Казино. Любовь и власть в Лас-Вегасе. Риск, азарт, искушение

Николас Пиледжи

Казино. Любовь и власть в Лас-Вегасе

Посвящается Но́ре

NICHOLAS PILEGGI

CASINO

LOVE AND HONOR IN LAS VEGAS

© 1995 by Pileggi Literary Properties, Inc.

© Перевод на русский язык ООО Издательство «Питер», 2021

© Перевод на русский язык под редакцией Дмитрия Пучкова, 2020

© Олег Зотов, фотограф, 2020

Отзывы о бестселлерах Николаса Пиледжи и его непревзойденных гангстерских хрониках

«Стардаст»… «Тропикана»…

Они управляли этими казино.

И натворили дел.

Казино

ШЕДЕВРАЛЬНО. <…> Пиледжи выдает очередную порцию захватывающих криминальных похождений из истории Синдиката. <…> Как и Генри Хилл в «Славных парнях», Левша Розенталь без купюр и во всех подробностях рассказывает Пиледжи о карьере, построенной в условиях безграничной и многоуровневой коррупции. <…> ЗАЧЕМ ВООБЩЕ НУЖНЫ ДЕТЕКТИВНЫЕ РОМАНЫ, КОГДА ЕСТЬ ПИЛЕДЖИ С ЕГО УВЛЕКАТЕЛЬНОЙ ДОКУМЕНТАЛЬНОЙ ЛИТЕРАТУРОЙ?

Booklist

Семьи, жены, девочки, наркотики, выплаты, выигрыши, расплата, тюремное заключение и федералы. Это была жизнь, которую он знал.

Славные парни

Увлекательно, временами забавно, но постоянно держит в напряжении. <…> «Славные парни» – это высший класс.

Detroit Free Press

Быстрое, бескомпромиссное, живое, проницательное повествование, которое превращает личности гангстеров из прошлого в мифические действующие лица романа уровня Марио Пьюзо <…> единственная книга из раздела документальной литературы, от которой мне было не оторваться.

The Philadelphia InquirerЕще несколько отзывов о «Славных парнях»

Пиледжи рассказывает обо всем без прикрас. <…> Леденящая душу история о гнилой человеческой сущности играет еще более яркими красками благодаря сдержанной форме повествования.

People

Захватывает с первых строк <…> цинизм, жестокость, жадность, беззаконие <…> Показания Хилла звучат крайне правдоподобно.

The Washington Post Book World

Генри Хилл без устали сыпет грязными воспоминаниями <…> такого неприкрытого реализма мы не видели со времен «Записок Валачи».

The Sun (Балтимор)

Даже если наши книги о мафии сидят у вас печенках, от истории Николаса Пиледжи о мелкой сошке у вас глаза на лоб полезут. <…> Невероятное умение преподносить факты.

Newsweek

Одним из лучших моментов «Славных парней» является подробное описание дела 1978 года, когда из офиса авиакомпании «Люфтганза» в аэропорту имени Джона Кеннеди в Нью-Йорке вынесли около 6 миллионов долларов наличными и украшениями. <…> Подробный рассказ самого Хилла о том, как он выбивал себе место под солнцем, воруя, давая взятки и плетя интриги.

The Wall Street Journal

Захватывающая книга.

Марио Пьюзо

Суровая правда, от страданий гангстеров, приговоренных к смертной казни, до скандальных разговоров в федеральных изоляторах, напоминающих загородные клубы.

The Los Angeles Herald Examiner

Настоящее олицетворение всего криминала <…> книга «Славные парни» слишком близка к ужасающей реальности.

Time

После прочтения «Славных парней» Николаса Пиледжи хочется переосмыслить свои представления о гангстерах <…> исчерпывающий рассказ от первого лица о жизни бандита, который нарушает закон так же легко, как дышит.

Бенджамин Брэдли

Пиледжи приподнял залежавшийся камень под названием «организованная преступность», откуда вылезли вещи, заставившие читателей замереть в ужасающем и одновременно интригующем оцепенении.

Detroit Free Press

«Славные парни» открывают дверь в неизведанный мир <…> переполненный яркими, реальными и захватывающими деталями <…> В «Славных парнях» можно почерпнуть больше информации о человеческих слабостях – к которым в книге относятся с сочувствием, – чем в дюжине гангстерских романов. Герои повествования прочно засели у меня в голове, и я еще долгое время не смогу их выкинуть оттуда <…> интригующе и захватывающе.

