру и постоянно ощущал голод, постоянно хотелось есть. Родители надрывались преподавателями в университете, тянули из себя последние жилы, много работали, однако их зарплат всё равно не хватало. К тому же, с нами жила старенькая бабушка и младшие сёстры. Однажды я понял: в этой стране, чтобы жить в достатке, надо родиться сынком члена ЦК КПСС, либо придумать маленький гешефт, проще говоря, бизнес. И я придумал! Кстати, Серёжа, как вы относитесь к евреям?

– Нормально отношусь. Помню, каждый день в течении десяти лет ходил в школу и только недавно узнал, что в нашем классе учились еврейский мальчик и две еврейские девочки. Мы как-то об этом никогда не задумывались. Ходили в одну школу, дружили, много времени проводили вместе.

– Ладно, вернёмся к моей биографии. Слушайте, что было дальше, это довольно интересно. Я быстро написал и защитил кандидатскую, это произошло через два года после окончания мединститута, потому как все пять лет, начиная с первого курса, занимался в научном студенческом обществе. За эти годы набралось много практического материала, который необходимо просто проанализировать и оформить в виде диссертации. Таким образом, в двадцать пять я стал кандидатом медицинских наук в области психиатрии, оставлен на кафедре в должности старшего преподавателя. Однако я не хотел заниматься со студентами и переквалифицировался в гематологию, перейдя на работу в одну из лабораторий при мединституте. Вот там открылась перспектива настоящей научной работы, а главное, появилась возможность ездить по стране на различные научные симпозиумы и съезды, которые проводились семь-восемь раз в году в различных уголках Советского Союза. Я не пропустил ни одной конференции, ни одного съезда. Чувствуете, куда я клоню? За два-три года такой деятельности, я побывал во всех крупных городах нашей необъятной родины. Теперь о бильярде. Его я любил всегда, начал играть с тринадцати, и к двадцати годам мне не было равных. Впрочем, в Томске никто не хотел играть со мной на деньги, ведь все знали мою технику. Появилась необходимость в оперативном просторе, другими словами, надо было гастролировать по всей стране, и такой шанс появился, когда я участвовал в научных конференциях и симпозиумах. Практически раз в два месяца, а то и чаще, я куда-нибудь отправлялся: то в Ленинград, то в Киев, то в Одессу, то ещё куда-нибудь. Первые два года научных командировок были потрачены на то, чтобы договориться с бильярдными маркерами в разных городах, в тех бильярдных, где шла игра на большие деньги; те соглашались сводить игру, за что получали пятьдесят процентов от выигрыша. Существовало, впрочем, одно жёсткое условие: в целях безопасности играть можно было только с тем, на кого укажет маркер-наводчик. Проигрывать, знаете ли, никто не любит, ну а люди, связанные с криминалом, тем более, победив такого соперника, можно запросто лишиться не только денег, но и жизни, поэтому приходилось строго следовать заданному правилу. За вечер подготовленной игры мы зарабатывали по 500—700 рублей каждый. Согласитесь, это хорошие деньги по тем временам, если учесть, что проезд, проживание и питание – всё это за счёт государства, в виде командировочных. Маркерам такая прибавка нравилась, если учесть, что их работа заключалась в том, чтобы подать знак в нужный момент, указав на очередную жертву. Ввиду огромной географии проведения научных симпозиумов, в данной бильярдной я мог появиться, в лучшем случае, через год-два, к тому же, меня никто не запоминал, поскольку я изображал серого, незаметного, жадного командировочного еврея. Человеческий порок, часто используемый мной, называется антисемитизм. Ненависть к евреям процветала в Союзе бурным махровым цветом.

Представьте следующую картину. В одну из бильярдных города Ленинграда невзначай заходит невзрачный интеллигент с ярко выраженным шнобелем, осторожно осматривается и плетётся в бар, якобы перекусить. В баре как бы случайный посетитель тихонечко ставит на стул потёртый портфель, будто в нём хрустальная ваза, и направляется к стойке. Бармен внимательно наблюдает за клиентом и, как бы между делом, спрашивает:

– В командировке в нашем городе или как?

