Завтрак с Машиахом

Старец молчал, глядя в одну точку.

– Так вы даете мне разрешение на допрос, святейшество?

Исин, прищурившись, посмотрел на гостя:

– Нет. Рахим Вазари – мой друг, я ему доверяю как самому себе и трогать его сына не позволю.

– Но святейшество, в нашем мире нельзя доверять никому, люди – слабые существа, они, часто прикрываясь громкими фразами, прячут от нас свое истинное лицо. Разрешите, святейшество, поговорить с Амиром, всего несколько минут, и мне все станет понятно.

– Нет! – голос старца стал громче. – Я сам разберусь в этом. Саид, проводи гостя!

После ухода гостя Исина охватила лихорадка, ему внезапно стало плохо. «Неужто и среди моих самых близких друзей есть предатели? – подумал шейх, но, ощутив на плечах теплые руки Саида, успокоился. – Нет, я верю им».

***

Иосиф, начальник городской охраны, внимательно глядел на небо, стараясь определить точное время. Солнце зашло за горизонт, оставив после себя золотистые отблески на пурпурном небосклоне. Блеклые сумерки неторопливо накрывали окружающие холмы. Выйдя за ворота крепости, главный страж внимательно осмотрелся. Людей на дороге больше не было видно. Последние путники торопились в город. «Пора закрывать ворота!» – громко крикнул Иосиф своим помощникам. Четверо стражников без промедления бросились выполнять привычное задание. Огромные створки под тяжестью человеческих тел заскрипели и медленно подались вперед. Начальник охраны поспешил войти внутрь. Городские ворота почти затворились, осталось только задвинуть засов, и город на ночь будет закрыт. Стало темнеть, за стенами в районе холмов послышался вой волков. «Вот ведь не повезет кому-то остаться ночью за стенами», – один из охранников передернул плечами, представляя, как страшно находиться за воротами в полной тьме. Двое солдат тащили тяжелый засов. Они почти его вставили в задвижку ворот, когда послышался глухой стук. Кто-то настойчиво просился в город.

– Что надо? Ворота закрыты, ты опоздал, путник, жди до утра. Мы не будем открывать город ради полуночного бродяги, – лениво отозвался один из охранников.

– Откройте, я посланец из города Рама, мне нужно срочно передать новость царю Саулу! – голос из-за ворот был встревоженный.

– Ты думаешь, хитрец, таким способом попасть в город! Нет, не пройдут твои хитрые номера, мы, поди, не наивные юноши слушать твой бред. Кто тебя пустит к нашему правителю?

– Откройте срочно! У меня личное сообщение царю о пророке Самуиле. Откройте или иначе Саул завтра прикажет вас всех казнить за то, что царь вовремя не получил важную информацию.

Иосиф заколебался.

– Что за новость?

– Мне приказано передать ее только Саулу.

– Ладно! – Иосиф не любил нарушать правила, установленные им самим, но имя царя заставило его открыть ворота.

Створки заскрипели. В проходе стоял человек в черном одеянии.

– Срочно проводите меня к царю! – повелительно приказал гость.

Начальник охраны хотел было обругать полуночного незнакомца, но, взглянув ему в глаза, осекся:

– Хорошо! Следуйте за мной.

Пройдя во дворец, Иосиф передал гостя начальнику личной охраны правителя. Через пять минут черный путник предстал перед царем. При виде Саула он сразу упал на колени.

– Беда! – руки его затряслись, лицо помрачнело. – Наш великий пророк, учитель и наставник сегодня утром почил. Нет больше Самуила с нами. Израиль остался сиротой.

Царь склонил голову.

– Жаль, – Саул говорил искренне, потому что любил пророка всем сердцем и был благодарен Самуилу за то, что он открыл ему путь на вершину славы и трон. – Это огромная потеря. Мы будем оплакивать Самуила.

Передав трагическую новость, гость незаметно покинул дворец. Саул ходил по большому залу в глубоком раздумье, пытаясь понять, как поступать дальше. «Старика жаль, он хоть и мешал мне править, но был весьма мудр, да и привязался я к нему сильно. Жаль!» – беспокойные мысли одолевали царя. Всю ночь правитель не мог заснуть, скорбя о своем наставнике, в душе, несмотря ни на что, все еще тлели теплые воспоминания о любимом учителе. Только к утру он провалился в тяжелое беспамятство, порожденное большой утратой.