Роберт А. Каро

Предисловие к русскому изданию

Каждый половозрелый гражданин уверенно помнит, как в 1990-х и в начале 2000-х во всех городах России сверкали и переливались ядреными цветами вывески казино. В жилых домах и в продуктовых магазинах стояли «однорукие бандиты», которых уставшие отцы семейства по вечерам кормили своей тяжело добытой зарплатой. Мне это удовольствие не понятно категорически. Я ни во что не играю, даже в бильярд. Я нервный, я каждый раз будто корову проигрываю.

У нас уже лет десять как казино завели под крышу государства, и наша организованная преступность вынуждена заниматься совсем другим. Тем интереснее для нас мир американского казино, изобретательный и беспощадный, о котором подробно рассказано в этой книге.

Николас Пиледжи, американский журналист итальянского происхождения, автор книги «Славные парни» (в моем переводе «Правильные пацаны»), наткнулся на сюжет для «Казино» в газете Las Vegas Sun за 1980 год. В заметке рассказывали о разводе Фрэнка Левши Розенталя, крупной фигуры в игорном бизнесе, с его женой Джери МакГи, в прошлом стриптизершей. История заинтересовала Пиледжи тем, что развратная супруга подставила талантливого махинатора, вследствие чего красивая афера по изъятию денег из профсоюзов и вложению их в казино была изобличена оперативниками ФБР.

Для граждан, неискушенных в бандитских ухищрениях, замечу, что все профсоюзы в Соединительных Штатах Америки контролируют итальянские уголовники. Члены профсоюзов платят взносы, а это – гигантские деньги, которые можно умело вкладывать в самые разные предприятия, это раз. А во-вторых, это средство давления на легальный бизнес, метод отжимания денег с помощью забастовок. Например, если прекратить вывоз мусора – город мгновенно задохнется в помоях. И это тоже рычаг воздействия. Ну а дальше – круговорот воды в природе. Берем деньги у профсоюзов и строим казино, в казино ловко воруем деньги, а украденные деньги еще более ловко вкладываем во вполне легальный бизнес. Вот так организован бизнес в США.

Деньги в казино воруют все. В книжке это показано гораздо подробнее, чем в фильме. Ворует крупье, который спихивает поставленную наличность в дырку в столе. Деньги через дырку падают в боксик. Когда боксик вынимают и несут в счетную комнату, охранники в лифте стремительно открывают крышки, хватают сколько могут, пихают по карманам и сдают оставшееся в счетную комнату. Там за дело берутся следующие специалисты… И методы у всех настолько примитивные, что местами становится даже как-то неловко. Например, монетки из «одноруких бандитов» не пересчитывают, а взвешивают. Так вот весы, на которые прямо из ведра высыпают монеты, подкручены на 30 % в «минус». И как вы понимаете, игровая комиссия, то есть проверяющие органы, при всем этом безобразии присутствует, но делает вид, что ничего не видит. Не потому, что туда набирают слепых, а потому что им за это платят. Ну а так коррупции в США, как известно, нет. Там все по-честному.

Вот с такой замечательной историей Николас Пиледжи пришел к Мартину Скорсезе. И за пять месяцев они написали сценарий великого фильма «Казино», после проката которого вышла одноименная документальная книга. О чем же в ней речь?

Исключительно профессиональному игроку в азартные игры – Фрэнку Розенталю по кличке Левша дают в управление солидное казино в Вегасе. Выдают люди непростые – боссы чикагской мафии, которые сами светиться не желают и назначают управляющим Фрэнка. В помощники к Фрэнку приставляют свирепого уголовника по имени Энтони Спилотро, кличка Муравей. Ну, чтобы паренек решал возникающие вопросы. Толковый Тони не только решает вопросы для Фрэнка, но и активно занимается уголовщиной на стороне.

Спилотро хочет покорять новые высоты, получать больше власти, но это не вяжется с работой в казино, ибо Тони привычно уходит в откровенный криминал, а это привлекает ненужное внимание со стороны местных органов.

Тем временем Фрэнк проникается животной страстью к элитной проститутке по имени Джери МакГи. Джери невероятно хороша, однако, как и все профессионалки, имеет ряд неисправимых недостатков, с которыми Фрэнк до поры готов мириться.

Через некоторое время из-за постоянных проблем с криминалом Тони Спилотро запрещают вход в казино. И не только в казино под управлением Фрэнка, а вообще во все игорные заведения – как бы намекая, что ему больше нет места в Вегасе. Но наглый как обезьяна Спилотро тупо игнорирует все запреты и превращается в серьезную проблему даже для своих чикагских боссов.

