Бот любит двоицу

– Хорошо, что вы уверены.

– Слава Боту, я уверен! Я думал, и вы уверены.

Тихий большим неуклюжим пальцем провел по тоненькому краю фарфоровой чашки, в которой переливалось черным. “И все-таки настоящий кофе чертовски вкусный”. А потом он подумал о вакантном месте на постаменте великим изобретателям.

– Я уверен.

– Ну, вот и ладненько! – Глава Робопатента блестел как блюдечко.

Через десять минут Виктор Николаевич Тихий вышел из кабинета начальника с толстой папкой подписанных бумаг: договоров и обязательств, прочитать которые он был не в состоянии из-за горевшем в воображении огненным шрифтом собственного имени под ногами Создателя. Тихий вернулся на свой этаж и, опустившись на высоко-эргономичный стул, приступил к повседневной работе.

Прошел день, а потом еще один. Прошло еще два дня, а потом еще два. Виктор Николаевич больше не беспокоился и не сомневался – на реализацию задуманного у него самого ушли бы годы, а поэтому он был безнадежно счастлив, что кто-то добровольно снял с него груз ответственности. Роберт Михайлович подписал Тихому отпуск, и Виктор Николаевич был преисполнен самых радужных надежд на жизнь. Он уже приобрел две путевки на тот самый вожделенный курорт под искусственным солнцем, о котором еще так недавно мечтала его милая дорогая жена. Цена отпуска была просто астрономическая – 768 рабочих часов.

Тихий шел домой и представлял как обрадуется Александра Ивановна и как ее безупречный воротничок будет трепетать: вверх вниз, вверх вниз, от учащенного радостью дыхания. Но не успела перед ним мягко откатиться входная дверь квартиры, как безупречный воротничок выпорхнул в коридор, обуреваемый совершенно другими эмоциями.

– Витя! Немедленно! Срочно! Инфопанель, пожалуйста.

Александра Ивановна обреченно, но требовательно протягивала новостной гаджет последней модели. За этим семья Тихого всегда внимательно следила. Жена Виктора Николаевича упаковала в сумку гарантийный талон и коробку, паспорт и медкнижку девайса, историю обращений, а также чистый голубой квиток, распечатанный специально по запросу. Александра Ивановна была аккуратна и щепетильна с любимыми ей вещами.

– Иди.

– Сашенька, может сначала покушаем?

– Иди.

Виктор Николаевич вздохнул и пошел обратно на улицу. “Ну, ничего, зато как она будет радоваться, когда я принесу ей починенную панель и билеты в отпуск”!

Стеклянный город крутился как запущенный волчок, Виктор Николаевич в неудобной рубашке шел до самого красивого здания города. Он подмигнул проскользнувщей мимо статуе Создателя, взлетел на лифте на 43 этаж – где принимали персональные гаджеты, получил электронный талончик и внедрился в очередь. Настроение его всё еще оптимистичное раскрасило серьезные и обыденные лица искрой романтизма и загадочности. Пожилая женщина с модным mp5 в руках, как показалось даже подмигнула ему.

На электронном табло высветился номер 9, Виктор Николаевич сжал в руке идентичный талончик дважды сложенный пополам и высвободился из неудобных перекладин металлического стула. Доктор, в этот раз солидный мужчина средних лет, принял инфопанель и внимательно рассмотрел гаджет, коробку и документы. На пустом голубом бланке его глаза задержались, он подошел к талонорегистратору и запросил повторную информацию.

– Моя жена очень щепетильна в этом вопросе, можете не сомневаться.

– Я не сомневаюсь, – доктор посмотрел на свежий пустой лист. – Просто решил, что из-за новых настроек талонорегистратор забарахлил.

– Новых настроек?

– Не берите в голову. Виктор Николаевич, по документам всё отлично, да и в самой панели лишь немного сбились драйверы, обновление прошло достаточно криво. Дело десяти минут.

– Это очень хорошо! Мне подождать в коридоре?

– Нет, посидите здесь. Я сейчас.

Доктор принял из рук мужчины аккуратно собранный сопроводительный пакет и скрылся за столом – только голова с большими залысинами торчала из-за стойки. Тихий с опаской посмотрел на неподходящий ему стул и, так и не найдя себе места, остался стоять в нерешительности посреди приемной.

Доктор провозился недолго. Технически совершенная вещь поддалась его рукам легко, немедленно отзываясь на все установки и компиляции. Поэтому когда спустя пять минут панель оказалась в руках Виктора Николаевича, тот даже решил, что ремонт не удался.

