Респаун

10. Юпитер

Я всё дальше и дальше отдалялся от Солнца. По пути мне неоднократно встречались лишь безжизненные глыбы причудливых форм. Их размеры варьировались от нескольких метров до нескольких километров. Я и представить не мог, что космос бороздит такое количество астероидов. Готов поспорить, у каждого объекта есть своё название. И ведь одна из таких махин когда-то истребила на Земле динозавров. Ничего удивительного, ведь их здесь тысячи. Моё путешествие длится всего ничего, а я уже увидел столько необычного, аж дух захватывает. Но что это вдалеке? Я настолько стремительно приближался к чему-то невероятно огромному, что с каждой секундой объект становился всё больше. Спустя пару минут всё стало понятно. Я не знаю, как объяснить то, что сейчас было передо мной, с чем сравнить масштабы этого гиганта. Попробуйте представить себя муравьём, перед которым оказался фитбол размером с планету Земля. Представили? Вот, передо мной был газовый гигант, в десятки раз превышающий размеры планеты Земля. Объекты, которые находились в относительной близости от него, казались просто песчинками на его фоне, он был невероятных размеров. Сама планета была приятного цвета кофе с молоком, да и выглядела она так, будто её размешали огромной вселенской ложкой миллиарды лет назад и этот водоворот всё продолжает кружить в бесконечном хаосе. И как бывает в кофейной чашке, на пенке образовываются причудливые силуэты, тут тоже без этого не обошлось, только Юпитер встретил меня не причудливой мордашкой в виде слоника или медвежонка, нет. На меня смотрели два огромных, белых глаза, каждый был размером с Луну. Они кружили по часовой стрелке, как бы создавая воронку, и мне на секунду даже показалось, что меня затягивает туда,. Это было похоже на гипноз. А «рот» находился ниже уровня «глаз», он был широко раскрыт и внутри бушевал черный водоворот, который перемещался из стороны в сторону, как бы перемалывая содержимое этой огромной пасти. Всё это вызывало во мне только неистовый ужас. А ведь я двигался прямо туда, в этот бушующий ураган, который так и намеревался проглотить мою никчёмную, мелкую душонку. Мне кажется, если бы планеты погибали также, как люди, и их энергия путешествовала по просторам космоса, то Юпитер бы был пожирателем этой энергии, ведь его зловещий вид полностью отражал его намерения. Такой – большой злобный колобок, у которого под носом кружат свои съедобные спутники, но он настолько ленивый, что ждет, когда добыча сама по заданной траектории залетит ему в рот.

Но межпланетным завтраком мне сегодня не посчастливилось стать. Я пролетел в относительной близости от Юпитера, и эта громадина меня просто покорила. Я слышал теорию, что Юпитер является звездой, как и солнце, которая при формировании солнечной системы так и не загорелась из-за недостатка массы. Это был не равный бой в тяжелом весе против Солнца. Ох, и почему я лечу не к Солнцу, ведь оно в тысячу раз больше Юпитера, я даже отсюда вижу и чувствую его тепло, хоть и не тактильно, всего лишь на подсознательном уровне. Как же прекрасен космос и всё, что его населяет. И как же ничтожны мы перед этими космическими гигантами, которые существуют миллиарды лет и видели, как создавался мир вокруг нас. Сколько тайн они хранят и сколько еще повидают. Отрезок жизни, отведенный нам в этом мире, ничтожен, и мы так цинично относимся к этому дару, прожигаем свои жизни понапрасну лишь ради выживания. А правда ли, что человечество – это венец природы? Кто решил, что наше эволюционное развитие пошло в верном направлении? Да даже дельфины умнее и разумнее людей. Вы знали, что количество «слов», которыми дельфины общаются между собой, составляет порядка 14.000? А что мозг дельфина больше, чем у человека и по своей сложности напоминает наш? Как вам такое? Дельфинов не волнует захват чужой территории, им не важны природные богатства и их делёжка, дельфин не думает, какой галстук ему надеть утром на работу или какого цвета машину купить. Все эти навязанные потребности присущи лишь нам – человечеству. И чем больше бесполезных вещей мы приобретаем, тем больше нам хочется, тем выше наши потребности и нам всегда мало. Больше, Больше, БОЛЬШЕ! Да когда мы уже, наконец, подавимся от своей жадности и начнём жить в гармонии с природой и со своим видом. Да никогда! Мне кажется, даже если развергнутся небеса по библейскому приданию, люди в хаосе не будут проводить время со своими близкими в последние минуты, а будут грабить, воровать и убивать, чтобы как-то наверстать упущенное. Всех в зловещую юпитерианскую пасть! В бездонный водоворот безумия и хаоса. Да, это мы заслужили. Но я лечу мимо. Хотя вёл далеко не праведный образ жизни. Возможно, Юпитер здесь как напоминание, что мол «я слежу за тобой, мой хороший, не думай что ты далеко и я отсюда ничего не вижу». Ведь не зря его так воспевали греки и считали богом – Зевс Громовержец. На Юпитере и правда бурная грозовая активность. И в одном циклоне может поместиться вся наша планета Земля. С Зевсом шутки плохи. Летим дальше, видимо не такую уж распутную жизнь я вёл, греки придавались куда более изощрённым прелюбодеяниям еще до нашей эры, поэтому я еще ангел с моими скелетами в шкафу.

