Двойной захват

– Значит, вот как… – Редин выпил тоже, – мы еще поговорим об этом. Совсем скоро.

«Хватит, – почувствовал Сергей, – надо брать тайм-аут. Что-то должно быть у него еще, чтобы диктовать условия, разговаривать с позиции силы. Или прессинг чересчур жесткий. Тогда надо выходить на организаторов этого прессинга. А что им предъявить? Пусто в рукаве!» Плохо, что Редин пока не знал, что это и где его взять. Прямо царевна-лягушка какая-то: пойди туда, не знаю, куда; принеси то, не знаю что! Или это царь-батюшка так говорил? Что ж, успокоим Леху, опять же, насущными проблемами. Забот-то полон рот. А сами – в засаду!

– Вернемся к нашим баранам. Ты тут всю организацию перегрузочных работ годкам на откупа отдал. Я, как помощник командира, хотя и нештатный, займусь организацией работы смен; а ты отдай распоряжение, чтобы ни малейших задержек с КЗМ, ватниками, сапогами не было, чтобы людей из состава смен без моего личного разрешения никуда не задействовали. Вахты корабельные я откорректирую. На кране будут пока вдвоем управляться: мичман Витя Попов и старшина Фирсов.

Ты, Леха, сам-то когда последний раз в зону наведывался? Что, должность и живот уже не позволяют? Как тебе тогда вышестоящее начальство такую ответственную работу могло доверить?! В общем, после обеда в зоне и на барже надо разгрузку приостановить… – увидев недовольный жест Сердюка, Редин продолжал твердо, не давая себя перебить, – …и объявить аврал! Всех на дезактивацию бросить, а потом – большая приборка по всем заведованиям. А в восемнадцать часов я с боцманом и Дроновым все лично проверю. Тебе доложу, кого еще на пару часов оставить надо. Ты согласен, начальник, с таким раскладом?

– Ну вот, Серега, я же знал, что именно тебя мне не хватает, – примирительно забасил Сердюк, – работы у меня, веришь – невпроворот, а положиться не на кого. Генка с Женечкой? Тьфу! Нет, они, конечно, все сделают, но не могу же я сам обо всем беспокоиться. Ты от моего имени все приказы отдавай. А поговорим мы еще обязательно. Все нормально будет!

Вот в этом-то как раз Сергей очень сомневался. Но и он даже отдаленно пока не представлял себе всех масштабов этой ненормальности.

Глава 3

Версия, которую начальник мастерской предложил Сергею о ледокольном происхождении таинственной зоны, была вполне добротная и правдоподобная. Просто Редин в запале пошел в чисто психологическую атаку и, не рассматривая никаких аргументов, с ходу отверг привлекательную идею. Впрочем, расчет у Сергея был, но лежал он не в области технических возможностей подобной перегрузки и утилизации, а, опять же, в сфере психологической.

Если Сердюк всему личному составу рассказал о новой сверхсекретной подводной лодке, а в первой же беседе с Сергеем выдвинул вторую версию, то последняя, как правило, тоже оказывалась ложью, используемой, чтобы прикрыть первую. Такими же окажутся и третий, и четвертый варианты. Настаивать бесполезно.

Интересно другое: знал ли Алексей истину или предпочитал пережевывать то, чем его кормили со стороны. И что это за сторона? Еще несколько лет назад Сергей с уверенностью мог бы сказать, что подобное возможно провернуть лишь на очень высоком уровне. А теперь, пожалуй, склонялся к тому, что среднее звено – где-то на уровне Технического управления флота – вполне могло бы само все организовать, пользуясь практически полной вседозволенностью, бесконтрольностью и безнаказанностью. Но все равно, контакт с Управлением по ядерной безопасности в Москве обязателен. И конечно, должна быть соответствующая «крыша». По логике выходило, что «крыша» не могла быть ниже правительственного уровня. Кроме того, и это весьма настораживало, какое же сколько-нибудь значимое событие в нашей стране происходило без ведома, контроля, вмешательства или прямого руководства «соответствующих органов»?

Так, пожалуй, с направляющей силой определились, исполнители – налицо, теперь полицейский вопрос: кому это надо? А зачем здесь находится эта объединенновражеская экспертно-наблюдательно-зеленая комиссия? Значит, будем знакомиться!

