Мертвое море

Я уже и мясо прожевал, запил его глотком кальвадоса и собрался пожалеть несчастную узницу. Но последние слова отбили все желание пообщаться, и я вновь приступил к наполнению своего желудка ценными углеводами, белками, крахмалом, алкоголем… ну и прочим.

После нескольких минут рыданий и причитаний всхлипы затихли, и послышался голос мужчины из четвертой:

– Зря ты так нехорошо отзываешься о нашем товарище по темнице. Он ведь нам ничего плохого не сделал…

Ну, кто на что учился. У кого темница, а у меня вон светлая комната. И я с удовольствием осматриваю открывшуюся моему взгляду долину. Или равнину? Но в любом случае красиво над ней местное светило движется… Хм! А ведь справа налево оно движется! То есть мы – в южном полушарии. Пригодится это знание или нет? Но в любом случае отложить в памяти будет полезно.

После чего я вернулся к открытому окошку двери, наступая на горло своей принципиальности и обращаясь солидным басом к мужчине:

– Насколько мне помнится, мистер безбожник, вы тоже в мой адрес позволяли неэтичные высказывания. За такое, знаете ли, бьют по морде лица.

– Прошу меня простить! – тут же ответил узник. – Все-таки в моем состоянии раздражительность не лучший сокамерник. Виноваты во всем: опоздание завтрака, отсутствие помощи и новостей от моих сотоварищей-архитекторов, полутьма постоянная давит и вообще вгоняет в крайнюю тоску полная бессмысленность моего заточения. Я ведь никоим образом не хотел умалить величие Строителей…

– И я! И я прошу прощения! – завопила рыжая узница. Наверняка мечтала выговориться или хоть что-то узнать о своей судьбе: – Была виновата! Сглупила! Осерчала! Да и вообще, стоит ли истинному мужчине серьезно относиться к нескольким словам отчаявшейся женщины? Вы ведь и так сильней меня, а потому должны прощать мелкие прегрешения. Да и вообще, я впоследствии вас очень, ну очень, очень отблагодарю за любую помощь и содействие…

Напоследок ее голос, даже доносящийся через щели вокруг стальной двери, стал настолько грудной, мурчащий и соблазнительный, что мне оставалось только встряхнуть плечами, отгоняя навалившееся наваждение, и воскликнуть:

– Однако! Сюзанна… С чего вы решили, что я – истинный мужчина? Я молод, даже юн! Мне всего восемнадцать, и у меня впереди прекрасное и светлое будущее. А потому я бы не хотел на вас жениться и ломать свою судьбу. Да и детей мне рано заводить…

Из четвертой камеры послышался гомерический хохот. И из восьмой – еле слышное шипение:

– Моллюск недоношенный! – Но с моим-то слухом я прекрасно слышал, как нервно дышит зарвавшаяся фаворитка местного князя. Зато последующие слова прозвучали все с той же обволакивающей страстью и вожделением: – Хорошо, мой юный спаситель! Мы не станем себя связывать узами брака, но я все равно буду выполнять все твои желания. Все, все! Даже самые сокровенные…

– Да-а?.. Ну тогда расскажи вначале, как князь управляет своим княжеством? И как ему в этом помогает княгиня? – задал нужные вопросы, рот свободен. Продолжим завтракать… плавно переходя к обеду.

Только вот обитательница камеры напротив отвечать не спешила. Испугалась? Или пыталась понять причины моего интереса? Наверное, второе, потому что осторожно спросила:

– Что за странные вопросы?

– Уж какие есть, – настоял я. – Или ты отвечаешь, или я прекращаю всякое с тобой общение. И уж тем более благодетельствовать не стану.

– А ты можешь? – Жаль, не видно ее ауры. Но по тону чувствуется, что красотка готова на все. Оставалось только выяснить, где это «все» заканчивается.

Поэтому я замолк, отдав дань уважения кулинарным изыскам Карайса, неизвестного мне хозяина ближайшей харчевни. Минут пять царила полная тишина, похоже, и отступнику стало интересно, что расскажет Сюзанна. А потом она затараторила четко и вполне разборчиво потоком слов. Причем отвечала так, словно ученица на уроке местного обществоведения. Скорей всего так мог рассказать любой подданный князя, у кого язык хорошо подвешен и умение поболтать присутствует. Минут через пять я прекрасно понял суть, права и обязанности местного властелина. А также основную концепцию его правления: тотальный консерватизм. Иначе говоря, ни единого изменения в законах, традициях и правилах. Все, как при далеких пращурах: ни шагу в сторону, ни малейшего новшества, никакого прогресса. Живем и дышим, как завещали нам великие Строители.

