Полная версия
Anamnesis mali. История беды
– Очень надо. Потом объясню.
– Ладно! – отец махнул рукой и скрылся в доме.
– Так, карта у нас есть. Что дальше?
– А дальше – просто. Мы ориентируем карту строго по сторонам света, точкой отмечаем наше местоположение и от неё проводим прямую линию по направлению серебряной стрелки. Через всю карту.
– Ну?
– Не нукай, не запряг! – блеснула Саманта знанием русского фолькльора, – Потом едем на север или на юг… непринципиально… километров на сто-двести…
– Погоди, погоди! Это почему – на север или юг?! Стрелка-то указывает почти точно на восток! – возмутился Пётр.
– Вот именно! А нам с тобой придётся отправиться в перпендикулярном направлении как можно дальше… думаю, пары сотен километров хватит. И опять отметить наше новое местоположение на карте. А оттуда – провести вторую линию в направлении стрелки.
– И что?
– А то, мой милый, что пересечение этих двух линий на карте покажет нам место, где следует искать утраченный фрагмент. Это называется «пеленг»! – Саманта торжествующе посмотрела на Петра, полюбовалась его ошалелым видом и добавила, – Зря, всё-таки, ты бойскаутом не был! Узнал бы много полезного…
– Так просто?! Так поехали, чего ждём?! – Пётр схватил девушку за руку и потащил к машине.
– Куда это вы собрались? – нагруженный связками книг отец сунул в руки юноше бумажный рулон, – Вот твоя карта, держи. Объяснять, зачем она тебе понадобилась, будешь уже в машине. Загружайтесь!
– Па, погоди! Нам нельзя сейчас в Киев! – вырвалось у Петра.
– Это почему же?! – от удивления отец выронил книги.
– Петя, не дури! Саманта, хоть вы повлияйте на него! Садитесь в машину! – рядом оказалась мать, тоже нагруженная какими-то свёртками.
– Ну, то есть… Мы поедем в Киев, но потом, позже… а сейчас нам надо на юг!
– …Или на север! – пискнула Саманта, прячась за спину друга.
– Вы что, сговорились?! Или просто одновременно умом тронулись? То в Киев, то на север, то на юг… – отец забросил свои книги в машину и, подбоченившись, встал перед молодыми людьми, – Не угодно ли объясниться?
– Па, я… мы всё объясним, обязательно. По дороге, в машине. Времени и в самом деле у нас очень мало.
– По дороге куда?! В Киев, как я понимаю, вы ехать передумали… по крайней мере, сейчас. Так куда держим путь?
– На юг.
Отец минуту-другую сверлил Петра взглядом. Потом махнул рукой:
– Ладно, по пути поведаете ваши тайны мадридского двора. Лезьте в машину, а я ещё кое-что заберу.
– Я с тобой! – мать как раз освободилась от своей ноши.
– Па, ма, давайте быстрее! Весь дом с собой всё равно не увезёте, а машина уже и так забита! Поехали уже! – Пётр помог Саманте разместиться среди сумок и узлов, и теперь сам пытался устроиться рядом с ней на заднем сиденье.
– Пять минут! – отец вскинул растопыренную пятерню и вслед за женой скрылся в доме.
– Сэми, не будем зря время терять! Карта у нас есть, а вот и компас, – юноша вытащил прибор из держателя на приборной панели внедорожника, – Начинай!
– Здесь места мало, карту не развернуть. Давай прямо на асфальте?
– Не вопрос!
В два счёта они выскочили из машины, развернули на тротуаре карту и принялись колдовать над ней.
– Так, совмещаем север карты с севером по компасу… мы с тобой здесь, ставим точку. Питер, давай часы!
Пётр послушно достал часы, открыл крышку и положил старинный прибор на карту. Серебряная стрелка, слегка дрогнув, указала на восток.
– Линейка нужна!
Юноша вскочил и, недолго думая, оторвал штакетину от заборчика, огораживающего вырытую накануне канаву:
– Держи.
– Готово! – Саманта поднялась и с высоты своего роста придирчиво оглядела карту.
Пёстрый лист пересекла прямая синяя линия. Пространства карты ей не хватило и она заехала на белые поля.