С раннего утра город шумел как потревоженный улей, слухи распространялись от дома к дому, от улицы к улице. К обеду на центральной площади перед дворцом царя тревожно шумела огромная толпа горожан, желая услышать от правителя слова утешения. «Беда! Какое страшное бедствие обрушилось на нас», – люди искренне плакали, молясь Богу. Саул вышел к людям, он был мрачен, широкие плечи поникли, спина ссутулилась, глаза блестели от предательски наплывающих слез. Царь сразу постарел лет на десять, было видно, что смерть Самуила острой болью отдалась в его душе.

– Жители Израиля! Я должен сообщить вам страшную новость.

Толпа затихла. Голос царя дрогнул:

– Вчера умер пророк, бывший судия, самый великий человек на нашей земле – Самуил.

Где-то в глубине толпы раздался вой отчаяния, в полной тишине он казался знаком свыше, который не сулил ничего хорошего.

Почти полгода Саул носил траур по усопшему пророку, предчувствуя тяжелые времена, которые ожидают его впереди. «Во всем виноваты левиты, это они постоянно нашептывали Самуилу сплетни про меня. Но теперь я поквитаюсь с ними со всеми. Ишь, особая каста нашлась, управлять землей нашей решили. Бог выбрал царя, а не этих коварных прислужников, которые хотят править людскими умами и вертеть мной, царем израильским, как игрушкой. Нет, не бывать этому», – Саул хлопнул в ладоши. В дверях появился помощник:

– Чего изволите?

Царь стоял посреди большой залы, глядя вдаль, он, не повернув головы, тихим сердитым голосом, выговаривая по слогам, изрек наказ:

– Пошли срочно моих воинов, пусть они арестуют всех левитов.

– Но кто же будет служить в Скинии? – помощник изумленно смотрел на царя.

– Это не твоего ума дело, я найду им достойную замену.

– Но царь! Вы прогневаете Бога!

– Ты плохо меня слышал? – Саул повернулся к помощнику. – Ариэль! Ты желаешь меня учить? – глаза царя сверкнули гневом так, что молодой человек от страха чуть не лишился чувств.

– Все будет выполнено, мой повелитель.

Вскоре большой отряд всадников отправился в разные части израильского царства. После долгих лет негласного соперничества с пророком Саул почувствовал себя полноправным правителем Израиля, ему теперь не нужно было постоянно оглядываться на Самуила. Чувство свободы охватило душу царя. Теперь ничто не сдерживало правителя.

Он вспоминал всех, кто дерзил ему, кто был недоволен им, кто нашептывал пророку гадости, стараясь опорочить имя царя. По всему царству шли аресты неугодных Саулу людей. Казалось, все, чего хотел первый царь израильский, сбылось. Но дурное предчувствие следовало за ним по пятам. Он жил в ожидании чего-то страшного и темного, опасаясь, что предсказания пророка сбудутся. Вечером, засыпая, правитель смотрел на черное небо, на котором сияло множество звезд. «Эх, проклятый старик, сам умер и меня тащишь за собой в могилу. Что я тебе сделал плохого? Почитал как отца родного! Выполнял его волю, любил больше, чем кого-либо! За что мне такие проклятия?» Он просидел так до глубокой ночи, но, устав от тяжелых мыслей, пошел спать. Ранним утром его разбудил Ариэль:

– Мой правитель, беда!

– Что, опять кто-то умер? – Саул вскочил с кровати, недоуменно моргая глазами.

– Филистимляне собрали большое войско и выстроились вдоль нашей границы, вскоре они начнут наступление.

– Вот, проклятия начинают сбываться. Чувствует мое сердце, что эта битва неспроста. Она послана как наказание. Ну ничего! Меня этим не запугать.

Саул приказал подать боевое снаряжение. Отряд царя отправился на запад оценить ситуацию на границе.

***

Царь стоял на вершине горы, глядя вниз, где огромное море палаток раскинулось от горизонта до горизонта. Тысячи боевых колесниц выстроились в линию в полной боевой готовности. Солдаты в стальных панцирях чистили оружие.

– Ариэль! Может быть, нам стоит использовать против врага Ковчег Завета?

Но помощник замотал головой:

– Вряд ли Бог поможет нам сейчас. Наши люди несколько раз подходили к Святому ларцу, но все умерли. Всевышний не подпускает к себе никого, кроме первосвященников – коэнов или левитов.

– Так найди кого-нибудь из них! – гневно зарычал Саул.

– Мой повелитель, левитов нигде нет, они или уничтожены, или бежали в другие земли. Никто кроме них не может дотронуться до дара Бога. Я посылал много людей в Скинию.

