Муж в командировке. Пьесы

(Паша бродит по комнате, в поисках розетки. Находит, и дрожащими руками пытается ее открутить).

ДЕЙСТВИЕ 2.

(Маша открывает двери и в комнату входит ее муж).

Дима. Ты почему это закрылась на защелку? Раньше ты никогда так не делала.

Маша. Я боюсь, когда остаюсь одна дома.

Дима. Никогда раньше не замечал в тебе такой трусости.

Маша. Раньше ты тоже никогда не возвращался, когда уезжал в командировку. Ты почему возвратился?

Дима. А почему это ты так долго не открывала мне…

Маша. Я была в ванной и не слышала звонка.

Дима. Но я ведь еще и кричал.

Маша. Твоего голоса я тоже не слышала. Если ты не веришь мне, то давай поменяемся – ты иди в ванную, включи воду, а я буду кричать и звонить. И посмотрим, что ты услышишь.

Дима. Странно.

Маша. Что странного ты увидел?

Дима. Никогда не видел, что бы в ванную ходили в вечернем нарядном платье?

Маша. А куда еще я могу надеть это вечернее нарядное платье?

Дима. Ты снова за свое? Хорошо. Вот приеду с командировки и тогда мы с тобой пойдем во Дворец спорта на концерт какой-нибудь звезды. Даже не так. Там все наши собираются на следующей неделе в театр, приезжает какая-то труппа из Ленинграда, «Щелкунчика» какого-то привозит, наши все на ушах торчат, только и говорят об этом «Щелкунчике». Не будем же мы от всех отставать.

Маша. В который раз ты это говоришь.

Дима. В этот раз я брошу все дела, и мы пойдем в театр. Ты выглядишь очень эффектно в этом платье. Пускай все посмотрят, какая у меня жена.

Маша. Ты почему возвратился?

Дима. Я забыл. Я забыл гарантийное письмо.

Маша. Что-то я не слышала ничего об этом письме?

Дима. Его мне в самый последний момент дали.

Маша. А что оно из себя представляет?

Дима. Как сказать… Такое же, как и всякое другое письмо только на нем стоит печать и штамп.

Маша. Не видела я такого письма.

Дима. Ничего, я сам его поищу. У тебя никого нет?

Маша. А кто у меня должен быть???

Дима. Ты когда научишься нормально отвечать на мои вопросы?

Маша. Я не намерена нормально отвечать на твои ненормальные вопросы. Мы с тобой прожили вместе почти пятнадцать лет, и разве я когда-нибудь давала повод для малейших подозрений в мой адрес.

Дима. Никогда.

Маша. И это в то время, когда все остальные только тем и занимаются, что меняют себе любовников и причем об этом еще громогласно заявляют при честном народе. Да и ты своим поведением постоянно подталкиваешь к тому, что бы я тоже пошла по рукам. Но я устояла, и что я слышу. Какие-то дурацкие вопросы, которые задевают мою честь.

Дима. Извини, я не подумал, извини. Я очень спешу, мне надо найти мое письмо.

(Заглядывает под стол).

Маша. Никогда не видела, что бы гарантийные письма искали под столом.

Дима. Может, оно упало со стола и залетело под стол.

Маша. Я же каждый день убираю в комнате и под столом тоже, то не могла бы не заметить там это письмо.

Дима. Точно не видно. Посмотрю в гардеробе. Доберусь я до этого письма. Попадет оно мне в руки.

Маша. Конечно, в гардеробе ему место.

Дима. Маша, не надо иронизировать. Я ведь мог забыть его в своем пиджаке или джинсах. Как забыл там паспорт. Где же это джинсы. Ах, вот они.

Маша. Представляю, какой вид будет у твоего письма, после того как ты его потаскаешь в джинсах. Неужели нельзя его в папку положить?

Дима. Маша, ты же знаешь какой я рассеянный.

Маша. Рассеянный с улицы Бассейной. Ты еще в моем белье поройся.

Дима. Нет. В гардеробе его нет. Надо посмотреть еще на балконе.