И тут Сергей поймал себя на мысли здравой и практичной: а на хрена тебе-то это нужно, сыщик доморощенный? Сергей Пуаро и Шерлок Редин! Мистер Марпл! Делай свою работу, как будто ничего не случилось и не пытайся затевать всякие «игры патриотов». Расхожая в свое время фраза из кинофильма «Белое солнце пустыни»: «…за державу обидно!» давно утратила свою актуальность. А о самом Верещагине, произносившем ее, можно сказать словами другого известного героя: «Он плохо кончил!»

Ему же выпал случай изменить свою судьбу. Стоп! Здесь концы с концами не сходятся: почему кто-то станет прилагать определенные усилия, устраивая судьбу какого-то капитана-лейтенанта, и неминуемо раскрывая себя, если уже понятно, что их хотят использовать втемную? Хотя, его перевод на новое место службы не так и трудно организовать. Захотят ли они это делать? Опять «они»!

«Мне бы парочку конкретных фамилий», – подумал Сергей.

Но при любом раскладе без козырей на руках не выиграть. Где ж их взять, коль при раздаче не досталось? Ответ напрашивался один: сделать самому! Хочешь чего-нибудь добиться, сделай так, чтобы от тебя зависели. От твоих поступков или бездействия, разговоров или молчания.

Логика была железной, и Сергей похвалил себя. Выходит, недаром еще с детства его любимым коньком была классическая детективная литература. Он знал, что ему нужно сейчас делать. И был уверен, что Иван Дронов не подведет. Сергей посмотрел на часы: минут через сорок должен был закончиться часовой послеобеденный отдых и начаться большая приборка.

Надо было торопиться.

После построения и развода на приборку личного состава Сергей вместе с Женькой поднялся в каюту. Там Гена Марков явно нуждался в неотложной наркологической помощи. А вместо этого был вынужден, уныло сидя на койке, выслушивать разнос начальника мастерской. Впрочем, Генкин мозг установил в его голове автоматический «алкогольный» барьер, сквозь который в сознание не проникали никакие звуки, кроме некоторых контрольных фраз и слов. Например: шило, стакан, принять по пять капель, наливай…

Поскольку в грозных речах Сердюка таких контролек не было, Генкин мозг находился в полнейшей отключке, что не мешало голове самостоятельно кивать в такт неизвестно чему, а телу принять позу, которую, при известной доле воображения, можно было охарактеризовать, как раскаяние.

– Товарищ капитан третьего ранга, – голос Сергея был абсолютно серьезен, – разрешите доложить? Капитан-лейтенант Марков на наших глазах был отравлен точечным выбросом вредных элементов из водопроводного крана при послеобеденной чистке зубов! Высказанное лейтенантом Гоголем предположение, что на водокачку прорвался враг, полностью подтвердилось. В результате совместных усилий враг был уничтожен, но пораженный боец Марков нуждается в дополнительной внутренней дезактивации. Вы желаете лично присутствовать или просто снабдите нас расходным материалом?

– Ну вас в баню! – Алексей обернулся уже от порога, – своего, что ли, нет?

– Ваше слаще! – хором выкрикнули оба офицера, а Генка задумчиво икнул и посмотрел на начальника печально-героическими глазами мученика Святой инквизиции.

– Леша, я обещаю, что через час этот конь педальный будет с блеском руководить приборкой на верхней палубе зоны строгого режима.

– Ладно, Евгений, зайди ко мне с тарой. Не вздумай только канистру брать!

Дальше все заскользило по накатанной колее. Редин добился, чтобы все офицеры и мичманы руководили приборкой на своих объектах. Матросы, чувствуя постоянный контроль, не давили сачка. Даже Генка сверкал из зоны улыбкой и вместе с командами распространял вокруг аромат свежепринятых благовоний. Сергей посоветовал начальнику мастерской за усердие и старательность дать всему личному составу после ужина свободное время, чтобы как следует отдохнуть, помыться в душе, посмотреть видак. Для этого в поселок за новыми видеокассетами отправили Дронова и молодого матроса: пусть еще в магазин заглянут, чего-нибудь вкусненького к чаю купят. Кроме этого, было у Ивана еще одно, главное для Сергея задание. Первую половину его, самую трудную, они уже провернули на корабле. Теперь дело было только за главным старшиной.

Встречая вернувшихся из поселка матросов, Сергей уже издалека разглядел довольное выражение Иванова лица и вздохнул с облегчением. Все сработало. Будут теперь козыри!

