Последняя из рода Блау

И вот, гляди ж ты, пришла.

Старик прислушался. В дальнем стойле привычно шуршало сено. Поздно уже – надо бы тихонько разбудить с утра, чтобы не проспала свои утренние беганья. Или сказать кому?

Старик с удовольствием причмокнул губами, вспоминая налитую соком, полную, статную фигуру аларийки.

Пусть мисси спит. Шутка ли, вторую луну ночами шастает, но не его это дело.

Старик пожевал губами. Стоит ли отправить весть в табор, что с мисси не все ладно, или подождать? Подождать, решил он, заглянув в дальнее стойло. Мисси тихо сопела, зарывшись в сено, как маленькая.

Его дело следить, чтобы все хорошо было, вот он и проследит – и за лошадками, и за маленькой госпожой, чтобы никакая мышь…

А утром уж он постарается, пошумит ведрами погромче, чтобы госпожа успела незаметно уйти, ведь сильно не любят господа, ежели их слабость кто видит, сильно не любят…

Глава 6

Артефакты

Где-то недалеко от хранилища капала вода – мерно, монотонно. Звук вызывал плохие ассоциации и головную боль. Темно, сыро, паршиво, страшно.

Дядя увлеченно копался на полках, примеряя то одну вещь, то другую. Наитемнейшие и наиценнейшие предметы его коллекции были сложены рядом аккуратной горкой – возьмет к Хэсау. Защита. Нападение. Артефакты блокировки. Темный шторм.

На дяде уже были надеты два ремня, браслет малого щита и восемь перстней разной направленности. Одно слово – мастер-артефактор. Те без своих цацек и шагу за порог не сделают.

Я слышала тихое бормотание и ругань. Браслеты не находились.

Узкую резную палочку из черного дерева я убрала в дальний карман и считала, что этого артефакта защиты полного круга мне вполне достаточно. Он даст выиграть время при условии нападения, а там и помощь придет. Но дядя был непреклонен.

О том, что клан Хэсау не приедет, нам сообщили за завтраком. Вестник был Темным, от него пахло дымом, сгоревшим мясом и тем самым неуловимым трупным запахом Грани. Прорыв.

Хэсау собирали всех. Линия побережья тянулась вдоль всей горной гряды, и Прорыв в одном месте вполне мог спровоцировать цепную реакцию. Каждый род здесь, в пределе, был кровно заинтересован в том, чтобы защитная линия устояла. Спешно проверялись артефакты на сигнальных башнях и уровни подпитки источников.

От нас к Хэсау отправлялся дядя, как трибун восьмого круга и один из самых непредсказуемых гильдейских артефакторов нашего предела. Если бы Аксель был здесь, он бы со всем максимализмом Блау рвался бы на передовую, почувствовать Грань вживую, пожечь тварей, упокоить умертвий. Аксель все еще воспринимал это как большую игру, которая может пощекотать нервы и позволит потом щеголять на балах статусом защитника Грани.

В отличие от Акселя я не раз и не два была в центре Прорыва. Армии мертвых, торнадо и раззявленная пасть ока в виде гигантской алой воронки в небесах, это выглядело не так уж красиво и героически.

Умертвия откусывали руки и ноги, крошили головы, сплющивали броню доспехов с нечеловеческой силой. Кровь, грязь, трупная вонь, вот на что похож Прорыв Грани. Полевые госпитали, которые торопливо развертывали целители недалеко от эпицентра, тоже зачастую страдали, мы потеряли много мастеров, когда защитные артефакты просто не выдерживали натиска.

Я боялась.

Не того, что дядя не вернется, нет. Я помнила, что этот Прорыв будет локальным – да, он гораздо сильнее, чем ожидалось, и уйдет много времени, чтобы потом залатать прорехи, но защита предела справится. Дядя вернется домой раненый, но живой и такой же бодрый, Хэсау приедут к середине зимы. Но я боялась не этого.

Этот обгорелый вестник с трупным запахом был как темный привет из прошлого, когда твари рычали, скребя когтями по периметру защитного круга, дожирали тех живых, кто вовремя не успел вернуться под защиту, и скалились, скалились, скалились…

Я боялась, что ничего не смогу изменить.