– И что?

– Они все лежат рядом с шатром в беспамятстве. Ковчег Завета нам не придет на помощь.

Царь спустился с коня. Огромное войско противника пугало своей численностью и непоколебимой мощью.

– Мне нужно посоветоваться с Богом, – сказал Саул.

Помощник оставил царя в одиночестве. Правитель долго молился, обращаясь к небесам за советом, но Всевышний молчал, не подавая никаких знаков. В отчаянии Саул вскочил на ноги.

– Ариэль! Мне нужно поговорить с какой-нибудь ясновидящей!

– Но повелитель, где я найду такую женщину? Вы сами приказали истребить всех гадалок и колдунов. Теперь их нигде нет.

– Найди! – царь выхватил меч и занес его над помощником.

Молодой человек склонил голову:

– Мой повелитель, есть одна Ендорская колдунья, но идти к ней небезопасно, да и выдержат ли ваши глаза лицезрение ее уродств?

– Мне плевать на внешность, для меня главное – спасти родную землю.

– Тогда, мой повелитель, отправляйтесь за мной.

Ариэль ловко вскочил на лошадь, Саул помчался за ним. Они ехали долго, дорога сузилась, дальше скакать верхом было невозможно. Всадники спешились, привязав коней к деревьям, отправились пешком. Огромные серые валуны перегораживали путь, приходилось постоянно их обходить, карабкаясь через скалы, царапая руки о колючие кустарники. Наконец, пройдя длинный путь, они вышли на узкую тропинку, ведущую в темную пещеру.

– Дальше я не пойду с вами. Мне вход сюда запрещен! – Ариэль встал как вкопанный. – Я боюсь попасть в царство тьмы.

– Ладно! – прошипел Саул сквозь зубы.

Он уверенной походкой вошел в темноту. Глаза ничего не видели, одни черные силуэты мелькали прямо перед его лицом. Где-то вдали в кромешной тьме заблестел едва заметный свет. Царь прибавил шагу. Он увидел огонь, то был невысокий полукруглый грот, расположенный в самой глубине пещеры, в его центре горел костер. Над ним висел обугленный черный котелок, в котором что-то кипело. Неприятный запах ударил в нос. Саул поморщился, потом пригляделся. Рядом с огнем сидело непонятное существо, накрытое темным одеялом.

– Здравствуйте, я к вам!

Покрывало поднялось, и Саулу стало не по себе. Из высохшего черепа, покрытого старой облезлой кожей, на него смотрели черные глаза. Несколько волосинок торчали поверх беззубого, мрачного, костлявого подобия человека.

– А, это ты, Саул! Что же ты пожаловал ко мне? Самый жестокий правитель, уничтоживший всех чародеев вокруг! Твои руки испоганены кровью, а теперь ты посмел явиться ко мне! И я знаю, для чего!

Царь стоял ошеломленный словами провидицы. Она продолжила:

– Тебе сейчас плохо. Но какого было всем нам, кто не приносил вреда людям, а просто рассказывал им их будущее?

– Но на то была воля Божия. Я всего лишь выполнял Его указания.

– Бог всегда карает тех, кто составляет ему конкуренцию, но это не значит, что надо обагрять свои руки кровью, – старуха трясущейся костлявой рукой указала на камень у огня. – Что ты хочешь от меня сейчас?

– Извини за все беды, которые я принес твоему роду, готов искупить грехи, дать тебе сколько угодно денег и разрешить жить среди людей, но помоги мне вызвать дух пророка Самуила, только он может посоветовать, как мне поступить в столь сложной ситуации.

– Эх, царь, – старуха подняла крышку котелка и попробовала беззубым ртом варево. – Я могу сделать все, что ты пожелаешь, но ты возьмешь на себя еще больше грехов, которые тебе никогда не простит Господь.

– Вызови дух пророка! – Саул ближе подсел к колдунье, не обращая внимания на смрадный запах, который шел от нее.

Только сейчас он заметил, что ее руки были в гнойных язвах. На лице провалился нос, нижняя челюсть прогнила, обнажив желтые кости.

– Что ж, твоя воля, – она полезла в оборванные лохмотья, достала узелок, с трудом развязала его и, вынув содержимое, бросила в огонь.

В темной пещере вспыхнул яркий огнь, осветив зелеными лучами изуродованное лицо старухи, потянулся серый дым, в котором зашевелилась белая тень. Саулу стало страшно, тень из огня колыхнулась в его сторону. Царь, дрожа всем телом, подался назад.

