Под знаком черепа

– Этого нам должно хватить на первое время!

Надя услышала позади какой-то шум и обернулась.

Позади них, примерно в километре, показалась машина. Покрытый пылью синий внедорожник. Надя закусила губу: точно такую машину она видела в деревне пиратов, возле барака, в котором ее допрашивал человек с белыми волосами. Синий внедорожник быстро нагонял их машину.

– Посмотрите. – Надя толкнула в плечо своего спутника. – Видите ту машину? Кажется, я ее видела…

– Вам ничего не кажется, – перебил ее англичанин и окликнул водителя: – Эй, друг! Там за нами едет какой-то придурок. Кажется, это муж одной красотки, с которой я познакомился в столице. Ты не мог бы от него оторваться?

– Нет проблем! – отозвался водитель. Он повернулся к Патрику и подмигнул ему: – Она правда была красотка?

– Правда-правда! – нервно ответил англичанин. – Настоящая фотомодель!

– Нет проблем! – повторил водитель.

Кажется, в его поведении ничего не изменилось. Тем временем синяя машина быстро приближалась.

– Что делать? – Надежда схватилась за плечо Патрика.

– Подождите, – отозвался англичанин. – Кажется, наш шофер что-то задумал…

И правда, водитель передвижного мусорного контейнера вдруг резко повернул руль, его самодвижущийся агрегат резко подпрыгнул на кочке и вдруг, соскочив с дороги, скатился по незаметному со стороны пологому склону и оказался на дне неглубокого оврага. Допотопная машина мчалась по дну оврага, не снижая скорости, внезапно овраг повернул влево и стал глубже. Машина катила дальше, подпрыгивая на рытвинах и ухабах, потом снова выкатила на равнину, но теперь справа от нее тянулась гряда невысоких холмов.

– Больше он нас не найдет! – Водитель повернулся к Патрику и широко улыбнулся. – Она правда была красотка?

– Ух! – Патрик обрисовал в воздухе женский силуэт с весьма пышными формами и, когда водитель причмокнул губами и отвернулся, тихо спросил: – Надин, вы ничего не хотите мне рассказать?

И посмотрел очень серьезными светлыми глазами.

– О чем вы? – Надя едва не покраснела, осознав, как фальшиво звучит ее голос.

– Я знаю, кому принадлежит та машина, – сказал Патрик, – я видел его в деревне. Этот человек – белый, у него какие-то дела с пиратами и вообще в этой стране. Дела, я так понимаю, криминальные и незаконные. Впрочем, тут весь бизнес незаконный. Надин, этот человек очень и очень опасен. Чего он хотел от вас?

– Но я понятия не имею! – воскликнула Надя. – Мне кажется, что меня с кем-то спутали…

– Ну-ну, – хмыкнул Патрик, и Надя поняла, что он ей не поверил.

– Я ведь спрашиваю не из пустого любопытства, – продолжал Патрик, – просто так пираты не стали бы нас преследовать, у них сейчас своих забот хватает.

«Если на то пошло, пираты не стали бы меня похищать, – подумала Надя, – им от этого никакой выгоды. Они сделали это по приказу того беловолосого. Но кто же он такой? И что он имел в виду, когда спрашивал: где он, где он?»

– Вы хотите сказать, что вам со мной гораздо опасней, чем без меня? – спросила Надя.

Расчет был прост, английское воспитание взяло верх, и Патрик пробормотал, что он поможет ей выбраться к цивилизации, а там она вольна поступать, как хочет.

Надя удовлетворилась этим, хотя понятия не имела, что она будет делать, попав в цивилизованные места. Наверно, нужно идти в российское посольство. Ну, там видно будет.

Гористая местность закончилась. Разбитый джип скатился в долину и остановился. Водитель повернулся к пассажирам и проговорил, обращаясь к Наде:

– Голова! Голова плохо! Волосы плохо!

– Что не так с моей головой? – обиженно переспросила девушка. – Ну да, я давно не мыла волосы, у меня просто не было подходящих условий, ни горячей воды, ни шампуня…

– Дело не в этом, – догадался Патрик. – Мы въезжаем на территорию, контролируемую исламистами. Здесь волосы у женщины обязательно должны быть покрыты платком. Хиджабом.

– Да-да, – оживился водитель. – Хиджаб! – И протянул Наде выцветший платок.

Надя кое-как покрыла платком волосы. Водитель снова тронулся и вскоре подкатил к выжженной солнцем деревушке. Посреди этой деревушки стояла фанерная будка, возле нее слонялся разморенный жарой чернокожий солдат. При виде джипа он оживился, поправил форменный берет и, подойдя к машине, заговорил с водителем. Водитель бойко ответил, показал рукой на своих пассажиров и произнес уже знакомое Наде слово – Харгейса. Пограничник снова заговорил. Водитель поцокал языком, повернулся и сообщил Патрику:

– Сильно жадный. Хочет десять тысяч шиллинг.

– Десять так десять, – согласился Патрик и протянул пограничнику два доллара. Тот высокомерно взглянул на деньги, взял их двумя пальцами и отвернулся, разом утратив всякий интерес к джипу и его пассажирам. Водитель выжал сцепление, джип кашлянул, зарычал, как простуженный лев, и перевалил границу.

По другую сторону границы была точно такая же деревушка. Даже, наверное, та же самая. Она состояла из таких же приземистых глинобитных хижин, была так же выжжена солнцем, так же покрыта красноватой пылью. Земля здесь так же была усеяна толстым слоем рваных полиэтиленовых пакетов и пластиковых бутылок из-под кока-колы. Тощие облезлые козы старательно разрывали мордами этот пластиковый сор в поисках какой-нибудь пищи. Тут же пробегали темнокожие подростки с тележками, набитыми всякой всячиной, – они олицетворяли собой пограничную торговлю, перевозя дефицитные (то есть любые) товары с одной стороны границы на другую.

– Сомалиленд! – объявил водитель, миновав ничейную территорию и свернув на боковую улочку.

В последний момент Надя бросила взгляд на пограничный пост. Возле него стоял синий внедорожник, с пограничником разговаривал высокий белый мужчина. Даже отсюда Надя увидела его длинные, удивительно белые волосы. Блондин что-то говорил пограничнику, яростно жестикулируя, но тот не соглашался, мотал головой, а потом даже угрожающе схватился за автомат.

Водитель вырулил в конец деревни и затормозил перед сколоченным из старых досок бараком, на двери которого была нарисована чашка чая. Сразу было видно, что изобразивший эту чашку местный художник никогда не учился живописи и был убежденным последователем примитивизма.

– Один момент! – проговорил водитель, обернувшись к пассажирам. – Пить! Чай! – И для верности он ткнул пальцем в творение неизвестного художника.

– Чай так чай! – согласился Патрик и помог Наде выбраться из мусорного контейнера на колесах.

Отряхнув с волос и одежды красную пыль, они вслед за водителем вошли в барак.

Внутри имелось два стола, изготовленных из ржавых листов кровельного железа, и железная же бочка, на которой расположился хозяин заведения, он же по совместительству бармен и официант.

Надя с удовольствием выпила бы чашку чая, но тот напиток, который предложил им с Патриком хозяин, только с большой натяжкой можно было назвать чаем. Это была мутноватая сладкая бурда, слегка подкрашенная молоком.

– Это эфиопский чай, – пояснил Патрик, отпивая из своей кружки. – Пейте, он неплохо тонизирует.

Пока они пили свой чай, водитель о чем-то вполголоса переговаривался с хозяином. Неожиданно они начали спорить, ссориться, потом так же неожиданно помирились и пожали друг другу руки, явно скрепляя этим рукопожатием какую-то сделку.

– Не нравятся мне эти переговоры! – проговорил Патрик. – Кажется, наш водитель нашел себе более интересную работу.

Он как в воду глядел. Обменявшись рукопожатием с хозяином, водитель подошел к своим пассажирам и сказал, в растерянности разведя руками:

– Нет Харгейса!

– Что значит – нет Харгейса? – насторожился Патрик. – Мы же договорились, что ты довезешь нас до Харгейсы!

– Машина ломаться, – пояснил водитель, глядя на пассажиров честными прозрачными глазами.

– Как это она успела сломаться, пока мы здесь пили чай?

– Нет Харгейса! – повторил водитель.

– Нет Харгейса – нет фифти саусендс шиллинг! – твердо проговорил англичанин. – Не довезешь до конца – не получишь денег!

– Это нечестно! – воскликнул водитель и повернулся к хозяину заведения, призывая его в свидетели.

– А бросать нас тут честно?