Маша. А на балконе-то, почему должно очутиться твое письмо?

Дима. Я выходил туда курить и, может, оставил его там.

Маша. Смотри.

(Дима идет на балкон, проходит мимо Паши, который застыл у розетки, сначала не замечает его, но затем увидел и возвращается. Внимательно его рассматривает.)

Дима. А это что за статуя? Напоминает писающего мальчика из парка культуры.

Маша. Разве ты не видишь?

Дима. Я-то вижу, но не понимаю, что он здесь делает. Это же не парк культуры. Я жду объяснений.

Маша. Что тут не понятного… Ты внимательно присмотрись к нему и тебя все станет понятным без слов.

Дима. Конечно, все понятно и без слов, но все-таки хочется услышать, что делает этот мальчик-с-пальчик в моей квартире.

Маша. Ты задеваешь мою честь.

Дима. А что тогда говорить о моей чести. У меня вообще рога начали пробиваться, и я скоро начну бодаться.

Маша. Успокойся за свои рога, они в надежных руках, а ты лучше посмотри, что он держит в правой руке?

Дима. В правой руке у него отвертка.

Маша. Да, отвертка. Теперь рассуждай хладнокровно и логически. Зачем ему отвертка?

Дима. Я понял. Ты подговорила его убить меня. Только у вас ничего не получится. Я ведь каратэ занимался и ушу (Становится в позу борца). Иди на меня я тебя сейчас по стенке размажу.

Маша. (Подходит к нему, чтобы успокоить). Что ты чудишь?

Дима. Не подходи ко мне. Вы в преступный сговор вступили, чтобы убить меня.

Маша. Да какой это тебе сговор чудится. Неужели это так трудно понять, что если человек с отверткой работает, то значит это электрик.

Дима. Электрик?!

Маша. Да. Электрик.

Паша. Я электрик, пришел ремонтировать свет. Провода, розетки и эти… лампочки меняю.

Маша. Вот видишь, как все просто, а ты поднял шум. Да сам подумай, если бы это был мой любовник, то я попыталась бы его спрятать. А так я даже забыла, что он у меня работает. Да и как тут не забудешь, когда ты такой шум из-за закрытой двери поднял.

Дима. Однако, когда я уезжал, то у нас в квартире везде горел свет, и ты ничего не говорила о какой-нибудь неисправности.

Маша. Не было, так появилась.

Дима. Это как по заказу.

Маша. Тебе смешно, а мне было не до смеха, когда я утюг в розетку всунула, а там что-то как зашипит, словно змея ползет, а затем и свет везде пропал. Вот тогда я и позвонила в домоуправление, что бы прислали электрика…

Дима. Значит, это электрик?

Маша. Электрик.

Дима. Из домоуправления?

Маша. Из домоуправления.

Дима. А это что? (Хватает Пашу за конец халата.) Его спецодежда?

Маша. Это мой халат. Неужели ты никогда не видел его?

Дима. Я вижу, что это твой халат, но я не могу понять, почему этот халат на этом электрике?

Маша. А что же он должен по квартире голый разгуливать?

Дима. У него, что своей одежды нет?

Маша. Есть.

Дима. Так почему он не в брюках, а в твоем халате ремонтирует свет? Или он голубой электрик, и он любит одевать женские халаты.

Маша. Его брюки на батарее сушатся.

Дима. Почему сушатся?

Маша. Потому, что мокрые. Вот тебе приятно бы было в мокрых брюках ремонтировать свет. Причем, у мокрого человека сопротивление уменьшается и его может током убить. Мы это по физике учили.

Дима. Молодец, что ты законы физики знаешь, но меня интересует другое – он что в мокрых брюках пришел?

Маша. Нет в сухих.

Дима. Так почему же они стали мокрыми?

Маша. Я намочила их. Постирала.