– По-моему, отлично! Дело за малым: нарисовать ещё одну такую же. Надеюсь, они не будут параллельными! – невесело усмехнулась девушка.
– Сэми, не хандри! Всё у нас получится!
– Угу… Пит, я знаешь, что подумала? Надо бы, всё-таки, раздобыть карту Евразии и на ней тоже пеленг отметить. Представляешь, как обидно будет, если во второй точке мы всё сделаем, а линии на карте не пересекутся? Ну, если цель – за пределами Украины?
– И опять ты права, лисёнок. Вопрос: где взять карту?
Саманта открыла рот, собираясь ответить, но её остановил быстро нарастающий низкий гул, переходящий в рёв.
Над головами опешивших молодых людей, совсем низко – едва не задевая макушки деревьев – пронеслись два самолёта. Ветер, поднятый их винтами, сбивал с ног и перехватывал дыхание. Пётр поспешно обнял девушку и присел вместе с ней.
Поздно. Самолёты уже промчались мимо и теперь, в отдалении, из бреющего полёта взмыли вверх, ввинчиваясь в слепящую синеву летнего неба. По-прежнему – один за другим.
– Что за бред?! – Пётр поднялся и, прикрывая глаза ладонью, всмотрелся вдаль.
На крыльях переднего самолёта явственно виднелись чёрные кресты с белой окантовкой. На крыльях заднего – столь же чётко видны были красные звёзды. Самолёты будто вылетели из какого-то старого военного фильма.
– Кино, что ли, снимают? – озвучил Пётр собственные мысли, – Нашли время!
А самолёты в вышине творили что-то невообразимое. Тот, что с крестами, всячески пытался стряхнуть с хвоста назойливый краснозвёздный истребитель. Который стряхиваться упорно не желал и гонял свою жертву по небу, поливая её пулемётным огнём. Сверху, кроме вибрирующего рёва моторов, доносился ещё и дробный стук очередей.
– Питер, что происходит? У них что, бой?! Настоящий?! И что это за самолёты такие странные? – голос Саманты заметно подрагивал.
– Сэми, я сам ничего не понимаю. Эти самолёты – времён Второй мировой войны. Тот, что с крестами на крыльях – немецкий… я не разбираюсь, но, судя по тому, что он явно больше второго, – наверное штурмовик или бомбардировщик даже… А со звёздами – наш… то есть, советский. Думаю, истребитель.
– Они же стреляют в друг друга! Это что, учения?
– Н-н-не знаю… Вряд ли, какие учения? Эти машины давным-давно с вооружения сняты. Я даже не знал, что они ещё сохранились где-то и могут летать! Больше похоже на воздушное шоу какое-то…
– Пит, какое шоу?! После всего, что случилось?!
– Ну, не шоу, так съёмки фильма… хотя, каким безумцем должен быть режиссёр, чтобы спокойно продолжать снимать, когда вокруг гибнут люди…
– Нет, это не съёмки! Питер, они стреляют друг в друга по-настоящему! Смотри!
Маленький истребитель поудобнее пристроился в хвосте немецкого самолёта и дал очередь. Небо прочертил пунктир: снаряды прошли совсем рядом с вильнувшей в последний момент машиной с чёрными крестами на крыльях.
– Вот чёрт! – потрясённо прошептал Пётр.
Воздушный бой, разгорающийся у них на глазах, был самым настоящим! Холостые выстрелы не оставляют видимых трасс от пуль и снарядов. По причине отсутствия оных.
Фашистский самолёт огрызнулся несколькими очередями из задней турели и, завалившись на крыло, ушёл в крутое пике. К вибрирующему рёву присоединился противный нарастающий вой.
– Сэми, он заходит прямо на нас! – Пётр рванул оцепеневшую девушку за руку и вместе с ней спрыгнул в глубокую канаву, невесть зачем вырытую рабочими накануне, – Пригнись!