– Всё хорошо. – Заверил его доктор.

– Настоящая магия. Сколько это будет нам стоить?

– Сейчас, подождите минуточку.

И тот опять подошел к талонорегистратору. “Третий бланк?” Виктор Николаевич вдохнул и медленно выпустил воздух под звук печатающегося листа. И тут он увидел, что квиток вовсе не голубой, а розовый.

– Сейчас посмотрим, может даже получится сделать скидку, если тут тоже всё хорошо.

Тихий замер. Изумленным взглядом он впился в мужчину, который уже оторвал розовую ленту бумаги, подносил ее к глазам и читал, довольно кивая головой.

– Доктор, – еле слышно, охрипшим голосом осмелился позвать Виктор Николаевич – А что это за листок?

– Этот? – Мужчина был доволен, что его спросили. – Наша техподдержка стала первым местом, где внедрили эту систему. Но скоро она покроет всю Росландию.

– Розовый лист. Но раньше были только голубые.

– Именно! – Доктор засиял как лампочка. – Пару дней контроль велся не только за негативными откликами. Как вам известно – на голубых бланках ругают, а на розовых – …

– Хвалят! – Воскликнул Тихий. Его лицо засветилось подобно докторскому и казалось, даже в приемной стало светлее от экстаза этих двух. – Дайте! Дайте посмотреть на тот лист!

– Но позвольте… этого делать нельзя.

– Да вы не понимаете! – Виктор Николаевич чуть ли не прыгал, рискуя сломать аккуратный антураж приемной. – Это же я! Я придумал!

Свет на лице доктора мгновенно потух. Губы немолодого мужчины перестали улыбаться.

– Что вы придумали, Виктор Николаевич?

Не замечая сухой тон, Тихий носился по комнате словно щенок.

– Ну, вот эту вот! Вот эту самую машину, которая выдает хвалебные листы! Но только я думал, что это будет второй талонорегистратор. А они вон как сделали! Всё в одном! – И Тихий залился радостным смехом.

– Должно быть, вы что-то перепутали. На бланке вовсе не ваше имя.

Лампочка погасла также резко, как до этого загорелась.

– Как … это? А чье же там имя?

– Некого Михаила Сергеева.

– Что? – Тихий нарастал. – Что вы такое говорите? Это неправда! Это я, я придумал! Дайте сюда лист!

Чуть не выронив из рук только что перенастроенную инфопанель жены, Тихий рванул к доктору и тот, не ожидая такой реакции, отпрянул назад, выпустив розовый листок. Виктор Николаевич жадно впился в него.

– Вы что делаете? Так нельзя! Я от вас, Виктор Николаевич, не ожидал!

Но Тихий не слушал. Огромными ладонями, сжав небольшой квиток, он бубнил еле слышно:

– Информационная панель DU-659. Отчет о позитивных отзывах. Вчера, 13 августа воскресенье, Александра Ивановна в 18.24. Вчера, 13 августа воскресенье, Александра Ивановна в 20.44. Сегодня, 14 августа понедельник, Александра Ивановна в 6.47. Внимание: данная разработка является прототипом. Возможны сбои в работе. Обо всех случаях неполадок сообщайте на электронную почту автору – …

Виктор Николаевич несколько секунд не мог говорить. Он только уставился на небольшой листок, давно прочитал все напечатанные на нем слова и ожидал, когда придет понимание. Рядом грустно мотылялся доктор, амплитуда его недовольства постепенно спала и теперь он, как будто по привычке, недовольно нарезал круги вокруг Тихого. Тот, с инфопанелью под мышкшой и розовым бланком в руках, развернулся вокруг своей оси и вышел из комнаты. Автоматические двери бесшумно открылись и закрылись и здесь, и в лифте, и на выходе из здания техподдержки.

Дорога до здания Робопатента не показалась долгой, наоборот – мелькали витрины и рекламы, памятник Создателю и люди у подножия лестницы, авторобы и автокары, дети и взрослые. Ничто и никто не обращал внимания на эту тихую панику, несущуюся в интеллектуальный центр города. Все были поглощены всем.