Дима. Ах, понимаю. Ты очень сердобольная душа, а у него были очень брюки грязные, а тебе в вечернем нарядном платье захотелось постирать его брюки…

Маша. Нет. Ты не угадал. Я облила его брюки, когда поливала цветы, и потому повесила их сушить. Не идти же человеку в мокрых брюках на улицу. Сейчас ведь холодно, он может даже простудиться из-за меня.

Дима. Ты очень добрая, но порой твоя доброта переходит все пределы.

Маша. Тебе жалко, что он мой халат надел? Что с ним станется?

Дима. Маша, ты удивляешь меня своей наивностью. Ведь это можно истолковать совсем по-другому. Лучше бы ты ему мои брюки предложила.

Маша. Да он утонул бы в твоих штанах. Ведь у вас совсем разные комплекции.

Дима. Я знаю, что у тебя на все случаи найдется ответ, но знай, что мне неприятно от того, что он в твоем халате ремонтирует свет.

Маша. Так ему сказать, что бы он снял?

Дима. Нет, пускай уж будет в твоем халате. Кстати, раньше ведь к нам совсем другой электрик приходил.

Маша. Другой?

Дима. Да, высокий такой, худой. Помнишь, он еще так интересно об инопланетянах рассказывал.

Маша. Что-то припоминаю.

Дима. Да его нельзя забыть. Такой интересный мужчина был. Все собирался установить связь с внеземными цивилизациями. Помнишь, он еще говорил, что создает какой-то сверхмощный генератор, при помощи которого он мог бы обнаружить НЛО.

Маша. Да, про НЛО что-то припоминаю.

Дима. Он еще жаловался, что не может найти какую-то важную микросхему для своего аппарата. Интересовался, не собираемся ли мы в Японию – там с этой микросхемой никаких проблем.

Маша. И про Японию помню.

Дима. Так почему же ты Петровича не позвала?

Маша. Я просила прислать просто электрика.

Дима. (Обращается к Паше.) Где Петрович?

Паша. Спился.

Дима. Спился? Но ведь он, кажется, совсем не пил. Помню, я ему еще предлагал, когда он счетчик справлял. Маша, ты ведь помнишь, ты ведь тогда дома была, и я тебя попросил, что бы ты закуску сообразила.

Маша. Припоминаю, было что-то такое.

Дима. (К Паше.) Как же он может спиться, когда совершенно не пил.

Паша. Да. Да.

Маша. Да что ты пристал к человеку. Неужели не знаешь, как бывает в жизни – вчера не пил, а сегодня уже начал пить. Помнишь, как наш кум сорвался.

Паша. И Петрович сорвался.

Дима. Каким образом? В семье неполадки?

Паша. Да нет. Инопланетяне не вышли к нему на связь.

Дима. Он все-таки собрал свой генератор?

Паша. Собрал, и начал в космос выходить на связь, но ему никто не отвечал, так он очень переживал по этому поводу. Я его успокаивал, как мог, а он мне в ответ: «Это они не уважают нас, потому не хотят общаться с нами. Выходит, мы на очень низком уровне развития, раз цивилизации с таким высоким техническим развитием отказываются общаться с нами. Только летают, летают на своих НЛО вокруг земли, а сесть с нами за стол переговоров отказываются. А чтобы догнать нам по развитию эти внеземные цивилизации, землянам понадобится несколько световых лет». Понятно, что Петрович не доживет до тех времен и контакта с инопланетянами у него никак не получится. Сделав такой вот печальный вывод, Петрович очень огорчился и спился.

Дима. Так вот и спился.

Паша. Так и спился. Сначала по сто принимал, потом по двести, потом и пол литры ему было мало. Это на гору человеку тяжело подниматься, а с горы прямо-таки сам катишься.

Дима. Кто бы мог подумать. Такой умный был человек…

Паша. А у нас-то только с умными, и случаются такие истории. Помните Грибоедова «Горе от ума». Так это когда было, но сейчас ведь ничего не переменилось.

Маша. (Обращается к Диме.) Ну, хватит тебе приставать к человеку с дурацкими вопросами. Пускай он занимается своими делами, а ты, кажется, тоже что-то искал?

