Пленники Аладара

Кандер лег на траву, приходя в себя. Все произошло за какие-то мгновения, и было до того необычным, что ему потребовалось несколько минут, чтобы обдумать, с чем они столкнулись и как с этим возможно бороться. Кэн встал, отряхнулся, добавил в арбалет две стрелы, прикинул, где уже должен быть Монгол, осмотрелся через бинокль вокруг, изучил на всякий случай верхушки ближайших деревьев и, ничего не приметив, осторожно двинулся дальше. Оставшийся путь он проделал без каких-либо происшествий и находок, если не считать пары довольно искусно изготовленных (наверное, охотниками) самострелов. Кандер на всякий случай разрядил их, а на ближайших деревьях поставил предупреждающие метки, которые знали только его друзья.

Подойдя к сосне, у которой была назначена встреча, он увидел полулежащего на плащ-палатке Монгола, мирно посасывающего мундштук трубки.

– Что-то ты задерживаешься. Я успел уже выспаться!

Кандер растянулся рядом:

– Не ври, рассказывай, что видел?

– Не нравится мне все, что здесь творится, Кэн! Все как-то не по-людски, в общем – сплошная чертовщина. Не успел я дойти и до половины пути, как услышал странный свистящий звук сверху, чем-то напоминающий летящий снаряд, только не такой громкий. Он очень быстро приближался, поэтому я даже не обернулся – просто бросился в сторону. В следующее мгновение раздался громкий хлопок, меня оглушило резким напором воздуха. Когда оглянулся, успел заметить лишь мелькнувшую между деревьев тень. Через пару секунд хотел встать и продолжить путь, а подняться не могу – как будто что-то держит. Подумал, куртка за что-то зацепилась, резко ее дернул, и вдруг меня кто-то ударил по глазам, и я на миг ослеп, потом стукнули по руке с моим «ТТ» – пистолет отлетел. Я, все еще ослепленный, быстро нагнулся и резко прыгнул вбок, в то же время услышал над головой свист, будто саблей рубанули воздух, каким-то чудом успел выхватить нож из-за голенища и кинул на звук. Услышал громкий хрип, а когда немного проморгался, обомлел! Хочешь верь – хочешь нет: это был настоящий гном, одетый в звериную шкуру, на голове шлем, на поясе что-то вроде маленьких узких ножен – как оказалось, для меча. Коренастый, маленький, тебе чуть выше пояса будет. Взгляд мутный, как будто с перепоя, но уж больно злобный – готов был меня прямо живьем сожрать. Я совершенно случайно попал ему в руку, в которой был меч, а если бы не это, мне конец. Я бросал нож на звук, полагая, что это человек нормального роста, никак не гном, а он как раз заносил меч для следующего удара – это меня и спасло. Нож воткнулся ему в предплечье руки, сжимающей оружие. Карлик захрипел, стал приседать, а на самом деле – проваливаться в землю, и вдруг его не стало – он исчез. На том месте еще какое-то время земля шевелилась, потом перестала, я подошел и наступил – она была твердой, как обычная почва, казалось, ничто здесь и не происходило минуту назад. И еще, Кэн! У него был не обычный металлический меч – это был луч длиной чуть больше метра. Во всяком случае, лезвия видно не было, только что-то яркое вместо него. После произошедшего я попытался сразу выйти к поляне, до нее же всего метров десять, но бесполезно. Смог приблизиться к ней метров на пять, а дальше, сколько ни шел или бежал, расстояние до поляны не сокращалось – я оказывался на старом месте. Тут я рванул со страху по периметру, только ветер за ушами свистел, давно так не бегал. Чуть мимо условленного места не промчался. Кэн, ты знаешь, чего нам только в жизни ни довелось встречать, и в разных горячих точках кое-что видели, но тут… В общем, надо забирать своих и сваливать отсюда, пока не поздно!

– А Вик как же?

Монгол пару минут молчал, видно, обдумывая сказанное Кандером насчет Вика.

– Прости, Кэн! Конечно, ты прав. Вик наш друг, и мы должны его найти, если только…

– Никаких если! Вик тоже не пальцем деланый, опыта у него не меньше нашего, и ты отлично это знаешь. Тем более что вся эта нечисть, оказывается, тоже пули боится.

– Смотри, Маг! Видишь, справа что-то похожее на еле заметную тропу, она как раз напротив той, по которой мы сюда шли. А при выходе на поляну каблуком кто-то нечаянно сбил травку?