А! Что я еще понял: венерических заболеваний здесь нет. Посему нравы в обществе более чем фривольные. И отношение к обязательному браку – всего лишь дань пуританским традициям. Считается, что можно быть замужем или женатым, но при этом изменять своим дражайшим половинкам направо и налево.

На что оставалось мне только почесать озадаченно затылок:

«Это я попал! Но вот хорошо или плохо попал – тот еще вопрос! Как бы и здесь по незнанию мелочей в неприятности не влипнуть…»

Тогда как моя информатор требовательно поинтересовалась:

– Так ты готов мне помочь за мою лекцию?

– Помочь? Как? – вырвалось у меня.

– Одолжи мне денег! Мне надо связаться с верной подругой, а без денег этот кашенос ничего делать не станет.

– М-м?.. И много денег надо?

– Хотя бы две серебрушки.

– За твою лекцию о том, что все и так знают – и одной серебрушки много, – вынес я суровый вердикт. – Вот если ты таких лекций десяток прочитаешь… Кстати, наш кормилец идет.

Мы притихли, прислушиваясь к приближающемуся топоту и поскрипыванию колес. А потом я вновь чуть не захлебнулся слюной, когда разносчик стал подавать мне блюда через невероятно узкую для этого щель в решетке. Пришлось нам изрядно помучиться, пока весь комплект доставки не расположился у меня на столе и частично на кровати.

После чего я торжественно открыл вторую бутылку кальвадоса и щедро плеснул своему благодетелю новую порцию благородного напитка. И тост сказал соответствующий, правда шепотом:

– За хороших людей! – еще и тарелку выставил для угощения, как бы для закуски. Мужик и это оценил, хотя голодным однозначно не был. Зато после этого заулыбался и наклонился к самой решетке:

– Ну что, пообщался с этой козой рыжей? Денег просила?

– А то! – многозначительно хмыкнул я после очередного глотка.

– И что? Пожертвуешь?

– Еще чего? Не заслужила она и не заработала, – ляпнул я, лишь бы ко мне с этим вопросом не приставали. И тут наш кашенос меня поразил почти насмерть:

– Так пусть зарабатывает!

После чего допил угощение, отставил свою многоярусную тележку в сторону и шагнул к камере номер восемь. Открыл дверь и скомандовал:

– На выход! – Красотка вышла чуточку испуганная, но с гордо расправленными плечами. – Стоять! Ждать! – Кормилец открыл дверь ко мне, довольно грубо затолкал узницу в мою камеру и напутствовал словами: – Договаривайтесь как хотите!

Закрыл дверь и дверцу раздачи. И ушел.

Все это было проделано без малейшего слова согласия как с моей стороны, так и со стороны бывшей полюбовницы князя. А я так и замер с некрасиво торчащим изо рта куском курицы. Не подавиться бы…

Глава 10

«…ЛЕГКОГО ПОВЕДЕНИЯ»

Да, не прост оказался мой новый знакомый. Почему-то был уверен, что он банальный разносчик тюремной баланды, а оказалось – надсмотрщик с самыми широкими полномочиями. Если не вообще – начальник тюрьмы. И на этом фоне его услужливость и желание заработать жалкий серебряк выглядят совсем неуместно.

Ну и сложившееся положение вещей более чем настораживало:

«Куда это я влип? И что мне за это будет?..»

Переведенная в мою камеру узница выглядела еще более растерянной и сбитой с толку. Ведь одно дело общаться через коридор с неведомым самцом, а совсем другое оказаться в замкнутом помещении со здоровенным и сильным парнем. Причем этому парню разрешено чуть ли не все уместившееся в двух словах: «…как хотите». Вот рыжая красотка и выдала первую свою фразу чисто на оборонительных инстинктах:

– Если ты ко мне хоть пальцем прикоснешься, тебя князь на кол посадит!