– Я не бросать! Здесь есть такси до Харгейса!

Действительно, водитель отвел их на утрамбованную площадку за деревней, где стояли две потрепанные «Тойоты», игравшие в этих краях роль общественного транспорта. Одна машина оказалась уже забита под завязку и собиралась уезжать, водитель второй зазывал пассажиров, хотя, на взгляд Нади, их уже и так было слишком много.

Четыре разговорчивых чернокожих человека утрамбовались на заднем сиденье, высокая женщина в темно-красной накидке затолкала в багажник «Тойоты» двух жалобно блеющих коз и умудрилась втиснуться пятой на то же сиденье.

– Вы садитесь впереди, – распорядился водитель «мусорного бака». – Это места «люкс»!

Надя и Патрик кое-как втиснулись на переднее сиденье рядом с водителем. При этом колено Патрика уперлось в рукоятку переключения скоростей.

– О’кей? – осведомился таксист.

– О’кей! – кивнул Патрик.

«Тойота» сорвалась с места и помчалась по пыльной ухабистой дороге. При этом каждый раз, когда водителю требовалось переключать скорость, Патрику приходилось поднимать ногу. Вскоре это у него отлично получалось, они с водителем достигли полного взаимопонимания и действовали слаженно, как единая команда.

Старая «Тойота» бодро бежала по выжженной солнцем равнине. То и дело она обгоняла погонщиков ослов и верблюдов, которые двигались в одну сторону – к столице Сомалиленда Харгейсе.

Наконец на равнине стали попадаться признаки цивилизации – груды мусора и хижины, сколоченные из подручного материала – кровельного железа, старых досок и даже распрямленных консервных банок и полиэтиленовой пленки. Скоро хижин стало гораздо больше, и водитель такси гордо объявил:

– Харгейса!

Часть пассажиров выбралась из машины, Патрик же сказал водителю: отель «Амбассадор»! – И такси поехало дальше.

Теперь хижины окружали дорогу со всех сторон. Точнее, дорога превратилась в узкую кривую улочку, со всех сторон стиснутую хижинами и полуразрушенными домами, испещренными следами пуль и снарядных осколков.

– Это следы разрушений, оставшиеся еще с восемьдесят восьмого года, – пояснил Патрик, перехватив взгляд Нади. – Тогда правительственная авиация буквально сровняла город с землей.

– И что – с тех пор здесь ничего не восстановили? – удивленно спросила Надя. – Ведь без малого тридцать лет прошло!

– Жители города решили, что построить город заново дешевле, чем восстанавливать разрушенные дома.

– Что-то я не вижу здесь новостроек!

– Ну, просто тут столько пыли, что новый дом уже через год выглядит так, как будто остался здесь от колониальной эпохи. Впрочем, в центре новостроек будет побольше.

Такси сделало крутой поворот и выехало на площадь, посреди которой стоял на бетонном постаменте заржавленный военный самолет.

– Это «МиГ» советского производства, – пояснил Патрик. – Он поставлен тут как памятник жертвам гражданской войны восемьдесят восьмого года, когда такие же «МиГи» правительственных ВВС буквально стерли мятежную Харгейсу с лица земли.

– Откуда вы так много знаете об этом городе? – осведомилась Надя. – Знаете местную историю, расклад политических сил, даже название местного отеля…

– Да просто в каждом бывшем колониальном городе непременно найдется отель «Амбассадор»!

«Тойота» ловко петляла по лабиринту узких улочек. Наконец водитель затормозил и объявил:

– Отель «Амбассадор»!

При этом на лице его была такая гордость, будто этот отель принадлежал лично ему.

– Ближе подъехать не могу! – добавил водитель, помогая Наде выбраться из машины.

Действительно, дальше можно было пробраться только пешком, да и то с огромным трудом. Вокруг кипело, бурлило и бушевало людское море – рядом с отелем располагался уличный базар.

Как на всяком восточном базаре, здесь было грязно, шумно и многолюдно. Но, если на тех восточных базарах, которые приходилось видеть Наде, торговали фруктами, пряностями, сувенирами и тысячами других товаров, тут на прилавках была разложена в основном поношенная обувь и одежда, разнообразное, мало на что пригодное старье и какие-то странные ветки, связанные в пучки наподобие веников.

– Что это за веники? – удивленно спросила Надя своего спутника.

– О, это – главный здешний продукт, легкий наркотик под названием кат. В Сомалиленде, как в любой мусульманской стране, алкоголь находится под полным запретом, спиртное не достанешь ни за какие деньги даже на черном рынке. Вместо этого местные жители жуют кат, листья вот этого самого кустарника. Его привозят в Сомалиленд из Эфиопии летчики из стран бывшего Советского Союза, в основном украинцы. Доставка ката, торговля катом – это самый прибыльный и вообще самый главный бизнес в Сомалиленде.

– И его продают совершенно открыто?

– Как видите! Мусульманские законы не запрещают кат, а все, что они не запрещают, – разрешено…

– А что это за лакированные расписные палки с крючком продает тот старик?

– А это – хангол, главный инструмент каждого жителя Сомалиленда, негласный символ страны и единственный сувенир, который могут приобрести здесь иностранцы.

– Хангол? – удивленно переспросила девушка. – Никогда не слышала такого слова!

– Не удивительно. Это слово, как и сам инструмент, неизвестно за пределами Сомалиленда. Чтобы понять, зачем нужен хангол и что это такое, нужно объяснить еще одно специфическое местное понятие – зариба.

Зариба – это забор из уложенных друг на друга колючих кустов. Этими заборами местные жители огораживают деревни и загоны для скота для защиты от всевозможных хищников, вороватых обезьян-бабуинов и нежелательных двуногих гостей. Зариба хорошо заменяет изгородь из колючей проволоки, так что такие заборы часто устанавливают на блокпостах. Пробраться через такой забор очень трудно, а строить его – опасно: колючки оставляют на руках глубокие, долго не заживающие царапины и занозы. Здесь и приходит на помощь хангол. Видите, на одном его конце – рогатка, а на другом – крюк. Крюк служит для того, чтобы пригибать колючий куст к земле перед тем, как срубить его топором, а также для того, чтобы стаскивать нарубленные кусты в нужное место. Рогатина же – для того, чтобы придвигать секции колючей ограды друг к другу, уплотняя забор.

– Но они, эти палки, расписные и даже лакированные!

– Ну да, я же говорю: хангол – это не просто инструмент, это важная часть местного быта. Их расписывают традиционными сомалийскими орнаментами, покрывают лаком. Хороший хангол – вещь по местным понятиям довольно дорогая, расписной может стоить пятнадцать-двадцать тысяч шиллингов, а лакированный – даже до тридцати… Ага! А вот это нам нужно… – Патрик протиснулся к прилавку, на котором лежал допотопный фанерный чемодан, на котором красным фломастером был нарисован знак доллара. За этим прилавком стоял, сложив руки на груди, парень в цветастой рубахе.

– Что это? – спросила Надя.

– Обмен валюты, – ответил ее спутник. – Я хочу поменять свои доллары на местные деньги, потому что расплачиваться долларами можно не везде, кроме того, это небезопасно и слишком привлекает внимание местного уголовного мира.

Он что-то сказал меняле. Парень оживился, открыл свой чемодан. Чемодан был доверху набит пачками денег, перетянутыми разноцветными аптечными резинками.

– Ничего себе! Только в кино такое видела! – изумилась Надя. – Полный чемодан денег!

– Ничего удивительного. – Патрик пожал плечами. – При здешнем курсе валют в таком чемодане помещается долларов двести в пересчете на общепринятую валюту.

– Представляю себе, с какими кошельками ходят тут местные толстосумы!

Патрик протянул меняле несколько бледно-зеленых купюр с портретами американских президентов и получил в обмен двадцать пачек местных денег. В качестве бонуса парень дал клиенту полиэтиленовый пакет, в который уложили эти пачки.

Закончив обмен, Надежда со своим спутником протискивались к отелю сквозь шумную толпу продавцов, покупателей и зевак. Скоро их заметили, и со всех сторон потянулись руки – каждый хотел пожать руку удивительным белым людям или хотя бы дотронуться до их одежды, чтобы потом рассказывать своим родичам и соплеменникам, какое чудо сегодня видел. Те, кому не удавалось протиснуться ближе, просто разглядывали белых людей. Со всех сторон доносились жизнерадостные крики:

– Велкам! Велкам ту Сомалиленд! Добро пожаловать в Сомалиленд!

Наконец спутники пробились к дверям отеля.

Отель «Амбассадор» был едва ли не единственным зданием в городе, не носящим следов пуль и осколков. Правда, стены его, как и все вокруг, были густо покрыты красноватой, глубоко въевшейся пылью.

Войдя внутрь, Патрик обратился к долговязому портье:

– Нам нужно два номера.

– Два номера? – переспросил тот, внимательно оглядев путешественников.

– Да, именно два! – повторил англичанин, строгим взглядом пресекая дальнейшие расспросы.

– Фифти саусендс шиллинг! – сообщил портье, вернув на свое лицо приличествующее случаю вежливое безразличие. – Пятьдесят тысяч шиллингов.

Видимо, это была самая распространенная сумма в Сомалиленде.

– А если без паспортов? – осведомился Патрик.

– Семьдесят тысяч, – ответил портье, не моргнув глазом. – Ваш багаж прибудет позднее?

– Совершенно верно! – И англичанин протянул портье смятые купюры.

Через несколько минут Надя вошла в номер.

Он был душным, пыльным, скудно обставленным, но девушка почувствовала себя счастливой: впервые за последнее время у нее имелась своя собственная комната с просторной кроватью, а за хлипкой дверью располагалась самая настоящая ванна!

Надя долго стояла под струями горячей воды, смывая с себя густой слой красноватой пыли и чудовищную усталость, накопившуюся в ее теле и душе.

Фен, конечно, не работал, но рассчитывать на него было бы слишком самонадеянно.

Надя нашла на подоконнике огрызок расчески и долго расчесывала мокрые волосы, глядя в тусклое зеркало. Женщина в зеркале ничем не походила на прежнюю Надю. У той был вечно растерянный взгляд и робкие, неуверенные движения. Надя вспомнила, что даже на стул садилась она всегда с осторожностью, – сначала осмотрит, не запачкано ли сиденье, не торчит ли гвоздь, а уж потом аккуратненько сядет. На краешек, чтобы в любой момент вскочить – так, на всякий случай.

Прошло всего двое суток, и теперь из зеркала смотрела на Надю другая, незнакомая женщина. Лицо обветрилось, щеки запали, скулы обострились.

Да уж, нет у нее никакой косметики, умыться толком за эти два дня – и то не могла. Но, как ни странно, эти изменения Надю не портили. Глаза блестели сухим блеском, волосы… вот с волосами, конечно, проблема.

Вода из крана текла чуть желтоватая, жесткая, в ванной нашла Надя обмылок и еще тюбик с какой-то непонятной субстанцией. Пахло противно, надписи не было никакой. Вот и думай – не то это шампунь, не то средство от насекомых. Пришлось пользоваться мылом, и теперь волосы напоминали стог сена.

Отчаявшись что-то с ними сделать, Надя туго закрутила волосы и взяла заколку.

И тут, при свете, увидела, что заколка не такая, какая была у нее. Та была самая обычная, с каким-то восточным орнаментом – не цветы, не листья, не бабочки, в общем, не понять что, Надя и не присматривалась. В общем, ничего особенного, муж купил в сувенирной лавке, когда они отдыхали в Таиланде.

Тогда Олег еще дарил ей подарки… Надя подумала об этом без всякого сожаления, все ее огорчения по поводу сложных отношений с мужем отошли даже не на второй, а на двадцать второй план.

Эта заколка тоже была с замысловатым восточным орнаментом, Надя поднесла ее к свету и отшатнулась. Ей показалось, что на заколке выгравирован клубок змей. Они вытягивали длинные языки, откусывали друг другу хвосты.

Надя выронила заколку, а когда подняла и посмотрела снова, то поняла, что ей все привиделось.

Ничего такого, никаких змей, какой-то восточный орнамент, обычная серебряная штучка, сувенир для туристов среднего достатка. Значит, у них с Надин и заколки были почти одинаковые, Надя прихватила эту из каюты Надин случайно.

Противно пользоваться вещами этой интриганки, но Надя не может себе позволить быть щепетильной. Волосы закалывать можно – да и ладно, потом она заколку выбросит.

Выйдя из ванной, Надя рухнула на широкую кровать и мгновенно провалилась в тяжелый, душный сон.

Ей снилось, что она удирает от кого-то по бесконечной пыльной степи. Она слышит за спиной приближающиеся шаги преследователя, слышит его тяжелое дыхание – но боится оглянуться, боится посмотреть в глаза этому человеку, боится увидеть его лицо.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.