Ну а дальше – читайте сами. Одно скажу, «Казино» – редкий случай, когда книжку смело можно читать после просмотра фильма (в правильном переводе Гоблина, разумеется), и это нисколько не испортит впечатление.

К прочтению настоятельно рекомендую.

Дмитрий Goblin Пучков

Благодарности

Мне бы хотелось выразить свою признательность и благодарность нескольким сотням людей, которые помогли мне при создании этой книги. Отдельное спасибо я хочу сказать Джин Штролейн, Мерту Уилбуру, Деннису Арнольди, Джеку Тобину, Джозефу Джерски, Мюррею Эренбергу, Уолли Гордону, Оскару Гудману, Эмметту Майклсу, Майку Саймону, Уильяму Оусли, Баду Холлу, Бо Диетлу, Бичеру Авантсу, Джеффри Сильверу, Марти Джейкобсу, Майку Рейнольдсу, Джеффу Джерману, Эду Бекеру, А. Д. Хопкинсу, Джиму Неффу, Филу Ханнифину, Шеннону Байби, Лему Банкеру, Дику Одесски, Аллену Глику, Мэтту Маркусу, Ричарду Крэйну, Лорен Стивен, Рассу Чилдерсу, Джеку Робертсу, Брайану и Мире Гринспун, Анджеле Рич, Мэн-ни Кортезу, Дугласу Оуенсу, Фрэнку Куллотте, Рэю ЛеНобелю, Мелиссе Профет, Лоуэллу Бергману, Томми Скальфаро, Тиму Гейдеру, Скотту Малоуне, Эллен Льюис, Кристине Ребело, Джоуи Бостону, Джоржду Хартману, Бобби Каю, Биллу Бастоне, Кенни Брауну, Бобу Вануччи, Клодетт Миллер, Виктору Грегору, Арлин Брикман, Джону Манке, Бадди Клару, Джо Коффе, Дону Фьюри, Джо Спинелли, Филу Тэйлору, Розали ДиБлазио, Говарду Шварцу, Бобу Столдалю, Ли Ричу, Ширли Штролейн и, конечно, Фрэнку Розенталю.

Вступление

Почему моя тачка горит?

«Я только поужинал и сел в свою машину, – рассказывал Фрэнк Розенталь. – Не помню, включил зажигание или нет, но следующим, что я увидел, были маленькие язычки пламени. Пять-семь сантиметров в высоту. Они вырывались из отверстий обдува лобового стекла. Без единого звука. Я видел только отражение пламени в лобовом стекле. Помню, подумал: “Почему моя тачка горит?” А потом огонь стал разрастаться.

Должно быть, меня как следует тряхануло об руль, потому что я ушиб ребра. Ничего этого не помню. Я думал только о том, что машина неисправна.

Я не запаниковал. Знал, что мне нужно выбраться из машины. Убраться подальше от пламени. Позвонить механику. Я потянулся к ручке двери. И чуть не обжег себе руку. Между сиденьем и дверью полыхал огонь. Тогда я точно понял, что либо выберусь из тачки, либо больше никогда не увижу своих детей. Я схватил ручку правой рукой и одновременно толкнул дверь плечом. Сработало.

Я вывалился на асфальт. Пламя бушевало вокруг. На мне тлела одежда. Я горел. Катался по асфальту, пока не сбил пламя.

Двое мужчин помогли мне подняться и увели от машины метров на шесть-девять. Просили меня присесть, но я не хотел. Продолжал повторять, что в порядке. Наконец, им удалось убедить меня, и только я опустился на асфальт, как тут же будто атомная бомба взорвалась. Я увидел, как машина подпрыгнула в воздух на полметра, а языки пламени, вылезшие через крышу, взлетели на высоту третьего этажа.

И тут я наконец понял, что это не просто несчастный случай. Я решил, что кто-то заложил в тачку бомбу».

* * *

До четвертого октября 1982 года – до того, как его автомобиль взорвали на Ист-Сахара-авеню, прямо у ресторана «Мари Каллендер», Фрэнк «Левша» Розенталь был одним из самых влиятельных и противоречивых людей в Лас-Вегасе. Он отвечал за крупнейшие казино Невады. Он стал известен как человек, который развернул бурную деятельность букмекеров в Вегасе и вошел в анналы местной истории родоначальником индустрии. Он был игроком до мозга костей. Человеком, устанавливающим коэффициенты. Перфекционистом, который однажды озадачил поваров в отеле «Стардаст» требованием класть не меньше десяти ягод в каждый черничный кекс.