Рёв и вой пробирали до костей. От мелкой вибрации заныли зубы. Самолёт стремительно падал с высоты, казалось, прямо на сжавшихся в глубине канавы людей. Секунда, две, три… Ещё мгновение – и ревущая машина воткнётся носом в землю…
Но в этот самый миг самолёт вышел из пике, показав обнявшимся Петру и Саманте грязно-зелёное «брюхо». Из которого вывалилось что-то продолговатое и понеслось вниз…
– Ложись!!! – не помня себя, заорал Пётр и накрыл собой Саманту, прижимая, вдавливая её в грязное дно канавы.
Земля вздрогнула. От невероятного грохота моментально заложило уши. На спину юноши посыпались комья и какие-то ошмётки.
– Пит, ты живой?! – будто сквозь вату, донёсся до него голос Саманты. Жалобный и далёкий-далёкий.
– Не уверен… – Пётр осторожно пошевелился, освобождаясь от немалого веса земли, наваленной на его спину взрывом, – Вроде, жив.
– Это было то, что я думаю?! Бомба, да?! Нас бомбили?!
– Ну, не думаю, что мы были до такой степени интересны пилоту… Скорее, он просто избавлялся от лишнего веса, вот и сбросил бомбу. Ну, а то, что под ней оказались мы с тобой – знать, судьба такая.
– Питер, как такое вообще может быть?! Что происходит?! Это что, война?!
– Не знаю, лисёнок. Правда, не знаю.
Самолёты продолжали в небе свои смертельные танцы, постепенно смещаясь к востоку. Наконец, маленькому истребителю удалось-таки достать цель: немецкий самолёт вздрогнул, завалился на крыло и вновь понёсся к земле. На этот раз – оставляя за собой густой шлейф чёрного дыма.
– Получил, гад?! – злорадно пробормотал Пётр, наблюдая падение.
Спустя несколько секунд вражеский самолёт скрылся где-то далеко за домами. Ещё через мгновение оттуда высоко в небо взметнулся столб пламени и дыма.
– Пит… – шёпот Саманты перекрыл прилетевший с ветром грохот далёкого взрыва.
– Что?
Вместо ответа девушка отодвинулась, открывая остановившемуся взгляду Петра его дом… Вернее, то место, на котором тот стоял ещё минуту назад.
Бомба, угодившая точно в особняк, не оставила от него ничего. Кроме неглубокой воронки с россыпями битого кирпича по краям…
15 июня, Западная Украина, Львов,15—05.– Пап? Мам? – тихо позвал Пётр.
Над руинами дома медленно оседала пыль. Кроме этого, никакого другого движения не было. Звуков – тоже.
– Па! Ма! Да где же вы, выходите! – Пётр поспешно выбрался из канавы и побежал к дымящейся воронке, – Выходите скорее, ехать пора! Где вы там?
Юноша перебрался через насыпь из битого кирпича, споткнулся, не удержался на ногах и скатился на дно ямы. Не обращая внимания на ушибы, поднялся и принялся лихорадочно разгребать землю, смешанную с острыми кирпичными осколками.
– Ну скорее же, время уходит! Ма, па, выходите… Чёрт, да где же вы?!
Пётр остервенело рыл руками землю. Срывал ногти, в кровь ссаживал кожу на пальцах, перебегал от одного места к другому – и вновь копал, копал, копал…
– Пит, милый… Пит, погоди! – в воронку скатилась Саманта. Она присела рядом с Петром и робко коснулась его плеча, – Петенька, остановись, пожалуйста! Ты им уже не поможешь… Мне жаль…
– Да брось, Сэми! О чём ты? Тут они где-то, сейчас выйдут. Просто спрятались от налёта, как мы с тобой. Помоги лучше! – он криво улыбнулся и вновь принялся рыть землю.
Саманта уселась на откос воронки, обхватила голову руками и тихо заплакала. Ей было страшно, очень страшно. Казалось, мир вокруг рушится… да он и в самом деле рушился, если верить покойному Велимиру. А не верить ему девушка не могла. Особенно – после всего, что произошло. Родители Питера… она так привыкла к ним за последний месяц. Ей нравились обстоятельная хозяйственность и рассудительность матери, эмоциональность и необидная ироничность отца, их отношение к сыну и к ней, Саманте… И вот, в какие-то секунды их не стало! Это никак не желало укладываться в голове… И уж совсем невероятной, нереальной казалась причина их гибели: бомба, сброшенная каким-то шальным самолётом из давно минувшей войны. Бред какой-то! Этого просто не могло быть!
