Шериф

Петр Лопатовский

Шериф

Стояло жаркое лето двухтысячного года.

Над ещё не убранными полями ставропольского края взошло ярко желтое солнце. Круглые, низкие холмы, покрытые высокой травой, разбегались широкими волнами; а между ними вьются заросшие кустами овраги. Продолговатыми островами разбросаны небольшие рощи; от деревни до деревни бегут узкие дорожки. Молчаливые свидетели минувших веков – сторожевые и могильные курганы, едва приметные среди бескрайних полей как будто светились в ярких солнечных лучах. В вышине, в ослепительной солнечной сини, пролетел коршун, зорко вглядываясь и примечая самые малые движения в своей степной вотчине. В этот августовский день, казалось, что сама степь дышит зноем. Где-то за ослепительно желтым полем подсолнухов послышался лай сторожевых псов. И среди всего этого великолепия по пыльной дороге твердым шагом шел человек. Крепкий, высокий мужчина лет сорока пяти, он был одет в куртку защитного цвета и такие же штаны, заправленные в армейские ботинки. На плече у него висела большая сумка. Ветеран нескольких войн, профессиональный военный, капитан Шевцов шел домой. Путь от места куда его подвез знакомый, до родной станицы был не близкий, но это нисколько не смущало Шевцова. За последние годы он прошел своими ногами столько, сколько иным гражданским за всю жизнь не пройти. Вторая кавказская война ещё гремела, но боевые задачи армия уже передала другим силовым структурам. Поднимая небольшие облачка пыли своими берцами, ветеран шел навстречу давно им забытой мирной жизни.

По дороге Шевцов решил зайти в областной центр к знакомому полковнику, который работал начальником РОВД, тем более, что тот не раз звал в своих письмах в гости. Звали этого полковника Виктор Борисович, а Шевцов называл его просто Борисыч. Зайдя в здание, ветеран представился дежурному и спросил, куда ему пройти. Дежурный показал, но добавил, что полковника может не быть на месте. К счастью, тот оказался у себя в кабинете, и очень обрадовался Шевцову. Лысоватый, небольшого роста, Борисыч очень контрастировал с высоким широкоплечим Шевцовым, у которого среди черных волос едва проглядывала седина.

– Выпьешь? – спросил полковник, достав два стакана.

– Спасибо, конечно, но я не буду. Дел много, да и идти ещё далеко – ответил Шевцов.

– Ну и правильно, я тоже не буду. Куда сейчас? Домой?

– Да, домой. Сестра писала, дом родительский разваливается. Так что надо посмотреть, что там и как.

– А заняться чем думаешь?

– Да не думал пока. Может к Остапу, говорят у него работы много, помнишь его?

– А как же, крупный землевладелец теперь, не то, что раньше. В коровнике с поллитрой с утра в понедельник. Кто бы тогда сказал, что из него при новых порядках выйдет.

– Ну так я про то и говорю, хозяйство большое, какая-нибудь работа для меня найдется.

– Слушай, Шевцов, я же тебя знаю, ты на гражданской позиции не усидишь. Я, конечно, не Остап, но у меня тоже кое-что для тебя найдется. Могу тебе предложить помощником участкового поработать. Это для начала, а там и на повышение. Что скажешь?

Шевцов, явно уходя от ответа, протянул:

– Да… неожиданно это как-то. Нужно обдумать.

– Брось ты эти «обдумать»! Соглашайся, а я уж чем смогу, помогу. В районе, по большей части, тишь да гладь, да вот с одним поселком беда прямо. Жалобы оттуда постоянно – криминал наседает, проходу не дает. Давно бы туда кого послал, да людей катастрофически не хватает, сам знаешь, какая сейчас обстановка. Участковый, мужик, что надо, но один не справляется. Район-то сам знаешь какой – за день не объедешь, да и мягковат он, боевого опыта почти нет. А вот ты бы быстро порядок навёл, с твоим-то опытом, – наседал полковник.

– Надо подумать. Пока до дома не доберусь, ничего решать не буду, – отрезал Шевцов.

– Ну, ты хоть съезди к ним, в этот поселок. Поговори с людьми. А там и решишь. Договорились?

– Ладно, Борисыч, уговорил, съезжу, – сдался ветеран.

– Вот и отлично! Кстати, мы тут транспортом разжились. Из центра подкинули кое-что. Так что я тебе машину выделю, на время. Ездить-то не разучился, надеюсь? Это тебе не БТР, – Борисыч хмыкнул.

– За это тебе спасибо! Не беспокойся, справлюсь, как-нибудь, – обрадовался Шевцов.

– Держи ключи. Выйдешь – справа увидишь белый «Форд», его и бери, – сказал полковник и по-дружески похлопал ветерана по плечу на прощание. – Ну, теперь-то от моего предложения уже не отвертишься, а?

– Да уж, – Шевцов одарил его широкой, белозубой улыбкой, взял ключи и вышел из кабинета.

Во дворе и правда стоял, сверкая на солнце, новенький «Форд Краун Виктория». Ветеран обошел автомобиль, полюбовался внушительным видом, открыл дверь и сел за руль. Опыт, как и ожидалось, никуда не делся, правда, с переключателем скоростей коробки-автомата, расположенным под рулём, он справился не сразу. Зато, освоившись, в полной мере ощутил мощь четырехлитрового, восьмицилиндрового двигателя.

По дороге домой, Шевцов, как и обещал, заехал в указанный поселок, хотя он и находился немного в стороне от его маршрута. Несмотря на ухабистую дорогу, ветеран добрался до места довольно быстро. Всего в поселке насчитывалось около тридцати дворов. Неподалеку виднелась старая мельница и животноводческая ферма, а дальше – бескрайние поля, местами уже убранные, а местами – золотящиеся под солнцем спелой пшеницей и рожью. Шевцов решил поговорить с селянами и попросил местного председателя созвать жителей на встречу. Вскоре перед домом председателя собралось почти всё население поселка. Шевцов внимательно выслушал их просьбы и тревоги, воздержавшись от комментариев, лишь пообещал во всем разобраться. Стало ясно, что опасность для поселка вполне реальна. Бандиты совсем недавно напали на дом фермера, тяжело ранив его, а остальным жителям пригрозили сжечь поселок дотла, если те не соберут им дань. Многие из селян были готовы сами встать на защиту родной земли. Во время беседы Шевцов познакомился с несколькими местными, среди которых был шестнадцатилетний сын фермера, вместе с отцом отбивавший нападение бандитов на их дом. Среди тех, кто горел желанием защищать поселок с оружием в руках, были братья Рамазан и Ахмет. Им было на вид около двадцати пяти. В поселке они жили около десяти лет и держали большое стадо овец. Еще: председатель местного совхоза, пожилой мужик, помнивший войну ребенком, и подъехавший чуть позже участковый, уроженец этих мест. Толковый мент, но сильно уставший от постоянной опасности, нависшей над его односельчанами. Он рассказал Шевцову, что на поселок уже несколько раз нападали, и в ближайшее время стоит ожидать новой атаки. Бандиты намерены получить крупный выкуп от всех сельчан, в противном случае грозятся сжечь поселок дотла. Еще ветеран поговорил с женщиной, воспитывающей двоих маленьких детей, – её мужа убили бандиты пару лет назад. Все они смотрели на Шевцова с надеждой, но он, сославшись на неотложные дела, засобирался в обратный путь, пообещав, что вместо него обязательно кого-нибудь пришлют. До дома путь был неблизкий, и Шевцов решил заехать на единственную на много километров заправку, чтобы залить полный бак перед дорогой. На станции практически ничего не изменилось с тех пор, как он уезжал отсюда на службу. Ветеран решил немного прогуляться и посмотреть, чем живут его земляки, а может, и встретить кого-нибудь из знакомых. Он поставил машину рядом со зданием местного отдела милиции – там ему показалось надёжнее, и неспешно пошел по знакомым улицам. Справа показалось одноэтажное здание с вывеской «Столовая».

– Надо же, ничего не поменялось, – подумал Шевцов.

Из столовой вышел парень в спортивных штанах и футболке, на которой виднелись свежие пятна крови. Правой рукой он потирал лицо. Следом за ним вышел еще один, уже постарше. Этот был одет более прилично: в пиджаке и брюках, и тоже держался за физиономию.

– Вот уж, совсем ничего, – пробормотал ветеран и двинулся дальше.

Он уже почти дошел до здания вокзала, как вдруг кто-то окликнул его сзади:

– Шевцов! Это ты что ли, бродяга?!

Ветеран оглянулся и увидел стоящего неподалеку высоченного мужика в армейской куртке и тельняшке. Его покрытое щетиной широкое, загорелое лицо расплылось в улыбке.

– Ба! Василий, вот уж не чаял увидеться! – заулыбался Шевцов.

Это был однополчанин Шевцова еще по Афгану, Василий Петрович. Гигант в развалку подошел к ветерану, по дороге он потирал костяшки пальцев правой руки.

– Слушай, а это не ты в столовке каких-то хмырей оприходовал? – с удивлением спросил Шевцов.

– Я, чтобы знали как Светку, продавщицу доставать – удовлетворенно произнес Василий.

– Да, ты все такой же, как я посмотрю – улыбнулся ветеран.

После крепкого рукопожатия друзья разговорились. Оказалось, что и в последней войне не далеко друг от друга служили, но увидеться не привелось. После увольнения Василий жил в селе у родни неподалеку от станции. Помимо прочего, Шевцов ему рассказал, о своем разговоре с начальником РОВД и своей поездке в поселок. Поделился он и своими сомнениями относительно предложения помочь отбиться от бандитов. Василий Петрович внимательно выслушал, что сказал ветеран, потом посмотрел на приятеля серыми умными глазами и сказал:

– Знаешь, Шевцов, а кто кроме тебя или вот меня за них постоять сможет? Мы от нашей с тобой жизни только одно знание получили. И это не то, как надо хлеб сеять. Они крестьяне, их никто воевать не учил, так как нас с тобой. Так что смотри сам, а если надумаешь, ты знаешь, где меня сыскать.

На том и попрощались. К вечеру, ветеран наконец добрался к себе в станицу, однако встретили его там, не особо радостно. Дом родителей почти развалился, и ему пришлось пока остановиться у сестры. Хотя дом у нее был довольно большим, но и семья ее была не маленькая. Помимо четырех ребятишек и мужа, в доме жил ее тесть, инвалид, требовавший постоянного ухода и внимания. Так что, долго там Шевцову оставаться было нельзя. Как-то на пути в магазин, ветеран повстречал, своего хорошего знакомого, старого казака Емельяна Назаровича. Еще в детстве, Шевцов считал его своим настоящим учителем по жизни. Старик всю жизнь проработал егерем. Никогда не дававший спуску браконьерам, он и сейчас был крепок, глаз его зорок, а выстрел – точен. На плече его висела видавшая виды двустволка, а в руке покоились три трофейных селезня. Эта встреча стала для Шевцова лучиком света в череде пасмурных дней. С Емельяном Назаровичем коротал он долгие вечера, вспоминая охотничьи байки и рыбацкие приключения на тихой реке. Прошла неделя, как ветеран вернулся домой, он немного пообвыкся и уже начал разбирать родительский дом, чтобы строить свой. Однако одна мысль не шла у него из головы. Однажды он поделился с Емельяном Назаровичем и предложении поработать помощником участкового, и о тревожных вестях из далекого поселка. Старик, попыхтев трубкой, изрек:

– Надо было тебе соглашаться, как же можно мимо людского горя пройти.

– А ты бы пошел со мной, если бы попросил? – неожиданно выпалил Шевцов.

– Хоть завтра позови, старый конь борозды не испортит, – спокойно ответил казак.

На следующий день, в разгар обсуждения со строителями будущего дома, к ветерану примчался запыхавшийся парень из того самого поселка – Федор, сын местного фермера. Голос его дрожал:

– Участковый погиб, а бандиты обложили поселок данью, дав всего неделю на сборы.

– А милиция где? – не удержался Шевцов.

– Да был я у них. Начальник развел руками, говорит, все силы в зону боевых действий стянули, помочь некем. Только ваш адрес дал, сказал, может, уговоришь… – Федька безнадежно махнул рукой.

– Ладно, я сам к ним заеду, посмотрю что к чему, а потом и к вам. Ты поезжай домой, успокой народ, – распорядился ветеран.

Шевцов отправился к Борисычу. Разговор был честный и откровенный. Полковник признался, что в ближайшие две недели никого выделить не сможет – идет масштабная операция против банды боевиков. Но прекрасно понимает, какая опасность нависла над поселком.

– Шевцов, прошу тебя, возьмись за это дело. Я чем смогу, помогу. Оружие дам, сержанта опытного в помощь выделю, – уговаривал Борисыч.

– Ладно, помогу – согласился ветеран – но с условием, вопросы решать буду так, как посчитаю нужным.

– Ну, вот и договорились – выдохнул полковник.

Приняв решение, Шевцов решил не тратить время на возвращение домой, а сразу ехать в поселок. Но прежде послал телеграммы своему сослуживцу Василию Петровичу и Емельяну Назаровичу, с просьбой, как можно скорее приехать. Сразу по приезде в поселок он собрал сельчан и поинтересовался их настроением и планами. Народ был по большей степени напуган, хотя некоторые были решительно готовы сражаться за поселок. Шевцов постарался вселить в людей надежду и, опираясь на капот своего «Форда», по-военному четко заверил: с его прибытием в поселок вернутся порядок и безопасность.

– Конечно, легко не будет. Нам вместе предстоит отстоять свободу, и право спокойно жить и работать на своей земле.

В этот момент из толпы отделился щуплый мужичок и, подойдя к ветерану, протянул ему широкополую шляпу. Шляпа была как у ковбоев, которых он видел только в кино. Сильно шепелявя, он проговорил:

– Вот, прими, начальник, в подарок. Мне племянник из Америки прислал, он туда с сестрой счастье искать подался. Пишет, что шляпа прямо как у их шерифов. Думаю, тебе в самый раз будет.

Шевцов не стал отказываться, понимая, что сейчас важно любым способом расположить к себе людей. Он тут же надел шляпу, собираясь задать несколько вопросов, но из толпы раздался голос председателя:

– Ну, точно, прям шериф, ничего не скажешь! – и захохотал, а вместе с ним и вся толпа.

Шевцов мгновенно отреагировал на шутку:

– Насколько я помню, шериф – должность выборная. А раз так, голосуйте: готовы принять меня в качестве хранителя порядка и беспрекословно выполнять мои указания? Если да, поднимайте руки!

Селяне единогласно проголосовали за ветерана.

После собрания новый командующий занялся укреплением поселка по периметру. К этому времени подоспели его однополчанин с казаком, а из ОВД приехал сержант, которого обещал Борисыч. К великой радости ветерана и его боевого товарища, сержант привёз от Борисыча два АКМ с патронами и ТТ для Шевцова, а у самого сержанта был АК-74. Дополнительно к своему сослуживцу, старому казаку и присланному сержанту, ветеран выбрал в помощники ещё троих. Двух братьев чабанов, к которым успел присмотреться еще в первый раз и сына раненого фермера Федьку.

Взобравшись на крышу одного из домов, Шевцов внимательно окинул взглядом окрестности. С востока и юга поселок тонул в бескрайних полях, с севера его прикрывал глубокий овраг и небольшая роща за ним, а на западе чернел густой лес. Бандиты, скорее всего, ударят с юга, прямо по дороге, ведущей от широкого тракта, или вынырнут из западного леса. Со стороны оврага нападение казалось маловероятным, но если бы враг сумел незаметно подняться по его крутым склонам, он получил бы значительное преимущество. Поэтому ветеран решил оставить там наблюдательный пост из нескольких опытных бойцов. Братья-чабаны вызвались добровольцами, но, поразмыслив, Шевцов оставил там одного лишь Емельяна Назаровича. Так же установили вышку с дозорным, на которую взобрался сам председатель, Глеб Егорыч. Главный удар ожидали со стороны дороги и ворот. На этом направлении ветеран приказал заколотить окна и усилить стены мешками с песком. За дело взялись дружно, и работа кипела, завершившись всего за несколько часов. Во время работы один из братьев-чабанов, Ахмет, без устали напевал:

– Жизнь невозможно повернуть назад. И время ни на миг не остановишь… – дальше слов он не знал, и начинал сначала.

Никого это не раздражало, а даже вызывало невольную улыбку. К четырем часам дня почти все оборонительные работы были завершены. Шевцов, удовлетворенно оглядев укрепленные позиции, решил, что можно немного передохнуть. Тетя Маша, вдова бывшего председателя, приготовила немудреный ужин, и все собрались на просторной веранде дома Глеба Егорыча. Сели есть. У Шевцова, наконец, появилась возможность присмотреться к своим соратникам в неформальной обстановке, и он не преминул этим воспользоваться. О сержанте Семенове он уже имел некоторое представление. Полковник охарактеризовал его как человека замкнутого, но толкового. Сержантское звание в его почти сорокалетнем возрасте было следствием трагической ошибки. В начале восьмидесятых он руководил захватом опасного рецидивиста, но плохо подготовился к операции. Его группа попала в засаду, двое оперативников погибли. Семенова не выгнали из органов лишь благодаря заступничеству влиятельного знакомого. Но сержантское звание теперь прилипло к нему навсегда. Шевцов много повидал в своей жизни, и делать какие-то выводы о человеке никогда не торопился. Самый молодой боец его группы, Федор, не смотря на свой возраст, был разумным и обстоятельным человеком. Конечно, случай с нападением на его дом бандитов и ранение отца, сильно повлияли на него. Он повзрослел и приобрел твердую решимость бороться с бандитами во чтобы то ни стало. А в разговоре, Федор, оказался очень добродушным и словоохотливым парнем. Не вмешиваясь в беседу, Шевцов внимательно слушал, о чем говорят сидящие рядом с ним люди, стараясь оценить их человеческие качества. Братья Ахмет и Рамазан не выглядели простыми пастухами, поэтому ветеран, внимательно слушал их беседу с председателем:

– Рамазан, а ты почему к бандитам не ушел, когда можно было, а? – спросил Глеб Егорыч, явно с желанием поддеть Рамазана. – Расскажи, вот командиру интересно будет послушать.

– Как я мог пойти к этим шакалам? Два года назад нагрянули к нам домой. Уже затемно было, мы с братом только-только с ягнятами управились. Трое их было. Приняли мы их, как братьев родных. Главный ихний все говорил: пойдем с нами, сражаться будем, за веру, за отцов наших… А сам только и делал, что по углам шарил, высматривал, что плохо лежит. Я ему говорю: давайте завтра поговорим, время позднее уже. Ну, уложили их спать. Утром просыпаемся – ни этих, ни коня Ахметова, ни пяти баранов! Шайтаны, одним словом!

– Ахметка, что молчишь? Коня жалко, небось? – Егорыч не унимался.

– Жалко, конечно! Да за такого коня убить можно! – огрызнулся Ахмет. – Он у меня арабских кровей, Падишах звали. Я бы с него такие деньги поднял, тебе и не снилось!

Из дальнейшего разговора выяснилось, что братья родом из Дагестана и что боевики не раз пытались их завербовать, но каждый раз получали отпор. Ахмет и Рамазан лелеяли мечту – увеличить отару до двух тысяч голов и стать настоящими мясными королями.

– Пока не попробовали дагестанские ковры, думали, что лучшие – иранские. Так и с бараниной. Сейчас все думают, что австралийская – самая лучшая. Да они просто наших барашков не пробовали! – Рамазан говорил с неподдельным энтузиазмом.

– А вы женатые вообще? – неожиданно спросил Василий Петрович, сидевший напротив братьев. Он первым управился с тарелкой борща и собирался приступить ко второму.

– А ты? – в ответ спросил Ахмет.

– Ну, ясное дело, как без этого,– ответил десантник, скрестив огромные руки на груди.