Фрэнк Розенталь всю жизнь был вынужден уклоняться от опасностей. Он начал работать на чикагских игроков и гангстеров в том возрасте, когда еще не имел права голосовать. По правде говоря, до начала работы в казино в 1971 году у Левши была лишь одна официальная работа – он служил военным полицейским в Корее с 1956 по 1958 год. В 1961 году, когда в 31 год он предстал перед комитетом Конгресса в Вашингтоне, расследовавшим связи мафии с азартными играми, он воспользовался Пятой поправкой[1] тридцать семь раз. Отказался даже отвечать на вопрос, является ли левшой, хотя получил прозвище именно за эту свою особенность. Спустя несоклько лет он заявил об отказе оспаривать обвинение в подкупе университетского игрока из Северной Каролины, но и вину не признал. Во Флориде ему было запрещено посещать ипподромы и собачьи бега из-за подозрений в даче взяток полиции Майами-Бич. А в 1969 году Министерство юстиции предъявило ему и дюжине других крупнейших букмекеров страны обвинения по делу о межштатных спекуляциях и сговоре с целью рэкета. Дело растянулось на несколько лет и закончилось только когда адвокат Левши добился отклонения иска, поскольку Джон Митчелл, тогдашний прокурор штата, не поставил свою подпись под приказами о прослушке телефонов обвиняемых, как того требовал закон. В день подписания приказов Митчелл был на поле для гольфа и велел помощнику подделать подпись.

Фрэнк Розенталь приехал в Лас-Вегас в 1968 году с той же целью, что и многие американцы – сбежать от прошлого. Лас-Вегас был городом без памяти. Это было место, куда ехали за вторым шансом. Сюда отправлялись после разводов, банкротств и даже после отсидки в окружной тюрьме. Лас-Вегас стал конечной точкой маршрута для всех, кто готов был проехать полстраны в поисках автомойки, способной отмыть грязь с «морального облика».

А еще здесь можно было подзаработать – эдакий богатенький Лурд[2], где пилигримы отбрасывали душевные костыли и начинали жизнь с чистого листа. Это был оазис в пустыне – американский город-мираж – единственное место, где простой смертный имел шанс на чудо. Шансы неравны? Да! Но для всех, кто отправлялся жить в Лас-Вегас или просто приезжал погостить, шансы были значительно выше, чем дома.

Это было волшебное место, неоновая столица мира. К началу семидесятых клеймо мафиозной обители начало постепенно стираться, и казалось, что предела для развития города не существует. В конце концов, Багси Сигел[3] погиб еще в 1947 году. И убили его даже не в Лас-Вегасе. Его застрелили в месте, которое все знают благодаря почтовому индексу – 90 210, Беверли-Хиллз.

К началу семидесятых Лас-Вегас развивался столь феноменальными темпами, что стал слишком большим для того, чтобы им управляла – или имела на него хоть какое-то влияние – какая-либо группа людей с акцентами и перстнями на мизинцах. Такие монстры бизнеса, как «Шератон», «Хилтон» и «Эм-Джи-Эм», наряду с инвестиционными банкирами с Уолл-стрит и Майклом Милкеном из «Дрексель Бернэм Ламберт», были крайне заинтересованы в городе. Вложенные деньги уже начали превращать изначально негостеприимный, не готовый к развитию, разваливающийся, заплесневелый городок, находящийся в богом забытой восточной части пустыни Мохаве, в самый быстроразвивающийся город США. С 1970 по 1980 год число людей, въехавших в город, удвоилось и составило 11 041 524 человека, а количество денег, которое гости оставили в городе, выросло на 273,6 %, составив 4,7 миллиарда долларов. Сердцем роста, ясное дело, стали казино, и к 1993 году посетители отдали городской казне 15,1 миллиарда долларов.

Казино – это математический дворец, созданный для того, чтобы разлучить игрока с его деньгами. Малейшая доля каждой ставки, принимаемой в казино, рассчитана так, чтобы максимально увеличить прибыль заведения, оставляя игрокам иллюзию шанса.

