Король рая. Путь короля. Душа сущности

Никак не мог понять: почему, почему уже столько воплощений они охраняют людей от внешних врагов, но червя внутри человечества до сих пор не знали. Хотя это, скорее всего, было очень даже и логично. Ведь, люди воюют со своими противниками и не знают, что противники у них – другие. Поэтому войны бесконечны. Война с ветром – кто здесь может победить? Кажущаяся видимая победа в итоге оборачивается поражением. Видимое поражение приводит к победным результатам. И, так происходит всегда, когда руководит разум. В абсолютном итоге, побеждает всегда тот, кто не воюет. Он не бьётся с кем-то за что-то, и, соответственно, не теряет ничего. А поступательно развивается так, как ему на то предначертано, чего он сам лично стоит. Н-да, хороша теория, ибо неприменима на практике. То именно в теории и привлекает, что красива она и недоступна в жизни. А недоступна она, потому что ничего от нас не зависит. Наше дело: оценивать и анализировать окружающее, но не вмешиваться в него и, тем более, изменять. Это не прерогатива миров ДНК-галактик. Вновь вспомнил слова Георгия о том, что не надо стремиться изменять мир. Надо прежде решить вопросы с самим собой. Но даже на себя сил у человека не хватает, чего же тут говорить о помощи другим? Бросаясь переделывать других в лучшую сторону, мы только передаём им свою неустроенность, заражаем своими же проблемами. Но, так всегда легче. Так, кажется, что мы что-то делаем, не для себя живём, а для других. Но, именно, кажется. Ибо всё, придуманное от головы – иллюзия движения и цели. А цели, к которой мы движемся, не существует в будущей реальности, ибо придуманы разумом.

Открыв глаза, стал рассматривать раскачивающееся небо. Теперь Савойе стало казаться, что многое происходящее вокруг – пустая трата времени. Двигаясь к чему-то, не достигаешь желаемого. А время несётся неумолимо. К чему тогда эти пустые движения, которые направляет разум? Не зря же говорят: «мудрствовать лукаво». Ибо, мозг человеческий по природе своей не может знать события, которые должны состояться. Воин, несший впереди носилки, вдруг споткнулся и упал. Савойя вывалился на землю и пригубил пыль. Ему вдруг стало смешно: «думал о высших материях и бесконечности вселенной, а мысли эти ткнули меня носом в прах земной, показывая, что происходящим событиям нужно мудро подчиняться: ничего не предпринимать и ничему не препятствовать, достаточно лишь быть самим собой. И тогда будет каждому то, чего именно он стоит и чего заслужил, ни больше и ни меньше. Сапожник без сапог… Нет, это неправильно. Или, правильно? Скорее всего, если с сапогами, то не сапожник. Ибо, умеющий сделать для себя сапоги самостоятельно, не будет их делать для других. Потому что каждый должен сделать себе именно свои сапоги, по себе, и, именно сам. А с чужих рук, как и с чужих советов.

Чубс нервно покусывал усы. Глори не появлялась уже давно. Созданная комиссия по урегулированию конфликта и сдачи галактики «под ключ» работала медленно, но, всё-таки продвигалась вперёд. «Как же так получилось, что род умалишённых управляет целыми галактиками – размышлял он озабоченно – Глори хоть и красивая женщина, но, может, и у неё что-то там по наследству не в порядке? И умудрилась же Олия выйти замуж за их Лучано!». Чубс не обнаруживал странность ситуации, т.к. очень хотел верить, что именно так всё и обстоит на самом деле. Это было согласно его планам. Свою мечту: захватить галактику родственника и иметь под своей опекой красавицу Глорию – не хотелось лишний раз шебуршить и тревожить.

