Персеида

Ольге Смулевич дали в профкоме путевку в пансионат «Темное озеро» за добросовестный многолетний труд. Восемь лет работы оператором котельной – это много? Просто начальство учло, что ее нужны особые условия – те, о которых говорил врач.

Ангелине было пять лет, но она еще не произнесла ни одного слова, хотя все понимала. Общалась жестами, и – еще в большей степени – рисунками. Первый сделала, когда ей было лишь полтора годика: увидела, как мама что-то пишет, потянулась к авторучке, а затем очень похоже изобразила соску.

В чем причина молчания и как его прервать, врачи не понимали; лишь последний из них – Антон Сергеевич – предложил резко поменять обстановку. Хотя бы на несколько дней.

– Девочка – неординарная, – пояснил он, – и, как мне кажется, чрезвычайно эмоциональная. Похоже, испытала какой-то внутренний стресс.

Еще бы, подумала Ольга, если по молодости я перепробовала много чего!

– Отсюда – зажатость, – продолжил врач. – Рисует здорово, но эта способность ограничивает в коммуникационные возможности. Думаю, если сменить городскую среду на природную – совершить этакую «психологическую революцию», у нее перестанут работать внутренние «тормоза» и она расслабится

Так подвернулся вариант с пансионатом, расположенном в тайге на острове. Добраться сюда можно было, проехав около пятнадцати километров от деревни Казачинская, а затем – по стометровой дамбе, что соединяла остров с берегом.

Остров был небольшим – примерно двести пятьдесят метров в ширину, и – триста – в длину, но там имелись волейбольная площадка, теннисный корт, пляж, пристань для прогулочных лодок и катамаранов. В жаркое время можно было также брать напрокат акваланги для дайвинга.

***

– Линочка, посмотри, как красиво, – произнесла Ольга, выводя дочку из номера на общую лоджию. – Вот что тебе надо рисовать! Может, и говорить станешь, а?

С высоты третьего этажа открывался замечательный вид: водная гладь таежного озера отражала заросшие соснами и елями скалы, круто поднимавшиеся вверх; над ними в потемневшем небе алела узкая закатная полоска; а выше нее явственно видны были в прозрачном воздухе звезды.

Конец августа.

Закатная полоска погасла.

Было прохладно и тихо, лишь снизу слышался легкий звук плещущих волн.

Здорово!

Еще бы комары не донимали, подумала Ольга, и – вот он, настоящий рай!

Она погладила дочку по голове:

– Ну, дорогая, ведь и правда – красиво? Нарисуешь пейзаж?

Та в ответ указала рукой на небо: смотри!

В вышине среди огоньков, словно бы прорезалась и поплыла вниз желтая черточка.

Звезда падает, надо загадывать желание.

– Голубушка, – обратилась Ольга к дочке. – Давай пожелаем, чтобы ты заговорила? Хорошо?

Лина кивнула.

Они взялись за руки и продолжили любоваться пейзажем.

Еще одна звезда начала свой полет вниз!

– Это Персеиды, – неожиданно раздался голос сбоку.

Жилец из соседнего номера, шестидесятилетний Николай Петрович Журавлев, с которым Ольга познакомилась при заселении, также вышел на лоджию.

– Что? – переспросила Ольга.

– Ежегодный поток метеоров из созвездия Персея. В городах хуже видны из-за фонового света, а вот в тайге – гораздо заметнее.

– Вы астрономией увлекаетесь?

– Так получилось. По ночам в Афганистане поневоле приходилось смотреть на звезды и загадывать желания. Может, поэтому и живым вернулся. Вам не холодно?

– Да, пожалуй, – ответила Ольга. – Но когда еще такое увидишь?

– Верно. А как себя чувствует Лина?

Девочка застеснялась и спряталась за мать.

– Нравится, – ответила Ольга. – Замечательное место, вот, комары, только надоедают. Ну, мы пойдем готовиться ко сну. Действительно, становится прохладно.

– А я еще постою, – произнес задумчиво Журавлев. – Меня холод не берет, после того, как…

Он умолк. Незачем людям знать, что было там.

***

Ближе к полуночи небо затянулось облаками.

Кажется, уснула и тайга, и ее обитатели.

И в этот момент с тихим свистом вывалилась сверху маленькая огненно-желтая точка, и упала в озеро, вызвав мгновенное в нем кипение, и осветив на секунду все его – до самого донышка.

Волны несколькими быстрыми кругами разбежались от места падения, ударили в берега, дамбу, остров, а потом вернулись назад и медленно разгладились, образовав ровную зеркальную поверхность.

***

Утро было изумительным – чистое синее небо, яркое солнце, легкий ветерок. В распахнутые окна столовой проникал птичий гомон и свежий воздух со стороны озера.

– Можно? – услышал Журавлев.

Перед его столиком стояли Ольга с Линой. Мать держала поднос с едой, а у девочки в руках были блокнот для рисования и набор карандашей.

– Конечно, – улыбнулся Журавлев. – Как отдохнули?

– Отлично, – Ольга освободила поднос. – Кислорода столько, что засыпаешь очень быстро. Верно, дочура?

Девочка угрюмо села за стол и посмотрела на Журавлева.

Он подмигнул ей:

– Тут замечательно! Вы что планируете делать?