– Я, знаете ли, на конференцию прибыл из Красноярска, ну, ещё на ЛОМО имеются некоторые дела, извините, – мямлит приезжий.

Теперь запомните, как выглядит наш интеллигент-еврей. Во-первых, внешний вид, так сказать, образ: обязательный атрибут – очки с толстыми линзами на носу. Один знакомый оптик сделал мне на заказ «шпионские» очки с толстыми стёклами, но без диоптрий, зато всем кажется, что я в них слепой, как крот. Во-вторых, одежда: в командировки, на симпозиумы я всегда беру старый неглаженый костюм с засаленными локтями и пузырями на коленках. Для ненормальной учёной братии подобный прикид выглядит вполне нормально, а у обычных людей такой внешний вид порождает только жалость. Еврей, как правило, вызывает неприятные мысли о жадности, экономности, неопрятности. Однако уверяю вас, жадность не имеет национальности и одинаково присуща большинству людей на этой грешной земле. Вот таков внешний вид, случайно зашедшего в бильярдную неприметного интеллигента еврейской национальности.

Пока наш научный сотрудник отхлёбывает дешёвый кофе, бармен ведёт скрытый допрос:

– А на ЛОМО у вас какие дела, если, конечно, не секрет?

Доверчивый интеллигент осторожно откусывает бутерброд и откровенно признаётся, что на Ленинградском оптико- механическом объединении ему поручено приобрести за наличные десяток особых линз для разрабатываемого новейшего лазера.

– По безналичному расчёту, знаете ли, это долго, все предоплату требуют, а так, заплатил и тут же забрал линзы. Новый лазер с перестройкой частоты, работающий на кристаллах с центрами окраски с поперечной накачкой – тема моей кандидатской диссертации, – отвечает интеллигент, поправив очки, при этом похлопывая по внутреннему карману потёртого пиджака, давая понять, что именно там находятся наличные, полученные в бухгалтерии Красноярского Университета.

Бармен понимающе кивает, хотя совершенно не в курсе, что такое лазер, тем более с поперечной накачкой;, слово «наличные» заводит его, заставляя продолжать допрос.

– Всё понял, вы и доклад делаете по этой теме?

– Уже сделал! Сегодня утром, позвольте заметить, произвёл фурор в вашем ЛГУ, – с гордостью заявляет интеллигент.

Так ни шатко, ни валко протекает беседа. Интеллигент запихивает в себя очередной бутерброд, а бармен продолжает вытягивать из него необходимую информацию. В итоге всем станет хорошо: бармен даст отмашку местным каталам, чтобы те по максимуму общипали пассажира, за что получит долю, они накажут жадного еврея, и только будущему кандидату наук станет ужасно плохо, поскольку из Ленинграда он уедет в одних трусах.

Такие мысли, или почти такие, крутились в голове бармена по прозвищу «Борман» – за умение без пыток выуживать из лохов ценные сведения. Но как заставить еврея подойти к бильярдному столу? Этот вопрос не давал бармену покоя. И вот в нужный момент тот, как бы невзначай, спрашивает:

– А вы бильярдом случайно не балуетесь?

– Играл, знаете ли, немного. Правда, сие случалось в далёкие студенческие годы. А у вас тут, наверное играют на деньги?

– Да какое там, так ребята гоняют шары по пятёрочке, по десяточке. По взрослому мало кто играет.

Всё, ловушка захлопнулась. Интеллигент рассчитался за кофе и бутерброды, намеренно продемонстрировав бармену туго набитый бумажник. У «Бормана» от такого денежного натюрморта аж в горле пересохло и сердце учащённо забилось.

Не сомневайтесь, через две минуты вся бильярдная уже в курсе о деньгах и о лохе-еврее, который раньше немного играл в бильярд.