– Скорее, это не поляна, а какая-то площадка – на ней же сплошные камни, трава только маленькими пучками кое-где меж камней растет. А тот след при выходе я как-то пропустил – значит, кто-то проходил в обратном направлении, и этот кто-то мог быть Виком.

– Вот это нам и надо узнать, Маг! Я, кстати, при подходе сюда тоже попытался сунуться к поляне: как будто идешь по беговой дорожке, непонятно, что происходит с сознанием, и появляется страх. У меня хватило ума сразу отказаться от этой затеи.

– Но почему на поляну нельзя выйти с боков, Кэн?

– Да все, в общем-то, понятно! Кому-то очень выгодно, чтобы незнакомцы следовали именно по этой тропе. Эти люди, или существа, обладают мощной силой и знаниями, не известными нам, и меня это еще больше беспокоит. Маг, давай, наверное, пока посидим, последим за этой тропкой, отдохнем, а заодно подумаем, как быть дальше.

– Давай последим, если за нами никто не следит.

– Вот и посмотрим! А пока – что у тебя в мешке есть на зуб кинуть? Доставай!

Монгол еще с полминуты наблюдал в бинокль за тропой, затем подвинул к себе вещмешок, кинул Кандеру плащ-палатку, сам молча стал выкладывать хлеб, сало, тушенку и кашу в банках. Огонь разводить не решились, весь обед подогрели на спиртовке. Монгол плеснул из фляги в кружки грамм по пятьдесят спирта, разбавил водой. Выпили молча, так же молча и не торопясь принялись за еду. Почти сутки им не удавалось ничего перекусить, за прошедшими событиями и переживаниями не нашлось времени даже подумать о еде, да и аппетита у обоих почему-то не было.

Поев, каждый достал свою трубку, они оперлись спинами о ствол упавшего дерева и со смаком задымили.

– Слушай, Кэн, может, попробовать пройти по поляне не по следам, а рядом, сбоку от них, чтобы не угодить в ту же ловушку?

– Можно, а почему ты думаешь, что надо идти по поляне обратно, а не дальше от нее по тропе?

– След, Кэн! Видишь, он заканчивается у того большого камня, не доходя трети пути до середины поляны?

– Ну, ты и глазастый!

– Я его разглядел, пока ты крался сюда! Пытался тебя через бинокль увидеть, заодно и поляну осмотрел.

– Странно все как-то! Назад он не пошел. Может, его унесла та птица? Вик вряд ли дал бы ей такую возможность, скорее умер бы вместе с ней! Давай-ка, Маг, десяток минут последим, ты за тропой, я за поляной. Иду я, как ты говоришь, сбоку от следа. Расположишься у дуба, что на самом краю поляны, там хороший обзор в две стороны. Я постараюсь добраться до того торчащего камня, возле которого след обрывается. Там осмотрю все внимательно, может, вблизи что-то прояснится. Держи свой «ТТ» на взводе и старайся реже отрывать от меня взгляд. Скоро будет темнеть, так что двинемся.

– Кэн, что ты, тут же ночи, как в Заполярье, белые, все видно, как днем!

– Вообще-то, не белые, а красные, и вообще – природа здесь, как на другой планете, и животных не видать, да и чего нам дожидаться, а, Маг? Пошли – с Богом!

Кандер выбил трубку, засунул вместе с кисетом в полиэтиленовый пакет – от влаги, спрятал во внутренний карман куртки, слегка хлопнул Мага по плечу и взвел арбалет. Потихоньку, как рысь, стал продвигаться к краю поляны. Дойдя до нее, оглянулся и махнул Магу; тот так же, как и товарищ, осторожно перебрался на новую позицию и в ответ махнул рукой с зажатым в ней пистолетом. Убедившись, что Маг на месте, Кандер вышел на поляну и еще осторожнее начал двигаться в полуметре от еле заметных на мелкой каменной крошке следов в сторону торчащего камня.

После каждых двух-трех шагов Кандер останавливался и очень внимательно разглядывал каждый камень, лежащий впереди, затем, ничего опасного не заметив, осторожно двигался дальше. Он прошел полпути, когда с той стороны, где находился в засаде Монгол, раздалось несколько плюющих выстрелов «ТТ», оснащенного глушителем. Кандер отчетливо их слышал, в такой тишине он никак не мог ошибиться. Почти сразу после выстрелов оттуда донеслось какое-то непонятное шуршание, будто с большого самосвала сваливали песок с мелким гравием. Не думая уже о себе, Кандер со всех ног метнулся в сторону друга… и чудом избежал этой непонятной ловушки. Он вовремя остановился, когда заметил шевеление почвы на том месте, где должен был лежать Монгол. Земля то сжималась, то разжималась, как при сильном землетрясении. Затем начал двигаться лишь ее верхний слой, но он не просто разжимался-сжимался, а будто растягивался – как огромный кусок резины. Казалось, перед ним нечто живое, но это была обыкновенная почва с камнями и мелкими деревьями.

Примерно в двух метрах от себя Кандер увидел торчащий из-под земли край плащ-палатки Монгола. Одной рукой обхватив ствол рядом стоящего деревца, другой он все же дотянулся и ухватился за плащ, пытаясь выдернуть. Вдруг почувствовал сильный, резкий рывок снизу, из-под поверхности; плащ выскочил из руки и исчез в трещине под землей. Через секунду, не удержавшись за ствол, Кандер сам оказался на этой трещине. Но, ощутив, как под ним шевелится земля, резко откатился назад и вскочил на ноги. Трещина мягко сошлась, и шевеление почвы прекратилось, как будто ничего и не было.

Какое-то время Кандер, ошалевший от произошедшего, неотрывно смотрел в одну точку. Постепенно стал приходить в себя, потянулся во внутренний карман за трубкой и вдруг почувствовал, как что-то острое вонзилось ему в шею. Он нащупал рукой небольшую стрелку с оперением, попытался ее выдернуть и тут же потерял сознание.

Семен

– Я тут успел все дела переделать и уже сижу битый час, а ты все моешься и моешься. Думал, ты там угорел совсем!

– А я, Сема, и угорел – от кайфа! Даже представить себе не мог такую баню в этих дебрях!

– Дебри у вас, а у нас свободное сообщество свободных людей!

– Ладно, не ершись, защитник всех угнетенных, я же шучу.

– Дед Вавил попросил показать тебе комнату, чтобы ты заодно там и переоделся.

– Ну, давай, Сусанин, веди.

Они дошли до каменного эскалатора, который непонятно за счет чего так бесшумно и быстро двигался. Встали на ступень и устремились вначале вниз, затем куда-то вверх и в сторону.

Через полминуты Семен подвел Вика к гранитной стене с высеченным на ней непонятным знаком, поднес к нему свою ладонь, – кусок стены бесшумно опустился, образуя в сплошной стене проход. Вик уже ожидал увидеть нечто подобное, поэтому с невозмутимой миной, не дожидаясь приглашения, сразу же прошел внутрь. Он оказался в просторном и, как оказалось, уютном помещении. Вся мебель – кровать, стол, шкаф, кресла, стулья – была изготовлена из обыкновенного дерева, но рукой опытного мастера и с большим вкусом. Три каменные стены и потолок покрыты неизвестным материалом, похожим на шелк светлых тонов. Больше всего его поразило огромных размеров стекло вместо четвертой стены. Сквозь него он видел лес, плывущие на небе облака, лужайку с зеленой травой – в общем, все, что творилось вне пещеры. Он подошел ближе к этой стене, чтобы как следует рассмотреть. Как Вик и предполагал, это было стекло. Хотя оно располагалось на ширину и длину всей стены (а это около пятнадцати квадратных метров), ему показалось слишком тонким. По этому поводу он и обратился за разъяснением к наблюдающему за ним все время Семену.

– Да это просто картинка любого уголка природы на каком угодно континенте Земли. Вы можете поставить на экран фото дорогого для вас места. Для этого просто надо прикрепить к мочке уха эту прищепку и представить, где бы вы хотели оказаться: то место и появится на этом стекле. И это не просто стекло, а что-то вроде экрана, как на ваших телевизорах, и оно достаточно крепкое, чтобы выдержать удар даже кресла, например.

– А про телевизоры вы откуда знаете, если даже на меня, когда я пришел, как на привидение смотрели?

– На вас, то есть на тебя, смотрели не с ужасом, а с интересом. Если, конечно, ты, дядя Вик, смог заметить. А насчет телевизоров, так у нас каждый ребенок знает всю вашу устаревшую технику и электронику, вплоть до последних (для вас) компьютерных разработок. Это, конечно, многое дает вам, но не развивает вашу запущенную психику и главное – душу. За вами же мы иногда наблюдаем не как за отдельными личностями, а как за безликой толпой, потому что мы занимаемся гораздо более важным делом, и у нас нет времени изучать уже изученное!