– Задавай свой вопрос, дух Самуила стоит перед тобой, – колдунья вытянула руки, стараясь удержать зеленый огонь перед собой.

Царь опустился на колени:

– Здравствуй, пророк! Это я – твой ученик.

Облик в огне выпрямился, но голоса не подал.

– Самуил, прости меня, я пренебрегал тобой при жизни, хотя очень любил. Знаю, ты держишь на меня большие обиды, но сегодня речь идет не обо мне, – царь склонил голову перед призраком из прошлого. – Помоги мне спасти Израиль, дай совет, как побороть страшного врага, как уберечь людей от неминуемой гибели.

Старуха тянула руки к костру, изо всех сил стараясь удержать огонь, который то вспыхивал, то гаснул.

– Самуил, прошу, не покидай меня, твой совет нужен не только мне, а всему еврейскому народу, которому ты служил достойно столько лет.

Дух пророка дребезжал вместе с огнем, молча глядя на Саула.

– Учитель, не гневайся на меня, мы все смертны и грешны, но свой грех я готов искупить, только спаси Израиль.

Саул обратился к колдунье:

– Почему пророк не хочет говорить со мной?

Царь бросил умоляющий взгляд на колдунью, которую трясло от нечеловеческого напряжения.

– Эх, царь, не все так просто, обиды забираются и в другой мир, и никакими мольбами не стереть их, – прошипела колдунья.

– Но что мне делать? – взмолился Саул. – Помоги мне поговорить с пророком.

Она с трудом улыбнулась своими изуродованными челюстями:

– Хорошо, постараюсь.

Колдунья достала из узелка еще снадобье и вновь бросила в костер. Огонь вырос до потолка. Теперь Саул увидел едва заметный облик старца, он был в длинной одежде, белая борода и волосы почти сливались с дымом.

– Самуил! Умоляю тебя, помоги мне!

Дух обернулся к царю. Черты лица были стерты дымом, он смотрел на бывшего своего ученика свысока.

– Прошу тебя, помоги! – взмолился царь.

Тихий шепот раздался сверху, эхом отражаясь от каменных стен грота:

– Бог отвернулся от тебя, Саул! Моей обиды на тебя нет! Ты ослушался не меня, а Всевышнего, и теперь нет силы, которая будет вести тебя дальше.

– Но Самуил! Я хочу защитить свой народ от смертельного врага, разве ты мне не поможешь сохранить детей Моисея и Авраама?

Огонь стал гаснуть. Старуху колотила страшная судорога, она с огромным трудом удерживала силой своих мыслей огонь.

– Нет! Спасать народ отныне будешь не ты.

– Но кто же тогда? Ведь царь израильский я! – правитель вскочил на ноги, готовый схватить в объятия своего любимого человека.

– Нет, Саул! Бог отвернулся от тебя за твою гордыню, жестокость, грубость и тиранию. Ты больше не царь. Отец наш небесный выбрал для евреев другого правителя.

Внезапно огонь стал метаться в разные стороны. Колдунья начала терять сознание, дух исчез.

***

Царь Израиля, некогда разбивший филистимлян и покоривший сердца иудеев, стоял на вершине горы в полном унынии. Чувство страха, доселе никогда не свойственное ему перед битвой, медленно вползало в душу, неумолимо заполняя ее уголки. Он не мог поднять руки, крикнуть, пришпорить коня и даже сдвинуться с места. Железная воля царя была полностью парализована.

Армия филистимлян двинулась в бой. Тысячи колесниц ринулись вперед с криком и топотом, оставляя после себя длинный шлейф пыли, за ними рванулась конница, размахивая острыми саблями над головой. Следом стройными рядами двинулись пехотинцы. Колесницы ворвались в строй ощетинившихся длинными копьями израильских солдат. Крики, стоны, вопли атакующих филистимлян. Войско Саула еще держалось, ожидая появления царя. Но правитель молча смотрел на бойню с вершины горы, не имея сил сдвинуться с места. За колесницами подоспели всадники противника.

– Мой повелитель, враг наступает. Наши солдаты ждут вас. Они верят, что только вы можете разгромить врага и вселить веру в победу, – взмолился Ариэль, помощник царя.

Саул с огромным трудом повернул голову в его сторону:

– Нет! В этот раз удача отвернулась от нас.

Царь попробовал пришпорить коня, но у него ничего не получилось. Ряды израильтян дрогнули, армия еще сдерживала неумолимый натиск филистимлян.