Казино – это наличка. Деньги стали кровью, которая оживляет всё: от игровых автоматов со ставкой в пятицентовик до навороченных супермашин на пятьсот долларов. Казино – это какофония денег. От шумного водопада серебряных монет, которые с грохотом сыплются в металлический поднос, до колокольчиков, звонков и вспышек, кричащих о ежеминутных выигрышах – в игровом зале правят деньги. Обычные деловые принципы фидуциарной ответственности и учета денежных средств рушатся под горами банкнот и серебряных монет, потоком идущих в казино.

Пожалуй, в целом мире не найдется второго такого бизнеса, где ежедневно проходит столько наличных через уйму людей и под такой охраной. Перед тем как отойти от стола, дилер должен похлопать руками на камеру – так он показывает, что не пытается унести с собой фишки. Маленькие фартуки, которые надевают дилеры, предназначены для того, чтобы прикрывать карманы – так их не наполнить. Дилер должен громко сообщать о каждой стодолларовой купюре, которую обменивают на фишки, чтобы распорядитель мог проследить, как банкнота проскальзывает в прорезь узкого ящика для денег, проталкиваемая металлической лопаткой.

Не важно насколько загружен стол для игры в крэпс или рулетку, фишки должны быть разложены по цвету в одинаковые столбики, чтобы упростить практически непрерывный подсчет, который ведут контролеры. А дилеры на блэкджеке должны уметь прикрывать карты от наблюдателей, чтобы игроки, состоящие в сговоре, не меняли «картинки» (подбирали карты) и не обыгрывали казино. Опытный крупье за столом для игры в крэпс научен никогда не упускать из виду кубики, особенно в тех случаях, когда шумный пьянчуга на другом конце стола проливает свой стакан на сукно, роняет фишки на пол и замахивается на жену. В такие фотографические моменты в игру и вкидывают фальшивые кубики. Вот что приводит всех в этого город – желание обыграть казино. За счет невероятного везения или при помощи хитроумных мошеннических схем. Стремление всеми правдами и неправдами стать победителем в Лас-Вегасе превратилось в отдельную форму искусства.

Разумеется, масштабные ограбления казино не имеют никакого отношения к игрокам-жуликам или бесчестным крупье. Большинство крупных краж происходит даже не в зале. Хищения совершаются за закрытыми дверями, в святая святых, важнейшей и самой охраняемой части казино – заветных счетных комнатах, куда стекаются деньги с сотен игровых столов и автоматов.

В счетной комнате обычно нет окон, двери закрываются на двойные запоры, а обставлена она лишь самым необходимым – секретарскими стульями с прямой спинкой и пластиковыми столами. Стеллажи и пол там из армированной стали, чтобы выдержать тонны монет и пачек банкнот, которые каждый день пересчитывают; в этой комнате опустошаются сотни надежно запертых металлических ящиков из-под игровых столов; купюры в десять, двадцать и сто долларов складываются в стопки по десять тысяч, толщиной в три сантиметра, а в особо людные дни их выстраивают у стены столбиками высотой в человеческий рост.

В счетные комнаты не забегают случайные воры. Краденые деньги спокойно выносят под камерами наблюдения, невзирая на то, что охранники проверяют всех на входе и выходе. В комнате может находиться строго ограниченное количество людей (по закону штата находиться там запрещено даже владельцам казино), каждый доллар из ящика для денег должен быть учтен, а ведомость смены с расшифровкой должна быть подписана как минимум двумя или тремя независимыми клерками или распорядителями.

Сотрудники счетных комнат рассказывают о своей работе с остекленевшим взглядом людей, которые каждый день должны быть морально готовы к сводящему с ума виду, запаху и ощущению денег. Тонны денег. Пачки денег. Куча наличных и ящиков с монетами, таких тяжелых, что по комнате их приходится передвигать с помощью гидроподъемника.

Какждый день в счетную комнату поступает столько купюр, что их просто раскладывают по номиналу и взвешивают. Миллион долларов стодолларовыми купюрами весит 9,3 килограмма, миллион двадцатками – это 46,3 килограмма, а пятерками – 185.

Монеты попадают на специальные весы «Толедо» от компании «Рилайнс Электрик». Когда Левша заправлял «Стардастом», основной была модель 8140 – она умела сортировать и считать монеты. Миллион долларов четвертаками весит 21 тонну.

Мечта многих людей, которые оказываются у руля казино, или просто там работают – разгадать, как перехватить добычу до ее попадания в счетную комнату. На протяжении многих лет эти методы принимали самые разные формы: владельцы пытались добыть ключи от ящиков, рядовые служащие набивали карманы деньгами до того, как их начнут считать. Существуют и более сложные способы: неправильно заполненные дилерские талоны или специально откалиброванные весы, показывающие лишь одну треть веса от выручки, поступающей в счетную комнату. Системы обмана казино столь же разнообразны, как и умельцы, которые их используют.