Хищная, злобная, кровожадная пасть провожала меня своим гипнотическим взглядом. Я был уже далеко, но даже отсюда этот гигант выглядел просто феерично. Я в студенческие годы пробовал писать стихи, и у меня неплохо получалось, вот и, глядя на удаляющийся Юпитер, родились эти строки:

Что ждёт меня дальше?

Как долог мой путь?

Я чувствую здесь лишь начало.

Юпитер, конечно, мог и подмигнуть,

Но встретил озлобленным взглядом.

Великий, ужасный, бушующий зверь

Смотрел, пожирая глазами.

Хотел проглотить меня, но не успел,

Спасибо за то мирозданью.

11. Регрессия

Находясь под впечатлением от увиденного, я продолжил стремительно удаляться всё дальше и дальше в бескрайнюю пучину галактического пространства. Очень жаль, что нельзя остановиться и вдоволь наглядеться на встречающиеся по пути объекты. По всей видимости, маршрут построен, и я уверенно двигаюсь к назначенной точке, если таковая имеется.

Ну что же, на горизонте всё относительно чисто, лишь звездные системы, на миллионы километров раскинувшиеся вокруг, окружали меня. Жаль, я не взял книжку с собой, было бы чем скоротать время. Но, раз состояние дел я никак не в силах улучшить, буду довольствоваться тем, что у меня есть. Воспоминания.

Первое, что пришло на ум, это рождение Марка – моего старшего сына. Я был на седьмом небе от счастья, когда он появился на свет. Я присутствовал на родах, Надя настояла. Я, конечно, был изначально не против, но, оказавшись в родовой палате, внезапно передумал. Все эти крики и беспомощность… Я мог только успокаивать её, но она так сильно сжала мою руку и кричала, что в один момент мне даже показалось, что она её сломает. Но всё прошло хорошо, и в тот вечер я стал отцом. Взяв Марка на руки, я пообещал ему, что всегда буду с ним рядом, и что он ни в чем не будет нуждаться. А тут вот всё как повернулось. Я до сих пор чувствую все, что происходило в родильной палате: запах простыней, спирта, хлорки, этот холодный больничный свет и Марк, который только что находился в утробе Нади, а теперь, такой маленький и беззащитный, на моих руках.

При вторых родах, по понятным причинам, я не находился. И лицо Макса я увидел на экране смартфона. В тот момент я находился на работе и был как на иголках. В тот день была аудиторская проверка, и весь офис стоял на ушах. Но когда Надя прислала фото с малышом, я сел на стул и просто ушёл из этого мира, провалился в вакуум. Не было ничего вокруг: ни суеты, ни громких разговоров, ни телефонных звонков, ни коллег. Только я и мой смартфон. Я просто сидел и смотрел на них. И в голове сидела лишь одна мысль – я отец двоих парней. Кайф!

Но большая семья требует больших финансовых вложений. К тому же, жили мы не абы где, а в центре столицы. И поэтому на работе я пропадал порой круглосуточно. Мне кажется, если сложить всё время, которое я провёл совместно с Марком и Максом, то не выйдет и месяца. Я хотел всё это наверстать, когда уже буду чувствовать себя свободно в финансовом плане, но этот тяжкий груз давил очень сильно и пожирал всю мою жизненную энергию и время.