– Вот так вот, ни больше, ни меньше. Вот тебе и ребенок! Это голос не мальчика, но мужа! Надо же так ошарашить неподготовленного к такому, больного духовно, да еще с запущенной психикой старого человека. Кто же, интересно, вас воспитывает и учит всей этой грамоте, что вы все здесь такие умные? Да и каким же, интересно, таким важным делом вы занимаетесь, незаменимые наши, что вам наплевать на других людей, как ты говоришь – безликую толпу? Что молчишь, умник?

– Я может, не совсем правильно выразился, или ты, дядя Вик, меня не так понял, тогда прости. Я, видимо, еще недостаточно точно и доходчиво могу излагать свои мысли. Обо всем, что вообще происходит, тебе, конечно, лучше расскажут наши старейшины.

– Не можешь излагать правильно – лучше вообще молчи и учись вон у деда Вавила. У него-то есть чему поучиться. Дай Господь каждому такого учителя! А тебя великодушно прощу, если расскажешь, что дальше делаем?

Большие голубые глаза Семена вдруг слегка сузились и заискрились радостью от того, что его новый друг так быстро его простил:

– Дед приглашает тебя завтра, а если не освободится, – послезавтра на обед к трем часам и просил, чтобы ты надел какой-нибудь костюм из тех, что висят в шкафу.

Вик раскрыл шкаф. На удивление, почти все вешалки и полки были забиты различным бельем, домашней одеждой, костюмами для приемов. На полке внизу стояло много пар современной обуви, причем размеры всех нарядов были исключительно как у Вика.

– Во дают, даже мерки как-то успели снять! А костюмов зачем столько – что-то ресторанов в лесу я не встречал, или, может, на приемы к медведям ходить?

– Зря ты так думаешь, дядя Вик. На самом деле гостей тут бывает иногда побольше, чем у иного руководителя страны!

– Да, вы преподносите одни сплошные загадки! Хотел бы я знать на них ответы.

– Дед Вавил говорит – всему свое время! Он просил, чтобы ты не очень задерживался, потому что будут еще гости. И как только переоденешься, я сразу должен проводить тебя к ним.

– Не знаю, как ты, Семен, а я не могу с разбегу выбрать костюм из всего этого изобилия, хотя и не женщина. Ты меня еще напугал разными послами, я и растерялся. А у меня за всю жизнь всего два костюма было – пару раз по полдня думал, какой из них надеть в гости. Ну, и что мы смеемся? Иди, давай, выбирай!

– Никаких послов никаких стран, по крайней мере, при мне, здесь сроду не бывало. А довольно серьезные люди по одному и группами появлялись. По своим манерам и одежде они ничем не уступали вашим послам, наоборот, во многом превосходили их. Возьми этот, с жилеткой – просто и со вкусом! А вот и туфли. Видишь, как ладно сидит все!

– Да, действительно, хоть на прием к королеве! Главное, не жмет нигде, и материал такой легкий. Шелк, что ли? Слышь, Сем? А ты откуда знаешь про этих, которые приходили?

– Нас часто приглашают на обеды в честь гостей, или если кто-то желает поговорить, вопросы задать – это пожалуйста! А вообще это больше взрослым интересно. Нам, молодым, хочется друг с другом общаться. Да и серьезные уж больно эти гости. Вот ты, дядя Вик, совсем другое дело – с тобой весело!

– А будет еще веселее, это я тебе обещаю!

– Чуть еще не забыл, у нас здесь телефонов нет, так что, дядя Вик, если понадобится кого-то позвать или кому-то что-то передать, просто нажми этот значок или слегка щелкни по нему, назови имя и говори. Если надо представить свою голограмму – прижми к нему палец и подержи три-четыре секунды. Вот, приколи его к костюму – это нечто вроде вашего мобильного телефона, только проще и легче. Потом, когда будешь переодеваться, не забывай его перецеплять, пожалуйста. А если захочешь видеть собеседника, слегка нажми его пальцем. Ты увидишь голограмму. Последнее время у нас обострилась обстановка, и всем рекомендовано при переговорах видеть лица друг друга. Еще, дядя Вик, чтобы дверь отворилась, когда ты придешь назад, ладонь свою приложишь к знаку на стене. Здесь везде такие двери, а твоя рука, то есть ее отпечаток, есть в базе, поэтому ты можешь открыть практически любую дверь.