Где я и где Грань. Возможно ли это, чтобы одна маленькая песчинка смогла развернуть колесо, смогла изменить поток целого мира? Я не элементальщик, не Император и не верховный жрец. Мое слово не имеет веса, и я никому не могу рассказать о том, что знаю. До этого я думала, что обет молчания является злом – если бы не он, единственной моей задачей было бы попасть к Императору или военным трибунам, рассказать, что будет, и просто переложить задачу на крепкие мужские плечи. Это задача мужчин, а не женщин – защищать. Но я не могу. Пока я вообще ничего не могу, кроме того, чтобы проводить дядю и попросить его беречь себя.

Очередное отделение хранилища мигнуло снятой защитой, и дядя наконец удовлетворенно вздохнул, нежно оглаживая маленький кованый сундучок – найдено!

Хранилище располагалось справа. Немного выше уровня источника и алтарного зала, чтобы все артефакты рода всегда получали достаточное количество энергетической подпитки. Я не знаю, как в других родах, меня никогда не посвящали в чужие тайны, а в нашем хранилось совсем немного предметов, около трехсот. Но каких предметов! Думаю, Квинты отдали бы многое, чтобы запустить сюда руки.

И Темная библиотека, собирать которую начал один из первых Блау.

Для меня здесь не было практически ничего полезного. Светлая направленность силы всегда будет конфликтовать с Темными, даже родовыми артефактами, а это мучительные головные боли, отток энергии, потеря ориентации, несоизмеримая плата за возможность потенциальной защиты. Я до сих пор ходила с маленьким детским колечком, где-то добытым матерью. Ничего серьезного, так, легкие чары левитации, простые яды, детская сигналка. Но дядя никогда не рассказывал, как и где Темная леди смогла достать детский защитный артефакт Светлых.

Единственные истинно Светлые Реликвии – именно так, с большой буквы именовал их мастер Вирт, принесла в наш род моя прапра, та самая первая леди Вайю. Наставник рассказывал, что Светлые долго не могли смириться не с тем, что им пришлось породниться с Темными, а с тем, что в качестве контрибуции род Блау потребовал не только невесту, но и Светлые родовые артефакты. Замахнулись на святое. Они передавались по женской линии, и только те, в ком текла кровь Арритидесов, могли использовать их.

Сейчас род Арритидесов поредел, но даже так, с учетом моей искренней нелюбви к ветвистым родовым древам Империи, я могла навскидку перечислить двух-трех Светлых леди, которые могли бы носить наши родовые браслеты.

Браслеты выглядели странно. Широкие и плоские, единственным украшением которых были четкие цепочки витиеватых рун по периметру. Больше похожи на кандалы или боевые наручи.

Дядя осторожно передал мне шкатулку.

Наши скептические взгляды встретились, и он пожал плечами. Не только у меня вызывали большие сомнения их защитные способности, да и были ли они таковыми? Единственное, что можно было почерпнуть из семейной истории, это что Вайю Блау, в девичестве Арритидес, умерла в своей постели и до последнего вздоха не снимала браслеты. Наверное, по мнению наставника и дяди, мысль о том, что прапра умерла своей смертью, должна была убедить меня в целесообразности надеть это.

Спорить дальше я не видела смысла. Я и так выторговала достаточно, чтобы участвовать в этом сомнительном эксперименте. На время отъезда дяди я остаюсь за Старшую. Я считала это правильным, потому что в прошлый раз тетя искусно превратила мою жизнь в подобие Грани своими постоянными указаниями.

Самый главный аргумент: тетя – не Блау. Как любит повторять Аксель, только Блау могут указывать Блау. Но дядя оставил тете возможность накладывать вето на любые мои начинания, кои могут повредить репутации Блау. Очень обтекаемая формулировка. Очень. Но это было лучшее, чего я смогла добиться. Наставник отвечает за жизнь, тетя – за репутацию.

– Вайю, я не могу уехать и оставить тебя без защиты. Твой артефакт пока не готов. – Я знала, что ради меня дядя уже несколько зим пытается создать особый объект, соединить Светлые и Темные потоки, чтобы они уравновешивали друг друга, как моя Светлая сила и Темная кровь. – Ты знаешь, я не уверен во всех функциях браслетов, но их защитная сила абсолютно неоспорима. И это главное. Со всем остальным мы потом разберемся. И носить их может только дочь Арритидесов.

Эксперимент был так себе, если честно. В своей способности дожить до возвращения дяди я была уверена и так, а использовать древние неисследованные артефакты, которые, вполне вероятно, обладают определенными зачатками духа, не хотелось.