Еврей тоскливо оглянулся на бильярдные столы, намереваясь встать и уйти, однако к нему подрулил приятной наружности товарищ и спокойно предложил:

– Может, сыграем партийку-другую?

«Научный сотрудник» на секунду задумался, что-то быстро посчитал в уме, как бы между прочим взглянул на маркера, чесавшего затылок – знак, что с этим можно играть, вздохнул и вымолвил:

– Часок у меня имеется. Пожалуй, давайте.

Да, чуть не забыл рассказать про кий. Запомните, никаких индивидуальных разборных киев. Профессионал при необходимости может запросто и шваброй шары забивать. Поэтому в течение этого года учитесь играть различными киями: длинными, короткими, кривыми, сломанными, перемотанными изолентой, с раздолбанными наклейками, в общем, любыми. Рассказываю вам это, а сам до конца ещё не уверен, хотите ли вы зарабатывать хорошие деньги подобным образом?

Я внимательно поглядел на Учителя, секунду подумал и кивнул в знак согласия.

– Раз так, продолжим постигать хитрые премудрости игры на деньги. Слушайте и запоминайте то, что сейчас изложу. Всегда изображайте из себя тёмную лошадку: никаких сложных крученых ударов, клапштосов, откатов, карамболей, абриколей. Запомните, категорически нельзя забивать три и более шара подряд. С кем бы вы ни играли, первую партию обязательно необходимо проиграть. Это своеобразная замануха. Вторую партию, по обстоятельствам, можно тоже уступить или выиграть с перевесом в один шар, залетевший как бы дураком. Необходимо убедить соперника, что он может победить, причём легко, не особо напрягаясь. Третью партию надо обязательно выигрывать, потому как это контра, при этом необходимо резко и в нужный момент повысить ставки. Впрочем, одолеть партнёра надо с минимальным преимуществом. Делайте досадные случайные осечки, помогающие сопернику забивать шары, тем не менее, не отпускайте его далеко вперёд. Ошибки должны выглядеть естественно: не стоит переигрывать и заламывать руки. После проигрыша в третьей партии он обязательно захочет взять реванш, поэтому необходимо задрать ставки.

В четвёртой партии можно опять включить дурочку и одержать победу в последнем шаре, а лучше пойти ва-банк, предложив сопернику, что если партия окажется сухая – 8:0, то победитель получает в десять раз больше ставки. Он ни за что не поверит, что вы сможете выиграть всухую, и обязательно согласится, вот в этом случае можно раскрыться и собрать партию с кия.

Самое главное, учитесь играть так, чтобы залетали как бы дураки, а партнёр в этом ни грамма не сомневался бы. Следующие занятия мы посвятим именно такой технике. Тут много нюансов. С завтрашнего дня забудьте классический упор, которым вы до сих пор пользовались, а просто кладите руку на стол; можно ставить кулак или ладонь на ребро, и с этого упора играть. Это не совсем удобно, впрочем, со временем можно привыкнуть. Кстати, именно так ставил руку знаменитый в прошлом Заика. Все кругом смеялись над его упором – ладонь ребром на столе, – и не воспринимали всерьёз, наивно расслаблялись и почти всегда проигрывали.

Теперь касательно стойки. Заика забивал шары из почти вертикального положения, не ложился на стол при каждом ударе, как это делает большинство современных бильярдистов. Именно такую «неправильную» стойку необходимо освоить. В общем, Серёжа, работы много, с завтрашнего дня приступаем, – закончил Кеглевич.

– У меня один вопрос, который хотел задать в самом начале.

– Внимательно вас слушаю, – Лев Давидович взглянул на меня с улыбкой и, наверное, догадался, о чём хочу спросить.

– Я не знаю, куда поступать. В школе мне всегда нравилась биология и физика, ну ещё литература. Может, в мединститут, но там, говорят, конкурс двенадцать человек на место. Короче говоря, я в замешательстве. Что посоветуете?