– Повелитель, у нас еще есть возможность победить! Прошу вас, возьмите себя в руки! – молодой человек со слезами на глазах умолял правителя и в это время заметил, что больше сотни всадников противника мчатся на гору. Ариэль схватил коня правителя за уздцы и помчался прочь. Филистимляне стали окружать царя израильского.

– Остановись! – Саул очнулся.

Помощник придержал коня.

– Повелитель, давайте попробуем прорваться.

– Нет, мне не спастись, я обречен. Это кара небесная.

Филистимляне стремительно приближались.

– Ариэль, убей меня! Убей! Я не должен попасть к врагу, лучше умереть, чем испытать страшное унижение. Убей! Что ты стоишь?

Молодой человек стоял, с ужасом глядя на правителя:

– Я не могу!

– Прошу тебя! – Саул спрыгнул с коня и встал на колени. – Выполни мою последнюю просьбу. Убей меня! Спаси мою честь!

Топот копыт вражеской конницы раздавался совсем рядом. Ариэль зарыдал:

– Не могу!

– Будь мужчиной! – Саул обнажил шею.

Со слезами на глазах помощник выхватил меч и, закрыв глаза, со всей силы ударил им царя. Затем закрепил эфес окровавленного меча в земле, острием верх, и бросился на него грудью.

Глава 20

Менахем решил подождать старика у входа в синагогу, а пока зашел в сувенирную лавку, расположенную на другой стороне улицы. Он долго разглядывал безделушки, взятые с полок, вертел их в руках, при этом не упуская из виду вход в молельный дом. В синагогу никто не входил и не выходил из нее.

– Будете что-то покупать? – к Овадье подошел продавец-араб и окинул странного покупателя оценивающим взглядом.

– Да, – молодой человек взял с полки красочный альбом, посвященный Иерусалиму. – Заверните мне в красивую бумагу.

– Будет сделано, – продавец взял деньги, пробил чек и упаковал подарок.

Менахему ничего не оставалось, как покинуть магазинчик. Он с волнением взглянул на часы, подозреваемого не было больше часа. «Что же он там так долго делает? Может быть, стоит зайти к деду? Даже если встречусь с этим странным человеком, ничего страшного не произойдет, раввин ведь мой близкий родственник». Овадья сунул книгу под мышку и вошел в синагогу. Внутри было темно и пусто. Он обошел молельный дом, но там никого не было.

«Деда!» – негромко крикнул Менахем, он заглянул за шторку, где обычно в шкафах хранились Торы, и ужаснулся. На полу, прислонившись спиной к полкам с книгами, опустив голову на грудь, сидел раввин. Молодой человек подумал, что деду стало плохо, Овадья осторожно похлопал раввина по плечу. Тело старика медленно завалилось на бок. Менахем резко дернул занавеску и ужаснулся – самый близкий ему человек лежал в луже собственной крови, она сочилась из шеи. Едва сдерживая отчаяние, он присмотрелся к большой ране, это был точно такой же разрез, что обнаружили на трупах двенадцати рабочих-арабов, возвращавшихся домой после ремонтных работ в мечети Аль-Акса. «Значит, убийца – тот злосчастный старик в черном капюшоне. Как я сразу не догадался? – Менахем заскрипел зубами от злости. – Ну ничего, от меня не уйдешь». Ему хотелось обнять деда, прижать к себе и разрыдаться. Но Овадья понимал, что делать этого сейчас нельзя. Молодой человек вызвал полицию и скорую, а сам приступил к осмотру места преступления.

Траурная церемония были назначена на утро среды. Евреи трепетно относятся к этому трагическому событию. Овадья знал, что хоронить по еврейским законам нужно на следующий день после смерти. Все заботы о похоронах своего деда он взял на себя. В знак уважения к нему нужно было предать тело раввина земле ровно через двадцать четыре часа после того, как прекратилось биться его сердце. Менахем не верил в старинные предания, но слышал, что душа отправляется в рай только тогда, когда тело будет погребено в землю. Овадья решил строго соблюсти предписанные священным учением традиции.