– Понял, все ясно, Аладдин! Мне только непонятно, если вы вызываете кого-то по этому телефону, а с тобой начинает говорить другой с таким же именем, как тогда быть? Или у вас нет тезок?

– Да есть, конечно. Мы вообще-то не путаемся, потому что видим голограмму друг друга. Кто по ошибке входит в связь, просто отключается. А так – у каждого есть отчество, фамилия, да и прозвище – как у вас клички.

– А у тебя какое прозвище?

– У меня не было никакого, но теперь появилось.

– И какое, интересно?

– Симеон! С вашей легкой руки. Как вам, дядя Вик?

– Ну, что, вполне нормально для вашего образа жизни! Опять же, не перепутаешь ни с кем. Слышь, Семен? Я все хотел спросить тебя. Ты в прошлый раз говорил, что вы занимаетесь каким-то серьезным делом. Интересно, это как-то связано с тем, что произошло со мной на той поляне? Ты, я думаю, должен знать об этом.

– Я знаю даже больше, чем ты, дядя Вик, думаешь! Мне кажется, дед Вавил не просто так пока молчит, думаю, он ждет какой-то информации. Ладно, дядя Вик, завтра в половине третьего я буду у тебя. А пока меня ждут другие дела.

С этими словами он и удалился. Вик разделся, лег в кровать, включил «музыку» – шум падающей воды и сутки или больше спал мертвым сном, пока его не разбудил звонкий голос Семена:

– Вообще-то нам пора бы идти, у нас как-то не принято опаздывать!

Вик быстро вскочил, наскоро умылся, резво надел костюм:

– Ладно, веди, Сусанин!

Как только Вик вышел следом за Семеном и встал рядом с ним на ступень-платформу, дверь-стена бесшумно закрылась. Семен показал на небольшое табло со светящимися цифрами:

– Это как маршрут у вашего общественного транспорта. Последняя цифра на табло – 7, такая же на двери бани. Нажмешь – и окажешься возле нее. Запоминай, дядя Вик! Комната у тебя…

– А комната у меня – 27, я это уже давно понял, эх, ты, всевидящий! Нажимай какой там нужно номер, поехали, а то точно опоздаем.

На приеме у старейшин

Они еще с полкилометра не доехали до нужной площадки, а Вик уже увидел стоящего на ней аккуратно причесанного, в строгом кремового цвета костюме и даже вроде помолодевшего деда Вавила. Вику было странно лицезреть его таким, особенно после образа согбенного старца. Он вдруг преобразился, как по волшебству. Да и дедом его навряд ли можно было сейчас назвать.

Вик с Семеном вышли на платформу, и он встретил их с огромной радостью. Как будто встречал дорогих гостей, с которыми очень давно не виделся, хотя расстались они всего около суток назад. Дед искренне обнял Семена и Вика, каждого слегка похлопал по спине. Затем пригласил пройти к стене-двери. Сам зашагал рядом, на ходу перебирая правой рукой бусины четок из необыкновенно красивого камня, с непонятными символами на каждом. Они словно притягивали взгляд Вика. Он ненадолго отвлекся на них, а дверь уже отъехала в сторону. Пройдя с десяток шагов по коридору, они вошли в великолепный зал.

Центр этого огромного помещения занимал большой овальный стол, уставленный множеством различных блюд и графинов с непонятными жидкостями. За столом на стульях с высокими спинками сидели всего пять человек с одной и два – с другой стороны, хотя он мог вместить раза в три больше. Под высоким потолком, выполненным в форме небосвода, светились яркие звезды и полная луна. Лучи от нее давали достаточно света, чтобы рассмотреть зал. Но увидеть лица сидящих Вик не смог, впрочем, не особо и хотел. Его гораздо больше сейчас интересовало оформление помещения. Стены казались продолжением неба, которое на горизонте сливалось с морем. Это создавало иллюзию воды под стеклом (либо каким-то другим похожим материалом), которое было полом зала. Присмотревшись, Вик заметил материки и острова, расположенные по всему помещению, как на географической карте, только картинка была более живой. Будто он наблюдал все это с большой высоты. Стол, оказывается, вписывался в этот пейзаж, как известный всем остров. Все было настолько искусно сотворено, что Вику показалось, будто он оказался между небом и землей. Он уловил даже дуновение морского бриза. На мгновение даже поверил, что представляет собой лишь маленькую песчинку в этом безбрежном океане Вселенной.

Внезапно он почувствовал на плече руку стоявшего рядом деда Вавила. Вик от всего увиденного на какое-то время забыл о существовании других людей, поэтому как будто вернулся на землю из какой-то другой реальности, сразу же придя в себя.