В дверь просунулся министр разведывательного управления Лисач: «Ваше величество, позвольте доложить?». Чубс брезгливо покосился. Этот Лисач ему уже надоел своим рвением к работе. Как всегда и бывает, хотя он и был самым верным и преданным его помощником, но именно его Чубс недолюбливал. Зарплату Лисач получал всегда не вовремя и самым последним. Льстиво приблизившись к своему любимому королю, Лисач загадочно защебетал: «Ваше величество, Сюша забеременела!». Мутный взгляд упёрся в Лисача. Чубсу так хотелось дать ему по макушке, что едва удержался: «куда забеременела? Какая Сюша?». Лисач от нетерпения стал топтаться на месте: «ну как же, Ваше величество? Сюша – наш лучший беременный агент. Вы же в курсе, что когда она беременеет в нашем разведывательном логове, мы посылаем её на ответственные задания. У неё такая работа. И вот, сейчас она находится в соседней недружественной нам галактике с почётной миссией: ищет отца своего ребёнка, но не одна, а с кучей адвокатов, правозащитников, журналистов. Целая делегация выехала поддержать в горе бедную женщину, которую жестоко обманул гражданин другой галактики! Чубс не понял. Точнее, он понял, что Сюша, того, это дело, но, причём здесь другая галактика? Почему отца надо искать в другой галактике, когда это успела именно там? Она же там не бывала, как он помнил, уже очень давно. Да и здесь под присмотром, как носитель секретной информации. Но Лисач, весь вытянувшись к Чубсу, чтобы придать докладу ещё большую таинственность, сложив губы в трубочку, зашептал: «пока убитая горем женщина искала как бы папу своего ребёнка, наша культурная возмущённая делегация – все сплошь, не изволите сомневаться, лучшие наши агенты, рассыпались повсюду и узнали весьма, однако, интересные вещи.

В общем, все планеты в той галактике находятся в закрытом тайном положении. Иным способом, Вы же понимаете, туда просто не попасть. Только по вот таким культурным связям. И ещё, Вы же в курсе, что чем анекдотичнее и смешнее ситуация предлагается, тем серьёзнее к ней относится принимающая сторона. Вся местная общественность там возмущена нехорошим поступком скрывающегося от будущего ребёнка папы!» Чубс всё-таки не удержался и треснул Лисача линейкой по макушке: «долго мне будешь голову морочить, мошенник! Ты почто деньги народные разбазариваешь? В игры всякие играешь? Страна находится в тяжёлом положении, кругом враги!». Чубс, однако, вовремя прикусил язык. Чуть было в страстном порыве благородного гнева не проговорился, что народ не успевает пополнять запасы его копилки на чёрный день, а так же обучение и развлечения его семьи. И поэтому, надо было разрешать всяким криминальным элементам держать народ в страхе и послушании, а иначе порядка было не навести. Конечно, это было всё под его контролем. Приходилось делиться. Вот и были созданы враги, которые мешают процветанию галактики. И поэтому объявлена война соседней галактике, как виновнице народного страдания и неудобства.

Лисач обиделся. Уже безо всякого энтузиазма, продолжил: «планеты Чияны находятся на военном положении, вовсю работает военная промышленность, они готовятся к войне! Устанавливаются какие-то непонятные сверхсекретные установки новейшего оружия. А Глори – королева планеты другой галактики, и Элвейс – её муж! Род Савойи – самый могущественный в той галактике. И, как выяснилось, уже вопрос, кто сильнее!». Лисач не выдержал и бросился в ноги Чубсу: «Ваше величество, нас обманывают! Если мы сейчас не предпримем безотлагательных мер по нейтрализации их действий, то они захватят нашу галактику! А Глори, это очень коварная женщина. Я про неё всё узнал. Король Элвейс… она его безумно любит, и слушает его во всём. Этот кот Базилий – целый волкодав! Никакой он не больной, здоровее его нету в целом свете. А эта лиса Глори, когда одна – настоящая сорвиголова. Так командует, так командует. А в спальне перед ним так и стелется, так и стелется». Лисач вдруг умолк. Ему показалось, что в порыве своих эмоций сказал нечто лишнее, чего ну точно не стоило говорить. Сердце его замерло, и не напрасно. В следующее мгновение голова его закатилась в угол.

Раздался тяжёлый горестный вздох. В голове у Чубса помутилось, и он тяжело осел на пол. «Меня предали! В который раз! И опять женщина!». Наполненные слезами глаза выражали истинное человеческое горе. Конечно, жену он не любил. Не от того ли так сердце его жалобно и трепетно страдало? Душа требовала отрады. Но, любимой рядом с ним не было. И в каждый миг, когда встречал милую его сердцу женщину, ему хотелось верить, что, а вдруг это именно та, единственная. Но каждый раз обманывался. И это приносило ему бесконечное горе. Собравшись с силами, заполз на свой трон. Прибывшему генералу приказал убрать мусор. Ему было не жалко Лисача, и это было естественно. Кому они нужны, эти преданные слуги, и оттого безответственно говорящие неприятное своему королю? Уже через час перед ним стоял его лучший агент 0000001. Чубс не любил разочаровываться.

