МУМИЯ ИЛЬИЧА. Книга вторая

Благоговейно дрожащим голосом комендант доложил о готовности Мавзолея к приёму «временного жильца».

– Египтологи на месте? – «принял доклад» Глава.

– Так точно.

Глава молча покосился на мужичков – и те, дружно подхватив капсулу, внесли её в Мавзолей.

– Прошу! – шутливо отошёл в сторону Глава, уступая «право первенства» Медику.

Непредставительная лишь числом, делегация вошла в Мавзолей. Внутри уже находились «кремлёвские» египтологи в количестве трёх. При появлении Медика все дружно опустили глаза: то ли действительно устыдились, то ли «давали» стыд. Глава подошёл к «старшему группы»: представительному мужику пенсионных лет с благородной сединой на остатках волос.

– Ну, и куда его? – кивнул на капсулу Глава.

«Старшой» решительно откашлялся в кулак.

– Мы тут… посоветовались… и пришли к единогласному мнению: в капсулу необходимо вставить «рукав-переход».

– «Рукав»?! – озадаченно приподнял бровь Глава. – Зачем такие сложности?

На этот раз египтолог откашлялся уже менее решительно.

– Видите ли… Пока мумия – в вакууме, она окружена внутренним силовым полем, которое существует между внутренней и внешней стенками капсулы… При таких… хм… ограничениях мумия… ну, Ленин – бессильна… бессилен… Бессилен что-либо предпринять… Нет, мысль его работает… Ведь мысль – своего рода, двигатель существа из астрала. Но поле из случайного набора электромагнитных импульсов она не в состоянии преодолеть.

– Понял, – недовольно поморщился Глава: как и любой другой «светлейший князь», он не любил длинных пояснений, особенно сбивчивых и докладываемых «не по уставу». А «по уставу» – это чётко, лаконично, хорошо поставленным голосом. – Вы хотите сказать, что без этого «рукава» дух Ленина может выскочить наружу, и наделать тут дел?

– Лучше я бы и не сказал, – подобострастно склонил голову египтолог.

Глава повернулся к Медику.

– А Вы что скажете?

– Только то, что я – не египтолог.

– То есть? – разом и насторожился, и удивился Глава. Однако Медик – «в нарушение устава» – отреагировал неверно: почему-то не испугался.

– В нашем деле, как и в любом другом – узкая специализация. Лично я отвечаю за мозг. В вопросы, находящиеся за пределами моей компетенции, я не вмешивался. Да меня к ним и не подпускали: для этого есть профессионалы.

– Ваши египтологи?

– Да.

– А Вы считаете, что это – вопрос египтологов?

– Не считаю, а так и есть.

Нахмурив чело, Глава принялся шумно сопеть. Было видно, что такой поворот его совсем не устраивал: этот человек всегда тонко чувствовал момент перехода ситуации в «нештатную». «Несанкционированное отклонение от сценария», пусть и не согласованного с другой стороной, таковым для него и являлось. Отклонением, то есть.

– Но ведь это – чисто технический вопрос? – предпринял он ещё одну попытку вразумить Медика, а заодно и себя успокоить.

– Только – в плане изготовления рукава, – не поддался Медик.

«Поблагодарив» учёного взглядом «имени Медузы Горгоны», «светлейший» вернулся к сопению. Но задерживаться на неконструктивных эмоциях надолго было не в его правилах – и он вернулся к египтологу.

– Ладно: пусть будет «рукав»… То есть, не «пусть будет» – а будет тот, который уже есть!

– Уже есть! – как в строю, вытянулся египтолог. Даже «есть» прозвучало у него, как уставное «Есть!»

– Покажите! – нетерпеливо и почти раздражённо защёлкал пальцами Глава.

Оттуда-то из-за спины египтолога робко выглянула отливающая серебристым металлом полая труба.

– Это – что такое?! Это – она и есть?!

Глава с недоумением повертел в руках предмет, оказавшийся совсем не диковинным.

– Да, уважаемый Глава Администрации.

Египтолог попытался улыбнуться – но голос его дрогнул. И не просто дрогнул – а классически. Предательски, то есть. Разумеется, это не ускользнуло от Главы: на предателей у него всегда был отменный нюх, глаз и прочие «идентификаторы». Он подошёл вплотную к египтологу, и как маятником часов, поводил у того железякой перед носом.

– Вы сами не верите, что это будет работать!

– Верю, – ещё раз дрогнул голосом египтолог.

– И как же?

– Разрешите?

Египтолог покосил глазом на трубу – и протянул руку. В следующее мгновение труба звучно шлёпнулась о его ладонь.

– Ну, если обманули!..

– Прошу взглянуть, уважаемый… Ваше Высокопревосходительство!

Впервые удостоенный президентского титула, Глава подобрел – и нехотя покосил взглядом «в направлении просьбы». Египтолог подошёл к капсуле – и приставил один конец трубки к круглому выступу на капсуле, диаметром чуть меньше диаметра трубки. Выступ находился на уровне затылка Ильича. Этим моментом Глава заинтересовался несколько больше – и тоже пододвинулся к капсуле. Больше того: даже изогнулся, чтобы посмотреть снизу, монтируется ли выступ с трубой.

Ободрённый надлежащей реакцией заказчика, египтолог продолжил уже с большим энтузиазмом.

– Как Вы сами можете видеть, трубка прилегает к заглушке входного отверстия в капсулу идеально.

– Так и задумывалось? – привычно не поверил Глава.

– Так и задумывалось. После того, как трубка будет смонтирована на капсуле, с другого конца в трубку будет вставлен вакуумный насос. После откачки воздуха крышка соединительного клапана будет утоплена внутри корпуса капсулы. Вот – кнопка, которая открывает и закрывает эту крышку… точнее: заглушку.

Египтолог показал на устройство на капсуле.

– Вижу, – поморщился Глава: ненужные подробности утомляли. – Но я до сих пор не понял, как это работает?

– Сейчас, сейчас! – с виноватой миной затарахтел египтолог. – Прошу извинить мою многословность: я ещё не привык «к строю».

– А пора бы уже!

Египтолог умоляюще обложился руками.

– Виноват, Ваше Высоко… Разрешите продолжить?

Глава снисходительно махнул рукой.

– Благодарю, – перевёл дух египтолог. – Итак, сразу же после снятия заглушки трубка будет готова к работе.

– Голой рукой? – презрительно хмыкнул Глава. – В вакууме и под действием силового поля?!

– Рукой – но не голой, – подобострастно улыбнулся египтолог. – Точнее: механической. Рука будет монтироваться одновременно с вакуумным насосом: она как бы «входит в комплект». Рука соединена с компьютером и управляется им.

Египтолог показал на столик, на котором покоился рекламируемый товар.

– Таким образом, мы и работу выполним, и застрахуемся от возможных неожиданностей со стороны мумии.

– «Мы выполним»?! – ударяя по местоимению, красиво изогнул бровь Глава. Египтолог смущённо опустил глаза.

– Виноват: Медик…

Глава ещё немножко «постоял» на египтологе – и повернулся к Медику.

– «Мы выполним»?

Теперь многозначительному акценту подверглось сказуемое. Медик усмехнулся – и покачал головой, перенося удар обратно на местоимение.

– «Мы» не выполним.

– Почему? – всего лишь удивился Глава. Правда, уже достаточно зная «светлейшего», никто из присутствующих не сомневался: пока «всего лишь».

Но это знание не помешало Медику бесстрашно и даже многозначительно покоситься на трубу.

– Она будет Вам мешать? – догадался Глава.

– И ещё, как!

Медик взял трубу в левую руку – и просунул в неё правую. Рука прошла свободно, не встречая преград, до самой заглушки клапана.

– Ну, вот! – обрадовался египтолог. – А когда откроется клапан, Вы сможете просунуть целиком ладонь!

– Одну?

– Не понял? – так и сделал египтолог. Медик усмехнулся.

– Я спрашиваю: одну ладонь?

Пока египтолог «догонял», Глава, как всегда, первым, успел осуждающе покачать головой.

– «Слона-то я и не приметил»!

Египтолог побледнел, из соображений «техники безопасности» стараясь глядеть только на Медика.

– Неужели Вам не хватит одной руки?

И тут Медик взорвался, для пользы дела перебирая с дозировкой.

– Да мне и двух не хватало: требовались ассистенты! И это – при работе «на открытом грунте»! Монтаж устройства, любезный – ювелирная работа! И её не в состоянии выполнить ни один автомат, ни один робот! А ведь мне предстоит демонтаж! Полагаю, Вам известно, что пускаться с горы даже труднее, чем залезать на неё!

После «оглашения приговора» египтолог принялся «активно отсутствовать». Воспользовавшись случаем, Медик переживал недолгий миг торжества, а Глава старательно впадал в задумчивость. Наконец, «Его Высокопревосходительство» «выпали обратно».

– Значит, это – тупиковый путь?

В ответе на вопрос принял участие один лишь Медик: авторы изобретения «продолжали отсутствовать».

– Вне всяких сомнений!

– Вы предлагаете «разблокировать» Ленина?

– Это Вы предлагаете, – благоразумно не усмехнулся Медик.

– А что Вы предлагаете? – ударив по местоимению, не отказался от настойчивости Глава.

Медик пожал плечами – чересчур легковесно, на взгляд «заказчика-плательщика», которым тот сразу же оценил ненадлежащий подход.

– Я, конечно, дико извиняясь – но моё дело телячье. Тут – как на конвейере: я не могу отвечать за всё изделие сразу. Подойдёт моя очередь, подадут мне изделие – и я сделаю свою работу.

«Светлейший» тихо, но вполне слышимо заскрежетал зубами.

– То есть, Вы хотите сказать, что не знаете, как «отключить» Ленина?

– Я этого не говорил, – покачал головой Медик. – Я могу отключить Ленина. Точнее: я могу отключить его мозг. Больше того: я наверняка разберусь с тем, как отключить поле. Но я не знаю, к каким последствиям это приведёт. То есть, я ничего не гарантирую – а потому, как говорится, не взыщите.

Глава не стал задерживаться на «максимально открытом» лице Медика – и переключился на египтологов: обошёл их по очереди, одного за другим. Обошёл хорошим, таким, взглядом: не обещающим ничего хорошего. Господа с пониманием опускали глаза: перевод в категорию граждан не казался им сейчас таким, уж, немыслимым делом.

Спасение пришло, как та любовь, которая приходит, как известно, «когда её совсем не ждёшь». Или как та «хорошая мысля», которая – «опосля». Источником их обоих – и спасения, и «хорошей мысли» – стал «ответственный по группе». Именно он просиял в лицо «светлейшему» верноподданным взглядом на тему «Эврика!».

– А, что, если Ильича прямо в этом «коконе» доставить в Центральный Музей имени себя, родимого – и там поступить с ним по рецепту жрецов бога Птаха!

– Говорите об оскорблениях? – частично ожил Глава: хоть что-то всегда лучше, чем ничего.

– О них, родимых! – со слезами умиления на глазах просиял египтолог. – Мумия не выдержит надругательств – и Ленин закончится: распадётся на собственно мумию и астральное тело. Ну, а дальнейшее, как говорится – дело техники.

Резко контрастируя с энтузиазмом докладчика, Глава скептически покривил лицом.

– Всё это – очень сыро и ненадёжно… Но попробовать можно: другого у нас, всё равно, нет…

«Переадресовка» мумии Ильича не заняла много времени: уже через полчаса дружный коллектив египтологов и экстрасенсов был готов к нанесению оскорблений. Рецепт жрецов бога Птаха был простым и понятным: вопрос заключался лишь в его эффективности. А, вот, здесь мнение коллектива явно расходилось с представлениями «ответственного по группе». Хотя и тот, даже пытаясь демонстрировать неподдельный энтузиазм, не выглядел убедительным в своей «убеждённости». Глядя на него, Медик не сомневался в том, что египтолог всего лишь оттягивал момент расплаты: тот и сам понимал, что его предложение – хрестоматийные «мёртвому припарки».

Предположения не замедлили сбыться. Нет, египтолог старался изо всех сил – а сил ему понадобилось немало: ведь осквернить предстояло не один экспонат. Но даже антихудожественная «художественная роспись» по мраморной скульптуре Ильича не подействовала на мумию: по сообщениям экстрасенсов, немедленно связавшихся с «нашим человеком в Гаване» – духом Фани Каплан – душа Ленина по-прежнему отсутствовала в астрале.

А это могло означать лишь одно: мероприятие египтолога оказалось «мёртвому припарками». Оказалось вполне ожидаемо – и даже оперативно. Нет, возможно, жрецы Птаха и не были шарлатанами. Возможно, они и добивались поставленных целей… хотя бы иногда и отчасти. Возможно, вся проблема заключалась в неполноте рецепта или ошибочности его восприятия. Но, как бы там ни было – а «воз» – в лице тела и души Ильича – был «и ныне там». То есть – здесь.

Сознавая всю меру ответственности за совершённое – потому что несовершённое – деяние, египтолог начал «отходить» по заранее намеченному плану. Товарищ вполне благоразумно хотел затесаться в толпу коллег по цеху. Но это ему не удалось: «строй сомкнулся». Увы: дураков нет… даже среди шарлатанов. Поэтому, «брошенному под танк», египтологу оставалось лишь одно: смиренно ожидать решения своей участи. Ничего другого ему не оставалось потому, что не было оснований.

– Ладно: отрицательный результат – тоже результат.

В голосе «светлейшего» даже при желании невозможно было распознать и намёка на сарказм. По этой причине и египтолог, и весь коллектив изумились в унисон: «милостей от природы» – в лице Главы Администрации – не приходилось ждать даже в теории. Во всяком случае, прежде до снисхождения ни разу не дошло. А тут одно чудо следовало за другим: Глава подошёл к поникшему головой египтологу – и ободряюще похлопал того по плечу.

– «Не вешать нос, гардемарины!», как сказал один товарищ! Мы же не бездельничаем: мы пробуем, ищем, экспериментируем! В этом деле – мы пионеры. А пионеры – значит, первооткрыватели. Поэтому я жду от вас не чуда – а результата. Результата… в результате… гы, гы, работы. Будем работать дальше – и, я верю, нас ждёт успех. Потому что с нами – Ленин…

Все дружно рассмеялись: глумление над лозунгом удалось.

– …и Медик!

Глава «откушал» Медика совсем не «хохочущим» взглядом. «Народ» тоже перестал смеяться, заодно с облегчением переводя дух: на авансцену выдвигался – за ушко да на солнышко! – очередной «козёл отпущения».

Сам же Медик отреагировал на вызов судьбы «философски»: чему бывать – того не миновать. Но «миновать» он, всё же, собирался: минор на его лице присутствовал в минимальном количестве.

Или «светлейший» удовлетворился реакцией, или оставил Медика «на сладкое», но только он не стал ни «заострять», ни «взыскивать». Вместо этого он, не долго думая, «свистнул грузчиков».

– Восстановить статус-кво: Ильича – в Мавзолей!

Процессия тронулась в обратный путь.

– Дурная голова ногам покоя не даёт, – усмехнулся Медик.

– Не потопаешь – не полопаешь! – беззлобно откликнулся Глава. Этим «обмен мнениями» и ограничился: до самого Мавзолея «народ» хранил молчание, если не траурное – так напряжённое.

Капсулу с Лениным прислонили к постаменту. Отойдя на почтительное расстояние, «народ» замер в ожидании «высочайшей резолюции». Глава озабоченно нахмурился.

– Значит, «рукав» – это классическая херня…

Египтолог виновато опустил глаза: вероятно, решил, что «светлейший» передумал – и воздаяние состоится, оказавшись всего лишь отложенным во времени. Но он ошибся: Глава даже не спрашивал – а только рассуждал вслух. В пользу этой «версии» свидетельствовали и озабоченный взгляд, и тихий «рабочий» голос «Его Высокопревосходительства».

– Ничего страшного: «через тернии – к звёздам»…

У египтолога заметно отлегло от сердца. Заметно – оттого, что невозможно было не заметить: так мажорно он сдулся. Правильно отреагировали и «коллеги по цеху»: взыскание не предполагалось и с них тоже. Возможно, именно чувство благодарности побудило их тут же начать мыслить творчески: один из менее значимых египтологов «вышел строя».

– Товарищ… виноват: господин Глава Администрации Президента Российской Федерации! Ваше Высокопревосходительство, а, что, если уложить Ленина в гроб?!

Глава вопросительно приподнял бровь – но, то ли не смог ограничиться мимикой, то ли не стал:

– То есть, вытащить его из капсулы? Ну, знаете ли!.. В таких случаях обычно говорят: «За что боролись?!». Зачем нужно было городить огород из этой капсулы, вакуума и силового поля? Или – «Свободу Владимиру Ильичу»»?! Пусть бежит?!

– Нет, – почему-то не пал под убойным взглядом египтолог. – Я уверен, что все свои манипуляции присутствующий здесь Медик осуществлял не просто над телом Ленина – а над телом Ленина в гробу. И не потому, что – так удобно: потому, что это – неотъемлемая часть ритуала.

– «Уверен», говорите? – принялся «закипать» Глава.

– Да, уверен. Как специалист. Я, всё-таки – египтолог. В любом случае, мы ничем не рискуем.

– То есть, как это «ничем не рискуем»?!

Глава взорвался – но предельно экономно: явно приберегал себя для товарищей.

– А вакуум?! А поле?! Сами же говорили, что Ленину сбежать – раз плюнуть!

– И это – правда, – уважительно склонил голову египтолог. – Но я почему-то убеждён, что из гроба… из своего гроба, он никуда не убежит. Гроб нейтрализует все попытки. Может, и не упокоит – это вряд ли – но обездвижит точно.

– Через капсулу?! – саркастически хмыкнул Глава. – Через два слоя брони, которую и ракетой не прошибить?! Через вакуум и силовое поле?!

– А мы их отключим…

– Но…

– … в гробу!

Заготовленная язвительная реплика так и не покинула рта «Светлейшего». Вместо этого он художественно «отлучился» взглядом на потолок. Назад он вернулся уже просветлённым, пусть и не как Будда, пусть на свой лад – но выглядя при этом не менее впечатляюще.

– Вы, хотите сказать, что…

– Да: мы уложим капсулу в гроб – и отключим «системы жизнеобеспечения»!

– А потом…

– Извлечём мумию из капсулы – но так, чтобы она хотя бы миллиметром оставалось в гробу!

На этот раз Глава «ушёл» не на потолок, а в сторону – и совсем ненадолго.

– А – что?.. Попытка – не пытка! Ну-ка, мужички… Хотя – нет! Он придержал рванувшихся к капсуле грузчиков – и повернулся к «пролетариям умственного труда».

– Дело это – серьёзное, и требует профессионального к себе отношения. Тут нужны не только руки, но и мозги. Опять же – вопрос ответственности. Что взять с грузчиков?! А с вас – всё, что угодно, вплоть до тела и души.

Доводы «Светлейшего» вразумляли учёных не хуже булыжников. К концу его речи настроение товарищей было минорным, а осознание – полным. Разумеется, «подручному Сатаны» реакция коллектива пришлась по душе.

– В общем, как пелось в одной старинной песенке: «И это серьёзное дело нельзя доверять никому!». Поэтому: «К топкам, товарищи! К топкам!».

Образ киношного бюрократа Глава доработал почти до полного соответствия фильму: «в порыве трудового энтузиазма» лихо расстегнул пуговицы на пиджаке, а когда учёный народ дружно подхватил капсулу, тут же восстановил руководящее статус-кво.

– Осторожно, осторожно: не кантовать!

Несмотря на то, что метраж гробика был «с запасом», капсула оказалась «выше ростом и плотнее». На пару с озабоченным взглядом Глава поискал автора предложения – и нашёл его.

– Я не думаю, что нам следует буквально повторять Высоцкого. Помните: «всё втискивал, и всовывал, и плотно утрамбовывал»… Наверно, с Ильича… Ильичу хватит и того, что железяка коснётся гроба хоть какой-то частью. Можем, не будем загружать её в гроб – а только прислоним? Не один ли хрен: всё равно – касание! А?

Автор задумался. У него хватило ума понять, что «Светлейший» не столько запрашивал, сколько возлагал и намечал: ответственность

и «козла отпущения». В силу этого реакция оказалась надлежащей. Правда, влияния Аристотеля: «Платон мне друг – но истина дороже» – совсем избежать не удалось.

– Ну, в целом я с Вами согласен… В целом… Но только прислонять гроб я не рекомендую: опасно. Это – не то же самое, что лежать в гробу…

– Всюду – сплошной формализм! – болезненно покривил щекой Глава. – За что ни возьмись!.. Ладно: бережёного Бог бережёт… Тогда сделаем так: железяку уложим, как сможем… «я поэт, зовусь Незнайка», гы, гы… а то, что не войдёт, укрепим подпорками… уже за пределами гроба! Как Вам – такая идея?

Автор неопределённо двинул плечом.

– Ну, хоть попробовать мы можем?! – экономно взорвался Глава.

Даже такого режима оказалось достаточно для того, чтобы автор моментально «вспомнил устав».

– Ну… то есть, я хотел сказать: так точно!

– Тогда – пробуем!..

Глава сорок шестая

Информация о захвате Ленина распространилась со скоростью… ну, если не света, то электронного сигнала – наверняка. Благодаря достижениям науки и техники слух быстро перешёл в сенсационную новость, и стал достоянием широких масс трудящихся и бездельников. Не сам, конечно, стал: Кремль постарался. Используя всё ещё подконтрольные ему СМИ, и, прежде всего, Интернет, Москва организовала красочный репортаж с места событий. Непосредственно в день захвата Ленина.

Конечно, власть подстраховалась: репортаж не был прямым – и не мог быть. Оно и понятно: случайности надлежало не избегать, а полностью исключить «из обращения». Кроме случайностей, нужно было воспрепятствовать появлению в эфире «гастрономических подробностей из жизни спецслужб Кремля». Прежде всего – эксцессов на тему «Пленных не брать!». Ведь пленные в этом статусе просуществовали недолго: пару вопросов, не больше.

Но, пусть и не прямой – а эфир получился. Да ещё, какой: по размаху и торжественности – чуть ли не аналог встречи первого космонавта! После того, как взлётно-посадочную полосу расчистили от «отходов производства» из нежданных, хотя и долгожданных гостей, а Ильича загрузили в капсулу, к самолёту была допущена… уже допущенная к Кремлю группа тележурналистов. Народ был исключительно свой, неоднократно проверенный и всё понимающий, как надо. Разумеется – и всё освещающий, как надо. Как надо Кремлю.

Ильича «в упаковке» отсняли со всех сторон. Не столько для истории, сколько для обслуживания текущего момента. Мощные «телевики» позволили дать лицо пленённого вождя самым крупным планом. К радости Кремля, в момент «освещения встречи высокого гостя» сам гость выглядел не лучшим образом. Ильич был растерян – и даже подавлен. Не исключено, что – по двум причинам сразу: наказанное упрямство – и блокировка талантов.

Как и всякий здравомыслящий политик, Ленин предвидел «непредвиденные случайности». Не мог не предвидеть. Но такого лишения дееспособности он не предвидел. Все его расчёты строились на приверженности Кремля традиционным силовым методам, безмозглым в своей основе. Поэтому он не боялся пленения: «вода меж пальцев».

Но, к сожалению для него, в который уже раз подтвердилась старая истина об опасности недооценки противника. Кремль оказался недостаточно глуп для того, чтобы безропотно исполнить отведённую ему роль.

Захват Ленина стал «гвоздем программы» не одного дня: почти целой недели. Кадры по всем каналам давали в режиме «нон стоп». С соответствующими комментариями, разумеется. Крупные планы шли «на ура». В результате случилось то, что и должно было случиться: «gutta cavat lapidem non vie, sed sepe cadendo». «Вода точит камень не силой, но частым падением». Так и вышло: «точила» – и «доточила». Равнодушным к новости не остался ни один слой, ни одна прослойка. Демократический элемент возрадовался, «трудящий» – пришёл в уныние. Вера в непобедимость и всемогущество Ильича рушилась на глазах – и власти старательно помогали обрушению.

В массе своей народ сочувствующий оказался деморализован. Разведка ОВС постоянно доносила в Центр о резком падении уровня популярности Ленина, МНС и Движения Сопротивления в целом. Уровень поддержки – особенно материальной – упал ещё ниже. Пока это не сказывалось на жизнеобеспечении подполья и его армии – но лишь в силу малого срока. МНС не сомневался: «будет тебе дудка, будет и свисток». Положение требовалось исправить немедленно: финансовый коллапс мог «состояться» уже в ближайшее время.

Соратники, неожиданно не упавшие духом, наперебой уговаривали МНС выступить с «контрпропагандой».

– Ответим ударом на удар! – «рванул их окопа» СИД.

– Говоришь об отрицании факта? – поморщился МНС.

– Говорим!

Египтолог моментально «подпёр плечом» СИДа.

– Точнее: о дискредитации представления Кремля. Ты же знаешь, что мы впрок заготовили не один час записи выступлений Ильича, которых никто ещё не видел и не слышал. И заготавливали мы их не для истории, а, как говорится, «на всякий пожарный случай». Именно таким было твоё распоряжение: мы ведь работали по приказу!

Египтолог многозначительно водрузил над головой указательный палец. Глаз МНС выглянул из-под нахмуренной брови.

– Но расчёт строился на мгновенном реагировании… Ладно: выкладывайте, что там, у вас?

– Задание выполнено в точном соответствии с приказом!

– А почему не доложили?

Египтолог виновато развёл руками.

– Да всё – текучка проклятая… А потом немного растерялись. Оно и понятно: Ильич – это… Ильич. Потеря невосполнимая. А, вот, Кремль не стал теряться – и принялся долбить в одну точку. Как дятел! И добился своего! Но ещё не всё потеряно! Мы ещё можем отыграть ситуацию назад!