Дима. Да, я ведь так и не нашел гарантийное письмо.

Маша. И хотел посмотреть его на балконе.

Дима. Думаю, что на балконе его нет. Лучше я пойду, посмотрю на кухне.

Маша. На кухне лучше я его посмотрю, а то ты там все перевернешь вверх дном, ты еще здесь посмотри.

Дима. Хорошо.

(Маша выходит на кухню, а Дима просматривает вещи в туалетном столике. Затем подходит к Паше).

Дима. Что, нервничаешь?

Паша. А, почему это я должен нервничать??? Я ведь ничего такого не делал, я свет ремонтирую.

Дима. Да ведь работа у тебя опасная.

Паша. Почему это она опасная?.. Работа как работа.

Дима. Током ведь убить может. Разве у вас не было несчастных случаев?

Паша. Да, как сказать. Бог миловал.

Дима. У меня приятель на заводе работает. Так он рассказывал, что у них в цехе электрик двигатель ремонтировал, а кто-то по неосторожности, или по злому умыслу, включил рубильник и электрик даже не пикнул. Был человек и нет. Мне, даже не верится, что у вас не было несчастных случаев, ведь с электричеством имеете дело, а оно очень коварное.

Паша. Не припоминаю.

Дима. Это же так просто. Рукой или оголенной частью тела дотронулся до провода и считай, что ты уже покойник. И все ведь получается так просто – не надо ни ножа, ни удавки, ни пули-дуры. А что самое главное, что никто не заподозрит, что это убийство, ведь никаких следов нет, только маленькая красная точечка там, где вошло электричество и такая же точечка там, где вышло электричество. Никакой эксперт не заметите, ибо она похожа на комариный укус. Ты ведь тоже по неосторожности можешь дотронуться до провода. (Берет за руку Пашу и подталкивает ее к открытым проводам).

Паша. Не надо.

Дима. Ты испугался… Страшно? А ты ж говорил, что у тебя работа не опасная?

Паша. Я не знал.

Дима. Ты весь дрожишь. Ты боишься меня?

Паша. Да. Нет.

Дима. Странный ты человек. И у меня такое чувство, что мы с тобой где-то встречались. Может ты раньше возле моей жены ошивался?

Паша. Нет! Нет! Я никогда раньше не видел вашу жену.

Дима. Но где же мог я тебя видеть?

Паша. Не знаю.

Дима. Ты в прошлом году не отдыхал в Евпатории?.. Июль, солнце, море, горячие девочки и холодное пиво с раками.

Паша. Нет. Я давно уже не ездил к морю.

Дима. С деньгами туговато.

Паша. Не это главная причина.

Дима. Напрасно, должен тебе сказать, ты не ездишь к морю… Это такое зрелище, и масса удовольствий. Можно сказать настоящий рай на земле. Только уехал и уже скучаешь, и не знаешь, зачем больше: то ли за солнцем, то ли за морем, то ли за девочками. Или ты хочешь сказать, что у тебя и здесь девочек в избытке.

Паша. Нет. Ничего такого не хочу сказать, я убежденный холостяк.

Дима. Так может потому, что ты убежденный холостяк, тебя и тянет к чужим женам.

Паша. Нет. Меня уже вообще никуда не тянет.

Дима. Неужели?

Паша. Вот истинный крест. (Крестится).

Дима. Ты меня уже однажды обманул.

Паша. Не обманываю. Вот истинный крест. (Крестится.)

Дима. Это хорошо, но где же я мог видеть тебя?

Паша. Не знаю.

Дима. Слушай, а ты на выставке собак не был этой весной?

Паша. Нет. Меня собаки не интересуют.

Дима. Почему же это? Собака ведь друг человека. Я себе вот хочу завести хорошую собаку, только никак не решусь какой породы завести: ротвейлера, бульдога или просто овчарку.

Паша. Я не большой специалист по собаководству, и поэтому не знаю, что вам посоветовать.

Дима. Но на твой вкус.