Элвейс был поражён известием об исчезновении Глори. Теперь стал осознавать, в какую игру они ввязались. Напрасно недооценили противника. Всё оказалось намного серьёзнее. У него была мысль приставить охрану к Глори, но, как-то замотался, забыл. Галактика ещё не была готова к обороне. Надо было ещё несколько месяцев. Буквально немножко осталось. Значит, военным путём Глори не освободить. Был уверен, что её выкрала галактика Нияч-2. Созывать семейный совет не решился. Все были предельно заняты. Поднялся наверх и вышел на верхнюю площадку дворца. Взгляд остановился на бесконечном и бездонном небе. Ещё мгновение, и, решился. Отдав необходимые распоряжения, чтобы его не искали, направился к королевскому космодрому.

Глори расположилась на кресле-качалке. Улыбалась. Её любимый думает, что пару месяцев ещё нужно, чтобы закончить все приготовления, но, она приготовила сюрприз своему любимому. Сейчас она немного отдохнёт и обрадует своего ненаглядного, что галактика готова к боевым действиям. Но, вдруг увидела, как появился какой-то старичок. Споткнулся. Упал. Из его сумки выкатились яблоки и рассыпались по всей дороге. Глори побежала помогать. Подала дедушке руку. «Ой!». Что-то кольнуло. Дедушка благодарно улыбнулся и засеменил дальше. Глори нагнулась было, чтобы подобрать яблоки и догнать дедушку, отдать ему, он же расстроился, но, сознание покинуло её. Яблоки так и остались одиноко лежать на дороге.

Стояла перед ним испуганная и ничего не понимающая. Глаза жмурились от яркого света. Ещё не понимала, что произошло. Самообладание было необыкновенное. Ещё в детских драках с мальчишками научилась сохранять абсолютное спокойствие. Да и сейчас нечего было волноваться: если жива, то ещё ничего не потеряно. Паника – убийца. А если уже неживая, то терять уже тем более нечего. Этому, если честно, её учил Элвейс. На мир смотрела его глазами. Философия жизни, которую ей давал Элвейс… она была хорошей ученицей у своего любимого. Чубс мстительно разглядывал изменницу, так жестоко растоптавшей его самые светлые и нежные чувства. Наконец-то, Глори рассмотрела Чубса. И, слёзы полились из её глаз. Поняла, что ничего не поняла. Надо было время, чтобы собраться с мыслями. Слёзы были единственной защитой. Пока плакала, лихорадочно соображала, что произошло. Но, милые блестящие от горя глаза его Глори повергли Чубса в смятение. Вдруг понял, что сморозил глупость. Значит, Лисач был предателем. Наябедничал на Глори, чтобы самому овладеть ею.

Почувствовал себя виноватым. Но, вида решил не подавать и сделал строгое лицо: «мне доложили, что ты меня обманула, и что вы затеяли оборону своей галактики. А ты, оказывается, королева?! Что же ты молчишь? Отвечай!». Да, Чубс изображал гнев. Но, одновременно, знал, что, иногда, реакции бывают слишком неожиданными. И ещё… ему было интересно довести Глори до отчаяния, чтобы она потом упала в его объятия от бесконечной его доброты и своего безысходного отчаяния. О, он знал, что пережив глубокий стресс, женщина особо податлива, а постель с ней бесконечно сладостна и страстна.

«Так, значит, ты разыграла меня со своим мужем: королём Элвейсом?! Чтобы выиграть время и подготовить к обороне галактику? А?». Голос его звучал громом страшным и проникал во все клеточки Глори. Если бы он знал, что говорил абсолютную правду! А он ведь просто, как искренне полагал, говорил всякую чушь, чтобы напугать и раздавить её женское сопротивление. Ему была нужна она, Глори. Больше уже не мог терпеть. Но, Глори продолжала безудержно плакать. Подумала, что напрасно люди думают, что королевская жизнь – это сплошные дворцы и развлечения. У них, у королев, такая же жизнь, как и у всех. И только с виду всё так благополучно. А на самом деле, всё не так сладко, очень, и даже далеко не сладко. Ей пришли в голову слова Элвейса, что если человеку настойчиво повторять, что его зовут совершенно по другому, то он поверит в это. Переубедить можно в чём угодно. Это такое существо, человек. И тут она поняла, что делать. Сделав обиженные глаза, горестно покачала головой: «я так и знала, что всегда найдутся завистники человеческому счастью. Но почему, почему никто не может спокойно смотреть, когда над головой другого светит солнце? Почему надо обязательно очернить всё вокруг него?