В этот день серые тучи ползли над городом, поливая его мелким моросящим дождем. На улице было по-осеннему прохладно. У центральной синагоги собралось много людей, они подходили и подходили со всех уголков Иерусалима. Народу стало так много, что вскоре пришлось перекрыть главную улицу. Встали машины, трамваи, несмотря на непогоду, толпа непрерывно росла. Десятки тысяч жителей города вышли проводить в последний путь Иехиэля Кацмана, великого раввина, одного из величайших носителей знаний Торы. Весь проспект Давида был переполнен людьми, многие из которых приехали из самых дальних уголков Израиля и даже из-за рубежа. На встревоженных лицах застыла маска скорби, кто-то тихо рыдал, закрывшись рукавом пальто от всех. Но большинство молча смотрели на небо, ожидая особого знака свыше.

Двое пожилых хасидов в черных шляпах тихо переговаривались друг с другом:

– Что же это стало твориться в нашем Израиле, мало того, что в автобус сесть теперь боишься, так еще самых уважаемых раввинов убивают средь бела дня.

– Да, Маше, правительство способствует росту преступности своей невнятной политикой. Другое дело было, когда во главе страны стояла женщина, всем мужикам пример, мало разговаривала, но действовала решительно. Тогда нас уважали и боялись. А что сейчас?

Двери синагоги открылись, и гроб с телом раввина вынесли на улицу. Сверкнула молния, грянул гром.

– Бог в гневе. Это знак свыше. Быть снова беде в Израиле, – хасиды стали испуганно молиться. Толпа молча смотрела на небо, принимая близко к сердцу боль утраты, и нехорошее предчувствие стало охватывать всех собравшихся на похоронах. Полил сильный дождь.

Люди постепенно расходились, кладбище опустело. У свежей могилы остался один Менахем. Он подошел к месту упокоения Иехиэля Кацмана: «Эх, деда, деда… Почему я не последовал за этим убийцей сразу, как только он вошел в синагогу? Тогда бы ты остался жив». Молодой человек опустился на колени и горько заплакал.

***

Давид со своим отрядом двигался через горы, он все еще опасался мести Саула. Острый глаз молодого воина заметил позади одинокого всадника, который гнал своего коня, не жалея сил. «Неужели люди царя выследили меня?» – мелькнуло в мыслях. Он остановился, готовясь принять бой. Всадник, приблизившись к молодому человеку необычайной красоты, спрыгнул с лошади и припал к его ногам:

– Давид! Я принес тебе ужасную новость. Филистимляне вторглись на Землю обетованную, разгромили нашу армию.

– А где Саул? – сердце Давида встревоженно забилось.

Гонец склонил голову:

– Наш царь погиб.

– Я не верю тебе! Саул – самый сильный воин на земле, он не мог погибнуть.

– Я сам видел, как филистимляне окружили его, а царь даже не сопротивлялся. Они отрубили ему голову и повезли в сторону города Весфана.

– А почему тогда ты здесь? – глаза Давида налились кровью.

Всадник беспомощно развел руками:

– Но я должен был передать эту новость тебе. Теперь ты наш царь!

– Что?! Твоего повелителя убивают на твоих глазах, а ты спокойно бежишь прочь. Это разве поступок воина? Ты должен был спасать своего правителя, сражаясь до последнего, и погибнуть как достойный мужчина вместе с ним, забыв обо всем, – с этими словами Давид выхватил меч и, не раздумывая, разрубил голову гонца. – Саул! Саул! Ты был лучшим воином Израиля, достойным сыном своего народа, – Давид поднял руку. – Мы отправляемся обратно, надо забрать тело нашего царя.

Один из его помощников, Исава, попытался отговорить друга:

– Давид, зачем тебе это надо? Саул был жестоким правителем, ты сам от него принял столько страданий! Да к тому же это очень опасно – врываться в город, где много филистимлян, нас мало, и мы не справимся с врагом.

– Мой друг, ты не прав. Перед смертью наш великий пророк Самуил помазал меня на царство, но, пока жив был Саул, он являлся царем Израиля. Негоже, что наш правитель, пусть даже мертвый, отдан на растерзание противнику. Врагов у нас много, и нам предстоят тяжелые бои за освобождение нашей земли. Бог с нами, но Всевышний любит мужественных львов, а не трусливых шакалов! – Давид возвращался.

Утром, когда первые лучи осветили серые стены Весфана, небольшой отряд всадников вихрем ворвался в город. Охрана, открыв ворота, не успела даже разглядеть воинов, как была в одно мгновение изрублена израильтянами. Первым, увлекая за собой своих людей, мчался Давид, держа в руках окровавленный меч. Отряд несся между покосившимися от времени домиками в направлении к центральной площади. Стук копыт по мощеным камнем улицам эхом разносился над городом, пробуждая жителей.