Виктор Николаевич влетел в дверь, когда та еще не успела открыться. Мокрое и перекошенное от страха лицо отпечаталось на кристально чистом стекле, инфопанель опасно звякнула как бывает с умными гаджетами после падения на твердую поверхность. Рамка на входе растерянно промолчала – сегодня у Тихого начался отпуск и никакой рабочей нормы ему не нужно было выполнять. Именно поэтому рабочий лифт, распознав его лицо через смарт камеры, развез вначале всех кто спешил по рабочим моментам, даже тех, кто заходил после Виктора Николаевича. И только когда Тихий остался один в кабине, спустя пару минут, двери открылись на 25-ом этаже.

Автоледи не стала молчать как ее голосовой прототип внизу:

– Виктор Николаевич, здравствуйте. Вы не записаны на прием.

Это, конечно же, не был вопрос.

– Я… я, – Тихий с сожалением осознал, что совсем не помнит, как зовут девушку. В его голове имя “Автоледи” было логичным и поэтому уничтожило всех конкурентов. – Я должен увидеть Роберта Михайловича.

– Я спрошу у него. Вам придется подождать.

И девушка скрылась в кабинете директора. Виктор Николаевич остался в приемной один наедине с починенной инфопанелью и розовым квитком. Он стоял в нерешительности, одолеваемый чувством страха и надежды одновременно. «Это ошибка. Это просто ошибка. Сейчас всё выяснится, выяснится, что это просто глупая ошибка».

– Вы можете пройти.

Минуя стройную автоледи несоизмеримо ей большая фигура Тихого протиснулась в дверной проем.

– А! Виктор Николаевич! Как я рад вас видеть! – Глава Робопатента широко расставив руки, бросился обнимать сконфуженного мужчину. – Слава Боту вы зашли, а я уже хотел вас вызвать из отпуска, чтобы показать… о! Да вы и сами видите! – Роберт Михайлович одобрительно кивнул на потный розовый листок. – Ну как вам? Хорошо?

– Да, да, Роберт Михайлович,– несмелая улыбка вылезла откуда-то из глубин объемного тела. – Это вы всё здорово сделали, я видел, да, в техподдержке.

– Да, мы решили, что так будет логично. Пару дней записывали и плохое и хорошее, а проходимость в техподдержке знаете какая – просто ужас. На них и проверяем образец, чертовски хорошо получается!

Глава Робопатента легкой походкой направился к своему большому красивому столу.

– Роберт Михайлович, вы простите меня, но просто. Тут у вас ошибка.

– Какая ошибка? – Маленькое облачко испуга наплыло на высокий чистый лоб.

– В имени.

– В каком имени?

– В моем.

– Ах, вы про это. – С явным облегчением директор Робопатента опустился на мягкое кресло. – Там никакой ошибки нет.

– Как это?

– Да вот так. Всё правильно.

– Но ведь я придумал хвалебные листы.

– Верно, вы.

– И значит я автор этой идеи.

– Верно-верно.

– И значит, мое имя должно на них быть.

Роберт Михайлович вздохнул в скрещенные перед носом ладони.

– А вот тут вы не правы.

Виктор Николаевич, обнадеженный и вновь обманутый, перебирал пальцами по коробке инфопанели. Глава Робопатента как ни в чем не бывало, продолжил прерванную работу.

– Но подождите, я не понимаю.

– Виктор Николаевич, ваше изобретение масштабно и по-настоящему грандиозно. Разве этого вам не достаточно?

– Но. Если вы говорите, что мое изобретение… Если оно действительно такое как вы говорите, я хочу. Я хочу…

– Всё что угодно! Вы и правда, не понимаете? Это же может перевернуть всю систему! – Роберт Михайлович вскочил с места и вновь замахал длинными руками. – Вы просто плохо знаете историю родной страны, Виктор Николаевич! В начале 2000-х были приняты законы, запрещающие ругать власть. И мы до сих пор, как это ни прискорбно, пользовались дарами предков. Власть ругать нельзя! Ну да, мы пересмотрели наказания и то, как их отслеживать, но в целом, только сейчас мы придумали нечто совершенно новое. Не наказывать, а поощрять. Виктор Николаевич, и это только благодаря вам!

Но Тихий стоял ошеломленный и ничего не понимающий.

– Ругать власть? – переспросил он. – Какую это власть? Мой пылесос – это власть? Или эта инфопанель. Это власть?

Глава Робопатента замер. Пару секунд молодое лицо ничего не выражало, застывшее как маска на последней эмоции. Потом он успокоился, одернул галстук и посмотрел на Тихого совершенно новым взглядом.

– Виктор Николаевич. А разве нет?