Эта угроза меня несколько привела в себя, кусок курицы во рту оказался пережеван и съеден. А гортань оказалась готова хоть к какому-то диалогу. Да только женщина и здесь показала свою более гибкую психику и умение приспосабливаться к любой обстановке:

– Но сразу видно, что такой симпатичный парень, как ты, такой истинный красавчик превосходно воспитан, обладает чувством такта и ведет себя как истинный джентльмен в присутствии невинной и наивной девушки.

Чего скрывать, сказанные слова, да еще и восторженным тоном, с придыханием, да прозвучавшие из таких уст – польстят любому созревшему для флирта обалдую. Польстили они и мне… но в меру. Очень в меру. Потому что при виде легкодоступной самки я вспомнил в первую очередь о самом главном. Деловито достал из кармана один из осколков прозрачного янтаря и шагнул к своей нежданной сокамернице. Хоть ей и так бежать было некуда, но я все-таки грубо рявкнул:

– Стоять! Не двигаться!

Сюзанна стала сереть и закрыла глаза. Никак она не ожидала от меня такой вот прыти. Но и сопротивляться, визжать или звать на помощь она даже не подумала. Видимо, сразу начала расслабляться, чтобы хоть что-то получить. Или как там говорят в таких ситуациях?.. Но в любом случае особый опыт в ее действиях проявился. Да и опыт ли?.. А может, простая женская дурость?.. Или все-таки смекалка?.. Или непонимание?..

Потому что губки девушки еле слышно прошептали:

– Умоляю, только не уродуй…

Ну вот, только что мне льстила, нахваливая, а уже приравняла к каким-то маньякам. Кстати, ситуация мне вдруг показалась жутко знакомой. Я уже сидел однажды в тюрьме, попав в мир Набатной Любви. И тогда мне в роскошную, по сути, камеру некий представитель местной власти затолкал свою вреднющую и наглую секретаршу Ксану. И заставил рисовать картину с обнаженной натуры. Натура получилась великолепная, картина – истинное произведение искусства. Ну и в дальнейшем моя судьба оказалась тесно связана с Ксаной. Мы с ней крепко сдружились, выжили на Дне, прошли целый сонм приключений, стали почти супружеской парой, и нас наверняка связали еще и более глубокие родственные отношения. Если можно так сказать о явной беременности Ксаны.

«Кстати! Как она там? – Нахлынувшие приятные воспоминания заставили меня застыть на месте и потерять связь с действительностью. – В ее-то состоянии, да противодействовать космическим агрессорам… Справится ли?.. Не обижает ли ее кто?.. Как бы туда наведаться да присмотреть за порядком?..»

Хорошо меня так торкнуло, основательно. Я стоял, окаменев, уставившись взглядом сквозь дверь куда-то далеко-далеко. И только деликатное покашливание девушки вернуло меня в действительность. Я чуть повернулся и уставился в глаза Сюзанны, которые с явным недоумением словно говорили: «Молодой человек! Вы ведь что-то вознамерились делать? Так почему стоите?!»

– Ах да! – глянул на ее полотняный пояс, обвитый несколько раз вокруг талии. Сам попытался засунуть туда осколок в районе поясницы. – Вот, постарайся, чтобы этот талисман не выпал. Носи его на себе постоянно.

В голосе девушки послышалось неподдельное разочарование:

– А зачем носить эту стекляшку?

– Талисман особенный, – пустился я в объяснения. – Фиксирует негативные эмоции, которые пытаются одолеть твое сознание, и отталкивает их. Мне только и надо, что раз или два в день ощупывать этот талисман, тем самым вновь настраивая на продуктивную деятельность.

– Но если я не захочу носить этот предмет? – Щечки девушки порозовели.

– Тогда я тебе сверну шею! – сказал я так жестко и твердо, что моя сокамерница вздрогнула и вновь начала бледнеть. Может, следовало закрепить успех, пугнуть еще разок, но я не стал притворно зверствовать и поспешил усесться за стол. Жареные курочки и куски речной рыбы в соусе остывали, следовало поторопиться с их отправкой по нужному адресу.

Процесс оказался настолько увлекательным, что я отдался ему со всей широтой своей души. Тем более что настроение резко скакнуло вверх благодаря пришедшей в голову идее:

«Память дала мне великолепную подсказку! И как это я сразу не догадался воспользоваться своими талантами? Ладно, пусть и не совсем своими, пусть мне эти гениальные способности подарил Священный Курган великой столицы Рушатрон. Но в любом случае назваться художником – самое правильное в моем положении. К служителям Муз – совсем иное отношение, чем к отступникам, наемникам, нищим эмигрантам или безродным недотепам. Живописцу всегда легче затеряться в толпе придворных и пробраться к нужному месту в нужное время. Решено, заявляю о своем таланте!»