Как несправедлив мир! А как называются те, кто способен поверить во всё плохое и делает это даже с удовольствием? Почему всё так несправедливо устроено, почему?“. Слёзы снова безудержно выдали её отчаяние и волнение. Чубс вдруг почувствовал себя негодяем. „Конечно, – подумал он – несчастная Глори! Как много вокруг завистников!“. Он хотел уже, было, упасть перед ней на колени и попросить прощения за столь своё чудовищное поведение, но следующие события крайне удивили его. Глори вдруг вытерла слёзы и стала спокойно смотреть на него. Ей почему-то надоел этот цирк. Всё-таки, она себя уважала. „Поигрались, и хватит – подумала она – а то мой Элвейс меня уже может неправильно понять, а я не хочу его расстраивать“. Чубс направился к Глори, чтобы заключить её в свои объятия, пожалеть свою слабую мышку. Она сконцентрировалась, и, сделала короткий мах ногой. Тихий печальный вой раздался по тронному залу. Туфелька оказалась у неё с железным носиком. Была такая мода. „Теперь ты уже никогда ничего не захочешь, развратник – прошипела она в вытаращенные от боли глаза Чубса – а пока я дарю тебе жизнь, живи, вечно – и, вскинула палец в сторону Чубса. Тот замертво свалился, а глаза его так и остались открытыми и удивлёнными. Этому приёму её учил Элвейс. Говорил, что, мол, на всякий случай. Женщин в королевском университете этой форма боя не обучали. Элвейс был раньше таким неклёкой, а после университета стал грозным противником. Подумала о своём любимом и нежно улыбнулась: «мой милый может мной гордиться». Развернулась и направилась к трону. Вбежал генерал. Реакция у него была отменная.

Мгновенно оценив обстановку, сделал неуловимые движения и скрылся за дверью. Глори не успела его достать. Теперь всё осложнялось. «Если этот тип оказался таким проворным, то наверняка он не из простых – нервно затарабанила пальчиками по колену, мысли забегали хаотично – сейчас будут вызваны специальные подразделения и мне, конечно же, с ними не справиться». Слабо улыбнулась своим мыслям: «справиться со спецподразделениями мне, слабой женщине, хорошо сказано». Продолжала оставаться на троне. Повела глазами к потолку, неба не было видно. «Небо. Всегда смотрим туда, как на выход из самых сложных ситуаций. Как будто там выход или свалится с неба помощь – мысли перестали скакать, успокоилась и расслабилась – и что же теперь будет, интересно».

Генерал выскочил за дверь и рванул к своему кораблю. Теперь понимал, что дорога каждая секунда. Если он успеет, то галактика достанется ему. «А сейчас скорее, к спецподразделению. Эта небольшая армия могла сражаться с любой силой противника. Супер оружие, супер подготовка. Подчинялась исключительно Чубсу. Добравшись до полицейского флагмана, сразу направился к бригадиру: «король погиб, нас предали! Он умирал у меня на руках и завещал мне навести порядок в галактике. Срочно ступай к моим верным воинам, проговорил он мне на прощание, пусть они тебе будут верной поддержкой и опорой всегда». Снял фуражку и опустил голову.

Старшие офицеры, столпившиеся вокруг своего Бригадира, тоже сняли фуражки. Через минуту они уже вопросительно смотрели на генерала. Ещё через несколько минут чёрная туча флотилии королевского спецподразделения устремилась в сторону дворца Чубса. «Генерал, – бригадир показал на небольшой корабль, медленно приближающийся к планете – этот летит без опознавательных знаков и не реагирует на наши команды». Генерал взглянул на бригадира и рявкнул: «сейчас чрезвычайное положение, страна в опасности. Немедленно уничтожить!».

Элвейс видел флотилию военных кораблей и слышал требование убраться в сторону. Но, это было не в его планах. Ему нужен был переполох, отвлечь внимание, чтобы незаметно пробраться во дворец. Установив корабль на автоматическое управление, прошёл в шлюз, сел в челнок и незаметно покинул корабль. Корабль принадлежал к королевской флотилии. Жалко было его. Спрятал челнок недалеко от дворца. Но, едва удалился от него, как раздался взрыв. Челнок разнесло в клочья. Элвейс взглянул вверх. Его корабль, медленно приближающийся к дворцу, окружили эти военные корабли. Трассирующие следы ещё тянулись к его челноку. «Молодцы, вычислили быстро – подумал он – а сейчас я здесь подожду, пока охрана дворца отвлечётся на мой корабль. Так просто он не сдастся, королевский всё-таки».