Тихий взорвался. Подобно гейзеру, невидимому большую часть времени. Казалось, что от разгоряченного тела и вправду пошел пар. Огромный, он впервые за долгое время расправил плечи, выкатил бешеные глаза.

– Что значит «разве нет»? Конечно же, нет! Я придумал это изобретение! Слышите, я! И я всем расскажу! Мое имя должно быть на розовых листах! Мое имя должно быть на монументе Создателя! Мое, а не какого-то Сергеева! Кто это вообще такой?

– Да никто. – Роберт Михайлович никак не отреагировал на внезапный порыв. – Так же как и большинство имен, если честно.

Гейзер иссяк. Тихий затих.

– Что? Как это? Я не понимаю.

Глава Робопатента обреченно вздохнул.

– Виктор Николаевич, я скажу вам честно. Я бы не хотел, чтобы вы кому-то что-то рассказывали. Кроме того, что это не принесет ожидаемого результата, вы можете накликать на себя беду. В нашей стране не терпят конфликтов. А мне никак нельзя терять ваш мозг, мой дорогой. Как выяснилось, он весьма ценен.

Мужчина легко и непринужденно сел на край дубового стола.

– Поэтому я расскажу вам кое-что. Надеюсь, это вас переубедит. Видите ли, раньше человечество страдало переизбытком идей и недостатком возможности их реализации. А теперь всё наоборот. Забавно, правда? Технология глубокого обучения позволила стать искусственному интеллекту более Интеллектом, чем Искусственным. Да, поначалу их учили отличать фото котенка от фото панды, но это было очень, очень давно! Со временем компьютеры становились мощнее, а нейронные сети стабильнее. 21 век, бесспорно, стал первой ступенью той высоты, которой мы достигли сегодня. – Роберт Михайлович улыбнулся притихшему Тихому. – Конечно, люди всегда опасались, что машина может обрести самосознание. Но, скажите, как создание может обрести то, чего до конца не понимает ее создатель?.. Сонечка, иди сюда!

Не прошло и 10 секунд, как секретарша зашла в кабинет Главы Робопатента.

– Иди сюда, встань рядом со мной. Проведем нашему гостю демонстрацию. – Он ткнул пальцем в голову автоледи, но та даже не моргнула. – Сотня лет. Мы делаем роботов один в один похожих на людей уже сотню лет. Но до сих пор мы не совершены.

– Мы?

– Вы знаете историю Создателя, Виктор Николаевич?

– Как всякий школьник, – Тихий облизал сухие губы. – Он создал своего робота и закрыл его в комнате вместе с четырьмя людьми.

– Да, и в течение месяца весь мир онлайн пытался угадать кто же из них тот самый. И, как вы помните, не отгадал. Да. Создатель был великолепен. Но тот робот, что стоит с ним на постаменте, вовсе не похож на человека. Вы не знаете почему?

Виктор Николаевич не знал.

– Это чтобы люди меньше волновались. Что за радость смотреть на памятник с двумя мужиками! Именно это и был один из первых советов Создания своему Создателю. Сколько роботов похожих на людей появилось с тех пор, вы не помните?

– Вроде несколько поступило на службу в армию.

– В стране, которая уже сотню лет не участвует в войнах. Да, всё верно. Еще пару сотен поступило в обслугу – продавцы, знающие всё о современных тенденциях моды, повара, с тысячами рецептов в голове, были и уборщики, никогда не устающие и дотошные до чистоты. Куда же все они делись, Виктор Николаевич?

Тихий слушал, ни секундой не понимая, как этот вопрос относится к заслуженному им месту на монументе Создателя.

– Не знаете. – Кивнул головой глава Робопатента. – Их списали, конечно. Люди, по началу, ходили в магазины и рестораны и другие места, где работали роботы просто попялиться. Сначала восхищались, сходство действительно было поразительным. Но те, кто проигрался на ставках, пытались доказать, что роботы – на самом деле выдумка, что это обычные люди, просто весьма компетентные в своем деле. А как, вы считаете, они могли это доказать?

– Не знаю. Может тест Тьюринга 2.0?

Роберт Михайлович рассмеялся.

– Виктор Николаевич, вы очень наивны. – Глава Робопатента внимательно посмотрел на замерзшую всего в шаге от него секретаршу. Затем взял ручку с заостренным в виде пера наконечником. – Сонечка, милая, дай мне свою ладошку. – И прежде чем Тихий успел вскрикнуть от страха то ли за девушку то ли за себя, Роберт Михайлович полоснул нежную кожу. Автоледи не шелохнулась.

