Кто же делает это? Можно предположить, что тут принцип рассчитан и себя сначала мысленно надо гнобить. Что считаешь собой ты – то и гноби, потому что иначе потеряешь мечты.

А когда Бог умрёт – станешь просто свободен, но вот сделать мечтаемое ты всё равно не способен.

Потому что поддержки никто не окажет – или делай один, или стадо вообще в безразличии сляжет.

И Добро победило, но без зла его нет – ведь добро воскресила зла презренная смерть…

Осквернённый Ирмос

Осквернение святого – злодеяние, грех. Но как можно сквернить то, что свято не во грех? Святость есть направление светового потока, на котором построен крах священного рока. Злобный рок обстоятельств, когда стада толпа на другого напала, словно в жажде добра.

Пресекая пустыни это зрил этот мир, даже диву даваясь, что за био-сортир. Потому что вот это просто есть осквернение – ведь в природе зла нету. В этом суть угнетения.

Ты настрой толпу против этой самой толпы и откроешь свой ротик, посмотрев их мечты.

Они жаждут лишь плоти, разорвать и убить; они жаждут во рвоте денег вновь раздобыть, они жаждут обмана, чтоб иметь кусок хлеба, они ругаются пьяные, при смирении с небом; люди вновь совершенны в своей жажде убийства, только этот процесс просто не несёт в себе смысла.

Они молятся Богу лишь на смертном одре, а он вновь отвечает, чтоб подохли во тьме. Потому что при смерти они попадут в Рай, только Рай этот самый есть обманутый край.

Из пространства там кровь просто убрана с памяти, чтоб никто там не знал о потерянной грамоте. В этот край не стремись, если знаешь о Рае – ты построй лучше Рай в своём собственном крае, потому что ты зришь сам иное совсем. Этот Рай нужно строить, избегая проблем.

Только этот подход к ним всех вас приведёт – без проблем вы не знаете исторический ход.

Все бегут только в призму, где опасности нет. Оглянитесь вокруг: ими полон весь свет.

И куда не бега – это просто в тебе. Без победы убийцы люди сдохнут в «себе».

А убийца – феномен, что в природе отсутствует. Если всё так чудесно, почему вообще суициды присутствуют?

Суицид – это просто коллектива познание, где для любого отсутствует даже само покаяние. Это наши мечты, чтобы было всё это, а в реальной природе кроме смерти нет иного ответа. Так примите же смерть от природы своей – суицид вам лишь память в смерти прожитых дней.

Путешествие

Путешествовал я по священной Москве и увидел там купол, словно бывший в Кремле. Это церковь была- разноцветная дико, что аж режет глаза, пробуждая похоть и дикость. От неё отдавало всеми, кто не понравился, хотя клятву давали: «каждый нищий в помощь нашей нуждается».

Путешествовал я по священной Москве: там бомжей выгоняют, чтоб неведомо было людям о нищете.

И наследство закончится – всем останется жить лишь по собственным записям, а также о знаниях память хранить.

Я смотрел только церкви, что полны иллюзорного – ведь в молитвах и вере там нет вообще никого непокорного. А кому покоряются? Богу? Смерти? Судьбе?

Они даже не поняли, что Христоса не может быть в этой стране. Он на родине, верно, и смеётся над ними, что во собственной вере они видят только проблемы.

Им сигналы нужны, что полны лишь дурмана: им приятно становится, а в конце ничего кроме обмана. Потому что ломает от дурмана сего. Вы уж перетерпите – небо к смертным по вашему мнению очень добро.

Стопы бездны

Мусульманскую женщину изгнали в пустыню, мечтая о Москвы куполах и воде, она пересекала бездны твердыню. Она шла два часа и слегла от удара: где же бал их Аллах, когда их культура стала предвестием смертельного жара?

А вот правда об этом: он от них принял смерть. В Мусульманстве есть жертвы, что религии трансферт воздаёт, если в это поверить.

Но и женщина знала, что он мёртв в них во всех. И она умирала, сохранив свой конверт. Только этот конверт никому не достался – за предательство это он в природе остался.

И мучения в жажде описать даже сложно: словно заживо гнить, выживая как можно. Это участь бомжей, что снуются в Москве. А все люди смеются: докатились всё же. Опусти м и ц – получаем лишь боже. Боже праведный, ты бомжей убивай, а то тех, кто пашет трогать негоже. Ведь муки во смерти превосходят любое, то в ужастиках видно – лучше крови на завтрак не найти им в покое.

А они победят, не попав им на завтрак, потому что их крах не переживут Боги завтра.

Предложите же Богу вы пожить на Земле. Сильно вы удивитесь, как им страшно жить в народе извне.

Чем вы более жалки, тем сильнее ваш страх. Так воскресните призраком и пускайте всех в крах: эта праздность пройдёт, в них умрут паразиты, а то все мы уже полумёртвые словно гибриды.

Лучше сдохнуть в пустыне, но идти до конца, чем в самому претерпеть участь Московского русского гордого бомжа.

Потому что народ наш их заживо ест: мол на нас ты работал, так прими от нас смерть.

Богоподобие людей Москвы восхищает, а церковная власть это поощряет. Просто мясо отдайте, просто всё оторвите и плотью дальше в лес золото искать из городов уходите.

Потоп фараона в Москве

Законы повторения истории часто полны порочной аллегории: люди разорвут друг друга, защищая свои территории. Фиолетовые огни Москвы горели ярко и где-то там было действительно в обыденной скуке кому-то жарко. Он на Божьем Суде ответить им смог, что он греха не знал, но знал их порок.

Он политиком был, как и все был жесток, только знал он что он милосердней, чем Бог.

И его схоронили, проклятым посчитав. О нём плакал презренно мусульманский Аллах. Он жену свою бил, ему было приятно. Ей слова говорил о любви лицемерно понятно.

Лицемерие это – ваш культ личности, братцы. Чтобы не было этого, не обязательно в общении избегать фальши. Надо просто понять, то во всём вы похожи на друг своих братцев – и в тех же грехах вы тоже негожи.

Так разрушится зависть, так гордыня умрёт и поймёте вы сразу – окружает вас сброд. Они сброд потому что трусы просто во лжи: они просто подставят ради спасения даже мечты. Надо просто быть сильным и принять это тоже: что при выборе смерть лучше принять, чем повторять такую негожесть.

Но не из человечности, не из жажды добра: просто из понимания, что выживать настала пора.

Фиолетовый свет воду Москвы освещал – так и плакало небо, что опять кто-то из госаппарата от Судьбы пострадал.

Богу победную песнь поим

На фоне человеческих смертей в родной Москве мы Богу, что есть тот же бес песню поём в святом монастыре. Смех Сатаны мы слышим, не понимая его слёз, а в конце жизни узнаём мы постоянно, что это всё и был спаситель наш Иисус Христос.

Ведь кто, кроме него будет о смерти плакать? И слёзы его кровь, а не паразитов жажда облегчения мякоть.

А многие поющие любили так добро: код активации подавления защиты себя самого. И дьявол не явился к ним и ничего им не сказал. Он дальше предпочёл понаблюдать и до конца смиренно хохотал.

Всё потому что в обществе его считали глупым, мол он придумал опасность и осквернил святыню мутно. Сегодня знаю все о том, что происходит на Земле в Москве, а люди всё не видят смерти, что происходят без причины с ними и везде.

Всё потому что надо игнорировать болезнь, которая не столь опасна, как в страхе преждевременной кончины идти открыто на общественную лесть в бесстрашие играя с пониманием ясным.

А толку людям говорить, если они решили, как решили? Ведь правду узнавая они убить хотят не Бога, а тебя за что теперь знают о том, как согрешили.

И каждый всё за шкуру никак не мог понять – один лишь суицида вид в природе допустимо совершать! Когда отчаялся – ты просто людям правду расскажи, но только, если они правда всем обществом погрязли в лицемерии и страха лютой лжи.

Ведь ложь от правды отличается одним простым нюансом: путь правды просто есть, а ложь имеет во себе несоответствие реальности нюансам.

Так что же? Верьте в небо и с крыши прыгайте в полёте! Вы всех обкакали за то, что, по их мнению, живёте в гнёте. Но что есть гнёт ваш, если нету даже государства? Они вас что ли контролируют? Да они вообще всех кинули давно и предельно ясно.

И все в обыденности ведут жизнь скота: работа, дом, зарплата и, как будущая скотина на убой, их детвора. Всё это просто правда – ведь пока ты сам растёшь как скот рабочий, то твой ребёнок тоже останется чернорабочим.

В вопле

Кричали женщины от осуждения общества, терпя агонию социального одиночества, на фоне этого процесса в коме лёжа вновь погибал на 100% правильный вельможа. От этих женщин он терпел агонию в башке и гнёт от общества во жажде славы в этой социальной мирной среде. Всё это происходит в люде постоянно – с работы каждый возвращается в усталости, как будто пьяный.

И всем, кто страхом был объят остался смеха шрам. Прошу – ну возносите далее поклоны Небесам. Они скорее жаждут, чтобы Иисус там возродился, но я уверена, что он от катастрофы сей их кровью сам умылся.

Все, кто в Москве ведут обыденность в кромешном суициде, служа во этом смраде персоналом тысяч жидов. И небо алое в Москве по вечерам, что гнётом мнения простых трусливых граждан в услужении Небесам пропитано покорностью рабов. Они с трудом освободятся от оков, поскольку даже рабовладелец защитит раба, чтобы работал, а не на мясо пустит, подвергая человека гнёту. Это у нас рабов использовали в мясо, чтобы Богам придать блаженного экстаза. А так вообще по логике никто не отправляет умирать людей, копая дно.

Всё потому что в сути рабства нет – вопрос здесь риторический: кто может делать, а кто нет.

Но все вопят от осознанья факта: что я работаю здоровый на дегенерата. Так вы считайте инвалидом руководство – коль издевается, значит не может делать просто.

Господство-превосходство

Паразитируем мы, весело шаля, друг друга унижают Москвичи, уверенностью всё светя. На унижении великие всё выступают в телевизорах, а президента вся страна гнобит, сверкая мыслями.

Мосты раздвинулись в священном Петербурге, а мэр этого города всё соображает туго. Ему нельзя даже пытаться людям помогать, так как бюджета в этом случае им будет не хватать. Но никому не интересно это и люди ожидают каждый день его ответа. И раздвигаются красивые мосты – работа, дом, работа, алкоголь – мелькают дни. Сегодня фиолетовый, а завтра чёрный день. Башка у населения всё движется куда-то в даль и проявляет лень. Стремясь ко власти появляются личины – и эти люди просто полные скотины были бы, но нет – они гораздо хуже. В стремлении к превосходству их стремление, чем у мэра Петербурга, туже – они становятся рабами Небесам, скотами и убийцами в маниакальности, попав в капкан. Здесь суицидник лучше тем, что он увидел, что общество под гнётом выживает и, вероятно, что он просто здесь не выжил. Маньяк же в эмоциональной вере всех убил, чем все труды в помойку просто слил.

Чем больше крови, тем сильнее этот гнёт, так как не принимает свою вшивость наш народ. А красота со вшивости растёт и, если ты не знаешь этого, то в красоте ты всё равно урод.

Мороженным торгуют в городе рядом с Невой и прибыли у них растут горой. Хоть малость производство оставляют, так как даже зажигалки уже давным-давно все импортные поставляют. А люди удивляются: что нет работы? Нет образования? Да им и не нужны все ваши начинания. Рабочий скот необходим, когда необходимо производство для себя, а здесь им всё привозят и ничего не нужно от тебя.

Пока вы вместо революции не выберете свой свободный труд, вас даже в государстве никогда по-настоящему не смогут вытащить и не поймут. Здесь можно бедным и с деньгами посидеть, как только в эти деньги люди перестанут верить и на них корпеть.

Ну а пока всё будут порождаться маньяки, так как все президенты здесь, а люди только мы.

Обслуга выживает просто лучше всех, так как умеет делать, а господство нет.

Становятся ненужными и предприниматели, так как теряют актуальность их продукты у спонсоров и нанимателей. Не нужно никому и ничего – в деньгах зароемся и все пойдём к бомжам учиться рыть общественное дно.

От государства помощь получают мизер веря в то, что увеличат пенсии, стабилизируют общественное дно. Фундамент общества воспрянет – заживём. Но почему же эти меры отложили на потом?

Всё может проще в Петербурге и Москве? Быть может просто люди не нужны этой стране?

Безысходность нашей экономики

Горит маяк над Петербургскою рекой; светит луна над русскою Москвой. Нерусская Москва, когда там люди верят в Бога и чувствуют порабощёнными себя убого. Их русский древности презрел за это бы, так как тогда все знали в чём секрет покорности Судьбы.

Сейчас всё по Судьбе политики исполнили: Москва полна рабочих и блаженных гомиков. Санкт-Петербург полнится тайн и чудесов – там экзорцисты всё бегут изгнать бесов. Уж лучше пусть мороженное продают – для общества полезней этот тяжкий труд. А коль ты психиатр просто знай – в своём бессилии ты знания предков познавай, так как никто всесилен быть не может в этом мире и в результате все мы с смерти прозябаем в этом мире.

Однако неизменны в Петербурге смерти и продажи – мороженное и изгнания отлично продаются, но священники везде гораздо гаже. Они в лицо гласят о проповеди нам, а за спиной кричат, что в церковь входа бесноватым я не дам. А бесноватые они на самой первой стадии, так как они не знают о природе в этой веры стадии.

Не раз так было, что священник умирал, когда он мир сквозь Бога настоящим увидал.

И не поможет ничего от злого рока – Россия в лапах гнёта превосходства единиц закончит хуже, чем убого.

Однако убивать не выход единицы – достаточно понять, что могут массы на путеводе этой колесницы.

Но кто поймёт? Всем каждый день важней узнать причину роста цен за несколько недель. А я вам расскажу – это нет производства, нет основных продуктов, нет обоснования денег роста. Когда открыта фирма по услугам страхования – это одно из проявлений инфляционного начинания. Ведь друг для друга люди делать могут без договоров. Так в чём проблема? В том, что порван сам по сути ваш общения покров.

Вы лицемерно ненавидите друг друга при первой же возможности вообще просто бросая друга.

Припев гниения

Москвы Небесный свод проводит потребление, растёт наш рынок, происходит вера во спасение. Но отчего спасение никто и думать не посмел: коль попал, значит в духовном ты умел. Но вот кто попадал туда и в результате умудрился выжить обратно не закончит – лучше себя со свету выжечь. Всё потому что рай и Ад – одно и тоже. Блаженство в мясорубке вам отправит в темя или боль блаженный Боже.

Всё это из капкана израстает: в бессмертие души все верят и то души воскресают, однако смысл этого никто не понимал. Душа есть плоть, есть человек и мир нигде бессмертия живого здесь не достигал. И так всё население в принятии себя рабами и сидит, доверив жизни тем, кто хуже, чем самый опасный СПИД. Капкан бессмертия рушим принятьем факта: что клетки в организме до распада ожидают такта. Мы умираем каждый день и умирает что-то в нас: ведь совершенно не бессмертием Христос вас спас. Должны друг друга защищать вы, а жена супруга, а не плодиться шовинистами и феминизмом в ожидании блаженного недуга. Мы умираем каждый день и воскресаем вновь, так как возникновение в природе есть и обновляется в нас даже кровь. Нет места здесь бессмертию, недвижимому ранее, так как всё изменяется, претерпевая краха стадии.

Бессмертие подружка рака в подчинении Небес, а то и просто станете вы как лукавый бес. Вы удивляетесь из-за чего сходит с ума народ? От боли в темени людей всех превращает в злобный сброд. Вы в темени депрессию испытываете, радость, а так, по факту – это боли выливает сладость. Вот кто бы не озлобился поняв, что мозг пронзают иглы это осознав? Не чувствуете просто в блажи пребывая, ну а потом всплывает, если человек от Рая отступает. Здесь очень просто отбор – долготерпением надо, чтобы вы, подыхая, в мясорубке Небесного Ада напитались Рая. Но это только в голове у вас по факту обстоятельств: тот свет звезда другая просто, и вы там не хозяин обстоятельств.

Помилуй мя, Боже, помилуй мя

В Москве столице от Кремля растёт от населения спрос день ото дня. И возим с заграницы мы товары, огромные в блаженстве добывая гонорары. Всё потому что финансировать невыгодно для масс скотины бизнес: ведь сие не прибыльно.

Ну а когда у люда нет работы в депрессии они доходят до брезгливости и рвоты. Истерики и суициды всё снуют, а остальные говорят – тупые, как весь люд. Себя считает Богом каждый Небесам, не понимая, что он слаб им что-то сделать там. Не могут люди сделать что-то даже здесь при вере в ложный Рай теряя свою честь.

Да и считают там всех тут обезьянами, всё осыпая блажью местных, если пьяные.

Субсидии от государства фирмам не нужны – бюджет им нужен, а народу капиталы для Судьбы. Всё потому что эта участь для миллиардов, просто блаженства Рая очень мало, так как до них немало световых миллиардов. Вот новости читают верующие все, что Рай закрыт и Ад им уготован сквозь их тлен.

Природа может наказать тем, что вам страшно, но только если бы вы сделали то, что для реального всего ужасно. Даже полёт можно считать ужасным, если вы это смогли вообще осуществлением неясным. Вот это грех – здесь логика присутствует: причины для полёта нет, а крылья у всех вас отсутствуют.

И после все кричат, молясь: «Помилуй меня Боже!» Там не помилует и здесь никто вас, так как молить и жаловаться на свои проблемы в обществе негоже.

Раз подыхаете, то надо беспощадно отнестись к себе, до капли крови выживая в такой общественной среде. Ни писка и ни звука никому не издавайте, даже эмоционально их не поощряйте.

Вас бросят все, когда вы будете в опасности, так как у общества в башке в элементарном нету ясности. Они во страхе убегут как антилопы гну, но не считая, что они скотины хуже, совершая это издревле, давно.

Поэтому если судить кого охота, то помните, что знаете не всё и у других такого опыта во всем в одном и том же очень много. Вы лучше разъясните, почему так поступает человек. Может в его поступках есть ваш собственный совет?

Грешник в Москве

Живу я в агонии гнёта России. Суицид мне мечта, а сам я в сортире. Сатану не боюсь и терплю этот сброд: мне спасения нет, но есть смерть, как итог. И агония гнёта настигнет живущих: их муки при жизни прорастут ещё пуще. И копится боль, растут и страдания, а я всё мечтаю о моих начинаниях.

Субсидирует бизнес бюджет государства, а жизнь отнимает всё то, чего достигал в ощущениях прекрасных: ведь мечта достижима тогда и тогда, когда боль ты вынес и делать настала пора. Потому что калечит нас праведный Бог: он женщинам смертным послал секс игрушек злой рок. Нарушен обмен интеллекта учения: все овощи мы и нам итог долготерпение.

Остаётся записывать знания наши, потому что нет памяти в голове вашей – там объём информации маленький очень и каждый нейрон от боли в вас кровоточит. Души тоже нет – это просто сигнал. Так что, на Рай открыто я клал.

И дома в ночи столицы мерцают. Я, глядя на них, рабочий день завтра вновь ожидаю. Я вот так и живу: ем, работаю, сплю. Я просто раб начальства и это хотя бы осознаю.

Ну а что здесь красоты? Красные звёзды, что есть память о людях, потерянных обществом. Процветает садизм, процветает изгнание, а люди бегут в мысли и ожидания.

Москва – страна мёртвых, что только работают, в престиже погрязши в успехах всё свертывают.

Владыце

Московское величие звезды пятигранной. Я шёл по улице снова в трезвии пьяный. И разгневался Бог, что неровно иду. Он послал мне горячку в сокровенном бреду: и в горячке я видел опять здесь Москву. Небеса мне закрыты: я неровно иду.

Я мечтал о субсидии бизнеса будущего, но мне лишь отказали, намекнув принять мученичество. Да и мало там платят – для рынка копейки. Капитала движения нет и в сердцах наших песнь кричат канарейки.

Все Владыце в сердцах, что есть израильтянин, у которого страх вновь убиться по пьяни.

По Москве я шёл пьяный в безустанном бреду, зная наверняка, что живу я в Аду. Я в поэзии гнёта не один стих писал лишь в своей голове, но и в сердце познал.

Богу моему

Из-за закона курения предотвращения в небоскрёбах красивых Москвы запретили подобное потребление. Увеличился спрос на подобный товар, потому что народ бросить страх поражал. И агонию боли народ весь терпел, понимая, что рабческий этот удел связан только лишь с тем, что они все слабы: никакой революции нет, когда нет войны.

Так сидели все смирно в страхе проливать кровь: ведь зачем убивать, коль не может без них делать вновь?

И курили всё больше люди в Москве, всё на Рай полагаясь, выкуривая сигарету с Богом общаясь. Каждый ждал свой успех, что настанет тогда, когда чрез Рай этот, умирая пройдёт их душа.

И раздался смех рока, и раздался смех смерти: то возмездие Бога за курения эти. Потому что курили всё, не понимая главного: вред-то не в сигарете, а в вытеснении дурмана покаянного.

Но конец не станет сей вредной привычке – всем не нужен и Рай, лишь бы были отмычки, чтоб разрушился Рок и пошло наше время, где осталось свободным искореженное человеческое бремя.

В вере дальше и смерти, и агония есть, но при сигарете не страшна даже месть. Если вас убивают – закурите и всё. Всех уничтожает – потерпите в покое, осознав, что говно есть растений еда без мечты и вы не зверьё. Просто цикл природы надо принять – ничего здесь не может мир вам лишнего дать.

Не смею взирати на небо

В Москве начальник крупный я: на купола церквей смотря, мечтаю больше заработать, а заберёт себе всё это моя жёнушка-змея. Не смею на небо взирати я в суе: ведь грешно всё это, а дела мои просто в ажуре.

Осуждает народ нас и друг друга, хотя сами тот ещё сброд.

И по циклу мы спорим, веруя Небесам. Только где это небо? Здесь или там?

В мире нету проблем, а только иллюзии, которыми люди доводят себя до контузии. Они режут друг друга, совершают убийства, что просто есть следствие природного у них фашизма.

Никогда я не знал своего осуждения. Ну а что же есть суд? Не это спасение? Все хотят уходить, улететь и спастись, но бежать давно некуда, потому что мы есть. От себя не сбежишь без принятия страданий и в этом весь рок людей начинаний. Что не делай всё это закончится крахом, потому что обеты облиты прошлого страхом.

Перед нами тупик даже обыденной деятельности, только поют президенту все перспективы деятельности написанной.

Токмо молюся

Я сошёл с ума и токмо молюся каждый день. Меня сумасшедшим считают за мою мольбу каждый день, чтобы смиловались надо мной Небеса: я боюсь жутко Боли и боюсь Ада.

Все мечтают об ангелах – небожители люд. Только Адом становится родной даже пруд. Одинаковой местности в разнообразной обыденности люди предпочитают Небесные чуждые прелести.

Всем нам хочется делать, всем нам хочется спроса, а по факту нельзя нам: можно переесть просто. Все мы держимся в форме, как в Америке люди. Наряду с нами черти воют в техногенном омуте. Кто-то паратехническим это всё называл, только суть не меняется: смерть от этого я ожидал.

Глагольство Москвы

Дороги московские полны одного и того: одни и те же машины, одни и те же рожи. Ничего необычно, всё по правилам дорожного движения. Я пишу это искренне. В этом нет осуждения. Молодцы все водители, что не истребляете население. Потому что смятение у всего населения.

Москвичи любят рынок обсуждать: по чём продавать и по чём покупать. Покупаем мы вещи – дома целые горы, но для эксплуатации не хватает нам пороха. Потому что хотят люди это купить и хранят вещи дома, не желая всё это где-то употребить.

Людям надо лишь власти, людям надо лишь славы, но приложение жизни в действии предполагает хотя бы начало. Там продолжить не долго – только были бы силы, потому что по жизни в поисках краха существуют все уныло.

Все бегут развлекаться, словно в жажде наркотика, а иные сношаются, остерегаясь небесного дротика. Обнажается ложь где-то грешной любви: лучше бы они приняли, что работать требуется вместе для вечной любви. Это даже животные делают для своего потомства: сначала условия ищут, а потом лишь по плану сношаются формальненько, быстро и просто.

А потом удивляются люди Москвы: почему извращенцами становятся их сыны. Формируется страх, что если не буду, то меня Аллах повесит на гвозди, словно Иуду.

Это всё наши жизни – люди все не темны. Это всё унижение, что в вашем сердце дарует мечты.

Проверяйте искренность вашей любви: заставлять себя в страхе хуже, чем казнь от Сатаны.

Даждь ми свободы

<1 2 3 >

На страницу:

Перейти

2 из 3