Паша. Мне больше всего нравятся овчарки. У них и вид такой красивый, и глаза такие умные и добрые.

Дима. Мне тоже нравится овчарка, но вот у ротвейлера хватка лучше. Настоящий боец. Любому глотку перегрызет. Тогда никакие электрики бы не смели переступать порог моего дома.

Паша. Я ведь… Меня вызвали.

Дима. А я разве против тебя что-то имею. Не волнуйся, работай спокойно, а то еще и правда, попадешь под напряжение. А ты не был на празднике города, на стадионе в ложе почетных гостей в этом году?

Паша. Нет. В этом году я вообще не был на празднике города.

Дима. Почему?

Паша. Так получилось.

Дима. А жаль. Такое было грандиозное представление, а в нашу ложу официантки в коротеньких юбочках шампанское разносили. А потом принесли и покрепче, так мы так потом загудели. После мы толпой поехали в ресторан «Парадиз». Ты бывал там когда-нибудь?

Паша. Н-е-е-т.

Дима. Какие там девочки танцевали! Полуобнаженные, длинноногие – пальчики оближешь. Как они свои ножки задирали, когда… Постой, постой. Я ведь вспомнил, где тебя видел. Точно!

Паша. Н-е-е-т.

Дима. Да почему же ты не признаешься – это ты ведь с ними тогда танцевал в ресторане?

Паша. Вы ошиблись.

Дима. Ошибки не может быть. У меня зрительная память хорошая, несмотря на то, что я, выпивши, был. Да и раньше ведь ты там танцевал?

Паша. Нет.

Дима. А я говорю, да. Я тебя сразу не признал, потому что ты в женском халате был. Но теперь-то я тебя хорошо рассмотрел. Вот какая птица мне попалась. Ну, признавайся, братишка, ты со всеми девочками переспал?

Паша. Какими девочками?

Дима. Ну, ты дурочку не гони. С теми девочками, с которыми ты танцевал в ресторане, со всеми переспал? Откровенно говорю, я тебе завидую – собрать такой замечательный гарем, как у турецкого султана. Ты как, с каждой в отдельности спал или со всеми сразу? Послушай, а не мог бы ты и меня пристроить в тот гарем?

Паша. Вы меня с кем-то путаете. Я электрик, я пришел ремонтировать свет. И никаких девочек я не знаю.

Дима. Братишка, ты не зарывайся, короче.… У меня итак нервная система расшатана от борделя, который я застал в своем доме и я за себя не ручаюсь. Или ты будешь говорить мне правду, или…

Паша. Я ничего не знаю… Я пришел ремонтировать свет…

(Паша начинает усиленно ковырять отверткой в розетке и оттуда вылетает сноп искр, а затем гаснет свет в квартире).

Дима. (Растерянно). Эй, братишка, мы с тобой так не договаривались,… Что ты там наделал, а ну-ка включи свет. (Тишина). Послушай, я таких шуток не люблю. Сейчас же включи свет.

(Входит Маша со свечкой).

Маша. Что это ты наделал?

Дима. Я ничего не делал, а вот твой электрик, кажется, закоротил провода, и перегорели пробки в щитке.

Маша. Какой он мой электрик…

Дима. Ну, это мы еще разберемся, хватит мне лапшу на уши вешать, вот сейчас пойду, заменю предохранители и затем разберусь, кто есть кто. И гарантирую, что кому-то не поздоровится. (Выходит).

Маша. Эй…, эй…. Паша! Паша! Что такое? Неужели! Этого еще не хватало. Почему я сразу ему не отдала те злополучные рога? Тогда бы ничего не было. Кошмар… Кто бы мог подумать, что все так будет. (Включается свет, Маша идет в угол, где стоял Паша). Ой! (Отскочила как ужаленная. Входит Дима).

Дима. Что такое?

Маша. Он там лежит! Ты убил его!

Дима. Я к нему даже не притронулся. Он сам в розетке ковырялся, а потом оттуда сноп искр вылетел, и свет везде погас.… Это ты виновата, что пригласила сюда фальшивого электрика.