Девушка подняла лицо и сквозь слёзы посмотрела вокруг: увы, ничего не изменилось. Вот она – свежая воронка с копошащимся на дне Питером, вот они – россыпи из битого кирпича наверху, по краям ямы, а там, вдалеке – тянется в небо столб чёрного дыма, отмечая место падения того самого самолёта… Всё – невозможно, нереально, но – случилось! Каким-то фантастическим образом – случилось…
Пётр вдруг перестал копать. Он замер на месте в нелепой позе – на четвереньках. Постоял так минуту-другую, потом тяжело поднялся, сделал несколько шагов, пошатываясь, – и рухнул навзничь на откос рядом с Самантой.
– Пит, их больше нет, – почти неслышно прошептала девушка и накрыла его руку своей.
Пётр услышал:
– Знаю, Сэми.., – его глаза, не мигая, смотрели в ослепительно-синее небо и слезились, – Их нет.
Повисла тишина. Лишь где-то вдалеке всхлипнула сирена – и тут же умолкла, будто спохватившись.
– Это не сон, лисёнок. Всё это – на самом деле, понимаешь? Всё это не может быть правдой, но – правда. Старик был прав: всё разваливается… всё… И знаешь, что самое страшное в этом аду? – голос Петра был тихим и удивительно спокойным.
– Что?
– То, что это – лишь начало. И ещё – то, что даже если нам с тобой удастся найти и вернуть утраченную часть ЭТОГО, мир всё равно уже не станет прежним. И мы с тобой – тоже не станем.
Саманта молча кивнула. Странным образом Пётр уловил её собственные мысли: девушка чувствовала, как изменилась она сама всего-то за несколько последних часов. И понимала, что изменения эти – необратимы.
– Пошли, Сэми. У нас с тобой очень много дел и очень мало времени, – Пётр рывком поднялся на ноги и помог встать подруге, – И не реви. Некогда.
Девушка всхлипнула, грязными ладошками размазала слёзы по щекам и, вслед за Петром, полезла вверх по крутому осыпающемуся склону.
«Паджеро» осторожно пробирался по узким старинным улицам в толпе беспорядочно снующих машин и людей. Город уже отошёл от первоначального шока и зажил новой, непривычной для него жизнью: жизнью после большой беды. В невообразимой толчее тут и там поблёскивали маячки машин «Скорой помощи», полиции и пожарных, на многих руинах копошились спасатели, разгребая завалы. Кое-где уже работали экскаваторы и бульдозеры. Город спешно зализывал раны, не ведая того, что случившееся – лишь начало.
– Сэми, смотри: книжный магазин! Там должна быть карта! – Пётр ударил по тормозам и машина, пройдясь юзом по старой гранитной мостовой, остановилась у разбитых витрин небольшого магазинчика.
– Так закрыто же! – Саманта кивнула на дверь с соответствующей табличкой.
– Придётся открыть, – Пётр пожал плечами и выпрыгнул из кабины, – Сторожи машину, я быстро!
Девушка сквозь стекло ошарашенно наблюдала, как он шагнул в разбитую витрину и скрылся в глубине магазина.
– Геть з машины, швыдче! – водительская дверь распахнулась и на сиденье запрыгнул незнакомый тип с окровавленным лицом, – Кому сказав, курва, пишла з машины!
Саманта оторопела. Она попыталась было что-то сказать, но незнакомец, не раздумывая, ударил кулаком её по лицу. Рот девушки тут же наполнился кровью.
– Мовы не розумиешь, так? Ну, тогда по-русски: вали отсюда, пока жива! – налётчик перегнулся через Саманту и рванул ручку двери, открывая её, – Погуляй, сучка!
Что-то незнакомое, большое и тёмное навалилось на сознание девушки. Время внезапно замедлило свой ход: очень спокойно и неторопливо (как ей показалось!) Саманта достала из солнцезащитного козырька металлическую шариковую ручку (ту самую, которой она чертила по карте), примерилась – и с размаху вонзила её в шею нагнувшегося бандита. Чуть пониже правого уха…
Налётчик всхлипнул и резко разогнулся. Ручка осталась торчать в его шее. Удивлённо глядя на Саманту, бандит нащупал рукой чужеродный предмет в своём теле, помедлил секунду – и выдернул его.