Наверное, минут пятнадцать прошло, прежде чем я вновь вспомнил о рыжей красотке. Она все это время молча переминалась с ноги на ногу, не решаясь привлечь к себе и малейшего моего внимания. Ну и смотрела на меня эдак ну очень красноречиво. А я чего? Да я всегда такой, когда чудом выжил, сильно изранен и спешно пытаюсь отъесться. Вот и ем, как лютый зверь, на которого и посмотреть страшно.

Правда, некое воспитание во мне все-таки взыграло, и пусть запоздало, но я пригласил даму к столу:

– Не стесняйся, присаживайся. Ну и присоединяйся к моей трапезе.

– Присоединиться? – последовали осторожные вопросы. – В виде пищи?

Отлично. Раз девушка шутит, значит, пришла в себя и готова к продуктивному диалогу. Хотя воспоминания о Ксане и разбудили во мне мужское начало, и я теперь посматривал на Сюзанну оценивающе, с дальним умыслом. Точнее, не столько с дальним, как с самым вульгарным.

Потому и объяснил:

– Будешь подробно отвечать на все мои вопросы. Ну и перекусить можешь, здесь на всех хватит.

Когда она присела аккуратно на стул, держа спину прямо, а подбородок поднятым, в ней уже свирепствовала аферистка, полная умения искушать, заигрывать и сводить с ума любого здорового мужчину. Довольно изящно она взяла один из плодов, очень сексуально надкусила его и только потом стала уточнять:

– А чем мне придется расплачиваться за угощение?

Пришлось на нее опять прикрикнуть:

– Информацией и сплетнями! – Ага, вновь испугалась! Вот и правильно, нечего здесь из себя великую куртизанку строить. Если захочу, знаю самый легкий способ склонения к интимным ласкам: достаточно просто уговорить. Ну а пока уточнил: – Рассказывай все о художниках, которые обитают при дворе князя. Ну и о том, как он сам и княгиня относятся к красивым картинам и портретам.

Умная девочка. В который уже раз, осмотрев меня с ног до головы, пришла к какому-то решению и покладисто пустилась в повествование:

– Наше Рассветное княжество издревле славится своими великими художниками…

Знала она на удивление много по этой теме. Перечислила с искренним восторгом десяток имен из прошлого. Затем добавила десяток современных живописцев. Перечислила даже, кто и какими картинами, фресками или портретами больше всего прославился. Хоть имена для меня казались пустым звуком, но феноменальная память уложила информацию в нужную клеточку оперативной памяти.

Непосредственно нынешний князь, в противовес своим славным предкам, оказался фанатом скульптуры. Также он млел перед изделиями из тонкого фарфора. Любил поэтов, коими пытались выглядеть все придворные. Плотно якшался с музыкантами, певицами и танцорами. Даже заметно поощрял деньгами лучших швей и портных, диктующих новую моду в одеждах. А вот художников – не баловал. И частенько повторял:

– Нынешние совсем разучились творить! Портрет толком нарисовать не могут! А потому гнать этих маляров от меня как можно дальше! Чтобы я их даже не видел!

Конечно, несколько живописцев около двора отиралось, да и во всем княжестве умеющих рисовать, писать, создавать копии и раскрашивать – хватало. Но это уже была заслуга княгини. Это она понимала необходимость воспитания талантов с самого низа, да и выделяющихся самородков привечала, приподнимала с самого дна засасывающего быта. Так что если появлялся в княжестве заезжий художник и хотел улучшить свое финансовое состояние, то ему всеми правдами и неправдами следовало добиваться аудиенции у княгини. Только она могла решить его судьбу и обеспечить приличными заказами.

«Меня это вполне устраивает, – подвел я итоги очередной лекции. – Аудиенция мне не нужна, главное, назваться груздем и спокойно поваляться в местной корзинке. После чего пробраться к порталу и как можно быстрей отсюда спрыгнуть. Мир вроде интересный, но не больше. Есть еще намного, десятикратно более интересные и необходимые для срочного посещения. А вот как поступить со своей сотрапезницей?..»