– Дочь Блау, дядя, дочь Блау! – Я нарочито покрутила родовую печатку на пальце. – Может быть, дочь Хэсау… но Арритидес?

– Разве тебе не нравится? – Дядя откровенно соблазнял. Браслеты выглядели не дорого, а запредельно дорого. Из разряда тех предметов, ценность которых не имеет цены. Простые формы сами по себе просто кричали – мы видели Исход, мы старше, чем та земля, на которой вы стоите. – Подумай, как хорошо они будут смотреться с новым серебристым ханьфу, которое ты хочешь надеть на малый прием.

Мне нравилось. В этом и была проблема. Проведя шесть лет в военном минимализме боевых госпиталей, я еще больше стала ценить редкие вещи. Мягкий мирийский ковер, в который так приятно зарываться пальцами босых ног, выдержанное золото мирийских вин, нежные летящие ткани и южный кофе.

Обычно все, что мне нравилось, так или иначе приводило к крупным и не очень неприятностям. И при виде этих браслетов мое чутье из прошлой жизни просто выло сигнальным артефактом.

Я настроилась и постаралась прощупать дядю эмпатией. Безусловно, до точечного управления даром мне еще пару зим, и сейчас он срабатывал только тогда, когда заблагорассудится, но вдруг… Дядя был доволен, счастлив и предвкушал что-то грандиозное. Эмоции были чистыми и такой силы, что свободно протекали через дядин эмпатический щит. Это насколько же он доволен? Это почти как удовольствие от… от грамотно составленной и проведенной партии в го. Не хочет же он выманить Светлых на эти браслеты, которые не всплывали уже четыре сотни лет? Дядя, скажи мне, что вы с наставником не используете меня как наживку!

– Хорошо. – На самом деле я уже дала слово и не могла отказаться. Теплый золотистый металл пел мне, когда я взяла один из браслетов в руки, он шептал что-то на своем странном языке, и я уже не могла сопротивляться этой силе. Я защелкнула их на запястьях, и это было огромнейшей глупостью, которую мы могли сделать.

Активировать Светлые артефакты прямо у Темного источника Блау.

Голова нещадно трещала. Надо мной переругивались дядя и наставник, Нэнс причитала где-то на заднем фоне. Пробуждение не очень отличалось от первого в этой жизни.

– Кастус, как можно быть таким… – Вирт не смог подобрать слова, чтобы не называть сира идиотом при слугах. – Это же Светлые артефакты, Светлые!

Ну-ну, наверняка чувствует себя виноватым, а на самом деле это в светлую в прямом и переносном смысле голову мастера-наставника пришла эта восхитительная мысль – экипировать свою ученицу в свете предстоящих событий. На самом деле мне кажется, что у наставника просто давно чесались руки. Упустить возможность вживую на практике проверить работу артефактов эпохи Исхода от самих Арритидесов он просто не мог.

Старые хрычи.

– Вирт, я не предполагал, что они перейдут сразу в активную стадию. Мы же рассчитывали на пассивную защиту. Я не думал, что хватит второго круга, чтобы управлять ими. – Да, дядя, это очень хороший вопрос. Кто кем управляет, так как пока что я отдельно – они отдельно, и, судя по всему, у браслетов есть свое собственное мнение по этому вопросу. С технической точки зрения это ошибка наставника, как Светлого специалиста, но это де-юре. А де-факто наставник жив-здоров, цветет и пахнет, значит, цели были истинно благие. Иначе клятва наставников сработала бы при нанесении запланированного вреда ученику.

– Это аномальная реакция на кровь, Кастус. Темная кровь. Светлая сила. Темный родовой источник. Светлый артефакт. Мне продолжать?

Про кровь замечание было ценным. Я чувствовала, что браслеты при активации высосали у меня как минимум несколько флаконов крови. Привязка любых артефактов активируется несколькими каплями крови. Сейчас я ощущала заметный упадок сил. Это сколько же выкачали или Светлая составляющая моей крови так мала, что им потребовалось так много?

– Но сила же Светлая! – Они синхронно покосились на мои запястья. Упырские браслеты потемнели, напившись крови, и теперь сияли тусклым серебром. Никакого светлого золота нет и в помине.

– Может, они перешли в пассивный режим? – В глазах наставника горел настоящий азарт сумасшедшего исследователя. Где была моя голова, Великий, когда я решила нацепить это!

На самом деле дядя при поддержке наставника просто продавил свое решение. Грозился отозвать Акселя из Корпуса, запереть меня дома и оставить тетю за Старшую, пока он не вернется от Хэсау. Но это точно был не лучший вариант. У меня много дел в ближайшие три декады, и я никак не могу позволить себе изменить планы.

Браслеты прапра казались приемлемым злом. Сейчас я уже была в этом не уверена. В той жизни дядя ограничился одним универсальным артефактом защитного круга, который я выпросила и в этот раз. Но никаких браслетов не было.

Или это такой привет от первой леди Блау-Арритидес? Я покрутила запястьями. Может быть, эти кандалы должны помочь мне защитить род? Познакомить с мужем? А может, они каким-то образом блокируют силу Грани? Не зря же Арритидесы уже четвертое столетие налагают вето на любые предложения и проекты Блау в Совете.

Одни вопросы.

Светлые пределы

– Они активировали их, они все-таки активировали их! – Светлый сир замер на границе алтарного круга, как будто пытался кончиками пальцев уловить энергию, которую почувствовал родовой алтарь Арритидесов. – Наш час пробил! – Он повелительно махнул рукой своему сопровождению, которое стояло чуть поодаль, так почтительно склонив головы, что ритуальные косы касались плиток пола.

– Подготовьте две звезды. Семя Арритидесов на следующий оборот продолжит обучение в академии. Первый курс. Пока задача просто сопровождать. Дальнейшие указания будут позже.

Они активировали их… Он спрятал внезапно задрожавшие руки в широких рукавах ритуального ханьфу.

Скоро. Уже совсем скоро. Мы ждали так долго, осталось совсем немного…

Дядя отбыл на рассвете. Мы провожали его скромным составом. Тетя и сестрички попрощались вчера за ужином, а вставать так рано утром это слишком по-плебейски. Вставать рано – удел слуг.

Райхарец нервно бил копытом, почуяв сильного соперника в гнедом, которого оседлали для одного из солдат сопровождения. Сейчас путь лежит до предместий Керна, потом через земли Фейу, а там портал – и земли Хэсау.

Я сложила руки козырьком, прикрывая лицо от самых первых жгучих лучей дневного светила – рассветы в нашей долине всегда наступают внезапно. Мастер Ликас стоял рядом, подпирая колонну. Он выразительно постукивал двумя пальцами по жесткой мозолистой ладони – да, еще два круга вокруг поместья и малая полоса препятствий, потом свободное время днем и вечером еще одна тренировка. Дядя решил, что это поможет мне меньше думать лишнего, пока он у Хэсау, и увеличил нагрузку.

Я не жаловалась. Сильное тело – сильный дух. Мне нужно многое успеть к академии. Я нащупала тонкую витую цепочку на шее – малая печать Блау была спрятана под кофтой и, честно говоря, грела душу.

Дядя подошел к райхарцу, проверил подпругу и обернулся на меня. Глаза в глаза. Все, что нужно было сказать, уже давно сказано. Блау всегда хранят Блау. Я знаю, что дядя не изменил своего мнения, и не видать мне малой печати, если бы не активация родового дара, но я все равно была рада. Если предки рода сочли меня достойной, то как может он, Кастус Блау, оспаривать их решение.

Я отсалютовала дяде несколько раз, приложив кулак к груди, браслет сердито стукнулся о металлические чешуйки легкого нагрудника. Возвращайся, дядя, я буду ждать.

Просто возвращайся ко мне.

– Вайю, время! Два круга, шагом ма-а-арш! – Мастер Ликас без предупреждения опять хорошо приложил меня по пятой точке ножнами гладия, а я опять не успела увернуться. Попа ощутимо заныла. Это он называл придать ускорение объекту, и когда я наконец научусь предугадывать такие унизительные атаки и уворачиваться от них, мы сможем перейти на «взрослую» полосу препятствий Акселя.

А пока что я тренировалась в детской «песочнице» и не выполняла даже тот минимум, который был нужен для принятия в академию.

Глава 7

Проверка Нэнс

Я готовилась ко сну. В прострации расчесывала волосы, конечно, далеко не сто раз, как положено воспитанным сирам, любовалась кружевом ночной сорочки – все-таки мирийский шелк это нечто, снова и снова прокручивала в голове базовые стойки, которые сегодня начал показывать мне мастер Ликас. Подача материала в корне отличалась от того, что в свое время нам давали в академии.