Увлекшись воплощением в жизнь собственных планов, Редин, как всякий дилетант, не принял в расчет ответных действий противной стороны. Он просто не ожидал их: козыри-то добыты им только что, лежат в каюте в сейфе. Никому даже предъявлены не были. Сергей резонно решил подождать с этим до завтра. Но где-то зашевелились уже сегодня. И толчок к этому дал друг Алешка.

Из телефонного разговора, состоявшегося поздно вечером того же дня между начальником мастерской специального перегрузочного корабля в Ханта-губе и квартирой заместителя начальника Технического управления по ядерной безопасности в поселке Роста:

– …Да какого черта ты вообще допустил этого Редина работами руководить?! Бардак там у тебя, ситуацию не контролируешь! Ладно, не будем показывать своего внимания к его любопытству. Пусть работает наравне со всеми. А я подошлю с утречка своего офицера с проверкой подготовленности всех начальников смен. Он твоему герою матку вывернет. Большой специалист! Будет у того своих забот выше крыши. Обо всем другом позабудет. В принципе-то все по плану идет. Заявки свои завтра в технический отдел надиктуешь по телефону, а подвезешь на днях отпечатанные вместе с остальными. Все получишь! Отбой.

Поводов для беспокойства капитан первого ранга не увидел. «А с этим-то каплеем любой дурак из моих помощников справится», – и удовлетворенный принятым решением, он отправился спать.

Вечер на корабле заканчивался удивительно чинно и благопристойно для всех категорий личного состава.

С утра пораньше механик – капитан третьего ранга Шатурин Олег Николаевич – доложил начальнику мастерской, что дизеля в его заведовании неисправны, и обеспечить корабль электроэнергией на переходе морем не смогут. Дослужившись до старшего офицера, он остался в душе и в делах лейтенантом, избегающим любой ответственности и панически боящимся вышестоящих начальников. Шатурин и здесь лишь прикрывал свою задницу: написал рапорт, подал по команде, – и крутитесь, начальники.

Пришлось Алексею целый час обзванивать всякие механические службы, чтобы прислали гражданских специалистов-ремонтников. Поручить это самому Олегу Николаевичу все равно, что в толчок команды выкрикивать – эффект одинаковый. А избавиться от такого командира БЧ-5 Сердюк никак не мог: тот практически не пил водки, не прогуливал, по семейной и женской линиям все в полном порядке, то есть ничего. И в службе, и в работе таким же был, то есть никаким.

Военная бюрократическая машина, сломавшая столько перспективных судеб, против таких была бессильна. Не сдерживаясь и уже не стесняясь, не соблюдая никакой субординации, начальник мастерской в лицо поносил Николаича при младших офицерах и даже мичманах, давая в этом выход своему раздражению. Шатурин все воспринимал спокойно, не спорил и оставался таким, каков есть.

А затем на борт прибыл проверяющий офицер – капитан второго ранга из штаба флота. О чем-то переговорив в каюте с начальником мастерской, он собрал в кают-компании начальников рабочих смен и приступил к методичной проверке. Нужно было представить планы занятий по специальности и отработок по борьбе за живучесть, служебные карточки личного состава и книжки «Боевой номер», личные перспективные планы и конспекты по воспитательной работе… Один только перечень занимал целый печатный лист. Марков и Гоголь крутились, как черти на сковородке.

Сергей на это посещение сначала вообще никак не реагировал: он просто продолжал спать в своей каюте, имея впереди еще законные сутки отпуска. Разбудил его посыльный из рубки дежурного по кораблю:

– Товарищ капитан-лейтенант! Вас в кают-компанию приглашают. Там проверяющий приехал. Он уже у нас в рубке все перевернул, дежурного снял. Сейчас Маркова с Гоголем вызвал, вот вас ждут.

– Передай, что Редин находится в очередном отпуске. Все!

Через три минуты зазвонил телефон. К этому времени Сергей окончательно проснулся и перебрался с сигаретой в кресло.

– Послушай, Серега, – бас Алексея был доверительным, озабоченным и очень убедительным, – там без тебя этот пес мальчиков на портянки порвет.

– А ты-то что же от своих прямых обязанностей устранился? Знаешь ведь прекрасно, как все делается. – Сергею совсем не хотелось прерывать свой отдых.

