Два цвета реальности. Город сверхъестественных

– Ты сталкивался раньше с чем-то подобным? – спросила я.

– Нет, – вздохнул он. – Такого опыта у меня еще не было. Но если подумать, на каждое действие должно быть противодействие. И противоядие для этой змеи где-то обязательно есть. Вопрос в том, откуда начать поиски?

Дима погрузился в свои мысли, а я с тоской отметила, что день за окном постепенно угасает, сменяясь вечером. И снова мрак окутывал город.

– Она выдвигала тебе какие-то условия? – спросил Дима. – Хочу понять ее логику.

– Она просто хочет нашей крови, – ответила я. – Компромиссов для нее не существует.

– Нам нужно заставить Сашу бороться, как-то вернуть его память, внушить ему обратно его мысли. Дай-ка подумать. Среди твоих знакомых есть гипнотизеры?

Этот вопрос застал меня врасплох. Он прозвучал так буднично, что, казалось, он спросил меня о чем-то само собой разумеющемся. К примеру, есть ли у меня в друзьях учителя или программисты.

– Ты шутишь? – удивилась я. – До встречи с вами я и не подозревала о существовании этой стороны жизни.

– Тогда этот вариант отпадает, – нахмурился он. – Но есть еще кое-что. Человек наиболее уязвим, когда спит. В это время его сознание открыто и он словно губка способен впитывать любую информацию. А самое главное – прочувствовать ее. Осталось понять, как положить ее в голову Саши.

После первого вещего сна – тогда я спасла наш дом от пожара, который едва не устроила Марина, – я начала ощущать в себе новую непонятную силу. В тот раз я не обратила на нее особого внимания, не пожелала принимать и отказалась верить Саше. Но после того как во сне мне явилась задыхающаяся в машине внучка моего начальника, и когда этот сон перенесся в реальность, вдруг осознала, что я действительно другая. С трудом, но я смирилась с новой для себя ролью. И Саша принял меня обратно, не смотря на то, что я наговорила ему много нехороших вещей. Он рассказал мне про глобальное информационное поле Земли, в котором содержатся сведения о прошлом, настоящем и будущем. И о том, что когда сознание человека отключается, он может получать оттуда, как приемник некоторую информацию. И я понимала, о чем говорит Дима.

– Как нам проникнуть в Сашино сознание? – спросила я. – Ни я, ни ты не обладаем такой силой.

– Тогда нам нужно найти того, кто в этом разбирается, – резко ответил он.

– Как у тебя все просто, – во мне снова заговорил скептик.

Внезапно лицо Димы озарила хитрая улыбка.

– Кажется, у меня появилась идея, – довольно выпалил он. – Ты это сделаешь!

Я непонимающе захлопала глазами, а он пытался сформулировать свои мысли.

– Ты видишь вещие сны. Ты говорила, что научилась управлять ими.

– Да, но я лишь научилась передвигаться, находясь там. К тому же это было всего один или два раза. Я не умею проникать в головы других спящих.

– Мы изменим это, – уверенно ответил Дима.

– Каким образом? – удивилась я.

– Помнишь, я говорил, что наши способности можно изменять и даже модернизировать? Научиться противостоять гипнозу и все такое. Мы постараемся сделать тебя еще более сильной, расширить твои возможности. Сначала ты вообще ничего не могла, так? Ты просто стояла и смотрела на все, что происходило в твоих снах.

Я кивнула.

– Затем ты научилась перемещаться из одного места в другое с помощью силы мысли, я прав?

Я снова кивнула.

– А теперь ты можешь спокойно ходить в своих видениях, тебе удается замечать те вещи, которые раньше были от тебя скрыты. Ты могла бы не заметить их, не будь у тебя развита эта способность. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Дима прервал свою страстную речь и вопросительно заглянул в глаза так, что у меня перехватило дыхание.

– Ты думаешь, я смогу научиться контролировать события во снах? – прошептала я.

– Я уверен, что ты способна не только на это. И я тебе помогу.

Его слова могли бы удивить меня неделю или две назад, но не теперь. Сверхъестественное, ворвавшееся в мою жизнь, заставило изменить взгляд на многие вещи. И то, что раньше считалось немыслимым, вдруг оказалось таким доступным и понятным. И сомневаться в том, что я действительно смогу изменить ход событий, больше не было смысла. Человек, который доказал самому себе и остальным, что жизнь не готовая картина художника, а чистый холст, и кисти с красками в руках творца – заслуживал моего доверия.

– Я готова, – решительно ответила я, и от ударившего в голову адреналина резко потемнело в глазах. – Я буду делать все, что ты скажешь. Если ты веришь в меня, тогда я тоже поверю.

Дима выглядел довольным собой и уверенным. Его спокойствие постепенно передавалось и мне, наполняя каждую клеточку тела активной энергией, готовой превратиться в разрушительную силу. Если ненависть и желание вернуть Сашу – это те чувства, которые смогут сделать меня сильнее, я готова поддерживать их в себе на пути к цели.

– Итак, – сказал Дима. – Предлагаю не откладывать твое обучение и начать как можно скорее.

– Что ты намерен со мной сделать?

– Для начала мы попробуем усыпить тебя и постараться призвать вещий сон. Ты ведь уже пыталась делать нечто подобное с моим братом?

Я пожала плечами, вспомнив, как Саша помогал мне увидеть во сне Географа. Тот эксперимент оказался вполне удачным, и я силой своей мысли заставила подсознание явить нужную мне картинку.

– Поскольку это будет всего лишь практика, ты вряд ли увидишь какое-то серьезное происшествие. Тебе должно присниться что-то совершенно незначительное, что не сможет тебя напугать или расстроить. Мы должны заранее договориться, что это будет. Но запомни: никаких эмоций. Эмоции – наш злейший враг. Поддавшись своим чувствам, ты не сможешь контролировать свое подсознание, и оно одержит над тобой верх.

– Запретить себе чувствовать? – удивленно спросила я.

– Если понадобится, – твердо ответил он. – Твой противник уверен в себе и очень зол, и в этом его сила. А уныние и жалость к себе – плохие союзники. Будь жестче и подавляй в себе любые проявления слабости.

Дима говорил так, словно готовил меня к боксерскому поединку с двадцатикратным чемпионом мира. Его губы напряглись, в глазах блеснул огонек ярости.

– Что будет дальше? – неуверенно спросила я.

– Видно будет, – сказал он. – Для начала я хочу, чтобы ты научилась вызывать нужные тебе видения.

– И все же? – не унималась я.

Дима недовольно закатил глаза, но, поняв, что я не уйду без ответов, продолжил.

– Когда сны начнут тебе подчиняться, ты попробуешь изменять их.

– Как?

– Какая ты дотошная, – с улыбкой ответил он. – У меня есть план, но я не могу знать наперед, как пойдет дело, я же не пророк. Призови вещий сон и, возможно, он покажет тебе наше будущее. Я сделаю тебя сильной, и это все, что тебе нужно знать.

С его уверенностью спорить было трудно, да и незачем. Когда он был рядом, я ощущала себя в безопасности. Дима казался надежным и сильным, таким человеком, у которого в запасе был не только план «Б», но и еще с десяток вариантов, обозначенных другими буквами алфавита.

– В конечном итоге я должна буду научиться проникать в чужие мысли?

Дима кивнул, закусив губу. Он подошел к окну, отодвинул занавеску и посмотрел на дорогу, устремив взгляд в сторону Сашиного дома. Отсюда его видно не было, но на противоположной стороне дороги стояла его машина. Она была припаркована там в течение нескольких последних дней, которые Саша провел со мной. Судя по всему, и сегодня автомобилем не пользовались. Дима постоял у окна пару минут, думая о чем-то своем, после чего задернул занавеску и вернулся ко мне.

– Есть планы на вечер? – спросил он.

– Никаких, – я пожала плечами.

– Тогда начнем эксперимент прямо сейчас.

– А как же Марина?

– Мы ей не помешаем. Заодно покажешь мне свою комнату, – Дима игриво вздернул брови вверх, делая вид, что флиртует со мной.

– Эй, поосторожнее, – усмехнулась я, всем видом укоряя его за эту вольность. – Я девушка твоего брата. Помнишь?

– Не забывал ни на минуту, – ответил он, изображая досаду, после чего мы засмеялись.

Капелька юмора в этой совершенно не смешной ситуации разрядила атмосферу, благодаря чему в душе стало немного теплее. Дима улыбался, его бодрый взгляд говорил мне, что все будет хорошо. Его слова о том, что эмоции – худший враг, заставляли верить в свою силу. Я отключу все негативные чувства и просто перестану думать сердцем. Холодная голова – вот что сейчас мне было нужно.

– Мы совсем забыли про обед, – спохватился Дима.

– Мы можем превратить его в ужин, – ответила я. – Давай уже начнем наши уроки.

Я уверенно направилась к лестнице, оставив оторопевшего Диму на кухне. Через секунду он реабилитировался, я услышала его шаги за спиной, и мы вместе поднялись наверх.

– Эти дома и правда однотипные, – сказал он, осматривая коридор второго этажа.

У меня застучало в висках, голова кружилась от волнения, когда мы оказались в моей спальне. Мне предстояло стать подопытным кроликом и добровольно поучаствовать в экспериментах над своим сознанием. Быть сильной, не паниковать и не отступать. В голове вертелись напутствия Димы, которые еще пару дней назад давал мне его брат перед схваткой с Географом.

Холодный воздух заполнил комнату, ворвавшись в открытую форточку, заставив поежиться. От перепада температуры по телу побежали мурашки. Дима закрыл форточку и с любопытством принялся осматривать мою спальню.

– Уютненько, – сказал он, оглядевшись. – Думаю, мы сделаем это здесь.

Дима указал взглядом на мою кровать.

– Звучит двусмысленно, – ответила я.

– Рад, что ты оценила, – уголки его губ поползли вверх.

– Что я должна делать?

– Раздевайся и ложись, – сказал он, не скрывая веселой улыбки.

– Это обязательно? – возмутилась я.

– По желанию, – ответил он. – Но лечь все равно придется.

Обдав его суровым взглядом, я присела на кровать и облокотилась на спинку. Дима уселся в ногах. Выглядел он взволнованным, хоть и пытался отпускать шуточки.

– Приляг, – сказал он. – Тебе нужно расслабиться.

Я послушно спустилась вниз. Когда голова коснулась подушки, Дима выключил верхний свет и включил лампу на прикроватной тумбочке. В такой интимной обстановке рядом с ним мне стало немного не по себе. Дима задержал на мне свой взгляд, пытаясь понять мои эмоции, и, почувствовав мое волнение, ласково улыбнулся.

– Не бойся, я не укушу, – ответил он. – Если сама не попросишь.

– Что дальше?

– Попробуй заснуть.

– Вот так просто? По щелчку пальца? – удивилась я. – Так не получится.

– Не думай об этом. Не думай ни о чем. Представь, что ты одна в своей комнате, меня здесь нет. Сделай глубокий вдох, теперь еще один.

Я закрыла глаза, надеясь, что в темноте он не увидит, как горят мои щеки от волнения.

– Я хочу, чтобы ты расслабилась и глубоко дышала носом.

Свежий морозный воздух, проникавший в комнату сквозь открытую форточку, наполнял мои легкие, с каждым выдохом расслабляя тело. Внезапно я зевнула, едва успев прикрыть рот ладонью, от чего смутилась еще больше.

– Вот видишь, – сказал Дима. – У тебя уже получается.

– Ты смущаешь меня, – наконец, призналась я, не поднимая век.

– Когда все закончится, сможешь отомстить мне, – шепнул он. – Не стесняйся. Обещаю, что не буду рассматривать тебя, когда будешь спать.

С моих губ слетел нервный смешок. Я знала, что он врет, и он это знал, но все же пытался меня успокоить. Довольно продолжительное время Дима молчал, а я глубоко дышала носом, как он просил. Сон всегда приходит незаметно и человек не властен над ним в момент погружения. Но в этот раз я ощутила ту тонкую грань, отделяющую реальную меня от бессознательной. Я словно находилась на детских качелях, раскачивающихся вверх-вниз. Только я стояла посередине, балансируя между взлетом и падением, пытаясь удержать равновесие. Удивительный опыт.

Прежде чем окончательно потерять контакт с внешним миром, до меня донеслись слова Димы. Он говорил едва слышно, голос был мелодичным и спокойным, он проникал в мое сознание, завладевал им и подчинял.

– Сосредоточься на нас, – шептал он. – Подумай обо мне, представь мое лицо. Продолжай дышать глубоко.

Постепенно передо мной стали возникать отдельные черты, превращающиеся в знакомый образ. Голубые глаза, хитрые, как у голодного дикого лиса, густые темные брови, точеные скулы. Уголки губ приподняты, одна сторона лица улыбается больше, другая выглядит более суровой. Если сопоставить каждую из них зеркально, получатся два абсолютно разных человека. Короткие темные волосы. Он красивый. Я любовалась тем, что рисовало мое подсознание, совершенно не стесняясь этого. Дав мне некоторое время для визуализации, Дима вновь продолжил сеанс внедрения в мой мозг.

– Теперь ты должна увидеть себя. Представь, что смотришь на себя со стороны. Разгляди свой образ в зеркале.

Лицо Димы вмиг растворилось, и на его месте стало вырисовываться мое собственное. Я не очень хорошо себя помнила в деталях, представлять Диму у меня получалось гораздо лучше. Не без труда я заглянула в нарисованное подсознанием зеркало и увидела в нем печальную картину. Прямые русые волосы обрамляли худое лицо, тонкий нос, грустные серые глаза и длинные черные ресницы – такой я себя увидела. В последнее время выражение моего лица было мрачным и унылым, поэтому не стоило удивляться возникшему в голове образу. То, что явилось мне в воображаемом зеркальном отражении, меня разочаровало, и я сразу же захотела что-то в себе изменить. Прямо сейчас.

Кому может понравиться серая мышка, к тому же если в конкурентах у нее шикарная жгучая брюнетка с грациозной осанкой и ослепляющим блеском в глазах. Силой мысли я заставила улыбнуться девушку в зеркале. На ее щеках появился румянец, глаза засияли, прямые струящиеся волосы превратились в пышную прическу. Теперь она мне очень даже нравилась. Я еще не спала, но уже была далеко от реальности этого мира, визуализируя образы в резиденции своего разума.

– Представь нас вместе, – снова шепнул Дима. – Мы здесь, или где-то еще. Мы просто разговариваем. Возможно, ты увидишь что-то большее.

Наши образы на удивление легко и быстро появились в моем сознании. Я смотрела на себя, лежавшую на кровати в своей спальне, словно покинув собственное тело в момент клинической смерти, рядом со мной сидел Дима. Все было в точности так же, как сейчас. Даже одежда на нас была та же самая.

– А теперь иди туда и будь рядом с нами, попытайся узнать, что будет дальше.

Именно эти слова стали последним, что я услышала, после чего я окончательно погрузилась в забытье. Я смогла почувствовать этот необычный момент перехода в сон. Это было словно падение в бездну, я больше не владела собственным телом, в руках и ногах появилась жуткая слабость, дыхание замедлилось. Я заснула.

Я все еще находилась в своей спальне, только теперь я была зрителем, а не участником событий. Первые несколько секунд я стояла, как вкопанная, но, вспомнив, что могу расшевелить себя, начала бороться с параличом. Уже скоро я спокойно ходила по комнате, разглядывая находящиеся там предметы в поисках чего-нибудь необычного. Главные герои моего сна – я и Дима – продолжали почти неподвижно сидеть и лежать на кровати, и ничего интересного там пока не происходило. Я решила, что пора начинать скучать, но внезапно заметила, как у спящей меня участилось дыхание, а глаза забегали под веками.

Я присела на кровать, чтобы быть ближе к себе, ожидая увидеть главное действие этой пьесы, но спящая я в ту же секунду успокоилась. Дыхание вновь выровнялось, и на лице даже появилась едва заметная улыбка. А еще мне показалось, что на щеках проступил румянец. Что же там во сне так меня разволновало?

Дима не произносил ни слова и не отрывал от меня взгляда. Его глаза изучали мое тело, ненадолго задерживаясь на некоторых особо рельефных его участках. Сквозь сон я почувствовала, как от смущения горят мои щеки. Находиться в бессознательном, почти беспомощном состоянии и знать, что на тебя кто-то глазеет, было равносильно невольному эксгибиционизму. Правда, я все еще была в одежде.

Немая сцена продолжалась в моем сне еще какое-то время, потом спящая я все же открыла глаза. Первой эмоцией, которую я увидела на ее, то есть на своем лице, было удивление. За ним последовало что-то вроде испуга. Проснувшаяся я присела на кровати и что-то сказала Диме, после чего протянула к нему свою руку, и он выставил вперед свою в ответ. Мы напряженно смотрели друг другу в глаза, держа ладони на небольшом расстоянии. Этот жест всколыхнул во мне прежние эмоции, но уделить им внимание я не успела. Что-то странное произошло там между нами.

Медленно я приближала свою ладонь к ладони Димы, не отрывая взгляда от наших рук. Он также завороженно смотрел на меня. Когда ладони уже практически соприкоснулись, мы резко отдернули их, отшатнувшись друг от друга. Я смогла уловить едва заметную ужалившую нас искорку. Дима вскочил с кровати и удивленно стал потирать свою руку. Я с досадой разглядывала свою. Только что на моих глазах произошло то, что Саша называл электрическим скреплением наставника и ученика. Как я могла об этом забыть? Теперь Дима был моим сверхъестественным учителем, он сам вызвался помочь, пообещав расширить границы моих возможностей, как тогда его брат. А это значит, что теперь от наших прикосновений можно заряжать аккумуляторы.

Не знаю, почему, но этот факт меня расстроил. Конечно, не так, как когда я узнала про Сашу и нашу невозможность быть ближе, но что-то в тот момент внутри меня перевернулось. Дима из моего сна, напуганный внезапным электрическим разрядом от моей руки, вернулся на кровать, и, вопреки моим предположениям, придвинулся ко мне еще ближе. Они, то есть мы, о чем-то продолжили разговаривать, но этот разговор я не слышала. Я закрыла глаза и сосредоточилась на пробуждении. Комната начала растворяться в пространстве, я почувствовала легкое головокружение и погрузилась во тьму. Тело стало невесомым, я будто падала в бесконечную пропасть, дна у которой не было. Со мной оставались только мои мысли, с которыми я и проснулась.

Дима все также сидел рядом на кровати, только теперь это был не сон. Он улыбнулся, увидев, что я открыла глаза, но вскоре изменился в лице, заметив мой беспокойный взгляд.

– Сколько я спала? – спросила я, приподнимаясь.

– Минут двадцать, может чуть меньше, – ответил он. – Что ты видела?

Его голос был взволнованным, а вид озадаченным. Все, что только что явилось мне во сне, должно было произойти именно сейчас. Это видение определенно было одним из самых странных за все время с того момента, как я обнаружила в себе сверхспособности. Безусловно, каждый вещий сон был в чем-то необычным. Ты, как безвольный актер, держишь в руках сценарий сумасшедшего фильма, который тебе не нравится, но ты вынужден в нем сниматься. Но в этот раз вызванное мной видение предсказывало сиюминутные события. Моя проекция, которая спала в моем сне и тоже видела собственный сон – белиберда какая-то – также лицезрела спящую себя в своем сне.

Вряд ли я смогу объяснить эту путаницу Диме, ведь у самой едва получалось свести концы с началами. Но об электрических разрядах я должна была ему рассказать.

– Все, что мне только что приснилось, произойдет прямо сейчас, – выпалила я на одном дыхании и Дима еще больше напрягся.

Он нервно сглотнул и посмотрел по сторонам, словно ища причину моего беспокойства в этой комнате.

– Что произойдет? – растерянно спросил он.

Точно повторяя увиденный во сне сценарий, я протянула ему свою руку.

– Дай мне свою ладонь, – ответила я.

Дима недоверчиво прищурил глаза.

– Зачем? – спросил он.

– Увидишь.

Я знала, что должно было сейчас произойти, а он нет, и сильно нервничал, поэтому я попыталась ободрить его легкой улыбкой. Думаю, он ее так и не заметил. Смерив меня тревожным взглядом, Дима неловко выставил ладонь вперед.

– Если сон не врал, сейчас ты кое-что почувствуешь, – сказала я, тут же поправившись. – Мы кое-что почувствуем.

Он больше ни о чем не спрашивал, доверившись мне. Медленно я сокращала расстояние между нашими руками, пока не почувствовала легкое, исходящее от его кожи тепло. Сердце замерло, дыхание прервалось. Когда наши ладони соприкоснулись, мощный разряд тока прошел по коже, ужалив каждого из нас. Инстинктивно мы отдернули руки, Дима спрыгнул с кровати и отшатнулся от меня, словно от искрящейся розетки. Он стоял в нескольких метрах и удивленно смотрел на меня, потирая ладонь. Я виновато заглянула ему в глаза.

– Почему ты не предупредила, – в бешенстве крикнул он, но поняв, что погорячился, заговорил тише. – Что это было?

– Теперь мы не можем дотрагиваться друг до друга, – ответила я. – При каждом нашем прикосновении между нами будет возникать электричество.

– То же самое было у тебя с моим братом? – спросил Дима, догадавшись, о чем речь.

Я кивнула, не сводя с него глаз.

– Что ж, – вздохнул он, – история повторяется.

– Но ведь это не страшно, – вставила я. – Зачем нам вообще трогать друг друга? Мы же не вместе. С Сашей все было гораздо сложнее.

Новые удары сердца отозвались старой болью. Я помнила, как страдала от того, что не могла обнять любимого парня, в которого на расстоянии влюблялась все сильнее. И когда, наконец, это стало возможным, я просто потеряла его. Что и говорить: ирония судьбы.

После моих слов взгляд Димы похолодел, некоторое время он смотрел на меня исподлобья, нахмурив брови и не говоря ни слова. Он над чем-то раздумывал в тот момент, и когда пришел в себя, его лицо вновь преобразилось. С него ушла задумчивость, но взгляд все еще оставался мрачным.

– Он рассказывал тебе, почему так происходит? – спросил Дима, вернувшись на кровать. Теперь он был ближе, чем пару минут назад, согласно сценарному плану моего сна. – Что это за электричество?

– Ты об этом ничего не знаешь? – удивилась я.

– Думаю, меньше, чем ты.

Я попыталась вспомнить все, что рассказывал мне Саша в тот вечер, когда впервые позвал меня на свидание. Мы сидели в его гостиной, пили вино и разговаривали. Тогда он сделал шокирующее для меня открытие о сверхъестественной стороне нашего мира, сказав, что я тоже являюсь его частью. Я горько усмехнулась, восстановив в памяти картину того странного вечера, и снова почувствовала пустоту в груди.

– Разряды возникают между людьми с необычными способностями, как у нас с тобой. Насколько мне известно, это происходит только между так называемыми наставниками и подопечными. Когда Саша нашел меня, он пообещал, что поможет научиться управляться с моим даром, и пока я не стану полностью самостоятельной и не освою его, наши прикосновения будут сопровождаться электрическими разрядами. Он был моим учителем, а я его учеником.

Дима задумался, продолжив размышления вслух.

– Но когда я начал искать варианты противостояния гипнозу, Саша тоже пришел мне на помощь. Стал наставником, как ты говоришь. Но никакого электричества между нами и в помине не было.

На этом мои познания электрошоковых отношений заканчивались, и в ответ на его вопрос я лишь неуверенно пожала плечами.

– Может быть, это из-за того, что вы братья? У вас кровное родство, к тому же вы близнецы.

– Хм, – только и ответил Дима.

– А еще вы обладаете уникальной силой, это ведь тоже должно что-то значить.

– И что же теперь? – спросил он. – Вдруг, тебе понадобится моя помощь или физическая поддержка? Я не смогу протянуть тебе свою руку?

– Если не захочешь меня убить или лишить чувств, лучше не стоит.

– Лишать чувств тебя мы уже научились, – улыбнулся Дима. – Выходит, нас перестанет бить электричеством только тогда, когда ты сможешь достучаться в своем сне до моего брата? Ведь это конечная цель наших тренировок?

Я неуверенно кивнула.

– Ну и система, – вздохнул он. – Тогда нам придется проходить ускоренный курс обучения.

– Не терпится меня потрогать? – засмеялась я.

– Хочу, чтобы ты чувствовала себя в безопасности. А если я не смогу в нужный момент подставить тебе свое плечо, какая же от меня польза? К тому же, не имея доступа к твоему телу, я не смогу в случае чего вылечить тебя.

– Я чувствую себя в безопасности, – ответила я, решив немного успокоить своего защитника. – Уже хотя бы то, что ты со мной под одной крышей, успокаивает меня.

Дима попытался подавить довольную улыбку, но у него ничего не вышло. Я соврала, и знать об этом ему было не нужно. Ни о каком чувстве безопасности, конечно, не могло быть и речи. Враг жил по соседству. Вербовщица чужих парней в любую секунду могла заявиться в мой дом и напомнить о цели своего пришествия. А теперь еще и Марина вернулась из больницы, и она автоматически попадала в наш расстрельный ряд неудачников.

– Надо обо всем рассказать Марине.

– Уверена? – спросил Дима.

– Да. Она должна знать, что происходит в ее доме.

Глава третья