Они ближе, чем вы думаете

1. ИСТИННАЯ СУЩНОСТЬ

Дождь из осколков лобового стекла, звуком рассыпавшихся бус, прошелся по асфальту и осыпал, упавшую как мешок с песком, девушку, двадцати двух лет.

«Чертова погода, – мысли вязли в кисельном тумане разума, поднявшейся на четвереньки, девушки. – Чертова дорога. Как на катке. Черт меня дернул, пойти на дело в такой гололед. Голова гудит как электростанция, черт. Как жива осталась – непонятно»

Она попыталась восстановить цепочку событий, но поняла, все, что было до аварии, напрочь, выпало из воспоминаний: «Помню, как занесло, как выбросило на встречную и этот удар зловещей силы, как пушинку бросивший меня в лобовое – и провал, и все, больше ни чего не приходит на ум. Кто я? Откуда? Где я живу и чем занимаюсь? Черт, черт, я потеряла память – полная амнезия. Сотрясение головы это малое, что я получила, приду в себя и, все встанет на место. Такое бывает при шоке, а у меня шок – точно, еще какой, даже нет намека на боль, а легкими ушибами я не отделаюсь, факт. Пробить закалённое стекло, долбануться о дорожное покрытие, и при этом остаться невредимой, просто не возможно. Шок пройдет, вернется и боль…»

Сквозь шум в голове, пробрался звук сирены приближающихся патрульных машин. Она подняла голову и огляделась: безлюдная улица, спящего города, мерцала тусклым светом фонарей, две превращенные в хлам иномарки, безобразной грудой металла, дымились посреди дороги.

«Черт, черт… сирена уже совсем близко. Менты будут с минуты на минуту, нужно делать ноги. Машина в угоне, страшная авария, скорее всего с жертвами – раскрутят на полную, как дважды два, а так есть шанс затеряться, кто будет искать девчонку в качестве угонщика.

Черт, черт… не понимаю, откуда я знаю, что машину угнала, ведь я ни чего не помню. Да и первая мысль, которая пришла на ум, это то, что я зря пошла на это дело. Какое дело? Загадки, одни загадки. Делать нечего…. Разбираться буду потом, а сейчас я точно знаю, что попадаться в лапы легавых, мне не стоит ни при каком раскладе»

Подгоняемая инстинктом самосохранения, невысокая, стройная фигура в спортивном костюме, скользнула в ближайший переулок.

Переулок был хорошо освещен, длинный и узкий, он начинался прямо, от места аварии, и упирался в другую улицу. Позади, рявкнула из последних сил, и замолкла сирена, а хлопки дверей, доложили, что патрульные машины на месте.

Бежать, по хорошо просматриваемому переулку, было опасно – сплошные стены с темными окнами и ни одного закоулка и прохода, а до следующей улицы не меньше сотни метров. Единственное правильное решение, было, затаится в тени неказистой, пристройки на углу, и на свой страх и риск, дождаться, когда суматоха на дороге утихнет.

Девушка растворилась в единственном темном пятне. Ей было хорошо видно, как полицейские оцепили место аварии, как встретили скорую помощь, как извлекали тела из металлического плена. Каждый раз когда, кто-нибудь смотрел в ее сторону, у нее пробегал холодок по спине – заметят, как дважды два.

Такого напряжения, она ни когда не испытывала, и чувствовала, еще немного и не выдержит, сорвется, а там арест, со всеми вытекающими обстоятельствами. Такое допустить было нельзя, резкие вдохи и длинные, плавные выдохи немного успокоили.

Казалось, прошла вечность, когда она почувствовала, что что-то мягкое и холодное коснулось ноги. Она подумала, что это крыса, но почему то страха не было. «Ну, крыса, ну и что? Не съест же она. Я сама как крыса, загнанная в угол. Неприятное конечно, соседство, но терпимое. Она сама, наверное, в ужасе, что наткнулась на человека и, скользнув в дыру, дрожит и материт себя за свою неосмотрительность»

Неожиданно, она услышала мурлыканье и почувствовала, опять холодное прикосновение. Посмотрев в темноту, откуда исходил звук, она увидела, два горящих кошачьих глаза.

«Тебя только здесь не хватало», – прошептала угонщица, и аккуратно, ногой, оттолкнула от себя кошку. – Кыш. Пошла прочь, нелегкая.