– Осмотримся, на пляж сходим, на катамаране покатаемся, – ответила Ольга. – После обеда, может быть, пройдемся по дамбе, в тайгу сходим. Там, наверное, грибы да ягоды растут. Ну и – порисуем, конечно. А – Вы?

– После завтрака для желающих поход пеший будет по окрестностям на весь день. Хочу молодость вспомнить. Тут, говорят, и животных – полно, а я – старый фотограф-любитель.

Они позавтракали, и, вставая из-за стола, Лина протянула Журавлеву рисунок. На нем было изображено синее озеро в окружении скал, поросших зелеными елками и соснами, над которыми раскинулось огромное небо – тщательно заштрихованное и абсолютно черное.

Было в этом рисунке что-то зловещее, и Журавлев не удержался:

– Что же ни одной звезды нет? Вчера ведь их много было, Линочка.

– Я тоже удивилась, – пояснила Ольга. – Мрачновато получилось. Не захотела рисовать звезды. Упрямая…

Девочка шмыгнула носом и отвернулась.

Журавлев отчего-то ощутил тревогу.

***

Он отправился в санаторий «Темное озеро» сразу после выхода на пенсию. Гражданскую, разумеется, потому что военным пенсионером он стал гораздо раньше. После контузии в Афгане его подлечили, и затем некоторое время он еще продолжал службу, получив даже звание полковника. В конце концов, однако, участившиеся приступы головной боли и, непременно следующие за ними странные сомнамбулические состояния, сделали свое дело, а медицина сказала последнее слово.

Там, в одну из жутких ночей… Когда горела и взрывалась техника его автобатальона… Когда после боя лежал, истекая кровью на спине и вглядываясь в звездную бесконечность… Впервые ощутил тогда Журавлев присутствие в мире темной инфернальной силы, стремящейся к полному уничтожению жизни.

Два с половиной миллиона погибших афганцев…

Сожженные кишлаки…

Забыть?

Но забыть не получалось.

И еще – «видения».

До госпитализации лечили афганскими травами. Видимо, в сочетании с «нормальными» лекарствами и получился необычный эффект: после головных болей – нечто вроде телепатии. Правда, не со всеми получалось. Это было неприятно – словно читать чужие письма.

С годами, к счастью, приступы стали реже, и «эффект» прошел.

Остатки афганского отвара, однако, сохранил. На всякий случай. Даже с собой сюда взял.

И вот, неожиданно – пригодился!

Сегодня под утро страшно разболелась голова. Во сне увидел свой полк, горящие бензовозы, афганского старика, посылающего проклятия.

А потом увидел девочку. Афганскую. Она смотрела на него с ужасом, а вокруг бушевало пламя.

Как она похожа на девчушку, с которой познакомился.

На Ангелину!

Выпив отвара, смог уснуть.

***

Получив сухой паек, энтузиасты во главе с инструктором Игорем вышли в поход. Пройдя дамбу, свернули направо, и тропа повела их вверх. По сторонам густели кустарники и деревья; между ними виднелись поляны с папоротниками и прочей растительностью; воздух был наполнен хвойными ароматами, треском кузнечиков, криками и трелями птиц.

По приобретенной еще в Афгане привычке Журавлев шел замыкающим.

Какая благодать! В городах – суета, толчея, склоки. А здесь – мир и покой. Даже комаров нет.

Кстати, интересно: тайга, а комаров – нет, хотя вчера – надоедали. Да ведь не только комаров нет: бабочек и стрекоз тоже не видно. И – оводов. А друзья говорили, что в тайге оводы – самые неприятные твари.

Впереди раздался восхищенный визг:

– Белка, смотрите, белка!

Народ остановился, защелкали фотоаппараты и телефоны-смартфоны.

– А вон – еще! – снова послышался восторженный вопль.

Красавица!

Стали подниматься дальше, и к полудню сделали пару остановок на фотосессии – в тех местах, где деревья расступались и открывали вид на озеро. Зрелище было завораживающим, народ толпился и фотографировался.

***

– Ну, все, – объявил Игорь. – Достигли самой высокой точки. Тут – часовой отдых с обедом. Затем – спуск, и к половине шестого вернемся на базу.

Журавлев подошел к краю скалы и посмотрел вниз. Отсюда было почти полностью видно Темное озеро – из-за глубины оно действительно выглядело темно-фиолетовым.

Журавлев сделал несколько кадров «никоном».

Рядом раздавалось:

– Подожди, прическу поправлю!

– Левее, левее стань! И ногу – чуть вперед. Да, не эту – другую!

– Отлично смотришься, Иришка!

– Еще сделай.

– А куда нажимать?

– Что-то интернет завис – не могу переслать.

– И у меня не получается…

Тут вдруг нахлынуло на Журавлева, потемнело резко в глазах, и мысли туристок на мгновение обнажились перед ним во всей своей грубой примитивности. Было там и стремление покрасоваться перед подругами, и желание произвести впечатление на присутствующих тут – на таежной смотровой площадке – мужчин, и обычное бабье самолюбование, и бьющая через край энергия, и…

И было еще нечто, что уловил Журавлев, но шло оно не от людей, что присутствовали рядом, а – откуда-то снизу. Словно бы некий таинственный зов.

Интересное озеро!

Словно бы отвечая его мыслям, инструктор объявил:

– Высота – почти шестьсот метров, господа!

– А, глубина озера какая? – поинтересовалась худощавая старушка.

– Его еще до конца не исследовали. В некоторых местах – около двадцати метров.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.