Целых полтора часа Сюзанна говорила, почти не прерываясь. Причем делала это даже без наводящих или дополнительных вопросов. Рассказала все, что следовало, о культурной жизни княжества, и плавно перешла на титулярные отношения между обитателями замка. Попутно и о самом замке чуток поведала, который как бы являлся единым целым с жилой Стеной, окружающей все гигантское плато.

Затем повествовала обо всем, что ей приходило в голову.

Несколько фраз промелькнуло о количестве государств, расположенных на данном участке суши. Вроде много, целых двадцать. Причем саму сушу упорно именовали не как остров или материк, а именно как плато. То есть возвышенность, вздымающаяся среди Мертвого Моря. Почему именно Мертвого, я задумался про себя. Уточнять не стал. Дело-то наверняка очевидно, и стоило мне ляпнуть что-нибудь неосторожно, как меня обязательно примут если не за иномирца, то уж точно за шпиона с иного плато. Как я понял из нескольких фраз, чужаки из-за океана здесь ну совсем не приветствуются.

Проблемы быта? Имелись здесь и такие. Все чаще выходил из строя водопровод, забивалась канализация, прекращали работу очистные сооружения. Причина – в труху распались уложенные еще древними Строителями трубы. Прекращали работать и так единичные станции, дающие электричество. А все потому, что некому было починить приливные электростанции, которые за века постепенно повреждались штормами, ржавчиной и бестолковостью.

Падало производство и выплавка стали. Почти сошла на нет доля машиностроения. Становилось опасно пользоваться лифтами. В подземных фермах скотоводы уже окончательно перешли на ручной труд. Давно прекратились перелеты на дирижаблях между разными плато. Перестали выпускать самолеты, планеры и дельтапланы. Хотя о них народ не только помнил. Частенько знатные отпрыски из богатых семей летали над плато. Но… все чаще разбиваясь при этом.

Интересно было слушать.

Но и спохватился я вовремя, чтобы прикинуться местным. Ибо склонялся к мысли, что смазливую девицу ко мне подсадили для выявления всей моей подноготной:

– Сюззи! Зачем ты мне все это рассказываешь? Это любой ребенок знает… Ты мне тайны, интересные секреты выбалтывай!

На что красавица лишь печально вздохнула:

– Не знаю я никаких тайн…

– Даже князь тебе ни о чем не проговорился?

– Ни о чем… – Глаза ее стали наполняться слезами. Видимо, решила, что подъев со стола почти все, сейчас примусь за нее.

Если, конечно, не играет на публику. Ну и я подыграл, мне нетрудно. Хотя глаза уже почти слипались от усталости и желания хотя бы пять минут вздремнуть:

– Жизнь хороша! – еще и по животу вздувшемуся себя похлопал. – Поели, можно и поспать. Поспали, можно и поесть. Опять поели – можно и…

После чего облизнулся и многозначительно глянул на женскую грудь третьего (примерно) размера. Грудь всколыхнулась от резкого вдоха, а алые губки задрожали:

– Ты ведешь себя как развратное животное.

Это она кому? Неужели мне? И как только догадалась о моих глубоко скрытых желаниях? Или она принимает желаемое за действительное? И уже давно настроилась на роль падшей женщины, оказавшейся в безвыходной ситуации?.. Фантазерка. Или реалистка?..

Нет, вначале в любом случае надо выспаться и дать спокойно поработать моим симбионтам. За это время в «дозиметре», как я называл кусочек янтаря, скопится хотя бы две десятых процента так нужной мне энергии. А вот уже потом можно будет настаивать, запугивать, флиртовать и выпытывать.

Поэтому я и завершил свой зависший монолог словом:

– …поспать! – и охотно пояснил, глядя в округляющиеся глаза. – Застолью время, потехе – час. Но между ними обязательно три часа здорового сна. Но если обед раньше принесут, обязательно меня разбуди. Надо будет кормильцу добавки заказать, чтобы с голоду не опухнуть.

С этими словами и перекатился со стула на арестантскую кровать. Жестко на ней, узко, но кому в чужом мире легко?

С этой мыслью и заснул.

И спал так крепко, что не слышал, как раздаточная дверца открылась. Дернулся только от грозного рыка:

– Ах ты, потаскуха! Ты его убила?! – Видимо, моя поза давала повод усомниться в живости криво лежащего тела.

Может, я и еще бы поспал, но пришлось двигаться.