– Подавайте документы в мединститут, а за вступительные экзамены не волнуйтесь, помогу.

Проникшись отеческой заботой, я сразу успокоился. Моё будущее начинало понемногу вырисовываться, тем более, я оказался в руках опытного наставника и друга.

ПАРАГРАФ 3. СПОРТИВНЫЙ БИЛЬЯРД

Возвращаемся из прошлого. Если не забыли, я даю интервью телеканалу ТВ-2, в котором ушлый молодой корреспондент от спортивной редакции задаёт мне разные неудобные вопросы.

– Сергей Александрович, ответьте, пожалуйста, какое у вас спортивное звание в бильярде и за что его получили?

– Кандидат в мастера спорта. Звание присвоено мне в 1994-м году, в возрасте 37 лет, получено после того, как выиграл первенство Томской области по «американке», и в том же году занял третье место на кубке Сибири.

Корреспондент снова заглянул в блокнот и решился на каверзный, по его мнению, вопрос:

– Сергей Александрович, уровень вашей игры вполне тянет на звание заслуженного мастера спорта. Вам не обидно?

Сдерживая нахлынувшие эмоции, я ответил предельно спокойно:

– Обидно другое: русский бильярд находится в застойном состоянии и стоит на голове, а не на ногах. Спортивные звания, по моему глубокому убеждению – это всего лишь бильярдные понты, зачем-то необходимые молодым бильярдистам. Может быть, регалии повышают их самооценку в собственных глазах и увеличивают значимость в глазах многочисленных лохов, которых эти мастера спорта всех категорий, вплоть до ЗМС, разводят в перерывах между официальными соревнованиями. Согласитесь, чисто психологически богатому снобу приятнее проиграть деньги заслуженному мастеру спорта или мастеру спорта международного класса, чем просто игроку без званий, это тешит его больное самолюбие. Для того, что бы лохи, как мухи на мёд, слетались на так называемые коммерческие турниры, и необходимы высшие спортивные звания. Другой веской причины не нахожу. Что касается несовершеннолетних игроков, так называемого «детского сада», нагло ринувшихся во взрослый бильярд, это вопрос к тренерам детей и к родителям маленьких бильярдных рабов. Уверен, дети до шестнадцати обязаны проводить свой чемпионат, юноши и девушки до восемнадцати должны состязаться между собой, а дальше – взрослая лига. Такой закон необходим для всех, без каких-либо исключений.

– Весьма откровенное заявление, – молвил несколько удивлённый корреспондент. – Хотелось бы вернуться к первоначальному вопросу. Сергей Александрович, почему вы всего лишь кандидат в мастера спорта?

– Если вы настаиваете, отвечу, однако мои слова будут весьма неприятны некоторым игрокам и чиновникам Федерации бильярдного спорта России. Играл я в основном в коммерческих турнирах, иногда криминальных, полуподпольных, и никогда не делился выигрышем с чиновниками. Скорее всего, вы не в курсе, тогда я поясню. Чтобы участвовать в каком-либо турнире, необходимо получить разрешение местной федерации или ФБСР. Приходит игрок в федерацию за разрешением, а ему открытым текстом говорят: «Хорошо, участвуй, только половину выигрыша принесёшь сюда, а если нет, организуем тебе красный свет на всех направлениях». Большинство от безнадёги делились выигрышем, некоторые просто не играли. Такие, как я, а нас было меньшинство, участвовали в любых турнирах, не делясь выигрышем. За такое своеволие Федерация перекрывала мне кислород: на чемпионаты мира и Европы не допускали, в сборную не включали, звания занижали, в общем, опускали под плинтус. Поэтому я пожизненный кандидат в мастера спорта. Знаю мастеров спорта международного класса, даже одного заслуженного мастера спорта, которые до сих пор вылизывают все места чиновникам. Эти слова, вы, скорее всего, вырежете!