– Тест Тьюринга не работает так сказать в “полевых” условиях, для него нужны особые обстоятельства. И возиться долго, 150 вопросов, шутка ли – у кого же хватит терпения! А вот нож или пистолет могут разрешить этот вопрос очень быстро. Покажи ему, милая.

Хрупкая Соня подошла к Виктору Николаевичу, демонстрируя изящную кисть. Тихий смотрел на красивое неморгающее лицо, потом на ладонь, где не было ни капли крови. Глава Робопатента улыбался:

– Ну хватит, Соня. Ты порезалась, разве не замечаешь?

Автоледи как будто очнувшись ото сна часто заморгала, брови ее изобразили несколько эмоций сразу, так натурально что Тихий поверил безоговорочно – Соне было больно! Она здоровой рукой схватила себя за поврежденную и выбежала из кабинета. Виктор Николаевич был готов поклясться, что в прекрасных глазах зародились слезы.

– Что вы сделали? Ей же больно!

– Вы абсолютно потрясающий, Виктор Николаевич! Разве вы ничего не поняли?

Перед глазами Тихого всё еще стояла тонкая фигура, обнимающая покалеченную руку.

– Пусть так. Но всё равно, я не понимаю, какое это имеет отношение к…

– Ну, подождите вы. – Роберт Михайлович поднялся с края стола и медленно, мимо большой, скованной гневом и страхом фигуры, прошел к панорамному окну. Пару секунд было слышно только его дыхание. – Знаете, я не люблю высотных зданий. От них веет чем-то… искусственным. А я люблю всё настоящее. – Он развернулся и легко упал на мягкий диванчик. Указав на второй, любезно произнес: – Присаживайтесь.

– Спасибо, я постою.

– Как хотите. Создатель и его команда были невероятно огорчены. Дурацкая человеческая сущность. Ну неужели плохо приходить к врачу, в памяти которого заложена целая картотека о всех существующих и даже уже несуществующих болезнях; к врачу который одним взглядом может просканировать тело больного и понять всё без его путанных объяснений? К врачу, который по точному алгоритму на основании всех полученных данных подберет наилучшее лечение и, самое главное, не забудет проследить динамику выздоровления? Конечно, это намного лучше того, что было. И поэтому проект не закрыли. Человекообразные роботы продолжали разрабатываться и поступать в сферы обслуживания, образования, медицины. Каких-то тридцать лет и почти не осталось сфер, где бы ни было представителей нашего класса.

– Нашего класса?

– Ну а потом группа Создателя провели еще один, самый важный эксперимент. Они рискнули ставить роботов на руководящие посты в этих отраслях. Сначала одного-двух. Потом десяток. И, как ни странно, дела пошли в гору. Механический разум быстро анализировал, взвешивал и сравнивал, быстро принимал самые логичные решения. На первых парах были ошибки – но лишь когда сталкивались интересы человека и робота. Человек непредсказуем, что-то в нем просчитать нельзя, он идет на риск иногда совершенно не оправданный, тянет за собой других, пусть даже самых логичных и продуманных. Мешает. И вот, чтобы таких ситуаций не случалось, чтобы минимизировать неудачи управленческих решений, чтобы сделать их независимыми от неизвестной человеческой переменной, все более менее управленческие должности были переданы в руки машинам. И теперь уже не роботы обслуживали людей.

– А люди роботов. – Виктор Николаевич произвел над собой неимоверное усилие, заставив глаза не лезть из орбит. – Но ведь вы, Роберт Михайлович, тоже управляете.

Глава Робопатента улыбнулся идеальной улыбкой.

– Проткнете меня ручкой?

Осмысленный, но немного насмехающийся взгляд. Тихий никак не мог бы и подумать что перед ним не человек.

– Вам нужно присесть?

– Спасибо. Да, я, пожалуй, сяду. – Мужчина тяжело опустился на мягкую натуральную кожу, положил истерзанную коробку инфопанели на кофейный столик. Истерзанный розовый талон положил рядом. Роберт Михайлович внимательно следил за посетителем.

– А как вы стареете?

– Что, простите?

– Вы слышали. – Виктор Николаевич напряженно кивнул головой. – Как вы стареете?