– Да этот придурок штабной затребовал и от меня кучу документации на работы: журналы, формуляры. А ведь только начали! Они у меня не заполнены. Вот сейчас царапаю быстренько, кое-как…

Эту черту характера шефа-Лехи Сергей знал прекрасно: страшнее названия, чем ведение какой угодно документации, для него придумать было невозможно. Не то, что к началу работ, а и по их окончанию во всех журналах-формулярах Сердюка и конь не валялся.

Алексей продолжал бубнить что-то в трубку, но Редин не слушал. Опять полная неувязка получается: только что ему все уши прожужжали о заинтересованности штаба в операции, «зеленую улицу», «элитное снабжение», вся власть у начальника мастерской… И этот же штаб посылает злого дядю-инспектора людей от дела отрывать да говна побольше накопать.

«А ты, Леха, оказывается еще больший дилетант, чем я».

Неясностей и неопределенностей Сергей очень не любил. Значит, придется самому разбираться на месте.

– Успокойся, сейчас оденусь и спущусь. Мальчикам нашим, между прочим, встряска очень полезна будет, они ведь под твоим крылышком, с тебя же беря пример, положили с прибором на всю писанину вообще. А законы-то естественные никто не отменял: больше бумаги – чище жопа! Ладно, проехали. – Сергей начал одеваться.

Всегда, в случаях подобных проверок, начальник мастерской выступал, как своеобразный щит, принимая весь огонь на себя. Часто просто забалтывая ответственного гостя в своей каюте, незаметно переходя от бумажной рутины и прикладной специализации к дегустации блюд предстоящего обеда и качества поставляемого для работ расходного материала, то есть спирта. Больше гость из каюты начальника мастерской не выходил до вечера, когда его, вместе с образцами проб для дальнейшей домашней дегустации, с почетом провожали по трапу. Иногда инспектор не покидал корабль до утра.

И вдруг такое равнодушие, да еще в вопросе, являвшемся любимым коньком Лехи, его «сольным выходом на бис», неизменно заканчивавшимся его полной триумфальной победой. Нестыковочка. В отмазку шефа с запущенной документацией не поверил бы и юный лейтенант: наоборот, в таком случае появлялся двойной стимул для задушевной «каютной беседы». Значит, Алексей знал о миссии проверяющего и, мало того, сам указал направление главного удара – капитан-лейтенант Редин. Иначе зачем бы он так настойчиво добивался личного присутствия Сергея на аутодафе. Так, шустрый Алешка, оперативно сработано. Не иначе, как вчера вечером по телефону заказ произведен.

Обычные пути уклонения и отхода со стороны проверяемых были в данном случае неприемлемы – это был не вообще проверяющий, а конкретный пугало-чистильщик по Серегину душу. Открытый конфликт хоть и ничем особенным Сергею не грозил – так и так в ссылке – но очень насторожил бы пославших этого инспектора и вынудил их на более серьезные меры.

Был, правда, еще один очень специфический вариант. В штабе флота о практической стороне перегрузочных работ никто не имел ни малейшего представления, а уж о расположении и предназначении служебных помещений на спецкорабле и подавно. На этом строился весь расчет.

«Ох, капдва, теперь я тебе не завидую. И у нас на борту, и потом, перед ясными очами тебя пославших», – с этой мыслью Редин переступил комингс кают-компании.

– Что, капитан, особое приглашение требуется? Чтобы проверяющий из штаба флота за тобой ходил? Где вся твоя документация? Что явился, как на пикник, мать твою?!

Сидевшие за столом Генка и Женя в предвкушении спектакля растопырили уши. Они-то знали, как ненавидел Сергей хамство и не прощал его ни на каком уровне, невзирая на любые последствия. Но дальнейшее его поведение заставило рты сослуживцев приоткрыться от удивления: Сергей строевым шагом подошел вплотную к штабисту и командным голосом, но извиняющимся тоном, столь любимым всеми категориями начальников, произнес-отрапортовал:

– Виноват, товарищ капитан второго ранга! Я хотел, как лучше сделать: мы же пользуемся документацией во время работ, поэтому нам выделили специальное помещение рядом с ЦДП, близко от зоны, где в сейфах все и хранится. Там же и схемы, чертежи. Сюда все не перетаскать, да и запрещено это категорически – документация «для служебного пользования»! Сейчас мы спустимся туда, и вы все посмотрите на месте. Я только ключи в каюте возьму и буду там вас ждать. А вы с офицерами подойдете через пять минут.