Бригадир отдал приказ расстрелять. И зря. Лучше было не трогать. На дисплее корабля, в пустой командной рубке высветилось: «Уровень управления корабля ниже среднего, пристегните ремни и отдыхайте». Теперь корабль полностью перешёл под собственное управление. Управлять пилот им уже не мог бы. Определив вспышку во внешнем пространстве, корабль расценил это, как нападение. Включился защитный экран. И понеслось. Триста кораблей метались вокруг возбуждённого незнакомца. Нет, это не он спасался, а эти триста искали пятый угол. Но, даже в пространстве им спасения не было. В последнее время

Савойя уделил максимальное внимание принципу построения королевских кораблей. Всю половину корабля занимали блоки питания. Даже сделав манёвр Лепесток, они были в состоянии лететь на базу и продолжать вести боевые действия в пределах автоматического управления. Это были монстры. Так Савойя решил больной вопрос безопасности, если вдруг королевский корабль окажется в экстремальных условиях. Теперь Элвейс увидел, как флот планеты поднимается и направляется к заварухе. В небе началось невообразимое. Все высыпали из дворца и как завороженные смотрели вверх на странный объект, ведущий бой с сотнями и сотнями кораблей их галактики. Без труда Элвейс проник во дворец. Открыл дверь в тронный зал, зашёл. В какое-то мгновение ощутил то ли вспышку, то ли блеск, и тенью сдвинулся чуть в сторону. Огромный кривой нож в трепетном дрожании застыл ровно рядом с его головой. Металл периодически прикасался к его уху, колыхаясь от напряжения в мощной двери тронного зала. «Ах!». Глори стала медленно сползать с трона, протянув руку в его сторону. Едва не споткнувшись о Чубса, всё-таки успел её удержать. Привёл в чувство, прижал к себе крепко и нежно. Так и замер в объятиях со своей любимой.

Вскоре, Элвейс освободил тронный зал от тела Чубса. Вдвоём они заняли два трона, положенные для короля и королевы. Он знал, что если королевский корабль начал бой в автоматическом режиме, то сигнал об этом немедленно попадёт во все королевские корабли, с координатами его местонахождения. А, между тем, тронный зал медленно и молча, стал заполняться поданными Чубса. Все смотрели на этих двоих. А они смотрели на этих поданных, и молчали.

Но, между тем, генерал уже забыл, куда летел, и о своей конечной цели. Метался по салону управления бригадного крейсера. Корабли подразделения облепили неизвестный объект. Тем более, что он как-то интересно засветился, превратился в шар и чудесные лепестки стали распускаться на глазах у изумлённого противника. Конечно, это было чудо. Такой красоты никто из них никогда не видел. И это было последнее, что они увидели. Раздался хлопок. На большом радиусе всё превратилось в пыль, т.е. исчезло. Королевский флот, стоявший поодаль и не желающий вмешиваться, как корабли спецподразделения расправляются с противником, вдруг увидели, что всё исчезло. А странный объект ушёл в другое пространство и стал удирать. Погоня была организована немедленно. Увлёкшись погоней, не заметили, как пересекли границу Чияны. А там их уже ждал флот Гранда. Сигнал бедствия шёл со стороны соседней галактики. Гранд так и думал, что скоро появится королевский корабль Элвейса после манёвра лепестка. Флотилия преследователей была сначала пропущена вглубь галактики, а затем уничтожена одним залпом. Но, на королевском корабле никого не нашли. Он был пуст. К концу дня, от галактики пришло странное сообщение, приглашающее представителей Чияны в королевскую резиденцию Чияны-2. На встречу прибыла даже королева Марина и Савойя. Все понимали, что речь пойдёт о заложниках: Элвейсе и Глории. Они готовы были платить любой выкуп.

«Взгляни на подпись, милый!». Марина торопливо подошла к Савойе и протянула ему сообщение. Савойя взглянул на сообщение с просьбой прибыть на переговоры… «Ну и что? Ты же мне ещё вчера это показывала!». Марина кивнула головой и непонимающе снова взглянула на листок. Тогда Савойя всмотрелся внимательно. Подпись под приглашением гласила: «Галактика Чияна-2. Король Элвейс, королева Глори».