Из раны ударил тугой фонтан алой крови, залив задние стекло и сиденье. И запульсировал радостными частыми толчками.
– Вот ……..ь! – удивлённо и даже с каким-то уважением пробормотал незнакомец.
Саманта вскрикнула и обеими руками толкнула его в грудь. Бандит неожиданно легко поддался и вывалился в открытую дверь машины. Поднялся на четвереньки – и пополз прочь, окрашивая мостовую справа от себя в сочный алый цвет.
Впрочем, далеко отползти он не успел: фонтанчики крови становились всё короче и короче, – через несколько секунд неудачливый налётчик упал лицом вниз на гранит, вяло дёрнулся пару раз, – и затих.
– Сэми! Что стряслось?! – из магазина выскочил Пётр с рулоном в руках, – Ты вся в крови! Да тут всё в крови! А это кто?!
– Он хотел угнать машину… и ударил меня, – замороженным голосом объяснила девушка, не в силах оторвать взгляд от лежащего на мостовой тела.
– Ты… ты его…
– Я его убила, – кивнула Саманта.
– Как?! Чем?!
– Ручкой… шариковой. В шею.
Пётр запрыгнул на водительское сиденье, швырнул назад карту и повернул ключ зажигания:
– Едем. Потом расскажешь подробности. Если захочешь.
– Но… надо же полицию… наверное. Объяснить всё…
– Нет времени. Да и полиции сейчас не до этого. Он напал на тебя, ты защищалась. Сэми, в нынешней ситуации действует только один закон: закон джунглей! Наша задача – выжить, понимаешь?! Любой ценой. И сделать то, чего никто, кроме нас с тобой, сделать не сможет! Пойми, только мы можем остановить всё это! Только мы! – Пётр остервенело топнул по педали газа и машина с пробуксовкой рванулась вперёд, – Едем.
Выбравшись за город, они съехали с дороги и остановились. Разложили новую карту и нанесли на неё первый пеленг. Постояли немного на холме, прощаясь с раненым городом внизу. И поехали дальше – на юг.
15 июня, Нероград, отделение кардиореанимации, 16—45.– Давление на нуле! Дыхание агональное!
В отделение вкатили каталку с очередным постадавшим. Сбоку нёсся доктор Симакин, пытаясь на ходу нащупать пульс на сонной артерии страдальца.
– Клара, готовь интубацию и подключичку! Что с ним? – это уже Симакину.
– Закрытая черепно-мозговая травма. Нейрохирург в приёмном посмотрел, снимки сделали, – и решили пока к вам. А он в лифте давление уронил и дышать стал забывать. Пульс вроде есть… пока.
В подтверждение сказанного пациент громко захрипел и перестал дышать. Совсем.
– Клинок! – не глядя, я протянул руку назад и почувствовал, как в ладонь ткнулась холодная рукоятка ларингоскопа.
Через несколько секунд Кларочка уже присоединяла трубку, торчащую из трахеи страдальца, к «гармошке».
– Дыши пока! – я сунул дыхательный агрегат в руки Симакину, – Петрович, там Ромин ещё не одумался? Дышать сам не начал? Пора бы уже, тут на его ИВЛ очередь.
– Ща погляжу! – Ванька унёсся из палаты.
– Кларик, поставь ему пока маннитол в вену! – я кивнул на новоприбывшего.
Сестра кивнула и принялась высвобождать руку бедняги из рукава.
– Задышал Ромин! – Петрович вернулся, толкая перед собой освободившийся дыхательный аппарат.
– Молоток! – неведомо, кого, похвалил я, – Подключай нашего нового гостя. А то доктора Симакина, поди, в приёмном заждались, а он всё тут прохлаждается!
Упомянутый Симакин недобро посмотрел на меня, но промолчал. Так же, молча, сунул ненужную уже «гармошку» в руки Петровичу и гордо покинул отделение.
– Паша! – вскрикнула вдруг Кларочка.