Получив «добро» от удовлетворенного проверяющего, Сергей быстро вышел из кают-компании. Первым делом заскочил в каюту, где жили мичманы и сразу застал на месте того, кто ему был нужен.

Мичман Велиев Зейнал-оглы мог очень плохо говорить по-русски и быть тупым до умопомрачения. Никогда не скажешь, что у человека высшее химическое образование, и он самый классный специалист-дозиметрист, каких только встречал Редин.

– Оглы! Быстренько спускайся на свой пост, включай все контрольные агрегаты, стационары. Я сейчас через тебя одного человечка проведу, надо с ним поработать по полной программе. Помнишь, как зимой с наглецами из берегового штаба? Так этот в десять раз пакостнее. И кажется мне, просто ненавидит лиц кавказской национальности, особенно, химиков-дозиметристов!

– Вах! Какой отвратительный шакал, однако! – Велиев зацокал языком, прикрыв черные хитрющие глазки.

Сергей уже бежал вниз, точно зная, что на этого азербайджанца можно положиться.

Успев еще перекурить в каюте пару минут, Сергей позвонил по телефону в рубку дежурного и попросил пригласить проверяющего вниз. Сам взбежал наверх по трапу и, задыхающийся и полный служебного рвения, встретил всю группу. Генка с Женечкой шли чуть сзади, все уже понимая и готовые подыгрывать.

На нижней палубе служебных помещений, сообщающихся между собой в самых причудливых комбинациях, было предостаточно. В свои первые месяцы службы на этом корабле Сергей неоднократно блуждал по ним в поисках выхода. Проведя капитана второго ранга через полдюжины закутков и переборок, он окончательно сбил того с толку, когда вывел на ЦДП с совершенно неожиданной стороны.

– Вот вся документация. – Сергей указал на два железных шкафа в углу. Подошел к ним и начал открывать навесной замок на дверце одного из них. Проверяющий шагнул было следом, но внезапно все вокруг зазвенело и заморгало, загорелись контрольные лампочки на панелях приборов, надсадно завыла сирена. Откуда-то из угла выскочил Велиев в защитном комбинезоне с марлевой повязкой на лице:

– Стой! Чья идет? Зачем звонишь? Откуда шла?

– Товарищ мичман, мы с товарищем капитаном второго ранга идем проверять документацию, – Редин чуть не расхохотался, глядя в выпученные глаза Оглы, – вот к этому шкафу.

– Какая шкафа? Твоя, – палец Велиева в защитной резиновой перчатке почти уперся в нос инспектора, – грязный вся! Мерыть будем, через КДУС. Зачем неодетый зона бродишь?

Смотреть на ошарашенного капдва просто не было сил. Сергей, а за ним и оба офицера покорно встали на площадку для замера загрязнений и приложили руки к датчикам. Все было чисто. За ними встал проверяющий. Аппаратура словно сбесилась: опять ревун, мигание лампочек и суматошное подергивание стрелок приборов, указывающих на радиоактивное загрязнение подошв ног, ладоней, спины и правого бока. Капитан второго ранга отпрыгнул в сторону от неожиданности, но попал в цепкие руки бдительного Велиева:

– Ай-ай! Контрол нада!

Повторный дозиметрический контроль показал еще больше загрязненных точек. Редин аплодировал артистизму Велиева. На самом деле радиация была лишь на подошвах модельных туфель инспектора: тряпка, расстеленная дозиметристом перед одним из комингсов, была прилично загрязнена. А уже потом, когда тот стоял на контроле, и ничего не видел и не соображал, Редин этой же тряпкой, прихваченной через чистую рукавицу, маханул его сзади по брюкам и тужурке. Остальные сигналы Велиев имитировал, нажимая незаметно соответствующие кнопки контроля на пульте.

– Твоя раздеватся! Мыт, чистыт, дезактивироват! Унычтожат будэм!! – И, не обращая никакого внимания на визги ошалевшего капитана второго ранга, Велиев вызвал ничего не подозревающую группу матросов-обработчиков и поставил перед ними соответствующую боевую задачу.