Сзади негромко хлопнула дверь – Нэнс должна была принести немного свежего успокаивающего чайного сбора на ночь. И я так и не разобралась с тем мешочком, который Квинт передал Айше. Это вызывало тревогу. Я каждый день проверяла всю еду несколькими артефактами и парой не особо заковыристых чар, но пока ничегошеньки не обнаружила. Решили не спешить? Ждут чего-то?

Ожидание меня напрягало. И никогда не было моей сильной стороной. Видимо, когда Великий раздавал терпение, дочь Блау стояла в очереди за чем-то еще.

– Нэнс, скажи мне, часто ли в последнее время на кухне вертится Ливия, горничная Айши? – Я повернулась на мягком пуфике – Нэнс расставляла чашки и маленький, исходящий белесым паром заварник на чайном столике.

Аларийка обернулась; если бы я не знала свою Нэнс, то решила бы, что она собирается в последний бой: спина выпрямлена, глаза горят, на щеках лихорадочный румянец, поднос держит перед собой, как щит, смуглые пальцы побелели от напряжения.

– Нэнс… – Я не понимала, что происходит, и поэтому приближалась медленно и очень плавно, чтобы не спугнуть. Обогнула столик и осторожно нацедила себе пиалу чая. Напиток вышел чудесным. С терпкими осенними нотками можжевельника, желтых махровых цветков зорянки и мяты.

– Нэнс… – позвала я еще раз.

Моя верная боевая служанка зажмурилась и осенила себя знамением на аларийский манер, а после этого началась самая настоящая драма. Поднос взлетел, мелькнули широкие рукава ханьфу.

Удар металлическим подносом пришелся мне в плечо по касательной. Было бы странно ожидать от Нэнс прицельной точности с закрытыми глазами, но все равно было больно. Чай расплескался, пиала закатилась под чайный столик. Нэнс выгибалась на ковре в мучительных судорогах.

Она бледнела, хрипела и скребла ковер скрюченными, начавшими чернеть пальцами. Если я правильно помню, следующая и последняя стадия – когда почернеют губы. Процесс станет необратимым, если наказание дойдет до сердца.

Нэнс закатывала глаза и тянула ко мне руки: «Госпожа… мисси…»

Знать бы еще, кто из них додумался до такой оригинальной идеи.

– Отменить наказание! – Я села рядом и коснулась кончиками пальцев лба Нэнс.

Аларийка сразу затихла. Дернулась несколько раз и затихла. Дыхание приходило в норму. Двигаться она не могла, в больших темных глазах, полных ужаса, стояли непролитые слезы.

Нэнс. Нэнс…

– Проверила? Клятва работает? – Мне даже не пришлось делать голос строгим, меня саму потряхивало. Эти аларийские выскочки, высокомерные в своем невежестве… Неужели никто не сообразил, что теперь, с малой печатью, наказание будет в несколько раз больше. Благо на месте не прибило.

Додумались – поднять руку на госпожу, проверить родовую клятву.

– Ликас тоже участвовал? Маги? Нэнс, в чью светлую голову пришла эта идея? Давай закроем этот вопрос сразу. Ты можешь ударить меня еще раз и получить наказание. Ты имела право на некоторые сомнения, но чтобы это был первый и последний раз, когда ты сомневаешься в своей госпоже… и ее праве. – Я вложила в голос немного силы. – Нэнс, – я потрясла у нее перед носом родовым перстнем, – неужели никому не пришло в голову, что это значит? Неужели ты думаешь, Старший рода пропустил бы что-то, что смогли увидеть вы? Поразительное невежество.

– Мисси, простите, мисси! – Нэнс подползла на коленях и вцепилась в подол сорочки. – Мы думали… сказали, наша мисси изменилась… нужно проверить… как чужая… Простите меня, мисси, простите, простите меня…

Аларийцы в поместье представляли собой отдельную касту. Касту среди слуг. Приехавшие вместе с Аурелией Хэсау, они остались служить ее маленькой дочери. Нет, клятву рода Блау приносили все, но именно аларийцы умудрялись как-то так трактовать приказы, чтобы игнорировать отдельные распоряжения и служить сообразно своему странному аларийскому разумению. Следили друг за другом, держались все вместе и до дрожи обожали свою маленькую мисси.