Маша. Я не приглашала – он сам пришел.

Дима. Да, конечно, подождал пока я ушел и прибежал на свидание. Где и когда ты подцепила этого танцора?

Маша. Какого танцора?

Дима. Не прикидывайся такой безгрешной. Тебе никто не поверит. Он мне сказал, что танцует в ресторане.

Маша. А что ж он еще тебе рассказал?

Дима. Много чего, только сейчас не время об этом. Он, правда, мертвый?

Маша. Можешь сам посмотреть. Я боюсь покойников.

(Дима подходит к нему. Щупает пульс, слушает сердце.)

Дима. Да, кажется, готов.

Маша. Ой, ой. Какой ужас.

Дима. Не надо причитать, что делать будем?

Маша. Может в милицию позвонить?

Дима. Еще чего. Ты хочешь, чтобы меня посадили?

Маша. Но ты же говорил, что не трогал его. Он сам.

Дима. Так тебе там и поверят…

Маша. Что же делать? Что же делать?

Дима. Его кто-нибудь видел, когда он входил?.. Ах, что я говорю, конечно его видела этот комиссар Жьюв в юбке.

Маша. Это она тебе позвонила?

Дима. Она. Конечно, баба Валя все расскажет следователю об этом танцоре. И там сделают дело об убийстве на почве ревности…

Маша. Но не может он ведь здесь лежать.

Дима. Конечно, не может. А если его сбросить с балкона и затем сказать, что он сорвался с балкона, когда прятался от мужа?

Маша. Мне страшно.

Дима. Мне тоже неприятно, но что поделаешь. Впрочем (он смотрит на руки Павла), у него руки в копоти от горевших проводов. В полиции ведь тоже не дураки работают…

Маша. В одном детективе я читала, что труп можно в кислоте растворить.

Дима. Где ты наберешь столько кислоты. Лучше будет его расчленить.

Маша. Как это?

Дима. Обыкновенно. Голову отдельно, туловище отдельно, руки, ноги тоже отдельно. А затем все это выбросить в речку. Я такое тоже видел по телевизору в одном детективе.

Маша. Прямо здесь расчленить?

Дима. Конечно, а где же еще?

Маша. Так мы же здесь все в кровь перепачкаем.

Дима. Мы ковер снимем, а затем помоем пол.

Маша. Нет, нет, я этого не выдержу.

Дима. Тогда давай его в мешок, я подгоню машину, и вывезем его куда-нибудь подальше.

Маша. В мешок?

Дима. Да в мешок. У нас же должны быть мешки.

Маша. В мешок можно.

Дима. Вот и хорошо. Неси его брюки.

Маша. Зачем тебе его брюки?

Дима. Не будем же мы его в твоем халате за город вывозить. Его ведь найдут и по твоему халату выйдут на твой след.

Маша. А, понятно. Все должно быть как в детективе – никаких следов. Иду за брюками. (Идет к батарее). Но они ведь мокрые!?

Дима. Ты меня сейчас без ножа доконаешь!

Маша. А что я такого сделала?

Дима. А то твоему покойнику не все равно, в каких брюках ему быть: в сухих или мокрых. Давай сюда брюки.

Маша. И то правда, я и не подумала. Это же он ничего не чувствует. Что же мы наделали? Господь ведь все видит.… Но ты его ведь не убивал?

Дима. Я ж тебе говорил, что не трогал я его, он сам. Помогай мне.

Маша. Я боюсь покойников.

Дима. А мне, думаешь приятно. (Снимает халат и пытается надеть брюки, но это не получается, так как у Паши согнута в колени нога). Помоги мне.

Маша. Что мне помочь?

Дима. Бери его ногу. Ее надо выпрямить, а то не надеваются брюки.

Маша. Я не могу покойников…

Дима. Раньше надо было думать. Так что мне, по-твоему, в тюрьму идти?

Маша. Нет.

Дима. Тогда держи.

