В паутине пророчества

В паутине пророчества

Оксана Эрлих

Иллюстратор Оксана Эрлих

© Оксана Эрлих, 2021

© Оксана Эрлих, иллюстрации, 2021

ISBN 978-5-4474-8244-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

***

– Посмотри, милый! Какая она маленькая и чудесная! – прошептала Марина.

Ее муж, Эдуард, склонился над резной детской кроваткой и нежно улыбнулся крепко спящей новорожденной дочурке.

– Да, ты совершенно права, – тихо согласился он, чмокнув жену в плечо, едва прикрытое ночной сорочкой, – она так похожа на тебя…

– Разве? По-моему, этот курносый любопытный носик совсем как у тебя, а вот золотистые локоны как…

Марина осеклась и замолчала. Эдуард внимательно посмотрел на отстраненное лицо любимой женщины и насторожился. Еще никогда она не была так бледна, растерянна и прекрасна одновременно.

– Что? Что случилось? Почему ты замолчала?

Марина вздрогнула, как будто очнулась от глубокого сна или вернулась из какого-то, только ей одной ведомого, мира. Румянец стал медленно возвращаться к ее лицу. Она посмотрела на мужа, тяжело вздохнула и молча покачала головой. Эдуард пододвинулся поближе, нежно обнял Марину за плечи и зарылся лицом в пахнущие ландышами волосы цвета воронова крыла. Марина снова вздохнула, поежилась, как будто по комнате пробежал легкий холодный ветерок, и крепче прижалась к любимому.

Глава 1

Родители долго не могли выбрать дочери подходящее имя. Красивых имен было, конечно, предостаточно, но прийти к единому мнению Марина с Эдуардом не могли. Как только об этом узнали многочисленные родственники новоявленного отца, то настойчивые советы посыпались, как из рога изобилия. Но все варианты были отвергнуты. Родственники Эдуарда были обижены, а его тетка с сарказмом предложила, чтобы девочке дали имя родственники Марины. Но, после смерти матери, Марина воспитывалась в детском доме, поэтому имя ее дочери давать было не кому.

Когда малышке исполнился месяц, тянуть было больше нельзя. И Марина решилась.

В память о матери ей осталась всего одна вещь – дневник прабабушки. Когда, будучи подростком, Марина заглянула туда из любопытства, то необычные рисунки, сделанные карандашом, надписи на непонятном языке, имена, написанные чем-то, по цвету напоминающем кровь, напугали ее. Ей казалось, что в этой, потемневшей от времени, измятой тетрадке, спрятана какая-то страшная тайна. В тот день она пообещала себе, что откроет тетрадь только тогда, когда в этом возникнет необходимость. Марина понимала, что в этой тетрадке не простая тайна, а что-то связанное с ее семьей, что-то, о чем еще никому не известно. Быть может, с помощью тетради, она узнает, почему ее малышка так похожа на женщину, изображенную на старой потертой фотографии, которую мама показывала маленькой Марине незадолго до смерти.

Что-то говорило Марине, что обращаться за помощью к старой тетради все же не стоит, но как только малышка уснула, ноги сами привели ее к лестнице на чердак. Тетрадь была спрятана от случайных глаз в большом кованом сундуке с кучей старых ненужных вещей. Марина никому не говорила об оставленной ей матерью странной тетрадке. Даже любимому мужу она побоялась довериться. Что, если, скрытая тайна окажется слишком страшной или позорной, и Эдуард не захочет иметь ничего общего с ее хранительницей, Мариной?

Преодолевая неожиданно возникшую ватную мягкость в ногах, Марина медленно поднялась по скрипучим темным лестницам, ведущим на давно ни кем не посещаемый чердак. Здесь пахло пылью и влажным мхом. Из маленького грязноватого окна пробивался тонкий луч света, который падал на покрытый толстым слоем пыли старый сундук. Это облегчало поиски. Трясущимися от неожиданного прилива страха руками, Марина с трудом открыла тяжелую крышку. И зажмурила глаза, боясь увидеть внутренность сундука. Ругая себя за излишнюю трусость, Марина набрала спертый воздух чердака в грудь, выдохнула, чихнула и открыла глаза. Внутри сундука лежали аккуратно сложенные платья старого покроя, как будто ждавшие, что вот-вот молодая девушка оденет одно из них и закружится в танце на балу. Марина постаралась успокоить свое воображение и, приподняв ворох платьев, от которых пахло лавандой, нащупала небольшую тетрадь, обложка которой была теплой, как будто ее долгое время грело солнце. Осторожно вытащив тетрадь из-под одежды, Марина, затаив дыхание, принялась внимательно изучать содержимое таинственной тетради.

Первая страница оказалась, на удивление, совершенно пустой. Только в нижнем левом углу притаились маленькие геометрические фигуры. Марина прищурилась, чтобы разглядеть их форму. Почему-то ей казалось, что эти фигуры имеют какое-то значение, только нужно его разгадать. Повернувшись к лучу света, Марина поднесла тетрадь ближе к лицу, и ей удалось различить три фигуры, расположенные поочередно друг за другом. Это были круг, квадрат и треугольник. Сердце Марины замерло, а затем забилось с бешеной скоростью. Она не верила своим глазам – этот рисунок в точности повторял необычные родинки на груди у ее маленькой дочурки. Тетрадь выпала из рук Марины. Но теперь она была просто обязана прочитать эту тетрадь до конца, потому что ясно поняла, что та каким-то образом связана с ее малышкой. Поэтому, схватив тетрадь, она углубилась в ее чтение, забыв обо всем на свете.

Несколько первых страниц были написаны достаточно разборчивым почерком. Местами буквы были затерты или размыты попавшей на них когда-то влагой. Но Марина не замечала этого. Чем больше она читала, тем бледнее становилось ее лицо, губы дрожали, а глаза стали напоминать зеркала из-за непролитых слез. После текста было несколько страниц, содержащих непонятные пугающие рисунки с размытыми подписями. На последней странице бурыми, как будто набухшими от влаги буквами, было написано несколько имен. Среди них Марина увидела имя своей матери и свое собственное. Они располагались рядом друг с другом и оба были зачеркнуты двумя черными чертами. Марина не могла понять, что это значило, но мороз пробежал у нее по коже, хотя на чердаке было достаточно тепло. Значило ли это, что она повторит судьбу свое матери, она не знала. Отогнав от себя плохие мысли, Марина продолжила читать имена. Сразу под ее именем она обнаружила имя, написанное очень мелко. Можно было разобрать только первую букву М. Желая прочитать его полностью, Марина протерла рукой место расположения имени, пытаясь стереть несуществующую пыль. И в этот момент буквы стали расти, набухать, заслонять собой все остальное, написанное на странице. Марина вскрикнула и отдернула руку. Тетрадь вновь упала на пол, но не закрылась. Марина сидела, съежившись на сундуке, и не отрывала глаз от имени, появившегося на странице и ярко горящего маленькими язычками пламени, как будто несколько десятков свечей возникли из неоткуда и прожигали страницу насквозь. Марина поняла, что некие силы, находящиеся в тетради, дают ей знак. Именно этим именем она должна назвать свою дочь.

Как только Марина, спустившись с чердака, озвучила Эдуарду старинное, но красивое имя для их дочери, тот сразу согласился с ее выбором, как будто давно ждал именно его. Он долго пытался выяснить, откуда жена услышала это имя, но она сразу переводила разговор на другую тему. Не сказала она и того, откуда появился тонкий седой локон в ее великолепных волосах. Так и не добившись ответа, Эдуард перестал мучить Марину расспросами, и их жизнь вошла в прежнее русло.

Марина старалась забыть о том, что было написано в старой тетради, которую она так неосмотрительно открыла. Иногда ей это удавалось, но были дни, когда маленькая Марьяна заставляла свою маму вспоминать прочитанное.

Малышка росла очень быстро и была развита не по возрасту. В то время, когда ее сверстники только пытались поднимать и держать голову, она уверенно сидела. В три месяца Марьяна ползала по кровати и весело ворковала на ей одной понятном языке, а в шесть – стала ходить, придерживаясь за все предметы мебели, попадающиеся на пути. В полтора года она разговаривала как трехлетний ребенок, полностью выговаривая все звуки в словах. Все удивлялись такому быстрому и необыкновенному развитию малышки, и только одна Марина знала, в чем причина.

Все друзья и родственники молодой семьи не могли налюбоваться на прекрасную девочку, ведь внешность у нее была тоже не совсем обычная. При том, что Марина имела черные прямые волосы и карие глаза, а Эдуард был сероглазым шатеном, Марьяна смотрела на мир большими зелеными глазами, как будто искрящимися на солнце, а ее кудрявые золотые локоны ниспадали на плечи густым каскадом.

Девочка могла очень долго наблюдать за любым животным, благо на улице часто проходили люди с собаками на поводке, пробегали кошки, или совершали облет своей территории стайки птиц. Что-то заставляло ее остановиться и не сводить с них глаз. Было тогда в ее застывшей у окна позе что-то странное, не детское, а в глазах читался такой неподдельный интерес к происходящему, как будто Марьяна старалась запомнить движения животного и распознать его значение, так что Марине становилось не по себе.

Но один случай заставил мать всерьез задуматься о поведении дочери.

За две недели до того, как девочке должно было исполнится два года, родители суетились с самого утра, стараясь успеть разослать приглашения всем родственникам и друзьям на празднование дня рождения их малышки. Марьяна была оставлена ненадолго без присмотра в своей комнате с кучей игрушек. Когда Марина освободилась и вошла в детскую, то ее взгляду предстала странная картина. Марьяна стояла на подоконнике, окно было широко открыто, а на дереве, растущем напротив, сидела большая белая сова. Марина не успела опомниться, как ее малышка шагнула в открытое окно и взмахнула руками. Бросившись к окну, Марина громко закричала. Слезы брызнули из ее глаз. Боясь посмотреть вниз, она зажмурилась и перегнулась через подоконник, как вдруг услышала веселый смех Марьяны. Открыв зажмуренные глаза, Марина увидела дочь, сидящую на толстой ветке дерева, весело болтающую ножками и крепко обнимающую сову. Птица, как ни странно, была явно довольна сложившейся ситуацией. Когда к Марине вернулся дар речи, она протянула руки к малышке и позвала ее. Та ловко вскочила на ноги, чмокнула сову в макушку, и шустро побежала по ветке к распахнутому окну, словно делала это каждый день. Когда ветка кончилась, Марьяна взмахнула руками, и к огромному удивлению матери, пролетела пару метров, прежде чем попасть в объятья Марины. Об этом случае никому не было сказано, слишком уж Марина боялась излишнего любопытства к ее дочери и ненужных навязчивых вопросов.

Марина боялась, что рано или поздно с Марьяной случится еще что-нибудь необычное. Ее опасениям суждено было сбыться через несколько дней после первого случая.

Это произошло ночью перед самым рассветом. Все крепко спали. Марине снился чердак и жуткая тетрадь с горящим именем дочери. Вдруг ее сон был нарушен. Открыв глаза, Марина услышала тихий голос Марьяны. Встав с кровати, Марина зашла в детскую и подошла к кроватке дочери. Малышка напевала медленную заунывную мелодию, которую Марина никогда не слышала. Заглянув в кроватку, она вскрикнула от ужаса и невольно отшатнулась. Марьяна сидела, облокотившись на стенку, и пела, а напротив, застыв в позе для прыжка, сидела огромная серая крыса с пеной у оскаленной пасти. От крика Марины проснулся Эдуард. Он забежал в комнату дочери. Глянув на бледное лицо жены, он подскочил к кроватке. Пение малышки прервалось. Она посмотрела на обомлевших родителей и подняла пальчик к губам, призывая их молчать. Крыса, как будто ждала тишины. Все ее тело напряглось, готовясь к прыжку, чтобы вцепиться смертоносной хваткой в горло девочки. Но Марьяна повернулась к ней и их глаза встретились. Зеленые глаза малышки стали ярко желтыми. В тот же миг на месте крысы осталась только маленькая кучка пепла. Марьяна улыбнулась, встала и протянула руки к матери. Марина как будто очнулась от сна. Она схватила дочь, прижала к себе, и наконец, дала волю слезам. Она теперь точно знала, что Марьяна необычный ребенок. Эдуард медленно сполз на пол и обхватил руками голову. Он не мог себе объяснить, что только что произошло в этой комнате, но опасность, идущую от его маленькой дочурки, почувствовал.

Глава 2

И вот наступил долгожданный праздник – день рождения маленькой Марьяны.

Малышка радостно бегала по всем комнатам в поисках обещанных родителями подарков и с поразительной точностью определяла места, где маленькие коробочки были заботливо укрыты от ее любопытных глаз. С радостным воплем, она тут же развязывала яркую ленточку, обернутую вокруг коробочки, и с нетерпением заглядывала внутрь. И чего только там не было! Воздушные шарики в виде забавных зверюшек сразу взмывали вверх; плюшевые медведи, слоны, собачки и кошки заботливо усаживались новой хозяйкой на большом диване в детской; большая кукла с кудрявыми золотистыми волосами, так напоминавшие волосы малышки, уселась на кровати Марьяны. А разнообразным сладостям не было счета! Глазки именинницы ярко блестели от радости, и в доме не умолкал ее веселый заливистый смех.

Марина с Эдуардом с удовольствием наблюдали за дочерью.

– Посмотри, как она счастлива! – улыбнулась Марина мужу, – ради этого можно устраивать день рождения хоть каждый день!

Эдуард засмеялся.

– Тогда ее папе придется работать день и ночь, чтобы обеспечивать Марьяне радость от встречи с новыми подарками! А что будет вечером, когда соберутся все приглашенные гости?

– Все подарки просто не поместятся в нашем доме! – в свою очередь засмеялась Марина и обняла мужа.

К шести часам стали подъезжать приглашенные гости. Именинница в пышном светло-зеленом платье, подчеркивающем ее глаза, вышла всех встречать на крыльцо вместе с родителями. Марина была одета в темно-синее платье, открывающее плечи, обволакивающее все изгибы тела и ниспадающее плавным каскадом на пол. Эдуард, держащий жену под руку, был в элегантном черном костюме и светлой рубашке в тонкую синюю линию.

Гости выходили из автомобилей и поднимались по ступенькам, ведущим к дому, чтобы поприветствовать хозяев и их маленькую дочурку. Марьяна не могла долго стоять и ничего не делать. Она бегала по ступенькам, подбегая к каждому из гостей, и старалась привлечь к себе внимание. Конечно, это ей удавалось без особых усилий. Гости тут же вручали ей подарки и умилялись ее улыбке и жесту благодарности – реверансу, разученному с мамой специально для этого дня. Девочка бежала к открытой двери в дом и складывала коробки в кучу. Вскоре их стало так много, что служанке Марии пришлось переносить подарки в детскую комнату, чтобы они не загораживали входную дверь.

Весь вечер в доме слышалась музыка и веселые голоса. Ватага детей бегала по всему дому, играя в веселые игры. Марьяна была центром внимания всех присутствующих. К огромному удивлению гостей, она рассказывала стихи, пела песни и танцевала под аккомпанемент рояля. Марина, сидящая за роялем, была так горда своей малышкой, что не замечала пристального изучающего взгляда на Марьяну одного из приглашенных. Этим приглашенным гостем был старый друг их семьи доктор Смирнов. Он слышал от общих знакомых о необычайно быстром развитии ребенка Эдуарда и Марины, что очень его заинтересовало, как врача. Но сейчас он воочию убедился в этом. После очередных аплодисментов в адрес именинницы, он подошел к девочке, присел на корточки и спросил:

– Как тебя зовут, малышка?

– Марьяна, – ответила девочка. – А как зовут вас?

Доктор несколько растерялся прямому вопросу, но ответил:

– Доктор Смирнов.

– А как зовут вас друзья? – не унималась малышка.

– Смирнов. Просто Смирнов.

Почему-то доктору очень не хотелось называть девочке свое имя. Было что-то в ее глазах завораживающе опасное, заставляющее его сердце биться чаще. Это его бесило, и разобраться, в чем тут дело, стало для него делом принципа.

Весь вечер он не сводил с ребенка настороженного изучающего взгляда, как будто она была не милым энергичным ребенком, а неизвестным возбудителем смертельной болезни, и он, доктор Смирнов, был просто обязан установить, чем этот возбудитель опасен для людей, и, конечно, найти против него лекарство.

Марьяна замечала его пристальный взгляд, и он как будто ее останавливал. Она перестала петь и весело болтать с детьми. Она чувствовала, что от этого человека в темном пиджаке исходит какая-то опасность.

Марина, разговаривавшая с подругой Алисой, заметила беспокойство и подавленность дочери. Она подошла к малышке, взяла на руки и спросила:

– Доченька, что-то случилось? Ты стала такой грустной. Тебя кто-то обидел?

На что Марьяна, обняв мать за шею, тихо прошептала ей в ухо:

– Я боюсь…

– Чего, милая?

– Не знаю, мамочка… Я хочу спать.

Марина крепко прижала дочку к груди, как бы стараясь передать ей свое спокойствие, и, извинившись перед гостями, понесла ее в детскую. Не смотря на то, что глазки малышки слипались, Марина долго не могла уложить ее в кровать. Каждый раз, когда она склонялась над кроваткой, чтобы положить Марьяну, та вздрагивала и крепко вцеплялась в руку матери.

Гости, так и не дождавшись молодой хозяйки, стали расходиться по домам. Эдуард провожал их у дверей. Последним уходил доктор Смирнов. Он пожал Эдуарду руку и, задержав ее в своей руке, спросил:

– Эдуард, у вас все в семье в порядке?

Эдуард удивился такому вопросу.

– Конечно. Все замечательно.

Но Смирнов не унимался.

– А малышка Марьяна? Она не доставляет вам… неприятностей?

– Каких неприятностей? – Эдуард напрягся. – Что вы имеете в виду?

В его памяти сразу всплыл тот случай с крысой. Но, конечно, посторонних людей это совершенно не касалось.

Смирнов заметил некоторое замешательство Эдуарда, и понял, что его догадка оказалась верна.

– Не обращайте внимания, наверное, я выпил слишком много вина. Спасибо за чудесный вечер! Передавайте привет своей очаровательной супруге. Если что, обращайтесь в любое время дня и ночи! Всего хорошего!

Доктор быстро спустился по лестнице, сел в свою машину и уехал. Эдуард закрыл дверь, зевнул и медленно побрел на второй этаж. Зайдя в детскую, он послал спящей дочурке воздушный поцелуй и прошел в свою спальню, где тихо сопя, спала Марина.

Всю дорогу доктор Смирнов думал о девочке. Что-то в ней явно было не так. Наверняка, она была феноменом, или обладала какими-то сверхъестественными способностями. Он верил, что такие способности существуют. Сколько лет он пытался защитить диссертацию на эту тему, но ученые коллеги только смеялись над его работой, считая ее полнейшей выдумкой, а автора – выжившим из ума. Как долго он искал реальное подтверждение найденным бумагам и запискам, на поиски которых потратил всю свою молодость. И вот теперь, когда он уже смирился и почти согласился с утверждениями коллег, что ничего сверхъестественного не существует, судьба послала ему эту маленькую девочку. И он сделает все возможное и невозможное, пойдет на любые жертвы, но докажет всему миру, что он был прав.

– Вы еще услышите обо мне, – погрозил он кулаком невидимому конгрессу из чванливых и самонадеянных коллег, – доктор Дмитрий Смирнов еще станет известным!

Глава 3

Ночью из детской раздался громкий плач.

– Что с ней такое? – недоумевал Эдуард, заходя в комнату, зевая и протирая красные от недосыпания глаза. Измученная Марина качала малышку на руках, прислонившись к стене.

– Милая, что с тобой? Почему ты не спишь? Может у тебя что-то болит? – озабоченно сказала она.

– Не знаю, мамочка, – прошептала бледными губами девочка.

– Может позвать доктора? – встрепенулся Эдуард. Сон как рукой сняло. Беспокойство за маленькую Марьяну взяло верх над усталостью последних дней. Он вернулся в спальню, схватил одежду, и опрометью бросился по ступенькам на первый этаж, одеваясь на ходу. Кое-как нацепив ботинки, Эдуард схватил ключи от машины, и, крикнув Марине, что скоро вернется с доктором, выбежал из дома и захлопнул дверь.

Марина обессилено опустилась на диван, не выпуская дочку из рук. Марьяна практически не спала уже несколько ночей. Никто не знал, что стало причиной такого беспокойства девочки.

В памяти Марины всплыла заунывная мелодия, которую малышка пела в ту страшную ночь. Как только Марьяна услышала знакомую мелодию, она перестала плакать, и посмотрела широко открытыми глазами на мать. Было в этом взгляде что-то пронзительно пугающее, как будто она хотела заглянуть в самые потаенные уголки материнской души, а где-то в их глубине вспыхнул и погас маленький желтый огонек. Малышка вздохнула и крепко прижалась к груди матери. Спокойный и глубокий сон тут же овладел ею. Марина медленно подошла к кроватке и аккуратно положила туда дочку. Укрыв малышку одеялом, она выключила светильник и спустилась на первый этаж. Закутавшись в теплый плед, она устроилась поудобнее на диване перед камином и стала поджидать мужа с доктором.

Тонкий луч утреннего солнца разбудил спящую Марину, пробежав по лицу. Она потянулась, зевнула и открыла глаза. Оглянувшись вокруг, она вспомнила, что всю ночь ждала Эдуарда, задремав под утро.

Зайдя в спальню, Марина обнаружила пустую пастель.

– Значит, Эдуард еще не вернулся? – спросила она саму себя, – но я была уверенна, что он просто не захотел меня будить и тихо прошел в нашу спальню… Может он у дочери?

Но Марьяна сладко спала, а Эдуарда не было.

Беспокойство за него возрастало.

Спустившись вниз, Марина схватила телефон и набрала номер мужа. Телефон молчал. Что могло случиться? Марина, после нескольких бесполезных попыток дозвониться мужу, позвонила доктору Смирнову, которого должен был привести Эдуард. Тот сразу взял трубку, как будто ждал звонка.

– Алло, я слушаю, – прозвучал в трубке телефона низкий голос доктора.

– Здравствуйте, доктор. Это Марина Ольховская. Скажите, пожалуйста, к вам приезжал ночью мой муж Эдуард?

– Эдуард? Ночью? Нет, голубушка, вы что-то путаете. Никто ко мне ночью не приезжал. А что? Что-то случилось? – в голосе доктора послышалось какое-то напряжение.

– Нет, – Марина постаралась отвечать спокойно, – ничего не случилось, все в порядке. Наверное, я что-то действительно перепутала. Извините за беспокойство, всего хорошего.

Дрожащей рукой Марина положила телефон на стеклянный столик у дивана и подошла к окну.

– Где же ты, любимый?!

Поиски Эдуарда продолжались три дня. Все соседи и друзья вошли в организованную начальником местной полиции Угримовым поисковую группу.

Все старались поддержать Марину как могли, но она была как будто очень далеко. В поисковую группу ее не взяли, несмотря на уговоры и слезы. Она сидела у окна и смотрела невидящим взглядом куда-то в пустоту. Подруга Марины Анфиса присматривала за малышкой. Даже нежный голосок Марьяны не мог вывести мать из оцепенения. Марина практически ничего не ела уже третий день.

Вечером третьего дня по ступенькам, ведущим к центральному входу в их дом, поднялся начальник полиции. За ним, с трудом переставляя ноги, плелся младший брат Эдуарда Петр. Его голова была низко опущена. Ноги цеплялись за ступеньки, как будто не хотели идти дальше. Марина встрепенулась, увидев поднимающихся мужчин. Она вскочила с дивана. Голова закружилась, и комната поплыла перед глазами. Схватившись за край стола, Марина все же устояла на ногах, огромным усилием воли не позволив себе упасть. Когда мужчины вошли в гостиную, Марине в глаза бросилось их подавленное состояние.

– Что?! – выдохнула она, – скажите, что с ним? Где он??

Угримов вздохнул, но промолчал.

– Ну, скажите мне хоть что-нибудь! – крикнула Марина, бросившись к Петру и вцепившись в его грязную порванную рубашку.

Петр обнял ее, крепко прижал к груди и тихо сказал только три слова:

– Его больше нет…

– Что?!

Марина забилась в истерике, пытаясь вырваться из цепких объятий, но Петр еще сильнее сжал ее тело в руках. Она обмякла, слезы ручьями заструились по ее бледному лицу. Петр отпустил ее, бережно поднял на руки и отнес в спальню. Там он положил Марину на кровать и укрыл теплым пледом. Повернувшись к входной двери, Петр замер, увидев в проеме маленькую фигурку племянницы. Она стояла, прислонившись к дверному косяку, и тихо плакала. Петр быстро подошел к девочке, присел на корточки, обнял ее и спросил:

– Почему ты плачешь, милая?

Марьяна размазывала слезы кулачками по лицу и бормотала что-то.

– Что ты говоришь? Я не понимаю…

Малышка подняла на Петра огромные, полные слез глаза и повторила несколько раз:

– Я не хотела… Я не хотела… Не хотела этого… – и снова заплакала.

Петр удивленно посмотрел на Марьяну и спросил:

– Чего ты не хотела?

Марьяна резко рванулась из объятий дяди и побежала по коридору, крича:

– Это он виноват! Он! Он!