Глава 5. Белый кот пушистый

Я всего лишь плакал под навесом,Умывался соляным дождём.Белый заяц и судьбы повеса,Знал, что друг до друга не дойдём.Пресный плачь меня обескуражилС соляным венчаяся ручьём.Тёмны тучи, вас я не уважил,Я – от солнца, вы здесь ни при чём.Мне бы милой солнцем улыбнуться,Проскакать отчаянным огнём.Но сегодня песни отзовутсяО пропащем имени моём.И сегодня о моём романеС той, с которой даже не знакомЯ провою, будто бы в капканеСловно в пасть мне ткнули кулаком.Нет ни солнца, света нет в помине,Нет молитв возлюбленной души.Сжёг её в берёзовом каминеИ забыл в какой-то там глуши…

В голубой задумчивой мгле искрилась его гладкая, словно полированная тёмная кожа. Переливаясь разным огнём, устремлялась то в красные тона, то в непонятно лиловые. Дяч любил человеческие мысли, облечённые в рифму. Рифма – перевод человеческих мыслей на небесный язык. И так намного понятнее, что переживает человек. А эту музыку слов слушал всегда. Ласкала его нежную душу своей бесконечной тоской о невозможном.

Но, теперь, впервые за всё время, сколько себя помнил, затосковал сам Дяч. Как он пропустил гибель своего сына Жоча? Такой талантливый был мальчик, такой отпетый мерзавец, что просто сказка! И вот, теперь его нет. Паучьи пальцы c дрожью перебирали затхлые страницы рун. Но, самое удивительное для него состояло в том, что не обнаружил в библиотеке книгу рун под номером тысяча. Смешное открытие, до слёз, и удивительное, до ужаса. «Девятьсот девяносто девять – шептали, подрагивая, его тонкие губы, которых даже в общем-то и не было – странная ирония чисел и провидение Родителя моего». Вся комедия положения, по его разумению, состояла в том, что продолжения у его рун больше не было. А нет продолжения, нет и истории, нет будущего. «Ну как же, как же, – метались хаотично его мысли – нет тысячной книги. Где мой Ноль, где мой объём, моё право на существование?». Окинул взглядом свой мир: «что с ним будет? Как это всё понять, и почему?». Всмотрелся глубоко вверх, туда, где пребывал его Родитель. Но, в ответ, кроме ровного золотого сияния ничего не увидел. Дяч знал, что Родитель его любил даже больше, чем своих светлых ангелов.

Часто, сквозь сон, чувствовал Его ласкающую руку и любящий взгляд. Связь у них была странная. Редко разговаривали друг с другом. Однажды Родитель сказал ему, что Дяч – избранный. А когда Дяч стал горячо и неистово возражать, что, мол, такого не бывает, тогда почему он тут, внизу, – в ответ заметил лишь слабую и очень печальную улыбку. И чувствовал ещё Дяч, что всё происходящее с ним не по его воле совершается. Это чувство было у него где-то там, внутри, с ним он жил всегда. «Чтобы понять окончание, надо обратиться к началу – вспомнилось ему – значит, нужно взять первую книгу рун и прочитать там о причине отсутствия тысячной, взглянуть между строк, естественно. Сейчас это должно мне открыться наверняка. Именно сейчас, когда я живу во времена последих книг, мне откроется тайна первой, как последней». Неверным движением потянулся к первым рунам. Раскрыл. Побежали первые строчки.

Почему-то поймал себя на ощущении, что читает её в первый раз. Хотя, знал там всё наизусть. «Странно, как многое из того, что знаем, мы не понимаем – пошли его первые мысли – нет, не так. Каждое время даёт взгляд на одну и ту же информацию под разным углом зрения. А сейчас мне осветилась другая грань этих строк. Получается, что даже тексты книг многогранны. И каждая грань освящается другим временем. Интересно, а знает ли сам автор об этом, когда пишет тексты? – Не должен. Должно быть так: тот, кто умеет писать – не знает, о чём и что пишет. А тот, кто знает, что писать – писать не умеет». И тут, поймал себя на мысли, что с ним происходит нечто необычное. Ведь он читает те же строчки, которые читал уже миллионы раз, а видит сейчас совершенно иную картину. Пальцы вдруг стали судорожно сжиматься, до боли, до бесконечности, словно пытаясь раствориться в этой боли-пространстве, а, затем, как-то внезапно обмякли, тоже пытаясь исчезнуть, но уже в безвестности.