(Маша берет за ногу, но та не распрямляется).

Маша. Я ничего не могу сделать.

Дима. Подожди. (Вытягивает из столика молоток и бьет ним по ноге). Вот теперь порядок. ( Он надел брюки, и положил Пашу на пол). Побудь здесь с ним. А я пойду на балкон и посмотрю там мешок.

Маша. Я одна не останусь. Я с тобой.

(Они выходят. Через время возвращаются. Дима рассматривает мешок).

Дима. Кажется, дырок нет, сойдет. (Они подходят к тому месту, где лежал Паша). Ничего не понимаю. Где труп?

Маша. Там же лежал.

Дима. Лежал, а теперь его нет. Чудеса и только. Ведь не могут покойники ходить.

Маша. А может это вампир? Их так просто не убьешь, надо осиновый кол…

Дима. Ну, у тебя уже разыгралась фантазия. Я пойду в спальню посмотрю, а ты побудь здесь.

Маша. Я боюсь.

Дима. Здесь же нет никого. (Выходит).

Маша. Страшно как, словно в каком-то фильме ужасов. (Вдруг со скрипом открывается дверка гардероба, оттуда появляется Паша). Ой, что это.

Паша. Маша.

Маша. А-а-а. (Падает в обморок).

Паша. Маша, не бойтесь – это я. (Маша не подает признаков жизни.) Ну что это, сознание потеряла? Маша, ну очнись же. (Слегка хлопает ее ладошкой по лицу). Так успокойся, вспомни, как учили оказывать первую помощь пострадавшему… Непрямой массаж сердца.… Нет, это не подходит, у нее же сердце стучит. Так, так. Надо сделать ей искусственное дыхание. (Поднимает ей руки вверх, а затем разводит в стороны. Повторяет несколько раз). Маша, Маша. Ну, очнись же… Что же это за наказание. Надо еще попробовать искусственное дыхание сделать рот в рот. (Делает в себя глубокий вдох, наклоняется над Машей и делает выдох ей в рот).

(Входит муж).

Дима. Что это такое?

Паша. Ах, как хорошо, что вы пришли.

Дима. А я думал, что помешал вашим сладким объятьям. Вы это так самозабвенно делали, что не услыхали, как я зашел.

Паша. Да это совсем не то, что вы думаете.

Дима. Сегодня все пытаются меня убедить в том, что я ничего не соображаю.

Паша. Да ведь ваша жена потеряла сознание, и я пытался сделать ей искусственное дыхание. Ведь вас учили на работе оказывать первую помощь пострадавшему.

Дима. Мне показалось, что это она от вашего поцелуя потеряла сознание.

Паша. Ничего подобного. Она на самом деле потеряла сознание. Не стойте же, помогайте мне.

Дима. Оставьте ее в покое. А я пойду, поищу нашатырный спирт. (Выходит).

Маша. А.., а.., а.… Где я?

Паша. Здесь ты. Дома.

Маша. (Открывает глаза). Это вы?

Паша. Я.

Маша. Вас же электричество убило.

Паша. Не убило, а сильно напугало.

Маша. Но вы же не дышали.

Паша. Я затаился, ибо вашего мужа испугался.

Маша. А зачем вы мужу сказали, что вы не электрик, а танцор.

Паша. Он сам узнал меня.

Маша. Откуда он мог знать вас?

Паша. Мы уже встречались с ним.

Маша. Где?

Паша. В ресторане «Парадиз».

Маша. Он что, чечетку с тобой там бил.

Паша. Нет. Что ты говоришь, что бы такой представительный человек и бил чечетку! Он заказывал музыку.

Маша. Какую еще музыку?

Паша. Которая облегчает пищеварение или создает настроение. Насколько я заметил, то ваш муж страстная натура и музыку любил ритмическую. К примеру, в прошлый четверг он пять раз заказывал «Танец на барабане». Помните: «… Барабан был плох барабанщик бог, ну а ты была вся лучу под стать…». Видно было у него хорошее настроение.