Марков и Гоголь очень незаметно исчезли, повинуясь движению руки Сергея. А сам он обратился к проверяющему:

– Товарищ капитан второго ранга! Я немедленно поднимусь к начальнику мастерской и все доложу. Не должно же быть грязи в чистой зоне! Или, может, вы шагнули куда-то в сторону? Мы сейчас же во всем разберемся. – И, не дожидаясь ответа, еле сдерживая хохот, Сергей метнулся за переборку.

Около каюты его уже поджидали друзья.

– Спешить некуда, – проговорил Сергей, когда, наконец, смолкли взрывы неконтролируемого смеха, и офицеры в изнеможении утирали выступившие на глазах слезы, – Велиев вплотную им занялся, даже к телефону не подпустит. Все строго по инструкции. Вы, мужики, идите в свою каюту, а я сам обо всем доложу Сердюку. Минут через тридцать. И начальнику СРБ тоже. Надо же дать время и возможность нашему дезактивационному расчету отработаться в настоящих боевых условиях: со скребками, щетками, стиральным порошком и дезраствором, – смеяться больше уже не было сил. Сергей плюхнулся в свое тронное кресло, слегка всхлипывая. – Думаю, теперь мысль о проверке нашей документации очень не скоро посетит его многострадальную, но глупую голову. Отдыхайте, мужики!

Надо успокоиться и чуток помозговать. Редин не рассчитывал, что этот новый конфликт с Алексеем созреет так быстро. Но не он был его, пусть и невольным, инициатором. Лешка сам задергался. Теперь же, чтобы события окончательно не вышли из-под контроля, Сергею придется самому нападать. К черту колебания и сомнения. «Козыряй!» – прав был незабвенный Козьма Прутков. Сергей неторопливо закурил и надолго задумался в кресле.

Как и обещал, через полчаса Редин постучал в каюту начальника мастерской.

– Ну, как там дела? Где Потапов? – поинтересовался Сердюк.

– Видишь ли, Леша. Тут такая оказия приключилась… – Сергей не спеша подсел к столу. – Потапов этот документацию затребовал, кричать сразу начал об ответственности за проведение уникальных работ. Запугал нас совсем. Я и решил, что ему рабочая документация нужна: схемы, планы, чертежи. А мы ведь ее всю вниз стащили, в бывшую лабораторию, чтобы каюты не захламлять. Ключ от шкафчика нашел, внизу поджидал, а он с ребятами спустился. Ну, шустрый, я тебе скажу! И туда заглянет, и сюда, все его интересует. А уже перед лабораторией через ЦДП проходить стали, как все зазвенит! Мы сначала подумали, что химики наши в войну играются, а оказалось-то, фактически срабатывание. Там, внизу, сам знаешь, некоторые необитаемые помещения то ли к ЗСР относятся, то ли чистые… Ну, мы-то все в порядке, не волнуйся, а вот товарищ капитан второго ранга… Куда-то наступил, видать, где-то обтерся… Я же говорю: такой непоседливый и любопытный!

В течение всего рассказа Сергей внимательно наблюдал за реакцией Сердюка. Выражение заинтересованности на его лице очень быстро сменилось недоумением, затем гневом, которому Леха, однако, не дал вырваться наружу. Затем в его глазах засветилось понимание; рука, потянувшаяся было к телефону, с полдороги завернула в карман за сигаретами. Губы тронула легкая усмешка.

Целую минуту молча и сосредоточенно курили вдвоем.

– Хороший ход и, подозреваю, мастерски исполнен. А ведь экспромт! С какими замечательным артистами мне выпала честь служить! Ты, конечно, успел Велиева как следует проинструктировать?

– Леша, побойся бога! Добросовестный мичман надлежащим образом выполняет свои функциональные обязанности, проявляя при этом инициативу и сообразительность, достойные поощрения. Придется и ему, и всему дезрасчету благодарность в приказе объявить.

– Серега, наверно, ты побеспокоился, чтобы и горячую воду отключили? И сейчас голый капитан второго ранга трет жесткой щеткой задницу под ледяным душем?

– Обижаешь, гражданин начальник! – приблатненной скороговорочкой ответил Сергей. – Зачем отключать? Мы бы со всем нашим удовольствием, да откуда ж ей, родимой, горячей-то сделаться? Механика ты нашего знаешь: на утро заявочек не было, значит, котел «отдыхает».

– Говоришь, минут тридцать, как началось? Значит, время еще есть. Оглы теперь и Главнокомандующему не дал бы Инструкцию нарушить.