– Сергей Александрович, давайте плавно перейдём к теме о коммерческой игре. Вопрос: зачем русскому бильярду нужна так называемая коммерция?

Немного подумав, я ответил:

– Смотря что вы понимаете под коммерцией. Когда любой приходит с улицы, отдаёт сто долларов – взнос, и играет в турнире, это одно. Ежели два сильных бильярдиста или несколько игроков устраивают подпольный турнир с тотализатором, это уже другая коммерция. Спортсмены приезжают на чемпионат мира: днём играют официальные встречи, а по ночам катают всех желающих, это уже третья коммерция. И четвёртый вид коммерции: спортсмен, абсолютно не скрываясь, участвует в официальных чемпионатах всех уровней, одновременно шныряет по клубам и чешет всех желающих, то это уже совсем другая коммерция.

Как ни крути, подобная деятельность выгодна всем: организаторы специально держат призовые фонды спортивных турниров на предельно низком уровне, вынуждая бильярдистов заниматься бизнесом, от которого те отстёгивают чиновникам мзду. Существует постоянное недовольство, тем не менее, чтобы хоть как-то выжить, играют и жульничают. Спонсоры платят копейки, однако получают халявную рекламу по полной программе, и пошло – поехало. Круг замкнулся. Поэтому коммерция в русском бильярде бессмертна, как мафия. Так будет продолжаться довольно долго, пока каждый не решит для себя, кто он – спортсмен или катала, любитель или профессионал? Вот такой откровенный ответ на ваш вопрос, – еле-еле сдерживая эмоции, ответил я.

Корреспондент, немного подумав, спросил:

– Если, по вашим словам, всё так плохо, почему же тогда популярность бильярда растёт, тысячи, а может и сотни тысяч детей занимаются в специализированных школах?

– Вопрос, конечно, интересный. Без сомнения, у подавляющего большинства нет полной информации о состоянии дел в русском бильярде. Руководители ФБСР выдают сладенькие интервью продажным журналюгам, а хороших специалистов, болеющих душой за будущее бильярда, шельмуют, оплёвывают и обзывают интриганами. Папы и мамы будущих чемпионов удивились бы, узнав, что их детей ожидает роль циничных катал. Вы правы, бильярд в России на подъёме, тем не менее, он неуклонно превращается в модный и элитный вид спорта, ведь отдавать ребёнка в бильярдную школу дорого и совершенно не по карману обычному обывателю. Думаю, через несколько лет в этих школах останутся отпрыски состоятельных родителей, а бильярдные клубы, появляющиеся десятками тысяч по всей стране, ожидает неминуемый упадок, поскольку скоро подобных заведений станет гораздо больше, чем людей, желающих в них ходить, – с грустным выражением закончил я.

ЧАСТЬ 2. КАТАЛЫ

ПАРАГРАФ 1. ПЕРВЫЕ ГАСТРОЛИ

Без особых проблем я поступил в мединститут на лечебный факультет, по наставлению Кеглевича записался в научный студенческий кружок при НИИ гематологии. Два-три раза в неделю, наведываясь в бильярдную Дома Учёных, познавал премудрости игры. Всё шло своим чередом, однако постоянно не хватало денег на пятничную игру, поэтому я устроился ночным сторожем в студенческую столовую. Сие оказалось весьма кстати, и не только в финансовом плане; работа сторожа начиналась в девять вечера и заключалась в разгрузке двух десятков ящиков с молоком, двух-трёх фляг со сметаной и свежим творогом. Машина прибывала в час-два ночи, поэтому было много времени, чтобы я мог читать конспекты и готовиться к семинарам. Режим – две ночи работать, две отдыхать, меня вполне устраивал, тем более столовая находилась в центре, на одном пятачке с моим домом, мединститутом и бильярдной, и за это платили 120 рублей, неплохие деньги для студента, живущего на всём готовом. По пятницам в столовой, как правило, играли студенческие свадьбы, проходили проводы на пенсию, какие-то другие мероприятия: значит можно являться на службу к 12-ти ночи, а до этого спокойно играть в бильярд.