Толкая нежданную гостью, до нее вдруг дошло, что кошка светится, слабым фосфорным светом, бок, у нее был разодран и виднелись ребра, а по дороге, волочились кишки, наполовину вывалившиеся из зияющей раны на брюхе.

Такое, она точно увидеть не ожидала, и как ошпаренная, с визгом, выскочила из тени на свет и, поняла, что облажалась, и теперь ее точно заметят, в отчаянии – побежала прочь, от места аварии, по освещенному переулку.

Вот уже и противоположная улица, резкий поворот направо, а там множество спасительных закоулков, шагов погони не слышно, а значит, шанс еще есть, схорониться и затеряться в городе.

Прошло не меньше часа, пока беглянка, петляя по закоулкам и улицам – успокоилась. Она перелезла через забор детского сада и спряталась на веранде, решив переждать до утра. Куда двигаться дальше, она не знала, и надеялась, к рассвету что-нибудь вспомнить. Холода, на удивления, она не чувствовала и такое укрытие, ее вполне устраивало.

Беглянка, как можно удобнее разместилась на деревянной лавке, нахохлилась как воробей, скрестила на груди руки, облокотилась спиной, о шершавую стену веранды. Пошел снег. В одной из квартир, дома стоящего рядом с детским садом, в самом разгаре вечеринка, и девушка, вслушиваясь в доносившиеся звуки музыки, смотрела, как снежинки то падали то взмывали ввысь подхваченные теплыми потоками, кружась и танцуя в свете фонаря, освещающего вход в детское учреждение.

Время остановилось, и она потеряла счет часам. В какое-то мгновение – снежинки, свет, фонарь, входная дверь, ночь слились в узор калейдоскопа, вспыхнули и затухли, перерождаясь в самое сердце вихря, затягивая девушку. Паники не было, и она полностью отдалась этой иллюзии.

* * *

Кромешная тьма, и где то вдалеке зародился, набирающий силу огонек, пульсируя и приближаясь. Ночь отступила, и девушка увидела, что она парит у самого потолка, светлой комнаты.

Внизу несколько врачей, склонились над операционным столом.

– Эээй, люди. Я здесь. Да, обратите же на меня внимание, – закричала она от неожиданности.

Она все могла понять и во все поверить, но что она тут, у потолка и видит непонятно, зачем-то, операцию, сбило ее с толку. Может – задремала, и все это кошмар, но на сон это, было совсем не похоже, все в реале. Она у потолка, а внизу врачи склонились над телом.

И тут ее осенило: « Это я, там на столе. Вернее мое тело после аварии, и хирурги, пытаются меня спасти. Неужели я все время была вне тела, и все мои ночные приключения, путешествие души? Скорее всего – да. Это объясняет призрачную кошку и то, что меня не видели полицейские»

Врачи отступили, и она услышала – Поздравляю, с успешной операцией, коллеги.

Взглянув на тело на столе, ее парализовал шок, миллионы искр пробежали, по призрачной спине и она закричала, вне себя от изумления: – Я, этот парень!? – Нет. Не может быть. Не может быть, что это я….

Она снова провалилась в темноту и весь мир померк…

* * *

Сознание медленно возвращалась в разбитое тело. Первое, что Владимир увидел, была капельница. Он вспомнил, как угонял «мазду» – это была его третья машина, как гнал по скользкой дороге, как колесо попало в яму и занесло, выбросив на встречную полосу. Вспомнил страшный удар и все – тьма....

Он понял, что попал в аварию, и вот он здесь, в больнице, в бинтах, а дальше ждет его долгая реабилитация и уголовное дело.

То, что у него ЖЕНСКАЯ ДУША, он так никогда и не узнает, подавляя в себе любые проявления истинной сущности…

2. МУХА

Опавшие листья шуршали под ногами. Весь лес, со всех сторон напоминал, что на пороге осень. Зеленые оттенки, еще кое-где, проглядывают сквозь пестрые одеяния засыпающих деревьев, но было видно, что они уступают позицию буйству красок, и еще день – другой и окончательно сдадутся, вливаясь в общую композицию, и присоединятся к обильно покрывшим землю собратьям, отдавая питательные вещества почве, чтобы весной наполнить животворящей энергией оживающее весеннее многообразие.