– Что?
– Вот… – как-то растерянно сказала девушка, приподнимая правую кисть нашего нового пациента и демонстрируя её нам.
Мы с Петровичем оторопело уставились на исцарапанную руку. На безымянном пальце которой красовался перстень в виде ромба с мальтийским крестом. Выложенным мелкими алыми камешками…
– Это он?! – просипел я внезапно севшим голосом.
– Ага… вроде, – не слишком уверенно ответил Иван.
Кларочка только тихо шмыгнула носом.
Я присмотрелся к новичку: так, брюнет с проседью, лет сорока пяти. Что там ещё говорил Зотов о своём госте? Прихрамывает на какую-то ногу? Ну, поскольку клиент лежит без сознания, понаблюдать за его походкой мы, естественно, не можем… Как, впрочем, и за тем, что он курит: в ориентировке милейшего Ильи Сергеевича, помнится, фигурировали сигареты «Собрание» чёрного цвета. Но зато перстень… Вряд ли подобные вещи настолько широко распространены, чтобы оказаться у первого же подобранного где-то на улице терпельца.
– Точно – он! – констатировал я.
Повисла тяжёлая пауза.
– И что делать будем? – Петрович не выдержал первым.
Я пожал плечами:
– Понятия не имею… Для начала, наверное, надо бы опознание провести.
– Это как?!
– Ну, предъявить тело с перстнем нашему новому другу Илье Сергеевичу: пусть подтвердит, что это тот самый персонаж, о котором он говорил.
– Да и так понятно, что тот! – горячился Петрович.
– Скорее всего, тот! Но окончательно в этом мы сможем быть уверенными лишь тогда, когда сам Зотов нам это подтвердит.
– Так пошли, прикатим его сюда! Пусть подтверждает, чего зря время терять?!
И в самом деле, чего тянуть-то? Я кивнул:
– Согласен, времени у нас как-то не особо много. Пошли за Зотовым.
Илью Сергеевича мы застали в совершенно непотребном виде: закатившим глазки, усыпанным крупными каплями пота и похрипывающим.
– Упс… – констатировал Петрович и ухватил Зотова за запястье, – Пульс не определяется.
Илья Сергеевич согласно хрипнул и уронил голову на грудь.
– Э-э, погоди! Ты нам ещё понадобишься! – возмутился Ванька и с размаху опустил кулак на грудину новопреставившегося.
Тот никак не отреагировал. Петрович чертыхнулся и принялся за массаж сердца. Я тем временем спешно готовил дефибриллятор. Приложив электроды к груди Зотова, взглянул на монитор: так и есть, на экране судорожно плясала зелёная змейка фибрилляции. Завыл звуковой индикатор зарядки:
– Отошли! Разряд!
Илья Сергеевич подпрыгнул, но оживать не стал. Я ткнул пальцем тревожную кнопку. Через секунду в палату влетела Кларочка.
– Маску, гармошку, интубацию! – выдохнул я, пытаясь перекричать нарастающий вой зарядника, – Отошли! Разряд!
Зотов опять подпрыгнул, но как-то нехотя. Я посмотрел на монитор: кривулька фибрилляции сменилась идеальной прямой линией. Асистолия.
Выругавшись сквозь зубы, я отшвырнул в сторону бесполезный теперь прибор:
– Петрович, давай на дыхание! Я подменю!
Ванька кивнул и завозился с маской и «гармошкой». Я принялся качать. Погоди, Илья Сергеевич, помирать! Хоть и сволочь ты изрядная, но нам пока нужен. Так что – уж изволь жить… пока, хотя бы.
– Адреналин, два куба, внутрисердечно! Кларик, подготовь!
Через пару секунд Кларочка протянула мне шприц:
– Адреналин, два куба!
Прекратив массаж, я нащупал пальцем нужную точку и вонзил туда иглу. Преодолев лёгкое сопротивление тканей, она вдруг провалилась в полость сердца, но я успел остановить движение руки. Так, поршень на себя – в шприц пошла тёмная кровь, разводя собой прозрачный раствор адреналина. Невольно пришла на ум ассоциация с известным коктейлем. Кровавая Мэри, блин.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