Втянувшись в новый ритм жизни, я не заметил, как пролетел год. Летнюю сессию сдал досрочно и в середине июня был переведён на второй курс. Впереди ожидалось бурное лето и долгожданные гастроли. В конце июня под Москвой в небольшом научном городке Менделеево открывался очередной симпозиум по гематологии. Недолго думая, Лев Давидович накатал доклад, в авторы поставил мою фамилию, отправил его в оргкомитет и через неделю получил приглашение на двух авторов.

Преступная группа в составе Льва Давидовича и двадцатилетнего начинающего каталы готовилась впервые отправиться на гастроли за счёт мединститута. С напарником в столовой я договорился на недельную подмену, командировочные получены, чемоданы упакованы и, взяв билеты на 27-е июня, мы вылетели в столицу.

Аэропорт «Домодедово» показался огромным городом с эскалаторами, многочисленными магазинами и залами ожидания. В Москве я был в первый раз. Голова шла кругом. Если бы не Кеглевич, точно заблудился бы. В аэропорту сели в пригородный автобус и двинулись в небольшой городок Менделеево. Ехали долго и нудно, в полудрёме.

Подмосковный посёлок похож на Новосибирский академгородок, затерявшийся в сосновой роще: такие же корпуса, жилые дома, тропинки. Чудесное место для отдыха и прогулок. Номера в гостинице заранее забронированы, посему наше заселение прошло быстро и буднично. Конференция открывалась только через день, следовательно, мы имели некоторое время для акклиматизации. Нас поселили в большой двухместный номер: спальную занял профессор, а я устроился на огромном диване в гостиной.

Пока всё шло лучше некуда. Кеглевич тут же созвонился с прикормленными маклерами, мы не спеша прогулялись до ресторана, вкусно пообедали, вернувшись в номер, ещё раз обсудили сценарий, так сказать, стратегию поведения назавтра и вышли подышать Подмосковьем. В отличие от загазованной Москвы воздух здесь ощущался по настоящему свежим, головокружительным, с запахом сосен, аллеи пусты, в этот час учёные-химики – основное население Менделеева – ещё ставили опыты в лабораториях, ведь для них сегодня будний день. Вечером посмотрели программу «Время» и, уставшие от впечатлений, завалились спать.

С утра надвигались напряжённые будни. Лев Давидович, переодевшись в пижаму, храпел вовсю, а я долго не мог уснуть, ворочался, лежал с открытыми глазами, размышлял о предстоящей игре.

Утром следующего дня мы уже тряслись в полупустом автобусе по направлению к Москве, слева остался молодёжный Зеленоград, справа промелькнула какая-то деревенька. Всё катилось по намеченному плану. После полудня мы остановились на небольшой улочке старого Арбата, где в подвале одного из домов прятался полуподпольный бильярдный клуб.

– Днём народу в бильярдной обычно не много, обыгрывай всех, однако не забывай следить за маркером, если тот чешет репу, то это твой клиент, если же нет, не начинай вообще или быстренько сливай игру, – отдавал последние распоряжения Кеглевич. – На всё про всё тебе два часа, ровно в пять мой выход. Не увлекайся и поглядывай на часы.

В предстоящем спектакле мне отводилась роль молодого, дерзкого и наглого денди, у которого папа то ли посол в Англии, то ли какая-то шишка в министерстве иностранных дел, в общем, я типичный представитель золотой молодёжи. Прикид соответствующий – модные потёртые штаны фирмы «Супер Райфл» и джинсовая куртка «Ренглер», на ногах кроссовки «Адидас».

Лев Давидович, не доходя двух домов до заветного поворота, свернул в магазин, а я твёрдой походкой направился к своему дебюту. Спустившись по лестнице, продефилировал мимо бильярдных столов и вальяжно устроился на высоком стуле у стойки бара.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.