Поэтому проверка была ожидаема. Я, правда, думала, что их коллективный аларийский разум отправит Ликаса, но они бросили на передовую Нэнс.

Клятва крови сработала четко. Причинение вреда – наказание, соразмерное поступку, но эти деятели не учли, что дядя оставил мне малую печать Блау. Или тоже не сочли это важным?

Идиоты. Я вздохнула – последствия нарушения клятвы всегда очень неприятны. Нэнс захлебывалась плачем, продолжала целовать руки, края ночной рубашки, счастливо улыбалась сквозь слезы и говорила, говорила, говорила…

Рассказывала о том, как для поисков собрали всех охотников поместья, охрану и свободных солдат.

Как испугалась сира Кастуса, который вылетел из алтарного подземелья и, даже не вдев ноги в стремя, рванул на райхарце в сторону шахт.

Как мастер Вирт, наставник-целитель, целую луну пытался привести госпожу в чувство и как она потом собрала и вымела несколько разбитых у стены флаконов из-под лечебных зелий.

Как кухарка Маги напугала ее старыми аларийскими преданиями о неупокоенных духах, которые занимают место живых; что-то говорила про райхарца, старика и охрану; как больно она ударилась о дверь, когда мисси очнулась и не узнала их сразу; как сильно изменилась их девочка, ведь Нэнс-то видит все, все чувствует…

– А как же родовой перстень? – Я вздохнула. Аларийские предрассудки неистребимы. Хоть они и стали верить в Великого, но на поверку из всех щелей лезут дремучие суеверия.

Нэнс отерла сопли передником и громко, трубно высморкалась.

– Это ваши господские заморочки, мы люди простые, к вашим правилам не приученные. А то, что наставник ваш да дядя на вас косо смотрют, это уж все заметили. Всё смотрют и смотрют… И мастеру Ликасу наказали во все глаза смотреть, значится. Наше дело простое – теперь вот никто не скажет, что не наша мисси из шахт вернулась…

Ох, Нэнс! Я протянула руку, чтобы потрепать ее по голове, но вместо этого приобняла, как в детстве. Моя старая, добрая, верная Нэнс.

– Теперь, ежели что, – она воинственно вскинула крепкий кулак, – вот они у меня где, если кто еще будет про мисси язык распускать!

– А кто говорит, Нэнс?

– Так Ливия и говорит, мисси. У-у-у, змеюка… Как придет на кухню, так и чешет своим поганым языком, так и чешет!

– Нэнс, а что еще говорит Ливия… и другие слуги, которых тетя привезла с собой из менора?

Глава 8

Малый совет

В сон клонило неимоверно. После разговора с Нэнс я спешно меняла планы и в полночь собрала в верхней библиотеке малый домашний Совет.

За круглым столом среди бесконечных книжных стеллажей сидели наставник Вирт, мастер Ликас, начальник внешнего периметра, который начинал служить еще при моем деде, управляющий поместьем и старый дед-казначей Луций, который в далекой юности развлекался тем, что отлавливал умертвий, потом с нижних чинов дослужился до трибуна и, покинув легион следом за моим отцом, осел здесь, в поместье Блау.

Все эти люди, кроме наставника, отличались тем, что помимо традиционной клятвы роду приносили еще отдельную вассальную клятву каждому последнему Блау – мне, дяде и Акселю. Это значило, что между интересами клана и моими они всегда выберут мои, потому что я для них и есть олицетворение Блау. Мне нравилась эта незатейливая формула: сначала эта конкретная Блау – потом весь клан.

Члены малого Совета были, мягко сказать, удивлены. Щурились, улыбаясь, смотрели снисходительно. Ликас и дед-казначей явились в свободных ночных рубахах под плотными вечерними халатами-ханьфу, вот уж никогда бы не подумала, что мой наставник по боевке спит в классических рубашках. Вирт был одет с иголочки, и только слегка мятая с одной стороны светлая шевелюра выдавала, что наставник уже планировал прилечь. Начальник охраны и управляющий еще не ложились.

Напротив этих больших суровых дядек сидела маленькая я, в домашнем теплом халате, откуда выглядывало кружево ночной сорочки, в мягких пушистых тапочках и с заплетенными в простую косу на ночь волосами.

Я заставила Нэнс трижды переодевать халат, пока не добилась нужного мне эффекта – воплощенной невинной глупости.