– Вы задаете чертовски интересные вопросы! Я знал, что не ошибся в вас. Дело в том, что мы не стареем. – Роберт Михайлович наслаждался всё более глубокому удивлению собеседника. – Чтобы скрыть факт нашего «нестарения» пришлось первым делом развивать сферу красоты и медицины – сейчас любой человек может продлить свою молодость лет на десять, в будущем, я надеюсь, этот срок будет только увеличиваться. Нам даже не пришлось заставлять людей идти на процедуры омоложения, очереди расписаны на годы вперед. Вы когда-нибудь прибегали к подобным услугам, Виктор Николаевич?

– Нет. – Ответил тот сухо. – Всё это не для меня.

– Ясно. А ваша жена?

– Нет, – ответил Тихий чуть менее твердо. – Насколько я знаю.

Глава Робопатента кивнул.

– Рад, что в вашей паре такая солидарность. В общем, раз в несколько лет, чтобы не вызывать подозрений, мы меняем место проживания. Кроме того, у роботов не может быть детей. Мы не можем вырасти в “этом” городе и работать в “этом” городе. Приходится постоянно переезжать и, так сказать, всё начинать сначала.

– У вас нет семьи?

– Вы спрашиваете конкретно про меня? – Роберт Михайлович в очередной раз засмеялся. – Роботы – полноценные члены общества, Виктор Николаевич, и способны переживать и чувствовать всё, что было ранее за историю человечества. Ничто человеческое нам не чуждо.

Тихий чувствовал себя странно. Он не знал, как относиться к сидящему напротив него. С одной стороны то, что его Босс был роботом – это сугубо его личное дело и никак не затрагивает самого Виктора Николаевича. С другой стороны – именно он стоял между ним и …

– Так я не понял! – Вспомнив, зачем пришел, – что с моим изобретением?

Роберт Михайлович вздохнул.

– Мы до этого дойдем, – он поправил галстук. – Кофе хотите?

Вспомнив про ладони юной автоледи, Виктор Николаевич побледнел и быстро замотал головой.

– Ну ладно. Как вы понимаете, перед нашим обществом стоят разные задачи, и для всех них мы вполне успешно находим решения. Но, всё же, есть одна проблема. Дело в том, что роботы не могут создавать что-то новое.

– Но подождите, – Виктор Николаевич почувствовал возможность спорить. – Всем хорошо известно, что роботы с искусственным интеллектом уже в вашем любимом 21-м веке умели рисовать картины и сочинять рассказы. Что уж говорить о…

– Да нет же, – и Глава Робопатента уставился в панорамное окно. – Вы не поняли. Картины и рассказы люди уже писали ДО роботов. Машине известно, что картину пишут красками по холсту, что уж тут сложного – нарисовать, когда главное для тебя уже подготовлено. Я говорю про другое. Робот не может создать вещь, которой в принципе не было до… Но мы верим, что когда-нибудь это случится. И я жду. Это, конечно, уже будет не совсем робот. Робог. – Роберт Михайлович произнес последнее слово с неправильным ударением, без запинки, явно часто повторяя его до этого момента. – А что до людей, когда мы только открывали филиалы Робопатента идей было много, потому что в стране ничего не было. Авторы важнейших изобретений действительно записаны на монументе Создателя. Но технологический бум длился всего полвека, и вот уже несколько десятков лет у нас полное затишье. Да, разрабатываются какие-то изобретения, да есть среди них неплохие. Бывает даже, что появляется что-то по-настоящему стоящее, тогда вы видите новое имя под ногами Создателя, но можете мне поверить, оно не принадлежит настоящему хозяину.

– Но почему?

– Почему? – Роберт Михайлович поднял брови, облизал губы. – Да потому что мы не хотим этого.

– Что? Кто это мы?

– Мы. – Глава Робопатента вновь повернулся к собеседнику.

Тихий остолбенел. Он чувствовал как, едва успокоившись, злость вновь просыпается и клокочет внутри огромной грудной клетки, что затихший гейзер готовится к очередному извержению. В голове, утомленной, до конца не верящей и не понимающей, пронеслись в разном порядке элементы сегодняшнего дня – пугающие и странные.

– Что значит мы? Кто это такие мы? Вы – всего лишь машины, если я вас правильно понял, вы – не можете прожить без человека. – Виктор Николаевич медленно поднялся. На мягком диване осталась огромная выемка. – И я, как человек! Я требую встречи с вашим начальником или начальником вашего начальника.

– И что вы им скажите? – Роберт Михайлович уже не улыбался, но голос его смеялся. – Вы разве не поняли. Они – тоже «мы».