Влажный, тяжелый воздух пропитанный неповторимыми запахами осени, не прогретый обессиленным солнцем, пробирался к телу, через все закоулки одежды, не по погоде одетой девушки.

«Да. Оделась я не в тему, – думала Александра. – Давно, однако, я тут не была. Совсем отвыкла, что здесь холода наступают раньше. Скорее бы добраться до заветного места, итак уже продрогла до костей, и назад, домой, легкой пробежкой.

Да! Ничего не изменилось за два года. Да и что может измениться в лесу? Только если его не вырубят. Что нельзя сказать о моей жизни, которая кардинально преобразилась. Еще как изменилась, встала с головы на ноги и понесла по трассе успеха. Неужели все это произошло со мной. Просто такого не может быть ни с кем, просто невозможно такому быть – но это произошло! Даже мне с трудом вериться, оглядываясь назад.

А может, все это приснилось и мне всего девятнадцать лет?» Она посмотрела на свое обручальное кольцо с алмазом в элегантной оправе, чтобы удостовериться в реальности и улыбнулась своей наивности.

«Ага, вот уже и коряга похожая на гусляра сказителя играющего одной рукой на инструменте, а другой, указывая направление. Значит уже близко, еще немного и я на месте»

* * *

Семь лет назад, Александра была обычной девочкой, ничем не выделяющейся из общей массы, таких же, как и она не вселяющих надежды у родителей, что они, достигнут каких либо высот в жизни. Родившись в замечательном, сибирском городе Красноярске, она в нем же ходила в садик, окончила школу – вполне сносно, без троек, поступила в институт и потеряла голову от однокурсника, который был ее ниже ростом и ни чего особенного собой не представлял.

Все знакомые удивлялись – и что она нашла в этом сморчке? Естественное, роман длился не долго, казалось – кончилась жизнь, все радости померкли и подгоняемая эмоциями, переполняющими ее нутро, она помчалась в лес, который начинался сразу же за пятиэтажкой, в которой она жила, в самую гущу, не разбирая дороги. С остервенением разметывая встречные ветки по сторонам, очищая себе дорогу, не обращая внимания на паутину, она мчалась вглубь. Слезы слепили, и хотелось кричать во все горло.

«Пусть я потеряюсь в этом лесу, – гремело в голове. – Пусть я умру с голоду. Мне уже все равно»

Безумный бег по пересечённой местности отнял силы. Эмоции понемногу утихли, и она остановилась у необычной формы коряги, в которой отчетливо угадывался гусляр:

– Ну что, смотришь? – обратилась она к нему как к живому собеседнику. – Играй, давай или ноты забыл? – это ее немного развеселило и пережитые невзгоды уже казались не такими страшными.

– Куда это ты мне показываешь? Выгоняешь что ли? Не твой лес, где хочу там и стою, – она даже возмущенно отвернулась и прыснула смехом. – Все-таки дурочка я. С пнем разговариваю. Да лучше уж с пнем, чем с этим малахольным. Ну и пусть живет, как хочет, нужен он мне больно, – она снова посмотрела на корягу. – Может, ты мне показываешь дорогу? Ну ладно, пойду, посмотрю, что там, раз ты так хочешь.

– Ну и куда ты меня послал, – негодуя, пробурчала Саша, когда забрела в густо заросшую кустарником местность и хотела уже повернуть назад, когда чаща, расступилась и она вышла на поляну.

Поляна сияла, играя в лучах солнца лепестками диких цветов. Казалось, она вышла из ночи в день. Прямо посредине этого великолепия стояла старая береза, с необычно толстым стволом. Ей сильно захотелось подойти к дереву и обнять его, что она и сделала. Как только щека коснулась шершавой коры, она услышала свое имя. Кто-то нежным и тихим голосом позвал: – Саша.

От неожиданности, она отскочила и стала смотреть по сторонам, выискивая притаившегося наглеца. И снова она услышала, но уже более отчетливо свое имя и поняла, что звук идет от дерева, а голос продолжал:

– Саша. Слушай. Сегодня твой шанс выиграть. Купи лотерейный билет и удача ждет тебя.

С этого момента все и началось…

* * *

Почти каждое утро, Александра, как на работу отправлялась за советом к заветному дереву и оно ее ни разу не подвело. Рекомендации были только на текущий день, но и этого было вполне достаточно, чтобы за пять лет она стала успешной девушкой.

Она преуспевала во всем: устроилась на интересную, высокооплачиваемую работу, вышла удачно замуж и со временем перебралась с семьей в столицу. Переезд оборвал контакт с невидимым помощником, что не сильно повлияло на дальнейшую судьбу. Все складывалось удачно и двигалось как по накатанному.

Два года в Москве пролетели пулей, и вот она опять здесь, у заветного дерева. Вчера вечером, она прилетела в родной город навестить родителей и не могла пропустить встречу с чудом, которому она всем обязана.

* * *

Опавшие листья навевали тоску. Все, буквально все, убеждало, что на пороге осень. Зеленые оттенки, тускнели среди пестрого одеяния засыпающих деревьев, уступая позиции круговороту красок. Еще день – другой и летний камуфляж окончательно сдастся, влившись в общую композицию, опавши тускнеющим золотом, отдавая питательные вещества почве, чтобы весной наполнить все оживляющей энергией выспавшеюся природу.

Она обняла добрую, белую подругу, упирающеюся редеющей шевелюрой в небо и, перед глазами пробежали события прожитых лет:

– Как ты тут поживала, без меня? Бедная моя, одинокая березка. Соскучилась? – ласково спросила Александра и как всегда услышала нежный голос:

– Саша. Слушай. Ты не должна ходить сегодня в лес. Смерть ждет тебя в лесу.

– Что ты говоришь? Я уже в лесу, – задыхаясь от ужаса, крикнула девушка и, отпрянув от березы, а дерево твердило без устали:

– Смерть ждет тебя. Не ходи сегодня в лес…. Смерть……

Александра кинулась прочь, через гущу в сторону города. Рядом раздался треск, и что-то сбило ее с ног. Она упала на покрывало из листьев, зарывшись руками во влажную почву.

Раздался приглушенный смех и хриплый, дрожащий от возбуждения неприятный голос сказал:

– Попалась, муха. Я давно тебя поджидаю…

3. ЖАЖДА

Умирая – рождаюсь я, в теле другом.

Не ходи под луной – не будь дураком.

Голод, жажда – ничто, жалкая пародия на настоящие терзания души и плоти, разрывающие сердце, сбивающие дыхание и сводящие до дна безумия. Сдавливающий крик всего существа, кипит, бурлит, исходит от каждого органа, каждого нерва давит изнутри без возможности вырваться на свободу, пробегая онемением от самой макушки, замораживая вески и натягивая жилы, с треском ломая кости. Но самое страшное не это, а ощущение всей полноты чувств, зная, что все это не существующее, фантомное, давно превращенное в пепел в городском крематории. Вот он настоящий ад.

Зуд от миллиона вгрызающихся в плоть насекомых, не сравнится с раздирающим желанием, обладать полностью, без остатка, до последнего дыхания жертвы, поглощая ее боль, страдание, вибрации страха и ужаса оставляя только вакуум, только бездушную оболочку, вывернутую на изнанку.

Ошметки души, наполовину рассеянные в бесконечности, лишенные остатков человеческого, уступив всему низменному, устрашающе извращенному, метались в парке, не находя успокоения. Темный дух, разорвавший последние нити, тянущиеся к идентичности, принадлежащей к образу и подобию, в бешенстве осознавал свое бессилие.

Призрачные пальцы, впивались фантомными ногтями в несуществующую, но ощутимую кожу, разрывая ее, стягивая как чулок, где тут же на обнаженной плоти, образовывалось новое покрытие, которое снова рвалось и восстанавливалось, и так до бесконечности, но это не давало успокоение, а лишь незначительно притупляло желание.

Энергетическая сущность, чистый сгусток зла, безобразным пятном тени, бесформенным облаком мошки, огибало деревья, таилось в кустарниках, кидалась на всех, кто проходил мимо по лесной тропинке, наслаждающихся прогулкой, вдыхающих целебный воздух, ублажающих свой слух переливами природы. В очередной раз, расписавшись в своем бессилии, обезумев от гнева, существо уносилось прочь.

Ни кто не подозревал, присутствия зловещего жителя загробного мира, бьющегося в истерике, из-за невозможности, поковыряться ножом в их теле: при жизни – обладавшего даром продлевать агонию, высасывая жизнь как через тоненькую соломинку, всю без остатка, до последней капли, стараясь напитать свое ненасытное желания обладать. А сейчас, оно не могло причинить вреда, даже ребенку, и это его бесило и лишало последнего остатка разума.

* * *

Алексей, двадцатитрехлетний, стройный юноша с горящими от любви глазами, наотмашь сорвал ромашку и протянул ее Веронике:

– Тебе!

– Ну, зачем ты ее погубил? – наигранно огорчаясь, закачала головой молодая жена. Длинные, роскошные волосы, завивающиеся на концах, заиграли в лучах солнца, пробившихся через ветки и листву, а зеленые глаза с трогательной чувственностью прищурились.

– Извини. Я и забыл, что ты почитательница Буддизма и таракашки, букашки под твоей защитой. Но, цветок уже в моей руке, и ни чего уже не изменить. Хочешь, похорони его с почестью.

– Да ну тебя,– она бережно взяла ромашку, отломала половину стебля и вставила ее в нагрудный карман рубашки, любимого.

Юноша бережно притянул к себе девушку и поцеловал в кончик носа. Она сморщила свое милое личико и стала кулаком вытирать аккуратный носик, смешно водя его из стороны в сторону. Алексей обожал, когда она так делала, напоминая умывающегося котенка. Он хотел повторить, но Вероника вывернулась:

– Не делай так больше. Ты же знаешь, что я это не люблю.

– А мне нравится. Ты такая забавная.

– А мне нет. Нравится – разонравится. Эгоист.

– Да, я эгоист и из своей эгоистической черты, не отпущу тебя никогда. Ты моя навсегда,на век – юноша обнял ее за талию.

Облако закрыло солнце и на лес опустилась тень. Алексей поежившись, спросил:

– А ты знаешь, что здесь орудовал кровожадный маньяк?

– Да, давно это было. Представить даже страшно, что он, когда то ходил, быть может, прямо по этой тропинке. Зачем ты напомнил?! Мне страшно. Может даже совершал свое кровавое преступление, прямо вон там, за тем кустом.

– Хорошо, что его поймали.

– Не то слово. Может, вернемся? Что-то мне не по себе.

– Забудь. Старая история. Давно мхом поросла.

Они шли по лесной тропинке, все дальше углубляясь от города, держась за руки и говоря обо всем и не о чем. Они просто, любили слушать друг друга, и темы разговора были не важны, важны были только переливы, интонация и чарующая мелодия слов.

Они познакомились на ВДНХа когда она, катаясь на велосипеде, столкнулась с Алексеем мчащегося на роликах. Они закружились в волшебном танце, пылающих сердец и через год поженились. Уже месяц как они вместе и страсть не утихает, а только пуще разгорается день ото дня.

Счастливая пара углубилась достаточно далеко, чтобы вероятность встречи с другими получающими удовольствия от прогулки по парку, была минимальна. Алексей прижал Веронику к дереву и жадно поцеловал ее в шею, как будто желал поглотить ее всю, без остатка.

* * *

Злобный сгусток, задыхался от бессилия. Всепоглощающий зуд, кислотой разъедающий остатки сознания, кидал его на задыхающихся от любви влюбленных. Бестелесная оболочка проходила сквозь, не принося, какого либо вреда. Он для них просто не существовал. Он пустота, он ни что, он лишь отголосок страшных событий прошлого.

Неведанная сила, могучей энергией подхватила остатки растерзанной сущности, и стала засасывать в самое сердце торнадо, рождённого взрывом, достигнутых апогея возбуждённых тел. Он почувствовал тепло и умиротворение.

Вероника ощутила неприятный холодок внутри живота. Погода резко испортилась, верхушки деревьев тревожно зашелестели, и вдалеке послышался гром.

Зародилась новая жизнь, но этой душе, ни кто не радовался…

4.ПИЩА

Сизый, облачный туман в призрачном мире, клубится, то расширяясь – окутывая чуть ли не целое здание, то сжимается до размера футбольного мяча. Он то стелется, почти вплотную прижавшись к земле, то взмывает вверх, ощупывает все углы и закоулки, в поисках пищи.

В дневные часы, улов не особо богат, но чем ближе господство ночи, тем больше источников, такого сладкого и желаемого лакомства, рожденного отчаянием, злобой, раздорами… всем тем, что источает отрицательные флюиды.

Ближе к вечеру, энергетические сущности – демоны алкогольного сизого тумана, обильно окутывают злачные места, томятся в углах, туалетах и у барных стояк, заглядывают в окна неблагополучных районов и редко когда остаются без добычи.

Жертва открывает бутылку, а сущность наблюдает. Пропорционально выпитому спирту, мозг все больше отключается, и демон не скупится, подкидывая чувство значимости, радости и удовлетворения, усыпляя бдительность, побуждая опрокидывать рюмку за рюмкой. Постепенно, душа засыпает, освобождая место для сущности, попадая под его полную власть.

Выпотрошенная оболочка от всего человеческого, отравленная алкогольным дурманом, заполненная призрачным вампиром, творит бесчинства, толкаемая на безумные поступки новым хозяином, генерируя энергию, нужного качества.

Получив желаемое, и вволю насытившись, демон отправляются на поиски нового бездуховного тела, чтобы вытягивать жизненные силы из перепившего человека и из его родных.

Протрезвев, жертва не может вспомнить ни чего, так как его оболочка была в рабстве у служителя тьмы. Опустошенный и разбитый, с чувством стыда, он чувствует, что жизнь проходит мимо, а частичка сизого тумана, незримым маяком зависает рядом ожидая когда человек восстановит силы, чтобы снова подтолкнуть его ощутить себя значимым,веселым и раскованным под действием жидкого наркотика. Так он попадает в алкогольный плен. Круг замкнулся и не каждому удается из него вырваться.

* * *

Он любил ощущения успешной жизни: приглушенный свет, помещения в бордово – золотых тонах, спокойную, растворяющую все тревожные мысли музыку и милых официанток в манящих юбках и в белых блузках – символе чистоты.

Мужчина средних лет, обычного телосложения с выразительными и живыми глазами, наслаждался интригующей атмосферой, почти каждую субботу в ресторане «Кедр», стоящего на окраине города в небольшом микрорайоне.

Обычно, Сергей заказывал, один графин белой, и не торопясь избавлялся от содержимого, растягивая удовольствие, почти до самого закрытия. Но сегодня гложила тоска, он ощущал, что упустил в жизни, что-то важное, что все чего он достоин, прошло мимо, даже не взглянув на верного раба – прилежного служителя общества. Хотелось откровенно напиться, вытравить алкоголем этот дурман безысходности, и второй опустошенный графин, сменился третьим.

* * *

Напротив Сергея, за соседним столиком сидели два товарища, повязанные общим делом, активные участники местной группировки рэкетиров, крышевавших окрестных предпринимателей, в число которых входил и хозяин этого заведения. Был конец месяца, и как полагается, «Соловей» и «Додик» собрав приличную дань с торговых точек, обмывали успешно пройдённый день, естественно, за счет, подшефного им заведения.

Хмель неожиданно, накрыл с головой оглушающей волной, Сергея. Он потребовал от официантки, присоединиться к его компании. Он давно ее приметил и каждое свое посещение, с восхищением следил за грациозной фигурой, выписывающую ловкие пируэты между столами.

Он решил действовать и брать крепость нахрапом:

– Присаживайся. Отдохни немного, даже мои глаза устали следить за твоими «адажио» и «дегаже». Представляю, какого тебе.

– Я на работе во первых. Во вторых, когда это мы перешли на – ты?

– Расслабься подруга, – он попытался ухватить ее за локоть, но она проворно увернулась.

– Я думаю вам достаточно, и если вы будете продолжать вести себя неприлично, я попрошу охрану, сопроводить вас до выхода.

– Меня, на выход? Постоянного клиента? Я как стеклышко. Я давно тебя приметил и думаю, нам следует познакомиться поближе.

«Соловей» сидел лицом к разворачивающемуся событию и наблюдал."Додик" сидел спиной и не видел происходящее.

Сергей перехватил взгляд и мотнул головой, недовольно состроив гримасу, означающую «Что хотел? что то попутал?»

«Додику», что-то сказал "Соловей", и тот резко встал. Развернувшись, отставил в стул в сторону и, облокотившись руками о стол, за которым сидел Сергей, процедил сквозь зубы:

– Даю тебе пять минут, чтобы я не наблюдал тебя на горизонте.

– Тебе, чего? Мужик? Видишь, я культурно отдыхаю, после трудового дня…

Лысый верзила, с глубокими складками на лбу, прервал в конец, опьяневшего Сергея: