Беглец

– Вспоминай обо мне иногда, – она почти не плакала.

И возможно эта сцена могла бы получить "Оскара" исчезни я сейчас в облаке дыма. Но этого не случилось. Жизнь написала свой собственный, захватывающий сценарий. В тот момент, когда с ее губ готовы были сорваться слова "Пора" и "Прощай" раздались проклятия, а следом за ними выстрелы. Но это были не пистолетные или ружейные выстрелы, это был сам настоящий импульсный пистолет. Я ведь пересмотрел кучу фантастических фильмов, и точно знал, что это именно он. Но откуда он здесь? Не летают они в будущее, ага, так я вам и поверил.

Далее все происходило очень быстро. Охранник промазал и первый, и второй раз – видимо не успел еще глаза как следует протереть. В других проходах появились еще люди в форме, много, но не в такой как у охранника, и все стреляли. Это что облава, успел подумать я. Инга нажала на кнопку закрытия фонаря, (я имею в виду колпак закрывающий машину), а я в это время вытянул свои руки, и силой затащил ее внутрь машины, посадил к себе на колени, и застегнул ремень поверх нас обоих. Инга не сопротивлялась, лишь прижалась ко мне и испуганно затихла.

Но колпак не успел закрыться до того самого рокового выстрела и он, то есть выстрел, угодил прямиком в главную панель. Все что я успел заметить это исчезающие цифры на табло отправки и то, что колпак, защёлкнувший, наконец-то, спас нам жизнь. Видимо сама машина была продумана до мельчайших подробностей, кроме того, на ней, вероятно, все-таки путешествовали в будущее. Два плазменных разряда плюхнули в колпак как раз в то момент, когда я повернул лицо и как раз в то место, где должна была находиться моя голова. За спиной у охранника маячили две, почти знакомые, фигуры. В следующий миг все потонуло в какой-то серебристой дымке, в глазах забегали искры, и я отключился.

* * *

Я открыл глаза и яркий солнечный свет больно ударил по зрачкам. Я зажмурился. Голова шла кругом, тошнота подкатилась к горлу, но я сдержал порыв. Глотнув свежего воздуха, я тряхнул головой. Это мало помогло, но во всяком случае теперь я был на сто процентов уверен, что я жив. Руки, ноги целы. Я пошевелил конечностями и все-таки открыл глаза. Солнце стояло уже достаточно высоко в небе. И под этим небом, раскинув руки, лежал я, а рядом лежала Инга в бессознательном состоянии. Зеленая поляна, на которой мы находились, была окаймлена густым еловым лесом, и, этот хвойный бор издавал такой пьянящий аромат. Казалось, им можно было даже напиться. Я окончательно сбросил с себя остатки оцепенения и огляделся. Ничего нового мой ищущий взгляд не обнаружил. Та же картина. Поляна с ковром из полевых цветов, травы и мелких вкраплений земляники. Ах, да еще было очень тепло. Окружающий нас лес, на первый взгляд, не имел видимых просветов и от этого казался зеленой непроходимой стеной. Машины нигде поблизости не было, и я решил, что она по всей видимости вернулась обратно в зал или ушла, еще дальше оставив … бросив нас здесь. Следующий вопрос всплыл сам собой, и я еле-еле удержался от истерического смеха. Я был на сто процентов уверен, что во второй раз за последние два дня попал не в свое время и не знал, где я нахожусь. Придется восстанавливать в памяти последние события и из этой мозаики собирать полную картину – сказал я себе. И немедленно этим занялся, но сначала удостоверился, что Инга жива. Пощупав ее пульс и услышав дыхание, я решил ее не будить, так как, на мой взгляд, она действительно просто крепко спала. Хотя вполне возможно она была без сознания. Но, на мой дилетантский взгляд, ее внешний вид не вызывал опасений, и я оставил девушку в сладких объятиях Морфея. Нужно было с чего-то начать, и я решил вернуться к последним секундам, перед тем, как колпак закрылся, и мы нырнули в бездну времени. Можно было бы, конечно, проверить все опытным путем, скажете вы. И возможно со своей стороны будете правы, но в той ситуации я решил сначала все обдумать, а потом уж приступать к решительным действиям. Тем более никаких звуков, свидетельствующих о наличии поблизости города, я не услышал. Итак, я решил вспомнить. В первую очередь какие цифры были на табло отправки во время нашего старта. Цифры насколько я помнил исчезли. Я задумался. Затем закрыл глаза, как делал это, когда хотел вспомнить что-то важное, что ускользает из моей памяти, представил перед собой полную пустоту, и постарался выключить все мысли. Сколько я так просидел не знаю. Возможно, я даже уснул сидя. Тепло, легкий ветерок, щебетание птиц – умиротворяли. Но важнее то, что я смог вспомнить последнее что видел на мониторе – цифры вновь зажглись и запрыгали, а затем остановились, это я помнил четко. И видел я только ту строку, что с большим количеством цифр. А вот какие были цифры? Как я ни старался, точно вспомнить не мог, а может быть просто боялся вспомнить. Потому как те, что я помнил казались слишком пугающими. Те, что были на старте 00.00.15.11.25.00.00, точно не присутствовали. Мне кажется было что-то в районе 00.16.17.18.19.20. или 19.00 в самом конце. Получался простой цифровой ряд. Цифровая последовательность. Сбой перестроил настройки в среднем цифровом ряду, но что они значат, я увы не знал. Можно попробовать порассуждать логически. Я задумался. Боковые значения означали точку отправления и точку прибытия. И там стояли даты в известной нам системе счисления. По сути, просто календарные даты. Значение в средней строке было длинней и с какими-то нулями. Так что же это? Может быть расстояние между точками? Но если я отправляюсь из одной географической точки в.. ту же самую точку, то это точно не расстояние физическое, в смысле не в километрах. Но тогда значит это… протяженность во времени что ли? Так. Какие были цифры изначально? Надо записать. Я инстинктивно постучал себя по карманам в поисках ручки, журналистская привычка знаете ли, и не обнаружил ничего. А это что? Я ощупал карман на рукаве куртки, которого раньше не заметил. Открыв клапан, закрывающий карман, я обнаружил складной швейцарский нож. Ничего себе, подарок. Спасибо. Правда не знаю кому. Будить Ингу сейчас из-за этого, мне показалось не разумным. Я открыл короткое мощное лезвие и попробовал им почву около себя. Дерн был достаточно крепким, но я справился, и очистил от травы небольшое пространство. Что поделать, я визуал и лучше воспринимаю информацию, когда ее вижу. Я быстро воспроизвёл по памяти цифры, что видел на среднем табло.

00.00.15.11.25.00.00

Итак, вот что было. Включим логику. Если не пространственное расстояние, а временной промежуток, то это… промежуток между 16 сентября 2013 и 10 сентября 2029, что получаем? Меня как будто молнией шибануло. Как всё просто оказалось. Теперь быстрая проверка обычной математикой. Я напрягся и посчитал в уме разницу между датами. Всё точно. 15 лет 11 месяцев 25 дней. Так. И что же получается. Я ниже написал то, что по моим воспоминаниям было на табло после сбоя.

00.16.17.18.19.20.00

Боже это сколько же? Теперь, когда эти новые цифры появились перед глазами, меня прошиб холодный пот. Математика в голове никак не хотела работать. Я сделал пару глубоких вдохов. Нужно успокоиться. Паника сейчас ни к чему. Если принять за данность что последние четыре нуля означают время в часах и минутах, то… я поднял голову вверх. Солнце было практически в зените. То значит я ошибся с последними цифрами. Ладно. Я быстро стер и переписал последние.

00.16.17.18.19.12.00

Очень хотелось верить своей памяти, с одной стороны, с другой очень хотелось ошибиться во всем. Мелкий липкий страх сидел где-то внутри, и трогал своими мерзкими ручонками мои внутренние органы. Это чего же мы получаем? 19 это у нас дней. 18 это чего месяцев что ли? Ладно приняли. 17 это получается лет. А 16? Это что блин, столетия? Так. Успокоились. Забыли все свои расчеты. Инга точно поможет мне в этом. Она наверняка знает, что всё это значит. Мне не очень хотелось провалиться назад во времени на несколько тысяч лет. Ну ладно, пусть даже на полторы. Жуть.

Укрыв своей курткой Ингу, я двинулся на разведку в сторону зарослей, подобрав по пути крепкий сук, который мне удачно подвернулся. Взвесив его в руке, я перехватил сук двумя руками покрепче и закинул свою дубину на правое плечо. После этого я не только стал чувствовать себя увереннее, но и ощутил себя первобытным человеком. Только когда я приблизился к густым, хвойным зарослям я понял, что за ощущение меня не покидало, с тех самых пор как я очнулся. Ощущение сверлящего взгляда. Сейчас оно стало еще сильней. Чьи-то глаза пристально смотрели на меня и мурашки размером со слона побежали у меня по спине. Всем своим существом я понял – этот взгляд хочет моей смерти, он хочет моей плоти. Не знаю, что проснулось внутри меня, но, скрипнув зубами, с дубиной наперевес, я смело шагнул в таежную чащобу.

Немало усилий понадобилось, чтобы продраться сквозь этот колючий барьер, и когда я все-таки продрался, весь былой, молодецкий, удалецкий пыл с меня слетел. Я жутко устал и пыхтел как паровоз. Животик мой, так сказать гордость и трудовой мозоль, ужасно мешали. Я порвал местами одежду и оттого был зол сам на себя. Я поначалу и не услышал легкий рык. Но вот рычание стало ближе и … единственное что я успел сделать это повернуться. Огромный серый, шерстяной комок с распахнутой пастью, торчащими наружу зубами и выпушенными когтями прыгнул на меня.

* * *

И что нам теперь делать? – Светлана сидела в глубоком кресле, в кабинете Птицына, закинув ногу на ногу, Фёдор периодически бросал на ее оголенное бедро взгляды, Светлана их замечала, но игнорировала, она сделала большой глоток из запотевшего стакана, и внимательно посмотрела на Фёдора, кроме них, в кабинете никого не было. Птицын с техниками, которые среди ночи были вызваны на работу, для решения форс-мажорной ситуации, разбирался с тем, куда делась машина и где она выбросила пассажиров.

– Давай дождемся информации, – Фёдор тоже отхлебнул крепкого прохладного напитка и сосредоточено уставился в стакан.

– Ты понимаешь, что мы упустили уникальный момент? – Светлана зашипела в его сторону, – мы его просто просрали, – она с шумом поставила стакан и начала вышагивать по кабинету, – он же не работник спецслужб, простой журналюга, как он мог провернуть такое? – это был риторический вопрос, Фёдор это понимал, поэтому он просто снова отхлебнул из стакана, и откинулся в кресле, – я уверена, убери мы его здесь и сейчас, он просто тихо сдох бы там, в своей долбанной командировке и всё, никто бы ничего не узнал, а теперь дело получило огласку.

– Успокойся, – Фёдор добавил жесткости в голос, Светлана злобно глянула на него, но промолчала и продолжила мерить шагами кабинет, – во-первых, никакой огласки пока нет, никто, кроме Птицына не знает, что это Герман.

– Вот именно, – Светлана резко развернулась на каблуках, – никто кроме Птицына, а ты можешь быть уверенным, что при случае он не начнет качать из нас бабки?, – он подошла, и в упор посмотрела на Фёдора, – молчишь? Правильно, уверенности нет никакой. Ну, и что же, во-вторых?

– Во-вторых, – Фёдор нехотя продолжил, – они не надели браслеты, она, потому что, наверняка, не планировала никуда отправляться, а он не планировал возвращаться и, если сбой программных установок унес их достаточно далеко, а сбой был, мы это точно знаем, то они просто сдохнут, через какое-то время и всё, мы получим то же самое – Герман просто внезапно умрет и все дела.

– А в-третьих, пропал сотрудник Института, а это вызовет вопросы, и у Птицына добавится забот, и это опять же потребует денег, для затыкания дыр, а кроме того у них нет прибора слежения, они же не сделали сами себе инъекцию, – с ехидцей заметила она, – а это значит их невозможно отследить и соответственно найти, я правильно понимаю?

– Да отследить их невозможно, но, – Фёдор сделал паузу, вновь хлебнув из стакана, и наполняя его до краев, было заметно, что эта пауза выводит Светлану из себя, а Фёдору доставляет удовольствие, он сделал еще глоток, – найти их можно. Когда техники вычислят дату и время, найти их не составит труда, просто нужно будет тихо организовать небольшую экспедицию.

– Ха, – Светлана издевательски посмотрела на Фёдора, – маленькую экспедицию, – она сказала это с таким нажимом, что он отшатнулся, – может лучше объявления по городу развесить «Мы хотим убить Германа Амсера», а если что, кто её оплатит, не ты ли?

И тут терпение Фёдора лопнуло. Он резко встал, а Светлана сразу замолчала. Он подошел к ней вплотную. Желваки ходили на его скулах. Светлана молчала, но смотрела на него с вызовом. Резким движением он повалил ее на диван, навалился сверху и впился в ее губы своими. Она не просто ответила на этот поцелуй, она ловким движением расстегнула ему ремень, и освободила от штанов.

* * *

Дверь резко распахнулась и в кабинет вошел Птицын. Светлана стояла перед зеркалом и поправляла прическу. Блудливая улыбка играла на ее губах. Фёдор встал с дивана навстречу своему другу, акционеру Института изучения времени. Илья Абрамыч кинул быстрый взгляд на обоих, нахмурился, и шагнул навстречу Фёдору.

– Есть точная дата, – сухо сказал он.

* * *

Ну надо же. Бывает же так. Нет, то что время как бы замедляется, в опасные моменты, это я слышал. Но, чтобы в голове замелькали, прочитанные когда-то, а точнее, в те времена, когда я готовился к «грядущему апокалипсису», всякие памятки «тем, кто хочет выжить в диком лесу». Такого я не ожидал.

Это было так, что сначала я подумал, ну вот и прокрутилась вся жизнь моя передо мной. Но вспоминаемая жизнь оказалось какой-то на редкость урезанной. Я увидел лишь все о том, «как победить хищника при столкновении лицом к лицу». И всё это произошло в считанные мгновения.

В момент, когда я резко повернул голову и заметил как этот матерый лесной зверюга прыгнул на меня. У меня не было возможности подумать, почему он это сделал, не возникло даже единой мысли. Я даже не успел удивиться почему он один. Всё это было потом.

В тот самый миг во мне проснулся древний охотник, но подкованный литературой 21 века, готовой помочь любому, выжить при встрече с одиноким хищником.

В тот момент я действовал на инстинктах. Которым вроде бы и взяться неоткуда. Да, я в своей жизни занимался разными, полезными для настоящего мужчины вещами. В том числе, были и боевые искусства, которые за несколько лет тренировок, позволили мне отработать некоторые движения и приемы до инстинктивных действий. Но к такой встрече в лесу, встрече с одиноким волком, я точно был не готов. Однако.

Когда он прыгнул, я выставил перед собой правую руку, поскольку именно правой стороной я разворачивался к нему. Волк был крупный. Толчок был сильный. И я начал падать, но падать не как мешок, естественно. Уж падать-то я умел.

Так случилось, что я левша. Но обе руки и обе ноги у меня развиты одинаково. Я воспользовался его силой и, с моей правой рукой в его пасти, мы свалились в ближайшие кусты. Вот только я оказался сверху.

Сложно вспомнить все действия, которые я совершил, и дать им какую-то трезвую оценку. Это ведь был не спаринг с партнером в спортзале. Это была схватка «не на жизнь, а на смерть». Как бы банально это ни звучало. Короче.

Я все-таки умудрился сделать то единственное, что могло мне помочь в данной ситуации. Мне удалось засунуть свою левую, лучшую руку ему в пасть, засунуть настолько глубоко, чтобы перекрыть ему дыхание. После этого уже я контролировал ситуацию. Да, он пытался вырваться, да он был сильным и опасным противником, он извивался и всячески пытался спастись. Но и я, оказалось, вполне еще мог за себя постоять.

Как долго я еще пролежал с рукой засунутой в его глотку, после его агонии, я не помню.

Помню, что руку вытаскивать было больно и сложно.

Помню как пнул его ногой со злостью.

Как продирался обратно сквозь ельник. Как упал в изнеможении рядом с Ингой.

Потом провал.

А потом увидел рядом ее лицо и испугался.

ГЛАВА 5. ПРОСВЕТЛЕНИЕ.

Подпрыгнуть я не мог, но немного откатился, увидев лицо Инги так близко около своего. У Инги вытянулось лицо, но она совладала с собой.

– Ты чего? – она не делала резких движений, боясь меня спугнуть, и вдруг её взгляд упал на мою руку, – что с твоей рукой, – все ее нелепые страхи насчет меня, тут же улетучились, и она кинулась ко мне, как фронтовая медсестра.

– Бандитская пуля, – вяло пошутил я, вспомнив старый фильм, но Инга меня не поняла, посмотрев как на умалишенного.

– Какая к черту бандитская пуля? – Инга нахмурила брови, и вопросительно посмотрела на меня, я устало улыбнулся, – что произошло, от куда эти … , – она запнулась не подобрав слова.

– Волк, – устало выдохнул я, говорить мне совершено не хотелось. Но Ингу, видимо, эта ситуация совершенно не устраивала, потому что она завалила меня вопросами.

– Какой волк? Где? Что он тебе сделал? – последний вопрос так себе, поскольку невооруженным взглядом видно, что он мне сделал. Она аккуратно отодвинула лохмотья куртки, чтобы осмотреть мои раны.

– Волк, большой, серый, злой – начал я отвечать на её вопросы по порядку, – где-то метрах в трехстах отсюда, в лесу, – она подняла на меня свои красивые глаза, а я смотрел на губы, они приготовились принять плаксивую форму, и я понял, что сейчас из этого прекрасного молоденького рта, вылетят еще несколько штук разных вопросов, поэтому предупреждая их, продолжил, – напал сволочь на меня сзади, но я, к счастью, вышел победителем, хотя, честно говоря, сам не пойму как, так что волк дохлый, и сейчас опасности не представляет.

Она заплакала и начала целовать моё лицо. На миг показалось, что лучшего обезболивающего я не знаю, хотел сказать «не останавливайся пожалуйста», но Инга, увлекшись эмоциями, задела мою руку и всё. Я вскрикнул.

– Прости, прости, – она вновь начала целовать меня.

– По… по… погоди, – она прекратила свое сладкое врачевание, – думаю жить буду. Надо только подорожника набрать, да к ранкам приложить, – я поднял на неё улыбающийся взгляд и осекся, с лицом у Инги происходило что-то непонятное, по всей видимости она не знала как реагировать на мои слова.

С одной стороны вроде и смешно, глубокие раны вылечить подорожником весьма сомнительно. С другой стороны иных лекарств, вроде как, у нас нет и это превращает мою шутку, не просто в дурацкую, а поистине в идиотскую, потому что если я подхвачу сейчас заражение крови, блин, вот же, «подхвачу», можно ли подхватить заражение крови, проснулся во мне журналюга со стажем, но я запихал его подальше в угол, и вернулся к размышлениям.

Так вот, если вдруг заражение крови или какая другая зараза, мне крышка или по-русски пи***ц. Я и двух недель не проживу здесь. Кстати, а где здесь или точнее когда?

– Инга прости за тупую шутку, – примирительно сказал я и, смотрю, её отпускает, лицо разгладилось, улыбки еще нет, но уже выглядит спокойней, осмысливает, – но сейчас меня волнует один очень насущный вопрос. Пока ты спала, – я поднял левую руку, видя что она хочет мне что-то сказать, останавливая ее словесный поток, – я тут размышлял на досуге, – и я кивнул на свои художества, сделанные ножом, Инга взглянула в сторону вырезанного куска травы, и вновь обратила свое внимание на меня, – цифры на среднем табло, что они значат?

– Это временной интервал, – она ответила без паузы, – и я, не спала, это был плановый анабиоз для адаптации в новой пространственно-временной среде, слушай, а это ты вытащил меня из машины?

– Нет, мы тут валялись вдвоем на земле, – тут уж была моя очередь делать большие глаза, – я просто подумал ты вырубилась от скачка во времени.

– Как валялись на земле,– она как-будто не верила моим словам, – хочешь сказать машины не было, когда ты очнулся?

– Инга, – я устало вздохнул, – ну, не придумал же я это, я ведь, как ты понимаешь, первый раз… «так» путешествую, на машине, откуда же мне знать как это происходит.

– Ну, обычно приходишь в сознание в машине, и когда ты покидаешь её, через короткое время она просто отправляется назад.

– Ну хорошо, – у меня появилась еще одна интересная мысль, – ну вот ладно я, я не собирался возвращаться, потому что «ехал» домой, а как возвращаются путешественники?

– Черт возьми, а куда мы попали, – до Инги наконец-то дошло, я улыбнулся, – какие там цифры были написаны, я не пойму твои каракули, и как ты их умудрился увидеть, последнее, что я помню, цифры погасли, – видимо только к этому моменту Инга вспомнила обстоятельства нашего прыжка сквозь время.

– Нет, потом они вновь появились и я их записал, там, – я указал рукой на свои «каракули», – по памяти.

Инга наклонилась к моим «записям», внимательно их изучая.

– Нет, – это что, паника в ее голосе, – этого не может быть, ты уверен, что ты не ошибся? – она повернулась ко мне и я прочитал в ее глазах тревогу, именно тревогу, паники там не было, вот ведь интересно, что за женщина такая? Ничего не понимает или ничего не боится?

– Я ни в чем не уверен, – я поморщился, пытаясь поменять позу, один бок уже совсем затек.

– Ты понимаешь что это значит? – она посмотрела на меня, и я увидел в ее глазах пляшущие огоньки непонятного, то ли веселья, то ли безумия, – ладно, какие выводы ты сделал самостоятельно?

– Ну, я посчитал, что цифры отражают минуты, часы, дни, месяцы, годы, столетия и… наверное тысячелетия, хотя на тысячелетиях там нули.

– Ха, – она смотрела прямо в глаза, – обычно и на столетиях цифра не выше десятки, понимаешь, нет? Дальше десятого века никто не путешествовал в прошлое.

– Почему? – я тупо уставился на неё.

– А это вопрос к корпорации «Таймтроникс». По путешествиям четкое ограничение 980 год нашей эры, – она вновь внимательно посмотрела на мою руку, нагнувшись ко мне, – ну что мне поискать подорожник? – осторожно спросила она поднимая глаза на меня.

– Нет милая, – «милая», вот так я выдал, ну ладно, лицо у девочки посветлело, это хорошо, – нам нужно развести костер, готовится к вечеру, волки могут быть и еще, и огонь им точно не нравится, а кроме волков, боюсь, здесь мы больше никого не найдем, – ты уже посчитала в уме, какой сейчас год?

– Нет, – удивленно посмотрела на меня она, – уверена ты это сделал, – она улыбнулась.

– Да, я это сделал.

* * *

– Ты не ответила на мой вопрос? – спросил я, глядя как она укладывает собранные ветки в некое подобие костра.

– На какой? – она так увлеклась, что слегка высунула язык, выглядело смешно и я улыбнулся, в тот самый момент, когда она повернулась, – что смешного?

– Ничего, любуюсь тобой, – я посерьезнел, – как возвращаются из путешествия?

– Система перемещения работает по принципу «доставка-автоматическое возвращение», она достала зажигалку и чиркнув ею поднесла к сложенным хворостинкам, ближайшая загорелась, – для этого был изобретен «чип возврата», – она наклонилась и подула на появившийся слабый огонечек, тот сразу потух, – ты посмотри-ка, – нервно сказала она и снова зачиркала зажигалкой, – этот чип зашит в специальный браслет, – продолжила она, огонек вновь загорелся и она вновь наклонилась чтобы подуть, – браслет надевают на путешественника перед отправлением и настраивают на выбранный «мост перемещения» – это связка «точка отправления-точка доставки», – огонек снова погас и я не выдержал.

– Позволь я разожгу огонь? – я, с трудом, но все же, сел, протягивая руку за зажигалкой.

– Ну, что с твоей математикой? – Инга протянула мне зажигалку и внимательно посмотрела на меня.

– Какой математикой? – не сообразил я, сразу поджигая небольшую хворостинку, настолько сухую что та сразу занялась, я положил разгоревшуюся палочку в костер и начал сооружать над огоньком небольшой «навес» из хвороста, Инга принялась мне помогать, однако я мягко, но твердо отвел ее руку в сторону.

– Ты сказал, что посчитал дату, – она вновь уставилась на меня, хотя я не смотрел на неё, но взгляд ее четко ощущал.

– 411 год, – я оторвал взгляд от разгорающегося костра и посмотрел на неё, – если быть совершенно точным, по моим расчетам сегодня 21 марта 411 года, плюс минус две недели, – я вновь вернул взгляд к костру и замолчал, сосредоточенно укладывая ветки, что покрупнее, к разгорающемуся огоньку.

Я, конечно, не был докой в костровых делах, но за те несколько лет, что я посвятил выживанию, точнее изучению того, как выжить в экстремальных ситуациях, кое-чему научился.

– Это просто ошизительная инфа, – выдала «на-гора» Инга и я вновь поднял на неё свой взгляд, потому что сказано это было настолько по-детски, что заставило меня улыбнуться, – мы пробили цифровой предел.

– И что это значит? – спросил я, не переставая улыбаться.

– Ты зря ухмыляешься, – с серьезным лицом ответила Инга, – я же говорила тебе, что по путешествиям стоит ограничение 980 год, а мы в 411 году, если конечно верить твоим подсчетам и памяти. И знаешь, что в этом самое неприятное?

– Боюсь спросить, – я подбросил в костер большую ветку, – что может быть неприятнее того, что уже есть.