В 1974 году, всего через шесть лет после прибытия в Лас-Вегас, Фрэнку Розенталю удалось получить от города именно то, чего он хотел – новую жизнь. Он управлял четырьмя казино Вегаса. Женился на сногсшибательной бывшей танцовщице Джери Макги. Вместе с двумя детьми они поселились в доме за миллион долларов с видом на четырнадцатую лунку на поле для гольфа загородного клуба Лас-Вегаса. У них был личный бассейн и горничная. Шкаф в спальне насчитывал порядка двух сотен шелковых, хлопковых и льняных брюк – в основном пастельных тонов – которые специально шили портные, выписанные из Беверли-Хиллз и Чикаго. Он был главным в «Стардасте», и очень скоро весь штат Невада знал о его репутации успешного менеджера-новатора. Он относил себя к элитной группе импресарио казино, распорядителей пенсионного фонда профсоюзов, инвестиционных банкиров и политиков Невады, которые собирались превратить Лас-Вегас из города с ковбойскими и гангстерскими корнями в парк развлечений для взрослых с оборотом 30 миллиардов в год, которым он в итоге и стал. Все должно было сложиться идеально.

Но десятью годами позже Фрэнк Розенталь попал под следствие как человек синдиката и подозреваемый в организации многомиллионной схемы вывода неучтенных денег. Его лишили лицензии на управление казино, и он стал ведущим комедийного ток-шоу, которое скромно назвал «Шоу Фрэнка Розенталя». Его подозревали в преступном сговоре с Энтони «Муравьем Тони» Спилотро – его другом детства, – который, по словам ФБР, был главной физической силой мафии в городе и гангстером, которому приписывали как минимум дюжину убийств. На момент покушения на Левшу Спилотро вместе с остальными восемью членами своей банды обвинялся в вымогательстве, ростовщичестве и сбыте краденого через свой ювелирный магазин на Лас-Вегас-Стрип[4]. Он также был главным подозреваемым в покушении на убийство Левши, и на то у него имелся мотив – роман с женой Розенталя. Ну, может, и не роман – лишь малая часть происходящего в Вегасе имела хоть какое-то отношение к любви, – но интрижка была, и агенты ФБР, которым был дан приказ следить за Спилотро, узнали о ней и сделали достоянием общественности.

Как же всего за пару лет ситуация могла так измениться? Этим вопросом задавался не только Левша, но и боссы синдиката, которые поставили его спокойно управлять казино. Но Левша поверг все в хаос. Вместо того чтобы проложить тихую тропу в новый Лас-Вегас, Левша и его дружок Спилотро устроили такой бардак и спровоцировали столько проверок, что их семидесятилетние боссы из Чикаго, Канзас-Сити и Милуоки не смогли незаметно уйти на покой с миллионами насиженных и ворованных денег – после всех событий они рисковали провести остаток жизни в тюрьме.

Никто не ожидал такого конца. Как же все удачно складывалось! Все было на своих местах. Это было даже лучше ставки один к одному. Это было беспроигрышное пари. И вот, восемь лет спустя вся затея взлетела на воздух на парковке у Ист-Сахара-авеню.

Часть I

Ставка на проходную линию

1

Парни думали, что я Мессия

Левша Розенталь не верил в удачу. Он верил в шансы. В числа. В вероятности. В математику. В статистику спортивных команд, которую он выписывал на карточки и анализировал. Он верил, что игры договорные, а арбитров и судей можно купить. Он знал баскетболистов, тренировавшихся каждый день часами бросать мяч мимо корзины, и знал игроков, которые ставили на средние значения в диапазоне исходов, получая десятипроцентную прибыль. Он верил, что одни спортсмены изображают ленивых, а другие больных. Верил в существование череды побед и череды поражений; верил в ставки на разницу в счете, в безлимитные ставки и в карточных мастеров, которые были настолько хороши в своем деле, что могли раздать карты, не надорвав целлофан на упаковке. Короче говоря, когда речь заходила об азартных играх, Левша верил во все, кроме удачи. Удача была потенциальным врагом. Искусительницей, отвлекающей от фактов своим развратным шепотом. Левша рано смекнул, что если он хочет отточить мастерство и стать профессиональным игроком, то ему нужно исключить из процесса даже малейшую мысль об удаче.