Глава 11

НОВОЯВЛЕННЫЕ ОТШЕЛЬНИКИ

Леонид стоял и преспокойно ждал, как события станут развиваться в дальнейшем. Тогда как мастер-целитель нашел на ком сорвать свое раздражение: дал затрещину юному провожатому, который привел чужаков в лазарет:

– Чего рот раскрыл? Пошел отсюда! – еще и ногой пнуть попытался под зад мальчонку, но тут уж молодость победила. Служка умчался, набрав солидную скорость прямо с высокого старта.

Зато попытался хоть что-то выспросить второй дедуля:

– Если вы, неизвестный господин, не хотите поведать, с какой миссией прибыли в замок, то хоть объясните, кто это с вами?

– Сложно объяснить, не раскрывая тайну его светлости. Пусть даже зуав и погиб. Могу только намекнуть, что я сопровождаю не простого гайчи, а особенного…

– Но это мы и сами рассмотрели, – проворчал дедок.

– …который даже нашего языка не знает! Потому я ему и перевожу все, что требуется. А кто, разрешите вас спросить, не знает нашего языка?

Оба старика переглянулись в некотором озарении и почти синхронно воскликнули:

– Варвары крайнего севера?

Найденов многозначительно покрутил головой:

– Ну-у-у… можно сказать, что вы почти угадали. Но если еще подумать?

– Неужели это один из выживших отшельников с Гремящих островов?

– Тс! – притворно испугавшись, оглянулся землянин. – Я лично вам ничего не говорил. Это все – личные ваши догадки и умозаключения.

Хорошо получалось: додумывайте и выдумывайте сами, я только поддакивать буду и глаза многозначительно закатывать. Этак и свою личную родословную можно выпытать. А то и ключи получить… от квартиры, где деньги лежат.

Но старички совсем уж дураками не выглядели, таких обмануть – семь потов сойдет. Потому что смотрели они на пухлого пупса с немалым сомнением:

– Как-то не верится… Это же существо совсем иного вида, чем мы!

– Скорей оно имеет некоторое сходство с ташрампами…

– Точно! Эти ташрампы когда-то заселяли самое южное оледеневшее плато. Но они уже три сотни лет как вымерли, если верить истории.

– И как это ташрамп мог оказаться на Гремящих островах?

После чего вновь оба старца перевели свои взгляды на Леонида. Тот многозначительно поднял вверх указательный палец:

– И тут вы очень верно подметили, мастер: «если верить истории». Но разве та же история может дать гарантию отрицания, что некое семейство ташрампов не погибло, а сумело спастись? Потом оказаться на Гремящих островах? А там и дожить до нашего времени? – И развел ладони в стороны, словно подводя итоги: – А раз нет никаких гарантий, значит, может случиться что угодно. Что вы и доказали своими правильными рассуждениями.

Разве придерешься к таким бесовским рассуждениям? Вряд ли… Можно только поаплодировать выигранному первому раунду. А чтобы прямо здесь, на месте, не доставали новыми вопросами, землянин самым доброжелательным тоном предложил:

– Так вы распорядитесь по поводу завтрака для нас? А то в этом хаосе и бардаке мы совсем растерялись. И теперь жалеем, что вообще покинули выделенную нам комнату.

– Распорядимся, чего уж там, – кивнул целитель и тут же улыбнулся дельной идее у себя в голове: – Да вы можете с нами позавтракать! Приглашаем! Заодно и познакомимся.

Леонид задумался только на несколько мгновений:

– С удовольствием принимаем приглашения. Тем более что свои имена нам скрывать нет резона.

– Прошу за мной!

Похоже, что мастер жил возле замкового лазарета. Потому что сразу после фойе свернул вправо и тут же раскрыл первую дверь. С порога крикнул, как оказалось позже, своим личным кухарке и служанке:

– Гера! Лиги! Поставьте еще два прибора на стол! У меня гости.

Ну и пока накрывали, он уже вполне официально раскланялся с гостями покойного графа. Сам представился, затем своего коллегу назвал. Отдельно объяснил, что тот тоже мастер-целитель, но занимается лечением гайчи, работающих в садах, в поле и на виноградниках. Причем, судя по уважительному тону, нисколько при этом не считал своего коллегу низшим по статусу. Да и факт присутствия того при осмотре пострадавшей зуавы говорил сам за себя.

Ну и землянин в ответ разоткровенничался: