Губы цвета лайм

– Твою бабушку! Тебя еще не хватало, – процедил сквозь зубы Макс, увидев в окне смазливую мордашку секретарши Анжелочки и полез под руль искать упавший окурок.

– Максим Глебович, как хорошо, что вы еще не уехали! – затараторила, мокнущая под дождем Анжелочка. – Я зонтик дома оставила. Думала, ну все пропала, до остановки смоет с меня всю красоту писаную, а тут смотрю ваша машина стоит, подмигивает мне габаритами. Не подвезете?

Подобрав окурок, Максим выбросил его через приоткрытое окно и нехотя кивнул Анжелочке, чтобы садилась в машину. Пару раз он уже подкидывал бойкую девчонку после работы, благо было по пути, поэтому решил, что с него не убудет, если сделает небольшой крюк и подвезет коллегу.

– Большое спасибо, Максим Глебович! – довольная Анжелочка удобно устроилась на соседнем кресле. – Вот вам и последний день лета, да?! Погода просто жесть какая фиговая, хотя в интернете написано, что должно быть ясно, сухо и тепло.

– Пристегнись, красота писаная!

Макс снисходительно усмехнулся и аккуратно вывел автомобиль со стоянки на проезжую часть.

Всю дорогу пока Макс курсировал по улицам города до дома Анжелочки, та щебетала как утренняя канарейка, то поругивая их общую начальницу, то похваливая своего «спасителя». Максим догадывался, что секретарша испытывала к нему, как к одному из немногих адекватных мужчин их в основном женского коллектива, некое влечение, возможно даже кое-какие чувства. Трудно было не догадаться, если оба раза, когда Макс подвозил секретаршу, Анжелочка, невинно хлопая длинными ресницами похотливых глаз, приглашала его к себе домой «на чашечку чая». Да и на работе не упускала случая, чтобы продемонстрировать ему свое особое расположение.

Но если Адалина Эдуардовна с высоты прожитых лет видела в нем симпатичного молодого человека, то девятнадцатилетней Анжелочке Максим в своих стильных, скроенных строго под него, костюмах казался взрослым, вполне респектабельным мужчиной, с которым не стыдно было «замутить».

Максим, в свою очередь, считал их с Анжелой взаимоотношения забавной игрой, не воспринимая намеки не по годам раскованной, но все же глупой и наивной девчонки. Да с большой грудью, да с длинными «от ушей» ногами, но все-таки девчонкой.

Остановив автомобиль напротив нужного подъезда, Макс протянул девушке руку для прощания.

– Ангельская куколка нашей фирмы доставлена в целости и сохранности. Прошу с вещами на выход!

– Максим Глебович, может хоть в этот раз заглянете на пару минут? – Анжелочка просительно заглянула ему в глаза, задержав свою руку в его руке. – Должна же я вас хоть чаем отблагодарить. У меня варенье клубничное есть, вкусное.

Девушка эротично закусила нижнюю губу отбеленными до жемчужного блеска зубами, но и этот практически не дающий осечки «фокус» не поколебал её «спасителя».

– Дорогая Анжелочка, благодарю за приглашение, – виновато улыбнулся Максим, он то знал, что одним вареньем «вечер отблагодарения» не ограничится, а пробовать другую «клубничку» ему сейчас не было ни времени, ни желания. Особенно желания. – Я бы с превеликим удовольствием, но, к превеликому сожалению, опаздываю. Давай как-нибудь в другой раз. Хорошо?!

– Ловлю на слове, Максим Глебович, – разочарованно протянула Анжелочка и, внезапно чмокнув Макса в щеку, выбралась из машины, все еще маня его много-премногообещающим взглядом. – Или, зайдете?

Макс только ободряюще ей подмигнул, дескать, не отчаивайся и, дождавшись, пока недовольно засопевшая девушка захлопнет дверь, сорвал с места свой «паркетник», чтобы не дай бог, не поддаться чарам юной распутницы.

Ведь дома его наверняка уже заждались.

Он еще не успел убрать палец от кнопки звонка, как дверь в квартиру распахнулась.

Неужели она ждала его у дверей? Или увидела в окно как он парковал машину во дворе и поспешила открыть?

– Ну, наконец-то! – выдохнула Ева с укоризной поглядывая на Макса. Она уже была в полной боевой готовности – одета в белое вечернее платье с лиловым отливом, причесана и накрашена. Вечерний неброский макияж, в котором Ева всегда делала акцент на глазах, окрашивая губы в беспроигрышный естественный цвет – розовый, подобранный под цвет десен.

– Привет, солнышко! Ты что меня около дверей караулишь?

– Максим, давай быстрее в душ, смени рубашку, я твою любимую погладила, в спальне на плечиках висит, нам надо ехать, – проигнорировав вопрос, сказала Ева. – Виктор с Анной приглашали к восьми, а уже почти девять. Еще обидятся!

– Я им обижусь! Так обижусь! …

Макс шагнул в прихожую и поцеловал Еву в щеку.

– Ты что выпил?

Девушка поморщила носик.

– Совсем немного. На работе с коллегами перед выходными раздавили крохотную бутылочку бренди, – признался Макс, благоразумно не став уточнять, что коллега был один и тот начальница. – Не переживай! Это исключительно для запаха, дури у меня своей хватает.

– Макс, это не шутки, – упрекнула его Ева. – Ты же сел за руль! Пусть даже с запахом! Не дай бог, что случится!

– Болван, согласен! Виноват! Не подумал! Такого больше не повторится! – видя, что Ева искренне переживает за него, Макс решил не препираться и «посыпал голову пеплом». – Обещаю! Наше чудное лето сегодня проводим и все на этом. Осень пора серьезная, дело мокрое, не до пьянок-гулянок будет.

Нахмуренные брови девушки, тонкие и изогнутые как лебединые шеи, распрямились. Взгляд потеплел.

– А это что, помада?!

Ева увидела на правой щеке Макса еле заметный отпечаток женских губ, настолько неприметный, что разглядеть его мог только зоркий женский глаз. Её тонкие брови вновь изогнулись в две лебединые шеи.

Макс удивленно глянул в висевшее в прихожей зеркало.

Как она увидела?! Он же в машине, в зеркале заднего вида специально разглядывал, ничего не увидел. Вот что значит женская наблюдательность. Надо отдать ей должное.

– Солнце мое, вот это точно пустяк! – стараясь сохранять спокойствие и говорить, как можно непринуждённее, произнес Макс. – Вот, как на духу! Коллегу, будь она неладна, подвез, чтобы под дождем не мокла, так эта дуреха меня, как Гитлер, без объявления и чмокнула в щеку, в знак дружеской благодарности, уже, когда выходила. Я даже ни блок не успел поставить, ни уклониться не успел.

– Или не захотел? – все еще с недоверием, но уже с озорной улыбкой на устах, поинтересовалась доверчивая девушка.

Видя, что настроение у любимой не сильно упало, Максим воспрянул духом и пошел ва-банк:

– Ева, милая, поверь мне на слово, ежели бы я опустился до такого, что затеял на «преступление» идти, то уж точно опосля и закусил бы чем-нибудь запах отбивающим, и все улики устранил бы тщательнейшим образом. Повторяю – при условии, если бы захотел «налево». А это всего лишь глупое недоразумение, не стоящее чтобы мы тратили на него время и нервы. Особенно время. Я же только тебя люблю! Ну-у, зайка!

Ева внимательно посмотрела в «честные» глаза своего возлюбленного. Макс выдержал, не отвел взгляд, продолжая улыбаться своей обезоруживающей улыбкой невинного евнуха, которую он в свое время долго оттачивал перед зеркалом исключительно для того чтобы вводить в заблуждение своей «простотой» и «наивностью» очередную дурочку. Но сейчас ему пришлось прибегнуть к этому секретному оружию в менее корыстных целях, а именно заставить «высокий суд» поверить в свою невиновность.

И это сработало!

Женская интуиция и честные глазенки «подозреваемого» в купе с улыбкой агнца подсказали Еве, что Макс говорит чистую правду. Нет у него никакой интрижки на стороне.

– Невиновен! – вынесла девушка полушутливый вердикт и провела рукой по шевелюре Макса, что воспринялось последним как выражение доверия и любви с её стороны. – Давай, мой самый востребованный работник года, приводи себя в порядок быстрее. И так опаздываем!

– Засекай три минуты! Я мигом!

Обрадованный Макс, поцеловал Еву в губы и рванул в душ.

– Только машину поведу я! – крикнула ему вслед Ева, поправляя платье и прическу перед зеркалом.

– Как скажешь, солнышко! – крикнул Макс из душа, откуда уже слышался шум водяных струй. – Только тогда мы точно появимся к окончанию вечеринки!

Он всегда подшучивал над её аккуратной и неспешной манерой езды.

– По крайней мере хоть появимся, а не угодим в аварию, – парировала Ева, которая, в свою очередь, всегда выказывала недовольство его агрессивным стилем вождения.

Макс ничего не ответил, он вытирал голову махровым полотенцем и попросту не расслышал её слов. Спустя минуту он уже застегивал сорочку и натягивал брюки. Еще пару минут и Максим, облачившись в подходящий случаю пиджак и обув лакированные туфли, тоже заглянул в зеркало, около которого все еще крутилась Ева.

– Отличная пара, тебе не кажется? – кивнул Макс на зеркало, где теперь отражались они оба.

– Да, парочка и впрямь хороша, – согласно кивнула Ева, отчего отведенные назад волосы вновь рассыпались по её плечам. – Ну что мы едем?

– А то! – Макс открыл дверь, пропуская девушку. – Только после вас, сударыня!

Ева взяла с тумбочки ридикюль и вышла из квартиры. Макс подмигнул своему отражению в зеркале, присмотревшись внимательнее, погрозил ему пальцем и последовал за своей очаровательной спутницей, которая уже заходила в вызванный лифт.

Для вечеринки Боб и Анна сняли небольшой банкетный зал в одном из гостинично-ресторанных комплексов на набережной. Зал располагался на верхнем, четвертом, этаже комплекса и имел выход на большую открытую террасу с козырьком. С террасы открывался великолепный вид на липовую аллею вдоль набережной и реку, в которой по вечерам отражались огни левобережья.

Как и предполагал Макс, благодаря тому, что за рулем автомобиля была Ева, опоздали они с хорошим, даже можно сказать с рекордным временем. Больше чем на два часа. Даже по меркам их дружной компании это был перебор. Гости и виновники торжества были уже в довольно хорошей кондиции, поэтому даже слушать ничего не захотели, а сразу налили опоздавшим по «штрафной». Зная, что Ева практически не пьет, ей преподнесли символический бокал шампанского и, зная, что Макс пьет практически все и не морщится, ему преподнесли такой же фужер водки. Макс с улыбкой на лице, принял наполненный до краев фужер из рук обрадованного их приходом Боба. Ева попыталась было протестовать, причем против «штрафа», присужденного Максиму, переживая, в первую очередь, за его здоровье, но подвыпившая толпа веселых гостей пресекла её слабые потуги на корню. Боясь, как бы и ей не пришлось осушить бокал, девушка лишь пригубила из фужера и отошла в сторону, оставив Макса один на один с жаждущей представления толпой. Ведь, по существу именно он был виновником опоздания, задержавшись на работе и подвозя какую-то «голодную» стервочку до дома. Вот пусть и отдувается за обоих.

– Я поднимаю это бокал за здоровье моих друзей, Боба и Анны, – абсолютно не опечалившись предстоящей «пытке», произнес Макс, глядя на друга обнимавшего свою будущую невесту. – А также наношу коронный удар по своей печени, за здоровье всех присутствующих здесь моих друзей, приятелей, товарищей, в общем всех, кого я знаю, а также за тех из присутствующих, с кем еще не знаком, ибо все приглашенные суть друзья моего друга, а значит и мои друзья. За вас, мои хорошие!

С этими словами Макс поднес фужер с водкой ко рту. В зале воцарилась тишина. Все замерли в ожидании зрелища под рабочим названием «шоу пожирателя водки». Макс выдохнул и стал пить сорокаградусный напиток большими глотками.

Один, два, три…

Кое-кто из уже подвыпивших мужчин невольно сглотнули набежавшую слюну.

Четыре, пять, шесть…

Практически все девушки, включая Еву и Анну, и даже несколько мужчин непроизвольно скривились, продолжая наблюдать за «мучениями» Макса.

Семь, восемь, девять…

Особо впечатлительные дамы отвели взгляд от этого «душераздирающего» зрелища.

Десять!

Десять глубоких глотков понадобилось Максу, чтобы осушить фужер. И он, красавчик, даже не поморщился.

– На счастье! – все с той же улыбкой произнес Максим и разбил пустой фужер об пол.

Не успел стихнуть звон разбитого хрусталя, как зал взорвался аплодисментами. Зрелище гостям, даже слабонервным, пришлось по вкусу. Знакомые Макса и Евы кинулись их обнимать. Теперь-то можно было и поздороваться с опоздавшими штрафниками, проявившими соответствующее уважение к их «благородному собранию».

Только спустя несколько минут, когда заиграла музыка и народ пустился в пляс, Ева смогла вырвать Максима из толпы и усадить за стол, где для них были забронированы места, напротив которых стояли нетронутыми салаты, блюда с нарезками и другие закуски.

– Ешь, давай, звезда оригинального жанра! Да, побольше! – произнесла Ева, пододвигая Максу тарелки с едой. – А то не ровен час, покажешь еще здесь номер «чревовещателя». Стыда не оберемся.

– Ну, не наговаривай! – усмехнулся Макс, находясь в прекрасном расположении духа (еще бы!). – Я нас н-не, подведу! И вообщ-ще!

– Помолчи и ешь! – тоном, не терпящим возражений, произнесла Ева.

Макс глянул на свою подругу, все предельно правильно понял и стал молча есть под её влюбленным, но тем не менее пристальным взглядом.

– Вот и молодец! – похвалила его Ева.

Из группы танцующих выпорхнула раскрасневшаяся Анна, подскочила к ним и, чмокнула по-дружески Макса в щеку. На том месте, где совсем недавно Ева обнаружила отпечаток Анжелочкиных губ, теперь красовались лиловые «лепестки», оставленные губами Анны.

– Макс, ну ты молодец! Могёшь! – Анна практически повторила слова Евы, только вместо сарказма, её похвала была искренней. Полюбовавшись отпечатками своих губ, Ана взяла салфетку и стерла следы помады с щеки Макса.

Она обняла Еву и глянула на его кавалера.

– Я украду у тебя эту куколку?

Макс развел руками, дескать – нет проблем, бери на сколько надо.

– Вот и отлично! Ева мне надо с тобой о кое-чем посоветоваться. Ты обалдеешь! …

– Ешь и никуда не уходи! – наказала мужчине Ева на правах его девушки. – Мы ненадолго.

– Ага, только носики припудрим! – хмыкнула Анна и увлекла подругу в женскую комнату, где на диванчиках можно было в тишине поделиться женскими секретами, сплетнями, новостями, ой да чем угодно.

Макс остался в гордом одиночестве.

Продолжая механически поглощать изысканные закуски, он огляделся по сторонам. Основная масса гостей танцевала на мерцающем светомузыкой пятачке перед баром. В центре толпы, под ободряющие крики куражился дружище Боб, в обычные будние дни человек сугубо серьезный и респектабельный. Двое малознакомых парней сидели на противоположном конце закругленного в виде подковы стола и ведя неспешную беседу, с завидной периодичностью закладывали за воротники. Одна парочка, не обращая внимания на быструю мелодию танцевала немного в стороне от общей массы медленный танец, сжимая друг друга в страстных объятиях. Еще один мужчина с девушкой, устроившись на одном из диванчиков, стоявших по бокам от выхода на террасу, сидели в обнимку, и также, как и Максим, молча наблюдали за происходящим. Из-за царившего в зале полумрака Макс не мог точно сказать знакомы они ему или нет, но поняв, что в данный момент они смотрят на него, дружески кивнул и поднял первую попавшуюся рюмку на ножке, которую непонятно кто уже наполнил жидкостью соответствующей крепости. Мужчина поднял бокал с вином, который стоял на подлокотнике дивана и кивнул в ответ. Так, «чокнувшись» на расстоянии, Макс осушил содержимое рюмки. По терпкому послевкусию понял, что это был коньяк. Значит где-то рядом должен быть и лимон. Пошарив глазами по столу и не найдя подходящей закуски, Макс взял горбушку черного хлеба из корзины и с удовольствием занюхал рюмочку. Ржаной дух взбодрил не хуже лимона.

Налил еще одну рюмку. Выпил. Занюхал.

Макс расплылся в блаженной улыбке, почувствовав, как благородный алкоголь подбирается к желудку, согревая пищевод. Его взгляд скользнул по тяжелым портьерам, закрывавшим витражные окна и двери, ведущие на террасу, затем он устремил взор на настенные светильники в виде средневековых подсвечников с электрическими лампочками в виде свечей, горевших приглушенным светом и осмотрел зачем-то лепнину на потолке. Оценив общий неплохой декор зала «под классику», Макс опустил глаза вниз и остановил блуждающий взор на одинокой женской фигуре.

Женщина закинув ногу на ногу, не шевелясь сидела в кресле, стоявшем в дальнем углу зала. Что-то неестественное, а потому интригующее, было в её неподвижности. В её сторону не светили огни светомузыки и светильники-«подсвечники» находились от угла на некотором удалении, так что даму окружал таинственный полумрак и лица её никак нельзя было разглядеть. Все что видел Макс – это голые плечи, на которых покоились тонкие бретельки вечернего платья, тонкая шея и удлиненное каре с длинной челкой, которое словно вуалью еще сильнее скрывало черты женского лица. Но Макс, даром что подвыпивший, вполне ясно чувствовал, что она неотрывно смотрит в его сторону. Смотрит, не отводя невидимых в полумраке глаз: ни на прыгавшего до потолка Боба, ни на двух собутыльников с другого края стола, ни на кого еще из гостей, а именно на него.

Наверное, её тоже поразило его умение хватануть почти «поллитра» за один подход, предположил Макс, стараясь найти объяснение проявленным интересом со стороны пока-что незнакомки. Чтобы не мучиться в догадках Макс решил подойти к ней и познакомиться (а может просто узнать в ней старую знакомую и поболтать о том, о сем).

Заиграла медленная музыка. Разноцветные мигающие под танцевальные ритмы фонари над баром погасли. Закружился под потолком зеркальный шар, разгоняя по стенам отраженные блики. Гости, разбившись на пары стали кружить по залу.

«Приглашу-ка её на танец», – нашел Макс повод подойти к даме.

Промокнув салфеткой губы, он поднялся и уже собрался сделать первый шаг в сторону незнакомки, как к нему подскочила Анна.

– Максик, пока ты тут сидишь как примерный пай-мальчик, с твоей Евой уже мой Боб пляшет.

Макс оглянулся на импровизированный танцпол. Боб танцевал с Евой о чем-то разговаривая и периодически кивая в сторону Макса. Встретившись с ним взглядом, Боб широко улыбнулся и показал глазами на Еву, дескать, всё, теперь он танцует подругу друга. По всей видимости, дружок перехватил Еву когда она возвращалась из дамской комнаты, чтобы тупо подразнить свою чересчур ревнивую подругу. Макс только оскалился на выходку друга и с недовольством глянул на Анну.

– Ну и пусть танцуют, от меня-то тебе что надо?

Он вновь перевел взгляд на сидевшую в кресле женщину. Своей загадочной неподвижностью она как магнит манила его к себе все сильнее.

– Как что!? – опешила Анна. – Пошли танцевать! Вроде как я здесь виновница торжества. Или мне как дуре тут одной куковать?!

Подвыпивший Макс едва не ляпнул «ну, да», но вовремя сдержался и попытался сформулировать пристойную отговорку. Воспользовавшись заминкой Анна потащила его поближе к паре их половинок.

– Давай покажем всем как надо танцевать медляк! – шепнула Максу на ухо задетая за живое девушка и буквально повисла на нем, прижавшись к своему партнеру всем телом.

– Угу, давай! – ответил Макс, не совсем понимая, о чем бормочет Анна, так как продолжал неотрывно наблюдать за одинокой дамой в кресле, которая, как ему казалось, продолжала не сводить с него глаз.

Боб, увидев, как трется о его кореша Анна, понимающе улыбнулся, даже и не думая устраивать сцены ревности, Ева же, считая танец Макса и Анны излишне неприличным, попыталась привлечь внимание Максима. Тот, увлеченный наблюдением за незнакомкой, пытался одновременно поддержать разговор с Анной и не упустить из виду даму в углу. На все потуги Евы привлечь его внимание, Макс не обращал абсолютно никакого внимания.

Анна внезапно развернулась и, прижавшись к нему спиной, медленно сползла вниз к его ногам. Максу ничего не оставалось делать как подхватить разошедшуюся девушку под мышки и, чтобы как-то перевести её кривляния в шуточную плоскость, поднять Анну на руки и закружиться с ней по залу. Девушка зажмурилась от страха и завизжала, чем рассмешила и Боба, и Макса, и Еву и других гостей. Сделав несколько оборотов на каблуках вокруг оси, Макс остановился и аккуратно поставил Анну на выложенный плиткой пол.

– Вообще чокнутый! – обиженно бросила девушка, шатаясь не столько от кружения, сколько от выпитого. – Макс, ты что ведешь себя как придурок?

Тот примирительно пожал плечами.

– Разве не ты хотела показать всем как надо танцевать?

– Танцевать, а не угробить меня! – парировала Анна.

– Красавцы! Особенно ты Аннель! – гаркнул над её ухом подошедший Боб. – Ты была в буквальном смысле на высоте!

– Еще один конь! – проворчала Анна. – Лишь бы поржать! Меня Макс чуть не уронил башкой в пол, а ты ржешь!

– Брось ныть, Аннель. Ничего бы он тебя не уронил. Я Макса с садика знаю, он не такой чтобы взять и долбануть такую красавицу об пол. Макс у нас настоящий джентльмен и дамский угодник… – Боб глянул на шутливо нахмурившуюся Еву и поспешил поправиться: – Был когда-то. Теперь он целиком и полностью под каблучком у Евы.

Максим картинно склонил голову, как бы говоря, что мол так и есть – целиком и полностью.

Ева только покачала головой, а Анна повертела пальцем у виска и обратилась к подруге:

– Вот что с этих недоумков взять, кроме анализов? Пошли, дорогуша, носики припудрим.

Ева не хотела вновь оставлять Макса, но Анна даже не дождавшись её согласия потянула подругу за собой.

– Я ненадолго, – крикнула Ева, многозначительно посмотрев на Макса. – Никуда не уходи, милый!

– Угу! – кивнул тот.

– Тяжел каблучок-то! – прыснул Боб провожая взглядом подружек.

– На себя посмотри, семьянин недоделанный, – огрызнулся Макс, второй раз шутка с «каблуком» показалась ему не только не смешной, но даже рассердила.

– Брось, Макс, завидовать! Пойдем тяпнем по рюмашке! – хлопнул его Боб по плечу и пошел к столу, где уже рассаживались запыхавшиеся от танцев гости.

Оставшись в одиночестве Макс бросил взгляд в дальний угол.

– Тьфу ты! – сплюнул раздосадовано.

Кресло пустовало. Незнакомка исчезла.

Макс пошарил глазами по залу ища знакомый силуэт с длинным каре среди гостей, но никого похожего не увидел.

Да и ладно! На фига бы она ему сдалась?!

Почувствовав, что от выпитого и духоты в голове началась небольшая качка, Максим решил выйти на свежий воздух. Предупредив Боба, чтобы его не потеряли, Макс отодвинул портьеру и приотворив французскую дверь, выскользнул на террасу.

В лицо ему ударил свежий ветер, сновавший вдоль набережной. Промозглая прохлада и глоток свежего воздуха взбодрили, приостановив надвигавшийся «шторм». «Качка» немного стихла. В голове прояснилось.

Макс достал сигарету и, прикурив, облокотился на высокий парапет террасы. Моросил, не переставая, дождь. Внизу, в полумраке, тревожно шелестели липы. По черной реке, покрытой мелкой рябью, неслышно скользила длинная баржа, увешанная как новогодняя елка гирляндами фонарей. Внизу на аллее уныло заскулила собака – какой-то безмозглый собачник вытащил в такую слякоть псину на прогулку. Раздался приглушенный окрик и все стихло.

Собака заткнулась. Ветер улегся. Липы перестали перешептываться.

Баржа проплыла и растворилась в пелене дождя. Максу, грешным делом показалось, что даже время остановилось. Он сделал последнюю затяжку и затушил окурок в пепельнице, стоявшей на перилах в специальной выемке.

За его спиной скрипнула дверь. Кто-то решил составить ему компанию. Максим оглянулся и остолбенел: на террасу вышла та самая незнакомка, которая сидела в кресле, а потом неведомым образом исчезла. Наконец Макс, благодаря более яркому освещению от свисавших с козырька плафонов, смог разглядеть незнакомку, а то что они незнакомы теперь он мог сказать точно – эту женщину он раньше никогда не видел, а то бы наверняка запомнил. Такую очаровашку забыть было бы проблематично. Как истинный ценитель прекрасного, Макс быстро, но придирчиво осмотрел дамочку, как говорится с ног до головы. Черные туфельки на длинном каблуке. Тонкие икры, обтянутые черными колготками. Черное же обтягивающее вечернее платье, длинной чуть ниже колен, которое подчеркивало все достоинства её фигуры (недостатков, которые нужно было бы скрыть, Макс не увидел). Оголенные плечи, тонкие запястья и тонкие же и длинные пальцы, в которых женщина держала бутылку и две узких рюмки клиновидной формы. Для кого вторая рюмка, Макс даже не гадал – кроме него и её на террасе, по странному стечению обстоятельств, больше никого не было.

Да, что-то отвлекся!

Итак, тонкая шея, обрамленная аккуратным каре. Длинная прядь волос скрывает глаза. Из-под челки виден лишь отблеск огоньков в радужной оболочке. Точенный носик. Остренький подбородок.

Стоп! А это что?!

Это её приоткрытый в обольщающей улыбке ротик! Точнее, её чувственные губы. Губы, покрытые атласной помадой, создававшей легкое переливчатое мерцание. Но даже не магическая роскошь шелка притягивала взгляд Макса и заставила учащенно забиться его сердце, а цвет, да-да, именно цвет её губ. Яркий, насыщенный, где-то на грани желтого и зеленого оттенков, но ближе к тёмно-зелёному. Такой неестественный для женских губ, и такой… манящий.