Да, были моменты, когда я мог выдохнуть и побыть с семьей. Но почему- то я выбирал общество Марины, а дети меня видели всегда уставшим и беспомощным. Таким они меня запомнят – скучный, усталый папаша, который приходит ближе к ночи и, еле волоча ногами, топает в спальню, ведя с детьми беседу, лёжа на кровати. М-да, так себе картина, отец года просто. Очень жаль, что я ничего не дал своим детям в плане развития, огромное спасибо Наде, что отдавала всю себя их воспитанию. И учитывая, какие они озорные, ей приходилось в два раза труднее.

Снова груз вины начал давить на меня. Вина в том, что оставил их так… так внезапно. Ведь если бы не моя животная натура, всего бы этого не было. Ладно, я дал себе обещание не думать об этом, я боялся, что меня будет возвращать к этим мыслям, но тут уже ничего не поделаешь, нужно смириться и подумать о чем-то другом.

И почему-то первое, что пришло на ум, это история, которую я рассказывал однокурсникам, будучи в общаге университета, когда мы кутили, и я впервые попробовал марихуану. Почему именно она? Что-то изменилось с того момента, ведь события, описанные мной, стали более дополненные и более визуализированные. Будто я, и правда, был на месте того солдата во время Второй мировой войны. Очень странное ощущение. Будто моя память – это видеокассета, где запись моей жизни прерывается, и я вижу, что было на пленке до этого. Кто вырос в 90-е годы, тот меня поймёт. Вот тут мой интерес разыгрался не на шутку. Это не было похоже на плод фантазии, больше на интегрированные воспоминания. И я начал прокручивать все события, которые были связаны с этим персонажем, двигаться по его траку времени. И меня снова охватил ужас.

Персонажа в моём разуме звали Уильям Стюарт, и он был лейтенантом британской армии, который сражался на поле боя в сухопутных войсках. Теперь я мог вспомнить абсолютно все, что было связано с этим человеком, вплоть до имени его прадеда, и его, кстати, звали Томас. Я помнил даже теплоту и толстый ворс его свитера и свои слезы на нём, когда обнимал его в последний раз, перед тем как он ушёл. Но эти ощущения и эмоции не принадлежали мне! Как они оказались у меня в сознании? Может, это что-то из области фантастики и здесь, за миллионы километров от дома, разум переплетается с чьим-то еще, и мы одной вереницей держим путь в неизвестность? Да что за бред, это события столетней давности. Ведь родился Уильям в 1895 году. Ничего не понимаю.

Покопавшись в прошлом Уильяма, я выяснил, что он прожил достойную жизнь. У него было трое детей и семь внуков, и все они очень гордились своим дедом. На войне он получил ранение в живот и неоднократно показывал внукам шрам под левым ребром. Но после выписки из госпиталя он не отправился домой, а продолжил воевать. И пройдя всю войну, весь этот ужасный путь через кровь, голод, холод и стрельбу, он вернулся с медалью за отвагу домой. Я чувствовал на себе гордость и счастье Уильяма, все его ощущения, все слова благодарности, что ему выражали, всё это я ощущал в этот самый момент. Чувствовал страх и осознание неминуемой гибели, когда он ложился под гусеницу танка в окопе, а потом с гранатой взбирался на него и бросал в кабину фашистам. Всё это было настолько отчётливо, что сводило с ума от того, почему я раньше всего этого не помнил. А ведь часть воспоминаний я в точности воспроизвёл в тот вечер в общежитии.

Прокрутив его жизнь вперед, я увидел празднование дня рождения Уильяма. Это был юбилей, 80 лет. Тем утром, едва поднявшись с постели, Уильям подошел к зеркалу. В отражении был седой, но крепкий старичок с голубыми, как небо, глазами. Морщины заполняли всё его лицо, но оно было доброе и полное радости. Уильям ощущал слабость и бессилие, но изо всех сил старался быть в тонусе, ведь впереди предстояло большое празднование и должны были приехать все его родственники. Он улыбнулся своему отражению и произнес:

– Well Billy, you are already a very big boy.

И в тот момент путь по траку жизни Уильяма отправил меня в воспоминание, когда ему исполнилось 10 лет. Он только начал продирать глаза от утреннего сна, а мама Уильяма, невероятной красоты женщина, произнесла ту же фразу и с той же интонацией:

– Well Billy, you are already a very big boy. I love you and I want you to always be happy! Уильям посмотрел в зеркало, и у него выступила слеза, ведь матери уже давно не было в живых. Память взяла своё и отправила Уильяма в воспоминания, где он нежился маленьким мальчиком в маминых объятиях. Но Уильям был человек стальной закалки и не дал волю эмоциям. Он быстро собрал себя в кулак и спустился в гостиную, где его ждал завтрак.

Спустя три месяца Уильям оказался в реанимации. Его состояние было тяжелое и врачи не давали положительных прогнозов. Старая рана давала о себе знать, и хоть тогда, много лет назад, она не забрала его, в этот раз выкарабкаться уже не выйдет. Уильям лежал, анализировал всё, что произошло в его жизни. Он не боялся уходить. Уильям достойно прожил свои 80 лет и ему было, чем гордиться. Через три дня, в кругу своих близких, Уильям ушел из жизни, и тут воспоминания обрываются.

И что это сейчас было, мать твою! Какой ещё Уильям? Это так фантазия играет со мной? Или я попросту схожу здесь с ума? Так, дайте подумать, Уильям родился в 1895 году, умер спустя 80 лет в 1975-м. Твою мать. В тот год родился я. Воспоминания Уильяма обрываются 20 марта вечером. Но я родился не в марте, а в декабре. Фух, совпадение. Я уже было поверил в реинкарнацию и опыт прошлых жизней. Но всё-равно было много вопросов. Почему воспоминания совершенно чужого человека, из другой эпохи и другой страны, у меня в памяти, да ещё такие отчетливые? В этом мне еще предстояло разобраться.

12. Привет из Техаса

Эмоции переполняли меня. Мой разум просто трещал по швам. Я производил вычисления, сводил данные, всё сопоставлял снова и снова. Мне не давало это покоя!

Также я был абсолютно уверен, что скорость моего путешествия стала значительно выше. Я помню, как я разминался с крупными астероидами, сейчас же я не мог ничего толком рассмотреть, даже обернувшись назад, я уже ничего не мог увидеть, просто молниеносное перемещение. Звезды вокруг меня были всё также далеки, но Солнце… от него я, хоть медленно, но удалялся. Я решил сконцентрироваться на воспоминаниях, и тут всплыл интересный факт.

На одном из корпоративных мероприятий, которые устраивала наша организация, было событие, которое в точности копировало поведение и стратегию Уильяма, когда он был в тылу врага.

Это был корпоратив на пейнтбольном полигоне. И хоть я этого и не осознавал, но в тот момент я двигался и думал точь-в-точь как Уильям на поле боя. Это было очень странное ощущение, будто бы в тот момент, я был аватаром, а он управлял мной, хотя я ничего такого на себе не ощущал. Просто был вовлечен в процесс. Пройдя оборону противника, ловко уворачиваясь от резиновых пуль с краской, я проник на вражескую территорию, где обстрелял их, тем самым победив в этой битве. Два этих события в моём сознании шли параллельно. Это как гонки на компьютере, где экран разделен пополам. Только это – реальная жизнь и интервал во времени был порядка 60 лет.

В тот день мы ликовали, и мои коллеги были просто в восторге от моих тактических способностей, ведь я даже в армии не был, а тут так ловко пробежал под градом пуль и нанёс сокрушительный удар. Отпраздновали мы тогда на славу.

И как всё это понимать? За каждым моим навыком стоит история его приобретения, длиною в человеческую жизнь? Если это так, то расщепите меня сейчас же на атомы, я в это не поверю.

А иначе откуда это всё? Откуда мои поэтические потуги, математический склад ума, дар убеждения, невероятная любовь к лошадям, умение видеть людей насквозь. Почему я всегда принимал твердые решения и шёл к достигнутой цели, не смотря ни на что. Ведь всё это мне никто не прививал, это всё уже было у меня. И даже взять выбор автомобиля, я всегда хотел именно жёлтый Porsche, почему? А я вам отвечу почему, потому что у Уильяма был желтый Porsche 911, и он был без ума от этой машины. А я просто как марионетка своего подсознания, двигался к цели, которая даже была не моей. Вот это да. Интересно узнать о своей любви к лошадям. Какой тут коварный сюрприз меня поджидает.

– Думай, думай, думай, Андрей.

Воспоминания отправили меня на ипподром, где я иногда делал ставки. Не могу сказать, что я был азартным человеком, но просто это было место, где можно неплохо приподнять деньжат, а также какое-то время провести с лошадьми. Искорка – лошадь моего друга Антона, была отличной скаковой кобылой. Она неоднократно занимала призовые места, и Антон следил и ухаживал за ней, как за своим ребенком. Но у Искорки был один большой минус – это её строптивый характер. Однажды после скачек, Антон позвал меня в конюшню, чтобы помочь ему собрать снаряжение, загнать лошадь в фургон. Я с удовольствием согласился, ведь меня с детства тянуло к лошадям и всему, что с ними связано. А тут такая возможность, побыть с животным так близко. Но Антон меня сразу предупредил, что лошадь буйная и чужих к себе не подпускает. Только его и наездника Виктора. Ну, хорошо, хоть со стороны полюбуюсь. А дальше, как в истории с пейнтболом. Я прекрасно помнил, что мне сказал Антон и подсознательно понимал, что подходить к буйной лошади – это рисковая затея. Но в момент, когда Антон и Виктор на повышенных тонах разбирали детали прошедших скачек и были очень увлечены беседой, я тайком прокрался к Искорке. Это была шикарная, ухоженная лошадь каштанового цвета с белым пятном между глаз, напоминающим звезду, именно это пятно послужило поводом назвать её так. Она стояла смирно, но когда увидела меня, фыркнула и махнула хвостом. Меня это не остановило, и я начал медленно походить к ней, глядя прямо в глаза. Искорка снова фыркнула и два раза цокнула копытом по земле.

-Тише, милая, я тебя не обижу. Ну же, ну. Ты, должно быть, устала? У тебя сегодня был тяжелый день. Я смотрел забег, и ты была просто великолепна. В ответ Искорка замотала гривой и недовольно поржала. Понятно, почему, ведь сегодня она заняла лишь пятое место.

– Я знаю, знаю, что сегодня у тебя не получилось войти в тройку лидеров, но не расстраивайся. Вот,– подкрепись и тебе полегчает, я тебе обещаю. – И я достал из ведра, которое стояло недалеко от стойла, свежую морковь и протянул на вытянутой ладони Искорке. Лошадь была явно удивлена. И я тоже. Мы стояли, глядя друг другу в глаза. Я с вытянутой рукой и морковью на ладони, и Искорка, от удивления махнувшая хвостом.

– Держи, милая, съешь. – И в этот момент я подошёл вплотную к ней и поднёс морковь к её рту. Искорка аккуратно взяла морковь и принялась жевать. Я же прижался своим лбом к её вытянутому лбу и сказал.– Кушай, милая, набирайся сил.

Спустя пару секунд, прозвучал удивлённый голос Антона, который будто магнитом вытянул меня из этого прекрасного симбиоза с животным:

– Андрей, ты меня удивляешь. Может быть тебе стать новым наездником для Искорки? С Виктором мы больше не сотрудничаем. – Я погладил Искорку по её величественному лицу, повернулся к Антону и ответил:

– Антон, она восхитительна! Но я не могу, ты же знаешь какой у меня плотный график. – Искорка на это лишь недовольно фыркнула.

И тут я проникся воспоминанием с поглаживанием лошади. Я вернулся в него и начал воспроизводить его снова и снова. Я гладил и гладил её, пока не услышал в своём сознании слова:

– Here, honey, eat it. You did a good job today

Хрипловатым мужским голосом, с каким-то незнакомым акцентом, произнес мужчина из моего видения. Манера общения напомнила то, как общаются ковбои в вестернах. Как будто во рту жевательный табак и он мешает нормально произносить слова. Диалект деревенского жителя среднего Запада. Я начал проваливаться всё глубже в это воспоминание и был ошеломлён, когда добрался до сути. Это был пожилой фермер, который после тяжелого трудового дня на ранчо, подошёл к своей любимой кобыле Бетси, и решил поощрить её свежей морковкой за хорошую работу. Бетси была уже немолодая, но где-то в подкорке разума я ощущал, что этого фермера с ней связывало многое. У меня разыгрался интерес, и я начал погружаться всё глубже и глубже в жизнь неизвестного мне человека.

Им оказался техасец, Стивен Доусон. Родился Стивен в 1832 году в штате Виргиния. Его отец был окружным судьей. Мать умерла при родах, и за всё детство Стивен сменил двух мачех.

Детство Стивена было непростое. В юношестве его отца перевели работать в испанский Техас, и Стивен был вынужден переехать вместе с ним. Неразвитая инфраструктура, нападения индейцев, вечно пьяный отец сказались на формировании личности Стивена. Своё первое убийство Стивен совершил в возрасте 14 лет, когда играя с парнями на пустыре, на них напали трое краснокожих. Один из них повалил Стивена на пыльную землю и начал бить кулаками по лицу две мачехи, циклично выкрикивая слово «Погок». Стивен не был готов к нападению и, уже будучи в бессознательном состоянии, нервно начал ощупывать землю подле себя. Под руку попался небольшой камень, размером с кулак. Стивен схватил его и резким движением нанёс удар в голову индейца. Потом еще и ещё. Он не мог остановиться, он кричал и продолжал бить искалеченное, бездыханное тело нападавшего, пока оно не упало на Стивена. В тот момент он потерял сознание, а пришёл в себя лишь вечером, дома. Отец был очень горд своим сыном, хотя поступок был ужасным.

Отец Стивена часто пил. И как подобает пьяному техасцу, учил жизни посредством битья. В один из таких вечеров Стивен не выдержал, взял из шкафа отцовский револьвер и застрелил его. Осознав, что наделал, Стивен испугался и пустился бежать, куда глаза глядят. Так, через три года скитания, он оказался в подмастерье у пожилого кузнеца Джона Смита. Тот всю свою жизнь посвятил любимому делу, а своих детей у него не было. Он с удовольствием приютил юного Стивена и воспитал его как собственного сына. Позже Джон умер от старости, а Стивен идёт служить в армию. По возвращению он обнаруживает, что ранчо разграблено и не подлежит восстановлению. Стивен встаёт на путь разбойника и вступает в банду грабителей-кочевников. И всю свою сознательную жизнь Стивен проводит в беззаконии и в бесконечной гонке со смертью.

В возрасте 54 лет, Стивен, будучи в розыске во всех ближайших штатах, думает уйти на покой после последнего успешного дела. Он и его подельники решают ограбить грузовой поезд, который по заверению доносчика, в своём составе имеет банковский вагон, начинённый золотом. Накидав, по мнению подельников, удачный план, Стивен и его команда нападают на поезд. В результате оказывается, что поезд хорошо охраняем и силы неравны. Вступив в перестрелку с пинкертонцами, Стивен получает ранение в грудь и падает в реку.

Спустя какое-то время, он приходит в чувства от ужасной, режущей боли в груди. Пуля прошла на вылет и не задела жизненно важных органов, но обработку раны нужно было произвести, а Стивен находился в ослабленном состоянии и едва мог передвигаться. Ступив несколько шагов, он упал на колени и от бессилия рухнул головой в прибрежный песок.

В следующий раз Стивен очнулся лежащим животом на коне. Всё было как в тумане, и на секунду ему даже показалось, что он снова услышал слово «Погок» из диалога между людьми, которые его везли. Но, попытавшись с ними заговорить, он снова потерял сознание.

Очнулся Стивен, спустя несколько дней, в индейской резервации. В вигваме одного из сыновей вождя. Он встрепенулся, увидев после пробуждения перед собой лицо краснокожего. Но парень по имени Охитека успокоил Стивена и рассказал, что произошло.

Охитека охотился со своими братьями, когда услышал стрельбу. Они направились на звуки выстрелов, чтобы посмотреть, не попали ли их соплеменники в беду. Оказалось, что это было ограбление поезда, и Охитека увидел падающего мужчину в реку. Он хотел оставить его умирать, но лошадь не хотела уходить и упрямо шла к раненому. Охитека ничего не оставалось, как спуститься к реке. Лошадь подошла к окровавленному телу, и толкнула его головой. Охитека посчитал, что это знак свыше. Подлатав рану Стивена, он взгромоздил его на лошадь, и повёз домой. Братья были категорически против и просили оставить его умирать, но Охитека твердо настоял на своём.