Где-то вдали зазвучала легкая классическая музыка, вначале тихо, затем все громче, постепенно заполняя зал, как будто невидимые музыканты играли совсем близко. Пламя свечей засияло еще ярче. В воздухе под потолком стали медленно загораться непонятно за что подвешенные (видимо, электрические) огни. Карта ночного неба понемногу удалялась. Море под стеклом затихло до полного штиля. Краски природы вдруг потускнели, давая возможность людям обратить внимание друг на друга.

Вик окончательно пришел в себя, сделал несколько шагов в сторону стола вслед за дедом и вдруг остановился, пораженный: за ним из-за стола наблюдали, иронично улыбаясь, Сэм и Кандер. Через пару секунд друзья уже обнимались, похлопывая друг друга по плечам. Вик от волнения потянулся за трубкой, прося рассказать, как они тут оказались, но дед Вавил, предугадав их намерения, все же уговорил всех присесть за стол. Они дружно уселись с одной стороны большущего стола, как раз напротив семи представительных старичков с аккуратно подстриженными бородками, лишь дед Вавил остался стоять. Дождавшись, когда все рассядутся, сказал:

– Каюсь, что не дали вам достаточно времени для полноценного отдыха, но, зная, как вы переживаете друг за друга, не мог держать вас в неведении на сей счет. И поэтому предлагаю просто насладиться данной Богом пищей, выпить по бокалу вина, также познакомиться с моими единомышленниками и, конечно же, пообщаться друг с другом. Нас вместе с женами и подругами вскоре ждет праздничный ужин, все будут предупреждены о нем за сутки, чтобы это не было неожиданностью. За эти сутки мы утрясем кое-какие дела, а вы сможете полноценно отдохнуть. Вопросы, касающиеся всего, что здесь происходит, вы сможете задать позже, специально для этого будет проведена встреча.

Сейчас я хочу представить вам моих родственников, друзей и единомышленников: Самсон Селеверстович, Селеверст Аккундинович, Аккундин Лупович – самый старый и почтенный среди нас. Как вы поняли – это мои отец, дед и прадед, и все в здравом уме и твердой памяти, для нас это в порядке вещей, так что не удивляйтесь!

Также прошу любить и жаловать – Василий Владимирович, Виктор Васильевич, Валерий Викторович! Все сидящие перед вами люди – члены совета старейшин, точнее, возглавляют его. В совет входят еще несколько человек, но по некоторым причинам, связанным с их деятельностью, они пока не могут находиться с нами. В дальнейшем, надеюсь, мы все познакомимся друг с другом поближе. А теперь прошу всех наполнить свои бокалы и рюмки вином или водкой и выпить за знакомство и здоровье присутствующих!

Все дружно встали и потянулись друг к другу с наполненными бокалами, благо ширина стола позволяла дотянуться. Затем неспеша принялись за еду. От всего пережитого друзьям вначале ничего ни лезло в горло, но постепенно, видно, под влиянием выпитого, немного расслабившись, они все больше и больше стали подкладывать еды себе в тарелки, тем более что выбор блюд был очень богатый.

– Воистину говорят – аппетит приходит во время еды! – поднял указательный палец Вик и потянулся к пустому бокалу. – Прошу всех наполнить бокалы, вот так! Этот бокал я предлагаю выпить за тост, который сейчас произнесет всеми нами уважаемый руководитель нашей экспедиции и просто прекрасный человек – Анатолий Александрович!

– Ну, чего еще можно от тебя, клоуна, ожидать? – тихо шепнул, полуобернувшись к Вику, Сэм. – Спасибо другу, что напомнил о моей обязанности, а то я увлекся этой прекрасно приготовленной едой и просто никак не мог оторваться, прошу простить за это наших милых хозяев. Этот бокал я хочу выпить за добрых, прекрасных, необыкновенных людей, которые всегда вовремя придут на помощь тем, кто в ней нуждается: за хозяев этой волшебной обители, и искреннее спасибо вам от нас всех!

Вик с Кандером зааплодировали. Все деды, как по команде, встали с мест следом за самым старым, Аккундином Луповичем, и потянулись с наполненными бокалами друг к другу.

Еще не раз хозяева и гости произносили тосты за здравие и просто наслаждались общением. Ненавязчиво играла музыка. Все были в прекрасном настроении. Казалось, даже старые тревоги остались где-то позади, в другой жизни.